***
Шла вторая неделя их жизни в качестве крыс на окраине лагеря, когда Кроу начал задаваться вопросом, почему он до сих пор не проснулся. Он действительно так долго спал? Этот придурок Кэллоуз ввел его в кому с помощью яда? Если да, то везли ли его Руби и ее маленькая компания друзей, чтобы вылечить, или они тоже умерли? Еще больше сожалений и еще больше причин желать, чтобы он был сильнее. Он подвёл Саммер и, возможно, теперь подвёл Руби. Однако во сне он мало что мог сделать, и поэтому Кроу прикладывал все усилия, чтобы не подвести мини-Рейвен. Он нашел для них уединенный участок под деревом, долбя его камнем и выгребая насекомых, пока не соорудил для них тесное логово, в которое они могли втиснуться вдвоем. Это было не очень удобно, но Бикон научил своих студентов, как создать безопасное временное убежище, которое сохранит их сухими, защищёнными и вдали от хищников. О ком им действительно приходилось беспокоиться, так это о людях племени, которые не побоялись бы снять одежду с их тел. Или поступить с ними хуже. Он думал о том, чтобы соорудить более прочное укрытие из веток и листьев, но решил, что их выгонят оттуда, как только он закончит его. Рейвен ошеломлённо смотрела на своего младшего брата, который меньше чем за минуту, придумал все это. Он всегда был слабее и менее способным из их пары, и все же в последующие дни он охотился и ловил мелких животных и птиц, собирал пресную воду и даже заделывал дыры в их одежде. Охотнику нужно было знать все эти вещи, чтобы выжить в дикой природе, и, честно говоря, холостяку тоже. Приготовление пищи было обязательным требованием, потому что вы не могли вечно питаться едой навынос. Он пробовал. Маленькая Рэйвен с благоговением наблюдала, как он продевает крошечную иголку с ниткой в дыру на её топе. Она сидела, обнаженная, рядом с ним на пне, и он заметил, что она только начинает развиваться. Она была не такой взрывной, как Янг, но он знал, что она будет очень соблазнительной женщиной, когда вырастет, что было жутко думать о ребенке и собственной сестре. Для неё же не было ничего необычного в том, что она была обнажена рядом с ним, поскольку вся их семья с рождения жила в одной палатке. —Как ты порвала его на этот раз? — спросил Кроу скорее для того, чтобы сменить тему в своей голове, чем для чего-либо еще. — Ты снова подралась? Рейвен выпятила нижнюю губу. —Нет. —Рей… — Это не драка, когда какой-то ублюдок набрасывается на меня из-за еды, а я бью его. — Она зарычала и отвернулась. — Он схватил меня за рукав и порвал его. Это не моя вина. Кроу промычал и сшил его обратно. Повреждения были незначительными, так что особых хлопот не доставило. Он больше беспокоился о ней, особенно потому, что не был уверен, когда закончится – и закончится ли — этот сон, вызванный комой. С таким же успехом он мог бы сделать всё возможное, чтобы избежать любых страданий или дальнейших сожалений об этом. —Это была ещё одна из крыс? —Да. — Рэйвен кивнула. — Хотя он не видел, как я возвращалась сюда. Я убедилась. Возможно, это было к лучшему. Крысы были каннибалами — не в буквальном смысле поедания друг друга, но они крали друг у друга и натравливали друг на друга при малейшем удобном случае. Если бы они увидели, как он готовит мясо, то они бы приставали и выслеживали его и могли бы даже напасть на них, чтобы попытаться добраться до еды. То же самое было бы, если бы они узнали об этом маленьком домике, который он обустроил. Его собственные воспоминания об этом времени в их жизни были беспорядочным хаосом. Он был почти уверен, что им было намного хуже, и, насколько он помнил, это закончилось только тогда, когда им исполнилось тринадцать, и Рейвен поставила всё — включая их жизни — на то, чтобы они сопровождали взрослых в рейде. Им удалось выйти живыми и награбить кое-что, что они использовали, чтобы вернуться на окраину племени. Как они выживали до тех пор, он не знал. Абсолютная решительность и готовность воровать у других. Он также подозревал, что Рейвен перешла границы, о которых она отказывалась ему говорить, чтобы обеспечить их выживание. Невозможно было сказать, убивала ли других детей ради еды или предлагала себя членам племени за припасы, и она ни разу не сказала ему. Ты делал то, что должен был делать, чтобы выжить, и тогда Рейвен была вынуждена нести его слабую задницу. На этот раз подобного не произойдет. —Тебе нужно перестать настраивать их против себя, — сказал Кроу. Рейвен ворчала, но она не собиралась выходить на улицу топлесс, поэтому ей пришлось сидеть и слушать его. — Дело не в том, чтобы доказывать, кто силен, а кто нет. Дело в том, чтобы не высовываться. Сила ничего не значит, если на нас нападут двадцать человек. —Сила - это всё. —Сила не помогла нашим родителям выжить. — Он ожидал, что Рейвен ахнет и притихнет, но она удивила его. —Ты сильный. Он чуть не проткнул иглой свой большой палец. —А? —Ты сильный, - сказала Рейвен, придвигаясь ближе к нему. Не в каком-то странном смысле, но она топлесс, а на улице вроде как холодно. Она прижалась к его спине, и он хотел бы, чтобы он не мог чувствовать через его рубашку, какой холодной она была. Для неё же это ничего не значило. Они выросли в одной палатке с их родителями и в племени, которое можно смело назвать нецивилизованным. Определенных табу не существовало. Нагота была одной из них, она ничего не значила и для него в этом возрасте. Теперь, после десятилетий, проведенных в цивилизованном обществе, это имело значение, но Кроу знал, что она не поймет, если он пожалуется. Кроме того, она явно замерзала. —Ты достаточно силён, чтобы охотиться и добывать еду, и готовить, и делать всё это. Как? Когда ты стал таким сильным? Не здесь, - хотел сказать он. В Биконе, под надлежащей опекой, какая должны быть у нормальных детей. Племя научило его немногим вещам и едва ли даже тому, как правильно сражаться. Дерьмо, которое люди здесь называли боем, заключалось скорее в том, что нужно размахивать острыми предметами в безоружных людей. Когда он добрался до Бикона, ему больше приходилось избавляться от вредных привычек, чем адаптировать хорошие. —Я наблюдал за людьми, — сказал он вместо этого. — Я наблюдал, как люди шьют, и спросил, как это работает, и я наблюдал, как люди охотятся. Думаю, я подхватил это оттуда. Это не то, чему меня научили наши родители. Рейвен хмыкнула и положила подбородок ему на плечо. Это было привычно и легко для брата или сестры, и он мог представить, что Руби делает подобное с Янг или наоборот. Однако он, конечно, не мог представить его и Рейвен настолько близкими, и от этого у него кружилась голова. Наверное, когда-то мы были так близки, - подумал Кроу. - Мы все делали вместе, по-настоящему любили друг друга. Рей была моей сильной старшей сестрой, и я бы умер за нее, а я был младшим братом, которого она должна была защищать. Когда всё пошло так не так …? —Я хочу учиться, — сказала Рейвен, почти скуля. — Я хочу быть сильной. —Ты станешь. —Научи меня. Он моргнул. —Сейчас? —Нет. После того, как я верну свою рубашку. Но, тогда да…***
Прошел месяц, и Кроу начал подозревать, что это может быть не сон. Вопрос о коме все еще обсуждался, но когда твой босс буквально использовал магию и рассказывал тебе о существовании богов и обо всех безумных вещах, которые могут делать реликвии, что ж, ты был склонен относиться к этому непредвзято. Для Кроу это произошло после нескольких недель охоты за пищей и поддержания их жизни, а также после долгих ночей, когда болели мышцы и закалялось тело. Это произошло, когда он начал работать над упражнениями ауры — простыми вещами, помогающими улучшить контроль и резервы, — и обнаружил, что не может получить доступ к своей. Это случилось, когда дни стали холоднее, и он почувствовал озноб, и когда другие крысы набросились на него, и ему пришлось отбиваться от них. Это произошло, когда в его раны попала инфекция, и ему пришлось вскрыть их, со слезами сливая кровь и промывая водой, а затем перевязывая несколькими лоскутками украденной ткани. Подобные вещи не должны происходить во сне, или, по крайней мере, не в таких деталях, и всё происходило слишком похоже на то, что он помнил. Мысль о том, что это может быть реальностью, и что он, возможно, каким-то образом заново проживает свою жизнь, была одной из тех, с которыми Кроу не знал, что делать. Он даже не был уверен, что всё реально. Итак, в конце концов, он решил, что безопаснее всего было бы смириться с этим. Если бы это был сон, а не реальность, то, по крайней мере, он мог бы улучшить ситуацию и чувствовать себя лучше, и если бы это каким-то образом было реально, что ж, он не хотел повторения истории и позволить Рейвен превратиться в колоссальную стерву. Говоря о Рейвен, он узнал — или выучил заново? — о ней то, что ему действительно не нужно было. Или что он забыл. Во-первых, Рейвен была так похожа на Янг, что это причиняло боль. Она была агрессивной, вспыльчивой, быстро действовала и редко задействовала свой мозг, когда её кулаки могли достаточно хорошо поработать. Она была вспыльчивой, не прощала и никогда не забывала, и она была ужасна — абсолютно ужасна — во всем, что хотя бы отдалённо напоминало домашнюю жизнь. —ЧЁРТ! — взвизгнула Рейвен. — Опять! —Да, ну, я тебе говорил медленнее стежки. - Ты единственная, кто нетерпелива. Что такое целить иглу в ткань, ты знаешь. Она острая. Его доброе наставление вызвало у неё взгляд полный слёз. Рейвен бросила грязное лоскутное одеяло себе на колени и засунула большой палец в рот, чтобы пососать. Он работал на другом конце, они вдвоем трудились над созданием одеяла для более холодных зимних месяцев. Оно было составлено из сотен лоскутков выброшенной ткани и одежды, которые они собирали на краю лагеря, и которые Кроу, как мог, постирал в реке. Несколько соплеменников даже дали им кое-что бесплатно, не по доброте душевной, а из чувства болезненного любопытства к тому, что эти странно способные близнецы будут с этим делать. Кроу знал, что в последнее время они стали интересными. Племя разбило лагерь на холодные месяцы, и делать было особо нечего, а пара ранее воспитываемых детей, выброшенных в дикую местность, которые не только выживали, но и процветали, несомненно, привлекла бы внимание. Он заметил, что приходящие и уходящие мужчины и женщины перестали пинать и набрасываться на них, как они делали с другими крысами, которые умоляли и скреблись, добиваясь объедков или их внимания. Они с Рейвен никогда ни о чем не просили, что соответствовало определению силы племени. В глазах племени Бранвен были доказательством того, что их жестокие и чудовищные методы по выбрасыванию детей-сирот на верную смерть работали. Ублюдки. —Ты думала о том, что я говорил вчера? — спросил Кроу. —Нет. —Это «нет», ты не подумала, или… —Это «нет», мы не покидаем племя! — огрызнулась Рейвен, все еще посасывая больной палец. — Это наш дом. Здесь мы родились. Тут мама и папа… —Умерли, у них украли вещи, а их детей выгнали умирать, — перебил Кроу. — Рей, это место — дерьмовая дыра, а Балмунг — чертовски бесполезный лидер. Какой смысл оставаться? Мы должны уйти, как только наступит весна. Они никогда не задумывались об этом в прошлом, и он не мог сказать, что был удивлен. Дети, подвергшиеся насилию, часто продолжали жить в неблагополучных семьях, и главным образом потому, что они не знали, что ещё они могли сделать или как иначе прожить. Тогда они были детьми, и он не был способен охотиться и собирать для них еду, как сейчас, так что у них не было бы особых шансов выжить в дикой природе. Не так, как они делали сейчас. Теперь Кроу был достаточно взрослый — по крайней мере мозгами — чтобы знать лучше, знать, как выживать, и понимать, что племя — неподходящее место для жизни. Если бы только Рейвен также могла это понять. —Это все ещё наш дом, — настаивала она. — Они наша семья. —Семья не обращается с тобой жестоко и не оставляет тебя умирать. —Они закаляют нас. И это работает. Мы становимся сильнее. —Мы становимся сильнее благодаря себе! — зашипел Кроу, напугав её. Рейвен откинулась назад, наткнувшись на стенку дупла. — Это не из-за них, Рей. Никогда из-за них. Ты и я сильны, потому что мы отказываемся сдаваться, и потому что мы прикрываем друг друга. Ты это понимаешь? —Д-да. Я понимаю. — Рейвен снова медленно продвинулась вперед и взялась за угол одеяла. — Я знаю, что ты сильный, Кроу… —Ты тоже сильная. —Ты сильнее, — настаивала Рейвен. Прежняя она никогда бы так не сказала и скорее умерла бы, чем призналась в какой-либо слабости. — Я знаю, что сдерживаю тебя. Ты бы вернулся в племя, если бы не я. —Я бы предпочёл быть здесь, на холоде, с тобой, чем там в одиночестве. Ты моя сестра. Он приобнял её одной рукой и был в равной степени согрет и ошеломлён, когда вместо того, чтобы отстраниться или сбросить его руку, она наклонилась, чтобы положить голову ему на грудь. Рейвен не делала этого десятилетиями. Они никогда не были так близки, и его сердце сильно сжалось не только от сожалений, но и от того факта, что он был так удивлен, что его сестра, так похоже на свою дочь, проявляла или могла проявить привязанность. Что они сделали не так? Где они пошли не так? Кроу прижал её к себе крепче, и его голос дрожал от эмоций. —Ты моя сестра, Рей, и я тебя не оставлю. Хорошо? С тобой все будет в порядке. Её нос коснулся его шеи, когда она кивнула. —М-м. Хорошо.***
Если им действительно было, как подозревал Кроу, от двенадцати до тринадцати лет, то это означало, что пройдет целых четыре года, прежде чем они отправятся в Бикон. Это было после неудачного рейда, когда он и Рейвен были ранены охотником. Охотник решил пощадить их либо из жалости, либо из странного любопытства, и они, прихрамывая, вернулись к племени. Там люди были разгневаны тем, насколько «несправедливой» была аура, злясь на весь мир так, как будто их собственные методы нападения на слабые деревни были более рыцарскими. Был разработан план отправить людей в одну из академий, чтобы узнать их секреты и передать их племени, и Рейвен быстро вызвалась помочь им из желания заслужить для них лучшее место. Вскоре после этого они отправились в Бикон, и только когда они прибыли, они поняли, что охотник, которому они проиграли, был там долбанным учителем. В то время Озпин вёл себя так, будто не узнал их, и они решили, что он забыл их лица или что они пустили ему пыль в глаза. Теперь Кроу понимал лучше. Озпин позволил им остаться. Рейвен сказала, что это потому, что он был манипулятивным старым ублюдком, который видел в них потенциал, и Кроу признавал, что это, вероятно, сыграло свою роль, но он также верил, что Озпин позволил им остаться, потому что глубоко внутри надеялся, что эти двое детей смогут сбежать из племени. Это было предметом долгих споров между ним и Рей. Размышления об этом заставили Кроу понять, что если он хочет подтолкнуть их к тому же пути, что и раньше, им нужно будет остаться с племенем подольше. Или, в качестве альтернативы, попытаться попасть в Бикон другими методами. Они были слишком взрослыми, чтобы попасть в подготовительную школу, и кто собирался принять их в их штате? Нет, они должны были произвести впечатление, или ему пришлось бы связаться с Озпином и убедить его в том, кто он такой. Что было проблемой. Обладая знаниями о будущем, он теоретически мог бы остановить падение Бикона и помочь в борьбе с Салем, и если это было прошлым, то он, черт возьми, собирался спасти жизнь Саммер для начала. Он просто не знал, будет ли лучшим способом рассказ об этом Озпину. Озпин был скрытным, недоверчивым и вполне мог подумать, что это уловка. Он также выудил бы у Кроу всё, что тот знал о будущем, а затем, возможно, попытался бы поступить по-другому. Способами, которые Кроу не принял бы. Просто не было возможности узнать, не попытается ли Озпин связаться с Руби и Янг пораньше, чтобы обучить их, или он не отправит Саммер вместо этого на другие миссии и в конечном итоге её там убьют. Он мог бы воздержаться от доверия Рейвен, потому что позже она предала его, и выгнать её из Бикона. Он может отказаться впускать Кроу в Бикон, а вместо этого отстранить его от этого и раньше назначить своим агентом. В конце концов, у него уже было образование в голове, так какой смысл снова проходить Бикон? Его лучше использовать снаружи и в полевых условиях против Салем и её войск. Вдали от команды STRQ. Неприемлемо. Если это было реальностью, то он хотел исправить самый большой набор сожалений, который у него был, и это означало, что ему нужно быть в команде STRQ в Биконе. Он мог бы рассказать Озпину правду позже, предпочтительно после окончания школы, и это никому бы даже не повредило. Плохое дерьмо не начинало происходить до тех пор, пока Салем не связалась с Синдер и Леонардо, ни одно из этого не произошло во время его пребывания в Биконе. Озпин был бы зол, но ему пришлось бы смириться с этим. Это все ещё означает, что мне нужно привлечь его внимание другим способом, и уж точно, черт возьми, я не собираюсь оставаться в этом покинутом племени в течение следующих четырех лет и рисковать всем из-за того, что охотник снова сжалится над нами. Одно неверное движение, и вместо этого он выпустит нам кишки. Кроме того, племя развратило бы и отравило разум Рейвен, а он этого не хотел. Малышка-Рейвен была очаровательна и… Ну, она все ещё была стервой и совсем не невинной, но она была милой в этом, как Руби и Янг, и это было все, что имело значение. В прошлый раз он был дерьмовым, бесполезным братом и заставил её выполнять всю тяжелую работу, и ему нравилось думать, что он чему-то научился за последующие тридцать лет. Даже сейчас Рейвен лежала рядом с ним, свернувшись калачиком и прижимаясь к нему, чтобы согреться его телом, когда снаружи бушевали зимние порывы ветра. Он набил их маленькую лачугу глиной, грязью и деревом, но это не спасало от холода. К весне многие крысы будут мертвы, а те, кто выживет, могут быть приняты в племя как настоящие члены. Они были бы огранены так, как их хотел видеть Балмунг и его извращённая идеология, а затем отправлены к людям, чтобы они воровали, мародерствовали и грабили. Рейвен вздрогнула, и Кроу обнял её под одеялом, которое они соорудили вместе, и погладил её мягкие черные волосы. Девушка одобрительно пробормотала что-то и вернулась к тихому похрапыванию. —На этот раз будет лучше, — сказал Кроу. — Я сделаю лучше. Для тебя, для Саммер, для Тайянга, для всех. Он прижался лицом к её волосам и закрыл глаза. —Никакого пыльного старого Ворона, как жалкий дурак потерявшегося в своих бутылках. На этот раз я собираюсь спасти тебя, Рей. Я собираюсь спасти всех. И это включает в себя спасение тебя от этих убийц и воров.