Когда зашепчет яблоневая листва

      Когда Феликс поступил в университет в Сеуле, он остался один. Его родители, друзья и близкие остались в Австралии, так что в Южной Корее он был полностью предоставлен сам себе. И не сказать, что это было хорошо или плохо: Феликс за короткое время познал и плюсы и минусы самостоятельной жизни.       Например, у него была отличная возможность отдохнуть от младшего брата. От университета, как иностранному студенту, поступившему с наивысшими баллами, ему предоставили отдельную комнату. И делить её ни с кем не приходилось. Вот только вечерами становилось немного одиноко. На второй день он уже не выдержал и позвонил матери, прося мелкого к телефону. Они проболтали около двух часов, пока Ликс не понял, что вновь устал от его болтовни. Всё-таки жить отдельно было не так уж и плохо.       Ещё одним плюсом послужило наличие у него отличной отмазки от «культурного» времяпровождения с друзьями. Когда те в выходные возвращались с учебы в родной город и звали Феликса вместе выпить, он мог без зазрений совести ответить, что находится за границей и домой в ближайшее время не вернётся. Он ненавидел пить с друзьями. Кино или боулинг — с радостью! Порубиться в приставку до утра — без проблем! Но никак не выпивать вместе. С подобных тусовок Феликс всегда уходил первым и практически трезвым.       Из минусов он выделил, что стал каким-то отшельником. Отдельная комната — даже соседа нет, чтобы поговорить, плохое знание языка, из-за чего с ним старались лишний раз не заговаривать, и страх самому начать разговор. Его избегали, он избегал, и так вышло, что спустя месяц учёбы он так и не обзавёлся знакомствами.       На посвящение в студенты, что проводилось в конце апреля, он вообще идти не планировал. Там бы его встретили только пьяные незнакомцы и ничего более. Но потом он проанализировал у себя в голове, что следовало бы и самому немного напиться, чтобы развязать язык и избавиться от скованности. Может быть тогда он и заговорил бы с кем-нибудь. Ну или на вечеринке всё равно найдется кто-то, кто сам с ним заговорит в силу алкогольного опьянения.       Когда он заявился в главный корпус университета, где и проводилось мероприятие, большинство студентов уже были под шафе. Расслабленные и повеселевшие, они танцевали и играли в настолки, пили на спор и совершенно не обращали на него внимания. На входе Феликс показал постовому студенческий билет и без проблем слился с толпой.       Кто-то тут же втянул его в кучку буйно дрыгающихся под музыку старшекурсников. Обменявшись парой фраз с ребятами, в ходе чего выяснилось, что Ликс ещё и миллилитра водки не бахнул, один из старших уволок его в сторону импровизированного бара — к длинной и высокой тумбе, заставленной остатками алкоголя.       — Ты первокурсник? — спросил парень после того как представился Уджином. Из примечательного в этом старшекурснике был его рост: он почти на голову был выше Феликса. А ещё у него была угловатая челюсть и маленькие, узкие глаза. В целом, выглядел он приятно. — Не видел тебя раньше.       — Да, — Феликс слегка кивнул, потому что не был уверен, что ответ дойдёт до адресата сквозь бьющую по ушам музыку. Отпил немного чего-то крепкого из стакана и мгновенно сморщился. — Что это?       Он с отвращением отставил стакан в сторону и приложил рукав свитера ко рту.       — Коньяк, — пожал плечами Уджин и, придвинув стакан к себе, опустошил его. — Мм, дорогой между прочим. Не понравилось?       Феликс отрицательно помотал головой, так и не убрав рукав от рта. Язык и горло неприятно обдавало горьким жаром. Поэтому-то он и не любил пить с друзьями. Те вечно уходили в отрыв, напиваясь до потери пульса чем-то подобным.       Уджин на мгновение коснулся плеча Феликса с задумчивым выражением на лице, а потом поднялся с табурета, чтобы смешать в низком, объёмном стакане водку с большим количеством ягодного сока. Феликс с любопытством наблюдал, как тот добавил лёд из специального контейнера и свежих ягод черники, какое-то время провозился за выбором декора, в итоге украсив всё это закрученной в форме звезды трубочкой и мятной веточкой. А потом с торжественным «та-дам!» поставил своё произведение перед ним.       — Думаю, это зайдёт лучше, — подытожил он.       Впечатлённый Ликс был в восторге от подачи. Напиток вышел тёмным из-за сока, при этом даже каким-то эстетичным. Феликс не удержался от того, чтобы сфотографировать его под тихие посмеивания Уджина с боку. Мысленно же он благодарил богов, что Уджин не воткнул ему в коктейль трубочку в виде сердца и не умеслил на ребре бокала пару половинок клубники. Феликс бы счёл это подкатом.       Он прикоснулся к стакану и наклонился к трубочке, делая небольшой пробный глоток.       — Ну что? — Уджин явно ожидал положительной реакции, судя по его улыбающемуся лицу.       — Мм, — Феликс пару раз причмокнул губами, смакуя яркий ягодный вкус. — Вкусненько. И даже алкоголь почти не чувствуется.       — Мне следовало сразу догадаться, что такому как ты стоило начать с чего-то подобного. А я — дурак — коньяк предложил, — Уджин сказал это чуть виноватым тоном, но с явным облегчением в голосе, и плеснул себе ещё немного коньяка.       — Такому как я? — Осторожно уточнил Ликс, медленно потягивая напиток.       — А, нет, извини. Я ничего плохого не имею в виду. Просто я подумал, что ты выглядишь мягко, как…       — Девчонка? — предположил Феликс, на что Уджин тут же вскинул руки, отставив стакан немного в сторону.       — Нет-нет, ты не выглядишь, как девчонка, напротив. Мягкий — имеется в виду, что ты робкий, как птенец. А ещё ты милый и…       — Ты гей? — вновь перебил его Ликс.       Он считал необходимым поскорее расставить все точки над «и» и, по возможности, обозначить границы. Ему не нравилось, к чему шёл разговор.       Уджин же героически сдался, опустив голову и руки, тяжело вздохнул.       — Прости, — прошептал он и остался неуслышанным. — Тебе наверное противно теперь сидеть здесь со мной. Ты не подумай, я ничего такого не планировал и тем более ни на что не надеялся.       Феликс продолжал не спускать с него глаз.       — Просто ты был один, вот мне и захотелось угостить тебя, составить тебе компанию. А про то, что ты миленький, оно как-то само вырвалось. Просто… Это ведь правда. Чёрт, прости, я снова делаю это, — тараторил он, хватаясь за волосы и от безысходности падая головой в сложенные на стойке руки.       Феликс тихонько рассмеялся, а потом неожиданно для Уджина и для самого себя не послал его лесом.       — Спасибо, — в место этого лучисто улыбнулся он с зажатой в зубах трубочкой. — Мне приятно это слышать. И если ты вдруг боишься, что я окажусь гомофобом, то не стоит. Мы всё же в современном мире живём, это нормально — любить человека своего пола. Я и сам би.       — Правда, — с надеждой вылупился на него Уджин. Феликс снова тихонько рассмеялся и кивнул. — А у тебя кто-нибудь есть сейчас? — осторожно уточнил. В ответ сквозь внутреннее сопротивление Ликс отрицательно мотнул головой. Уджин посветлел. — В таком случае есть ли у меня шанс пригласить тебя в кино или в кафе?       — Но мы ведь только познакомились. Я не готов тут же бежать на свидание.       — Это из-за моего квадратного лица? — Рассмеялся теперь Уджин. — Ладно, прости, я шучу. На самом деле, я понимаю. Тогда… — он немного замялся, — можно я спрошу снова, когда мы узнаем друг друга немного получше?       Феликс задумчиво пожал плечами, мол, кто знает, и с улыбкой отвернулся к стакану, допивая остатки кисловатого коктейля. Уджина такой ответ вполне устроил. Он не стал навязываться, просто кивнул сам себе и на скорую руку сообразил ещё один коктейль, на этот раз фруктовый, и, оставив его перед лучащимся благодарностью Феликсом, светясь от счастья, ретировался к потерявшим его друзьям.       Уджин всё же показался Феликсу неплохим парнем. С таким и вправду можно было бы сходить куда-нибудь прогуляться. Но что-то подсказывало ему, что это был не его человек. К нему он испытывал только благодарность за то, что он хотя бы десять минул пробыл в компании, вместо уже привычного одиночества. Благодарность и ничего более. Но кто знает, может они и вправду сошлись бы со временем, узнав друг друга.       Наличие алкоголя в крови со временем стало более ощутимым. Феликса слегка развезло. Он немного потанцевал со всё теми же старшекурсниками и Уджином в их числе, выпил ещё парочку коктейлей и, спустя часа два пребывания на вечеринке, так ни с кем больше и не заговорив, он вдруг почувствовал себя неважно.       Помещение показалось нестерпимо душным. Разросшаяся ещё больше толпа создавала толкучку: постовой пропал со своего места, а потому многие студенты умудрились протащить на мероприятие своих друзей, никак не относящихся к университету.       От шума музыки и света диодов началась жуткая мигрень, закружилась голова. Феликс принял решение пробираться наружу.       Не беспокоясь за других, он начал с усилием плечами расталкивать попадающихся на пути студентов, в противном случае казалось, что его сейчас попросту расплющит от давления. Понемногу начинало тошнить. В глазах на пару мгновений помутнело.       В лицо ударил прохладный весенний ветер, когда Феликс наконец добрался до двери и толкнул её наружу, едва не валясь на пол широкого крыльца. Снаружи народу было значительно меньше из-за прохлады, музыки почти не было слышно, и это позволило Ликсу немного прийти в себя, отдышаться. На случай, если тошнота снова подступит к горлу, он подошёл ближе к перилам и забрался на них, прислонив голову к холодному опорному столбу навеса. Откуда-то совсем рядом понесло сигаретным дымом. По-новой накатила тошнота, а в голове загудело так, что захотелось сдохнуть. И зачем только он так много выпил?       Видимо, кто-то услышал его непроизнесённое вслух желание и решил помочь вопротить его в жизнь. Или вернее будет сказать — «воплотить его в смерть»?       В мгновение мимо Феликса кто-то стремительно пронёсся — какой-то парень в тонкой пёстрой ветровке и с портфелем наперевес, — и ненароком зацепил его собой. Феликс, не издав ни звука, попытался сохранить равновесие и ухватиться за столб, но потная рука соскользнула, да и сил держаться совсем не было. Уже летя вниз спиной с высокого крыльца и прощаясь с жизнью, он увидел, как парень, случайно столкнувший его, припал к перилам и попытался поймать его за руку, но не успел дотянуться; их пальцы едва соприкоснулись.       В его стремитьльно отдаляющихся серых глазах Феликс разглядел огромное сожаление и страх. Возможно он сошёл с ума от алкоголя и подскачившего адреналина, но этим искренним глазам почему-то хотелось простить абсолютно всё. Даже собственное убийство.       Но Феликс вдруг почувствовал как приземлился прямо в чьи-то заботливо подставленные руки. Мгновенно размытое лицо одного незнакомца, глядящего на него с высоты крыльца огромными глазами, сменилось лицом другого незнакомца, поймавшего его и обеспокоенно склонившегося над ним.       Это лицо Ликс уже смог рассмотреть детально, но всё, что он запомнил, перед тем как потерять сознание в чужих руках, была небольшая родинка прямо под левым глазом.       Сигаретный дым задушил его тем осенним вечером.

⳾*⑅*❀⑅*❀⑅*❀⑅*❀⑅*❀⑅*⳾

      Опоздавшим не было прощения.       Ворота в университет закрывались за пять минут до начала занятий. Всех, кто остался за пределами территории в это время ожидало суровое наказание. Пропуски лекций дорогого стоили, а для того, чтобы попасть хотя бы на вторую пару предстояло выдержать сложнейшее испытание на выносливость.       Старшекурсники направления физической культуры обожали утренние дежурства. Они встречали опоздавших у ворот, записывали их имена и провожали на стадион, где до конца первой пары безустали гоняли студентов по полю. В выглаженной форме, с тяжёлыми сумками, те были вынуждены нарезать круги и выполнять сложные физические упражнения в течении полутара часов. А потом ещё бегать за преподавателем, пару которого они пропустили, и отрабатывать пропуск.       Зверски? Возможно. Но мотивацию вставать раньше, чтобы не опоздать поднимало безотказно. Вот уж кому точно не позавидуешь, так это тем, у кого после такого забега второй парой стояла физическая культура.       Но таковы были правила университета.       Феликс впервые настолько сильно проклинал себя. Мало того, что после пробуждения он потратил тучу времени, чтобы сообразить как он оказался в своей комнате (благо дежурная по этажу заглянула проведать его и сказала, что его привели старшекурсники), так ещё и ворота закрылись прямо перед его носом. Ускорь он шаг хоть немного, точно успел бы проскочить. А теперь вот, остаётся только обречённо вздыхать, поглядывая сквозь решётку забора на здание и молиться, чтобы преподаватель не сожрал его с потрохами.       — Эй, у нас оставалось ещё пятнадцать секунд! — какой-то парень в ветровке, буквально влетевший в забор и едва его не снёсший, многозначительно покосился на лицевую стену университета. На ней был расположен огромным циферблат.       Ровно 7:55.       — Прости, Суслик, сегодня время отмеряю я, — издевательски улыбнулся парень по ту сторону ограды и звонко щёлкнул его по носу.       Насупившийся «Суслик» почему-то приковал к себе внимание Феликса. Он постарался незаметно осмотреть его, пытаясь понять, что не так, пока парень вдруг не повернулся к нему сам.       Ликс до этого никогда не сравнивал людей с животными, но «Суслик» этому парню совершенно не подходило. Он был скорее белкой или даже бурундуком. Одна из щёк парня была неестественно больше другой, будто за ней он надёжно припрятал лакомство, а из-под смазавшегося тонального крема вдоль челюсти просматривался синяк. Лицо незнакомца вдруг вытянулось в удивлении, а губы сложились в идеальную «О».       — Это ты! — Ни с того ни с сего он вдруг наставил на Феликса указательный палец и выглядел чересчур взбудораженным встречей.       Опаздавшие вместе с ними студенты стали заинтересованно коситься в их сторону. Феликсу захотелось рухнуть сквозь землю.       — Я? — Он неуверенно перехватил лямки рюкзака на плечах и даже обернулся по сторонам в недоумении.       — Это же ты! В смысле, это же я вчера толкнул тебя, — ни к месту восторженно вещал парень.       Пазл в голове Ликса сошёлся: пёстрая ветровка, знакомые черты лица и огромные серые глаза, которые вчера наблюдали за его падением с испугом, сегодня смотрели на него с восторгом.       — Прости за это, кстати, — тут голос парня сделался спокойнее, а глаза обеспокоенно забегали по фигуре Феликса. — Я правда не хотел чтобы так вышло. С тобой ведь всё в порядке?       Он хотел было положить руку на плечо Феликса, но почему-то отдёрнул себя. А Феликс, ещё со вчерашнего дня сокрушённый глазами этого парня лишь заулыбался, глядя на чужие неловкость и чувство вины.       — Да, да, я в норме, — он сам радушно похлопал его по плечу, мол, не парься, чувак.       Тот заметно расслабился и даже выдохнул с облегчением. А потом так очаровательно улыбнулся, обнажая дёсны, что Феликса чуть удар не хватил.       — Моё имя Феликс. Ли Феликс, — сам от себя такого не ожидая, представился он.       Возможно, улыбка парня внушила в него доверие и так необходимую сейчас уверенность. Ведь это показалось ему отличной возможностью завести друга.       — Хан Джисон, для друзей просто Хан, — парень слегка поклонился и, выпрямившись, вновь заулыбался.       Феликс подумал, следует ли обращаться к нему как другу или следует повременить с этим, и решил, что торопиться не будет. Он тут же последовал его примеру, поклонился, а губы растянулись сами собой, глядя на мягкое лицо.       — Первокурсник? — Не дожидаясь ответа, Хан продолжил: — Я тоже. Учусь на физико-математическом. А ты?       — История и право. Социально-гуманитарный.       Губы Хана вновь сложились в букву «О». Это выглядело так забавно каждый раз, ведь не только его губы округлялись, но и глаза. Вообще, у него в целом была очень живая и подвижная мимика, впрочем, как и он сам.       — Никогда не понимал гуманитариев. Как можно учить историю всю жизнь, если её целиком проходят ещё в школе?       Феликс задрал нос и хмыкнул, для пущего вида скрестив руки на груди.       — Точно так же я не понимаю технарей. Разве можно вообще любить точные науки? Математика — фу!       Парни с вызовом посмотрели друг другу в глаза, а потом рассмеялись.       — Весело вам, я погляжу. — Ворота бесшумно приоткрылись сбоку. — Поберегите силы для забега. Сегодня намечается марш-бросок на десять кругов.       Парень в спортивном костюме, обозвавший Хана Сусликом вышел с территории университета с журналом и автоматической ручкой. Щёлкнул ей пару раз, обвёл толпу зевак сканирующим взглядом и остановился на Джисоне.       — Суслик, напомни свою группу.       — Первая положительная, — Хан сложил руки в замок за спиной и принялся раскачиваться с пятки на носок, улыбаясь поджатым ртом и глазами. Феликс несдержанно прыснул в кулак за его спиной. Вот это кадр ему попался. Если они подружатся, скучно уж точно не будет.       — За дурака меня держишь? — Парень, опустив голову, глянул на Джисона сверху вниз из-под густых ресниц. — Шестнадцатая, если не ошибаюсь.       — Не ошибаешься, хён, — Хан явно игрался. Вот только что это была за игра и какие у неё были правила? — Зачем вообще спрашивать, если всё итак прекрасно помнишь?       Старшекурсник молча переглянулся с Феликсом, игнорируя болтливого перваша. Ликс вытянулся по струнке и быстро отчеканил:       — Ли Феликс, четырнадцатая группа.       — Вот чтобы все так отвечали, — парень потряс ручкой в воздухе, обводя ей толпу, а после больно ткнул стороной с кнопкой Хану в грудь. — Тебя касается в первую очередь.       — Но ведь ты итак меня знаешь, — ужаленно прохныкал Джисон, придерживая обеими руками зону поражения. Ну актёрище!       — Следующий.       Его вновь пооигнорировали. Хан обиженно надул явно недавно разбитые губы и принялся прожигать широкую спину старшекурсника взглядом. Пока Феликс не привлёк его внимание касанием к плечу.       — Знаком со старшекурсником? — спросил он крайне удивлённо, будто это было чем-то из ряда вон выходящим. Хотя, если припомнить, он и сам вчера тусовался в компании старших и пил с Уджином. А учитывая гиперактивность Джисона, тот мог перезнакомиться уже с половиной университета.       — Ну да, — пожал плечами Хан, вновь устремив взгляд в каменную спину, — Лино-хён, он учится на год младше моего брата на одной с ним специальности. Физруки — они такие.       Какие «такие», Феликс так и не понял, но интересоваться не стал. Их скоро загнали на стадион, как пастушьи собаки загоняют в карду овец. Разбили опоздавших на две группы, поровну поделив между Лино-хёном и другим старшекурсником, представившимся Со Чанбином. Они объявили между собой соревнование, чья группа уйдёт с поля более вымотанной, и разошлись по разным частям стадиона. Волей случая Феликса и Джисона раскидало по разным группам, причём последний сильно возмущался, когда его «пастырем» был назначен Чанбин.       Бегать обещанные десять кругов всё равно пришлось вместе. Феликс спокойно бежал в своём темпе, стараясь не растрачивать силы попусту, а вот пристроившийся рядом Хан, от чего-то скачущий по стадиону, как раненная антилопа, всё никак не затыкался.       — Я вчера вообще не планировал на посвящение идти, — рассказывал он, — не хотел попадаться брату на глаза. Да и делать там особо нечего, учитывая, что я не пью и сама тусовка там так себе — каждый год одно и то же. Но я всё равно туда сунулся, только так и не понял зачем. Что я там забыл? — будто с сожалением спрашивал он самого себя. — Зато вон, тебя встретил.       — Каждый год одно и то же? — переспросил Феликс, заинтересовавшись его рассказом. — Ты был на посвящении ранее?       — Ага, в этом году был в четвёртый раз. Вот доучусь до выпускного курса, я такое посвящение устрою первашам, что они на всю жизнь запомнят.       Джисон явно прочёл вопрос в глазах Феликса, потому что сразу же принялся пояснять:       — Я переехал в Корею когда только перешёл в старшую школу. Брат как раз поступил сюда на первый курс, вот и таскал меня всюду с собой, чтобы я знакомился и не тух дома в одиночестве. Так вышло, что из друзей и знакомых у меня теперь только старшекурсники.       — Твой брат о тебе заботится. Это мило.       — Да, он такой. Для всех милашка и душа компашки, — в его голосе явно сквозили саркастические нотки. — Порой так сильно заботится, что аж бесит, — выплюнул он последнюю фразу куда-то в сторону.       — Слушай, — свернув от греха подальше с темы брата, Феликс решил попытать удачу, — раз ты знаком со старшекурсниками, может ты знаешь парня, который поймал меня вчера?       Феликс заметил, что из-за болтовни Хан начал выдыхаться, поэтому чуть сбавил скорость.       — Принца? — Джисон тут же взбодрился. — Пфф, обижаешь. Его здесь все знают, а я ещё и знаком с ним лично, — он гордо похлопал себя ладонью по груди. — Неужто не слышал о нём?       — Вроде что-то слышал, — припомнил Феликс. — На нашем потоке девчонки часто его упоминают. Но я не знал, что это он.       — Неудивительно. Он всего на год нас старше, но звездой стал как только переступил порог универа. Он видный парень, за ним даже мальчишки бегают, представляешь?       — Я хотел отблагодарить его за помощь… — начал Ликс, но был бессовестно прерван.       — О, сразу говорю, не вздумай тащить ему конфеты или другие подарки. Он сочтёт тебя очередным влюблённым поклонником и начнёт в тайне презирать тебя. Лучше будь холоден к нему, так он точно тебя заметит.       Феликс не хотел, чтобы его заметили. Вернее, хотел, но не так чтобы за ним потом ухлёстывал местный Принц. Да и связываться с кем-то столь сильно окружённым вниманием со стороны означало самому в этом внимании утопиться. Первое правило кодекса Феликса: не отсвечивать. Но и ощущать в чужом взгляде презрение к себе он тоже не хотел. Он лишь поблагодарит, и они мирно разойдутся.       На четвертом круге Хан уже весь вспотел. Хорошо, что он был подготовлен к опозданию — надел футболку под форму, а придя на стадион просто избавился от рубашки и вязаной жилетки. Поверх накинул ветровку, ведь с утра в конце марта было ещё довольно прохладно. Умно. Видать опаздывал он регулярно. В отличии от Феликса, которому придётся идти на занятия потным.       — А что у тебя с лицом? — наконец поинтересовался Феликс, вновь заметив неровный слой тональника на синяке. — Косметикой пользоваться ты явно не умеешь.       — Чёрт, сильно заметно?       Феликс отрицательно мотнул головой.       — Не очень. Но если хочешь это от кого-то скрыть, то лучше кое-что подправить.       — Поможешь мне? — с мольбой вылупился на него Джисон, состроив щенячьи глазки и едва не запнувшись.       — Если поможешь отыскать Принца, — Ликс с улыбкой подмигнул ему.       — Не вопрос. Только сделать это придётся так, чтобы он меня не заметил.       — Хорошо, — неуверенно согласился Ликс, решая не совать нос не в своё дело. Не хочет пересекаться, значит так было нужно. Но про увечья он просто не мог не спросить. — А расскажешь, как это тебя так угораздило?       — Это ты ещё самого вкусного не видел, — Хан на бегу с улыбкой задрал рукав ветровки до локтя, демонстрируя скрытые им до этого костяшки пальцев. Феликс молился, чтобы то белое, что он там разглядел, было не костью. — Подрался вчера. Я как раз пытался слинять от недоброжелателей, когда случайно толкнул тебя. Как видишь, далеко я не убежал.       — Ты бы хоть обработал чем-нибудь, — искренне беспокоился Ликс, но Джисон просто отмахнулся. — Если бы ты не попытался меня поймать, смог бы уйти целым?       — Не смог бы, — грустно вздохнул Хан, возвращая рукав на место и слегка задыхаясь от продолжительного бега. — Меня там явно ждали. Даже если бы я спокойно минул территорию университета, меня бы тут же выловили за воротами. Да и неправильно было бы с моей стороны накосячить и даже не попытаться помочь тебе.       — Ввязался в неприятности?       — Я ввязался? Нет, друг. Ввязались те, кто эту войну начал. Я — их самая большая неприятность. — он снова гордо похлопал себя по груди.       Феликс не сдержался и усмехнулся.       — Что? Чего ты ржёшь? — недоумевал Хан.       — Прости, но как по мне, страх ты вообще не вселяешь.       — Это ещё почему?       — Ну, знаешь, чтобы быть устрашающим, нужно как минимум избавиться от радужных носков с котятами.       — Заметил? — воссиял Хан и слегка бортанул Феликса. — Классные, правда? Как думаешь, с какой вероятностью их заметит Лино-хён?       — Да только слепой их не заметит. А ты так сильно жаждешь заполучить внимание Лино-хёна?       — Ну-у, — протянул Хан. — Он недавно в нашей компании, я хотел с ним подружиться. Выведал у ребят, что он обожает котов.       — Аа, вот оно что, — воссиял теперь Феликс. — Пытаешься произвести впечатление.       — Вообще, я быстро схожусь с людьми, — Хан говорил очевидные вещи; Феликс бы ни за что ни стал с этим спорить, — но Лино-хён очень тяжело идёт со мной на контакт. И мне от этого становится грустно. Понимаешь, я чувствую себя просто ужасно, когда меня игнорируют, вот я и пытаюсь его как-то задобрить. Только никому не говори, хорошо? Это мой секрет. Если кто узнает, что моё обаяние дало сбой…       И замолк, не договорив. Будто то, что он хотел донести, было самим собой разумеющимся. Оно и было, правда слегка туманно. В целом было ясно, что последует что-то плохое, но что конкретно и насколько плохое? Может он хотел сказать, что его тогда перестанут тискать за щёчки. А может — что его за это убьют. Непонятно, чего можно было ожидать от этого парня.       По мнению Феликса, с обоянием у Хана всё было в порядке, раз он так легко и быстро расположил его к себе. Скорее ему просто попался крепкий орешек.       — Ты так легко делиться секретами с первым встречным? Совсем не боишься? — Ликс не мог перестать улыбаться.       Впервые за долгое время он ощущал себя в потрясающем расположении духа. Он даже успел наплевать на то, что опоздал и пропустил лекцию. Это больше не казалось ему чем-то жутко страшным.       — Мы виделись дважды! — возмутился Хан. — И мне показалось, что я могу тебе довериться. Я ведь могу?       — Можешь, — Феликс кивнул и заулыбался ещё шире. Ну как тут вообще можно не улыбаться.       — А вот ты мне лучше не доверяй, — в мгновение, Хан сделался серьёзным. Ликс непонимающе нахмурился и обратился в слух. — И лучше тебе держаться подальше от меня, если не хочешь так же, — он указал пальцем на синяк на челюсти и вновь продемонстрировал разбитые костяшки пальцев. — Я одна сплошная неприятность, — невесело усмехнулся он.       — Будем считать, что я этого не слышал. Ты мне понравился, — серьезным и почти обиженным тоном признался Феликс. Он ощущал себя слишком открыто и смело рядом с Джисоном. И ему это чертовски нравилось. Такого никогда не было. — Я бы хотел быть тебе другом.       Хан скромно заулыбался, глядя себе под ноги, а Феликс мысленно закрыл глаза на темную, завешенную мрачной тайной сторону Джисона, принимая его таким какой он есть. Джисон точно не был плохим от того, что с ним происходили плохие вещи. Ликс ещё раз оглянулся на Хана и продолжил подначивать его:       — Кстати, если не хочешь, чтобы твой секрет раскрыли, веди себя чуточку сдержаннее, общаясь с Лино-хёном на публике. А то ты прям цветёшь и пахнешь.       — Что? Это так заметно? — оживился Хан.       — Если знать на что обращать внимание.       — А как ты понял?       — Ты милашничал.       — Не милашничал я!       — Нет, милашничал!       — Я не милый! Я устрашающий!       — Я сейчас грохнусь в обморок при виде этих страшных носочков, — Феликс развернулся спиной вперёд, продолжая бежать и улыбаться, заигрывая. — И этих милых щёчек, — он поочерёдно тыкнул каждую из них пальцем. Одного чуть не лишился: зубы Хана сомкнулись в паре миллиметров от мизинца. — Ух, а вот это уже страшно. Посмотрим, догонишь ли.       Он вновь повернулся лицом вперёд и прибавил ходу, чувствуя, как в спину дышит смерть. Если она его настигнет, то это будет самым жестоким нападением белки на человека.       Но Хан отстал. Он совсем выдохся, завершая седьмой круг. Лишь махнул обернувшемуся Феликсу, чтобы продолжал без него, и плюхнулся на скамейку, хватаясь за бока и рёбра. Чанбин был крайне этим возмущён, но быстро остыл, садясь с ним рядом и начиная о чём-то расспрашивать. О чём они разговаривали, Феликс никак не мог услышать, но этот разговор Хану явно очень не нравился: в одно мгновение он просто подорвался с места и, минуя беговые полосы, рванул прочь со стадиона. Так он не бегал даже для отработки опоздания. Чанбин на это ни слова ни сказал, провожая его хмурым взглядом.       И всё-таки мрачная сторона Джисона манила к себе ни меньше. Феликс почувствовал как начал проваливаться в топи.      

⳾*⑅*❀⑅*❀⑅*❀⑅*❀⑅*❀⑅*⳾

      — Джисон-а! — послышался выкрик со спины.       Джисон, будто ожидая подзатыльника, автоматически втянул голову в плечи и едва слышно прошипел сквозь зубы, даже не оборачиваясь на голос:       — Да что ж вы все сегодня пасёте меня? — И чуть громче, обращаясь к Феликсу, добавил: — Вот твой Принц. Дальше сам, мне пора.       И юрко, словно рыба в воду, ускользнул в толпу. Однако длинная рука-удилище откликнувшего его парня вмиг выловила его обратно. Быстро он однако оказался рядом. Ликс разглядел знакомую родинку под левым глазом. Точно он, Принц. Парень тем временем, совершенно не обращая внимания на Феликса, грубовато развернул притихшего Джисона лицом к себе и немного наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза.       — Ты совсем охренел, безалаберный?       Феликс подвис, не ожидая подобного тона от человека, кого прозвали Принцем. По его сугубо личному мнению такие ещё обычно ходят модельной походкой в центре компашки из трёх, взглядом опуская всех ниже плинтуса. А этот один, что удивительно, ведь вчера под лестницей он явно был с кем-то. Да и дежурная с утра сказала, что его привели старшекурсники, а не старшекурсник. Свиту по пути сюда распустил или разослал с поручениями? А можно ли вообще было отнести этого самого Принца к старшекурсникам, если он был только на втором?       Ликс вдруг запнулся о собственный клубок мыслей и встрепенулся, подобно воробью. Явно ни о том сейчас думал.       Отогнав раздумья, он мысленно подготовился к возможной перепалке с Принцем, забыв о всякой благодарности к нему. Не по его это конечно было кодексу, но Джисона в обиду давать он не собирался, даже если патенциальной угрозой являлся его вчерашний спаситель. За Хана любую морду набьёт, даже настолько хорошо сложенную.       Однако Джисон, кажется, не сильно суетился. Он лишь смиренно смотрел под ноги, поправляя рукава ветровки на пальцах, будто ботаник, привыкший, что главный задира вымагал у него деньги перед обедом.       Что ж, ботаником Хан не был, это уж точно. Про него можно было сказать, что неприятности он ел на завтрак, закусывая их выбитыми зубами — когда чужими, а когда — своими собственными. Вот только Феликс пока не успел понять, чьими чаще. Да и тот парень, Принц (как бы сильно не вязало язык от этого обращения), не шибко-то смахивал на задиру. Ну может самую малость. Может даже чуть больше, чем на того же принца.       — Почему дома не появляешься? Почему не приходишь в ангар? Тебя даже на районе никто не видит, — тем временем с наездом продолжил парень. — И почему Чан-хён спрашивает с меня о твоём местонахождении? Ты что, врал ему, что оставался у меня на ночь? — Он с упрёком несколько раз ткнул Джисона пальцем в грудь. — Мало того, что сам нарываешься на неприятности, так ещё и меня подставляешь. Проблем захотел? Так Бан Чан-хён нам обоим их с радостью устроит.       — Прости, Джинни, так получилось. — скукожившийся до размеров молекулы Джисон так и не поднял головы. Ему явно было стыдно.       Названный Джинни вдруг несдержанно пихнул Хана к стене, и тот, попятившись и роняя сумку, столкнулся с её бетонной прверхностью, наконец ошарашенно возвёл глаза к говорящему.       Феликс дёрнулся на месте, сжимая кулаки и сдерживаясь от желания вмешаться. Ещё не время. Они просто разговаривали. Да, слегка грубо и немного ссылаясь на физическую силу, но это по-прежнему был простой разговор. Вот когда дело дойдёт до мордобоя, вот тут уже вмешаться следует.       — Так получилось? — Джинни угрожающе навис над Джисоном, зажав того между собой и стеной, словно в тисках. — Скажи мне, а как так получилось, что у тебя есть дом, но ты шляешься хрен пойми где? У тебя есть телефон, но ты не отвечаешь на звонки и сообщения? Почему ты избегаешь хёнов в универе? Что не так, а? Может ты просто ввязался ни в ту компанию? Променял нас? Наркотики школьникам толкаешь? Употребляешь?       — Я не… — возмутился было Хан, но Джинни лишь сильнее вдавив его в стену, призывая молчать. Видать ещё не всё высказал.       Джисон зажмурился и поджал губы. За широкой спиной Джинни его совсем не было видно; Феликс перестроился, чтобы наблюдать за ситуацией сбоку. За ним уже собралась толпа зевак. Студентов было немного: большинство по максимому старались игнорировать происходящее в коридоре и шли по своим делам, но любопытные из них довольно громко перешёптывались.       «Смотри, это Принц!» — восхищённо пищала одна девчонка, с восторгом глядя на Джинни и расталкивая свою подругу, уснувшую стоя у стены. Та, к слову, моментально проснулась.       «Где?!» — выпалила она и заозиралась по сторонам.       Феликс от чего-то не удержался и закатил глаза. Он думал, что если это прозвище досталось Джинни чисто за внешность, то это было не больше чем дворовое погоняло. А учитывая, как он обращался сейчас с Джисоном, королевскими манерами от него и не пахло. Да, он вроде как беспокоился, судя по их весьма щекотливому разговору, но своё беспокойство он демонстрировал как гопник с района. Так себе Принц.       — Ты хоть знаешь как заставляешь всех переживать? — Джинни немного сбавил обороты. Понизил голос и, наконец, позволил Хану нормально вдохнуть, немного отстраняясь, но не отступая: всё также крепко держал у стены. — Чан весь на нервах уже вторую неделю из-за тебя. Видел, в каком он состоянии вообще?!       Джисон вновь пристыжено опустил взгляд, с новой силой жмурясь и поджимая губы. Казалось, будто он сдерживал слёзы. Феликс это заметил, Джинни тоже. Он тяжело вздохнул и пятернёй зачесал длинные светлые волосы назад. Дал себе и Хану небольшую передышку. А после аккуратно и совершенно грациозно приподнял лицо Джисона пальцами за подбородок, будто прося посмотреть ему в глаза. Хан беспрекословно подчинился, смотря на него с такой неприкрытой тоской, что сердце Феликса запищало брошенным на улице слепым котёнком. Грусть совершенно не смотрелась на Джисоне. Вот вообще никак. Не думал Ликс, что в первый же день знакомства познает Хана с разных сторон.       Джинни заприметил рану на его губе, замаскировать которую у Ликса не вышло. Нежно коснулся её большим пальцем; погладил рукой левую щёку, будто чувствовал, где болит. Молча перевёл тяжёлый взгляд к серым глазам, весьма выразительно демонстрируя своё недовольство и капельку плохо скрываемой, но вполне контролируемой злости.       И всё-таки, что-то королевское в этом юноше, несомненно, просматривалось. Грация, возможно.       — Джисон-и, скажи что случилось? — Попросил он тихо и почти с мольбой. — Что тебя беспокоит? Где ты ночуешь?       Феликс в мыслях отметил, что Джинни «ещё самого вкусного не видел». И неизвестно, какая бы последовала реакция, увидь он чужие сбитые в мясо кисти.       — У Сынмина, — сипло выдавил из себя Хан.       — Лжёшь. Сынмин уже пару дней ночует у вас дома. За Чана, между прочим, переживает, — беззлобно, но упрекающе съязвил Джинни и холодно потребовал: — Правду, Джисон.       Тот упрямо отвернул голову в сторону, и Феликс мог поклясться, что слышал негромкий шмыг. Их разговор казался чем-то личным, подобно тому разговору Джисона с Чанбином на стадионе, во что Ликсу влезать не хотелось, но Хан выглядел так, будто его в срочном порядке нужно было вызволять.       Феликс решительно двинулся по направлению к ним. Он мягко положил ладонь на плечо парня, слегка сжал пальцы на его рубашке и, применив немного силы, заставил-таки удивлённого Джинни отцепить одну руку от стены, давая Ликсу доступ к забившимуся в штукатурку Джисону. Тот не плакал, но, по всей видимости, был к тому близок.       — О, привет, Веснушка, — как-то чересчур воодушевлённо отозвался Джинни, видимо тоже узнав Феликса. Он будто вмиг забыл о Джисоне и его проблемном поведении. — Как себя чувствуешь?       И обезоруживающе улыбнулся.       Феликс на секунду растерялся.       — Веснушка? — переспросил он с недоумением на лице.       — Я Хёнджин, — парень дружелюбно похлопал его по плечу. Вторую руку он по-прежнему держал прижатой к стене вблизи головы Хана. И ведь ясно было, что не отпустит пока не разберётся с ним. — А ты? Если не нравится, что я зову тебя Веснушкой, советую представиться.       — Не нравится. Ли Феликс. — хмуро обронил Ликс и демонстративно перевёл своё внимание на Хана.       Встал напротив него, плечом к плечу с Хёнджином (насколько это было возможно с разницей в росте примерно в двенадцать сантиметров), и неуверенно коснулся опущенного подрагивающего плеча. Теперь со стороны могло показаться, будто они вдвоём вымагали деньги у зашуганного ботаника.       — Джисон, порядок?       Тот повернулся к нему и торопливо закивал. Попытался даже улыбнуться. Вышло паршиво.       — Можно нам уйти, Хёнджин-хён? — Феликс с надеждой устремил взгляд на вновь тяжело вздыхающего Джинни. Они оба видели, что Хан не был в порядке. Ему бы чая с ромашкой да шоколадный батончик, а не вот это вот всё.       — А вы что, друзья? Не знал, что Хан умеет дружить со сверстниками, — он невесело усмехнулся. — Если вы и вправду друзья, может быть ты знаешь, где это чудо шляется ночами? — Феликс отрицательно мотнул головой; Хёнджин в который раз тяжело вздохнул. — Дадите мне ответ и свободны. Не могу смотреть на метания Чани-хёна из-за этого неблагодарного укропа. А тащить Джисона сейчас к нему на допрос всё равно что бросить его прямо в пекло.       Видимо, этот неизвестный Ликсу Бан Чан был очень страшен в гневе. Не хотелось бы, прогуливаясь с Джисоном, случайно наткнуться на него в коридоре, как сейчас они наткнулись на Хёнджина.       — Ты, кстати, тоже не ответил на мой вопрос, Ли Феликс, — напомнил вдруг тот.       Феликс вопросительно изогнул бровь, не догоняя о каком вопросе идёт речь.       — Как ты себя чувствуешь? Если забыл, вчера ты свалился мне в руки, словно дар свыше, и тут же отключился. Честно, удивлён, что мы встретились так скоро.       Дар свыше…       — А, да, точно, — замялся Феликс, стараясь звучать при этом как можно более безэмоционально. — Прости за это и… Спасибо. Я в порядке.       И едва не проклял сам себя. Второй раз за утро. Потому что это прозвучало максимально холодно. У него самого по спине аж мурашки пробежали. Он не боялся обидеть. Он от чего-то боялся заинтересовать.       — Что ж, я рад. — Хёнджин весьма очаровательно, по-птичьи склонил голову вбок, скользнув по фигуре Феликса быстрым взглядом.       Тому вдруг стало не по себе; это повлекло за собой странный и резкий удар по внутренностям. Похоже, Феликс уже оплашал.       И снова эта улыбка с глазами-щёлочками. Может, его прозвали Принцем именно из-за неё? Что-то подсказывало Феликсу, что не из-за неё, но она непременно входила в список одного из главных его достоинств.       — Ну и долго мы ещё будем тут стоять? — Хёнджин вмиг рассеял прежнее дружелюбие и переключил внимание на Джисона, что также неподвижно стоял у стены. Правильно, куда ему деваться-то, когда с обеих сторон обступили. С Феликса словно спало короткое наваждение, когда зрительный контакт с Хёнджином пропал. — Так и будешь молчать?       Джисон явно упрямился не просто так. А терпение Хёнджина потихоньку угасало. Феликс почти физически ощущал наэлектризованность в воздухе вокруг них.       — Не игнорируй меня.       Хёнджин ощутимо, но не так чтобы больно, лишь для привлечения внимания заехал грубым кулаком с кольцами на среднем и указательном пальцах Хану в живот, но тот от чего-то согнулся так, будто Джинни вложил в удар всю силу.       — А-мгх, — промычал Джисон, обхватывая себя руками поперёк живота и сползая вниз по стенке. Хёнджин перепугался, Феликс — тоже.       — Что с тобой? — Джинни обеспокоенно рухнул рядом с ним на колени.       Ликс тоже присел на корточки, сбрасывая рюкзак на пол, чтобы не мешал, и в панике метал взгляд то к корчущемуся Хану, то к ошарашенному Хёнджину.       — Хани, покажи, — лепетал последний, пытаясь задрать чужую жилетку, но Джисон опять противился. Вот ведь упрямый!       На помощь пришёл Ликс. Придержал беспокойные руки Хана, пока Хёнджин по-хозяйски забрался рукой под мятую жилетку, растёгивая нижние пуговицы на рубашке, не вынимая её из штанов. Во взгляде Хана читалась утрата доверия к новому знакомому. Феликс, будто молча извиняясь, поджал губы, уверяя самого себя в правоте своего поступка.       — Пожалуйста, — Хан сопротивлялся до последнего, но огромная, глубокого синего цвета гематома всё же был увидена ими.       — Вот это уже не смешно, Джисон.       Хёнджин, казалось, по-настоящему разозлился. Поправил на Хане одежду и, ничуть не церемонясь, потянул его под локоть наверх, заставляя встать на непослушные ноги, и потащил в неизвестном направлении, продираясь сквозь столпившихся. Подвисший от увиденного Феликс так и остался бы сидеть на полу, если бы его не откликнули.       — Веснушка, не отставай.       Веснушка…       Нет, местный Принц явно был не больше чем местной легендой.