Восставшие из пепла

Темнота. На голове мешок, из-за чего дышать становится затруднительно, а на просьбы открыть окно водитель лишь молчит. Наручники грубо впиваются в руки, которых я уже не чувствую. Поездка оказывается слишком долгой, а алкоголь весь выветрился из организма, осталась только агрессия, которую хочется на кого-то выплеснуть да побыстрее. Меня наконец выводят на улицу, мужчина руки заламывает и ведет в неизвестном направлении. Голова от резкого положения стоя кружится, пытаюсь не падать, но ноги так и заплетаются между собой. Яркий свет от прожекторов глаза ослепляет. Десятки камер направлены в мою сторону и от этого становится неловко. Из-за гребанного мешка на моей голове волосы превратились в большой комок недоразумения, а хотелось произвести адекватное впечатление, но видимо у редакторов другие планы. Прохожусь взглядом по местности и понимаю, что нахожусь на зоне. Просто прекрасно. Вспоминая прошлые сезоны, где девочек привозили адекватно, а не как нас в мешках и наручниках, и свободно отправляли на вечеринку, я с тоской вздыхаю. Звон сирен и лай собак забивают барабанные перепонки, отчего голова трещит ещё больше. Женщина в форме о чём-то спрашивает меня, но от громких звуков я ничего не слышу и переспрашиваю. На безобидный вопрос руки мне заламывают сильнее и я со сжатыми зубами отвечаю ей. Вот же твари. Проверка вещей на запрещенку не занимает много времени и меня ведут внутрь тюрьмы к остальным. Заначку в виде сигарет они не нашли. Надежно всё-таки спрятала. Переступая порог здания, в глаза бросаются клетки, в которых уже сидят мои будущие одноклассницы. Все потрепанные, лысые, одна краше другой. Но страха не было совсем. Если кто-то и захочет доебаться, постоять за себя смогу. — Нихуя себе, что за красота пришла. Давайте её к нам в камеру, — послышались довольные возгласы и улюлюканье от пацанок. Но рассмотреть я их не успела. Охранник, который держал мне руки, повел к лысому мужчине, что вальяжно расселся на стуле. — Фамилия, — лениво произнес он. — Эй, мужик, а что ты грустный такой? Все же отлично, радоваться надо, что столько девушек тебя окружает, — я конкретно веселилась над этой нелепой сценой да и по смешкам с камер поняла, что не одна я, но он кажется был не в настроении. — Фамилию произнеси! — мужчина резко встал, возвышаясь надо мной и ударил по столу. Превосходство своё хотел показать? Мерзко. Как обычно мужики хотят принизить женщин. — Баландина я. Все? Вопросов нет? — уже конкретно подбешивалась из-за этого старого урода. Но он лишь злобно усмехнулся. — В первую камеру её Я не успела и шагу сделать, как лысая девушка с огромными губищами встала рядом, не давая зайти дальше. Незнакомка радостно сжала в объятиях своих и мне и чуждо от этого стало, но все же ответила на этот добродушный жест. — Красота, как зовут тебя? — начала разговор она. — Вика. Для своих просто Ви, — довольно сухо ответила я. Противная эта девушка была. Что-то было в ней отталкивающие. Возможно взгляд надменный или жопа бабуина вместо губ. Хотелось побыстрее свалить в другой конец камеры и познакомиться с остальными, но она не желала меня отпускать. — Я Ева Эванс. Выглядишь прям ребенком, сколько лет то тебе? — 19 мне, — такие вопросы с каждого угла в своем городе слышала, уже поднадоело на них отвечать. Мне вроде не 40, чтобы выглядеть иначе. — Нихуя малышечка заехала к нам, — поворачиваю голову в сторону и вижу светлую короткостриженную макушку, что гаденько улыбается, проходясь похабным взглядом по моей фигуре. Усмехаюсь на её ответ, подходя к ней ближе. — А тебе сколько, взрослая ты наша? — Всего на пять лет тебя старше, малышка. Я Даша Поцелуева — Поцелуева значит, — медленнно, растягивая гласные, повторяю фамилию, смакуя её на языке и скалюсь довольно. Даша лишь улыбается, глядя на выходку мою. Командный голос охранника, который начинает зачитывать дела пацанок, отвлекает от переглядок с блондинкой, заставляя подойти ближе к решеткам. Оперевшись на них, мы с интересом начинаем разглядывать других девочек по ту сторону клетки. — Этот фигурант обвиняется в том, что избивал своего младшего брата, когда тот был совсем маленький и не мог ей ответить, — неодобрительный гул пацанок разносится по камере. Все с нетерпением ждут, когда же обвиняемая признается, чтобы скорее напасть на неё. — Макарова, — доносится голос из второй камеры. Поворачиваю голову и натыкаюсь на девушку азиатской внешности с татуировкой на лице. Она как будто чувствует взгляд и исподлобья смотрит, плечами пожимая. Двоякие чувства испытываю по отношению к ней. История ужасная, избивать человека, который ответить даже тебе не может, особенно брата своего, это низко. — Ей здесь просто не выжить, — едва вздрагиваю, когда чувствую чужую руку на своем плече. По голосу узнаю, что это Поцелуева, но ничего не отвечаю, продолжая стоять на месте. С каждым новым зачтением дела я была просто в ступоре. У кого-то ребенок есть, кто-то за сигареты давал, много интересного успела услышать, пока не начали зачитывать моё. — Она пыталась зарезать своего родного отца, — в камере воцаряется молчание, пока я не озвучиваю свою фамилию. Чувствую как Даша напрягается, услышав приговор. — Ебать, а казалась такой белой и пушистой, — поворачиваю голову, в надежде рассмотреть кто же это сказал и натыкаюсь на презрительный взгляд Евы. Гнев пронзает моё тело. Видит бог я держалась как могла, но эта сука умела провоцировать других. Отталкиваю Поцелуеву и подхожу к губошлепке, резко ударяя в солнечное сплетение. Наклоняюсь, чтобы увидеть перекошенное от боли лицо и беру за ворот футболки, пододвигая ближе к себе. — Заткнись нахуй, ты даже не знаешь ничего обо мне, а уже так много пиздишь, — она хотела взять меня за волосы, но быстро поймав её руку, я коленом ударяю её в висок. — Отдохни пока, зай, — на удивление нас никто не разнимал, лишь скалились довольно, смотря на это представление. Да, звери те ещё. Ухожу подальше от всех, пока Эванс врачи осматривают. — Почему ты хотела отца своего зарезать? — Даша присаживается напротив, пытаясь поймать мой взгляд. — Я хотела отомстить. Мне 15 было, когда он в пьяном угаре на меня с ножом накинулся, — отодвигаю рукав футболки, открывая взор на огромный рубец на предплечье. Блондинка невольно вздрагивает, но молчит. — После этого батек меня в подъезд выкинул и дверь закрыл, а я лежала на полу, старалась кровь остановить, но сознание потеряла. Очнулась уже в больнице. Как оказалось позже меня соседка нашла в критическом состоянии. Врачи сказали, что если ещё час, меня уже было бы не спасти, — грустно улыбаюсь, вспоминая эти страшные моменты из жизни, но продолжаю монолог. — Заявление писать отказалась, солгала, что не помню кто это сделал, а сама думала лишь о мести. Спустя две недели меня выписали из больницы и я домой пошла. Когда зашла в квартиру было тихо, лишь храп доносился из комнаты отца. В голове мгновенно созрел план. На кухне нашла тот самый нож, которым он порезал меня, на нём засохшая кровь ещё видна была. До сих помню этот момент, когда я стою возле его постели, а самой страшно, в тюрьме гнить не хочется из-за этого долбаеба. Вообщем ничего не получилось, он проснулся и, увидев меня с ножом, начал пытаться забрать его. Закончилось всё тем, что он опять избил меня и выгнал из дома, — заканчиваю свой рассказ и наконец поднимаю глаза на Поцелуеву. Она эмоции скрывать не умеет, поэтому сразу замечаю страх, вперемешку с ненавистью. — Вот же уебок, — выносит она свой вердикт и пододвигается ближе, закинув руку на моё плечо, прижимает к себе. Утыкаюсь куда-то в шею и еле слезы сдерживаю. От Даши терпким парфюмом пахнет, казалось на мгновение, что этот запах заполонил весь организм, заставляя полностью отдаться в её власть на время. Плакать перед всеми не хотелось, но пару слезинок все же уронила. Поцелуева, почувствовав мокрые дорожки на своем теле, лишь крепче прижала.

***

Дальше я не особо вслушивалась в монотонные речи охранника, но последнее меня насторожило. Начинают зачитывать дело очередной девушки и это растягивается минут на пять точно. Статья за статьёй. Там было и воровство, и легкие и тяжкие телесные, и, мать твою, федеральный розыск. Собрала за свою жизнь все, какие только можно было. Пацанки пребывают в шоке, переглядываются друг с другом, пытаются понять, где эта опасная женщина прячется. Но я понимала, что ни в одной из камер она не сидела. Вновь проходясь по всем одноклассницам, видно, что это не кто-то из сидящих здесь. Раздаются тяжелые шаги в коридоре и тут к нам в комнату заводят новую участницу. Так вот какой это персонаж. Сразу замечаю походку, наколки и мордашку, которая сама за себя говорит о криминальном прошлом. По девочкам было видно, что немного трусили, у Филиной аж руки трястись начали. Да, не густо. Либо грушей для битья будет, либо девочкой на побегушках. Чего все так испугались, я не поняла. Девчонка крупная довольно, на вид опасная, но чтобы прям так бурно реагировать? Нет, до этого она не дотягивала. Девушка здоровается со всеми пацанками и останавливается напротив меня. — Мила Грац, — подмечаю её крепкую хватку, но не теряю самообладание как другие, отвечая тем же. — Виктория Баландина, — смотрю на Милу как на главную конкурентку, не отводя взгляд. Она это видит и лишь усмехается на мою выходку, продолжая знакомиться с другими. Таких самоуверенных я не люблю, потом ей аукнется это. Когда Грац подошла к Эванс, та начала выебываться. Я больно не вслушивалась в их перепалку, предпочитая разговоры с Машей Романовой и Сашей Филиной. Все закончилось тем, что и от Милы губастая пиздюлей отхватила. Было не удивительно. Имеешь длинный язык — отвечай за свои слова. Вскоре охранник, который до этого зачитывал наши статьи, решил взять нас на слабо, предлагая за задания выдавать алкоголь и сигареты. Сначала проходило все безобидно: две сигареты за пощёчины. Во второй клетке согласились на это две самые женственные, на первый взгляд пацанки. Вручив им долгожданный приз, они не забыли и с нами поделиться. — Детка, держи, — ловко забрав сигарету с рук девушки, похожей на куклу барби, сразу же закурила, блаженно прикрывая глаза от никотина в организме. — Ты моя спасительница. Я Вика, но можешь называть просто Ви — Это приятно слышать, надеюсь окажусь тебе ещё полезной. Я Диана Адаменко, — девушка показала мне знак сердечка, на что я ухмыльнулась. Интересная всё-таки. — Определяйтесь, кто главный по хате — получает пиво, — мужчина обратился к нашей группе. — Ну я допустим, есть вопросы? — отвечает Мила, на что я недобро усмехаюсь. — Каждый сам для себя лидер, — подаю голос и несколько пацанок соглашаются, повторяя мои слова. — С какого хера ты себя главной назначила? — Ну давайте решать этот вопрос, выскочим один на один, — Грац не понравилось, что почти никто не встал на её сторону и решила прибегнуть к старому доброму методу. Пока многие обдумывали её слова, я без вопросов встала напротив бывшей зечки. — Ты серьезно хочешь драться со мной? Кукла, я же сломаю тебя, — от её насмешек и провокаций огонь внутри начинал кипеть ещё больше. Да хоть тысячи статей у неё будет, мне похуй. Никогда ни под кого я прогибаться не буду. А под таких самоуверенных сук и подавно. Первой нанесла удар Грац, от которого я успешна ушла и кулаком прошлась по её челюсти. Она хотела кинуть меня на прогиб, но не получилось, я подставила ей подножку и мы вместе упали на пол. Заломив руки, стала бить, куда глаза глядят. Но девушка тоже не сдавалась. Подмяв под себя, заносила удары по ребрам. Я пыталась вновь занять позицию сверху, но это было довольно сложно, учитывая её габариты. Поцелуева старалась оттащить Грац, но у неё не получилось и пришлось охранникам разнимать нас, веди никто не хотел заканчивать. Меня вывели и отправили во вторую клетку к другим девочкам. Я села на матрасы, пытаясь отдышаться от недавней драки. Грац била сильно, ребра нещадно болели. Но по ощущениям вроде не сломаны, только синяки огромные останутся. — Боже мой, детка, все хорошо? — на колени рядом со мной Диана присела, встревоженно смотря на уже виднеющиеся гематомы. — Все заебись, жить буду, таких тварей надо на место сразу ставить, — на «Барби» я не обращала внимание, лишь неотрывно на Милу смотрела, рядом с которой врачи хлопотали. Я отделалась лишь синяками, а Грац губой разбитой и затоптанным чсв. Когда встречаюсь с ней взглядом, по лицу видно, что «разговор о главаре хаты» не закрыт. Но я посылаю её на три веселые буквы и переключаю внимание на Адаменко, которая до сих пор сидит рядом. Алкоголь все же отдали первой группе и нас не обделили. — Держи, тебе после такой потасовки нужнее, — Ди протягивает стакан с водкой, который через пару секунд опустошен оказывается. Но для полного расслабления и затупления боли мне потребуется хотя бы три таких. Через пару минут в моих руках оказалась бутылка шампанского, преподнесенная от той самой якутки, имя которой довольно сложно было произносить. — Смотри чё я сперла у Юлианны, — пальцем указывает на полуголую девушку, по разговорам с явными психическими отклонениями. — Я тебя толком и не знаю, но твоя компания мне больше приходится по душе, — прикрикнула Макарова. Музыка, которую включили организаторы, чтобы хоть как-то разбавить гнетущую обстановку, орала слишком громко, но в тот момент меня это совсем не волновало. Веселясь с новыми подругами, отдаваясь порывам песен, я совсем не замечала пристального взгляда светловолосой, что неотрывно наблюдала за мной.