***
Ты находишь ответ на мучающий тебя вопрос восемь дней спустя, в четырнадцатую ночь лунного месяца. В этот день ты отдыхала и восстанавливала силы после череды заданий в городе. На этом настоял сам Господин, даже после твоих убеждений в том, что ты вполне хорошо себя чувствуешь и можешь выполнять несложную работу. Он заверил, что пошлет вместо тебя отряд истребителей Корпуса, чтобы ты могла хорошенько выспаться. Как оказалось, Господин был прав. Ты и впрямь была измотана после уничтожения нескольких демонов. Новые электрические фонари в городе завораживали и ослепляли, но манящая тишина леса, в котором ты жила, действовала на тебя умиротворяюще, этакая передышка от шума и суеты. Ты приступаешь к уборке своего жилища и разжигаешь огонь ирори, прежде чем лечь спать. Россыпь звезд за твоими окнами сегодня безмятежна. Сейчас, зимой, они мерцают так близко, что кажется, можно их коснуться, стоит лишь руку протянуть. Луны, однако, нигде не видно, она скрыта за тяжелыми завесами облаков. Ты зарываешься поглубже в мягкую перину своего футона, прижимаешься щекой к макуре и закрываешь глаза. Проходит несколько секунд, и ты поворачиваешься, чтобы лечь на спину. Хотя тебе подарили несколько драгоценных часов отдыха, твой разум никак не мог обрести покой. Он с тревогой думает о благополучии более молодых, менее опытных членов Корпуса, которые сейчас прочесывают лес вместо тебя, и мысль о притаившемся в тени демоне не оставляет тебя. Демон. В итоге, ты ничего не рассказала Господину о встрече с Высшей Луной. Был ли это страх или, может быть, это стыд вынудил тебя умолчать столь важную деталь? Прошло достаточно времени с той знаменательной ночи, нет никакой необходимости скрывать правду, и все же каждый раз, когда ты, наконец, набираешься решимости поделиться произошедшими событиями, ты ловишь себя на том, что уклоняешься от признания. Что тебе нужно было скрывать? Ведь все на самом деле не так, как если бы… Шорох. Ты с трудом разлепляешь веки и садишься прямо. Ты не сомневаешься в том, что что-то услышала — звук был тихий, может, едва слышный шепот, но, тем не менее, ты его уловила. Правой рукой ты тянешься к мечу, лежащему рядом с тобой, и в следующее мгновение ты чувствуешь, как кто-то зажимает тебе рот. От паники у тебя будто лампочка над головой зажигается, ты бьешься в тисках захватчика, он заглушает твои крики ладонью, в то время как другой рукой обвивает твой торс и прижимает тебя к своему телу. Если кто-то заходит в твой дом без твоего ведома, почти беззвучно вламывается в личные покои — это не обычный человек, это демон. И ты точно знаешь, какой конкретно. — Прекрати визжать, не то я убью тебя, — предупреждает Первая Высшая Луна, его голос раздается где-то над твоей головой. Ты беспрекословно выполняешь его требование, но по-прежнему крепко сжимаешь меч, готовая в любой момент атаковать, если понадобится. Его запах — звериный и резкий — действует на твои органы чувств, когда его рука крепче обхватывает твое лицо. Он не отпускает тебя несколько секунд, пока не убеждается, что ты угомонилась. Ты знаешь, что, держа тебя в объятиях, он может ощущать ровный стук твоего сердца, сладкий прилив крови, бурлящей в твоих венах, когда он прижимает тебя к себе. Ты снова оказываешься в его власти. Каковы же тогда его намерения, если не убить тебя? — Брось свой меч, — приказывает демон, и ты подчиняешься, твое оружие падает на татами с мягким стуком. Удовлетворенный, он, наконец, убирает руку с твоего рта, и ты прерывисто выдыхаешь. — Я убью тебя, — заявляешь ты, тщетно пытаясь повернуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Глупая затея, — замечает демон, его горячее дыхание обдает твою щеку. Он не ослабляет хватку на твоем теле; вместо этого ты чувствуешь, как его ладонь скользит по твоему животу, опускаясь на изгиб талии. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки ты ощущаешь тепло тела демона, невозможно совершенное биение его сердца. Ты сопротивляешься, и он сильнее обнимает тебя, надавливая на твою диафрагму и выбивая воздух из твоих легких. Почти мгновенно ты останавливаешься, и он снова ослабляет хватку. — Чего ты хочешь от меня? — спрашиваешь ты, когда переводишь дыхание, паника придает несколько децибел твоему напряженному сдавленному голосу. — Если ты пришел узнать тайное убежище Господина, я скорее умру, чем сдам его тебе, а если местонахождение других Хашира, я не стану… — Я здесь не за этим, — перебивает демон, и его баритон гремит у тебя за спиной. Свободной рукой он хватает тебя за подбородок и разворачивает лицом к себе. Его глаза — все шесть — прикованы к тебе. Ты растеряна и не можешь понять, что скрывается за его стальным взглядом. Вместо этого ты видишь свое отражение в янтарных глубинах его глаз, в которых слова «Первая Высшая Луна» обращены к тебе. Ты обязана сразиться с ним, ты прекрасно это знаешь. Почти всю свою жизнь ты посвятила кредо Корпуса — акки-мессацу, уничтожению всех демонов — а что сейчас? Ты сидишь в объятиях сильнейшего после Кибуцуджи Музана демона. Глубоко в груди, где должно было зародиться отвращение, вместо него расцветает любопытство. Тогда зачем демон пришел к тебе, если не для того, чтобы убить? Верная его слову, ты не видишь за его действиями никакого злого умысла или жажды твоей смерти, но не можешь придумать другой причины, по которой демон наведывается к человеку, разве что уничтожение или охота. Пристальный взгляд всех шести глаз не отрывается от твоего лица, изучая смену его выражения по мере того, как твои чувства меняются от страха к беспокойству. Демон поглаживает твои щеки, и от его прикосновений ты замираешь. Не говоря ни слова, он проводит линию по твоим губам, вызывая у тебя резкий вздох. Он обводит контур твоего рта, изгиб твоего лука купидона. А затем, без предупреждения, демон наклоняется и заменяет пальцы губами. Ты ловишь себя на том, что позволяешь ему это прегрешение, слегка приоткрывая рот, чтобы позволить его языку скользнуть вперед и коснуться твоего. На вкус он горячий и металлический, какой обычно остается от пороха в воздухе после выстрела. В равной степени несет в себе опасность и искушение и пробирает до мозга костей. Это не первый твой поцелуй — тот был украден молодым человеком из деревни, которую ты спасла на задании. Как ты помнила, парень был одет на западный манер и носил очки. Он вел себя застенчиво и деликатно, даже нерешительно, когда целовал тебя, и все закончилось прежде, чем ты даже заметила. Демон, однако, действует томно и настойчиво, он перемещает руки к распахнутому вороту твоей ночной рубашки, как будто ты была ему так же знакома, как все звезды, что украшают ночное небо. От его прикосновений ты становишься податливой и послушной, у тебя вырывается тихое хныканье, когда он прикусывает твою губу зубами. Мозолистые кончики его пальцев касаются выступа твоей ключицы, и ты вздрагиваешь в ответ, внизу живота разливается тепло. Затем твой разум проясняется, и ты отстраняешься от него. — Это неправильно, — утверждаешь ты, хотя больше для себя, чем для него. — Я не могу. Его ответ последовал незамедлительно. — Не можешь или не хочешь? — И то, и другое, — бормочешь ты. — Я дала слово своим товарищам; нет большего бесчестия, чем… — Желаешь поговорить о чести? — спрашивает демон, и уголки его губ изгибаются в усмешке. — Ты потеряла ее всю, когда решила сбежать вместо того, чтобы сражаться со мной. Его пальцы впиваются в твою шею и подбородок, наклоняя твою голову еще больше, чтобы он мог лучше тебя рассмотреть. Жар заливает твои скулы, и ты отводишь глаза. — Я же сказал тебе, что не удостою тебя быстрой смертью, — напоминает демон. — Это мое слово чести. Прежде чем ты успеваешь запротестовать, он снова прижимается своими губами к твоим. Демон вдыхает твой человеческий запах: нежные нотки воды, в которой ты мылась, свежесть твоего нижнего белья. На этот раз он укладывает тебя на футон, и ты послушно откидываешься на его мягкую поверхность. В этом нет ничего правильного, вопит тебе разум снова и снова. Даже если демон не планирует убивать тебя сейчас, что насчет последующих ночей? Как бы то ни было, ты безоружна; если он решит покончить с тобой по собственной прихоти, у тебя не будет и шанса дать отпор. Твоя жизнь оборвется здесь, и ты унесешь свой позор с собой в могилу — как истребительница, спутавшаяся с врагом. И все же, его ласковые губы на твоих — это ведь должно что-то значить? У него была куча возможностей расправиться с тобой, но он предпочел этого не делать. Уверенные движения его языка целенаправленны, когда он пробует тебя на вкус, и с каждым выдохом ты щекой чувствуешь его теплое дуновение. Это кажется осязаемым, каким-то жестоким, извращенным способом найти некое подобие человечности в монстре. И ты довольствуешься тем, что принимаешь это слабое утешение, дабы успокоить свою совесть, говоря себе, что все, что последует дальше, — полностью результат твоего восприятия и разрешения. — Ты когда-нибудь была с мужчиной? — интересуется демон, отпрянув, когда у тебя закончился воздух. В пьянящем облаке смятения ты моргаешь раз, потом два и наконец шепчешь: — Нет. Что-то промелькнуло на его безмятежном лице — была ли это улыбка или выражение удивления? Ты не можешь сказать наверняка. Непорочность для молодой женщины твоего возраста не являлась чем-то необычным, хотя у тебя были подруги и знакомые твоего возраста, успевшие получить сексуальный опыт. Тайны плоти и ее наслаждения были для тебя всего лишь мутной акварелью, как пожелтевшие страницы сюнги, выглядывающие из закрытых секций старых книжных магазинов. Переплетенные конечности партнеров, их искаженные эйфорией лица — теоретически ты знаешь, как все происходит, но даже подумать не могла, что сама испытаешь сексуальную близость в какой бы то ни было форме. И, конечно же, ты не ожидала, что из всех людей свой первый раз ты отдашь демону. Высшая луна, однако, больше не комментирует. Плавным движением он проскальзывает пальцами под переднюю часть твоего хададзюбана, потянув за удерживающий его пояс. Он отбрасывает ткань небрежным движением запястья и дергает за ворот. Ты невольно вскидываешь руки и прикрываешь грудь, когда он раздевает тебя, от внезапно нахлынувшей скромности у тебя алеют кончики ушей. — Подожди, — произносишь ты. — Что такое? — Я не знаю, что мне делать, — признаешься ты. Демон замирает, он нависает над тобой во всей своей величественной высоте коленопреклоненной фигуры. Тебе остается лишь смотреть на него сквозь опущенные ресницы, полураздетой и неуверенной. Мягкое оранжевое сияние, исходящее от огня в соседней комнате, отражается на красных кончиках его волос, и он предстает перед тобой как видение, которое находится за гранью этого мира и твоего понимания. Ты не можешь понять, о чем он думает, поскольку он остается неподвижным и молчаливым, пока не накрывает твои ладони своими. — Я научу тебя, — говорит он, убирая твои руки с груди. Румянец, окрашивающий твои уши, становится еще темнее и заливает твои щеки, когда ты обнажаешься перед ним. В его глазах полыхает желание, когда он впивается взглядом в твое голое тело, и почти сразу же он переходит к гладкой коже над твоей грудью. Демон аккуратно кусает ее, и ты издаешь резкое шипение. Странное ощущение проносится от места его прикосновений прямо к твоему лону. Ты сводишь колени почти инстинктивно, пораженная реакцией собственного тела. Демон оглаживает твои груди, настойчиво мнет одну из них, легко обхватив раскрытой ладонью. Ты стонешь, когда он щиплет твой сосок, и тут же смущенно прикусываешь губу. Демон ухмыляется, прижимаясь ближе, и возбуждает тебя еще сильнее, беря в рот твою другую грудь, посасывая и теребя затвердевший бугорок. Каждая мастерская ласка демона вызывает еще большую волну удовольствия, и ты чувствуешь, как твое тело быстро охватывает пламя страсти. Никогда в своей жизни ты не испытывала ничего подобного — смутные ощущения, как меж бедер скапливается влага, просачивающаяся через нижнее белье. Демон тоже ее чувствует, потому что прекращает свои ласки и смотрит на тебя. — Тебе нравится? — спрашивает он, пробегая пальцами по напряженным мышцам твоего живота. Воздух резко вырывается из твоих легких, ты даже не заметила, что до этого задерживала его. Ты киваешь демону, судорожно выдыхая. Он ухмыляется, сверкая клыками в лунном сиянии. Нечеткие лучи, льющиеся через открытые окна, освещают лишь половину лица демона, оставляя другую в тени. — Я могу сделать так, что тебе понравится еще больше, — рычит он, хватая тебя за бедро. Он отодвигает ткань, прикрывающую твои ноги, и развязывает узел, удерживающий твое нижнее белье. Демон нетерпеливо отбрасывает тряпки прочь. Ты лежишь под ним, обнаженная и дрожащая от страха и желания. Твое прежнее смущение слабеет с каждой секундой, по мере того как демон с явной страстью накидывается на тебя; оно, как ни странно, сменяется долей удовлетворения, когда ты осознаешь, что в некотором смысле демон находится в твоей власти. В конце концов, он искал именно твое тело — не ради еды, а ради удовольствия. Ты понимаешь, что он более человечен, чем ты думала. Долгое время твоя плоть и кости служили исключительно как продолжение Корпуса. Как и твой клинок, они — еще одно оружие, которым ты пользовалась для защиты и спасения жизней. Едва ли ты задумывалась о внешнем виде, о женственных изгибах собственного тела — не то чтобы тебе было чем хвастать, поскольку ты заработала себе множество ран на тренировках и заданиях. Со временем шрамы зажили, оставив маленькие серебристые линии, которые были едва заметны и только при ближайшем рассмотрении. Но ты знаешь, что демон способен разглядеть их: отвратительные изъяны, оставленные его низшими собратьями, но похоже, его мало волнует твое несовершенство. Высшая Луна без колебаний кладет руки на твои бедра, разводя их в стороны. Влажные складки твоей промежности раскрываются под его натиском, пульсирующая боль обжигает тебя изнутри. Демон неотрывно смотрит тебе в глаза, касаясь пальцами твоего лона. Первая же ласка вызывает трепет, которого ты прежде не испытывала, по венам словно пробегает электрический ток, и ты сгораешь от страсти. Громкий стон срывается с твоих губ, и ты кусаешь тыльную сторону ладони, чтобы заглушить звуки, а другой рукой зарываешься в смятые одеяла. Высшая Луна, довольный твоей отзывчивостью, продолжает, умело поглаживая самое чувствительное местечко между твоих ног. — Ты никогда раньше не трогала себя? — спрашивает он. Ты с трудом сглатываешь и качаешь головой. К твоему удивлению, демон смеется, хотя безо всякой издевки. Он хватает твою руку и направляет ее вниз, туда, где продолжает доставлять тебе удовольствие — твои пальцы дрожат в предвкушении, пока он не опускает их на твою промежность. — Вот здесь, — говорит он, надавливая ими на твой клитор. Ты проглатываешь еще один стон, но твоя рука живет своей собственной жизнью, настойчиво поглаживая бугорок, от чего возбуждение все сильнее полыхает в твоем теле. Демон откидывается назад, наблюдая, как ты удовлетворяешь себя, демонстрируя ему свою гладкую шею, когда выгибаешься от наслаждения. Затуманенными от удовольствия глазами ты замечаешь, как демон быстро расправляется со своей одеждой, за считанные секунды избавляясь от кимоно. Очертания его тела гладкие и выразительные, и ты наблюдаешь, как грациозно изгибаются мышцы, когда он тянется к белому узлу хакама. Развязав его, он наконец сбрасывает штаны, и ты понимаешь, что он не носит нижнее белье. Видеть мужской член тоже для тебя не впервой. Ты почерпнула эту информацию из медицинских справочников, которыми завалено Поместье Бабочки, но ничто не могло подготовить тебя к созерцанию эрекции демона. Как бы то ни было, плоть полностью идентична человеческой, хотя ты знала, что его длина и обхват намного превосходили те, что имеются у любого обычного мужчины — примерно восемь дюймов, которые украшают перевитые вены. У тебя пересыхает во рту при мысли о том, как он проникает в тебя, ты увлажняешься еще больше, когда представляешь, как принимаешь его целиком. Демон ползет к тебе. — Возьми его, — приказывает он. Ты отрываешь руки от своей промежности и берешь его возбужденный член в ладони. Он дергается, когда ты поглаживаешь его от основания до головки; по правде говоря, ты понятия не имеешь, что делать, как лучше доставить удовольствие мужчине, но мычание демона побуждает тебя продолжать. Ты замечаешь капельку предэякулята на кончике его члена. Вспоминая, что он делал ранее, как увлажнял твой клитор, ты повторяешь его действия, обмазывая головку. Демон рычит в ответ, запрокидывая голову и прижимаясь бедрами к твоей руке. — Ты быстро учишься, — замечает он. Твое сердце наполняется восторгом от его слов, и ты усиливаешь хватку и ускоряешься. Вознагражденная его реакцией на твою ласку, ты чувствуешь легкое головокружение — теперь ты понимаешь, почему люди отбрасывают здравомыслие ради плотских наслаждений. Дело не только в кратковременных утехах, но и в том, чтобы смотреть, как человек, с которым ты делишь постель, полностью раскрывается перед тобой — когда единственное, на что он становится способен, — это лишь бессвязно стонать, распластавшись от слабости. Обхватив пальцами твое запястье, Высшая Луна останавливает тебя, тяжело дыша. — Я хочу чувствовать тебя, — произносит он, стиснув зубы. — Всю тебя. — Он дотрагивается до твоего лица рукой и скользит членом по твоему влажному лону. Трение мучительно приближает тебя к пику, но его недостаточно; ты сжимаешься в ожидании того, что, как ты знаешь, неумолимо произойдет. Ты поднимаешь на него взгляд. — Будет больно? — спрашиваешь ты. Его лицо бесстрастно, три пары глаз опускаются вниз, отмечая розовый румянец, который распространяется от твоего лица к покатым плечам. Ты представляешь собой восхитительное зрелище, с дрожащими бедрами и поднимающейся и опускающейся грудью. Он наклоняется и шепчет тебе на ухо: — Да. И насколько сильно? хочешь уточнить ты, когда он помещает головку рядом с твоим входом. Все истории, которые ты слышала от новобрачных женщин, были сосредоточены на окровавленных простынях и на том, как трудно было ходить на следующее утро; на предполагаемой награде за их чистоту за то, что они дождались закрепления брака. Боль для тебя — явление довольно обыденное, но ты также знаешь, что она всегда неразрывно связана с близостью; одно без другого не существует. С близостью приходит неизбежная горечь разлуки, и теперь ты ничего так не хочешь, как ощутить его внутри себя, соединить вас двоих воедино. И действительно, тебе неприятно, когда демон, наконец, медленно входит в тебя, его член растягивает стенки твоего влагалища. Ты ахаешь, когда он проникает еще глубже, скользя так далеко, как только может. Он что-то бормочет, но ты не разбираешь слов, поскольку в твоих ушах звенит от внезапного всплеска боли и удовольствия, и, протянув руку, ты обнимаешь его на уровне плеча, где под кончиками твоих пальцев алеет его метка. Это первый раз, когда ты прикасаешься к нему по собственной воле, и демон поднимает голову. Он наблюдает, как ты кусаешь губу. — Ты очень тугая, — хрипит демон, прижимаясь носом к твоей шее. Пряди его волос щекочут твое лицо, ты делаешь глубокий вдох, остро ощущая его мускусный аромат. Ты не знаешь, что ему ответить, и не уверена, похвала это или нет, поэтому ты замираешь, пока твое тело привыкает к мириадам ощущений, исходящих из твоего лона. Кажется, твоя влага несколько облегчает дискомфорт, и в конце концов боль уступает место ощущению наполненности. Ты расслабляешь напряженные мышцы бедер и выдыхаешь, прежде чем поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Демон внимательно за тобой наблюдает, как будто читая по твоему лицу, все ли с тобой в порядке. Он выходит из твоего влагалища, оставляя лишь самый кончик головки. А затем снова входит в тебя, на этот раз быстрее, теперь, когда он думает, что ты привыкла к его члену. Ты легко открываешься ему, раздвигая ноги, призывая проникнуть еще глубже. Упругие стенки твоего влагалища жадно заглатывают его член, и он снова сквозь стиснутые зубы говорит тебе, насколько ты тугая. Сейчас ты не сомневаешься, его слова имеют хороший смысл, и позволяешь себе отдаться чувствам. Хлюпающие звуки ваших движений нарушают тишину в комнате, картина падающего снега за твоим окном оскверняется сексом. Демон берет тебя снова и снова, и ты подаешься ему навстречу, гонясь за трепетом удовольствия, что нарастает внутри. Он хватает тебя за бедра и притягивает ближе, меняя угол проникновения. Головка члена задевает что-то внутри тебя, и ты кричишь: — Проклятье! — Тебе так нравится? — спрашивает демон, вбиваясь в тебя, опять задевая чувствительную точку. Ты смело встречаешь его взгляд. — Да, да, о боги… — Тогда произнеси мое имя, — выдыхает он, беря твои запястья и прижимая их к твоей макушке. — Твое имя? — смотришь ты на него. — Кокушибо, — произносит демон. — Кокушибо, — нерешительно пробуешь ты, вырываясь из его хватки, когда он идеально входит в тебя. Он рычит, и ты чувствуешь, как его член пульсирует внутри. Эти четыре слога слетают с твоих губ подобно священной вечерне. Будешь ли ты когда-нибудь звать по имени другого мужчину так, как сейчас? Твои вздохи удовольствия и его имя обвиваются, словно две нити мидзухики, вплетая твое тело в его, точно так же, как он сейчас вплетен в тебя. Честь, бесчестие; пропасть между тем, что правильно, и тем, что неправильно; луна и звезды на небе — все сливается воедино в исчезающий черный омут, когда ты подбираешься к пику удовольствия. Глаза черной смерти, запоздало осознаешь ты, таково значение его имени, и теперь ты лежишь распростертая у алтаря его тела. — Кокушибо, Кокушибо… Погибнешь ли ты, или же обретешь новую жизнь? — Кокушибо, — выдыхаешь ты, впиваясь ногтями ему в спину, твой голос становится громче. — Я… — Да, я знаю, — бормочет он, сжимая руками твою грудь. — Просто отпусти себя. Позволь этому случиться. Наслаждение разгорается ярким пламенем, от которого пылает тело; на мгновение перед глазами все плывет. Ты не видишь даже демона, который продолжает вонзаться в твое сжимающееся влагалище в погоне за собственным оргазмом. Сейчас ты ощущаешь, как нарастающее возбуждение опаляет тебя с ног до головы. Это одновременно лед и пламя, как будто ты стоишь в снегу, в самом сердце ада. Сияние луны, чья холодная удаленность в той же степени сочетается с ее теплым присутствием. И ты чувствуешь каждый дюйм ее света во время кульминации Кокушибо, когда он кончает в тебя. Его бедра подрагивают, и он наслаждается своим оргазмом, все глубже врезаясь в тебя, пока ты не стонешь от чрезмерной чувствительности его стимуляции. Он замедляется и наконец останавливается, однако не вынимает член. Какое-то время вы вместе радуетесь затишью, наступившему после бурного секса. Туман застилает твое сознание, ты рассеянно вытираешь со лба. У тебя ноет все тело, и гораздо сильнее, чем после даже самой суровой тренировки, хотя эта боль не является нежелательной. Кокушибо отстраняется, и ты чувствуешь, как его сперма вытекает из твоего влагалища. Он не вытирает ее; вместо этого он нависает над тобой, опираясь на предплечья. Пряди его волос, те, что спереди, касаются твоего лица, и ты отбрасываешь их в сторону, накручивая на пальцы. Наклонившись, он целует тебя в шею, явно не испытывая никакого напряжения после секса, в отличие от тебя. Ты проводишь рукой по его спине и разглаживаешь полумесяцы, которые сама же и оставила во время оргазма. — Ты сейчас убьешь меня? — спрашиваешь ты. Кокушибо прерывается, пусть и на мгновение, а после продолжает осыпать твое тело влажными поцелуями, прокладывая ровную дорожку вниз, к твоей груди. Его губы накрывают твой сосок, когда он отвечает на твой вопрос: — Что заставляет тебя думать, что я это сделаю? — Разве это были не твои слова? Что ты не удостоишь меня быстрой смертью? Он разглядывает тебя. Ты до сих пор не понимаешь, в какие пары его глаз смотреть, и те слова все еще задевают струну страха в твоем сердце. Но теперь ты видишь человека, который скрывается в нем — возможно, ты никогда не узнаешь о его прошлом и то, как он получил этот чудовищный облик, но ты была свидетелем его крайней степени уязвимости, ты уверена, что в нем есть нечто большее, чем ты думала. — Да, — признается Кокушибо, оставляя языком влажную горячую полоску на твоем животе. Он постепенно спускается вниз, останавливаясь прямо над твоим холмиком, все внутри покалывает от ненасытной потребности почувствовать его прикосновения и быть наполненной им. В конце концов, ночь только начинается, и тебе совсем не до сна. — И я намерен в точности следовать своим словам.Часть 1
5 октября 2023 г. в 21:05
Демон обрушивается на тебя прежде, чем ты успеваешь среагировать.
Его тень нависает над твоим телом, когда ты приходишь в себя и наконец уклоняешься от внезапной атаки; ты делаешь глубокий вдох и чувствуешь, как холодный воздух наполняет твои легкие, его порыв так же ощутим, как тонкое покрывало тьмы в ночном небе. Кислород наполняет все до последнего сосуда в твоих венах, придавая твоему движению плотный заряд энергии. Ты поднимаешь руку, замахиваешься мечом, и по единственной дуге, отражающей наклон висящего над тобой полумесяца, направляешь свой клинок на демона.
Лязг.
Демон с легкостью выбивает меч из твоей руки. Для этого ему требуется не более чем простенький шлепок тыльной стороной ладони.
— Слабо, — замечает он, выходя на лунный свет. Отвага сменяется страхом, что разливается по твоему телу, неестественная дрожь от холода пробегает по твоему позвоночнику. Демон — высокий мужчина, с длинными волосами — черными с красными кончиками — открывающими лицо. Его кимоно, фиолетовое, с рисунком из черных шестиконечных листьев, развевается, как крылья летучей мыши на зимнем ветру. Но ты осознаешь, что пугает больше всего его неземной облик: три пары налитых кровью глаз, неотрывно устремленных на тебя, в которых читается Первая Высшая Луна.
Его шесть радужек пригвоздили тебя на месте, словно каждая из них впилась в жизненно важные точки на твоем теле: в твои руки, ноги, грудь и шею.
Он подходит к твоему валяющемуся мечу и переводит взгляд на четыре символа, вырезанные на его лезвии.
— Еще и Хашира. Во что превратился Корпус истребителей демонов?
Демон говорит медленно, размеренно, у него глубокий голос. В твоем сердце зарождается ужас, распространяясь до кончиков пальцев и заставляя волосы вставать дыбом, когда он приближается. Не имея ничего в руках, ты делаешь шаг назад, стараясь держаться от демона подальше и прячась в тени ветвей.
Ты быстро бросаешь взгляд на свой меч, зарытый в снегу в нескольких метрах от тебя — как тебе вернуть его?
Высшая Луна наверняка преградит тебе путь прежде, чем ты доберешься до клинка; если он так легко отразил твою атаку рукой, неизвестно, на что еще он способен. Какой силой он обладает? В чем заключается его Искусство Демонической Крови? Никто в Корпусе, даже нынешние Хашира, не встречался с Высшей Луной, чтобы при этом еще и выжить; информации о них практически не было. Станешь ли ты первой, кто убьет Высшую? Или тебя ждет тот же финал, что и твоих предыдущих товарищей?
— Покажись, — требует демон, снова сокращая расстояние между вами. Ты сворачиваешь вглубь деревьев, преувеличенно суетясь, пока снег налипает на твою обувь и хаори. Возможно, если ты соберешься с силами, то сможешь броситься за своим мечом. Тот лежит не настолько далеко от тебя; несколько шагов, и тебе удастся подобрать его и защитить себя.
Ты разворачиваешься и чувствуешь сияние луны на своем лице. Ты выходишь из тени. Теперь, когда демон приближается к тебе, ты видишь его во всех подробностях: замечаешь отметину у него на лбу и на шее, а также две пряди волос, спадающие по обе стороны его лица. Он держится спокойно, даже невозмутимо, как будто убийство очередного человека для него совершенно естественно.
Затем его взгляд опускается на твое лицо, и ты наблюдаешь, как что-то в нем меняется; видишь, что его глаза слегка расширяются.
Демон замирает. Он останавливается перед тобой, оставляя небольшие следы. На этот раз ты вооружаешься как следует и наносишь удар по его лицу. Твой клинок едва царапает его; тонкая струйка крови стекает по коже и скапливается на веке нижней пары глаз, по мере того как его плоть срастается обратно.
— И это ты называешь атакой?
Несмотря на его издевательские слова, ты продолжаешь сражаться с ним, вонзая свой клинок туда, куда получается дотянуться — в руку, ноги, лицо. Каждый раз он с легкостью исцеляет себя, и ты понимаешь, что твои приемы на исходе — твои мощнейшие атаки отражаются, у тебя не остается времени на восстановление, даже на лишний вдох. Но, тем не менее, ты продолжаешь, нанося ему удары со всей силой, на какую только способна, независимо от того, насколько тщетными они кажутся.
Твоя спина впечатывается в шершавую кору дерева, и ты проклинаешь себя за то, что позволила загнать себя в угол. Нет, это не закончится вот так, говоришь ты себе. Твои ноги трясутся, но ты не сдаешься и держишь стойку, спина выпрямлена, костяшки пальцев на мече побелели. Ты снова делаешь глубокий вдох, напрягая каждый мускул, каждый нерв в своем теле до предела, снова взмахиваешь мечом. Если это станет твоим последним движением, пусть оно будет достойным.
Демон, однако, быстрее — он обнажает собственный меч, и ты видишь на нем множество глаз и неровные перепонки плоти по всей его длине, прежде чем его лезвие направляется в твою сторону. Сила его атаки вызывает ветряной поток, тебе в лицо прилетает снег, и, повинуясь инстинкту, ты опускаешь веки, предчувствуя прилив боли, и погружаешься во тьму. Вот и все, говоришь себе ты, — здесь ты и умрешь.
В последние мгновения своей жизни ты не думаешь о родителях, которых обнаружила растерзанными и наполовину съеденными демонами в доме твоих предков; как не думаешь и о днях после той трагедии, о том, как ты поклялась отомстить за их смерть; о лицах товарищей, Хашира, Господина — твоя жизнь, какой ты ее помнишь, не проносится перед глазами, пока ты готовишься к неизбежному.
Вместо этого тебя охватывает холодное беспощадное спокойствие, ты считаешь минуты до своей кончины. Каково это — когда клинок демона вонзится в тебя? Будет больно? Или прилив адреналина, который бурлит прямо под твоей кожей, заглушит все ощущения без исключения?
Но этого так и не происходит. Что-то врезается в дерево рядом с тобой, от его силы дрожат ветви, тихо шелестя. Ты осторожно открываешь глаза.
Демон стоит перед тобой, волосы и одежда развеваются на холодном воздухе. Внезапно ты осознаешь, насколько ниже и тоньше него. В его глазах, выражающих презрение, жалость и что-то еще, чего ты не смогла распознать, ты всего лишь добыча — еще один жалкий человечек, который возомнил, что способен пойти против самой природы. Кролик, покусившийся на лису, рыба, плывущая против течения.
— Я не удостою тебя быстрой смертью, — нарушает затянувшееся молчание демон, убирая свой меч. Он грациозно вкладывает его обратно в ножны и, не оглядываясь, возвращается в тень, из которой предстал перед тобой.
Требуется целая минута, чтобы до тебя дошли его слова, и ты нетерпеливо делаешь шаг вперед, в снег.
— Нет! — кричишь ты в ночь, и твой голос эхом возвращается к тебе в ее необъятной пустоте. — Вернись и сразись со мной!
Он не отвечает; из-за нависающих над тобой веток и мягкого хруста снега под ногами ты не можешь сказать, ушел ли он уже или все еще медлит, наблюдая за тобой с некоего места, находящегося далеко за пределами твоего поля зрения.
Порыв холодного ветра проносится по лесу, и ты дрожишь, промокшие слои твоей униформы и хаори прилипают к коже.
Вернувшись в свой дом на опушке леса, ты снимаешь с себя всю одежду и бросаешь в корзину. Приносишь вскипяченную воду из кухни и готовишь себе ванну, счищая грязь из-под ногтей и с коленей. И все же, как бы сильно ты ни терла свою кожу, покров стыда за то, что ты не сразила Высшую Луну и упустила его, остается на твоих плечах.
Надо рассказать об этом Господину, рассуждаешь ты. Это будет ценная информация. По крайней мере, другие Хашира будут знать, на кого и на что обращать внимание при патрулировании, и таким образом Корпус станет на шаг ближе к Кибуцуджи Музану.
Ты закрываешь глаза и откидываешь голову на бортик ванны. Лицо демона, его неестественный взгляд и то, как он совершенно изменился, запечатлелись в твоем сознании. Ты мысленно прокручиваешь последовавшие за этим моменты, как он отстранился по собственной воле, словно сдаваясь. То, как он вернулся в тень, пообещав встретиться с тобой еще раз.
Что все это значило?