Дроу-катастрофа

You go sleep with the fishes. There's no room for you here, There's no room for you here. Wrap your teeth around the pavement. Cause your body's a message, Send my regards to hell. Bastille — Blame

      Драук оказался невероятной силы существом. В Мензоберранзане его проклятые сородичи являлись не более чем истощёнными пленниками пещер под часовнями. Они редко получали пищу и жили почти без движения. Оплывали и дрябли во тьме, в бесконечных муках, дарованных им Паучьей Королевой. Сила тех драуков заключалась в количестве и яростной, слепой озлобленности.       Этот же... сильный, ловкий, мускулистый. Большой. Лларар внутренне содрогнулся, представив, кто и чем кормит эту тварь: здоровья у Карнисса хватило бы на пятерых солдат, а за его спиной сверкал невероятной красоты длинный меч работы тёмных эльфов. Кто же дал тебе такое сокровище? Могущественный покровитель, не иначе. Драук выхватил реликвию ловким движением руки, возвышаясь над Ллараром, и тот едва успел сколдовать тьму, прыжком уходя из-под режущего удара.       — Я сожру твоё сердце! — услышал дроу вслед оглушительный рычащий крик, и волосы на его голове зашевелились.       Вместе с Карниссом на соратников напали и все, кто ожидал проводника в лагере: орк-берсерк, вооружённый огромным топором, несколько гоблинов с луками и скимитарами. И Кансиф, оказавшийся волшебником. От этого нужно избавиться первым, и Лларар сделал Астариону жест, указывая на хоб-гоблина в мантии. Но осознав, что они всё ещё в заклинании тьмы и Астарион никакого жеста увидеть не мог, дроу цыкнул, ругая себя.       В тронутых проклятьем землях, идеально темных и холодных, Лларар ощущал себя комфортно и мог использовать инфразрение — с ним он прекрасно видел силуэты всех живых существ в округе. Маленьких гоблинов, недовольно мнущихся с луками в невозможности увидеть цель и не знающих, что им делать. Берсерка, залетающего в туман с дальнего конца, прямо к Гейлу. Лларар испугался за мага, но Гейл — драконьи яйца, Гейл увернулся, а потом громовой волной вышиб орка из тьмы и отступил ближе к Астариону. Лларар почти засмеялся, оглядывая остальных: вот Лаэзель пытается провернуть разоружающий приём на драуке, а тот яростно отбивается огромным мечом. Эти двое нашли друг друга и не замечали никого вокруг. Вот ещё пара гоблинов подбежали к Астариону, и тот встал в стойку для атаки. Вот Кансиф, собирающийся ударить огненным снарядом по площади...       Так, стоп, Кансиф собирается — что? Лларар мгновенно собрал в руках морозную магию — если все остальные заняты, то они с этим хоб-гоблином остаются один на один. И нельзя позволить ему применить ни единого заклинания — рядом с ними должен быть только один сильный маг, и это Гейл. Второй явно лишний. Кансиф не успел завершить заклинание, когда ледяной нож воткнулся ему в грудь и выпустил шипы на метр вокруг себя. Ещё двое гоблинов были задеты, под магом образовалась ледяная корка, и он упал. Так-то лучше. Лларар услышал сзади взрыв — это была магия Гейла, направленная в орка, — и вдруг оглянулся на крик; голос принадлежал Лаэзель.       — Его нельзя ударить! — поражённо и зло выкрикнула гитьянки. — Почему его нельзя ударить?!       Она отчаянно пыталась сделать хоть что-то, но словно невидимая рука останавливала её топор каждый раз, когда воительница пыталась занести его над Карниссом. Это что-то новое. Лларар, поражённый увиденным, попробовал прицелиться в драука сам — и его руки будто судорога скрутила. Пальцы онемели, и чародей не мог сотворить заклинание.       — Еретики во тьме! — заорал Карнисс, и Лларар услышал затяжной свист длинного меча... И жуткий скрежет, когда его лезвие встретилось с бронёй Лаэзель. Та коротко вскрикнула, её чуть отбросило назад, но гитьянки удержалась на ногах. Карнисс нанёс второй удар наотмашь, и её швырнуло на землю. С громким лязгом тело воительницы прокатилось по земле, и Астарион ошеломлённо шарахнулся от этого звука.       Никто не мог ничего сделать. Этот урод был неуязвим.       Лларар отвернулся. У него были и другие цели, и основная из них — вновь поднимающийся Кансиф. Лларар призвал двойников и выступил из тени, фокусируя внимание дальников на себе. После поднятия уровня он выучил несколько новых заклинаний: Исцеление ран, Громовая стена и Печать, та самая, от которой соратники чуть не погибли в горах. Пора было применить её в деле.       Гоблины выстрелили — раз, другой; два двойника исчезли, одна стрела скользнула по броне на плече, вторая задела дроу по рёбрам, но защиту не пробила. Сзади послышалось бульканье и глухое падение — Астарион прикончил одного из гоблинов, и второй заорал, яростно лупя коротким скимитаром по высшему эльфу, или туда, где он предположительно находился.       Кансиф поднялся. Лларар сосредоточился на вычерчивании морозных рун под ногами дальников. Огромная квадратная печать задела их всех и, когда один из гоблинов переступил с ноги на ногу, взорвалась инеевым фонтаном. Кансиф снова упал, но на этот раз не сдвинулся. Лларар услышал, как второй гоблин повалился на землю, а следом хихиканье высшего эльфа — тому нравилось убивать в темноте. Остался стоять только берсерк. И Карнисс.       Тёмный эльф еще раз оглянулся на драука. Всё происходящее заняло несколько мгновений, но тот уже успел перешагнуть Лаэзель и двинулся на него. Лларар почувствовал, как внутри все похолодело, и рванулся в сторону от страшного удара.       — Тени жаждут твоей плоти! Я накормлю их, — Карнисс хищно оскалился, провожая его тело глазами. Он прекрасно видел в темноте.       Тёмный эльф едва успел откатиться от новой атаки. Острое лезвие пронзило последнего двойника, и дроу вскочил на ноги, готовя посох, чтобы отразить следующий удар, судорожно бегая глазами по огромному телу драука в поисках слабого места. Ложбинка в центре груди Карнисса не была покрыта хитином; вырез оголял уязвимую тонкую кожу и тянулся вниз, до паха, от которого начиналось паучье тело. Драук взревел и снова замахнулся мечом.       Лларар вскинул посох, защищаясь, но тут мимо него стрелой пронесся Астарион с занесенным коротким кинжалом и бросился под ноги драука, ловко проходя под траекторией меча... И... Вампирское оружие вонзилось в паучье брюхо.       Это могло значить только одно: заклинание Убежище спало с Карнисса. Лицо тёмного эльфа исказил злорадный восторг.       Лларар отступил назад, держа посох поднятым, и лезвие со скрежетом скользнуло по рукояти. Удар растерял силу, когда Астарион ранил драука, и теперь всё его внимание было приковано к вампиру. Воспользовавшись ситуацией, дроу бросился к Лаэзель, применяя на неё лечение и возвращая в строй. Он движением руки снял тьму.       — Огромный урод снова уязвим! Обезоружь его! — Гитьянки поднялась со звериным оскалом; её топор проскользил по земле с глухим металлическим лязгом и плавно перешёл в колоссальную дугу. Астарион, всё это время уходивший из-под ударов меча и наносящий короткие уколы туда, куда мог дотянуться, испуганно вскрикнул и отскочил в сторону. Послышался влажный чвок, и глаза Лларара округлились.       Он, конечно, примерно представлял себе действие обезоруживающего удара, но в его голове это выглядело не настолько... буквально? Рука с фонарём, плавно вращаясь в воздухе, отлетела в сторону, и источник света с грохотом покатился по земле.       — Предатели! — Карнисс не сразу понял, что лишился левой руки. Осознав это и запоздало почувствовав страшную боль, он содрогнулся и зарычал: — Отступники!       Чародей опустил на площадь Ледяную бурю. Сейчас он не был ослеплён, поэтому она не задела его соратников. Берсерка прибило к земле, но он ещё не умер. Драук закрылся от льдин оставшейся рукой, безумно крича. Его тонкие длинные ноги оскользнулись, и огромная туша со всей своей высоты обвалилась на лёд. Карнисс ударился затылком, его глаза на короткий миг закатились, а из руки выскользнул клинок — он проехался по льду, совершая полуоборот, и остановился чуть поодаль.       Карнисс, рыча, начал вставать, когтистые длинные пальцы потянулись за оружием. Дроу кинулся наперерез его руке. Резко затормозив, он чуть сам не повалился на лёд, но меч схватил — тяжёлый до охуения. Лларар ударил ногой в грудь драука, возвращая его на землю, и с явным усилием занёс над ним длинный меч. Карнисс зарычал и рванулся вверх, почти скидывая с себя дроу, и тому пришлось сместить ногу и чуть присесть, чтобы не упасть. Наступив сапогом на живот Карнисса, Лларар удержал равновесие, навалился всем телом и вогнал клинок в незащищённый хитином участок прямо под сердцем, пронзая корпус драука насквозь — остриё вошло в почву.       Ярость в глазах Карнисса сменилась испугом. Уцелевшей рукой он схватил Лларара за ногу и дёрнул, но тёмный эльф крепко вцепился в рукоять и не дал себя уронить. Он ощерился и как следует надавил на гарду клинка, проворачивая его. Послышался хруст костей. Драук бешено завопил и попытался уйти от боли, со всей дури метнувшись в сторону, но только облегчил Лларару задачу, разрывая собственное тело лезвием.       — Xas el dos, drider! Lloth tlu malla, el! — Дроу вновь рванули за ногу, и послышался хруст. — Ах!       В чёрных глазах Карнисса промелькнуло осознание.       А затем их плавно затопило спокойствие. Злобный оскал сполз с лица, а взгляд устремился в бесконечную черноту проклятого неба, в последний момент перед смертью перемещаясь на Лларара.       Дроу не сразу вытащил оружие, продолжая стоять и смотреть на существо. Было своеобразное величие в его мёртвом теле и расслабленном лице; теперь, после смерти, можно было лучше разглядеть черты, которые Карнисс носил еще при жизни.        Это был молодой и миловидный мужчина-дроу, с мягкой, почти девичьей внешностью: аккуратным округлым подбородком, едва очерченными скулами и большими глазами, которые теперь смотрели с лёгкой тоской. Белые волосы Карнисса, давно не чёсанные и спутанные, волной легли на чёрную землю. Из уголка глаза медленно скатилась слеза, оставляя на щеке мокрый след.       — Фонарь у нас... — Дроу с усилием вытащил клинок и отступил от трупа, чуть поморщившись от боли в ноге. — Фонарь у нас.       Страха в сердце больше не было, и Лларар, прислушавшись к ощущениям в теле, почувствовал... удовлетворение.       Не собственное.       И вдруг его осенило: он только что убил дроу, бывшего в немилости у Паучьей Королевы, и к тому же предавшего её дважды. Убил с Её именем на устах. Не может же быть такого, что он ощущал... Её милость? Он никогда раньше не чувствовал подобного, но, с другой стороны, он и свою богиню в битвах никогда раньше не упоминал. В этом месте, наполненном Тьмой под завязку, Ллос, должно быть, отчётливо слышит направленные к ней молитвы.       Соратники заново разожгли жаровню, устроили короткий привал и перекусили. Лларар осмотрел щиколотку — небольшое растяжение, поболит и перестанет. Он выпил зелье лечения и зафиксировал сустав плотной повязкой.       Меч Лларар оставил у себя. Почему-то не смог отдать его Астариону, как все остальные лучшие вещи, найденные до этого. Холодная резная рукоять ощущалась в руке очень весомо и приятно, правда, само оружие было тяжеловато для чародея. Но это вопрос времени.       Дроу снял со спины посох, подержал его в руках некоторое время, словно взвешивая, а потом передал Гейлу — у того был менее сильный вариант, давно требовавший замены. Человек вопросительно посмотрел на него:       — Что ты собираешься делать без посоха?       — Я всё равно им почти не пользовался, — ответил Лларар, стаскивая с торса Карнисса упряжь для ножен и прилаживая её через собственную грудь. — Мне без разницы, чем добивать уродов, посохом или мечом. Тебе он будет полезнее.       Лларар поднял глаза на светящийся купол — место, где наверняка обитали живые существа, а соратники могли найти место для отдыха и припасы. Нужно проверить, верны ли эти предположения.       Они зашагали сквозь искорёженную пустошь, заваленную давно истлевшими телами, — только доспехи остались на костях, — мимо огромных баллист, почти разложившееся дерево которых вот-вот грозило обрушить всю конструкцию им на головы.       Купол постепенно приближался, и под его полупрозрачной вуалью завиднелись огни факелов, освещающих широкое двухэтажное здание, кривые баррикады и несколько деревянных пристроек. К окружённой светом области вёл каменный мост, а прямо перед ним лежала куча трупов. Подойдя ближе, дроу узнал их: те самые тифлинги из рощи, искавшие безопасное место и дорогу на Врата Балдура.       — Хм... — Астарион задумчиво осмотрел тела. — Как так получилось, что все они умерли в двух шагах от безопасного места?       — Изнутри не торопились помочь, — усмехнулся дроу. Он пересёк мост и почувствовал лёгкость над сердцем. — Здесь нет Теней. Что-то их сюда не пускает...       Его размышления перебили.       — Эй ты! Шаг вперёд — и не вздумай хвататься за оружие. — К ним тут же подбежала бронированная женщина с арбалетом. — Кто ты? — не слишком-то любезно поинтересовалась она.       — Лларар Ллос. Чародей, к вашим услугам, — максимально вежливо отозвался тёмный эльф.       — Хм. Чародей неожиданно возникает прямо посреди Тьмы, — она оценивающе окинула его фигуру взглядом, потом пробежалась им по остальным соратникам. — Это очень кстати. Держи руки на виду и следуй за мной, — она махнула компании, разворачиваясь и следуя вглубь двора, мимо вывески «Таверна "Последний Свет"». — Джахейра!       Полуэльфка, в которой тёмный эльф узнал друида, невысокая и седеющая, повернулась к нему и состроила такую гримасу, что молоко бы прокисло. Она зыркнула на бронированную, и та попятилась, поклонившись. Джахейра исполнила что-то похожее на танцевальное па, и из земли выползли корни, постепенно обхватывая ноги дроу. Лозы обвили его до колен, и Лларар зашипел — он ненавидел быть обездвиженным. Не-на-ви-дел. В его душе мгновенно всколыхнулась ярость. Да как она смеет, эта... наземная полукровка. Как. Она. Смеет.       Джахейра пафосно выпрямилась, и Лларар озлобленно фыркнул: а он-то думал, что Астарион перебарщивает с театральностью.       — Я считаю до пяти. Ты отпускаешь меня. И мы расходимся мирно, хорошо? — сощурил глаза дроу. Он даст ей шанс.       — До пяти? Мне как раз хватит, — самодовольно улыбнулась полуэльфка. Встретившая соратников женщина направила на него арбалет.       — Раз... — начал считать Лларар.       Джахейра достала небольшую круглую баночку. Внутри в отчаянии бился иллитидский паразит.       — Это — то, зачем мы здесь.       — Два. — Дроу оглядел двор: с десяток вооружённых в добротную броню воинов. Остальные — отребье самой разной крови.       — Это загадочное создание, которое скрывает множество секретов.       — Три. — Много лучников и арбалетчиков. Два мага в тряпках. Если кинуть огненный шар во-о-он в ту бочку с огневухой, они избавятся разом от пятерых.       — Но одно мы знаем наверняка... — Она бесцеремонно поднесла баночку к лицу Лларара, и он поморщился от неприятного ощущения: паразит интенсивнее задёргался внутри своей тюрьмы и попытался войти с тёмным эльфом в ментальный контакт. — Оно опознаёт себе подобных.       — Четыре, — зарычал Лларар. Его терпение стремительно кончалось. Всё тело зудело от невозможности сдвинуться с места, дроу ощущал со всех сторон угрозу, и это всё сильнее злило его. Лларар направил свою магию сквозь лианы, чтобы ослабить их хватку.       Джахейра отступила от него и спрятала баночку за пояс.       — Зря ты пришёл сюда, Верный.       Рывком ноги Лларар разорвал лианы. Сейчас опять будет драка, и на этот раз не он её начал.       — Успокойся! Или мы тебя успокоим! — Глаза полуэльфки зажглись зелёным, она напряглась, готовая к действию. Вокруг защёлкали арбалеты.       — Пять. — Дроу наложил заклинание Тьмы и отступил в него.       — Дипломатия, друг мой! — Гейл явно нервничал, вытаскивая из-за спины свой новый посох. — Попробуй хоть раз использовать её, полезная штука!       Лларар нашёл глазами высшего эльфа и быстро приблизился, шепнув ему:       — Астарион, успокой полукровку. — Тот кивнул в ответ, зная, что тёмный эльф увидит этот жест.       После нового уровня, взятого ими в горах, арсенал вампира сильно расширился: теперь он мог использовать с десяток разных заклинаний, и первой по полезности оказалась школа Очарования.       Джахейра, выхватив сабли, встала в боевую позицию, и Астарион, выступив на свет с улыбкой, сделал в её сторону пасс руками. Полуэльфка замерла. Странно хрюкнула. А потом зашлась таким хохотом, что стоявшие рядом арбалетчики вздрогнули; один не растерялся и выстрелил в вампира, но промазал. Астарион подхватил валящуюся на землю Джахейру и затащил её во Тьму. Лларар услышал лёгкий хруст прокалываемой клыками кожи и ухмыльнулся. Сегодня вампир будет сыт.       Бой без неё был недолгим и скучным. Напали на соратников не все, кто был во дворе, а только арфисты, подчинявшиеся напрямую Джахейре. Остальные же — воины в форме Огненных кулаков, простолюдины и дети — отошли подальше от траектории летящих стрел и магии: кто-то забежал за таверну, кто-то вошёл внутрь неё. Очень вовремя, потому что Гейл метнул в ту самую бочку огненный снаряд, и она разорвалась, расплёскивая вокруг жидкий огонь. Трое арбалетчиков и воин с криками загорелись, маг успел отскочить, но был убит ледяным снарядом от Лларара. Джахейра перестала хохотать. Чародей и маг постепенно выцеливали заклинаниями бесконечных лучников и арбалетчиков; почти не носившие брони, они умирали быстро. Те же, кто сунулся внутрь чёрного тумана, встретились с Лаэзель и опьянённым кровью Астарионом.       Когда дроу рассеял Тьму, в небе над таверной пронеслась крупная птица. Слишком крупная...       Лларар присмотрелся и понял, что это мужчина в доспехах. За его спиной молотили воздух два здоровенных чёрных крыла. Незнакомец опустился на балкон таверны, и чародей заинтересованно оглянулся на своих:       — Предлагаю проследовать за крылатым уродом. Намечается что-то интересное.       В таверну соратники прошли беспрепятственно: все, кто оказывался на их пути, отступали в стороны, не желая вступать в конфликт. Никто не смотрел им в глаза и не пытался заговорить. В тишине соратники поднялись по лестнице на второй этаж. За двойными дверями, единственными на этом этаже, слышался разговор на повышенных тонах. Лларар тихо подошёл и прислушался.       — Маркус, это ты? Что с тобой случилось?       — Я получил благословение. И ты тоже можешь. Пойдём со мной, Изобель, ты всё услышишь своими ушами от Кетерика.       Получил благословение? Кто же в этих забытых Богами землях может раздавать благословения? Кетерик. Уж не тот ли это генерал из Лунных Башен, к которому отправил его Верный Нере? Слишком много совпадений, и если речь шла о том самом, то они оказались в нужное время и в нужном месте. Лларар распахнул дверь.       Двое развернулись к нему. Изобель, ещё одна полуэльфка — молодая, растрёпанная, пропитанная благословением Селунэ; дроу чувствовал её свежий озоновый запах даже от двери. И тот самый крылатый мужик. Бородатый, в форме Огненных Кулаков. Хм.       — А ты ещё кто?! — воскликнула девушка.       Разум Маркуса прикоснулся к его, и дроу позволил ему войти.       «Верный. У меня чёткий приказ: доставить девушку к Кетерику. Живой».       Если Кетерик — действительно наместник Абсолют в этих землях, то им непременно нужно получить его расположение. Ради избавления от паразита в голове. Ради возвращения домой.       «Я в деле».       — Что происходит? Если тебе есть что сказать, говори! — в голосе Изобель появились панические нотки.       Лларар не стал ей отвечать и оглянулся на Астариона. Их немой обмен взглядами не мог ничего сказать окружающим, но они прекрасно друг друга понимали. Потому что их цели были одинаковыми.       — Вы двое... Вы... как они, да? — полуэльфка бегала глазами от Лларара к Маркусу, медленно отступая к балкону. — Абсолютисты. Какие же вы оба глупцы! Кетерик никогда не даст вам того, что он пообещал!       — Он уже дал мне это, — Маркус широко развёл крылья, поводя плечами. Он явно получил их недавно и теперь красовался. — Нам пора, Изобель.       Мужчина сложил руки рупором, запрокинул голову, и из его горла вырвался леденящий душу вопль. Жуткий, напоминающий крик гарпии, он прорезал мрачную тишину проклятых земель, казалось, на мили вокруг. Соратники вздрогнули от неожиданности и почти сразу услышали, как десятки крыльев захлопали вдалеке. На деревянный балкон таверны приземлилось сразу несколько крылатых упырей. Лларар слышал, что на первом этаже началось движение и визгливое рычание, — твари уже были и там.       — Лунная Дева, направь мою руку! — Изобель достала копьё. Маркус вытащил из-за спины огромную металлическую дубину и снова вторгся в сознание Лларара:       «Помни: Кетерику она нужна живьём. Любой ценой».       Лларар улыбнулся мужчине и кивнул. Астарион коснулся плеча девушки, и та уснула, выронив копье. Высший эльф оттащил её в угол и встал над телом, держа оружие на изготовку. Маркус и упыри рванулись в таверну, и оттуда послышались крики.       Дроу задумчиво посмотрел на спящую девушку, не торопясь действовать. Он прислушался к себе и понял, что на судьбы обитателей таверны ему абсолютно всё равно. Лларар чувствовал себя измотанным. На него вдруг обрушилось осознание того, сколько времени уже он вынужден мотаться по Фейруну в поисках надежды на исцеление. Каждый раз, с каждым новым рушащимся вариантом извлечения личинки иллитида становилось очевидным одно: единственный способ достичь желаемого — это пробраться на самую вершину культа Абсолют. И эта полукровка, Изобель, может оказаться хорошим трамплином к продвижению в нужную сторону. Эльф вздохнул. В конце концов, Ллос посылает его сородичей на поверхность, чтобы убивать, так почему Лларар должен поступать иначе? «L'elamshin d'lil Ilythiiri zhah ulu har'luth jal», вспомнил он девиз тёмных эльфов. «Судьба дроу — завоевать всех». Он всё ещё часть своего народа, сколько бы месяцев ни провёл на поверхности. Он присягнул Ей, и здесь, в Проклятых землях, остро чувствовал Её волю.       — Lloth tlu malla, jal ultrinnan zhah xundus, — прошептал Лларар, предназначая всех умерших сегодня Её славе.       Лаэзель рванулась к выходу вслед за Маркусом, но тёмный эльф удержал её за локоть.       — Эта драка нас не касается, — тихим голосом произнес он. — Мы остаёмся сторожить Изобель. Любой ценой.       Внизу началась настоящая резня. Крики упырей, свист дубины Маркуса и влажный хруст дробящихся костей. В таверне обреталось множество воинов, и сейчас основная схватка заключалась между ними и упырями в центре залы.       — Как ты считаешь, солнце, кто войдёт сюда после этой стычки: Маркус или кто-то из местных? — спросил у него Астарион с пьяной улыбкой. Кровь всегда ударяла ему в голову. Лларар ухмыльнулся ему. Это был хороший вопрос.       — Местные обречены, — ответил он.       И оказался прав. Когда крики, звон и взрывы магии внизу стихли, на лестнице послышались шаги. Они постепенно приближались. В комнату вошёл Маркус в компании двух упырей, сильно побитых, но живых. У одного было порвано крыло, другой слегка прихрамывал.       — Дело сделано. — Крылатый убрал дубину за спину и прошёлся через комнату, уверенно направляясь к Астариону. — Я забираю девчонку к Кетерику.       Вампир примирительно поднял руки с оружием, отступая в сторону. Маркус самодовольно улыбнулся ему и склонился над телом спящей полуэльфки. Его руки уже почти прикоснулись к ней, когда Астарион накинулся на него сзади, одним быстрым движением перерезав шею. Вампир не дал телу упасть на Изобель, ногой отпихнув Маркуса в сторону; на девушку попала только кровь, брызнувшая из глубокой раны. В это время Лларар ударил Громовой волной, отправляя недобитых упырей обратно на первый этаж. Гейл швырнул в место их приземления Разбивающий звук, и после оглушительного грохота настала, наконец, тишина.       Дроу оглянулся на Астариона, стоявшего над полуэльфкой. Тот развёл руки в стороны, самодовольно ухмыляясь.       — Я же правильно тебя понял, родной?       — Правильно. — Лларар подошёл к нему, склонился и поцеловал в лоб. Астарион обнял его за талию, утыкаясь лицом в ключицы. — Ты молодец.       Вдруг свет за окном таверны стал бледнее, привлекая всеобщее внимание. Это купол, укрывавший таверну, начал потихоньку истончаться и идти трещинами.       — Нам нужно уходить, — Гейл покрепче перехватил посох, — если мы не хотим драться с поднятыми Тенью трупами.       — Лаэзель, ты сможешь унести её?       Гитьянки с лязгом убрала топор за спину, оценила габариты хрупкой полуэльфки и подняла её с пола, не слишком осторожно взваливая на плечо. Воительница, чародей и маг отправились на выход. Астарион обыскал тело Маркуса, нашёл на нём немного золота и какой-то амулет, сунул всё в карман и направился вслед за остальными.       Когда соратники выходили из таверны, Лларар, скользя взглядом по телам во дворе, ощущал ни с чем не сравнимый, исступлённый восторг. Богиня была удовлетворена, и её милость вернулась к тёмному эльфу, даря ощущение защиты. Паучья Королева любила жертвы, и в Мензоберранзане требовала от своих почитателей до ста душ в неделю, так что кинжалы жриц и клинки мужчин, ушедших в патруль или на поверхность, не просыхали от крови. Обычно жертвами становились рабы или враги, реже — другие дроу.       Раньше благоволение Ллос покрывало всю семью Лларара, концентрируясь в руках Матери рода, но сейчас, когда никого из родных рядом не было, дроу испытывал чистое блаженство, которое не с кем было разделить. Интересно, чувствует ли это сейчас Мать? Рассказала ли ей Паучья Королева, где он, что делает?       Вдруг Лларар остановился, оглядываясь на Последний Свет.       — Когда купол опадёт окончательно, они все поднимутся как нежить. Нам не нужны неприятности. — Тёмный эльф посмотрел на Гейла. — Примени Огненную бурю.       Маг воздел руки, и компания заткнула уши. Лаэзель, рукой придерживая на плече Изобель, прислонилась к её бедру одним ухом, а второе закрыла свободной ладонью.       — Артэ!!! — разнеслось по двору оглушительное эхо заклинания.       Под крышей загудел огненный шторм, быстро пожирая деревянную мебель.       Во дворе тоже были трупы, потенциально опасные в будущем. Астарион достал огонь алхимика и швырнул его в Джахейру, лежащую в кругу десятков воинов. Пожарище занялось быстро и ярко, и соратники отвернулись от него, направляясь в Лунные Башни.       — Вот уж действительно Последний Свет, — сказал Лларар. Гейл только вздохнул, а Астарион хмыкнул и подошёл ближе, почти касаясь плеча и идя нога в ногу.       За их спинами осыпался лунный купол. В руке дроу покачивался фонарь, а на плече гитьянки мирно спала Изобель. Впереди их ждал длительный переход к видному на покрытом зеленоватой дымкой горизонте замку.       Лунные Башни. Остров яркого белого света в непроглядном мраке проклятых земель. Они возвышались на сотни метров над разрухой и опустошением, по периметру окружённые Лунными фонарями.       Мост, ведущий к широкой лестнице, был целиком сделан из крупных, гладко отполированных камней, и всё здесь было довольно... холёным. Холёные промасленные двери. Холёная блестящая лестница, ведущая к ним. Холёные постовые в сверкающей броне Абсолют, дежурившие перед ступенями, воин и магичка. Они заступили соратникам дорогу, и мужчина поднял руку:       — Ближе не подходи.       Он поднёс пальцы к виску, и Лларар почувствовал, как сознание человека ворвалось в его голову, обыскивая. Паразит в голове дроу замурлыкал, узнавая своего.       — Прошу прощения, Верный. С возвращением. Какие новости?       — У меня есть послание от Верного Нере. И эта девушка, — Лларар чуть приподнял тело полуэльфки, которую на середине пути забрал у Лаэзель, — её ищет Кетерик. Кому я могу передать и то, и другое?       Глаза постовых округлились, и они тут же отошли с дороги.       — В зале для аудиенций Кетерик и Зарелл. Они будут рады твоей добыче.       — Именем Её, — сказал им Лларар.       — Слава Абсолют! — синхронно ответили постовые, выпрямляясь по струнке.       Соратники поднялись по лестнице к массивным дверям, и Лларар повернулся боком, чтобы толкнуть створки плечом, когда Лаэзель с яростью прошипела:       — У меня руки чешутся взяться за оружие и перерезать всех этих сектантов.       — Какая ты нетерпеливая, — Гейл слегка улыбнулся. — Не увлекайся этими мыслями: некоторые из них могут быть нам полезнее живыми, чем мёртвыми.       Лларар кивнул, молча соглашаясь, и толкнул тяжёлые двери.       Зал за дверью был небольшим, проходным. Стоящий на посту двергар обратился к эльфу:       — Ещё один Верный. Адепт Зарелл захочет тебя увидеть — ступай через главные двери.       За следующей дверью, большой и наполированной, с металлическим символом Абсолют на створках, слышались крики.       — Это всё дроу!       Соратники вошли внутрь, и перед ними предстала интересная картина. В дальнем конце зала стоял красивый трон, обрамлённый по краям двумя закручивающимися, как рога, лестницами. В кресле расслабленно сидел седой бородатый полуэльф в ослепительно красивой сверкающей броне. Лларар засмотрелся на неё, одновременно пугающую и чарующую. Множество деталей лаконично дополняли друг друга, переливались серебром и потусторонней зеленью. Корпус напоминал острые рёбра, и в его центр, прямо над сердцем, в напоминающую золотые зубы оправу был вживлён красивый малиновый камень.       — Мы верно служили, генерал! Каждый приказ выполняли... — запричитал гоблин с размалёванным лицом. Лларар знал его: они встретились в окрестностях Изумрудной рощи, у мельницы. Мелкие болваны развлекались, раскручивая на её лопасти свирфнеблина. Они явно пренебрегали своими приказами, предпочитая заниматься бестолковой ерундой.       Рядом со сверкающим троном стояла огромная оркша, одетая в форменную мантию Абсолют. Пояс, которым та была перевязана, подчёркивал необычайно тонкую талию, контрастную широким плечам Верной. Она разговаривала странно, немного шепелявила, как и все орки, из-за двух клыков, торчащих изо рта снизу:       — Факты, однако, говорят о другом. Тебе было приказано добыть артефакт. Ты не справился с задачей.       — Мы? Не-не-не, это всё Минтара! У неё были приказы, а она... — он почти визжал от ужаса; для дроу это было забавно. Те, кто так легко истязают других, обычно безумно боятся собственной смерти.       — Довольно! — крикнула оркша, и волна псионической энергии взрывом наполнила помещение. Все, у кого была личинка в голове, содрогнулись, в том числе и Лларар. Ему пришлось совершить над собой усилие, чтобы от неожиданности не уронить Изобель на пол. Под черепной коробкой бился приказ: «Повиноваться». Осталась ровно стоять только одна курчавая гоблинша. Она с непониманием оглядывала остальных.       — Вы не смогли добыть артефакт. Вы не смогли защитить своего Верного. Вы не заслуживаете...       — Изобель. — С трона поднялся владелец сияющих доспехов, оказавшись одного с Ллараром роста. Широкоплечий, он двигался тяжело и неторопливо, а взгляд его был прикован к полуэльфке на руках дроу. — Она жива, я надеюсь?       Астарион подошёл ближе и тронул голову девушки рукой. Та резко вздрогнула всем телом и раскрыла глаза, тут же выворачиваясь из хватки тёмного эльфа и спрыгивая на пол. Лларар не стал её удерживать. Изобель шокированно оглядывалась, не понимая, где она, где её оружие. Когда её взгляд упал на мужчину, она застыла.       Тот спускался с возвышения, на котором стоял трон, широко раскрыв руки.       — Дочь моя...       — Нет. — Её глаза распахнулись в ужасе. — Нет-нет-нет! — полуэльфка попятилась, прижимая руки к груди. — Только не ты... Таверна... Они все без меня...       — Больше не имеют значения, — Кетерик приблизился к ней и обхватил руками, прижимая к груди. — Ты снова со мной.       Девушка чуть побилась в железных объятиях, но вырваться из них было невозможно, и бессильно заревела, крупно подрагивая.       — Они мертвы! Они все мертвы! Как ты мог...       — Уведите мою дочь в её комнату. Она не в себе после долгой дороги. — Генерал развернулся к Лларару. — На эту миссию был направлен благословлённый мной Верный. Где он?       — Маркус не справился с задачей. Я был рядом и смог завершить её за него.       — Похвальная преданность... — Кетерик понимающе хмыкнул. — Тебе разрешено выбрать награду.       Лларар почтительно склонил голову, скрывая неприязнь за лёгкой улыбкой.       — Я и мои союзники измотаны долгой дорогой и битвой за Изобель. Мне не хотелось бы растратить милость Абсолют впустую, приняв решение на мутную голову. Могу я оставить за собой право попросить награду позже? Уверяю вас, она будет умеренной.       Кетерик чуть сощурился и кивнул. Он окинул его долгим взглядом, коротко мазнул им по спутникам, отвернулся и проследовал к лестнице, на ходу давая указания:       — Зарелл, позаботься о том, чтобы новоприбывшие расположились с комфортом. С остальными разделайся, как сочтёшь нужным. Впрочем, нет, — он остановился, оглядываясь на Лларара. Его тихий голос пробирал до костей. — Лучше мы воспользуемся нашим неожиданным гостем и его выдающимися творческими талантами. — У дроу почти получилось скрыть своё удивление такому странному ходу событий. — Я уверен, что результаты помогут нашим войскам не забывать о важности дисциплины.       — Будет исполнено, мой господин. Благодарю, — оркша поклонилась, провожая Торма глазами, затем развернулась к Лларару. — Ты слышал приказ генерала. Гоблины теперь твои — поступай с ними как хочешь.       — Благодарю. Наслажусь каждым мигом, — едва заметно склонил голову дроу.       — Здесь, в цитадели Абсолют, твоя власть над ними не знает границ. — Зарелл ступила на лестницу, следуя за генералом. — Они исполнят любой твой приказ. Как закончишь, поднимайся наверх, доложись мне.       Едва она ушла, гоблин завопил, заставляя Лларара поморщиться:       — Спаси меня, спаси! Мы же друзья, помнишь?! — он заискивающе заглядывал ему в лицо, перебирая когтистыми лапами.       Лларар раздражённо вздохнул. Ему даже даром не нужен был балласт в виде трёх глупых животных, к тому же ленивых и не умеющих следовать приказам. У дроу имелась поговорка: «L'alurl gol zhah elghinyrr gol». Хороший гоблин — мёртвый гоблин. Вдруг в голову Лларара пришла идея, и он заинтересованно посмотрел на зелёных недоростков.       Сначала несмело, будто просто ради шутки, он очертил в воздухе ладонью, повторяя так запомнившийся ему жест. Лларар остановил руку у виска, чуть сгибая пальцы. Он неотрывно смотрел на гоблинов, представляя, как те задыхаются, вспоминая Тринн, вспоминая лицо Верного, смотрящего прямо на неё и яростно сжимающего губы.       Коротышки задрожали и дёрнулись руками к горлу. Двое из трёх. Курчавая гоблинша не отозвалась на приказ — судя по всему, в её голове не было личинки. Она поняла, что её друзья сейчас умрут, и с разбега толкнула ближайшего постового так, что тот выронил алебарду. Гоблинша рванулась за ней и почти успела схватить, как вдруг замерла, а затем повалилась наземь, истерически хохоча и болтая ногами в воздухе. Постовой поднял алебарду и с размаха отрубил ей голову, без излишнего промедления возвращаясь на свой пост и искоса наблюдая за действиями Лларара.       Он же, не обративший на произошедшее никакого внимания, неотрывно смотрел на оставшихся гоблинов, сжимая их глотки всё сильнее и сильнее. Они держались за шеи обеими руками, подёргиваясь, не в состоянии сделать вдох. Из крупных носов тонкими струйками полилась кровь. Лларар нежно улыбнулся и отнял руку от лица. Тела с глухим стуком упали на каменный пол.       — Готово, — ухмыльнулся Астарион. — Чинно-благородно. Теперь доложимся прекрасной Зарелл.       Соратники догнали Зарелл на лестнице. Она остановилась, глядя на дроу сверху вниз, и он поднялся на одну ступеньку с ней, чтобы не чувствовать себя маленьким.       — Гоблины. Расскажи мне, как они страдали, — она оглядела лицо напротив, выискивая оставшиеся после расправы эмоции, и вдруг хитро улыбнулась. — Нет... Лучше покажи.       Зарелл ворвалась в разум Лларара, с изумлением и радостью порхая меж воспоминаниями. О Богиня, у всех верных есть эта дурная привычка? По крайней мере, эта была осторожна, не пытаясь размешать его мозги ложкой, как... как Нере.       Языки ментального пламени отыскали воспоминание о том, как дроу приказал гоблинам умереть. Она почти любовно улыбнулась тёмному эльфу:       — А ты мне нравишься. Это было изобретательно и эффективно.       — Трата моего времени, — хрипло ответил он и чуть кашлянул, возвращая голос. Вторжения в голову всегда выбивали Лларара из колеи. — Я сюда не за Минтарой подтирать пришёл.       — Твоя самоуверенность восхитительна. Могу понять, почему Абсолют хочет глубже закопаться в твой разум. Лично я — хочу.       Зарелл снова бесцеремонно раздвинула разум Лларара, вошла в него, касаясь желаний и надежд, пробуя их на вкус, изучая каждую встреченную эмоцию, и дроу почувствовал, что у её поиска есть цель — найти доказательства его веры в Абсолют. О нет. Нет-нет-нет. Нужно отвлечь её. Придумать что-то. Что-то настолько сильное, что было бы способно сбить Зарелл со следа.       Перед его внутренним взором сам собой возник образ другого Верного. Забрызганного кровью. Яростного. Требовательного.       Лларара мысленно перенесло в момент, когда он обхватил Нере за талию, затаскивая в безопасную темноту. Руки дроу будто вновь почувствовали жёсткость под тканью — эльф явно носил под мантией кольчугу. Его едва удалось сдвинуть с места; он наверняка был очень силён, раз выдержал столько часов в заполненной подземным ядом комнате и смог после этого сражаться. А как грозен был удар, отправивший чародея на колени... И когда гордость Верного была задета дерзким ответом, тот зашагал вперед, всё ближе и ближе, пока дыхание Лларара не перехватило от нахлынувших чувств. Взгляд бордовых глаз Нере прожёг его насквозь, заставляя кровь вскипать в жилах, а сердце колотиться в безумном ритме. Дроу посмотрел тогда на его губы и понял, что проиграл. Что он не сможет сказать «нет», даже если этот Верный предложит ему взять Астариона на руки и спрыгнуть в лаву.       — Нере? Ну и ну, — рот Зарелл чуть исказился неприязнью. — Весь замок терпеть его не может, но твоя страсть к этому Верному так сильна, что теперь я бы и сама не отказалась откусить от него кусочек... — она хмыкнула, изучающе рассматривая впавшего в ступор дроу. — Твоё сердце действительно наполнено любовью. Вот только это не любовь к Абсолют.       Лларара от этих слов накрыл жуткий стыд, лицо против воли перекосила гримаса, а щёки и уши полыхнули огнём. Что она несёт, эта безумная зелёная?.. Она пытается оскорбить его? Знает, что за это слово он захочет её смерти? Ждёт реакции? Нет, он не поведётся на эту провокацию, нужно взять себя в руки. Лларар едва сумел вернуть самообладание и изобразил на лице вежливость, судорожно пытаясь найти достойный ответ. Он не придумал ничего лучше, чем сказать:       — Любовь к Верному Абсолют — это и есть любовь к Абсолют. Ведь каждый Верный — частичка Её великого могущества, — последнее несло за собой цель польстить Зарелл. Лларар помнил любовный взгляд оркши после убийства гоблинов. Он явно понравился ей и постарался этим воспользоваться, ищуще заглядывая в глаза со своей самой галантной улыбкой.       Это сработало. Её щёки чуть порозовели, и клыкастый рот растянулся в самодовольной ухмылке.       — Что верно, то верно. Но контролируй свои эмоции. Когда ты окажешься рядом с Ней, тебе придётся позволить Её любви вытеснить все остальные чувства. Или Она поглотит тебя. — Зарелл чуть вздёрнула подбородок. — Мне уже оказали великую честь — стоять в Её присутствии. Это было чистое блаженство...       — Покажи мне силу, которую Она тебе даровала, — Лларар попытался перевести тему.       — М-м... — От этой просьбы у Зарелл заметно улучшилось настроение. — А почему бы и нет? В конце концов, какой смысл во власти, если изредка не давать себе поразвлечься?       Её присутствие наполнило разум тёмного эльфа — целуя, поглаживая, лаская... Затем оно начало царапать, кусать, резать. Дыхание Лларара участилось, сердце начало бешено биться. И вдруг всё его тело наполнило, сменяя боль, такое безумное наслаждение, что дроу издал странный мяукающий звук, прогнувшись в спине и чуть откинув голову назад. Он мгновенно и с громким хлопком закрыл свой рот ладонью, шокированно глядя на Зарелл. Сзади послышался смех Астариона.       — Она даровала мне силу ублажать одной лишь мыслью... — Верная наклонилась ближе и понизила голос. — Или убивать. Так что лучше тебе оставаться со мной друзьями.       Чародей отвлёкся на несколько мгновений. Ему в голову пришла мысль: интересно, а Нере умеет дарить ласку? Или только разрушать — душить, лишать рассудка? Хотя одно другому не мешает. Дроу резко вернулся в реальность, когда Зарелл продолжила:       — И лучший способ это делать — служить генералу Торму. У меня как раз есть для тебя задание.       — Я живу, чтобы служить, — с готовностью ответил Лларар. Наконец-то копание в его голове закончилось. — Что от меня требуется?       — Генералу нужна некая реликвия. Он отправил своего самого доверенного советника, адепта Бальтазара, её заполучить. — Перед глазами дроу промелькнуло воспоминание. — Реликвия находится под мавзолеем Тормов. Там ты и найдёшь Бальтазара. Но мы потеряли с ним связь. Поэтому твоя задача — отправиться туда, помочь Бальтазару, если удастся, и вернуть реликвию.       — Я помог Нере в Подземье, — задумчиво сказал Лларар, выуживая из головы воспоминания о Гримфордже. — И он искал ту же реликвию, что и Бальтазар.       — Да, искал, но не нашёл. Неудивительно, что он сюда не вернулся. Генерал не любит неисполнительных. До смерти не любит, — Зарелл это явно веселило. — Вот он и пытается потихоньку добраться до Бальтазара. Надеюсь, он его найдёт. И они, вероятно, разорвут друг друга в клочья.       Сердце Лларара будто сжала в кулак ледяная рука. Зарелл не заметила перемен в чародее, с энтузиазмом продолжая:       — Бальтазар сможет после этого восстановиться. А вот Нере — нет, и он всё равно уже бесполезен для нас. Но твоя работа на наше дело только начинается...       — Кто такой этот Бальтазар? — перебил её Лларар.       Верная замолкла, чуть нахмурившись. Но, видимо, решила на первый раз простить его дерзость, удовлетворённая их прошлым общением. Она пожевала губами.       — Абсолют даровала ему невероятные способности, — в голосе Зарелл слышалась зависть. — Он может создавать из плоти существ чудовищной силы, и сразу много. Это и его слуги, и его армия. Да и сам он... давно уже не жив. Генерал Торм приближает к себе только лучших. — Последнее очевидно относилось больше к ней, чем к Бальтазару. — Вам выделят две комнаты, одна из них как раз раньше принадлежала Нере. Можешь забрать себе его вещи, если найдёшь что-то ценное. Когда отдохнёшь, сразу выдвигайся в усыпальницу Тормов. Не медли. Кетерику реликвия нужна срочно, и он не терпит неудач.       Дроу нервно шагал по ковровой дорожке мимо множества дверей — спален самых верных служителей Абсолют. Две последние в дальнем правом конце помещения теперь принадлежали ему и соратникам. Одна была практически пустая: только огромная кровать, шкафчики, комоды, засохший в горшке цветок и какие-то тряпки. В дальнем конце была запертая дверь. Здесь они скинули свои вещи, и Лларар сказал:       — Спать будем в этой.       — Дорогой, я напомню, что у нас есть ещё одна... — начал Астарион.       — Владелец которой ещё жив, — отрезал Лларар. — Я не стану спать на его постели и брать его вещи. Эта кровать достаточно большая для нас всех.       Он надеялся, что сказал правду, и псионик действительно жив. Оставив соратников обустраивать ночёвку, Лларар отправился в комнату Нере. Когда ключ щёлкнул в замке, дверь приоткрылась, и носа дроу коснулся запах пыли, старой бумаги и знакомых до боли благовоний. Он вошёл в помещение, тихо прикрывая за собой дверь.       Комната, освещённая бледным лиловым сиянием бесчисленных свечей Ллос, расставленных то тут, то там, была обширной. Вдоль дальней стены располагались книжные полки, заполненные различными книгами и свитками. Слева от двери на огромном ковре стояла двуспальная кровать с красным бархатным балдахином, прямо перед Ллараром — туалетный столик. Дроу подошёл к нему, рассматривая аккуратно расставленные мелочи: баночки, расчёска, сложенный носовой платок с вышитыми красной нитью краями и несколько светящихся кристаллов. Лларар поднял один из них, поднося к лицу.       Свечи Ллос — одновременно и алхимический ингредиент, и источник света. Огоньки, которые горели в лабиринтах и пещерах бесконечного Подземья. Заплутавшие путники следовали на их свет, надеясь прийти к дружескому костру, но чаще всего находили свою погибель в лапах подземных тварей, в бездонном обрыве... Или встретившись с патрулём тёмных эльфов. Что свечи здесь делают, да ещё так много? Неужели это проявление тоски по дому?       Лларар вернул камень на место и прошёл к раскрытой двери в дальнем конце комнаты, мимо письменного стола и небольшого комода с выдвижными ящиками. За дверью обнаружился выход на балкон. Лларар подошёл к перилам, опёрся на них руками и задумался.       Что делать? Слова Зарелл резанули его как ножом. Лларар положил ладонь на грудь, прислушиваясь к странным ощущениям. В сердце поселилась свербящая тревога. Они все считают, что Нере не вернётся. Они дали ему ключи от его комнаты и разрешили брать его вещи. Бальтазар объективно не по зубам этому Верному, но, может, у него есть какой-то план?       Лларар вспомнил их последний разговор в Гримфордже и безумный огонёк, зажёгшийся в глазах Нере, когда тот говорил о походе в храм Шар, и понял, что плана-то нет. Только сумасшедшее отчаяние, смешанное с невозможностью вернуться в Лунные Башни, не исполнив приказ генерала. Потому что Кетерик не любит неисполнительных. До смерти не любит.       И у Нере с собой нет ничего, кроме сапогов и рапиры, — ему приходится носиться так по Фэйруну, пытаясь выполнить поручение. В подчинение щедрый Торм выделил три калеки, вынуждая нанимать отбитых на голову головорезов, опасных ровно настолько же, насколько сложна задача, взваленная на плечи Верного. Просто блестяще.       Лларара будто облили ледяной водой. Этот безумец ушёл умирать.       Дроу развернулся и прошёл к выходу из комнаты, затем опять развернулся и прошагал обратно. Найти. Может быть поздно. Предупредить? Связаться. Как? Гримфордж... Нере установил с ним контакт телепатически, находясь в сотнях метров. Работает ли это в обратную сторону? Стоит попробовать: ментальные силы этого дроу велики, он может и услышать призыв, если постараться.       Лларар опустился на мягкий ковёр, скрестив ноги и опустив руки на колени ладонями вверх. Он закрыл глаза, концентрируясь на ощущении, которое испытывал всегда при встрече с очередным Верным, — соприкосновение разумов. Общение двух иллитидских личинок. Пару раз у него даже получалось с помощью этой связи влезать в головы абсолютистов глубже, выуживая информацию. Бело-голубые, прохладные волны ментальной энергии окружили сознание тёмного эльфа, источая предложение вступить в контакт. Он зацепился за это чувство, удержал его в голове, пытаясь теперь выцепить одно конкретное воспоминание — злое, забрызганное кровью лицо. Этот. Нужен только этот.       «Нере? — Лларар слышал только своё собственное дыхание и бешеный стук сердца. Пытаясь успокоиться и собраться, он попробовал снова: — Нере, ответь мне, Нере!»       «Это что, приглашение в твою голову?» — проникновенный, тягучий, с нотками насмешки голос прорвал тишину, заполняя своим присутствием сознание Лларара, и его окатило колоссальное облегчение. Он позволил себе пару мгновений, чтобы насладиться этим.       «Я выполнил своё обещание, — осторожно начал дроу. — Мы должны увидеться».       «Другого от тебя и не ожидалось, — Нере сделал паузу. — Но ты молодец, путь до Лунных Башен не самый легкий».       Эта небрежно брошенная похвала, произнесённая со свойственным Нере гипнотическим шипением, почти заставила Лларара заурчать. Его будто погладили по загривку, по телу пробежала лёгкая дрожь, и дроу смежил веки. Голос Нере стал немного громче, строже.       «И всё же, зачем ты связался со мной? Я ведь говорил тебе, что сначала я должен закончить здесь дело».       Момент блаженства растворился, и Лларар открыл глаза.       «Именно поэтому мы должны увидеться, — серьёзно сказал он. — Я говорил с Зарелл. Она рассказала мне кое-что...»       «Это огромное животное, — голос Нере вмиг из деликатно-снисходительного сделался ледяным, словно горный ручей, — завидует моей силе. Ревнует ко мне генерала. Всё, что она говорит про меня, — ложь».       «То, что Бальтазар сильный некромант, который никогда не ходит без толпы слуг, — тоже ложь?»       Нере замолк.       «Нере... — продолжил Лларар, стараясь не выдавать своего волнения и говорить спокойно. — Послушай. Я помог тебе убить всех твоих подчинённых в Гримфордже. Как ты будешь противостоять приближённому к Кетерику некроманту и его ручной нежити? Ты не справишься один».       Последнее точно было лишним. Лларар почувствовал с другой стороны укол неприязни и внутренне отвесил себе пощёчину: ты что, забыл, что у дроу гордость из ушей лезет? Это заденет его, и Нере сделает всё наоборот!       «Мне. Не нужны. Советы, — отчеканил Верный с холодным пренебрежением, очевидно не намеренный прислушиваться к чужим словам. — Тем более от... — он явно подбирал слово посочнее, и дроу внутренне приготовился, — глупого мальчишки вроде тебя».       «Даже глупому мальчишке понятно, что это самоубийство!» — разозлился Лларар.       «Молчать! — повысил голос Нере, и тёмный эльф сжал зубы от бессилия. — Я и так слишком задержался по известным тебе причинам, но сейчас ты только отвлекаешь меня! — Он выдохнул, выравнивая голос. — Я выполню то, что поручено мне Абсолют, я докажу свою преданность и свою силу».       «Ты умрёшь!»       Верный прервал связь, неаккуратно, будто назло, награждая напоследок резкой болью в висках.       — El dos! — Лларар вскочил на ноги и со всей дури пнул тяжёлое кресло; оно перевернулось, отлетая в сторону. — Ssussun pholor dos, хsa'us vhaid'uk!!       Дверь со скрипом приоткрылась.       — Ты не пустил сюда нас, чтобы разнести его комнату самостоятельно? Как эгоистично с твоей стороны. — Вампир подошёл ближе, чуть напряжённо всматриваясь в его лицо. — Выглядишь... жутко?       Лларар взглянул на него глазами, полными отчаяния и страха.       — Нере собирается сдохнуть, — его голос дрожал. В два шага дроу оказался перед высшим эльфом, хватая того за плечи и ещё раз с нажимом повторяя: — Он. Сдохнет. В ебучем храме Шар. Один.       — Ты беспокоишься за него? — Астариону было непривычно видеть столько эмоций на лице соратника. Его светлые брови удивлённо приподнялись.       — Я... в ужасе, — Лларар нервно засмеялся. — Сука, я в ужасе. Вот дерьмо.       — Что ж... — протянул вампир. — Какое счастье для Верного, что это место нам по пути. Я правильно понимаю, что мы побежим туда прямо сейчас?       Они так и не отдохнули. Никто из соратников не сказал ни слова, когда бледный, растрёпанный Лларар влетел в комнату, хватая оружие и рюкзак. Не задавая вопросов, все собрались и пошли за ним. Дроу летел в указанную Зарелл сторону, словно ветер, надеясь успеть вовремя. Надеясь, что Нере ещё жив. Он не разбирал дороги и не запоминал окружения, а соратникам приходилось почти бежать, чтобы поспеть за его быстрым шагом.       В усыпальницу Тормов Лларар ворвался почти снеся старую дверь с петель, и за ней его встретила гора старых черепов. Один, насаженный на палку, вдруг заговорил:       — Кто бы там ни был: Нере, Зарелл, Минтара — поди прочь! — неприятный клокочущий голос вещал из глубины глазниц. — Я сам выполню задание Кетерика, ваши бесполезные останки мне здесь без надобности!       Лларар пнул черепушку — она отлетела к дальней стене и разбилась — и помчался дальше. Каждая дверь, встречавшаяся на пути, уже была открыта, каждая загадка — разгадана, и за очередным переходом им открылись уже знакомые ониксовые стены храма Шар. Дроу мчался мимо её изваяний, фиолетовых свечей, алтарей и столов. Залы, казалось, длились бесконечно. В некоторых из них были следы сражений, павшие юстициары и скелеты валялись на полу. Когда Лларар цеплялся за них глазами, он понимал, что движется в верном направлении. Нере везде здесь прошёл. Но успел ли он добраться до Бальтазара?       С каждым шагом внутри тёмного эльфа нарастала паника, и он осознавал, что ещё один серокожий мертвец его просто уничтожит. Тем более, этот конкретный, бывший живым ещё сегодня, имевший столько честолюбия, жажды власти и умерший так же, как все остальные дроу, — в погоне за собственными амбициями. Нет, не умерший. Пока не умерший.       Впереди возвышалась лестница. За ней простирался обширный зал-амфитеатр, с двумя небольшими, но богато украшенными дверями по бокам и одной большой, круглой — прямо перед ним. Круглая дверь была открыта, но что происходит за ней, сказать было сложно: обзор закрывал алтарь и два канделябра с прогоревшими свечами. Однако кто-то здесь был. До ушей Лларара доносилось шипение, ворчание и бормотание, исходившее из-за двери.       Он медленно, как во сне, пересёк округлый зал, и чем ближе он подходил, тем больше видел.       Огромная куча мяса, напоминавшая человека, сидела в центре комнаты и жалобно ныла, покачиваясь и потирая окровавленное плечо.       — Хватит скулить! Дай мне закончить здесь, и я залатаю твою тушу! — прикрикнул на гору мяса толстый, невысокий человек, с головы до ног покрытый мантией. Он тоже был немного побит, насколько Лларар мог судить — левый рукав мантии оторван, кожа руки обожжена. Судя по всему, он и являлся Бальтазаром, колдовавшим сейчас над мёртвым упырём; ещё двое бродили рядом, возбуждённо перегавкиваясь друг с другом.       Лларар сделал ещё шаг к двери, потихоньку обходя алтарь, и увидел Нере. Весь мир вокруг пропал, сузился до одного-единственного дроу.       Он стоял в левом углу комнаты. Сильно избитый, окровавленный. Его левая рука выглядела как-то неестественно, а по запястьям и пальцам тонкими струйками бежала кровь, падая под ноги. На шею была накинута петля, привязанная к торчавшему из стены светильнику. Периодически Нере терял сознание, отключался на несколько секунд и почти повисал на верёвке, начиная душиться. Но пока держался, приходил в чувства и продолжал стоять, низко опустив голову и чуть пошатываясь.       Перед глазами Лларара встала красная пелена.       Он услышал звериный рёв и с запозданием понял, что кричит он сам. Под его руками затрещали раскаты грома, и широкая фиолетовая стена молний с громким треском прокатилась через весь зал, ударяясь о дальнюю стену. Разряды задели всю нежить в комнате, разбрасывая упырей и заставляя Бальтазара подскочить на месте, истошно вопя. Огромный мясной голем содрогнулся, сердито зарокотал и начал медленно подниматься.       Ресницы Нере дрогнули, он чуть приподнял голову.       Тело Лларара действовало само. Он наложил морозную печать под ноги столпившихся и вытащил из-за спины меч. Его глаза видели только Бальтазара.       — Ты. Сдохнешь.       — Стой! — закричал ему в спину Астарион, но эльф уже шагал через зал с жутким оскалом на лице.       Одновременно со взрывом печати произошли ещё две вещи. В голову мясной туши прилетел хроматический шар Гейла, отрывая от неё добрый кусок. Тем временем Астарион воспользовался свитком, накладывая новую печать, и Лларар остановился, когда жар пламени охватил центр комнаты. Наконец заклинание спало, оставляя на ногах только Бальтазара и голема, и дроу двинулся дальше, держа меч обеими руками и не сводя с некроманта диких глаз. Он потратил за сегодня все свои самые сильные заклинания. Но даже если бы они и остались... этого он убьёт своими руками.       Бальтазар попятился к дальней части комнаты, забежал за алтарь и собрал в ладонях зеленоватую магию, воскрешая одного из упырей. Восставший упырь подбежал к павшему сородичу, собираясь его поднять. Он едва успел это сделать, когда получил в голову огненный снаряд и заорал, хватаясь за глаза. Астарион налетел на тварь, втыкая в висок кинжал. Они вместе упали на землю, и вампир нанёс ещё два удара в грудь — на всякий случай, — потом развернулся на второго упыря как был, в приседе, бросив короткий взгляд в сторону мясного голема. На того уже напала Лаэзель, уворачиваясь от дробящего удара огромной руки, и всадила топор в шею.       Лларар, настигший Бальтазара, с усилием замахнулся, и некромант отскочил в сторону, сбивая канделябр и почти спотыкаясь на лестнице, ведущей к массивной каменной кровати.       — Понятно, мясо у тебя недурное... — скрипуче процедил Бальтазар, вдруг прекращая пятиться. — А вот мозг подкачал.       Он поднял голову, и капюшон открыл его обезображенное лицо. Уродливые кровавые порезы образовывали на коже магические знаки. Лларар встретился взглядом с пугающими, горящими оранжевым светом глазами, а потом страшный удар швырнул его к стене. Всё кругом смешалось в безумную цветную кашу. Дроу услышал громкий звон металла и понял, что выронил свой меч. Плечо и грудь обожгла ужасная боль, а голова встретилась с каменной стеной, и мир вокруг померк.       Первым, что почувствовал Лларар, вынырнув из черноты, была пронзающая виски пульсация. Он лежал на твёрдом холодном полу, вся правая половина тела будто состояла из жидкого огня. С тихим стоном тёмный эльф разомкнул слипшиеся веки. Камень. Серо-фиолетовый, мерзкий. Не как дома. Канделябр лежит... Золотой, с фиолетовыми огарками свечей. Они раскатились из пазов, в которых сидели, и дроу проследил их россыпь взглядом. Лаэзель лежит... Рядом упырь, раскинув мерзкие зеленоватые лапы. Свет из прохода падает, такой холодный и гадкий, освещает тело Гейла...       Вдруг вернулся звук, резко обрушивая на Лларара крики и удары, и глаза тёмного эльфа открылись шире. Вот дерьмо. Нужно вставать. Он попытался подняться, тихо охнул от боли и упал обратно. Попытался вспомнить, зачем он здесь. Он собирался что-то отсюда забрать? Что-то важное... Или, может, кого-то? В груди кольнуло. Нере. Нере, нужно забрать отсюда Нере, он умирает, времени нет совсем!       Дроу окончательно пришёл в себя, с трудом отрываясь от пола. В отдалении он заметил свой меч и подтянулся на руках, передвигаясь к нему стиснув зубы. Нужно подниматься, вставать, времени нет. Сколько он пропустил? Скольких он упустил? Среди них есть тёмный эльф со злобными глазами?       Подцепив клинок одеревеневшими пальцами, Лларар поднял взгляд, фокусируясь на движении в середине зала. Там стоял Астарион, чуть припав на одну ногу. Его окружали Бальтазар и мясной голем, сильно изрезанный: на одной его руке практически не осталось плоти — только кости безвольно висели вниз, половины головы не хватало, но он продолжал функционировать, тяжело занося руку и пытаясь достать Астариона. Вампир пока держался на ногах, успевая отскакивать от медленных ударов и нанося свои в ответ. Бальтазар усмехался, наблюдая за этим. Он явно чувствовал себя победителем в этой схватке и теперь играл с высшим эльфом, как кот с мышкой, измученной и почти дохлой, но всё ещё интересной.       Лларар встал на одно колено. Голова его закружилась, он почти упал, но смог сохранить равновесие и, опираясь на меч, выпрямиться.       Бальтазару, кажется, надоело развлекаться, и он поднял руку, направляя её на Астариона. В грудь высшего эльфа ударил Луч болезни, и тот охнул, отшатываясь и опуская голову. Голем двинулся на него. Лларар двинулся к Бальтазару.       Тот крайне удивился, увидев эльфа стоящим: глаза его округлились, и он попятился, заметив в руках дроу оружие.       — Действительно недурное мясо. Ну ничего, я найду ему лучшее применение, — алчно заверил некромант.       Лларар замахнулся, и Бальтазар едва успел отскочить в сторону, избегая удара. Он захихикал, а дроу озлобленно зарычал и вновь с рвением занёс меч, надеясь достать некроманта. Он преследовал Бальтазара вдоль стены, и для такой толстой туши тот был очень уж проворным. Капюшон слетел с его лица окончательно, обнажая испещрённую кровавыми рунами кожу мёртвенного оттенка, туго натянутую на лысой голове. Бальтазар не мог сделать ничего в ближнем бою, полагаясь на своих слуг, последнего из которых сейчас отвлекал на себя Астарион. Лларар услышал сзади вопль мясной туши и страшный грохот — это развалился огромный шкаф, и всё его содержимое посыпалось на пол. За звоном и дребезгом инструментов, ингредиентов и разбивающихся на осколки колб Лларар едва различил тихий звень, хорошо ему знакомый, — это сработал свиток воскрешения. Значит, Астарион жив и сумел уличить момент, чтобы поднять кого-то себе на подмогу. Кого именно, нетрудно было догадаться по металлическому лязгу поднимаемого с пола топора. Лларару сделалось спокойнее.       Он опять зарычал и поднял оружие, опуская его на Бальтазара. Тот отскочил и швырнул ему под ноги остатки трупа с алтаря, снова забежал вверх по лестнице к каменной кровати. Голем позади Лларара кричал и отбивался, но перед глазами чародея была только одна цель.       Тёмный эльф занёс меч еще раз, с криком целясь в некроманта. Лезвие встретило сопротивление. На Лларара брызнула гнилая кровь. Некромант заорал и отшатнулся к стене: лезвие вошло в плечо, рассекая ключицу до груди, как нож масло. Дроу дёрнул оружие, чуть не упав с лестницы от головокружения, и пустил клинок по новой дуге, на этот раз отрубая правую руку, которой Бальтазар защищал голову, пытаясь убежать за кровать. Лларар следовал за ним, как привязанный, и из последних сил махнул оружием снова — на этот раз он снёс Бальтазару голову. Она отлетела в сторону и покатилась вниз по лестнице. Тук-тук-тук — она проскакала по ступеням, упала на пол и остановилась неподалёку от ног Нере. Лларар проводил её глазами, тяжело дыша. Увидев Верного, он вдруг пришёл в себя и стрелой слетел вниз по ступеням, бегом направляясь к нему. Успели ли они?       — Нере!       Голем, издавая последний вопль, упал под смех Астариона, снося своим телом алтарь, но дроу на него не смотрел.       Лларар рубанул верёвку, и Нере тут же качнулся, плавно падая на пол. Чародей бросил меч и кинулся наперерез, подхватывая тело и грохаясь вместе с ним на колени. Он взял Верного за запястья, на обоих были глубокие надрезы — так вот откуда сочилась кровь, — и прощупал пульс, редкий и едва уловимый.       — О Королева, дай мне сил, — Лларар попытался залечить раны, чтобы остановить кровопотерю. Руки дрожали, получалось плохо. Вдруг на его ладони легли вторые, и исцеляющая энергия полилась спокойным потоком. Лларар поднял глаза — это был Астарион, присевший по другую сторону от Верного. Цацка, подобранная им с Маркуса, оказалась амулетом исцеления, и сейчас вампир использовал его впервые. Лларар слабо улыбнулся ему и сосредоточился на заклинании. Постепенно смертельно опасные раны затянулись, но эльфы не знали, что под мантией Нере. У него что-то сломано? Рука, как минимум. Есть ли внутренние повреждения?       Дроу опустил глаза на посеревшее лицо, испачканное кровью и отмеченное синяками. Веки Нере дрогнули, он чуть приоткрыл глаза.       — Верный... — он попытался двинуться и побледнел от боли.       — Тихо, — Лларар осторожно подхватил его под голову. — Сможешь пить?       Нере слабо моргнул в знак согласия, и дроу свободной рукой достал из сумки эликсир Великого исцеления. Они редко попадались у торговцев, и Лларар всегда берёг эти зелья на особый случай. Особый случай настал. Лларар чуть приподнял Верного за плечи, тот поморщился и замычал. Стараясь, чтобы рука не дрожала, дроу поднёс к губам Нере флакончик, и тот приоткрыл их, позволяя влить в свой рот целебную жидкость. Он смог сделать два полноценных глотка, после чего закашлялся и потерял сознание.       — Астарион... Сможешь погрузить его в сон?       — У него иммунитет к подобным вмешательствам, но сейчас, когда он так слаб... — вампир занёс руку над головой Нере, раздумывая. — Думаю, я мог бы. Но что ты собираешься с ним делать? Этот Верный — далеко не субтильная эльфийка, мы его не утащим даже вчетвером.       — Просто сделай, что я прошу, — Лларар убрал в карманчик остатки эликсира и пошарил по телу, ища что-то ещё.       Астарион сосредоточился на заклинании. Это и правда было непросто, даже несмотря на то, что псионик был без сознания, — его ментальное поле сопротивлялось сторонним вмешательствам. Но он продолжал пытаться, пока, наконец, это не сработало: Нере задышал ровнее, его губы приоткрылись, а черты лица стали мягкими.       — Молодец, — похвалил высшего эльфа Лларар.       Он наконец нашарил небольшой прозрачный флакончик округлой формы, с мягко переливающейся внутри зеленоватой жидкостью. Дроу зубами вытянул пробку и приник к горлышку, осушая зелье одним большим глотком. Он оглянулся, услышав сзади кряхтение и ругань, — это Лаэзель приводила Гейла в чувства.       Лларар почувствовал, как зудят его суставы, а мышцы становятся сильнее; тело тут же начало увеличиваться в размерах, растягиваться и расти. Когда процесс остановился, тёмный эльф подтянул к себе меч, устроил его в ножнах, потом аккуратно просунул руки под плечи и ноги Верного, медленно поднялся вместе с ним. Он посмотрел на всех сверху вниз, возвышаясь над ними на две головы.       — Мы обязательно должны попробовать это в постели, — ухмыльнулся Астарион.       Лларар закатил глаза и пошёл к выходу из храма.       Его трясло. Ощутимо трясло. Дроу не чувствовал собственного тела, не чувствовал боли, а его ноги будто переставлял кто-то другой. Лларар не мог оторвать глаз от спящего на его руках Нере. Он осторожно прижимал к груди Верного, казавшегося под зельем Колосса таким невесомым и хрупким. Держал его бережно, как самое дорогое в своей жизни, и ему действительно казалось, что так и было. Настоящий дроу Ллос, живой, был сейчас в его руках. Лларар ощущал, что жизнь этого эльфа, принадлежавшую Паучьей Королеве, удержал в сильном и гордом теле именно он, и это чувство наполняло его грудь странной радостью. Он не дал ему умереть. И не даст. Этот дроу останется с ним, он постарается, чтобы остался, и больше ни один урод не посмеет к нему прикоснуться.       Лларар постоянно проверял, дышит ли Нере, чуть приподнимая его к своему лицу и прислушиваясь. Когда его острое ухо улавливало слабое, поверхностное, но всё-таки дыхание, у дроу откатывало от сердца, и он продолжал быстро и уверенно шагать к Лунным Башням. Нере нуждался в хорошем лекаре, их дилетантские методы подлатывать самих себя здесь не годились: Верный потерял очень много крови, был магически истощён, и его рука уж точно сгибалась не в ту сторону. Лларар сжал зубы, подавляя вскипающую ярость, — нет на неё времени, он подумает обо всём после. Сначала Нере откроет глаза.       Лларар поднялся по длинной лестнице в Башни, раскрыл двери и проследовал в главный зал, ловя на себе заинтересованные и удивлённые взгляды. У пустого трона Кетерика его ждала Зарелл. Её глаза сузились.       — Зачем ты притащил сюда эту мертвечину?       — Генерал Торм обещал мне награду за спасение его дочери. — Лларар, глядя ей в глаза с высоты своего роста, чётко произнёс: — Я хочу этого дроу.