Ma belle

Чертовски манила даже одетой, укутавшись в свитер и тёплую куртку, а он называл её ярким примером, примером того, как лишают рассудка. Была недоступна, и тем непременно к себе привлекала магическим взглядом, Она для него была сокровенной, совсем нелегальной посылкой из ада. Он знал её разной: красивой, замученной. Таких не бросают на полпути к радости, Такие, как правило, малоизученны, такую отдать не захочешь из жадности. Он терся щекой о ладони холодные, закутывал в свитер и тёплую куртку, Она называла его ярким примером, примером того, как лишают рассудка. © Мари Около-Кулак // - Повтори ещё раз, - медленно попросил Куросаки, глядя на губы Киары, - что там у тебя с планами? И когда она, попавшись на его уловку, приоткрыла рот, чтобы ответить, поцеловал её. И все их игры в «любовь-войну» или любые другие несерьёзности отошли на задний план, выветрились из сознания - Киара ответила на его поцелуй тут же. Не было метаний. Не осталось сомнений. Куросаки совсем не нежничал и вовсе не игрался. Как только коснулся её манящих губ, понял, что больше не в состоянии быть осторожным, не в состоянии отпустить её. Никуда. Он честно пытался дать ей время, возможность привыкнуть, осознать, что она теперь его. Его девушка, его бессонница, его безумие. Ё удерживал руки Киары над её головой, отчего поза девушки выглядела ещё соблазнительнее, ещё откровеннее. Будто могло быть что-то более соблазнительное и откровенное, чем то, что он прижал её к разложенному креслу своей машины и каждой клеточкой чувствовал мягкое и тёплое девичье тело. Её влажные волосы, заколотые в высокий неряшливый пучок, оголяли тонкую шею блондинки с изящным украшением. Эта тонкая атласная ленточка дразнила его каждый раз, стоило девушке показаться ему с чокером, и сейчас делала это снова. И Куросаки не сопротивлялся соблазну. Не-а. Киара закусила нижнюю губу, когда почувствовала, как горячие губы японца спустились ниже по её шее. Как эти самые губы нашли украшение и прихватили его, острыми зубами легко царапнув её ставшую сверхчувствительной кожу. И девушка едва сдержала стон. Вот бы добраться до его сильного тела, почувствовать под голыми ладонями горячую кожу. Сесса кое-как сумела высвободить из захвата брюнета одну руку, чтобы ухватить его за рубашку и смять ткань непослушными пальцами. Она едва ли смогла бы сейчас произнести даже своё имя, но Ё прекрасно понял, чего хотела девушка, и, чуть отстранившись, стащил свою рубашку прямо через голову, не тратя время на расстёгивание. И вновь прижался к Ки, услышав, как участилось её дыхание. Оно сбивало его собственное. Куросаки чувствовал, как касается его обнажённой кожи облачённая в тонкий топ мягкая упругая грудь Киары. Кайф. Но он знал, как сделать ещё лучше. Не прерывая поцелуя, японец обнял блондинку за талию и немного приподнялся вместе с ней, чтобы снять с девичьих плеч ставший совершенно лишним в их компании её модный пиджак. И Сесса обвила руками широкие плечи брюнета, наслаждаясь касаниями и теряясь в собственных ощущениях. Ей очень хотелось, чтобы он продолжал, и она была готова поощрять. Руки Ё вновь легли на талию блондинки и заскользили вверх, длинные пальцы подцепили края топа, и Киара теперь уже сама подняла руки, помогая Куросаки избавиться от него. Щёки Сессы заалели сильнее от взгляда, которым одарил её Куросаки. Жарким. Жгучим. Девушка почувствовала, как ладонь мужчины накрыла её обнажённую грудь, и на этот раз не сдержала стона. Ей нравилось. Так нравилось. Ей нужно было ещё. Мужские пальцы сжали мягкое полушарие, а после нашли затвердевшую вершину. Перешли ко второй груди. Руки Ё ласкали и дразнили чувствительные соски блондинки, пока губы целовали её сладкий рот. Блаженство. Киара выгнулась, отдавшись на милость страсти. Поцелуи Куросаки спускались ниже вместе с руками, лёгшими на девичьи бёдра, чуть потянувшими вниз ткань её брюк. Чёрт, да. Она хотела освободиться от них. И как можно скорее. Горячо выдохнув, Сесса заёрзала, не в силах справиться со своими желаниями. У неё мелькнула мысль: ей не вынести, если он остановится. Ё был на пределе. Она безжалостно касалась его и жалась к нему так, что он сам практически начал дрожать от нетерпения. Он ведь тоже ждал её. Мечтал о ней. А теперь держал эту мечту в своих руках и чётко понимал: она хотела быть в его руках, хотела быть с ним так. Он знал. Чувствовал. - Ки. – Голос Куросаки превратился в волнующий хрип. – Да? - Да. – Тут же выдохнула Сесса, почти перебивая Ё. – Да. Он очень быстро снял с неё и себя оставшуюся одежду, чувствуя под собой обнажённое девичье тело, горячее и возбуждённое его ласками. Готовое. Для него. Ему понадобилось прикрыть глаза на пару секунд, чтобы не наброситься на неё. Помня о её откровении. Давая им - себе - время на передышку, брюнет протянул руку и достал из подлокотника глянцевый конвертик, зубами разорвав фольгу, взял презерватив и раскатал по всей длине своей твёрдой плоти. Киара смотрела так внимательно и нетерпеливо, продолжая гладить его плечи, торс, распаляя сильнее – ей нравилось то, что она видела. Ё закусил щеку изнутри, умоляя себя. Девушка заметила, как напряглась венка на его виске. Словно он сдерживался из последних сил. Ей хотелось захныкать, чтобы он перестал, перестал сдерживаться, но Киара едва ли могла говорить, лишь вильнула тазом в нетерпении, и Куросаки придвинулся ближе, оказываясь между её бёдер. Широкая ладонь скользнула между её ног, и Сесса вздрогнула всем телом, вскрикнув от удовольствия, вскинув собственные руки, чтобы ухватиться, зацепив локтем проклятый подлокотник. Ё подвинул её ближе к внешней стенке. Он после зацелует каждый синячок, все её места, которые будут болеть. А сейчас его горячие пальцы скользили у самого входа, готовые вот-вот нырнуть глубже, и у девушки плыло перед глазами. Её щёки горели, а губы, налившиеся тёмно-красным цветом, напоминающим ему оттенок вишни, приоткрылись, и Ё заглушил очередной пылкий стон поцелуем. - Моя красавица, - горячо выдохнул мужчина прямо в её губы, - ты слышишь? Моя. - Хочу быть твоей… - Бессвязно сумела пролепетать Киара, подводя японца к краю. – Так давно хочу… быть… твоей… Из горла Куросаки вырвался низкий стон. Что она творила с ним. У них по венам вместо крови тёк гранатовый сок. Сладкий и тёрпкий, вяжущий. О сколько раз он представлял себе, как доберётся до неё. Сколько дней и ночей проклинал себя за то, что не соблазнил её тогда, не похитил и не увёз с собой в Японию. Не приковал наручниками к своей постели, чтобы не выпускать её из объятий. Не зацеловал, вскружив голову. Не признался ей в своих чувствах. Настолько сильных уже тогда. И теперь она говорила ему подобное. Просто. Взрывая. Мозг. Она почувствовала, как он провёл внизу прохладной головкой перед тем, как войти. Девушка закусила губу, её миндалевидные алые ногти впились в широкие плечи Куросаки. Он немного помедлил, старательно напоминая себе, что был у неё первым, и Ки зашипела – неизбежная боль мешалась с усиливающимся удовольствием. Но когда брюнет вошёл в неё до конца, картинка перед её глазами стала чётче. Яснее. Идеальней. - Бог мой, Ё… - Жарко выдохнула Сесса, и её слова вытолкнули его за пределы сознания. Как хорошо. Богиня. Как в ней было хорошо. Влажно и горячо. И так – для него. Он качнул бёдрами, забирая с её губ полный страсти и томления протяжный стон. Ещё. И ещё. Киара стонала, больше не в силах подавлять в себе эти звуки наслаждения, рвущиеся из её груди. Куросаки сжал её ногу под коленом и закинул себе на талию, стукнувшись предплечьем о корпус машины, но не обратив на досадное недоразумение ни толики внимания. Весь он сейчас был отдан этой светловолосой красавице, хриплым шёпотом умоляющей его прямо в губы ради всего безумного на этой планете не останавливаться. Двигаясь вместе с ней, он будто бы стирал все эти долгие года, которые они по собственной глупости провели так далеко друг от друга, когда могли быть вот так близко – близко настолько, что буквально растворялись друг в друге. Ему не всплыть, а ей он не позволит. Теперь он знал, какой блеск для губ она выбирала. Знал, что ей было плевать на эти блёстки, когда он стирал их своими поцелуями. Знал, что она позволила бы ему стянуть с себя ту розовую майку, что носила в универе. Знал, что для него под этой майкой больше ничего бы не было. Только она сама и её потрясающие изгибы. Знал, о чём она мечтала, сидя за партой на его парах. Знал, почему оттенок её алых ноготков так напоминал ему цвет его старой Калифорнии. Знал. Вот настолько сильно она по нему уже тогда. Одной рукой девушка держалась за плечи высокого брюнета, а другой сжала подголовник кресла, когда Ё увеличил темп, доставая до таких точек внутри неё, о существовании которых она даже не подозревала. И она сипло просила его продолжать, поднимаясь и опускаясь вместе с ним, чувствуя приближение чего-то нового, но незабываемого. Чего-то сродни цунами. Нарастающей взрывной волне, готовой спрятать под собой целые города и страны. Столько лет… Она ждала его столько лет. Столько лет всё было не то. И только теперь стало так. Наконец-то… Она наконец-то была с ним, он наконец-то был с ней. Наконец-то они получили друг друга. Временная петля будто замкнулась, уничтожив пространство, и они вновь оказались в Лос-Анджелесе, в одном из тех вечеров, когда она садилась к нему в Феррари и готовилась спорить до хрипоты. В этот раз спорить не пришлось. Вместо туфель, упавших куда-то под сиденье, когда они остались без одежды, на ножках светловолосой девушки были обуты белые конверсы. Там и остались, забытые в порыве страсти. Вместо тёмного топа на заднее сиденье полетела ярко-розовая майка оверсайз. Вместо неряшливого пучка голову блондинки украшала бейсболка, повёрнутая козырьком на бок. Вместо джипа – дерзкий кроваво-алый кабриолет. Неизменными оставались лишь они. Он и она. Высокий брюнет с многократно проколотыми ушами и голубоглазая блондинка, чередующая стоны и его имя. И ему было совершенно плевать, что они занимались любовью прямо на парковке. Что мимо машины проходили люди и определённо догадывались, отчего громадный и на первый вид неприступный джип раскачивался. Она, вот о чём он думал. Как им было офигенно вместе. Полный драйв. Чистый экстаз. Матерь Божья, как эта девочка умела раскрываться перед ним. Ё догадывался, что после Ки будет переживать за салон и обивку кресел – девочки такие девочки. И нет, за машину он сам переживать не будет ни разу. После отгонит на мойку. Щедро заплатит за работу. А потом поедет домой и будет вспоминать, как сипло Киара звала его, от удовольствия закатывая свои чудесные глаза. Прямо вот в этом кресле. И когда Куросаки в очередной раз слишком порывисто толкнулся в неё, одновременно с этим низко прохрипев ей на ухо: - Безумно люблю тебя… …фитиль догорел. Спровоцировав настолько яркую вспышку, что она слепила. Настолько же громким оказался и взрыв, высвобожденная неконтролируемая энергия. Киара зажала красные, горящие от глубоких поцелуев губы тыльной стороной ладони, пытаясь заглушить свой стон, но Ё отнял её руку: он жаждал слышать её пик. Одновременно с этим мужчина почувствовал, как она сжалась вокруг него. И последовал за ней в ту же секунду. Уткнувшись лбом в её дрожащее плечо. Чувствуя собственную дрожь и гул крови в ушах. Кажется, Ки только что взорвала сотни фейерверков в его груди. Так невероятно это было. Ошеломительно. Сесса, разгорячённая и довольная, обняла слабыми руками японца, пытаясь восстановить дыхание. И у неё ничего не вышло, когда он выскользнул из неё, заставив почувствовать жуткую пустоту, подхватил девушку и уложил на бок рядом с собой, и тут же скользнул внутрь вновь, любуясь, как блондинка выгнулась дугой, стукнувшись головой о панельную часть задней дверцы, приоткрыв свои алые губы. Ё тут же накрыл их глубоким поцелуем. Возбуждение зазвенело в них с новыми силами, не успевшее погаснуть в их телах после первой разрядки. - Ё… - Жарко охнула Киара, потому что теперь он двигался лихо вперёд, неторопливо назад, делая с ней и её сознанием что-то невероятное. Брюнет взял голову девушки руками, глядя ей прямо в глаза – голубые, подёрнутые желанием, всё ещё очень сильным – замерев. Нарочно. Опьянённый этим ощущением – что ей было так же обалденно, как и ему. Жаждая услышать её признание. - Что, Ки? – Голос Куросаки хрипел, будто его горло болело. – Ещё? - Пожалуйста… Да… - Она будто впервые сама запустила салют, и этот дерзкий угодливый мужчина, предлагая, протягивал ей новый заряд. – Хочу… тебя… ещё… - Киара. – Ё вжал девушку в кресло, вновь накрыв собой. Она кое-что знала, читала и общалась, но не представляла, что вторая волна может придти так скоро, и мощнее предыдущей. Кажется, на этот раз вместо ослепительных огней по небу салютом разлетелась она сама. Рассыпалась зёрнами спелого сладкого граната. Стеклась воском догоревшей аромасвечи. Прямо в подставленные ладони этого сероглазого мужчины. Чьё учащённое сердцебиение вторило её собственному. Девушка в конверсах из Лос-Анджелеса натягивала бейсболку ниже, пряча от красивого брюнета, любовавшегося её довольным смущением, розовеющее от недавней близости личико. Счастливая Киара из настоящего, улыбаясь, притягивала ближе Куросаки, чтобы найти в его глазах своё отражение и показать ему его собственное. Если он принесёт петарды, то поджигать их будет только с ней. И ни одна хлопушка не взорвётся дождём из конфетти, если перед этим его губы не шепнут ей «моя безумная любовь». Отныне все салюты будут в их честь. Если увидите в небе блестящие радужные огни, знайте: эти двое безмерно счастливы где-то вдвоём.