Закат и рассвет.

Слушая эту едва уловимую для уха мелодию, что, казалось бы, доносилась откуда-то издалека, из самой глубины этого зала, слушая это знакомое позвякивание чужих бокалов, эти однообразные и струящиеся напускной радостью за кого-то, "искренним" добродушием тосты, этот вежливый, но в то же время холодный смех, Мон Мотма точно так же натянула на лицо эту неизменную для находящихся здесь маску. Непроницаемую и светскую, уделяя время то одному члену Совета, то другому. Разумеется здесь были люди и совершенно иного полёта, нежели обычные политики. Пусть таковых было и меньшинство: вон там, у стены, женщина уловила знакомую серую форму старшего заместителя ИСБ, позади неё же самой весьма тучную фигуру представителя Банковской Компании Коррусанта, впереди же, поодаль от высокопоставленных гостей, промелькнули трое офицеров, сопровождающих одного из новоявленных Генералов. Да, порой здесь и впрямь можно было встретить людей совершенно РАЗНОГО полёта. И несомненно, многие из находящихся здесь пренебрегали обществом друг друга, но то не были бы политики, если бы не научились скрывать свои истинные желания и мотивы за незримыми стенами улыбок и слов. Как, собственная, и сама Мон Мотма. Пусть нечто подобное и звучит весьма лицемерно и в каком-то смысле даже грустно. Но так или иначе политика — дело тонкое и не требующее спешки. Будь она моложе, сказала бы, что та подобна игре: перед тем, как сделать очередной шаг, что либо сказать находящемуся перед тобой — нужно трижды подумать. И возможно если бы нечто подобное "практиковалось" не только на политическом, но и ЗА пределами Коррусанта полях — сейчас они все жили бы в совершенно другом, ЛУЧШЕМ обществе. Но как бы то ни было, сейчас не об этом. Куда важнее было другое: Сенатор прибыла сюда с одной единственной целью. Из-за чего сейчас, подходя к одному своему знакомому за другим, к гостю за гостем, приветливо улыбаясь, женщина говорила с ними на абсолютно разные темы: будь то о них самих, об их делах и семьях, в конечном итоге выводя тех к тем самым темам, ответы на которые ей были нужны как никогда... И спустя непродолжительное время та поняла, что к сожалению для неё и Альянса Повстанцев в целом всё сводились отнюдь не к тому повороту событий, на который она рассчитывала. Из-за чего в горле пересохло: так называемые прогнозы были неутешительными. А на вопрос о том, что же именно заставило её прийти сюда, а так же нервно настукивать кончиком пальца по ножке своего бокала — ответ был довольно таки прост: то, о чём ей поведали в их штабе, весть о том, что... — ...Надеюсь я Вас не отвлёк, Сенатор. — раздавшийся рядом с ней голос заставил внутренне вздрогнуть. Но несомненно, подошедший просто НЕ МОГ не заметить того, как та нервно сглотнула словно бы вставший поперёк горла ком. И всё же та надеялась, что то было не так. И снова губы её изогнулись в лёгкой полуулыбке: — Прошу прощения, Адмирал, — взгляд её первым делом скользнул по чужому одеянию, коим оказалась тёмная серая форма с характерными отличительными пластинами на груди. — Неважно себя чувствую. К тому же, буду честна, с учётом того, что сейчас творится в Галактике, я невольно... ушла в свои думы и даже не заметила, как Вы подошли. Вы что-то говорили? — Я сказал, что Ваше платье прекрасно. Только и всего. — взгляд светлых глаз оценивающе скользнул по её фигуре, вот только... Было в это взгляде что-то... не то: то несомненно была оценка, — слишком уж хорошо Мон Мотма знала этот взгляд — вот только оценка та была не её наряда или фигуры, а чего-то... другого. Из-за чего внутри что-то в настороженности сжалось. Мон Мотма поднесла бокал к губам, окинув Адмирала схожим взглядом, пусть и более прикрытым нежели тот, коим тот "одарил" её. Крепкий мужчина: сразу видно — солдат, не обычный офицер, лишь отдающий приказы. Скорее всего лично учавствующий в схватках. И данное качество, будем честны, среди не только их, но и в принципе любых других офицеров встретить можно редко. Что даже в каком-то смысле делает ему честь. Прямая спина, широкая грудь, гордо вздёрнутый ввысь подбородок, сведённые за спиной руки: пусть и относительно молод, но сразу видно — в военном деле тот уже достаточно давно, в этом не было сомнений. Кто он? — невольно задалась вопросом женщина. В конце концов, разумеется знать в лицо абсолютно ВСЕХ имперских офицеров она не могла точно, но Адмирал дело совершенно иное. Возможно находящийся перед ней относительно недавно... дослужился до столь высокого чина?.. — Но да, согласен с Вами: дела за пределами Коррусанта обстоят весьма... плачевно. Вдруг проговорил он, тем самым окончательно выдернув Сенатора из её дум: Мон Мотма взяла у прошедшего мимо них дроида ещё один бокал, протянув тот "новому знакомому". В конце концов, подобные мероприятия были одним из самых верных способов завести так называемые "нужные знакомства". И возможно Адмирал является одним из них: в конце концов, кому как не человеку военного дела знать о том, что творится на поле боя, верно? — Как я понимаю, Вы побывали во многих схватках, Адмирал? — мужчина с готовностью принял протянутый ему бокал: большой палец в темной коже перчаток не спеша провёл по его краю. Вторая рука так и оставалась за спиной. — Я всего лишь солдат: это моя обязанность. — эти слова прозвучали холодно. Так, словно мужчина отчеканил их по привычке... Или же не видел в произнесённом уже самой Мон Мотмой чего либо интересного ему самому. Но прежде, чем Сенатор успела что либо сказать, дабы поддержать разговор и дальше развить их беседу так, как ей того требовалось, Адмирал продолжил. — Но как показала практика, порой настоящие бои ведутся не только с участием солдат и боевых машин, но и здесь, в Сенате. И к сожалению или к счастью, в основном схватки ЗДЕСЬ решают куда БОЛЬШЕ, нежели на орбите одного из очередных секторов. — Да, и я бы предпочла, чтобы, как Вы выразились, эти самые "бои" оставались лишь в этих стенах. — это прозвучало слишком спокойно, даже устало, из-за чего Сенатор даже не заметила, как с её уст сорвался сиплый вздох. Но так или иначе, слышать подобные слова от имперского офицера было... в новинку. И это настораживало. Но и не могло не вызвать некоего... интереса к чужой персоне. Похоже прежде этому человеку уже приходилось иметь дело с политикой. Причём на то указывали не только его слова и то, с каким непринуждением тот их говорил, но и банально то, как свободно тот держался в данном обществе: слишком гордо для того, кто пришёл бы сюда впервые, но и слегка напряжённо, словно бы ожидая от одного из гостей подвоха, что и вправду выдавало в нём личность человека, привыкшего решать дела на полях сражений, а не в залах Сената. — Но увы, сражения нам приходится вести и здесь: в попытках обеспечить своим и не только домам надёжное и безопасное будущее, но и там, защищая жителей отдалённых секторов от подобных Багровому Рассвету. — они не спеша побрели по залу. — Как человек Вашей профессии, думаете всё это продлится ещё долго? Мужчина на мгновение словно бы призадумался, продолжая сжимать в руках бокал. Из-за спины его раздался щелчок, из-за чего на мгновение Сенатор даже опешила, лишь спустя пару секунд поняв, что то был щелчок чужих пальцев. — Нет. — наконец ответил он. — Не долго. — А как же Ваши слова о том, что за пределами Коррусанта всё идёт довольно... плачевно? Или мне показалось? — не осталась в долгу Сенатор, получив на то лишь чужое хмыканье, уловить причину которого, к сожалению, не смогла, из-за чего и добавила. — Буду с Вами честна: с людьми военного ремесла у Сенаторов отношения весьма... натянуты, и тем не менее это не отменяет того факта, что мы хотим обезопасить свои семьи; свои дома, свою родину, близких. Так что не удивляйтесь моему порыву знать то, стоит ли готовиться моему дому к "переманам" или же нет. И то было чистой правдой, из-за чего скорее всего то и прозвучало настолько свободно и в каком-то смысле даже искренне, из-за чего Сенатор, пусть и не смотрела в лицо шедшего рядом с ней, отчётливо ощутила его мимолетный взгляд. Ведь несомненно, пусть её борьба можно сказать и начиналась с защиты своего дома, своих людей, совсем скоро до Мон Мотмы дошло, что так называемыми "своими" являются не только выходцы с её родины. Абсолютно ВСЕ достойны защиты и права знать то, что завтра всё будет хорошо. Пусть ради этого знания и попросту ради этой цели многим из них, включая и её саму, приходится рисковать не только своим положением, но и своими жизнями. Но как бы то ни было, её собеседник на это промолчал, словно бы вынеся для себя некий вердикт. Из-за чего, стоило мимо пройти очередному дроиду с подносом, мужчина поставил на него свой так и не испитый бокал. После чего, остановившись, и развернувшись к женщине, сдержанно склонил перед ней голову в поклоне: — Благодарю за беседу, Сенатор. — проговорил он. — Но мне пора: дела не ждут. На что получил изумлённый подобной спешкой взгляд, двинувшись в сторону выхода. И честно говоря, то было неожиданно, ведь... Мон Мотма ожидала совершенно иной реакции: его любопытства, светского дежурного смеха на её слова, да банально даже нотки раздражения в его голосе... Но не было ни того, ни другого. Да, по всей видимости люди военного дела предпочитали прямоту: ранее Сенатор лишь догадывалась об этом, но с каждым новым днём понимала, что то была чистая правда. Приказы и прямые вопросы, дабы не тратить ни её, ни их время — это было в приоритете подобных Адмиралу людей. Из-за чего, пусть та и старалась подобрать как можно более нейтральные слова, Мон Мотма завуалированно спросила — не хватало ещё и того, чтобы её начали в чём либо подозревать: — Помнится главный страж нашей Империи был поклонником теории, что чтобы выиграть войну — мы должны изничтожить всех своих противников. — мужчина остановился, чуть повернув голову в её сторону, пусть и не повернулся полностью. — Включая не только самих бунтовщиков, но и тех, кто банально согласен с их понятиями: их друзей, близких, семьи... — К делу, Сенатор. — вот она, та самая реакция, которой она хотела добиться. И пусть голос Адмирала прозвучал спокойно, но именно эти звенящие нотки напускной холодности и раздавшийся щелчок чужих пальцев и были показателями того, что её, Мон Мотмы, слова нашли в том отклик. — Не думаете ли Вы, что действия павшего Дарта были чрезмерно... экстримистскими — жестокими? И что Империи пора прибегнуть к более гуманным и миролюбивым способам решения конфликтов? И ключевое слово тут было "ПАВШЕГО": если Адмирал что-то знает о нём, о Дарте, о том, что тот мог выжить — он опровергнет её слова... Или же и вовсе не обратит на них внимания в случае того, если гибель ситх встретил ещё там, на Лотале. И полученные ею от Наллуса сведения были ошибочны. На что Адмирал, ненадолго примолкнув, всё таки ответил: — Проблема в том, Сенатор, что абсолютно ВСЕ мы желаем мира и в то же время постоянно находимся в поисках конфликта. — он повернулся к ней, взгляд светлых глаз встретился с её. И на удивление до этого словно бы на каменном лице его появилась лёгкая, едва заметная, но... грустная улыбка, перечерченная полученным когда-то глубоким шрамом. — Такова природа тех, кто наделён разумом, но тех, кто не в состоянии им воспользоваться в полной мере. Только мы способны проливать кровь за мир во всём мире. Иронично, не правда ли? — и несомненно, Сенатор была удивлена столь глубокой мысли, но увы не могла не отметить того, что Адмирал был... прав: увы, все находящиеся здесь были умны настолько, чтобы совершать очередные сделки, дабы обоготить себя, но не настолько, чтобы избежать последующих за этими сделками конфликтов. Как бы, наверно, сказал Генерал Кеноби, сейчас более важно умение держать оружие в руках, но не направлять его на других. И к сожалению многие и вправду не понимают столь простой истины. И видя на её лице задумчивость, словно бы ощущая её... метания от одного к другому, мужчина перед ней понимал, что отчасти та с ним согласна. Из-за чего заговорил вновь. — Вы сказали, что превыше всего для Вас стоит благополучие Вашей семьи, Вашего дома. — Адмирал сделал к ней пару неспешных шагов. — Так и для каждого имперца: штурмовика, офицера, техника, Адмирала... Дарта дом и семья стоят превыше всего: ради них мы ведём эту войну, прекрасно осознавая, к чему та может привести в случае проигрыша. Вы говорите, что Дарт хотел изничтожить ВСЁ, что связано с такими... вездесущими вомп-крысами, как Альянс Повстанцев и Багровый Рассвет, но не задавались ли Вы вопросом о том, что ждёт саму Империю и семьи самих имперцев в случае победы одного из наших противников, Сенатор? — красная бровь вопросительно изогнулась, мужчина обошёл ту по кругу. — У подобных Альянсу и Багровым нет ни чести, ни сострадания. И они будут уничтожены. — это утверждение прозвучало слишком чётко, словно бы то было уже предопределено. Из-за чего по спине Мон Мотмы пробежала холодная липкая волна, что становилась ещё более осязаемой из-за широкоплечей фигуры подле неё. — Но позвольте совет, Сенатор: — вдруг проговорил он, сделав небольшой шаг в сторону, чем словно бы сбросил с её, женщины, шеи незримую удавку. Или по крайней мере чуть ослабил её: угроза в его словах была пусть направлена и не на неё, но на Альянс, и это пугало. — Ваши намерения благородны и буду честен, я искренне желал бы, чтобы Сенат был полон подобных Вам людей, но порой кажущиеся нам сейчас благими намерения могут привести в такие места и ситуации, в которые мы бы точно не хотели попасть. — и прежде, чем та успела что либо сказать, открыв было рот, Адмирал жестом дал ей понять, чтобы та молчала: слишком властным и по всей видимости привычным для него, из-за чего Мон Мотма опешила, что и дало тому продолжить. — Если Вы хотите знать, это не угроза, скорее предупреждение. Как я и говорил, подобных Вам людей в данных кругах встретишь нечасто, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то принял Ваши речи за поддержку одной из конфликтующих с нами сторон. Всего доброго, Сенатор. На этот же раз то и вправду был конец их разговора, из-за чего женщине только и оставалось что смотреть вслед удаляющейся фигуре. И не смотря на то, что тот не опроверг её слова касаемо Блэйда, даже банально словом о Дарте не обмолвился, у Мон Мотмы появилось двоякое чувство. Будто она только что говорила с тем, кто явно дал ей понять, что говорить о чём-то подобном впредь ей явно не стоит. И скорее всего за несоблюдение этого её ожидает нечто, о чём она отнюдь не мечтает. Нечто, что может поставить её и Альянс в целом под удар. Нужно будет узнать об этом Адмирале больше... Что же до самого мужчины: стоило ему покинуть просторный зал, тот направился по коридору, по направлению к посадочной площадке. И находящиеся до этого у дверей фигуры солдат в темной броне сразу же двинулись за ним. Пусть и, будем честны, в их присутствии не было никакого смысла: даже если на того нападут — мужчина легко способен дать отпор. Зачем именно тот взял с собой солдат? Ответ довольно таки прост: ради маскировки. В конце концов, даже небезызвестные ему те же Таркин и Траун редко где либо появлялись без сопровождения солдат специального подразделения. И видеть человека подобного статуса без охраны было не то что странно, а даже подозрительно: — Адмирал. — проходящая мимо него фигура в дорогих одеяниях в приветствии кивнула, из-за чего следуя отведённой ему им же самим роли, Блэйд кивнул тому в ответ. Зачем именно был весь этот маскарад? Скажем так, причин было несколько. И первая заключалась в том, что после произошедшего на орбите Лотала, весть о том, что ему удалось выжить, Дарт предпочёл не офишировать. Не то что он это скрывал, но и не позволил кому либо говорить об этом и распространять. Это играло Блэйду на руку: чего только стоили вытянутые от страха и даже ужаса лица солдат, что лишь после его прибытия на ту или иную базу, звёздный разрушитель, узнают, что их "особым гостем" будет не кто иной, как сам Дарт. К тому же сколько можно услышать будь то про себя или саму Империю, когда говорящие не ведают о том, кто именно находится рядом с ними. Вторая же причина заключалась в том, что повстанцы и те же Багровые, можно сказать, расслабились после битвы при Лотале, что играло мужчине только на руку. Разумеется медленно, но верно информация о том, что ученик Императора жив разойдётся по Галактике, но к тому времени Блэйд изрядно истощит и подорвёт чужую структуру. А тогда уже останется нанести лишь последний удар. Так же одна из причин заключалась и в том, что Дарт решил воспользоваться старой как сама Галактика хитростью, дабы выведать и узнать что нибудь интересное. Пусть прежде, до падения "Покорителя" он старался ею не пользоваться: лишь единицы знали его в лицо, — слишком крепки были возведенные им стены, за которые тот к себе мало кого подпускал по целому ряду причин — и сегодня был просто идеальный момент, чтобы тем воспользоваться, ведь... Какие-то дни назад ему пришли вести и доказательства того, кем именно на самом деле является Мон Мотма. И даже если бы не собранные его агентами, шпионами данные — по чужим речам Блэйд бы УЖЕ заподозрил ту в измене: слишком явно в её словах тот чувствовал горячий порыв что-то изменить, слишком явно с помощью Силы ощущал её искреннее желание бороться с несправедливостью, с любыми её проявлениями. В каком-то смысле Сенатор была... внутренне поглащена этой борьбой — и это делало ей честь, вот только... Мон Мотма была отнюдь не глупа, чтобы не понимать, в чём именно заключается грань между несправедливостью, что несут подобные Альянсу Повстанцев, и тем, что порой, в схватках против них, приносит Империя. И как бы Блэйд не старался минимализировать эту самую несправедливость: потери со стороны их солдат, обычных гражданских — но всё это продолжается и будет продолжать происходить, покуда вся эта повстанческая и синдикатовская погонь не перестанет существовать. И Мон Мотма, понимая это, всё равно выбрала сторону "слабых и угнетённых": она выбрала сторону мятежников, став одной из самых значимых связующих фигур во главе их командования. Блэйд это знал наверняка. Почему же тогда, спрашивается, тот не вошёл в зал в сопровождении своих солдат — и просто не арестовал её с учётом всех доказательств? А потому что когда-то уже сотворил нечто подобное, причём отнюдь не с одним Сенатором: тогда Блэйд думал, что поступает правильно, думал, что убрав тех, кто пытался захватить власть — он поможет Империи, усадив на чужие места куда более, как ему казалось, достойных представителей... Но увы реальность оказалась совсем иной: когда предателей не стало, их места заняли новые политики. И если же те люди ещё хоть как-то заботились о своих секторах, то многие из их "приемников" просто развалили в них экономику, ухудшили уровень жизни и продали всё то, что делало их родину дееспособной, живой, богатой и полезной. Они сделали всё это в угоду своим желаниям: жаждет большего, власти и богатств... Которые уже спустя какое-то время утекли сквозь пальцы, попросту выбросив как их самих, так и представляемые ими сектора из Сената. То было сборище эгоистов, что погубили столь прекрасные и плодовитые места. И сделали они это потому сто БЛЭЙД им то позволил, пусть и сам тогда этого не осознавал. И второй раз он этого не допустит. Сегодня он явился на банкет за тем, чтобы посмотреть на Мон Мотму: изучить, оценить, поговорить с ней — сделать для себя выводы достойна ли она того, чтобы и дальше до поры, до времени сохранять свой статус в обществе или же на её место стоит посадить кого нибудь другого. И то, что он увидел, к сожалению, дало ему понять, что она как никто другой должна оставаться в Сенате. Разумеется перед приходом сюда Блэйд изучил чужую личность, её дело, дабы иметь о ней хотя бы какое-то представление. И разговор с ней дал ему понять, что большая часть собранных данных была правдива: Мон Мотма была умной, мудрой и как показала практика, весьма хитрой особой, что пыталась добиться от него прямого ответа о том, жив ли Дарт или же нет. Умно. И всё же та добра и относительно безкорыстна как политик, что помогает нуждающимся не только в пределах своего сектора, но и далеко за его пределами. Она то делала ещё задолго до создания Альянса Повстанцев и продолжает даже сейчас. По её инициативе многие сектора и их жители сейчас живут в достатке с крышей над головой. Она человек, который... действует из принципов о правильном и из желания сделать для всех лучше, благо. Именно это осознание стало тем, что заставило Блэйда сегодня вынести вердикт того, что по крайней мере ПОКА она будет находиться в Сенате: люди по всей Галактике нуждаются в подобных ей. К тому же таким образом он сумеет следить за ней и контролировать некоторую её деятельность, нежели если бы она просто, возможно, пустилась в бега. Как говорится: друзей держи близко, а врагов ЕЩЁ ближе. Но тут коммуникатор на его руке издал слабый сигнал, свидетельствующий о том, что с ним хотят связаться: — В чём дело? — без ходьбы вокруг да около изрёк тот. — Извиняюсь, что отвлекаю, учитель, — хмыкнула Седьмая. — Но возможно у меня для Вас полезные новости. — Докладывай. — коротко отчеканил мужчина. — Несколько часов назад один из наших отдалённых звёздных разрушителей перехватил сигнал бедствия. — ответила девушка. — И не абы кого, система распознала сигнатуру модели ID9. Дроид Инквизитория — сразу понял мужчина, так же осознавая не только то, что там мог быть один из Инквизиторов, но и то, к чему ведёт Седьмая: если его догадки верны — в том секторе мог быть член Инквизитория и возможно тот, на кого тот вёл охоту. Они не могут не проверить данный сектор: — Отправляйся по полученным координатам — и после проинформируй обо всём меня. — приказал он, на что получил привычное: — Слушаюсь, учитель... * * * Но разумеется жест Азуры был попросту шуточным, из-за чего тот, не медля, совсем скоро опустил руки. И не смотря на огонь своих глаз, на эти золотые искорки, Джейсен видел в них лишь холод... вперемешку с чем-то, чему попросту не мог дать названия: — Я... очень рад видеть тебя, Азура. — чувствуя ту самую некую стену, что была возведена между ними, проговорил Синдулла. На что мужчина ничего не ответил. Лишь взгляд сине-золотых глаз пробежался с головы до ног, ненадолго задержался на оранжевой повстанческой форме, скрытой под тканью тёмного плаща. И казалось бы на этот краткий миг в глазах его, Эзры, что-то... блеснуло, изменилось, словно бы в голове пронеслась некая мысль, что хотела соскочить с языка. Но тот решил промолчать, пусть Синдулле и хотелось спросить, в чём дело. Так они молча направились по рынку, ассортимент которого лично по мнению Джейсена напоминал больше мусор, нежели что-то ценное. Но что имеют — то имеют. Но... Возникшее между ними молчание: то, как взгляд Азуры скользил по торговым лавочкам, по их содержимому, и то, как Бриджер словно бы делал всё, чтобы не смотреть на Джейсена, заставляли внутри Синдуллы что-то болезненно сжиматься. Разумеется он понимал, чем именно была вызвана подобная холодность, но... Тогда у него не было иного выбора: если бы он не привёл Азуру к Блэйду, если бы отказал Дарту — тогда... — Думаю это место вполне подходящее. — вдруг проговорил мужчина, указав в сторону двери с неоновой вывеской... Слов которой Джейсен не мог понять то ли из-за эдакого "почерка", под который та была сделана, то ли потому что банально не знал данного языка. Эзра, нажав на панель двери, вошёл в кантину первым: и после короткого мгновения, что тот провел в поисках свободного столика, он махнул застывшему у механической двери юноши рукой: мол, сюда. Из-за чего оба двинулись к нему. И сейчас, осторожно проходя через весьма узкие расстояния между чужими столами и на удивление многочисленными посетителями, Джейсен, глядя в чужую спину, просто не мог не отметить, что... Эзрова одежда изменилась: Азура прежде старался носить нечто нейтральное, без каких бы то ни было эмблем. Одеяния, по цветам которой его было бы сложно отнести будь то к Империи или же самому Багровому Рассвету. Разве что к наёмнику. Но сейчас ситуация чуть изменилась: под плащом Азуры явно прослеживались некоторые очертания брони. Или чего-то на её подобие. Из-за чего невольно создавалось впечатление, будто... тот был в боевой готовности. Вот только по отношению к чему? К нападкам на Багровый Рассвет Империи или же... потому что ожидал очередной подлости от... Джейсена?.. — Скажу честно, я... Не ожидал, что наши с тобой пути так скоро пересекутся, Джейсен, — стоило им сесть за стол, сразу начал Эзра. Бриджер опёрся локтями о стол. — И думаю мы оба понимаем, что встреча эта ещё долго не состоялась бы, если бы не крайняя нужда. В своём сообщении ты упоминал, что у тебя есть предложение, что окажется одинаково выгодным как для Альянса Повстанцев, так и для Багрового Рассвета. Так что я слушаю. Он облокотился о металлическую спинку стула, выжидающе глядя на повстанца перед собой — именно на повстанца, а не просто на Джейсена Синдуллу. Снова золото его глаз скользнуло под чужой плащ, к оранжевой форме. Из-за чего, словно бы поймав себя на неких мыслях, тот отвернулся, взмахом руки отослав подошедшего было к ним дроида, что намеревался принять у них заказ. И несомненно, Джейсен видел эту отстраненность, из-за чего невольно поёжился чему-то подобному. Казалось, словно между ними была... недосказанность, нечто напряжённое. И да, Синдулла понимал, что Азура был... прав: если бы не возникшая нужда — они бы ещё долго не увиделись, но... Всё равно, когда тот проговорил об этом вслух, что-то внутри неприятно кольнуло. Они не виделись столько времени, пусть Бриджер, как позже узнал Джейсен, и общался с его отцом. Вот только не выходил на связь с самим его сыном... И парень прекрасно понимал почему: в конце концов, задавая вопрос уже себе, а смог бы ОН простить человека, который в каком-то смысле ПРОДАЛ тебя твоему противнику? И каждый раз юноша отвечал себе одинаково: Нет, не смог бы. Такое не прощают. Но если бы Азура только выслушал его и понял причину... Но внезапно в голову ударило осознание, что чувствуя ту самую вину за произошедшее, Джейсен... и САМ не особо рвался к этой встрече, полностью погрузившись в дела Альянса... Или же банально боясь, что Азура ему скажет: — Альянс и Багровый Рассвет должны объединиться. — решив последовать чужому примеру и тем самым избежать ненужной болтовни, напрямик сказал он, из-за чего глаза Азуры можно сказать превратились в блюдца. И воспользовавшись чужим замешательством, парень продолжил, стараясь понизить голос. — Я знаю как это звучит, но это единственный ВЕРНЫЙ выход, Азура. Вспомни Лотал, Покоритель, как СЛАЖЕННО мы, Альянс и Союз Синдикатов, действовали. Мы можно сказать сделали просто... невозможное: мы дали отпор не просто очередному имперскому офицеру, а в каком-то смысле самой Империи. Второму после Императора человеку. Это было нечто, во время которого мы... не были врагами. Так почему бы не воссоздать этот союз? Не сделать его более... долговременным? Таким образом мы одолеем Империю — и приведём Галактику к миру. На что Бриджер вдруг прыснул: — Думаешь, кто-то будет считать Союз Синдикатов спасителями и героями? — вдруг спросил он, изучающе глядя на Синдуллу. — Что даже во время переговоров о союзе наши люди: будь то Багровые или повстанцы, не буду смотреть друг на друга с немым желанием вцепиться друг другу в глотки? Смешно. — он мотнул головой: изрядно отросшие за это время пряди, собранные сейчас в хвост, выбились, расчертили тёмной полосой его лоб. Вынуждая провести по голове рукой, убирая те. — Я бы ТОЖЕ хотел, чтобы это было так, Джейсен, но мир в Галактике, когда существуют двое столь... рьяных борцов за свои интересы? Сам подумай: Багровый Рассвет, который ищет во всём лишь выгоды для себя, который ищет исключительно богатства и власти... И Альянс Повстанцев, который борется за свободу, справедливость. Сначала то будет конфликт интересов, потом же очередная война. — Но... Но... Но ты же Азура! — вспоминая то, что ему позже после его же собственного рассказа поведали об этом ситхе, воскликнул парень, попросту отказываясь осознавать, что даже ОН не верит в такую простую, но эффективную идею. — Правая рука Кримсона Дона, Второй Дарт, Второй Владыка: ты бы мог поговорить с... — Я уже давно не Правая Рука Кримсона Дона. — почему-то на этой фразе голос Бриджера дрогнул, что просто не могло укрыться от подивившегося этому Джейсена: в конце концов, слышать голос Азуры... таким ему приходилось крайне редко. Да, разумеется, он ещё в то, казалось бы, теперь уже далёкое приключение понял, что Азура и тот ситх когда-то были близкими друзьями, но... Неужели для него настолько неприятно говорить об этом?.. К тому же раз тот снова состоит в Багровом Рассвете, Джейсен думал, что тот вновь занял прежний статус, но... — Я, как многие говорят, Багровый: ни больше, ни меньше. Эзре повезло, что Мол дал ему добро хотя бы вновь стать членом Багрового Рассвета, снова иметь возможность видеться с Саважем и Шеаной, с Ахади и Шеной, тем же Саксоном и разумеется с Ферелом... По крайней мере возможность знать, что с Ферелом всё в порядке, возможность видеть, как Ахади и Шена дурят голову очередному мандалорцу из отряда Саксона, коему "повезло" стать их жертвой в сабааке. Спустя долгие-долгие и непомерно тяжёлые разговоры, не без помощи Саважа, но Мол всё таки дал ему возможность посещать Датомир: дал ему шанс быть рядом с его, Азурой... семьёй, быть... дома, но... Сказанное Джейсеном заставило в груди что-то неприятно шевельнуться. И что-то Эзре подсказывало, что вызвано то было отнюдь не воспоминанием о потере былого статуса и влияния. — Пожалуйста, Азура, хотя бы... скажи об этом Кримсону Дону... — на что Эзра ничего не ответил. — Знаешь, — спустя какие-то мгновения, казалось бы долгого, текучего молчания, всё таки прибавил тихо Синдулла. — Ты уже... По меньшей мере наверно пятый человек, что отвечает на мои слова подобным образом. Неужели... Неужели и вправду так сложно поверить в то, что мы, объединившись, сумеем победить общего врага? Юноша выжидающе смотрел на фигуру напротив. И когда тот наконец соизволил взглянуть на него, Джейсен встретился с золотом его глаз: — А ты не задумывался о том, что будет, когда останутся... лишь две стороны, Джейсен? — вдруг спросил он. — Когда общий враг исчезнет: что тогда? — тот же самый вопрос, что ему задала Сэра. В полумраке кантины взгляд ситхских глаз казался слишком ярким, слишком угрожающим, пусть парень и видел, что какой бы то ни было угрозы ни его, Азуры, слова, ни сам взгляд по отношению к нему не несли. Лишь нечто... тяжёлое, безотвратимое: что-то, что может произойти — то, что буквально заставляет Бриджера из раза в раз отмахиваться от столь навязчивой мысли. Ведь будем честны, участвуя в битвах, глядя на то, что происходит сейчас, к чему идёт ситуация, на всё более и более распаляющиеся гнев, ненависть будь то Империи, Багрового Рассвета или Альянса Повстанцев по отношению друг к другу, легко предположить, к чему это в конечном счёте может привести. И сорвавшийся с чужих уст вопрос заставил сердце Синдуллы пропустить удар. — Ты готов... поднять на меня лазер своего меча? — Я... Что ты... Что ты такое говоришь?.. — не понимал он, искренне отказываясь верить в это. — Этого не будет! Когда Империя падёт... — Появится новый враг, что захочет по нашему общему мнению откусить кусок побольше: для нас это будет Альянс Повстанцев, для вас — Багровый Рассвет. — закончил за него Азура, из-за чего в груди Синдуллы что-то отвратительно сжалось. Особенно после последовавших за этими слов. — Это будет закат для одних и рассвет для других. И мы с тобой окажемся по разные стороны баррикад, Джейсен. И поверь, выбирать между теми, кто сейчас находится на Датомире, и... тобой, твоим отцом с матерью, я не хочу. — И ты из страха, что придётся выбирать из того, что может и не наступить — предпочтёшь не выбирать и вовсе? — то, что чувствовал Джейсен: это были настолько противоречивые ощущения. Он чувствовал злость на Азуру за то, что тот банально... БОИТСЯ того, что может и вовсе не произойти. И не произойдёт — Синдулла это знал. Парень чувствовал печаль, что не давала свободно дышать от осознания, что все противятся такой просто вещи, как обычные переговоры. От осознания, что никто даже и не пытается прийти к мирному решению, к союзу, что заставит процветать обе стороны и возможно в будущем даже изменит понятия Багрового Рассвета, когда тех запомнят как союзников и друзей, что помогли избавиться от тирании Империи. Но и в то же время юноша чувствовал... страх: от понимания, что Азура, Сэра, Наллус могут оказаться... правы. Что этот союз станет забивающим гвоздём в будущее Альянса, что Багровый Рассвет предаст их сразу после победы или что обе стороны, из недоверия и ненависти... перегрызут друг другу глотки... Нет-нет, этого не будет! — мысленно повторял себе тот. — Не будет. Он не позволит случиться этому!.. — Не ты ли учил меня тому, что выбор есть всегда, и бездействие будет наихудшим из этого самого выбора? Неужели ты хочешь оставить всё как есть и дать Империи шанс захватывать с каждым днём всё новые и новые системы? — Разумеется нет. — прыснул он. — Я сделаю всё возможное ради процветания Багрового Рассвета. И ради победы над Империей принимать помощь Альянса Повстанцев... не так уж и необходимо. — это прозвучало подобно издёвке. И скорее всего так и было. Вот только Джейсен знал, чувствовал с помощью Силы, что расчёт был на то, чтобы оттолкнуть его, Синдуллу: ужалить, сделать неприятно. Не выйдет Азура. Второй раз парень не купиться на его так называемые "двуличие" и излюбленную язву. — Поэтому если у тебя всё, мы можем... поговорить о чём нибудь не связанном с политикой и понятиями морали. Или разойтись — и встретиться когда нибудь потом. Вот только будет ли это самое "потом" — никто из них точно не знал. И честно говоря даже не хотел задаваться этим вопросом. Что же касается нового имперского оружия: Джейсен решил о нём не говорить, пусть и хотел. В конце концов, о чём, о чём, но об этом Азура должен был точно слышать. Так что смысла спрашивать об этом парень не видел. Но вот о другом... Том, на что ему так явно дал намёк Бриджер... — Азура, о том, что произошло между нами... — парень замялся, невольно втянул голову в плечи, снова ощутив этот цепкий, но ныне же выжидающий взгляд. — Я... Мне... — как же сложно было произнести столь короткие, но нужные и необходимые слова. Сложно не из гордости, нет: сложно из-за осознания, что Азура может его... не простить. — Азура, я... Извини меня. — наконец выпалил он. — Мне очень... ОЧЕНЬ жаль. Жаль, что пришлось так поступить. Я знаю, что это было... предательство: что я просто не имел права поступать так. Особенно с тобой, как со своим другом и... учителем, но... — ...Но данный тебе выбор был слишком жесток даже для бездействия. — закончил за него мужчина. — Точнее не даже, а ОСОБЕННО для бездействия. Выбор из рязряда "Ты со мной или против меня?". — он усмехнулся, глядя в лицо напротив. И улыбка его была такой, будто мыслями на этот краткий миг тот оказался где-то далеко-далеко. — Мне это знакомо. — Так ты?.. — юноша примолк, с надеждой смотря на Бриджера. — Твой отец мне всё рассказал. — ответил он. — О том, что произошло тогда: что послужило причиной твоего поступка... Как и о том, что ты долго искал меня под обломками Покорителя и отказывался покидать Лотол почти что до самого прибытия Багрового Рассвета. — он откинулся на спинку стула. — Мне... тоже приходилось принимать трудные решения, так что... Оказавшись на твоём месте я и сам-то не знаю, что выбрал бы: член семьи или столь же близкий друг? — он хмыкнул: голос его прозвучал задумчиво и серьёзно. Пальцы в тёмной коже перчаток потирали щетинистый подбородок. — С кем бы ты предпочёл сразиться, Джейсен: с одним ранкором или с сотней бешеных вомп-крыс? И честно говоря, данный вопрос поставил Синдуллу в тупик, ибо прозвучал тот слишком неожиданно и слишком уж далеко тот находился от предыдущей темы их разговора. Из-за чего парень, очнувшись, хлопнул ресницами, по чужой скрытой за его рукой улыбке поняв, к чему тот был сказан: это был тот самый выбор, что Джейсену пришлось тогда сделать. Две стороны, два человека — один выбор, один исход. Столь же неоднозначный, как и выбор столь разных противников. Из-за чего и сам невольно хохотнул, ощутив, как незримая стена между ними пошла трещинами: — Я бы предпочёл... — Синдулла выдержал театральную паузу. — Ранкора. — О, я гляжу мы с тобой мыслим одинаково. — улыбнулся уже полее открыто Эзра, опираясь на стол перед собой. — Ахади с Шеной же выбрали вомп-крыс. — Ужас. — посмеялся Синдулла, придвинувшись ближе. — Их же так много! Того и глядя кого-то упустишь. — Они выбирали с расчётом поймать парочку из них — и сделать домашних питомцев. — Бриджер махнул разносящему заказы дроиду рукой. — Ну и, лукавить не буду, Ахади с Шеной... не прихотливы в еде. — Я их знаю не так уж и хорошо, но... Честно говоря я не удивлён. — сказал Джейсен, с каждым новым мигом, словом, ощущая, как эта самая стена всё больше и больше рушится. Пока, наконец, не рухнула окончательно... * * * И спустя, казалось бы, за один короткий миг пролетевшие часы, когда обоим уже пора было возвращаться кому куда, Джейсен, чувствуя эту сонливость — то, как веки начинают тяжелеть, вновь впал в уныние, понимая, что совсем скоро он снова увидит тот сон. И от Азуры просто не могло укрыться то, как его бывший падаван погрустнел: — Что такое, Джейсен? — напрямик спросил тот. — Тебя что-то тревожит? И Синдулла не сразу, но всё таки ответил — в конце концов, он того не говорил даже отцу. Но... Эзра был ему так же близок, он доверял ему столь же сильно, как и отцу с матерью, как Томасу с Серой. И будем честны, Бриджер отнюдь не один раз доказывал, что доверие это было оправдано: — Есть кое что. — неуверенно, но всё таки начал он, понизив голос, дабы его слова донеслись лишь до его, мужчины, ушей. — Это касается Силы... Я думаю. — Эзра придвинулся ближе. — Мне... уже много дней является один и тот же сон. И я думаю, что... это может быть видение. Видение будущего. И я боюсь. — он не говорил этого столь же открыто и явно даже Сэре: лишь те крохи мыслей, что его терзали, ведь понимал, что в их деле как ни что другое важен боевой дух, вера, коих он ненароком этим разговором может её лишить. И Джейсен не хотел таким образом навлечь на неё беду, заставить думать во время боя о чем-то постороннем. Из-за чего сейчас, наконец, выдохнул. — Я не знаю видение это или лишь навязчивый сон, вызванный воспоминаниями и опасениями, но... Я боюсь, что это может стать явью. — Что ты видишь? — тихо уточнил Эзра, в глазах его мелькнуло беспокойство. И Джейсен поведал ему свой недолгий рассказ... И закончив, прибавил: — Когда я просыпаюсь, помимо страха и будто бы... подскочившего как в бою адреналина, я чувствую что-то в роде... недосказанности. — сказал он, стараясь подобрать слова для такого странного ощущения. — Будто бы... за всем этим должно быть и что-то ещё. Ощущение, будто я просыпаюсь на чем-то важном. Такое, словно бы вот, я вижу те крохи обрывков начала этого самого "чего-то", но потом... — юноша всплеснул руками, ненадолго замолчал, качнув головой. — Потом я открываю глаза. — Мне уже доводилось слышать о таком. И да, я сомневаюсь, что это обычный сон. — честно признался Эзра, настукивая пальцами по металлу кружки перед собой. — И что ты думаешь? — парень с надеждой взглянул на него. — Возможно нам могут дать совет на Атоллоне. — предположил Азура. — Бенду? — ситх кивнул, ничуть не дивясь тому, что пути Силы свели Синдуллу с этим мудрым, но почти всегда говорящим загадками великаном. — Он даёт слишком расплывчатые ответы. — ожидаемо изрёк юноша. Тихо себе под нос прибавил. — Если вообще даёт... — но тут внезапно в голове всплыли его, Бенду, слова, когда-то сказанные Джейсену. Слова о том, что бояться ему нужно не Блэйда... А его ученика. И действительно, с Блэйдом было покончено, и действия Империи сейчас выглядят чрезмерно агрессивно. А не может ли быть так, что... сейчас наступлением на их базы командует не кто иной, как... ученик Блэйда? Так сказать МСТИТ за гибель своего учителя. Но насколько Джейсен знал, за Дартом прежде ходила лишь одна похожая на приверженца Тёмной Стороны особа — та девушка, Инквизитор. Но по словам Азуры на момент крушения Покорителя та была на борту звёздного разрушителя. Мог ли быть у Блэйда... ЕЩЁ один ученик? И мог ли то быть некто, кого так часто Синдулла видел в своём видении?.. — А как... ситхи относятся к своим учителям? — вдруг спросил он, чем немало удивил Азуру настолько резкой сменой темы их разговора. — Они могут желать... отомщения за павших от рук врага учителей? Во взгляде Азуры при этих слова что-то промелькнуло: нечто странное, задумчивое, едва уловимое, но непомерно... тяжёлое. Словно он сам задумался о чем-то важном ему. О том, о чём попросту не хотел думать: — Если верить словам МОЕГО учителя, нет, не могут. — ни чуть не сомневаюсь в своих словах, ответил Эзра: в конце концов, зная историю Мола, то, как с ним поступил ЕГО учитель, и чему именно тот его учил, он тому не удивлялся. Он точно и ясно знал, как именно Мол желает чужой смерти. И скорее всего будет не слишком огарчён, если удар нанесёт не именно он, а кто бы то ни было другой. — Философия ситхов подразумевает под собой одно простое правило: выживает и правит сильнейший, слабые же созданы для того, чтобы служить этим самым сильнейшим. Так что ситхи не слишком-то плачут о потере своих учителей и учеников: если тебя ранили или даже убили — значит ты оказался слаб. Так заведено и в Правиле Двух. — Правило Двух? — переспросил парень. — Ситхов бывает только двое: ни больше, ни меньше. И когда ученик хочет стать учителем — он бросает вызов своему учителю. И либо погибает и ему ищут замену, либо же он убивает своего учителя, становясь на его место. И так снова, снова и снова. — задумчиво, словно бы то было правило, что должно было отскакивать от зубов, произнёс Азура. Из-за чего по спине Джейсена пробежала дрожь. Ситхи и вправду настолько жестоки, как рассказывал отец. Как вообще кто-то мог додуматься до чего-то настолько... зверского?! — не понимал он. Но вспоминая своё путешествие на Датомир, того краснокожего забрака, а так же и его, Азуры, ученика, вдруг подумал — что-то всё то, что он видел, отнюдь не сходилось с чужими словами: — Но ведь ты и твой ученик... И тот забрак... И я... — Что могу сказать? — грустно усмехнулся Бриджер. — Я всегда выделялся на общем фоне. А если серьёзно: — мужчина сипло выдохнул. — Когда-то давно мой учитель БЫЛ приверженцем Правила Двух, но... После одного случая всё изменилось. Это правило, как я считаю, пережиток прошлого, что и загнало ситхов в глубокую тёмную яму. И если говорить конкретно про меня, а не про учеников Императора и его предшественников, я... Я бы шёл по следу обидчика своего ученика на самый край Галактики. Куда бы не завёл меня путь. — как и за обидчиком своего БЫВШЕГО учителя, не смотря на то, что тот неисправимый упрямый слепец, готовый идти напролом даже тогда, когда не прав... Или когда шансы на победу малы как никогда. — эти мысли промелькнули в голове слишком отчётливо, чтобы оставить их без внимания. В груди что-то болезненно сжалось. Перед глазами снова промелькнули Лотал, Мол, Ферел... И эта задумчивость просто не могла остаться без внимания самого Джейсена. И видя, как тот было раскрыл рот, намереваясь скорее всего спросить об этом, Бриджер снова вернул себе живность, переведя разговор на изначальную тему. — Думаешь в твоём видении мог присутствовать ученик Блэйда? — Да, Бенду мне когда-то говорил опасаться его. — Странно, прежде нам доводилось слышать лишь о Седьмой Сестре. — задумчиво проговорил тот. И между строк, в его интонации, Синдулла явно услышал "Нужно будет проверить это". Но спустя какие-то недолгие мгновения молчания Азура вдруг сказал. — Знаешь, думаю... я мог бы с помощью Силы удерживать тебя в состоянии медитации достаточно долго, чтобы ты смог лицезреть ВСЁ своё видение. — осторожно проговорил Бриджер, на что юноша ничего не ответил, пусть и сам хотел предложить нечто подобное, хотя и не знал, возможно ли то было вообще. И по всей видимости да, возможно, но... — Я... не знаю... — вдруг тихо сказал Синдулла. — Не знаю... хочу ли видеть всё до конца. — неожиданно сказал он. С уст его сорвался прерывистый вздох. — Я... С одной стороны понимаю, что Сила и вправду хочет мне что-то показать, — чтоб её! — прыснул про себя он. — Но с другой же... Может тот момент, на коем я просыпаюсь, мне и не нужно видеть. Может это так же не с проста? И вдруг то, что я увижу, окажется чем-то... ужасным, после чего оно будет видеться мне во снах? Что тогда? — Я не думаю, что то, на чём ты просыпаешься, настолько ужасающе. — попытался улыбнуться Бриджер. — Скорее возможно... неожиданно, но не более. Разумеется если ты не хочешь, я не буду настаивать: думаю когда придёт время — Сила сама укажет тебе путь. — Эзра ненадолго замолчал, после чего тихо, словно бы говорил то себе, обранил. — Не верю, что я заговорил, как Кэнан. — Возможно тогда будет уже поздно и бесполезно что-то узнавать. — не остался в долгу парень, пропустив последнее мимо ушей. Он на мгновение прикрыл глаза. После чего, глубоко вздохнув, распахнул их, повернувшись к ситху. — Хорошо, я... Готов. — Уверен? — оставив на столе пару причитающихся дроиду, а точнее владельцу заведения кредитов, всё же решил уточнить Азура, поднимаясь. Синдулла за ним. — Да: я хочу узнать, что мне пытается сказать... Сила. — тише закончил юноша. — Я хочу знать, что именно за ситх скрывается под тёмным капюшоном...