Времена года (и любви)

На второе лето после официального окончания Войн клонов Оби-Вана снова пригласили в Тид на серию политических дискуссий за круглым столом. Их принимала Падме Амидала, сенатор от Набу и вскоре будущий член кабинета министров, сформированного для поддержки Верховного канцлера Бейла Органы и вице-канцлера Мон Мотмы. Будучи посвященными в рыцари, и Энакин, и Асока были отправлены на отдельные миротворческие миссии, Квай-Гон же практически отказался от своих обязанностей в полевых условиях, перейдя вместо этого к обучению юнлингов и более продвинутых посвящённых пониманию Живой Силы. Оби-Ван был единственным, кто остался на прежнем месте, скорее по необходимости, чем по желанию, и сохранил своё кресло в Совете, чтобы довести до конца восстановительные работы. В течение целых двух недель Оби-Ван усердно проводил встречу за встречей за богато украшенными дверями Королевского дворца, что, конечно, привело к одному неприятному побочному эффекту: его приглашенному гостю, некоему Квай-Гону Джинну, приходилось исследовать город в одиночку. По крайней мере, этот визит был гораздо более цивилизованным и сопровождался меньшим кровопролитием, чем прошлый раз, когда они были здесь, и теперь, когда конференция наконец закончилась, Оби-Ван спешил сменить свою официальную мантию на более повседневную одежду, чтобы совершить послеобеденную прогулку со своим любимым человеком по самому прекрасному городу в самое прекрасное время года. Как и следовало ожидать, Квай-Гон выбрал местом встречи сад. Национальный ботанический сад Тида, если быть точным, который в разгар лета представлял собой захватывающее зрелище. В то время как в обычные дни королевский комплекс был доступен для публики, сейчас он весь был закрыт из соображений безопасности инопланетных высокопоставленных лиц, которые присутствовали на церемонии, поэтому двое джедаев оказались одними из немногих посетителей в тот день. Оби-Ван заметил пожилого мужчину издалека, тот любовался цветущей ивой с листьями, такими тонкими, что они были почти прозрачными, сверкающими, как кристаллы льда, в лучах послеполуденного солнца. — Действительно, отрада для глаз, — поприветствовал он при приближении и пости сразу почувствовал, как поднимается испортившееся на переговорах настроение. — Да, биологическое разнообразие Набу действительно поражает, — с безмятежной улыбкой восхитился Квай-Гон, притягивая Оби-Вана поближе, чтобы указать на цветок, свисающий с конца ветки. — Вот посмотри, ты когда-нибудь видел цветок такого бирюзового оттенка? Он словно светится изнутри. — Я имел в виду тебя, дорогой, — сказал Оби-Ван, посмеиваясь. — Это ты отрада для глаз. Но полагаю, что могу отдать должное там, где это уместно, пейзаж тоже очень даже ничего. — А, — смущенно осознал Квай-Гон. Он повернулся, чтобы полностью сосредоточить своё внимание на другом мужчине, на его щеках выступил лёгкий румянец. — Прости, душа моя. Я уж почти позабыл, каково это, когда тебя дразнят, потому что безусловно, самое загадочное и неуловимое создание здесь — это ты. Я ведь, по-моему, не видел тебя ни разу за всю неделю! Оби-Ван застонал от едва уловимой шпильки в свой адрес и наклонился, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй на губах любимого. — Тише ты. Хотя мне ужасно жаль, что я пренебрегал тобой в угоду этим кошмарным политикам, кто-то же, дорогой мой, должен играть роль героя. — О, так вот значит как? — поддакнул Квай-Гон, хватая более низкого мужчину за бока, чтобы притянуть поближе. — Спаситель галактики в сияющем бескаре, Оби-Ван Кеноби, высший генерал Великой армии Республики и словно сошедший с плаката советник на заседаниях сената по всей галактике. Защитник нашего... — Я понял, понял, — согласился Оби-Ван в притворном поражении. — Как же мне загладить этот ужасный проступок? Что предложить в качестве компенсации? Взгляд Квай-Гона значительно смягчился, рассматривая лицо собеседника. Он изо всех сил старался запечатлеть в памяти края и впадины мимических морщин, появившихся от частых улыбок в последние месяцы. И пока он запоминал, солнечный свет играл на серебряных прядях, усеявших великолепные медные волосы Оби-Вана. Они не молодели, и стресс последних пяти лет начинал сказываться на его бывшем ученике, хотел тот признавать это или нет. Квай-Гон придерживался мнения, что политическая арена предназначена для ревностной молодежи, незапятнанной циничным скептицизмом, и для старых аристократов из семей, которые ничего другого в своей жизни не знали. Оби-Ван не был ни тем, ни другим, и, вероятно, именно поэтому его мнение так ценилось. Он сражался на войне — даже руководил значительной частью военных действий — и победил лишь для того, чтобы его вознаградили новыми битвами. Слава Силе, в эти дни Квай-Гону не приходилось так сильно беспокоиться о том, что он получит заряд из бластера в голову, но всё же было ясно, что Оби-Ван не был счастлив. И после всего, через что он прошёл, Квай-Гон верил, что Оби-Ван больше всего на свете заслуживает счастья. — В чем дело, дорогой? — спросил Оби-Ван, поднимая руки, чтобы обхватить лицо Квай-Гона в беспокойстве, когда молчание затянулось. — Я всё-таки расстроил тебя? — Конечно, нет, — пробормотал Квай-Гон, притягивая его к себе так, что они оказались прижатыми грудь к груди, сердце к сердцу. — У меня к тебе серьёзный вопрос. Возможно, это скорее просьба. Что ты думаешь о том, чтобы уйти? — Уйти? С Набу? — в замешательстве переспросил Оби-Ван. — Мы отправляемся завтра утром, но, если хочешь вылететь пораньше, я не стану возражать. — Я имел в виду уйти из Ордена, — шёпотом пояснил более высокий мужчина. Он крепко прижал к себе любимого, положив руку на затылок Оби-Вана, и услышал, как тот резко втянул воздух. — Чем дольше ты здесь остаёшься, тем больше тебя втягивают во всю эту политику. Ты делаешь вид, что всё хорошо, но я чувствую твоё отвращение к этому. На самом деле раньше они об этом не говорили. В течение многих месяцев Квай-Гон не хотел ущемлять чувство морального долга Оби-Вана, которое было настолько сильным после войны, что участие «во всей этой политике» в реальности не было выбором — он был обязан это сделать. Теперь же, два долгих года спустя, у Новой Республики было время встать на ноги в грубом подобии работающей демократии, и Квай-Гон почувствовал, как его терпение заканчивается. Оби-Ван улучил момент, чтобы, закрыв глаза, прижаться лицом между шеей и плечом более высокого мужчины. Здесь, как ему казалось, он мог спрятаться от всех своих бесконечных обязанностей. Восстановление разрушенной системы с участием целой галактики самых разнообразных, самых своевольных лидеров было нелёгким делом, и напряжение, которое накапливалось в течение последних недель переговоров, наконец начало выходить из его организма, стоило ему расслабиться в объятиях любимого человека. — Если я уйду, кто займет моё место? — жалобно спросил он. — Душа моя, — мягко сказал Квай-Гон, и сердце его сжалось от искреннего беспокойства, исходящего от другого джедая. — Жизнь продолжится. Солнца по-прежнему будут всходить, и Новая Республика выживет. Есть множество многообещающих людей, поднимающихся по служебной лестнице, которые столь же идеалистичны и компетентны, как и ты. Они найдут способ, а если нет, то у нас возникнут гораздо более серьёзные проблемы. Оби-Ван обдумал мудрые слова бывшего мастера и не смог найти изъяна в его логике. Вслух он сказал: — Мы не знали ничего, кроме Ордена. — Он обхватил руками широкую спину Квай-Гона и вцепился руками в его свободную одежду. — Ты был бы счастлив, если бы мы ушли? Квай-Гон усмехнулся: — Ты должен знать лучше, чем кто-либо другой, что Орден принёс мне больше головной боли, чем счастья, дорогой Оби-Ван. Сколько раз ты читал мне нотации о том, что с Мейсом спорить нельзя? — Верно подмечено, — признал Оби-Ван, закатив глаза. — Я лишь хочу, чтобы ты хотя бы раз в жизни был счастлив, занимаясь любимым делом, — убежденно продолжил Квай-Гон. Оби-Ван ненадолго позволил себе представить это будущее. Простая жизнь, где Квай-Гон всегда рядом. Где они вдвоём проводят дни, заново знакомясь с основами жизни. Они могли бы заниматься сельским хозяйством, и ловить рыбу, и строить. Может быть, взять нескольких бездомных животных, к которым его мастер всегда питал слабость. Было бы... здорово не следить постоянно за тем, что говоришь, и не оглядываться в поисках опасности. Оби-Ван заглянул в ласковые глаза напротив, просто чтобы убедиться, и увидел в них отражение собственного желания. — Ты серьёзно, Квай-Гон? — спросил он наконец, полностью сосредоточившись на чувствах другого джедая в Силе и не замечая больше ничего вокруг. — Всё, чего я хочу, — это быть с тобой, душа моя, — искренне ответил Квай-Гон. — Дом там, где ты... и сад, пожалуйста. Глаза Оби-Вана превратились в полумесяцы, и он издал удивлённый заливистый смех. — Я уверен, это можно устроить, — заверил он и поднялся, чтобы крепко поцеловать любовь всей своей жизни. Повсюду вокруг них, в золотой час магического летнего полудня, Сила пела с удвоенной энергией, поскольку их надежды на будущее стали на шаг ближе к тому, чтобы стать реальностью.