Крысолов из Литл-Уиннинга

*** Нарглы, как выяснил Гарри, – это воплощенные "оттиски" магии с семейных артефактов, то, что сильный маг вкладывает в предмет, создавая артефакт, вроде Патронуса, объясняла Луна, или семейных эльфов, ведут они себя скромно, питаясь крохами родной для них магии, незаметны, никаких беспокойств не доставляют. Ну, кроме тех, что изначально находились в артефактах атакующих, да и те заимствуют для пропитания только вещи носителя родной им магии – как, например, привезенный Луной с собой в сундуке. Её мама погибла при создании ментального артефакта, но наргл выжил и прицепился к девочке, которая его жалела и позволяла утаскивать свои вещи – отчего-то он больше всего любил (фетишист невидимый) ее туфельки. Она потому и видела нарглов, что до Хогвартса целых два года пыталась приручить недоделанного менталиста, пока он все-таки не согласился поселиться в ее серьгах-редисках.       Еще одно такое мелкое пугливое существо жило в гарриной комнате с того момента, как Винни из рода Пухов и Гарри из рода Поттеров-Певереллов связали себя полной магической клятвой; тогда-то наргл, уже обессилевший без подпитки от потомков его создателя, почувствовал пробуждение магии знакомого вкуса и перебрался к мальчику. Он был частью одного из певерелловских творений, припрятанной Дамблдором мантии-невидимки, но сбежал оттуда, когда Луна его приручила.       Артефакторы же высшего уровня мастерства могли создать артефакт, обладающий некоторой свободой воли. Примером тому Зеркало Еиналеж, что создала Моргана, бастард Пендрагонов, при жизни очень мстительная и свой взгляд на мир встроившая в Зеркало. Моргана (а за ней и Зеркало) ненавидела манипуляции детьми; она до конца жизни не могла себе простить пусть невольное, под заклятием, но участие в том потоплении корабля с почти тысячью младенцев на борту, кто-то из них был якобы очень опасен для царя Ирода Великого Мерлина, верящего в Пророчества.       К Зеркалу прилагалась, конечно, подробная инструкция с разъяснением, почему не стоит тянуть недостойные ручки к этой мощной темной штуковине, единственным назначением которой была охота на Мерлина и ему подобных; однако свиток с ней был спрятан в самом Зеркале и давался в руки не всем. Дамблдор же заигрался с одним из ее дальних потомков, а наргл Зеркала этого терпеть не стал и при первой же возможности затащил того в Зазеркалье. *** Гарри захлопнул "Дополнение к сборнику Артефактора", выписал кое-какие важные моменты и принялся обхаживать "псевдодушу" мантии-невидимки; эти магические структуры, создаваемые в артефакте зачарованием, он теперь тренировался различать каждую свободную минуту. Тренировался сначала на дудочке – ее наргл ему увиделся крошечным мышонком с лохматой шерсткой, зелеными глазками-бусинками и обязательным фиолетовым язычком. После этого в скребке для выделки шкурок он без труда разглядел тоже мышонка, практически близнеца дудочкового, а в палочке с многокомпонентной начинкой жил мышонок с совиными крыльями и змеиным раздвоенным язычком. И наконец Гарри пожелал увидеть, что именно собой представляет тот наргл без вместилища, который жил у него в комнате.       Этот наргл оказался миленьким монстриком, и Гарри решил связать ему вместилище побольше; кстати, Гектор Поттер говорил в "Дополнении", что нарглы предпочитают сделанное в Трансе. *** Из паутины собственного производства Гарри соткал огромный сетчатый полог, и наргл с удовольствием в него впитался. Полог этот почти полностью покрывал детеныша норвежского горбатого дракона – на взрослого дракона творение Гарри, разумеется, не потянуло бы; не помещался лишь самый кончик хвоста. Но Луна, присутствовавшая при первом испытании полога-невидимки и смотревшая на исчезнувшего дракошу без очков ее мамы, артефактора-экспериментатора, сказала, что хвостик похож на стрекозу, и Гарри не стал ничего переделывать. Транс к тому же длился все выходные, Луна всем врала, что Гарри велел не беспокоить, и для вида носила в комнату кружки с чаем и тарелки с бутербродами. Равенкловцы знали, что отвлекать готовящегося к экзаменам софакультетника вредно для здоровья, и декан это знал, так что вечно занятой директрисе просто не подавали полного списка присутствовавших на приемах пищи, вместо этого писали, как всегда в таких случаях, – "Списочный состав учеников в наличии". Гарри был не первым, кого они так покрывали, к тому же он был истинным равенкловцем: в межфакультетские склоки не встревал, учился по всем предметам, кроме Зельеварения, на сплошные "Превосходно" и читал как бы не побольше семикурсников, готовящихся к ЖАБА. В общей библиотеке Гарри читать не любил – там немедленно возникала мелкая рыжая и прямо поедала глазами; зато и факультетская библиотека хороша, и в Запретную секцию почему бы крыской да не просочиться?       Учёба, кстати, протекала спокойно: Чары шли легко, как и Трансфигурация, единственно что Маккошка смотрела укоризненно, сжав губы куриной гузкой, мол, не на том факультете оказался; Гербология – вообще в кайф, мадам Спраут ему самое-самое доверяла, а то, дьявольские силки как котята ластятся, да и мандрагорочек пересаживать одно удовольствие, первый же экземпляр разинул было роток да и захлопнул тут же, вместе с глазками, сжался в комочек и не дергался, только дрожал. Что до Зельеварения, Снейп, в отличие от остальных учителей, не оставлял учеников в покое и во время экзаменов, и после них, по-прежнему раз в неделю приходилось посещать его занятия, вплоть до Прощального завтрака. *** Наступило прекрасное время - экзамены уже сданы, а поезд еще не готов пробежаться по рельсам, увозя учеников из Хогвартса, и Гарри валялся на травке у хижины Хагрида, поглаживая перчаткой с пуходеркой разомлевшую миссис Норрис – собирал ценную шерсть у существа, которое постоянно жило в магическом месте. Клыка Хагрид забрал с собой, а новый лесник жил в Хогсмиде, и Гарри нашел этот закуток у огорода с тыквами, где взбешенный Филч их найти не мог – тыквы без присмотра превратились в кустарник с колючими ветками и оранжевыми ягодами, отчего в Хогвартсе все чаще стали заменять тыквенный сок на чай и какао, к тому же Гарри сплел себе шалашик, который сквиб даже не видел.       А вот приставучий домовик Блэков, который называл Гарри великим и могучим, еще как видел, и так надоел, что Гарри наконец согласился посетить ту леди, которая его так настойчиво приглашала. *** Обилие информации, за полтора суток полученной от портрета высокомерной женщины с гордым профилем и ядовитым языком, вкупе с доступом в "Малую" часть библиотеки Блэков, тех еще темнейших магов, превратило мозг Гарри в жижеобразную кашицу – несмотря на умение учиться, за два года в Хогвартсе отточенное до идеальности, это был все же перебор.       Гарри поднялся с кресла, потряс головой, заставляя разжиженный мозг затвердеть, и спустился с третьего этажа на первый – попрощаться с хозяйкой на три дня и пообедать приготовленным домовиком пудингом с почками, после чего Кричер вернул его в шалашик.       Теперь ему над чем подумать - и в первую очередь над тем, отчего та псина, черная и худая, которую он цапанул сразу тремя руноследьими головами (чтобы наверняка), один-в-один похожа на рисунки Грима, тотема семейства Блэк.       Решив кое о чём расспросить портрет Дамблдора, Гарри пустился по хорошо знакомой ему тропке между камнями к дырочке на раме слепка души Найджелуса Блэка. Стояла глубокая ночь, и манипуляций с разбрызгивателем никто из спящих портретов не заметил.       Замороженный Дамблдор соображал плоховато, но подтвердил опасения мальчика: Сириус Блэк имел анимагическую форму собаки, а ведь дата его смерти, что на гобелене с семейным древом Блэков стояла под обведенным черной рамочкой выжженным пятном, совпадала с днем, когда он укусил ту псину на границе Фиделиуса дома номер четыре по Тисовой улице.       Почувствовав ментальное давление от все больше таявшего портрета Дамблдора, Гарри вышел за пределы его поля зрения, крысом ушел в стену за портретом своего трижды двоюродного деда, а Блэки неоднократно пересекались в родстве с Поттерами, и принялся за чтение прошлогодних газет в разделе разных сообщений.       Крошечная заметка в июньском выпуске от двадцатого числа прошлого года была под чарами незначительности, а именно на таких, опутывавших когда-то его дом, он тренировал свой Взгляд до установки Фиделиуса; там-то он и вычитал, что бывший светлый стал Пожирателем Смерти, отсидел в Азкабане десять лет и сбежал. Понятно тогда, почему редактор "Ежедневного Пророка" наложил чары незначительности на официальное письмо, опубликованное, как и полагалось, для доведения до сведения волшебников потенциальных угроз, – ведь все разуверились бы в способности Министерства их защитить. И печатать надо, и читать её всем подряд нельзя, вот и спрятали заметку под чарами.       Гарри углубился в архив за тот самый год, когда остался сиротой, и обнаружил, что предателем, проведшим Волдеморта под Фиделиус, как раз и был Сириус Блэк, якобы лучший друг отца, так что прошептал: "Dime quién es tu amigo y te diré quién eres", в школе Литл-Уиннинга иностранным языком являлся испанский.       Гарри уже давно прочитал в каморке Филча обо всех "шалостях" четверки Мародеров, давно осмыслил для себя поведение двух богатеньких деточек, взявших под покровительство нищеброда Петтигрю и оборотня Люпина, и понял, что старик Аргус Филч, сквиб, не так уж прост, как кажется. Ну да ладно, тот же Дадли со временем получит парочку жизненных уроков, и он выбросил на время похождения отца и его дружков из головы – тогда они все были детьми, и часть их шалостей можно списать на малый возраст. Гарри как-то не задумывался, что сейчас и сам находится в таком же возрасте, но как и все, кто учился на вороновом факультете, он был слишком занят, чтобы шалить, да и не тянуло его к этому.       Самым преследуемым четвёркой душек-мародеров, по записям Филча, был нынешний декан факультета Слизерин, Северус Тобиас Снейп, полукровка, и некоторые шуточки над ним Гарри одобрял, а некоторые находил отвратительными. Гарри даже зауважал несгибаемого слизеринца – он в одиночку иногда такое вытворял с Мародерами, что и совместные их усилия не помогали снять с себя его очередное заклятие; в общем, заключил Гарри, все они хороши.       И это уважение тот самый Снейп как-то почувствовал на уроках в конце года. *** В поезде Гарри сидел в привычной компании из Терри, Падмы, Мариэтты и двух до сих пор безымянных одноклассниц, дочитал второй том "Дополнений", который отчего-то оказался в библиотеке Хогвартса в общем доступе, а потому легко скопировался в сшитую из пергамента толстую тетрадь, и стал бездумно пялиться в окно, за которым плыли луга, поля и Кричер. Кричер?       Тот помахал Гарри и жестами позвал выйти из купе.       Аппарация с домовиком была не такой неприятной, как в тот, первый раз, может быть, потому, что на подстраховке были Винни-Пух и Добби Дубощит, и втроем они аппарировали очень мягко.       Дубощитом Гарри-интуит назвал Добби почти сразу, как услышал, чем руководствуется чужой домовик, защищая его от злого умысла хозяев, и попал в точку. Пришлось и с этим эльфом проводить ритуал привязки, так что теперь только Кричер продолжал дразнить мальчика Великим и Могучим. В очередной раз вздыхая на это обзывательство, Гарри понял, что придется все-таки тащиться в Гринготтс, иначе его не привязать и не заставить называть себя просто по имени. *** В особняке Блэков Гарри нравилось всё, кроме обязательных уроков манер с Вальбургой, которая переходила на свои портреты в столовой и в гостиной, дрессировала будущего Главу двух родов держать спину прямо и различать дюжину вилок, заставляла мыть шею и уши, словом, по его мнению, вела себя как самодур. Она требовала, чтобы к своему тринадцатилетию он выучил наизусть "Бархатную Книгу" и еще кучу подобной макулатуры, и Гарри учил, подумаешь, пару часов потерпеть, зато потом, после сдачи строгой экзаменаторше очередной порции знаний, как наклонять голову при встрече с равными или с теми, кто выше по положению, да, потом он был волен копаться в "Малой" библиотеке, работать в превосходно оборудованной зельеварне и в такой же мастерской, рассматривать всякие волшебные штуковины, кроме самых опасных, словом, лето было удачным.       Даже поход в Гринготтс не испортил настроение, там его провели по восемнадцати сейфам Блэков и пятнадцати сейфам Поттеров, заставили примерить кольца Глав семей, и оба подошли, но Гарри их сложил назад в шкатулки – он не наивный дурачок, сначала как следует освоит родовые Кодексы, написанные кровью у Блэков и чернилами у Поттеров, и только потом подумает, стоит ли звание Глав свободы от обязанностей, потому что такое звание автоматически делает совершеннолетним. А Кричер пусть себе обзывается, все равно в сам Хогвартс ему доступа нет, а в особняке никто, кроме Винни-Пуха и Добби-Дубощита, этого не слышит. *** Вальбурга отчаялась донести до Гарри, что он зря откладывает принятие Колец Власти колец и следующих за ними родовых защит, но тут неожиданно для себя самой осознала, что никогда еще так весело не проводила время, ни в своем детстве, ни в юности, ни за всю свою взрослую жизнь, и тем более ни в посмертии. Она боялась потерять тот дух свободы, что несло с собой присутствие мальчика в особняке, а потому легко согласилась, чтобы к ним в гости пришла Луна Лавгуд, из семьи потомков тех, кто не к ночи будь помянут.       Ксенофилиус Лавгуд не отказался от приглашения официального вида, и они с дочерью церемонно (Гарри не ожидал такого от подружки, она не походила на затянутых в корсеты из чистокровности и высокомерности слизеринок) склонились перед портретом Вальбурги Блэк, развесили той на уши все положенные словеса и согласились погостить пару дней.       Пристально рассмотрев шрам на лбу у Гарри, Ксенофилиус Лавгуд высказался в том смысле, что там было вместилище под темнейший артефакт, как бы не хоркрукс, но сейчас, кроме остаточных эманаций, он ничего не видит.       Гарри, который не только безоговорочно доверял Луне в плане видимых ею нарглов, мозгошмыгов и морщерогих кизляков, но и читал "Придиру", согласился на осмотр у друга ее отца, Гиппократуса Аврелия Сметвика. Вальбурга чуть не сгрызла нарисованные кроваво-красные ногти, пока ребенок отсутствовал, и радостно выслушала заключение великого целителя, что мальчик сумел самоисцелиться своим преобразованием в некую змееформу (клятву, что он дал Гарри, он и не собирался нарушать, так что про все анимоформы узнал).       Ему пришлось отпаивать мальчонку зельями и проводить сеансы снижения отвращения к собственному телу, что съело подобного себе, пусть и в анимагической форме крысы, – в Думосборе Сметвик и Гарри четко увидели начало обратного преобразования его первой закуски, и тут Сметвик сказал, что такой мегаметаморфизм был очень распространен в средние века, до чумы, а потом те маги, что его практиковали, как-то вымерли, и они все были из Франции. Сметвик его еще и обрадовал теорией про вирусы и репликацию ДНК и РНК, в том смысле, что имеется немаленький шанс, что его потомки тоже будут метаморфами.       Лечение помогло и Гарри свой каннибализм принял – волшебники все с прибабахом, и он такой же.       Теперь Гарри читал книги по колдомедицинским способам избавления от проклятий, тут его экзаменовал Сметвик, а также рукописи Пандоры Лавгуд – здесь проверяльщиком был Ксенофилиус, и Вальбурге пришлось нехотя признать, что в этих смешениях с волшебными народами что-то есть.       Потом, когда плотина чистокровности в ее разуме практически рухнула, она сама предложила, чтобы Гарри на тринадцатилетие сделал предложение Луне. Рядом стояли и лыбились Сметвик с Ксенофилиусом, Сметвик еще и усугубил, мол, он не прочь стать крестным отцом таких интересных... гхм, но больше всех Гарри поразила Луна, что с обычным своим отстраненным видом заявила, что меньше чем на трёх детей не согласна. *** – Чертовы Лавгуды, чертова Блэк, – ворчал Гарри, приходя в себя на алтарном камне Рода, – сами бы попробовали принять сразу два Рода, да еще и магическую помолвку пережить!       Зато теперь у него было достаточно сил на ритуал Призыва, и он его провел в полуразрушенном доме Поттеров в Годриковой Лощине. *** Не надо было Нарциссе Малфой так слепо доверять мужу, который потихоньку распродавал доверенное ей имущество погибших Поттеров, – ей открылся при посещении мемориала сейф с книгами и амулетами, и она клятвенно пообещала призраку кузена Джеймса, что сохранит их до совершеннолетия Гарри.       Люциусу Малфою, которому приходилось отчитываться в тратах с совместных с женой счетов, не хватало на девок румяных и дорогой алкоголь, он продал два года назад пару книг, потом еще одну, и как раз примеривался к амулетику с алмазиком, как остолбенел – комнатка, отведенная его женой под хранилище поттеровского наследства, опустела в одно мгновение, а в следующее заорала охранка, и долго потом Люциус объяснял разгневанной жене, приложившей его заклятием из своего блэковского прошлого, что он ничего отсюда не взял (сегодня – прошептал он в сторонку). Люциус Малфой, будучи волшебником умным и практичным, по остаточным следам понял, кто Призвал свое имущество, неужели Поттер-младший сумел стать совершеннолетним? *** Гарри еле оторвали от полного собрания "Дополнений", что были в числе Призванного им, и пнули под зад в камин, из которого он вывалился на платформу девять-и-три-четверти, на этот раз вступившие в сговор домовики согласились с Вальбургой, что мальчика надо встряхнуть, а каминная сеть для этого подходит как нельзя лучше.       И кто же знал, что на поезд напустят дементоров? *** Остатки дементоров журавлиным клином плыли на северо-восток, а новенький дементор Гарри провожал их, засекая направление. Он сидел по-турецки на крыше последнего вагона, затерев следы битвы василиска с монстрами в драных мантиях; переварив парочку, что упали окаменевшими ему прямо в пасть, остальных он превратил в камушки и спрятал в бездонный карман джинсов. Плюшек от переваренных дементоров при проверке обнаружилось немного – умение отбирать эмоции да высасывать души, и он приманил очередную жабу из болота, как раз ехали по такой местности.       Снова превратившись в мальчика, Гарри потряс головой – в глазах у него до сих пор плавали червячки из-за включенного на третью мощность взгляда, раньше он его не опробовал, за что и поплатился – мощный вышел поток света. Однако быстро пришел в себя, вызвал Винни-Пуха с шоколадом и пошел набирать себе очки, скармливая малышне по половинке шоколадки.       Уроки Вальбурги даром не прошли – нужно поддерживать светлую репутацию, особенно являясь на самом деле Главой двух темнейших родов. *** Начались суровые школьные будни, но в школу зачастили дознаватели из Министерства, пытаясь вызнать, кто так проредил стражей Азкабана, что смогли сбежать три Пожирателя Смерти, пользуясь беспалочковой магией. В их числе были Бартемиус Крауч-младший, Антонин Долохов и Августус Руквуд; план-перехват, как всегда, результатов не дал, и министерские искали, на кого бы свалить вину. Не Министр же виноват, что после побега Сириуса Блэка пришлось послать дементоров охранять от безумца поезд с самым дорогим для избирателей, особенно в приближении новых выборов...       Начальник тюрьмы со страха скрыл, что все прекрасно были осведомлены об анимагической форме Блэка, да к тому же были уверены, что тот сдох, – артефакт учета арестантов показал это на пятый день после побега, и начальник тогда облегченно выдохнул, он всё собирался какого-нибудь попрошайку из Лютного под видом Блэка схоронить на кладбище Азкабана, но не торопился, и вот результат. Проблема в том, что у него был в штате делопроизводитель, тот не пил и не курил, был увлечен созданием картотеки и сразу, как стало известно о побеге блохастого Блэка, отправил официальное письмо в средства массовой информации. Потом он написал рапорт в ДМП и принес на подпись начальнику, а тот не удосужился прочитать должностную инструкцию полностью, и потому со спокойной душой письмо уничтожил, делопроизводителя же уволил на пенсию, чему тот был очень рад, но не цветочками какими занялся, а сразу набрал себе учеников, в частности Перси Уизли. Бывший делопроизводитель принес клятву о неразглашении при выходе на пенсию, так что начальник тюрьмы был уверен, что все шито-крыто, и тут такой облом.       Гарри даже не допрашивали, как и остальных учеников младше шестого курса – все свидетели показывали одно и то же, сначала все чуть не обосрались от жуткого страха, а потом окна залил ярчайший свет, от которого они не могли проморгаться до самого Хогвартса, то есть кто-то призвал Патронуса, а эту магию изучают в конце пятого курса.       Рвение следователей довольно скоро пошло на убыль, потом, как всегда, появилась новая сенсация и все затихло, а Гарри напросился на дополнительные занятия по рунам, ему мало было преподаваемых на курсе.       Снейп и МакГонагалл, ожидавшие, что Гарри именно к ним попросится на факультативы, недоумевали, какие там древние руны, когда есть Трансфигурация и Зелья, но профессор Бабблинг загадочно отмалчивалась, и Гарри ходил к ней три раза в неделю.       Обычный урок Зельеварения у класса, в котором учился Гарри, начинался с его единоличного опроса, и если в теории он блистал, то практические работы выполнял на отъебись отвалите от меня, профессор Снейп. Но не стоит думать, что так Гарри варит зелья всегда – нет, вот как раз для артефактов, если для них требовались зелья, они выходили на мастерском уровне. Он ведь сливал остатки в колбы и отсылал их в "Проверочную комиссию при Международной Гильдии Зельеваров", и уже получил оттуда приглашение на получение мастерства, так высоко их оценивали взыскательные комиссары. Да и председатель Экстраординарного Общества, отечественного подобия Международной Гильдии, сам Гектор Дагворт-Грейнджер, неоднократно лично писал ему, мистеру Натаниэлю Бампо, на абонентский ящик в Общественной Совиной почте Хогсмида, с просьбой посетить это их Общество, но для этого Гарри не подходил по возрасту, да и времени не бывало свободного, ему не хотелось его тратить на всякие, о ужас, разговоры.       Но однажды Гарри прямо на уроке вошел в Транс, когда в середине третьего курса им задали сварить Морочащую закваску, зелье ментальной направленности, и отчего-то на этом уроке не было гриффиндорцев, при которых Гарри всегда был настороже и не позволял себе расслабиться. Это было первое зелье, в котором Снейп не нашел ошибок, и он влепил отработку притворявшемуся до этого неумехой Гарри, и к тому же поставил Тролль за якобы не тот оттенок зелья.       На отработке Гарри вновь варил это же Зелье, и опять незаметно для себя, но не для учителя, вошел в Транс, и тогда у них состоялся серьезный разговор. По итогам этого разговора Гарри освобождался от практики на уроках, но вместо этого был обязан приходить после ужина и варить положенное по программе зелье, для вхождения в Транс требовалось выполнять некоторые условия, и лучше всего это было делать при малом количестве наблюдающих.       Спустя месяц Гарри, что иногда разговаривал с серьезным и умным человеком не только о зельях, но и об ингредиентах, предложил оценить некоторые яды – яд трехглавого руноследа, яд акромантула и яд неопознанного, якобы, самим Гарри существа.       Снейп безо всяких сомнений опознал яд василиска и теперь нарезал круги вокруг мальчика, совсем не похожего на своего отца серьезностью и сосредоточенностью, но успеха в попытках выяснить, где Гарри достает реликтовый яд, не достиг.       Ментальное вмешательство после усыпления Гарри, а Снейп и на это пошел от безысходности и злости, не прошло для зельевара даром – он скользил вслед за Гарри по бесконечной каменной трубе, потом взмывал за ним в небо, причем ему стало так жарко, что он выпал из разума мальчика, уже поборовшего сон и с яростью на него смотрящего, и после этого Гарри в Транс при Снейпе не входил, какими бы посулами он мальчика не прельщал.       Теперь он стал варить зелья на уроках и внутренне собирался, он умел это делать, но если остальным за такое зелье ставили то "Превосходно", то "Выше ожидаемого", Гарри непременно получал "Тролль".       Гарри знал, что эти оценки не имеют значения, а СОВы принимают министерские сотрудники Департамента Образования, так что он не парился, как и его декан, и старосты. Но почему-то это волновало гриффиндорку Грейнджер, и она предложила подтянуть Гарри по зельям.       Гарри, что традиционно ни на что вокруг не обращал внимания, тут насторожился – своим крысиным нюхом он почуял запах вранья, исходящий от этой непричесанной девицы, он и так ее особо не жаловал за командно-поучающий голосок с визгливыми обертонами, и решил, что стоит за нею последить, с чего бы вдруг такое рвение – помочь не своему софакультетнику Лонгботтому или тому же Уизли, а ему. *** Рвение гриффиндорки стало понятным, когда крыс выглянул из любимого наблюдательного пункта в нижнем углу рамы портрета Блэка-директора.       Гарри проследовал за однокурсницей под мантией-невидимкой – наргл спокойно выпустил из себя наргленка, когда Гарри выткал из паутины плащ с капюшоном, и тот внедрился в заготовку, и за полмесяца ее заневидимил. Девица после его отказа, вернее, после демонстрации вытянутого среднего пальца при остальных сжатых в кулак, вся вспыхнула и куда-то ломанулась, а Гарри вытащил из бездонного кармана джинсов маскировочный артефакт и проследил до поворота к директорскому кабинету. Крысом быстро прошмыгнул в проход и увидел, как Грейнджер, размазывая слезы по щекам, жалуется на него портрету Дамблдора, а тот велит не реветь, а варить нужные зельица, раз она не может убедить мальчика ее слушаться. Грейнджер строчила рецепт за диктующим Дамблдором, а Гарри записывал всё это безобразие на усовершенствованный Думосбор-диктофон, микрофоны и видеоглазки от которого давно уже им были экранированы – а чего ноги бить, если можно в прямой трансляции все увидеть, или в повторе помедленнее прокрутить.       Поэтому уже этим вечером гриффиндорке было подлито сваренное мальчиком в Трансе Зелье Оглупления, а записи Грейнджер перекочевали в тайник рода Пухов, как и незаконно выданный ей хроноворот, взамен он оставил копию хроноворота и копию тетрадки со своими заметками на месте того самого рецепта.       Весь остаток года Гарри записывал происходившее в кабинете директора, рассовав по укромным местам микрофоны и видеоглазки, и руны ему в этом здорово помогли, приборы с электронной начинкой можно было защитить от магических возмущений именно ими. Было очень интересно узнать, как сокрушается портрет Дамблдора, что ментальные закладки удается освежать только на расстоянии шага от него; как и все старики, Дамблдор иногда говорил сам с собою, и Гарри получил очень много информации.       Вот почему сбежал Сириус Блэк – ему просто некому было в очередной раз промыть мозги, и слетевшие ментальные закладки придали предателю решимости найти и докончить дело своего Темного Хозяина, добить его, Гарри, н-да, не ожидала псина, что и на него найдется рунослед. Только за это единственное Гарри был немного благодарен Дамблдору, но вскоре бурчание портрета, мол, мальчик Гарри совсем не хочет становиться знаменем Света, эту благодарность свело на нет.       Хроноворот директор МакГонанагалл даже не проверила, просто сунув его в ящик стола, и Гарри облегченно выдохнул, ну, сама Маккошка виновата, что через день не обнаружит на дне ящика ничего, кроме кучки песка. Гарри снял видеоглаз с потолка над столом, наступали каникулы и терять технику не хотелось – ремонт в директорских апартаментах всегда делали качественно. *** Так закончился третий курс, экзамены Грейнджер все-таки сдала, но дома, когда пришли результаты, ревела от пяти "Удовлетворительно" и остальных "Выше ожидаемого", не получив ни одного "Превосходно". За лето Зелье Оглупления выветрилось, но Грейнджер больше не ходила на беседы к портрету Дамблдора – выводы она сделала, когда в книжке рецептов обнаружила запись, что не надо рыть другому яму, и на таких хитрожоповинтовых найдется своя отвертка. Потом книжка рецептов сложилась пополам, еще пополам и превратилась в улыбку Гарри Джеймса Поттера, она ведь уже представляла, как будет произносить его полное имя, а он будет в ответ с безграничным обожанием смотреть на нее, такую умную по сравнению с ним, – но тут у нее словно кто-то стер с мозга паутину лжи и обмана. Стыд и совесть, они такие, они пробуждаются в том числе и от нужных зелий, какими были пропитаны листочки копии, а Грейнджер еще и пальцы лизала, чтобы поскорее переворачивать страницы. *** Гарри это лето провел не менее продуктивно, чем после второго курса. От посещения матча по квиддичу уклонился, он считал, что этот вид спорта немного не то что оглупляет (это Грейнджер вспомнилась), нет, не то слово, – а вот, квиддичисты становились как бы немного шальными, что было хорошо видно по их команде, начиная с ловца, Чжоу Чанг, которая училась на курс старше Гарри, и заканчивая капитаном, Роджером, их новым старостой. А ловцы были самыми отбитыми – Чжоу, после ее "шуток" в духе гриффиндорцев над Луной, он снабдил артефактом, который перекрашивал сине-бронзовые полоски на галстуке и оторочке мантий в ало-золотой, если она в очередной раз забывала, что подругу Поттера не стоит трогать, как и ее вещи. Так что от матча за первенство мира он наотрез отказался, и Терри Бут, который его и заманивал, потом сожалел, что поддался на уговоры отца, Метка и последовавшее за нею побоище после матча его изрядно испугали.       Гарри уехал в "Искпедицию" вместе с папой Луны и самой Луной, с Винни-Пухом, который с удовольствием научился читать (книжка про своего тезку была им выучена наизусть, и это он экспедицию переименовал), и Добби Дубощит тоже решил ехать с ними. До конца августа их в стране не было, потому что они нашли в Австралии морщерогого кизляка и бундящую шицу, зарисовали их и изучали повадки, словом, лето было замечательным. Как и первый месяц в Хогвартсе, несмотря на то, что ЗОТИ им назначили преподавать бывшего мракоборца Грюма, а тот всем на них самих показывал Непростительные, точнее, третье, Подчиняющее, а первые два на паучках. Только это и омрачало учебу – Снейп наконец от него отстал, хотя теперь они по пол-урока пикировались на потеху всему классу, но даже самым невнимательным было ясно, что регулярно огребающий Троллей Поттер и влепляющий ему за малейшее отклонение от рецепта Снейп так развлекаются.       Гром грянул, когда читающий за ужином справочник по металлам Гарри был ни с того, ни с сего вызван чемпионом от непонятно какой школы – о том, что у них будет проводиться Турнир Трех Мудрецов, Гарри знал, но никакого внимания на этом не заострял, и вот на тебе, он с хуя-то с чьей-то недоброй подачи Чемпион.       Одноклассники даже голов не подняли от своих книг, и позже в гостиной ему никто и слова не сказал, только новенький староста, Роджер, заметил, что это дело чести факультета, так что обращайся, Поттер, если понадобится помощь. Гарри покивал да и отправился заниматься очередной поделкой, ему, с его внутренним зоопарком, драконы, что традиционно были на всех первых турах всех Турниров, не страшны. *** Неспешная беседа с венгерской хвосторогой закончилась тем, что та метко выкатила подделку под яйцо под ноги своей новой подружке, которая умела снимать чары Подобия, и погрузилась в сон, бережно всем телом окружив свою кладку – а потому драконологи занялись ее перемещением в заповедник только спустя три дня, драконы очень любят поспать и не любят, когда их будят. На эти три дня над венгерской хвосторогой пришлось держать купол и отгонять любопытных детей, но драконологи со своей задачей справились, кроме одного из них, рыжего новичка (пять лет не срок для драконов), который плевать хотел на желания драконицы. Теперь он больше не будет работать с драконами – метка от ожога ему не даст к ним даже близко подойти.       В семье Уизли прибавилось людей, испытывающих желание что-нибудь сотворить с противным, ни разу не принявшим их даров мальчиком. Дамблдор рисовал им совсем другое будущее, в очередной раз вздохнула Молли Уизли, и принялась варить очередное зелье, которое вдруг да получится подсунуть будущему зятю, – Джинни хвасталась, что Гарри дважды на нее посмотрел, в сентябре и в начале октября.       За стойкую иллюзию, которая обманула даже дракошу с ее пронизывающим взглядом, Гарри присудили первое место, на которое весь факультет и сам Гарри даже внимания не обратили, только декан отметил, что очень, очень хорошо получилось, и все, кто это слышал на общефакультетском собрании, согласно покивали, да и вернулись к своим книгам. *** На Бал Гарри и Луна просто забыли пойти, увлекшись очередной поделкой, да впрочем им никто ничего и не сказал, на факультете, само собой. Зато как на следующее утро орали в Большом Зале гриффиндорцы, да и слизеринцы не отставали – Гарри в очередной раз мысленно поблагодарил Шляпу и преспокойно вытащил талмуд по пространственной магии. Звуки сразу стихли, как всегда, когда он погружался в описанные его шестикратным прадедом тайны создания портключей, но пока он не выучит нумерологические группы, даже пытаться не стоит – интуиция интуицией, а расчеты должны быть точными.       На эти каникулы они остались в замке – Ксенофилиус уехал в Индию, и два любителя нарглов пошли их искать в Выручай-комнату, после той диадемы, что утащили к себе невыразимцы, Гарри там не бывал, некогда было, да и Луну хотелось удивить. *** Нарглов они нашли трех - один из них приручился быстро, и Гарри вычислил в рунном круге, грубоватом, конечно, но в первом приближении сойдет, что этот наргл есть суть ментального артефакта, и тут ему в голову пришло – а не от той ли диадемы, которую, по слухам, стоило надеть, и знания усваивались, как по волшебству?       Время до второго тура прошло незаметно, Гарри углубился в ментальные науки и почти уже понял, какие функционалы были в диадеме, но однажды вечером вдруг почувствовал, что Луна находится в несвойственном для нее состоянии – она была не привычно странная, а непривычно заторможенная, и Гарри включил поисковик, выданный ему папой Луны, а создала его для поисков дочки Пандора Лавгуд, мама Луны, что погибла в лунины восемь лет.       Гарри Кальмаром подплыл к деревне русалок, покрыл все чернильным облаком и утащил привязанную и усыпленную девочку в Тайную комнату, а там Луна рассказала ему, что ее похитил двуличный профессор по дороге из Леса, куда она ходит подкармливать протухшим мясом фестралов.       Луна согласилась до окончания второго тура остаться в этой безопасной локации, а Гарри, которого разозлила бесцеремонность устроителей Турнира, взял да и вытащил всех остальных пленников, уложил их в библиотеке под крайним столом (три не таких уж крупных девочки запросто поместились там на надувном матрасе), включил на сутки копию артефакта из Святого Мунго, тот предназначался для усыпления пациентов перед обширным оперативным вмешательством, и пульт от него положил в новую свою разработку – бездонный карман на теле. Потом нарисовал вокруг стола Круг незначительности и ушел, прихватив с головы мелкой француженки пару волосков. *** На следующее утро Гарри не стал прыгать за всеми в воду, а на попытку профессора Грюма его столкнуть, громко сказал, обращаясь к зрителям: – Нет там никого, у меня специальный бинокль никого из людей в Озере не видит!       Сонорус у него всегда выходил без осечек.       Через час, когда всплыли с голыми руками остальные чемпионы и подтвердили слова читающего книгу Поттера, а его усадили между собой деканы Спраут и Флитвик, все кто обзывал Гарри трусом и словами еще похлеще, заткнулись, и тут наконец к нему подошел мистер Крауч и попросил показать всевидящий бинокль. Гарри отдал ему сделанный еще в докальмаровскую пору омнинокль с чуть подкрученными функциями (он узнал об окнах слизеринцев и обзавидовался), и выключил артефакт Сна без сновидений.       Второй тур решили не повторять, но Гарри по его итогам сместился на третье место, отчего ему не было ни горячо, ни холодно.       Третий тур начался на закате двадцать четвертого мая, и Гарри вошел в лабиринт третьим, после Виктора Крама и Седрика Диггори. *** – Ой, я вас умоляю, вы где этот ритуал отрыли? – василиск Гарри обвивал восемью кольцами котел с брошенной туда заготовкой Волдеморта, а хвостом прижимал к земле бывшего Грюма, с которого уже стекла чужая внешность, – я бы еще понял, если бы этот ритуал Возрождения проводил какой-нибудь недоумок и двоечник, но вы! С двенадцатью "Превосходно" за ЖАБА! – негодование в шипящем голосе не было наигранным, а отдавало настоящей горечью.       – Вы были моим кумиром последние четыре года, и на тебе, вы собрались проводить самый примитивный ритуал из всех возможных, который не дает полноценного человеческого тела, а формирует лича, – тут Гарри на мгновение задумался, принимая самое важное в своей жизни решение.       – Короче, я сейчас вот эту заготовку (тут Гарри сверкнул левым глазом на ту самую заготовку) погружу в василисковый стазис, а вы (тут кончик хвоста уткнулся Бартемиусу Краучу-младшему в грудь) засядете в библиотеке на Гриммо за полное собрание ритуалов, ага, я его вам открою в разделе ритуалов возрождающих.       – И готовьтесь стать папашкой на ближайшие семнадцать лет, после нормального ритуала у вас появится нормальный новорожденный темненький, ути-путиньки, лордичек, – заготовка пыталась что-то вякнуть, но Гарри уже включил на первую передачу мощность Взгляд, и она окаменела. *** Факультет отпраздновал победу Поттера в своем стиле – ухватили по тарелке с куском праздничного торта и по своей любимой книге, Винни-Пух под невидимостью успевал только подливать чай или кофе в чашки ликующих воронов. Гарри прокрался под утро в кабинет директора, облил портрет Дамблдора собственной разработкой и ушел, растворитель начисто съедал волшебную краску – ну его нафиг, какой сильный колдун оказался, даже в виде портрета умеет управлять людьми. Нет уж, раз решил на своих условиях дать второй шанс темнейшеству, то никаким Пресветлым даже первого шанса нельзя давать.       Тихо растворяющийся в небытие Дамблдор уныло сидел в одиночестве на своем вокзале. *** Девятнадцать лет спустя лучший студент-выпускник Марволо Бартемиус Гонт произнес на прощальном пиру здравицу в честь директора Гарри Джеймса Поттера и его жены, профессора Прорицаний Луны Пандоры Лавгуд-Поттер, потом поблагодарил своего отца и сверкнул вишневыми глазами на собравшихся. Это был единственный недостаток у вполне здоровенького новорожденного, потом мальчишки-непоседы, а ныне записного сердцееда Марика, как его звали в тесном семейном кругу трех темнейших родов - Гонтов, Поттеров и Блэков с примкнувшими к ним Лавгудами.