𝕵𝖆𝖗𝖉𝖎𝖓 𝖉'𝖆𝖌𝖗𝖚𝖒𝖊𝖘

      Стоило рассвести и первым лучам солнца, проникнуть через стрельчатые окна во внутрь собора, священнослужительница уже была на ногах. Пробуждение, а уж тем более подъем с кровати дались очень нелегко — в первые минуты после поднятия вчерашних событий в памяти, та тут же захотела стереть этот день из своей жизни. Все еще питая смутные надежды, что все это сон или галлюцинация, скучающего разума и истерзанного сердца, Клодия повернулась. Она задержала взгляд на мирно спящей в её келье, на ее кровати, цыганке и удрученно вздохнула.       Определенно, происходящее — самая роковая ошибка за всю мою жизнь.       Но не было у нее времени приводить свои мысли в порядок. Фролло буквально заставила себя собраться. Процесс шел медленнее, чем обычно, но вовсе не из-за малого количества сна. Та просто-напросто старательно оттягивала момент, когда ей придётся разбудить девушку и посмотреть в изумрудные глаза после произошедшего вчера.       К её счастью, цыганку будить не пришлось. От шорохов она сама проснулась. Клодия была вынуждена наблюдать, как безмятежная сонная улыбка сползает с губ девушки, когда она осознает где находиться. Прекрасное личико исказила капризная гримаска недовольства, не портящая мягких черт, но и не сильно красящая их. — Доброго утра. — Сухо поздоровалась архидьякон. Тон больше констатировал факт, нежели приветствовал. — Я не могу отнести его к добрым утрам. — Сразу же не преминула нагрубить чертовка. — Как пожелаешь. Я даю тебе убежище до заката, чтобы, защищенная покровом ночи, ты могла улизнуть. — Кратко сообщила та, надеясь, что на этом разговор окончен. — И это все, что Вы можете?! Вы подставляете невинную! Идите и сознайтесь за свои грехи! Да как Вы можете?! Вы же чуть ли не глава духовенства этого города! —Девушка только протерла глаза и села после сна, но уже была готова яро защищать собственную позицию. — Моя сила не так велика, какой ты ее себе вообразила. — Тихо молвила Фролло, стараясь удержать себя в руках. Та, кто побеждала десятки оппонентов в дискуссиях, выигрывала суды, сейчас промолчала, одновременно признавая свою повинность, но в тоже время не желая полностью сдаваться. — Однако, думаю Вы вели бы себя иначе, если бы я согласилась стать Вашей. — Дерзко и с неким вызовом кинула цыганка. — Вы погрязли в грехах и аморальных поступках, хуже любого еретика… — Замолчи. Ты сама пришла сюда и не забывай, что уже не единожды я спасал тебя. Имей уважение, ведьма. — Резко оборвала поток оскорблений Клодия. — Да в могиле видала я такое спасение! Ты убийца! — Звонкий голос Эсмеральды сорвался на крик. Медленно понимая, что она наделала, та стыдливо замолкла и опустила взгляд. — Прощай. Не дай Бог я увижу тебя здесь по возвращении. — С этими словами священнослужительница выскользнула за дверь, в коридор. Эсмеральда обессилено осела на кровать, пустым взглядом провожая его. ***       Жестяная вывеска кабака скрипуче покачивалась на прерывистом утреннем ветерке. «La Cour des Miracles» гласила та. Это заведение являлось эпицентром, так сказать, рассадником преступности. Из парижан там остались лишь закоренелые пьяницы, которые буквально уже вросли в эти стулья и молодые юноши, твердо решившие идти против системы, чаще всего бывшие школяры. Остальной контингент же был сбродом из самых разных рас и национальностей: евреи, испанцы, фламандцы, буругундцы и самое главное — цыгане.       Прислонившись к деревянной стене, стоял загорелый мужчина. Он закрыл глаза и на лице застыла маска безмятежности. В ухе тихо побрякивала позолоченная серьга, густые волосы спутались с, вплетенными в них, косичками, а на поясе небрежно повязан некогда яркий, цветастый платок. — Доброго утра, королевич. — Его покой очень быстро нарушил этот возглас. — Что ты тут делаешь?       Мужчина обернулся на голос, всматриваясь. Из-за угла высунулась белобрысая лохматая голова. Жеан. С едва затянувшимися следами от побоев, вечно живой улыбкой и задорным настроением. Клопен симпатизировал ему. Даже слишком, учитывая кому тот приходился братом. Все попытки приструнить разыгравшиеся чувства зачастую были тщетными и цыганский король перестал, смирившись с происходящим и плывя по течению. — Я хотел насладиться утром, но полагаю, что мои планы пошли крахом… — Начал было Труйльфу с самодовольной ухмылкой. — …с моим появлением! — Радостно дополнил юноша, которого нисколько не смущало то, что он помешал. — Именно… — Наигранно-трагично вздохнул мужчина. — Ладно-ладно, я здесь всего лишь за тем, чтобы поблагодарить… — Фролло младший приблизился и заглянул в черные глаза, своими — карими и напоминающими кошачьи. — За что?... — Притворно опешил Клопен, делая вид, что не понимает о чем речь. — Все ты понял, rex. — Склонив голову в бок, с кошачьей ухмылкой молвил Жеан, касаясь его плеча. — Спасибо тебе. — Но… — Тчш. — юноша подмигнул ему и игриво вильнув бедрами, скользнул в кабак.       Он напоминал ему кота. Неуловимое, дьявольское по христианской религии, свободолюбивое животное. Вроде сам по себе, но вроде и нуждается в людях рядом. Казалось, Жеан пустышка, но цыган чувствовал, что что-то тут не так. Уж больно хитрым был игривый взгляд, неумолимо притягивающий его к этой довольно неординарной личности. *** — Отец Клод… — В скрипторий вбежал запыхавшийся стражник. Усы его безнадежно повисли, благодаря чрезмерной влажности погоды, с куртки струйкой стекали дождевые капли. Клодия тут же обратила внимание на грязные сапоги, безжалостно топчущие дорогой ковёр и брезгливо поморщилась. — Что? Вы нашли тех двоих? — Спокойно вопросил архидьякон, подавляя разгорающиеся эмоции по поводу грязи. — Да, отец! Но они… Они… — Мужчина смолк от волнения, жадно глотая воздух. — Они? Не трать моё время. — Отчеканила та, начиная уже знатно раздражаться, что несомненно отражалось в её речи и интонации. — Оба жестоко избиты. По словам тех, кто это видел… — Видимо, от усталости, и так несильный в подборе слов мужчина окончательно отупел. — Свидетелей. — Милосердно подсказала Клодия. — Да, свидетелей! Это сделала группа цыган. — А сами они, что языка лишились? — Вопросительно изогнула бровь священнослужительница. — Никак нет, отец! У обоих выбита… — Окончательно потеряв рассудок от грозного тона образованного человека, а то и мало ли, чернокнижника, тот обвел рукой челюсть. — Вон! — Не отказала себе в удовольствии сорвать злость Фролло, тихо повторив. — Группа цыган, значит... *** — Сестра, открой! Сестра!       Обеспокоенный мужской голос перебивало периодическое монотонное постукивание по двери. Шума было предостаточно, так что даже спящий человек бы проснулся. Клопен раздосадовано ударил по двери, чувствуя как иссякают надежды на просто крепкий сон сестры. Как позже оказалось, дверь даже не было надобности ломать — она попросту не заперта.       Пустая постель, открытое настежь окно, ни единого следа ни девушки, ни даже её любимицы. Сердце тут же болезненно сжалось в груди, не мог он наблюдать подобной картины. Сразу мысли рисовали возможные страшные последствия такой пропажи. Ощущение пустоты моментально высосало все силы и мужчина обессилено опустился на постель, прислоняясь к стене. На душе скребли кошки. Неизвестность произошедшего с сестрой, поведение этого хитрого кота Жеана, у которого не разобрать что на уме и ежедневные потери со стороны его народа, это все порядком выматывало.       Являясь невольным зрителем инсценировок, созданных его сознанием, он заметил, что в львиной доле из них присутствует человек — закутанный в плащ, с горящими адским, холодным огнём, глазами. — Священник?... — Настолько поразила мысль Клопена, что тот произнес её вслух. — Тот самый, что следил за Эсме…       Цыганская кровь вскипела быстрее, чем можно было бы себе представить. Он и так имел зуб на этого человека после неоднократных жалоб сестры, а тут ещё и подобная логическая цепочка…       Несмотря на напускное безразличие, Эсмеральда имела для него очень большую ценность. Даже не в выгоде, хотя король Алтынный мог вполне прибыльно продать ее в жены или даже фаворитки. Своей красотой она вполне могла очаровать дофина, а то и кардинала. Нет, он по настоящему привязался к девчушке, за глаза действительно называя сестрой. Она невольно ассоциировалась с забавными гримасками, ничуть не портящими прекрасное личико, легкостью, смехом: настоящим, искренним, совершенно не схожим с вульгарным хохотом бродяг. Не имея образования, сильного душевного развития и прочих благ буржуазии, все, что мог цыган это слепо ощущать ее отличия от остального мира, который он лицезрел до этого. Потеря солнечного лучика, кой подобно слепцу, он не видел, но ощущал тепло на своем лице, была равносильна потери остатков души. Клопен не мог допустить этого.       Мужчина вскочил и чуть ли не бегом понесся к зданию Верховного суда, в котором довольно часто по слухам можно было встретить архидьякона. О продумывании плана не могло быть и речи, при таком-то страхе за девушку. Не связав бы пропажу Эсмеральды с священником, он бы в жизни не позволил себе сделать то, что собирался. Молва переносила страшные вещи, страх подгонял его. Не могло быть, что монах имел чистые намерения, придираясь к девушке. ***       Солнце близилось к закату, Клодии уже пришлось зажигать свечи. Голова неприятно отяжелела, будто налилась свинцом, а бумаги плыли перед глазами. Она с неким мрачным злорадством винила в своем недосыпе ведьму, но это и не было оправданием, чтобы забросить работу. Приоткрытое окно впускало в комнату «свежий» воздух. Фролло не любила грязный запах Парижа, хоть и привыкла поневоле. Мимолетные мечты о лесном или морском воздухе уносились осознанием, что знала она о них лишь из книг и за смертную жизнь ей там явно не побывать. Как часто думала священнослужительница — «К старости я просто врасту в кресло и стану неотъемлемой частью этого города. Если воля Господня на то, то пусть так и случится.»       Вдруг, странно сильный порыв ветра ворвался в комнату. Это насторожило даже пребывающую в сонном состоянии, Клодию. Невольно поморщившись, она не без труда распрямилась и обернулась. Действительно, окно открыто настежь — отныне, архидьякон не одна в комнате. По лицу молодого, загорелого мужчины в ярких лохмотьях, можно было сказать с уверенностью: в нем борются животный страх и необъятный гнев. Искры решительности сверкали в черных глазах, словно возрождающийся огонь в кучке угля. Что-то давало понять этот человек, хоть и в глубине души ему боязно, но он не отступится до последнего и умрет за свою цель. В едва заметно трясущихся руках он держал изогнутый кинжал с обломанным лезвием и лишь потому, выглядящий острым. Впрочем, архидьякону не понадобилось много времени, чтобы узнать вторгнувшегося. Как минимум, она видела его на не таком уж и давнем празднестве. — Надо же, сам король Алтынный. Чем я обязан такой чести, позвольте узнать? — С издевкой та склонилась в шуточном полу-поклоне. Тяжелый сон слетел моментально, уступая место напускному высокомерию. — Отойди от стола. — Приказал мужчина. Голос предательски дрожал. — Как скажешь… — Андалузский акцент неприятно резал слух. Эта команда была уж очень некстати, ибо в ящике стола лежало оружие намного подороже и уж точно поэффективнее того, чем ей угрожали. Оставался лишь совсем мелкий кинжал, искусно запрятанный в складках сутаны. — Что тебе от меня нужно? Неужели расправа? — Моя сестра! — Хрипло выкрикнул Клопен, не сводя с Клода пристального взгляда. — Где она и что ты с ней сделал?!       Удивлению Фролло не было предела. Внутри она выдохнула с облегчением, но виду не подала. — Эсмеральда? Я не видел её уже порядочное количество времени. Не имею ни малейшего понятия. — Непроницаемая маска спокойствия плотно легла на её лицо. Врать за всю жизнь ей приходилось много и выходило превосходно. — Не верю. — Голос продолжал выдавать его с головой. Мужчина находился в состоянии, близком к истерии и не вполне контролировал себя. Преждевременная боль потери закрыла здравый смысл, показывая на что тот действительно способен. — Если ты сейчас прирежешь меня это не поможет ни тебе, ни твоему народу, ни твоей сестре.       Холодный тон остудил горячее сердце цыгана и тот нехотя опустил оружие. Поправив волосы нервным мотком головы, он опустил взгляд, медленно осознавая нелепость происходящего. — Я не видел твою сестру и даже не знал о её пропаже, — продолжила Клодия. — Твои подозрения беспочвенны. Я имел бы полное право тебя арестовать…       При этих словах Клопен предупреждающе дернулся, но священнослужительница сделала успокаивающий жест рукой, выставив её вперёд. — …Но я этого не сделаю. Мы сделаем вид, будто произошедшего не было и в помине, ты спокойно уйдешь туда, откуда пришел. — Видимо, я действительно ошибся… — Нахмурил брови мужчина. — Это нормально, все мы порой совершаем ошибки, на то воля Господа. — Но кто тогда это сделал?! — Я бы на твоем месте проверил капитана стражи… — Как бы невзначай, промолвила архидьякон, переместив взгляд на собственные ногти. — Он же мертв! Ты его убил. — воскликнул тот, будто бы ловя её на лжи. — Подойди, мальчик мой. Сейчас мы с тобой обсудим пару деталей… — беззлобно усмехнувшись, Фролло поманила его рукой, моментально приняв решение. ***       Клодия поплотнее закуталась в плащ, ибо ветер пронизывал через ткань, до костей. По обыкновению она терпеть не могла эту вечернюю «прогулку» от Дворца до собора, но сейчас, в первые, не спешила. Ей в кои-то веки хотелось насладиться ходьбой, ведь священнослужительница пребывала в наипрекраснейшем расположении духа. Скорее всего по возвращении та не застанет цыганку, но это и не расстраивало, ведь Фролло ждала плодов своего разговора с цыганским королем. И нет, она не пыталась наставить заблудшую душу на верный путь, всего лишь сообщила некоторые щепетильные подробности того вечера.       Вдруг, её внимание привлекла фигура, жмущаяся к стенам домов и нервно оглядывающаяся назад. Капюшон черного плаща скрывает все, что может скрывать, если натянуть его до предела. Едва завидев патруль из пары стражников, она вся боязливо съежилась.       Имея подозрения насчёт личности, скрывающейся под плащом, Клодия окликнула солдат, передергивая их внимание на себя. — Эй! — Что тебе, оборванец?.. — стоило солдату внимательнее присмотреться к окликнувшему его человеку и тот сразу пожалел о сказанном.       Фролло, довольно улыбнувшись, не спеша откинула капюшон, сверля ястребиными глазами мужчину. — Повтори ещё раз пожалуйста, я не расслышал, сын мой.       По обыкновению ее мало интересовали слухи и мнения невежественных людей, однако, если можно было воспользоваться своим положением, она преображалась просто в миг. Сгорбленная спина выпрямлялась, а глаза переменяли покорно-задумчивое выражение, приобретая оттенок надменности и ледяного спокойствия. Разбор произошедшей ситуации закончился почти также, как и начался. Солдаты, заметно встревоженные этим случайным столкновением, которое им явно запомнится на долгое время, особенно в преддверии беседы с кем-то вроде королевского прокурора, быстро исчезли.       Архидьякон довольно резво нагнала цыганку. Та и не преследовала цель убежать, скорее ожидала, когда женщина последует за ней. — Кто это у нас? — Священница осторожно обняла девушку со спины, смело оглаживая талию. — И Вы после этого зоветесь чуть ли не святым… Какой ужас… — Цыганка томно вздохнула, не сопротивляясь объятиям. Вопреки всему, это было действительно приятно. — Бежишь от меня, ведьма? — Промурлыкала Клодия ей на ухо, невольно прижимаясь к ней. — Я бегу от солдат, которых Вы любезно натравили на меня… От Вас и в мыслях не было. — Загорелая рука скользнула к бледной щеке, смущая священницу. Кровь прилила, раскрасив привычно белые щеки в алый.       Запах мягких кудрей и трав сводил Фролло с ума, заставляя забыться. Холод и ставшее привычным желание близости по тихонько отступало. Она прикрыла глаза и устало положила голову ей на плечо.       Она так близко ко мне… даже не сопротивляется…       Эсмеральда заметила, что объятия монаха вовсе не были жадными и не показывали желания обладать… скорее он прижимался, как человек, который никогда не знал ласки и хотел тепла. Этот жест был настолько доверчивым и наивным, будто это делает ребенок. Все это совершенно не сочеталось с его народным образом жестокого священника. Протянув руку, девушка бездумно погладила Клодию по волосам, как обыкновенно гладила Джали. — Отец, мне нужно уходить. Вы сказали, что если заметите меня, вернувшись, то арестуете.       Она недовольно хмыкнула и лишь сильнее прижала цыганку к себе и полностью спряталась в ее плече.       Нет, ну правда как дитя… — пронеслось в голове.       С некоторым сожалением, Эсмеральда вывернулась и отошла на пару шагов назад. Пусть прикосновения священника не вызывало отвращения, но мысли не могли принять его. К тому же, пугливая лань не могла себе позволить столь тесного контакта не со своим драгоценным избранником.       Фролло тут же распрямилась и сделала вид, будто ничего не было. Но ощущала она себя необыкновенно сиротливо и, будто уже чувствовала это не раз. Последний взгляд изумрудных глаз и цыганка боязливо сорвалась с места, скрываясь в перепутье темных переулков и тем самым, оставляя архидьякона в одиночестве.