How It Was With You

— Добрый вечер, с вами "Инсайды Знаменитостей", шоу, где мы даем вам возможность заглянуть в жизни ваших любимых знаменитостей! — очаровательная ведущая лучезарно улыбнулась в камеру. — Сегодня со мной в этой студии один из величайших актеров современности и, по совместительству, одна из звезд самого ожидаемого фильма это года — последней работы Мэри Макдональд "Странствия с оборотнями", никто иной, как Гилдерой Локхарт! Зал взрывается аплодисментами, и Гилдерой с важным видом откидывает назад свои густые вьющиеся волосы, привычно помахивая зрителям рукой. — Должна сказать, вы почтили нас своим присутствием, мистер Локхарт! — Так и есть, — подтверждает он. — Но, пожалуйста, Марлин, зови меня Гилдерой. — Хорошо, Гилдерой, — усмехается Марлин. — Для начала, нам нужно поговорить о твоем новом фильме! Мэри Макдональд известна своей строгостью к актерам, требуя от них максимального погружения в персонажей. Было ли это проблемой для тебя? Гилдерой смеется. — Думаю, это может быть проблемой для некоторых актеров, но для меня это естественно. Так что нет, не могу сказать, что у меня возникали какие-либо трудности на площадке. Римус фыркает и отправляет в рот еще один кусочек шоколада, сидя на кровати перед телевизором в своем гостиничном номере. Этот парень чуть не довел Мэри до нервного срыва! Пока она пыталась держать репортеров и фанатов подальше от съемочной площадки, Гилдерой скорее заботился о том, чтобы сделать как можно больше фоток и нараздавать автографов, чем о вхождении в образ. Римусу удалось уговорить его отрепетировать слова вместе, но только проглотив собственную гордость и потешив эго Гилдероя, заставив его думать, что это Римусу нужна его помощь. — Что ж, Гилдерой, — Марлин дерзко улыбается. — Конечно, есть еще одна вещь, которую нам нужно обсудить… — Хорошо, я скажу! — смеется Гилдерой. — Да, это действительно мои настоящие зубы, — он демонстрирует их, одаривая публику улыбкой во все тридцать два. Пара человек в зале аплодируют. — Это… очаровательно, — говорит Марлин, — но не то, что я имела в виду. Нам нужно поговорить о том, как твой экранный роман с Римусом Люпином превратился в настоящий! — толпа снова оживляется и свистит. — Расскажи нам все! Как вы сошлись? — Как оказалось, — начинает Гилдерой, — Римус всегда был моим огромным фанатом. Когда я прибыл на съемочную площадку, бедолага был совершенно поражен. Но я сделал все, что было в моих силах, чтобы заставить его чувствовать себя непринужденно, даже помог ему с актерской игрой. В конце концов, он все же набрался смелости позвать меня на свидание, и я подумал, почему нет? Римус стонет в подушку. Ну конечно. Ну конечно же, блять, он решил выставить Римуса каким-то влюбленным школьником, писающим от него кипятком! Римус хотел заранее продумать историю вместе, но Гилдерой сказал: "Когда некоторые актеры нуждаются в сценарии абсолютно для всего, более одаренные природой могут импровизировать". Он сказал Римусу ни о чем не беспокоиться, просто посмотреть сегодняшний эфир и придерживаться истории, которую он придумает. Марлин неловко смеется. — Уверена, ты подумал о чем-то большем, кроме "почему нет"? Это ведь Римус Люпин! Самый горячий актер современности, широко признанный кинокритиками, любимчик фанатов по всему миру! Могу представить, в каком ты был восторге. — Верно, — отвечает Гилдерой. — Конечно, здорово встречаться с коллегой-актером. Это в моих генах — помогать другим, когда могу, и я никогда не против поделиться своей мудростью. Римус был очень благодарен за мой совет, было видно, как я улучшил его игру. — Не думаю, что у него были проблемы до этого, — говорит Марлин, стараясь сохранять непринужденный тон. — В конце концов, за его плечами две победы на Оскаре. — Ну, он всегда восхищался моей работой, — улыбается Гилдерой. — Я всегда был для него примером. Ты знала, что те две роли, за которые он получил Оскар, на самом деле были вдохновлены моей актерской игрой? — И все же, ты никогда не выигрывал Оскар, — мягко замечает Марлин. Толпа ахает, и лицо Гилдероя краснеет от злости. Марлин моргает, видимо, сама пораженная грубостью своего ответа. Она не боится задавать неприятные вопросы, но ее шоу ценят за то, что она всегда поддерживает дружескую атмосферу и заставляет гостей чувствовать себя комфортно. — Э–э, ладно. Давай… давайте перейдем к вопросам из зала! Да, ты, милая! Что бы ты хотела знать? Девушка в зале встает, и Римус измученно стонет. На ее футболке красуется надпись "Шалость Удалась", и он уже знает, что она собирается спросить. — Здравствуйте, мистер Локхарт! Мне интересно, как вы относитесь к тому, что Римус — бывший Сириуса Блэка? Это было неизбежно. Кто-то должен был заговорить о Сириусе. Они с Римусом были любимой парой общественности. Один из самых популярных актеров, с его сияющей улыбкой, теплыми глазами и ангельской внешностью, и лучший музыкант на сегодняшний день, с его бесспорной сексуальностью, образом плохого парня и абсолютно золотым сердцем. Люди просто обожали их вместе, были одержимы их парой, и многие все еще не могут смириться с тем, что они расстались. Римус прекрасно их понимает. Гилдерой демонстративно закатывает глаза. Возможно, с небольшим отвращением. — Мне плевать, — отвечает он надменным тоном. — Во всяком случае, это наводит меня на мысли, что Римусу гораздо лучше быть с кем-то моего уровня. Раз уж раньше он встречался с какой-то невежественной рок-звездой, то он, должно быть, очень счастлив быть с кем-то стоящим. — Фууууу! — Римус кидает в телевизор подушку, что приводит лишь к тому, что его кровать становится менее уютной. Зал, судя по всему, с ним согласен, только у них нет подушек, чтобы швырнуть в Локхарта. Большое упущение. Римус понимает, что это не очень приятно, когда тебя сравнивают с чьим-то бывшим, особенно когда этот бывший — гребаный Сириус Блэк, но это не дает Гилдерою права говорить о нем гадости! — Невежественной рок-звездой? — Марлин приподнимает идеальную бровь. — Сириус Блэк никогда не казался мне невежественным. Он не боится делиться своими политическими взглядами и в своей музыке довольно часто затрагивает довольно тяжелые темы. Взять даже "Lie Low with You" — такой глубокий и проникновенный текст… Песня, которую Сириус написал об их расставании, стала хитом, возглавив чарты по всему миру. Ее постоянно крутят по радио. И разве это не прекрасно? Что может быть лучше, чем слышать песню, которую твой горячий и популярный бывший, в которого ты, вполне вероятно, все еще влюблен, написал о вашем расставании, куда бы ты, блять, ни пошел? Это не неприятная песня. Она душераздирающе красивая, не неприятная. Расставание не было неприятным. Не было ни споров, ни ссор, ни криков, они даже не разлюбили друг друга. Они расстались по практичным причинам. И почему-то от этого было только хуже. Когда они встретились, Сириус только завершил тур по Америке и искал вдохновение для новой музыки, а Римус закончил очередные съемки и решил дать себе передышку. У них было все время мира, чтобы просто быть вместе. Но потом жизнь потревожила их драгоценный маленький мирок, в котором для них не существовало ничего и никого, кроме друг друга. Руководство Сириуса давило на него с европейским туром, а Римусу дали роль в новом фильме Мэри Макдональд. Быть в отношениях на расстоянии трудно. Ужасно трудно, если не невозможно, быть в отношениях на расстоянии, когда вы понятия не имеете, как скоро сможете увидеть друг друга, когда вы оба заняты настолько, что у вас едва ли есть время на то, чтобы просто созвониться, когда вы постоянно окружены репортерами, которым только дай повод раздуть между вами драму и людьми, которые не могут дождаться, когда ваши отношения развалятся. Воспоминания о времени, проведенном вместе, были настолько светлыми, что они не хотели запятнать их неизбежными недопониманиями, подозрениями и ложными обвинениями. Нет, лучше расстаться до того, как начнется вся эта грязь. Так что они решили поступить разумно, и все было к лучшему. Ну, если проигнорировать тот факт, что Римус все еще отчаянно влюблен в Сириуса и последние несколько месяцев, по ощущениям, живет лишь с половиной сердца. Гилдерой, похоже, совершенно не впечатлен тем, как Марлин защищает Сириуса. — Как скажешь, — говорит он слегка насмешливым тоном. — Откуда мне знать. Я не слушаю его музыку. Мне по вкусу что-то более… утонченное. — Должна сказать, я восхищаюсь твоей уверенностью, — смеется Марлин, пытаясь разрядить обстановку. — Я правда не знаю, смогла бы я оставаться такой спокойной, если бы встречалась с кем-то, чей бывший широко известен как самый завидный холостяк и трижды подряд был выбран самым сексуальным мужчиной в мире! Зрители тоже смеются, но лицо Гилдероя становится мрачнее. Его злость теперь очевидна, и это явно не предвещает ничего хорошего. — Блэк мне не конкурент, — заявляет он. — От слова совсем. Что бы ни было у них с Римусом, это никогда не было настоящим. Римус сам сказал мне, что на Блэка, конечно, было приятно смотреть, но не более, и он быстро ему наскучил. Между ними не было ничего значимого. Римус может только качать головой, ошеломленный такой откровенной ложью. Марлин хмурится. — Это... противоречит всему, что мы видели, когда они были вместе. — Ну, да, — говорит Гилдерой, теперь уже по-настоящему вжившись в роль. — Перед камерами все было великолепно, но это была лишь оболочка. Не было никаких настоящих чувств, поверь мне. Римус просто не знал, как к нему подступиться. Он сказал мне, что иногда Блэк был довольно вспыльчивым, а в остальное время просто отстранялся. Скажем так, он вел себя, словно под влиянием наркотиков и алкоголя. Марлин сжала челюсть. — Довольно смело с твоей стороны заявлять о таком, особенно когда это необоснованно и абсолютно неуместно. Мы не потерпим подобных обвинений в этой программе. Гилдерой смеется и поднимает руки в знак капитуляции. — Я никого не обвиняю! Просто делаю наблюдения. Как мне известно, в семье Блэков действительно наблюдается склонность к зависимостям. Римус в ебаной ярости. Да как он, блять, смеет! Римус может и будет отрицать это хоть тысячу раз, если понадобится, но Локхарт уже сказал это, и теперь последствий не избежать. Сириус вырос с жестоким, зависимым от алкоголя отцом, а его брат чуть не умер от передозировки всего год назад. Сириус терпеть не может наркотики и алкоголь и даже не посмотрит в их сторону! Из-за бурного освистывания из зала Гилдерою приходится подождать, прежде чем продолжить: — В любом случае, — беззаботно говорит он, откидывая назад светлые волосы. — Римус говорит, что Блэк и в подметки мне не годится, и он просто счастлив быть с настоящим мужчиной, который знает, как его удовлетворить, — добавляет он, подмигивая. Римусу хочется блевать и смеяться одновременно. Блевать, потому что это отвратительно, и смеяться над тем, что Сириус, якобы мог его не удовлетворять. Стоит ему только подумать обо всех тех ночах, когда их тела переплетались, и ничего другого не существовало… Из мыслей Римуса выдергивает телефонный звонок. Его личный номер знает лишь ограниченный круг людей, а значит это Лили, его PR-менеджер, звонит, чтобы наорать на него за этот кошмар в лице Гилдероя, выставляющего Римуса целующим его задницу кретином, который смешивает своего бывшего с дерьмом. Он начинает расхаживать по номеру, чтобы немного снять напряжение, и одновременно с этим снимает трубку. — Клянусь, я понятия не имел, что собирается сказать этот обмудок! — Не было настоящим?! — недоуменно восклицает голос на другом конце провода. Римус замирает, услышав этот голос. Хоть он и слышал его в каждой машине, в каждом магазине и в каждом баре, в котором побывал за последние недели, ему все равно кажется, что он не слышал его целую вечность. — Сириус… — Ничего значимого? Какого черта, Римус? В груди Римуса разливается тепло. Несмотря на все, что Гилдерой сказал о Сириусе, больше всего его разозлило предположение о том, что их отношения не были настоящими. — Сириус, послушай, — говорит Римус, проводя рукой по волосам. — Клянусь Богом, я никогда не говорил ничего из этого! Этот заносчивый ебаный кусок говна выдумал все сам! — У вас с твоим парнем довольно странные прозвища, — отвечает Сириус. — Он не мой парень. Римус буквально видит, как Сириус выгибает бровь, даже если его тут нет. — Возможно, тебе стоит сказать ему об этом. — У нас фейковые отношения, — объясняет Римус. — Со мной связался его менеджер, наплел что-то о том, что это будет хорошим освещением в СМИ для нас обоих и отличной рекламой фильма Мэри… Ну, ты знаешь, как это работает. — Я думал, ты ненавидишь такое? — да, в его голосе звучит разочарование, но также Римусу кажется, что он слышит в нем что-то вроде облегчения, хотя это вполне могло быть лишь игрой его воображения. — Ну, как оказалось, еще больше я ненавижу, когда меня непрерывно засыпают вопросами о моей личной жизни и… — Римус не заканчивает предложение, но не сказанное "о тебе" тяжело повисает в воздухе. Репортеры действительно были просто невыносимы. "Римус, почему вы с Сириусом расстались?" "Мистер Люпин, считаете ли вы, что ваши отношения с мистером Блэком были ошибкой?" "Это правда, что вы с Сириусом Блэком были помолвлены до того, как расстались?" "Римус, согласны ли вы с предположением о том, что весь альбом "Moonless Nights" был написан о вас?" "Что вы думаете о том, что Сириус Блэк был замечен с Фабианом Пруэттом, Римус?" С каждым вопросом ему все больше и больше хотелось вырвать себе сердце. Римус пытался сделать все правильно. Он поставил себя в уязвимое положение, сделав заявление о том, что сейчас переживает тяжелый период, что ему нужно время и личное пространство, чтобы справиться с этим, и попросил журналистов предоставить ему это пространство. Они этого не сделали. Римус не чувствует себя виноватым за то, что скормил им фальшивую историю, поскольку они нагло проигнорировали его ментальное здоровье и границы ради заголовков. От вопросов вроде: "Правда ли, что вы доставили на съемочную площадку тысячу цветов, чтобы покорить Гилдероя Локхарта?", "Вы с Гилдероем уже были вместе, когда начались съемки?", "Это правда настоящие зубы Гилдероя?" Римуса тошнило, но это гораздо, блять, лучше, чем хотеть вырвать себе сердце. — Да, это было действительно отстойно, — отвечает Сириус. — Оглядываясь назад, думаю, написать ту песню о нашем расставании, возможно, тоже не было лучшей моей идеей. Она преследует меня повсюду. Римус фыркает. — О, правда? — а затем он вздыхает. — В любом случае, я собираюсь закончить эти фейковые отношения с Гилдероем. У меня нет никакого желания встречаться с человеком, который говорит такие вещи, даже если не по-настоящему. — Вот именно! — решительно соглашается Сириус. — Он принижал тебя и всю твою карьеру! Ощущение тепла вернулось. Гилдерой буквально назвал Сириуса невежественным наркоманом, и вот он здесь, злится из-за того, что тот проявил недостаточно уважения по отношению к Римусу. Боже, он любит этого мужчину. О Боже, он так его любит. После минутного молчания Сириус спрашивает: — Но все ведь было по-настоящему, да? — и в его голосе слышится редкая уязвимость. — А ты сомневался? — тихо спрашивает Римус. — Ну, надежный источник утверждает, что ты великолепный актер, — Сириус смеется, но Римус слышит тревогу в его голосе. — С тобой это никогда не было игрой, Сириус. Сириус прерывисто выдыхает. — Это было самым настоящим, что я испытывал в своей жизни. Римус сглатывает комок в горле. — Ты был единственной настоящей вещью в мире, полном лжи. — Ты… — нерешительно начинает Сириус. — Ты не думаешь, что мы, возможно… совершили ошибку? ДА, кричит разум Римуса, ДА, ДА, ДА! — Я не знаю, — осторожно отвечает он. — Думаю, у нас были веские причины… — Просто сейчас это кажется немного глупым, — говорит Сириус. — Расстаться, потому что мы не хотели в конечном итоге стать несчастными, и где мы теперь? — Ты несчастен, Сириус? — тихо спрашивает Римус. — Я просто… я скучаю по тебе так чертовски сильно, Римус. — Я тоже, — и голос Римуса срывается. — Я тоже скучаю по тебе. Они снова погружаются в тишину, нарушаемую лишь звуками прерывистого дыхания, пока они пытаются взять под контроль свои эмоции. — Я могу сесть в самолет, — неожиданно говорит Сириус. — Я сейчас в Америке, но на выходные у меня не запланировано никаких выступлений, только парочка интервью, которые можно провести по видеозвонку. Я могу сесть в самолет и быть с тобой. Римус открывает и закрывает рот, мысли стремительно проносятся в его голове одна за другой. — Я не хочу, чтобы ты садился в самолет, — в конце концов отвечает он. — Если это только на выходные. Если ты все-таки прилетишь, я хочу, чтобы мы действительно попытались в этот раз. Дали нам шанс. В ином случае, пожалуйста, не напрягайся. От Марлин Маккиннон: Рем, я не очень хорошо знаю Гилдероя, и не мне судить о ваших отношениях, но я хочу, чтобы ты знал, что я чуть не врезала твоему парню в прямом эфире. От Лили Эванс: Что ж, это была катастрофа. Я приеду к тебе завтра, чтобы обсудить, что делать дальше, и с каким заявлением ты хочешь выступить. И, Ремми, не волнуйся слишком сильно, ладно? На нем это отразится хуже, чем на тебе. Гилдерой Локхарт Наконец-то Говорит о Чем-то, Кроме Себя, и Лучше Бы Он Этого Не Делал… "Сириус Блэк — Наркоман, и Римус Люпин Никогда Его Не Любил": Почему Локхарт Столкнулся с Негативной Реакцией После своего Недавнего Интервью с Маккиннон Гилдерой Локхарт Уверяет, что Римус и Сириус не Любили Друг Друга, Вот 20 Фото, Доказывающих Обратное Римус быстро отвечает Марлин и Лили и пробегается взглядом по заголовкам, чувствуя прилив облегчения оттого, что Лили, кажется, была права. Однако ему слишком тревожно, чтобы прочитать хоть одну из этих статьей дальше названия. Было бы логично написать Сириусу название отеля, чтобы он смог приехать к Римусу, когда его самолет приземлится (он уже должен был сесть в самолет. Да, он по-любому сел в самолет. Но что, если он не сел в самолет? О боже, он не сел в самолет!), и чтобы они могли поговорить о том, что они оба сейчас чувствуют и чего хотят, не привлекая к себе лишнего внимания. Да, остаться здесь и ждать Сириуса (если он прилетит!), определенно будет разумным решением. Десять минут спустя, Римус уже сидит в такси на пути в аэропорт. Неудивительно, что его прибытие туда вызвало настоящий ажиотаж. — О мой бог, неужели это…? — Да, да, это он! — Это правда Римус Люпин? — Сто процентов! У кого ещё такие прекрасные глаза? — Не могу поверить, что я нахожусь в одном помещении с Римусом Люпином! Не могу поверить, что я дышу одним воздухом с Римусом Люпином! — Надеюсь, он валит из страны после всего, что наговорил про Сириуса Блэка! — Надеюсь, он валит из страны, чтобы убраться как можно дальше от Гилдероя Локхарта! — Он такой красивый, что у меня заболели глаза! — Не думаю, что это физически возможно. — Знаешь, что действительно физически невозможно? Быть настолько красивым! — Его волосы выглядят невероятно мягкими, я так хочу их потрогать! — Отлично. Ты сможешь сразу получить его автограф на судебном запрете на приближение. Римус старается игнорировать гул голосов вокруг себя, осматривая толпу, и его тревога растет с каждой секундой. Но внезапно он замечает мужчину в конце коридора. Он в спортивных штанах и толстовке, волосы и половина лица скрыты за капюшоном, но Римус узнает его чересчур прямую осанку, от которой он так и не смог избавиться из-за своего воспитания, и то, как он сжимает и разжимает кулаки, как делает всегда, когда нервничает. Когда Римус встречается с ним взглядом, он знает наверняка. Римус начинает бежать. В конце концов, он актер и знает толк в кинематографической драме. Он бросается в объятья Сириуса, и тот крепко прижимает его к себе. — Сириус, — шепчет он. — Я здесь, — говорит Сириус в его волосы, — я здесь, и я никогда больше тебя не отпущу. Когда Римус слегка отстраняется, чтобы посмотреть Сириусу в глаза, он смутно осознает, что вокруг них разговаривают люди, щелкают и мигают вспышки камер, но его внимание приковано только к этим серебристо-серым глазам, которые он так часто видел по телевизору последние месяцы, но впервые за это долгое время в них появилась искра. — Ты действительно прилетел. — Конечно, — улыбается Сириус. — Как я мог не прилететь? Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — эти слова даются Римусу невероятно легко, и он притягивает Сириуса для поцелуя. Проблема с Гилдероем все еще не решена, и то, что Римус был замечен целующимся со своим, как он надеется, уже не бывшим парнем, только все усугубит, но он не может заставить себя переживать из-за этого. Все будет в порядке. Они будут в порядке.