В поле спят мотыльки,
Уж свернулся у реки
Но не может уснуть одна душа
Чудища бедную душу страшат
Твоей малютке не до сна,
Не должна дрожать бедняжка одна
От расправы Ведьмака,
Цена ей высока
Убийцы сталь оставит здесь
Лишь боль и печаль
Лишь печаль
Птицы, смолкнув, ждут восход
Спит, к земле склонившись, скот
Но не может уснуть одна душа
Чудища бедную душу страшат
Моя детка, глазки закрывай,
Замри, ни звука не издавай,
Будешь поймана Ведьмаком
За злато, а потом
Тебя он убьёт, вспоров живот,
И съест целиком
Целиком
Lullaby of woe (from Witcher 3: Wild hunt,
перевод и исполнение на русском Cactus in a Scarf)
После ухода Джаспера я даже не пыталась заснуть, бесцельно бродя по комнате. Садилась за стол, чтобы пролистать несколько страниц книги и через пять минут закрыть, не запомнив ни строчки. Ложилась на кровать и пялилась в потолок, стараясь не представлять, что сейчас происходило в Сиэтле. Даже спускалась пару раз на кухню, чтобы налить чай и так и просидеть с нетронутой кружкой. Первые пару часов я без конца проверяла время, которое словно замедлилось в десятки раз. Мне казалось, прошло не меньше двух часов с ухода Джаспера, и я была уверена, что он вместе с остальными уже дрался с кровожадными молодыми вампирами, но, взглянув на часы, с удивлением обнаружила, что стрелки сдвинулись едва ли на пятнадцать минут. Когда все-таки телефон, казалось, через целую вечность пиликнул, возвещая о сообщении, я подпрыгнула, дрожащими руками открыла его и сразу облегченно выдохнула. Прочитала еще раз, в тревоге решив удостовериться, что мне не показалось, и меня, наконец, отпустило. Я с громким выдохом прислонилась лбом к прохладному оконному стеклу, возле которого торчала весь последний час, гипнотизируя пустынную ночную улицу. Было далеко за полночь. В доме стояла тишина, нарушаемая лишь тихим похрапыванием Чарли за стенкой и моим сердцебиением, бухающим прямо у меня в ушах. Оно постепенно замедляло свой ритм после многочасового напряжения. Его размеренные толчки как будто вводили меня в странный транс, жутко захотелось спать. Я широко зевнула, поддаваясь сну. Теперь это было можно, теперь я могла себе позволить отрубиться, чтобы, проснувшись, наверняка увидеть Джаспера. Внутри меня царила безмятежность и расслабленность, и все же из последних сил я достала из коробки холщовый мешочек со странной смесью, пахнущей травами, и насыпала ее вокруг своей кровати, приговаривая написанные на бумажке слова. Это был очень простой, четко сформулированный текст, совсем не напоминавший колдовские заклинания, по крайней мере, в моем представлении. Скорее даже просьба, повторявшаяся многократно. Защити мое ложе, защити мой сон, защити меня. Защити мое ложе, защити мой сон, защити меня… Я, борясь со слипающимися глазами, медленно, шаг за шагом, шла вокруг кровати, рассыпая тонкую полоску пахучего порошка и твердя, как мантру: защити…защити… Когда смесь закончилась, я, наконец, смогла переступить черту и плюхнуться на кровать и практически сразу же провалиться в темноту. Я плыла в абсолютной тьме. Тьма была сверху, снизу, вокруг меня и даже внутри. Она окутывала меня невидимым и почти неощущаемым одеялом, словно я находилась в огромном черном облаке, которое несло меня куда-то. Я не хотела просыпаться, но глаза открылись сами собой. Надо мной был такой знакомый потолок моей собственной комнаты с небольшой трещинкой прямо над кроватью. Я лежала несколько минут или целую вечность — время словно потеряло счет — и потом встала, почувствовав босыми ногами мягкий коврик. Мне захотелось подойти к окну и пустить свежий воздух. Может, даже выйти на улицу. Все тело горело, будто у меня была температура. Неужели в комнате было так душно? Шаг, второй — мне срочно нужно было подойти к окну, нужно на свежий воздух. Еще шаг, но я так и не смогла его сделать. Ноги словно приросли к полу. Я пыталась снова и снова, но не сдвинулась ни на дюйм. Внутри меня сидела сила, всем своим существом стремившаяся наружу, но тело не могло подчиниться ей. Именно в этот момент я почувствовала что-то неправильное во всем происходящем, но никак не могла сосредоточиться, все еще поглощенная желанием, почти необходимостью, вырваться из комнаты. Взгляд был прикован к окну и темноте за ним, она звала меня, требовала к себе, прямо сейчас. Я — часть меня — не могла не подчиняться такому настойчивому зову. Снова шаг, но тщетно. Наконец, опустила глаза вниз. Босые ноги утопали в длинном ворсе небольшого прямоугольного коврика. Пошевелила пальцами и почувствовала, как жесткие ворсинки щекочут голую кожу ступней. Ощущения приходили с едва заметным опозданием, словно шли издалека. Или это я находилась на огромном расстоянии отсюда. Я продолжала завороженно следить за движением пальцев на ногах, как вдруг заметила тонкую темнеющую полоску, пробегавшую мимо ног своеобразной границей. Она расплывалась и колебалась, как мираж в пустыне. Как странно… Нога снова поднялась в попытке сделать шаг и ничего, напоролась на невидимую преграду. И только тогда я поняла, что двигалась будто бы и не я. Мое сознание, или его часть, было занято разглядыванием странной дугообразной полосы, заключающей меня внутри круга. Нет, что-то было явно не так. Внутри всколыхнулась тревога, практически сразу перешедшая в страх, который разогнал полудрему. Я огляделась, сопротивляясь самой себе, все еще стремившейся прочь из дома. Или это была вовсе не я… Темно, тихо, неподвижно, даже воздух будто застыл. В реальном мире такого отсутствия движения не бывает. Я все еще спала. И была не одна здесь. Замерев в накатившем страхе, я судорожно оглядывала пустую комнату и не находила ничего, но все чувства сигналили об опасности. Что-то явно было тут, совсем рядом, притаилось и выжидало, как только почуяло мою панику. Может, оно было за моей спиной. При этой мысли я резко обернулась, ожидая увидеть все, что угодно, вплоть до монстроподобных теней. Или держало меня за руку. Я тут же подняла руки, внимательно разглядывая белые тонкие пальцы. Ничего. Возможно, мне просто казалось, игра воображения, не более. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Мне нужно успокоиться, лечь обратно на кровать и проснуться. Простой и понятный план. Но стоило мне не то что развернуться, а только подать сигнал к этому действию, как меня силой опять направило к окну, практически бросило вперед. И снова преграда. И тогда я с ужасом поняла: мне не казалось, что-то действительно было здесь, совсем рядом со мной. Оно было прямо во мне. И это нечто изо всех сил стремилось прочь отсюда, таща меня за собой. И только тонкая темная полоса рассыпанной колдовской смеси не давала этому нечто осуществить задуманное. Поднявшаяся волна панического ужаса захлестнула и вытолкнула меня на поверхность. На мгновение я потеряла зрение, погрузившись в полнейшую, непроглядную тьму, отчего запаниковала еще сильнее. А когда открыла глаза, обнаружила себя лежащей в нелепой позе на полу возле своей кровати, как будто я — или мое тело — даже в реальности двигалось, пока я покинула его. Резко перестало быть тихо — я даже не знала, что в ночном заснувшем доме может быть так много звуков: тихий скрип деревянных половиц, шум ветра за окном, скреб тоненьких веток ясеня, касавшихся внешней облицовки дома. Я вздохнула и с облегчением потерла виски, прогоняя остатки сонливости. Все закончилось. Вдруг внутри что-то кольнуло, в самой сердцевине солнечного сплетения, словно легонько тянули маленьким крючком за тонкую ниточку. Дыхание перехватило, на глаза набежала странная дымчатая пелена, и на краю зрения я мельком увидела кишащий тенями перекресток. Я не успела ничего рассмотреть, как все вернулось в реальность, взгляд прояснился. Лишь легкое покалывание внутри напоминало о случившемся. «Мари! Нужно позвать Мари!» — вспыхнула в голове мысль. Что-то происходило прямо сейчас. Я все время ждала, что это вот-вот начнется, они придут, но в итоге беда нагрянула, как всегда, неожиданно. Я ринулась к столу, где оставила с вечера тот самый заветный мешочек. Босая нога прошлась по жестким гранулам, рассыпанным на полу аккуратной полосой, но я не обратила внимания, спеша скорее добраться до цели. Стол был совсем рядом, буквально в двух шагах. Я протянула руку и…кубарем свалилась на пол, будто мне подставили подлую подножку. Зрение снова поплыло, показывая мне часть изнанки с безмолвным ветром и темными пятнами теней. Я не понимала, что со мной происходило, но все равно продолжала тянуться за мешочком. Дышала так громко и часто, что шумело в ушах, как после длительного забега. Ноги перестали слушаться — я стремилась в одну сторону, а они толкали меня в другую. Так я и двигалась: рывок вперед, шаг назад. Меня дергало и скручивало внутри, сдавливало снаружи невидимыми тисками, тянуло в разные стороны. Я совершенно потерялась в пространстве, но упорно смотрела в одну точку — синее пятно мешочка на столе. Скрипя зубами и чуть ли не рыча от досады, зацепилась рукой за стол и приподнялась, но колени снова подкосились. В панике я стала шарить еле слушающейся рукой по столешнице. Круглые цилиндры ручек, шершавые тетради, какой-то мелкий мусор… все не то! Я уже была готова заплакать от такого невезения, как вдруг рука наткнулась на грубую ткань и судорожно сжала его. Стоило на миг расслабиться, как ноги сами понесли меня к окну. Я сопротивлялась изо всех сил, но зрение мутилось, словно на глаза набегала темная полупрозрачная завеса, или это мир вокруг наполнял черный туман. Я почти что потерялась между изнанкой и реальностью: впереди я видела окно, но стоило чуть скосить взгляд, как передо мной мелькали сотни дорог пустого перекрестка и тени, тени, тени… Я сконцентрировалась на твердом мешочке, зажатом в моей ладони, пока ноги, заплетаясь и подволакивая друг за другом, двигались к окну. А как только я дошла до него и открыла створку, попутно неловко зацепившись за занавеску и сдернув ее, тело, совершенно меня не слушаясь, просто перевалилось через край. Я едва успела зацепиться пальцами за подоконник, но надолго меня не хватило. Глухой удар — я почти не почувствовала боли — и вот уже лежу на сырой траве с ободранными в кровь ладонями. А внутри все пульсировало и тянуло куда-то вперед, и я не могла сопротивляться этому притяжению. Все, что было в моих силах — это, едва ворочая непослушными пальцами, распутать мешочек и вынуть серый камень с нацарапанными углем непонятными мне символами. Я сжала его в окровавленной ладони, пока плелась, как последний пьяница, шатаясь и переваливаясь, в сторону леса. Ничего не случилось. Не было ни знака, ни знамения, ни предчувствия. Но я продолжала сжимать камень столько, сколько могла, пока он не выпал из моих окоченевших рук где-то в лесу. А я все шла и шла. Спотыкалась, падала, ползла на четвереньках, неловко поднималась, царапая босые ноги и руки. Снова шла, мучительно медленно, ударяясь о деревья, запинаясь о камни и корни. Тело почти не слушалось меня, а когда удавалось получить над ним контроль, то этого жалкого времени хватало на несколько вздохов и пару шагов назад. А потом меня снова накрывала темная хмарь, оплетая с ног до головы и толчками двигая вперед. Все чаще меня выбрасывало на изнанку, но и там я была словно на половину. Я видела темную дорогу, множество дорог, черные стебли травы и застывший воздух. Я опускала взгляд и видела, как за руку меня держит тень, в которой едва угадывались очертания человеческой фигуры. Ее рука-отросток обвивалась вокруг моего запястья, пальцы превращались в длинные жгуты, скользящие все выше по руке. А может, мне это только казалось. Стоило мне моргнуть, и я снова была в глухом лесу, а пальцы зацепились за хвойную лапу, низко нависшую надо мной. Я шла и шла. Впереди был густой лес…или пустая дорога. Все рябило и расплывалось в глазах, очертания становились нечеткими, переходили друг в друга, и я не видела границы между нашим миром и тем. Я оглянулась, на миг перехватив контроль и врывавшись из призрачной руки, и увидела тот же лес и одновременно уходящую вдаль черную дорогу и тени, следовавшие за мною по пятам. Их было не перечесть, десять, может, двадцать. Они были почти как единое целое, изредка выбрасывая из огромного сплетенного сгустка руку-щупальце и шепча что-то непонятное мне. — Белла… Белла… — позвали меня на грани слышимости. Я хотела ответить, но во рту было ощущение, словно я набрала пригоршню земли. Я зацепилась за ветку, ободрав в кровь запястье. Резкая боль прояснила на несколько секунд зрение, и я остановилась, привалившись к большому дереву и чувствуя приятную влагу мохового ковра под ногами. Все мышцы тянуло и скручивало от перенапряжения, и я поняла, как устала. Сколько же я успела пройти — кругом был сплошной одинаковый лес, и я не знала, где вообще находилась. Мысль додумать я не успела, меня снова бросило вперед, и я, загребая ногами сырую землю и мягкий мох, последовала за притяжением. Шаг назад, два вперед, рывок, падение, назад… И все заново. — Белла! — почти в ухо крикнули мне. Я была на перекрестке в толпе черных теней, державших меня за руки и ноги, оплетавших шею и шебуршащих в волосах, будто по мне бегала толпа маленьких насекомых. На обочине стояла тоненькая фигурка Джульетты, вставшей на носочки, чтобы рассмотреть меня в этом черном месиве вокруг. Она кусала губы и с беспокойством смотрела на меня. — Мари…позови Мари, — прокричала я, отлепившись на мгновение от теней. — Она уже здесь. Возвращайся в свое тело. И я вернулась. Или меня просто выбросило. Я уже перестала понимать, где заканчивалась моя воля и начиналась чужая. В своем теле я едва могла самостоятельно пошевелить пальцем, и каждая такая попытка заканчивалась падением или толчком в ближайшее дерево. Лес, деревья, дорога, перекресток, лес, деревья, перекресток, лес… Я совершенно потерялась и не знала, где я, когда я…что я. И только постоянные крики Джульетты, зовущей меня где-то издалека…или совсем рядом…давали понять, что я — это все еще я. Громкий вой снова вернул меня в лес. Темно-зеленые размытые силуэты деревьев мелькали впереди, а среди них я, щурясь, заметила огромные фигуры. Я хотела запаниковать, что тени теперь ворвались и в реальный мир, но вот один из них дернулся, бросаясь вперед на четырех мощных мохнатых лапах, а за ним следом сорвались и остальные. Волки. Они окружали меня, фыркая и утробно порыкивая. Какая-то часть меня сжалась от страха и хотела уползти прочь, но меня все толкали и толкали вперед. Я упала на сырую землю, зарываясь в нее пальцами и сопротивляясь изо всех сил, но каким-то немыслимым образом продолжала рывками ползти к неведомой мне цели. Она была близко. Все чужеродное, что было во мне, забилось и затрепыхалось от близости этого нечто. Я силой выдернула руку из теневого захвата и дернулась в сторону, туда, где стояла Джульетта. Она протянула свою маленькую ладонь ко мне и едва успела схватить мою, как я снова стояла в лесу, в окружении стаи громадных рычащих волков. Один из них плавно перетек в человеческую форму и шагнул вперед. — Белла? — непонимающе уставился он на меня. — Что происходит? Я не видела его, казалось, сотню лет, и сейчас во все глаза смотрела на приближающуюся мощную фигуру, Огромный черный волк угрожающе зарычал, но Джейкоб словно не слышал его, сделал шаг в мою сторону, продолжая всматриваться. Волк зарычал громче, Джейк поморщился. А я пыталась выдавить хотя бы слово, но только открывала и закрывала рот и умоляюще смотрела на него. — Белла? — уже не так уверенно спросил Джейк. Перед глазами все плыло и темнело, мелькали пятна теней, я была попеременно то в лесу, то на перекрестке. После очередного моргания рядом с Джейкобом стоял ещё один, Сэм. Я не поняла, когда он трансформировался. Просто в одно мгновение был волк, а теперь человек. Или прошло гораздо больше одного мига. Я так запуталась. — Ты разве не слышал приказа? — прорычал Сэм. — Я сказал оставаться на месте. — Я и остался. Меня снова потянуло магнитом, ещё сильнее, ещё настойчивее. Я хотела крикнуть, но сумела только просипеть нечто невнятное. Из последних сил уцепилась за ветку сосны…или это был рука Джульетты. Не важно. Я просто держалась за нее. — Белла, — Сэм подошёл вплотную, пока остальные волки рычали и рыли лапами землю. — Черт возьми… — отшатнулся он, посмотрев в мои глаза. Руку пронзила резкая боль, я отшатнулась к соседнему дереву, потом к следующему. Так я и передвигалась, бросками от одного ствола к другому. Волки шли за мной по пятам, окружали и не спускали огромных жёлтых глаз. Что-то теплое стекало по ладони, пальцы стали скользкими. Джульетта держалась за меня, пытаясь вытянуть из сгустка теней, оплетающего уже мои плечи и шею. Я снова схватилась за какую-то шершавую ветку, ноги спотыкались о небольшие кочки и ступали по сухому черному песку пустой дороги. — Белла, — крикнула Джульетта — Белла, — почти прорычал Сэм Он встал передо мной, преграждая путь, и его лицо расплывалось, становилось лицом девушки-подростка. Черты его лица смягчались, и на меня уже в тревоге смотрела Джульетта. А в следующую секунду ее рост увеличивался и тело расширялось, пока снова не появлялся Сэм. Повсюду слышалась непрекращающийся шепот и шорох, и в этот нестройный хор вклинивалось утробное рычание волков. Я в очередной раз споткнулась, пытаясь остановить свои непослушные ноги, или уже не мои… И тут я увидела их. Сначала я приняла темные длинные силуэты за обычные тени, пока они не приблизились настолько, чтобы я могла различить одежду и лица. Ничего особенного, обычные люди, пусть и собравшиеся в весьма разношёрстную компанию. Встреть я их посреди улицы, прошла бы мимо, даже не обратила бы внимания. Но здесь и сейчас, в тени ночного леса, они казались зловещими призраками с черными глазами. Пришедшие были особенно четкими на фоне расплывающегося леса и текучих фигур Сэма и Джейкоба. На миг меня пронзила надежда: всего трое, волки с ними разберутся. Я слышала нетерпеливое рычание за спиной и шорох впереди, крик Джульетты где-то сбоку и громкий возглас вдали. Так однажды крикнула Мари, разгоняя тени на перекрестке. Один из них вдруг замер, как пригвожденный, потом резко дернулся, нелепо взмахнув руками. Он шагнул вперёд и тут же, скрючившись, как от сильной боли подался в сторону. Это было похоже на странный гротескный танец, отрывистый и резкий. Словно он был не хозяином своему телу, а лишь ведомый невидимым кукловодом. Совсем как я, пришло вдруг осознание. А затем он согнулся пополам в последний раз и, сдавленно просипев, упал и затих. Внутри все похолодело от страха: со мной будет точно так же, или ещё хуже? Я поползла, разгребая руками землю и мох, сама не зная, куда. Просто подальше отсюда. Джульетта снова схватила меня за руку, помогая подняться, и я уже стояла на пыльной обочине. Ее рука была горячей, а от нее шла сильная пульсация по всему моему телу. Она быстро отняла свою ладонь, виновато посмотрев на меня. Я стояла у большой сосны, держась за нижнюю ветвь. Снова шепот у самого уха, заставивший в панике обернуться. За мной стояли тени, тянулись своими длинными отростками к голове, щекотали лодыжки и опутывали босые ступни. Джульетта вскрикнула, я повернулась и увидела я как несколько бесформенных рук-щупалец коснулись ее волос. Я потянулась к ней, но стала заваливаться в черную траву, росшую по краям дороги. И упала на мокрый мох. Где-то вдалеке слышался голос Джульетты, а совсем рядом по-звериному рычал волк, и уже по-человечески рыкнул Сэм, одной рукой пытаясь поднять меня на ноги. Оставшиеся двое молча смотрели, как волки собирались вместе и приседали, готовые к прыжку. Было непохоже, что они боялись или собирались бежать. И вот один из них резко выбросил вверх руку, сверкнув белками глаз, и протяжно крикнул, как птица. Волки прыгнули, и я закрыла глаза, не желая смотреть, как они разорвут этих людей. Визг, вой, звуки ударов и рычание… Я почувствовала, как Сэм отпустил мою руку, и снова завалилась на землю. Открыла глаза и увидела, как рядом со мной кубарем прокатился мохнатый комок и снёс несколько небольших деревьев. Творилось что-то невообразимое. Звери грызлись друг с другом, как со злейшими врагами, кусали и брызгали слюной, разнося лесные окрестности. На моих глазах Сэм, что-то крикнув за спину, моментально в прыжке перекинулся в волка и протаранил это месиво из клыков, когтей и шерсти. Я опустилась на живот и ползком пробралась подальше отсюда. Зрение и слух, наконец, прояснились, хотя я все ещё могла видеть краем глаза черную пыль и тоненькую фигурку Джульетты. За спиной разнёсся яростный рев, к нему присоединились ещё несколько низких рыков, земля подо мной дрожала от мощных лап, а я все ползла дальше, пока не наткнулась на пару крепких ботинок прямо перед моим носом. Не успела опомниться, как меня подняли за шкирку и потащили прочь отсюда, где бесновались волки. Мои руки и ноги снова стали моими, и я вырывалась, как могла, но у тащившего явно силы было побольше, а потом к нему присоединился и второй. Мелькнула тень, и мы резко остановились. Я всё ещё плохо видела, перед глазами то и дело мелькали призрачные очертания перекрестка, сменявшиеся расплывчатым зелёным лесом. — Да сколько же тут чертовых тварей, — раздражённо проговорил голос надо мной. — Давай быстрее, — ответил второй, женский. В темноте и полуслепая, я даже не различила, что там была женщина. — Время поджимает. — Я не подписывался на такое. Знал бы, запросил в два раза больше, — продолжал ворчать первый. — Ещё и эта стерва уже троих сумела грохнуть. — Ну значит, нам больше достанется. Деревья резко поредели и меня вытолкнули на деревянный настил небольшой лодочной пристани. Щурясь, я разглядела ровные ряды деревянных сарайчиков, арендуемых местными рыбаками в сезонную ловлю, а в остальное время пустовавшие. Господи, неужели я прошла такое большое расстояние от дома до сюда, это по меньшей мере было мили три. Меня оставили лежать лицом вниз на досках. Я смутно различала чьи-то ноги, ходящие недалеко, но не могла сосчитать, сколько их, слышала тихие разговоры и споры. Кажется, они ждали кого-то или чего-то. Было темно, светило лишь несколько фонарей, брошенных на пристань, и их косые лучи бросали блики на чёрную воду реки и создавали зловещие тени вокруг меня. Или это были настоящие тени и лежала я на черной сухой земле дороги и вокруг меня колыхался потусторонний ковыль. Где-то тихо подвывала Джульетта или это выли вдалеке все ещё дерущиеся между собой волки. Я снова потерялась где-то между изнанкой и реальным миром, и тени постепенно подбирались все ближе. — Белла, — позвал тихий знакомый голос. — Белла… Изабель… Я подняла голову и всмотрелась в изменчивый полумрак. В паре метров от меня сидел, прислонившись к столбу, сгорбленный силуэт. Я никак не могла сфокусироваться на нем, перед глазами то и дело мелькали призрачные теневые блики. Но вот, наконец, воздух перестал двигаться, и я разглядела взлохмаченную макушку, понурый взгляд в почти черных глазах и неестественную бледность кожи. — Эдвард? — с трудом просипела я. — А ты что тут делаешь? — Вроде как тебя спасаю, — буркнул он, подбираясь ближе ко мне и помогая сесть связанными за спиной руками. — Ты извини, но кажется получилось не очень, — я окинула его прищуренным взглядом. Во мне снова затеплилась надежда, что сейчас все закончится. — Почему ты не разорвешь эти веревки и не разделаешься с ними? — Они кинули в меня какой-то странной земли, и я как будто снова стал человеком, — беспомощно проговорил он. — Я услышал их мысли, когда пробегал неподалеку, и понял, что они за тобой пришли. А дальше… — он кивнул на свои руки за спиной. — И о чем они думают? — упавшим голосом поинтересовалась я. Надежда угасла. Эдвард теперь такой же недееспособный, как и я. И неизвестно, сколько часов еще будет таким. — Ни о чем хорошем, — он смотрел в сторону похитивших нас незнакомцев. — С минуты на минуту ждут отмашки. Им кто-то заплатил за какой-то ритуал. В первый раз о таком слышу…они хотят сделать что-то с тобой. И еще боятся…пока я тут сидел, трое просто скрючились и упали замертво, — он указал на неподвижные тела, которые я не замечала до этого момента. Это была работа Мари, но работала она слишком медленно, на мой взгляд. А похитителей было слишком много для нее одной. Двое привели меня, и еще трое ждали на пристани. И на всех была одна она. — Они хотят занять мое тело и тело Джульетты. Черт, надо что-то делать. — Занять? — в ужасе прошипел Эдвард. — Кто такая Джульетта? Я не ответила, снова потерявшись во времени и пространстве. Я лежала на твердой земле, возле лица взметнулась пыль от чьих-то шагов. Возле меня на корточки опустилась Мари, быстро шепча что-то про время и ритуальный круг, но я плохо понимала ее речь. Я искала глазами Джульетту, и она взяла меня за руку, помогая подняться. Между наших соединенных рук билось, казалось, целое сердце и волны тепла расходились по всему телу. — … необходимо войти в круг… — донесся голос Мари. — …мне не добраться до главного… — Это Белла? Это ведь Белла? — снова голос Эдварда, успевшего прочесать мои незащищенные ничем мысли. Я подняла голову и посмотрела на него. — Я видел девочку в твоих мыслях. Это она? — я только кивнула, снова забыв, как говорить. — Что с твоими глазами?.. Кажется, я снова вижу все четко… Эдвард склонил голову, словно прислушиваясь к своим ощущениям, но не успела я сосредоточиться, чтобы выдавить хотя бы слово, попросить его попытаться разорвать веревки на руках, как меня подхватили под руки и, протащив пару метров, снова опустили на доски. Я приподнялась на дрожащих ладонях и в ужасе увидела, что нахожусь в очерченном углем кругу с каким-то странными знаками и россыпью черно-белой пыли. Перебирая руками и ногами, я в панике попыталась выползти из него, но снова упала, будто кто-то с силой толкнул меня. Шепот и шорохи резко усилились и ворвались в мое сознание. Я очнулась среди теней, они были повсюду, кружили вокруг меня. А я пыталась прорваться сквозь них, пока они сами не начали расступаться, открывая мне путь, как по волшебству. Я шагнула в брешь и снова стояла на перекрестке, а по дороге на меня надвигалось нечто темное и бесформенное, гораздо темнее и больше обычных теней. Оно было еще далеко, но окружавшие меня силуэты замерли и подрагивали. Я дернулась в сторону, но цепкие отростки-щупальца крепко держали меня. Бесформенное нечто превратилось в высокий силуэт, еще не полностью оформившийся, но явно человеческий. Шепот стал оглушающим, и в нем я слышала чьи-то далекие голоса. Я рванулась в страхе прочь, и мне даже удалось на пару секунд вырваться из сгустка тьмы, но ловкая подножка, и я снова на земле. Руку обхватила горячая узкая ладонь и тянула изо всех сил. Что-то громко кричала Мари, но я смотрела только в сторону приближающейся тени, пока Джульетта тянула меня, сжав зубы от усилия. Она то пропадала, и тогда хватка ослабевала и мне казалось, что я сейчас взлечу от небывалой легкости самой себя, то вдруг снова резко появлялась и пыталась вытащить меня. Отростки-тени тянулись и к ней, проходились по ногам и животу, и я из последних сил одергивала ее в сторону от них. Силуэт был совсем близко, он двигался прямо и твердо, навстречу нам обеим. Быстрыми уверенными шагами он почти летел на нас, и я поняла: стоит ему приблизиться, столкнуться с одной из нас, и это будет конец. Внезапно хватка теней ослабла, и я, не теряя времени, с Джульеттой, повисшей у меня на руке, выползла на обочину и упала в черную траву. Меня то переполняла легкость, то окутывала тяжесть, я взлетала и падала, падала и взлетала. Голова кружилась, и мир вокруг вертелся без остановки. Мелькали размытые пятна, лучи фонарей и их блики на воде, пыль бесконечных дорог и глаза Джульетты, красная пелена и черная мгла. И я потеряла счет всему, уверенная, что мое тело наверняка уже заняли, и оставаться теперь мне тут целую вечность. — Черт бы побрал этих долбанных вампиров. Вечно все портят! — со злостью выругалась Мари, и я увидела ее босые ноги с браслетами на щиколотках подошедших прямо ко мне. — Вставайте. Первой поднялась Джульетта, выползая на дорогу. Следом на четвереньках, не в силах подняться на ноги, появилась и я, постепенно обретая чувство равновесия и учась заново видеть. Кругом было пусто, ни теней, ни жуткого силуэта, ничего. Лишь пустой перекресток и Мари, недовольно глядевшая на нас. — Все закончилось? — робко поинтересовалась Джульетта, вставая и отряхиваясь. Она подала мне руку, и я взяла ее. Между нами все еще пробегало тепло, но я не чувствовала опасной пульсации или жара, как прежде. Что-то произошло, пока мы в какофонии теней и шепотов сцепились и не отпускали друг друга, пока Джульетта перетекала в меня и возвращалась обратно десятки раз, по кругу. Я не могла объяснить того, что произошло, но чувствовала внутри, что теперь могу без опаски касаться ее. Я крепче сжала тоненькую ладонь и убедилась, что все так же ощущала принадлежность своему телу, теперь уже навсегда. — Молитесь, чтобы так и было, — Мари указала на нас грозным пальцем. — Я почти достала его, но кое-кто вмешался, и все насмарку! Столько усилий аллигатору под хвост! Все, выметайтесь отсюда. Видеть вас не могу! Она схватила нас обеих за руки, и мир снова поплыл перед глазами, и я, подхваченная крюком ворвалась в темную ночь, напитанную речным воздухом и густым запахом крови. — Изабель, — голос Джаспера я узнала бы везде, даже находясь в полнейшей прострации. — Изабель, это ты? Посмотри на меня. — Это она, я слышу ее мысли, — второй знакомый голос, и рядом с Джаспером на корточки опустился Эдвард. Я открыла глаза и на миг решила, что мне все чудилось. Кругом лежали неподвижные тела, а деревянная пристань была забрызгана черно-красными пятнами, кое-где даже собиравшихся в небольшие тягучие лужицы. На ботинках и штанах Эдварда подсыхали мелкие частые капли. Руки, бережно держащие меня, были по локоть в крови, она красными разводами окрашивала бледную кожу и черными мокрыми пятнами осела на ткани футболки. Я схватилась за эти руки, пачкая собственные ладони и ощущая липкую пленку подсыхающей крови на пальцах, и подняла взгляд. На меня смотрели две пары абсолютно красных глаз.***
Джаспер бежал на пределе даже вампирских возможностей, взметая землю и втаптывая мокрый мох. Перепрыгивал овраги и приземлялся, оставляя длинные глубокие борозды босыми ногами. Но это все равно было медленно. Он хотел оказаться в один миг у дома Изабель, потому что чувствовал, что неимоверно опаздывал. Он сканировал своим даром весь радиус, на который был способен, чтобы сразу поймать в него ее эмоции. В рекордное время он добежал до Форкса, потеряв Эдварда где-то на полпути, когда тот свернул чуть восточнее. Он знал, что Изабель нет дома, не чувствовал ее в том направлении вообще. Внутри что-то скреблось и толкалось, вырываясь наружу глухим рычанием сквозь стиснутые зубы. Он должен был ее найти, во что бы то ни стало, иначе он сам ничего тогда не стоил. И смело мог бросаться в огонь, как абсолютно бесполезный вампир, не защитивший свою пару. Джаспер продолжал бежать, пока его не кольнул знакомый страх. Он резко развернулся в том направлении, но все пропало. Он не стал останавливаться и задумываться над этой загадкой, продолжая двигаться к источнику эмоций, которые он успел изучить до самой глубины. Он никогда не спутал бы их ни с чем. Снова укол страха, беспомощность, отчаяние и тишина. Если бы мог, Джаспер бы снес к чертям все расстояние, разделявшее его и Изабель, и уничтожил бы все, что заставляло ее бояться. Он бежал на редкие вспышки ее эмоций, как на яркий сигнал СОС, не видя ничего на своем пути. В голове билось мантрой ее имя, которое он повторял снова и снова, словно надеялся, что она услышит его. И на самом деле было неважно, кто с ней это сделал и что сделал или только собирался — он убьет их всех. Без разговоров, без раздумий. Он даже не будет сбавлять скорость — просто снесет все, что будет находиться рядом с Изабель. Джаспер перепрыгнул очередной овражек и со всего размаху врезался во что-то твердое и горячее. Будь это человек, его бы разорвало пополам, но вместо этого они кубарем покатились по лесу, снося деревья и ломая хлипкие кусты. Джаспер вскочил первым, принимая инстинктивно стойку, но это был всего лишь молодой Блэк, абсолютно голый и почему-то не в волчьей форме. Джаспера это не особо интересовало, он только недовольно рыкнул, что потерял время, и собирался бежать дальше, но мальчишка дернул его за локоть. — Они повели ее в ту сторону, — он махнул рукой на северо-запад. — Осторожнее. Они заставили всю стаю сцепиться между собой. Джаспер прислушался и уловил звуки звериной схватки, визги и вой, громкое подавляющее рычание альфы. Он благодарно кивнул, одновременно вопросительно окидывая его взглядом. — В человеческом обличии не действует, похоже, — смутился парень. — Я за помощью. — Позови Эммета, — бросил уже на бегу Джаспер. — Он с радостью помашет кулаками. Он свернул, куда указывал волчонок, по пути послав мощную волну спокойствия и дружелюбия в сторону громких ревущих звуков, и побежал на всей возможной скорости дальше, не став проверять получившийся эффект. Впереди виднелся просвет и блики света. Джаспер чувствовал угасающие эмоции Изабель, слышал ее запах, смешанный с ее же кровью, и это почти привело его в бешенство и одновременно окатило страхом. А что, если она уже мертва? Если он не успел? Джаспер влетел на пристань и столкнулся с первым, кто попался ему на пути, мгновенно оторвав тому руку. Его окатил фонтан крови и оглушили крики боли. Кровь лилась по его лицу и попадала в рот, и он совсем потерял контроль, забыв даже, что мог просто использовать свой дар, а не действовать, как заправский мясник. Он метнулся к следующему и просто снес ему голову одним движением руки. Краем глаза увидел быструю тень и перехватил ее. Это оказался Эдвард, смотрящий на него округлившимися почерневшими глазами, окатывающий своей дикой жаждой от такого количества льющейся со всех сторон крови. Джаспер отскочил, пытаясь сбросить с себя эмоции брата, но сам уже находился во власти своих собственных гнева и голода. Он опустил взгляд на полулежащую Изабель. Ее руки были в глубоких царапинах и ссадинах, она цеплялась пальцами за доски настила, словно ее кто-то тащил, а она пыталась удержаться. А когда она подняла лицо и посмотрела на него или точнее сквозь него, Джаспер в ужасе осознал, что смотрели на него не глаза Изабель, и даже не Беллы. Левый был все еще пронзительно синим, когда правый окрасился в глубокий карий. И оба покрылись сетью тонких черных прожилок, постепенно окрашивая белок и радужку. Они пульсировали и двигались, словно живые. Где-то там в глубине этих глаз он видел Изабель и даже чувствовал отголоски ее эмоций, таких знакомых и родных, как своих собственных, но чернота все больше забирала ее себе, отбирая у Джаспера. Он даже сомневался, что она видела его сейчас, пусть и смотрела прямо в упор. Джаспер на миг прикрыл глаза, чувствуя, что его больше ничего не держит, вообще. Единственное, что ему было необходимо — это спасти Изабель, но сначала он убьет всех находящихся здесь. Это займёт не больше пары минут. Едва эта мысль пронеслась в его голове, как он уже стоял рядом с очередным человеком, женщиной, попытавшейся опять бросить в него свою зачарованную грязь. Он с громким хрустом сломал ей запястье, выворачивая кости наружу, и, не успев, да и не пожелав, если честно, себя остановить, впился ей в шею, выпивая за считанные минуты и бросая уже бездыханное тело на землю. Секунда — и он стоял уже с другим, держа его шею в крепкой хватке и разрывая сонную артерию в клочья в гневе и жажде. Он собирался перекусить и последним, но его опередил Эдвард, с наслаждением, какого он еще не ощущал от брата, припавший к шее последнего колдуна. Секунду Джаспер смотрел, как Эдвард прикончил того и разжал руки, отчего тело кулем свалилось к его ногам, а затем тенью метнулся к Изабель, лежащей на грязных окровавленных досках, готовый в любой момент защитить ее от Эдварда, которого переполняли самые разные неконтролируемые эмоции: от кровавой эйфории до ужаса от своего поступка. И превыше всего снова была жажда. Джаспер сидел на корточках рядом с Изабель, загораживая ее собой и внимательно смотря на замершего Эдварда. Он очень хорошо понимал чувства брата и его жажду, потому что сам испытывал нечто подобное. После стольких лет воздержания человеческая кровь пролилась в него, как самый дивный и изысканный напиток. И хотелось еще и еще. А единственным источников этого напитка была Изабель. Сам он никогда бы не тронул ее, но за Эдварда ручаться не мог. Изабель пошевелилась и что-то невнятно простонала. Эдвард дернулся в ее сторону, и Джаспер предупреждающе рыкнул, приподнимая девушку и притягивая поближе к себе. В нос ударил сладкий аромат ее крови, выступившей на рассеченных ладонях, и он прижал их к своей груди, чтобы остановить кровотечение и хотя бы немного заглушить запах. Взгляда от Эдварда он не отрывал. — Я в порядке, — выдавил тот, опершись ладонями о колени и задержав дыхание. — Не уверен, — скорее самому себе проговорил сканирующий без остановки его эмоции Джаспер и посмотрел на ворочавшуюся в его руках Изабель. — Изабель, — тихо позвал. — Изабель, это ты? Посмотри на меня. Он чувствовал, как в ней начинают разгораться знакомые эмоции, словно ласкающие его дар: усталость, замешательство, тревога. И все же в нем по-прежнему сидел страх, что сейчас она откроет глаза, и он не увидит своей Изабель. — Это она, — рядом опустился Эдвард, и Джаспер инстинктивно прижал Изабель еще сильнее. — Я слышу ее мысли, — он глубоко вздохнул, и Джаспер почувствовал волну радостного облегчения. — Как же хорошо снова все чувствовать и нормально двигаться! Он с тревогой посмотрел на брата, сжимая девушку, чтобы в любой момент исчезнуть с ней подальше от, кажется, помешавшегося Эдварда. Его жажда всегда была самой сильной, а сейчас, снова испробовав человеческой крови, он мог не захотеть останавливаться. — Я в норме, правда, — Эдвард прочел его мысли. — Они что-то сделали со мной, бросили какую-то гадость, и я потерял почти все, кроме телепатии и жажды. Так себе обмен, если честно. — И каково было снова стать почти человеком? — у Джаспера отлегло, как только он понял, что произошло. — Паршиво. Джаспер хотел немного посмеяться над братом, может, даже слегка поддеть, но почувствовал, что Изабель окончательно пришла в себя. Она открыла глаза, огляделась вокруг, судорожно вздохнув, а потом подняла взгляд на него и замерла. Он знал, что она видела: жуткое зрелище, залитый кровью с ног до головы, с красными глазами, настоящий монстр. Но Джаспер не собирался ее отпускать и продолжал бережно держать в своих окровавленных руках, смотреть прямо в ее теперь снова синие глаза, без единого лишнего пятнышка. Он чуть поглаживал ее запястья пальцами, успокаивая и давая понять, что ничего не поменялось. Он все еще любил ее, как никого и никогда, и открывал ей все, что было в нем в тот момент: его страх, ужас только при мысли о потере, готовность защищать и убивать ради нее — все до последней, самой крохотной эмоции. Изабель ухватилась за его руки, ее губы едва заметно дрогнули в неуверенной облегченной улыбке, затем она перевела взгляд на Эдварда и снова посмотрела на Джаспера, уже не отрывая глаз. — Все закончилось, — он попытался стереть грязь с ее лица, но только сильнее испачкал теперь еще и кровью. Она не заметила, продолжая доверчиво смотреть только на него. — Боже, — наконец, едва слышно выдавила она устало и облегченно. — Вколите мне лошадиную дозу транквилизаторов. Хочу на ближайший месяц стать овощным салатом.