Слияние с поглощением

      Гиперактивностью Наруто можно было сносить стены. Какаши знал о буйном нраве парня, когда начинал с ним работать, и был уверен, что как раз эта черта характера, доставшаяся от четы Узумаки, проложит Наруто путь к славе. Какаши не ошибался. Наруто умел своей безалаберностью и порой не в меру активной энергией заставить любого говорить с ним на равных, а в бизнесе, как известно, это играло огромную роль. Поэтому Какаши делал на него ставки.       И сейчас этот золотой билет сверлил его взглядом с дальнего угла дивана и теребил манжет на длинном рукаве пиджака. Всего каких-то пять минут назад он носился по квартире, швырялся в Какаши конфетами из новой партии и повторял как заведенный: «Учиха! Он Учиха! Они все Учиха!». Какаши было сложно с ним поспорить: Итачи — Учиха, и это факт. Да, Какаши знал об этом заранее. Да, Какаши не предупредил, ну а кому сейчас легко? Порой приходится работать с тем, что есть.       Дойдя до середины комнаты и условно разграничивая их переговорную зону кофейным столом, Какаши поставил ноги на ширину плеч и скрестил на груди руки — стойка преподавателя, недовольного своим учеником. Хатаке знал, что Наруто либо вспылит из-за этого и выложит суть проблемы, либо замнется и выложит суть проблемы. Второе название стойки — беспроигрышная.       — Ты для чего меня в этот гадюшник отправил, а? — вскинулся Наруто, а Какаши мысленно отметил: имеем дело с первым вариантом реакции. — Ты знал, что он Учиха? Знал? О, не отвечай, я знаю, что ты знал, конечно, ты не мог не знать! Ты же, блять, принес мне те конфеты! О, боги... Я теперь их ненавижу! Я сейчас себе язык вырву, Какаши, даю слову, вырву!       Наруто резко поднялся со своего места, сдернул с плеч пиджак и, скомкав, швырнул его на диван.       — Еще и клоуном меня нарядил! Пальто это пижонское... Я выглядел, как школьник при нем, пока он своим учиховским взглядом меня с грязью смешивал. О, а как он отыгрывал, ты бы видел! Сидел весь такой важный и деловой, бумаги доставал, от кофе отказался. А я что, знаешь?       Какаши отрицательно покачал головой.       — А я на такую чушь не покупаюсь. Я сразу подвох почувствовал, — Наруто вздернул выше подбородок. — Конкуренты... Да я таких конкурентов знаешь, где вертел? Ну, не его конкретно... Он же ну... Блять, я не хочу об этом думать.       Наруто угрожающе выставил вперед указательный палец, призывая Какаши не провоцировать его на мысли. Какаши только согласно кивнул.       — Не могу я! Учиха... Блять, ненавижу их! Ну как такое возможно, скажи? — Наруто упал обратно на диван, беспомощно зарываясь руками в волосы на затылке. — И красивый же, как тварь... Ну очень красивый! Поверить не могу, что мои глаза до сих пор целы. Это ведь произведение искусства!       Какаши заметно напрягся, ощутив уже давно забытое чувство. Что-то такое назойливое, скребущее, но очень прозрачное. Будто чувствовалось когда-то давно, но Какаши точно не мог сказать, действительно ли им. Зато сумел впервые за весь монолог вставить собственную реплику:       — Наруто...       — Да, и что? Красивый, признаю! Я же думал, контракт подпишем, перейдем на «ты», я бы его чем-нибудь угостил, а потом прогулялись бы... Погода еще такая сказочная. Снег хлопьями, а у него кончик носа на морозе краснеет. На Белоснежку похож, ебанная диснеевская принцесса, — дальше Наруто что-то нечленораздельно пробурчал — Какаши перевести не смог, и продолжил: — Ну, не ебанная... а идеальный. Я не хотел грубо, — хмурость наползла на его лицо. — Плевать! Заслужил! Или нет... Я ж... Хотел пригласить его к себе, вместе бы попробовали сделать новую партию, — Наруто постепенно расслаблял галстук, а Какаши едва не словил приступ паники, распознав в его голосе теплые нотки: — Мы завели бы хаски. Один голубой глаз, как у меня, а второй — красивый и черный, как у него. Он ведь действительно прекрасен, Какаши...       Итачи действительно прекрасен, это Какаши понял за первые двадцать секунд знакомства: сдержанный, рассудительный, вежливый. Он был отлично воспитан, но держался уверенно и стойко, словно привитые с детства манеры не могли помешать ему поставить на место любого одним только взглядом. Какаши видел в Итачи внутреннюю силу, какую сравнить можно было разве что с торнадо — спокойное, если смотреть с большого расстояния, стихийное явление, обладающее огромной разрушительной мощью.       Итачи очаровывал. Не стоило удивляться, что Наруто остался под впечатлением. Но Какаши почему-то не нравилось, что под таким.       — Наруто, — уже тверже позвал Какаши, ощущая дрожь, пробежавшую по позвоночнику.       Странное чувство. До боли знакомое, но все еще странное.       — Не смей осуждать меня, Какаши! Я взрослый здоровый парень, у меня тоже есть чувства. А он из картинной рамы вылез и приехал ко мне на встречу, господи, да что ж ты, сука, такой въедливый. Прям в извилины вкрутился, не вытащить, — он снова встал, нервно прохаживаясь в узком пространстве между диваном и столиком.       А Хатаке думал, чем бы в него запустить. Чтобы успокоить, разумеется. Кроме вазы на столике, ничего под руку не попадалось, а ее жаль — дорогая.       — Наруто! — уже прикрикнул Какаши, сам не ожидая, что готов повысить голос. Сработало, Наруто прекратил метания, удивленно уставясь на делового партнера. — Кхм... Так нельзя, — спокойнее добавил Хатаке, прочистив горло. — В бизнесе возможны только партнерские отношения, ничего личного быть не должно. Это правило.       Произнеся это вслух, Какаши не впервые был рад, что регулярно носит маску на лице, и Наруто не заметит, как ему нагло лгут в глаза.       — Забей, — Наруто отмахнулся, отворачиваясь к окну. — Все равно ничего не выйдет. Он, конечно, прекрасное создание, подобное оладушке: такой манящий и горячий, но обжигает весь рот... Эх. Не будь он Учиха, я бы его добился. Он ведь, кажется, тоже сигнализировал, знаешь? — обернувшись, Наруто ждал реакции, но Какаши ее не выдал. Наверное, поэтому Наруто продолжил говорить, решив, что Хатаке требует пояснений, хотя, на самом деле, Какаши хотел скорее закрыть тему. — Он мне так в глаза смотрел... доверительно. И улыбался, совсем немного, да, но улыбался. Красивый, как тварь.       — Да прекрати ты! — брови Какаши сомкнулись на переносице. — Не мог Итачи тебе в глаза заглядывать, он просто очень вежливый человек.       Наруто обернулся, с подозрением прищурившись, а Какаши уже подумал, что все, пропал. Но Узумаки только белоснежно улыбнулся.       — Точно, забыл сказать. На встречу Итачи не пришел, я говорил с его братом Саске.       Моментально плечи Какаши расслабились. Конечно, Итачи не стал бы никому сигнализировать, что за бред?       — Вот как... Эту часть ты как-то опустил, пока швырял в меня конфетами, — укоризненно заметил Какаши. — Ты уверен, что не хочешь с ними сотрудничать? Может, все-таки стоит дать шанс Итачи?       Глаза Наруто очень медленно начали вылезать из орбит. Казалось, он сейчас снова разразится праведным гневом, и, воспользовавшись секундной заминкой, Какаши взял конфетку производства Учиха из вазочки, кинул ее прямо в руки Наруто и сел на противоположную сторону дивана. Черные глаза, прикрытые челкой, отливающей в солнечном свете металлическим блеском, внимательно следили за тем, как Наруто, борется с внутренними терзаниями: съесть манящую сладость, или выкинуть ее в окно. Любовь к творениям Учиха победила.       — Не понимаю, как они могут делать такие восхитительные конфеты, — жуя, пробормотал Наруто, — они ведь Учиха.       — Ты слишком предвзят из-за опыта твоей семьи, Наруто, — подперев голову ладонью, спокойно произнес Какаши. — Да, твой отец лишился своей компании из-за обмана Фугаку, но путь братьев Учиха иной. Они ушли из семейного бизнеса, начали собственное производство с нуля. Там не обошлось и без скандала. Если Фугаку поглотил компанию Минато, это еще не говорит о том, что Итачи и Саске поступят с тобой подобным образом.       Кажется, Наруто это понимал. Его поникшая фигура, облитая закатным теплом, сжалась в размерах. Он знал, что мыслит предвзято, но стоило ли его в этом винить? Когда-то бизнес Минато был успешным и процветающим, когда-то семья Намикадзе жила на широкую ногу. Пока Минато не подписал контракт на первую сделку с Фугаку. Все шло прекрасно, бизнес шагнул вперед, а Намикадзе и Учиха уже подумывали о слиянии. Минато знал, что рискует, но деловой партнер на словах заверил, что не о чем беспокоиться — равноправие будет однозначным. Фугаку лукавил, потому что его фирма была чуть крупнее и через пару месяцев после слияния полностью поглотила предприятие Минато. Намикадзе оказался на уровне наемного рабочего, его собственный капитал и акции ушли под контроль Учиха, а фамилия исчезла из списка партнеров. Когда бизнесу пришел конец, Наруто было восемнадцать. Он не разбирался в экономике, поэтому Какаши все популярно объяснил, а Наруто обзавелся целью: прикрываясь фамилией матери, будущий бизнесмен поклялся создать такую сильную компанию, которая поглотит Учиха и не подавится.       — Какой у них сейчас капитал? — спросил Наруто, не поднимая головы и рассматривая свои пальцы.       — Небольшой, — дал приблизительный ответ Какаши. Это он еще накинул: по словам Итачи, у них вообще не было капитала. А Какаши мог только удивляться, что они до сих пор не бросили эту затею.       Наруто кивнул.       — Пусть сперва встанут на ноги, я лежачих не бью, — ответил он. Когда Какаши и Наруто встретились взглядами, стало ясно: отступать Узумаки не собирается. — Я не верю Учиха. Они всегда давят на жалость, прикрываются бедами. Фугаку манипулировал моим отцом, зная, что он добрый человек. Я обязательно приму предложение о партнерстве с Итачи и Саске, но позже. Я сожру сперва их, а потом пойду за их отцом, — твердо пообещал Наруто.       Какаши смерил его испытующим взглядом, чтобы убедиться: спорить бесполезно. Наруто не умеет отступать от данных собою слов, но он очень легко принимает брошенные ему вызовы. Удивительная черта характера.       — Освободи-ка для меня эту неделю, нужно по делам покататься, — тоном совершенно незаинтересованного человека бросил Какаши, вынимая из кармана телефон и переключая все внимание на него.       Досчитав в уме до десяти, Какаши услышал:       — Окей.       Всю следующую неделю Какаши возил Наруто по разным местам, где так или иначе можно было пересечься с Саске.       В первый раз Наруто едва смог сдержать себя от гневного крика, когда издалека увидел Саске, входящего в магазин уцененных товаров. Какаши еле утащил его за шиворот в противоположную сторону — бросался Узумаки на Учиха, как бешенный. Разумеется, Хатаке был так удивлен, узнав, что перед ними сам Учиха Саске — он даже ахнул от неожиданности под маской.       Во второй раз, заметив черные топорщащиеся на затылке волосы на остановке бесплатного транспорта, увозящего посетителей ТЦ в центр, Наруто что-то раздраженно пробормотал. Какаши продолжал свои молчаливые наблюдения, неустанно напоминая спутнику, что они пришли по делам.       Третья встреча вышла действительно случайной — Саске раздавал флаеры с их продукцией у небольшого рынка на окраине города. Наруто затянул потуже шарф, но тихое и обеспокоенное «холодно же» Какаши все-таки услышал.       А вот четвертую встречу Какаши наглым образом подстроил. Не самостоятельно, конечно, — хорошо, что его информатор успел прийти в себя после непродолжительной болезни. И еще лучше, что он не задавал лишних вопросов — настоящий гений бизнеса. Хатаке припарковался возле небольшого пригородного сквера, где вокруг — дома. Наруто должен был догадаться, что что-то не так, но голубые глаза сразу выхватили из окружающего мира светло-коричневый сгорбленный силуэт на скамейке возле пруда. Их разделяла проезжая часть, и, чтобы рассмотреть получше, Наруто придвинулся вплотную к лобовому стеклу.       — Уточек кормит? — шепотом спросил он, будто, заворожившись сам, боялся спугнуть представшую перед взором картину. И, кажется, его глаза заблестели.       На Саске действительно было трудно смотреть без слез — Итачи буквально прошлым вечером невзначай сообщил, что это — единственное место, откуда Саске возвращается умиротворенным и расслабленным. Там он сидит час-два, думает о своем, а после приносит домой свежую булку, чтобы попить с братом чай. Какаши чуть сам не разрыдался, когда услышал.       И еще больше пропитался восхищением, когда Итачи снисходительно отказался посетить ресторан, в который пригласил Какаши. Хатаке подозревал, что знает причину, но спрашивать в лоб не смел — Итачи не давал повода жалеть его и брата, более того, после неудачных переговоров о сотрудничестве тему бизнеса и тем более денег Итачи вовсе не поднимал. Какаши из кожи вон лез, чтобы не упустить Учиха. Обоих, конечно. Все-таки, мастера шоколадного искусства, понимать надо. Но что-то ему подсказывало, что Итачи готов прекратить все эти обременяющие его встречи — потому что чувствовалась разница в уровнях. А Какаши не видел способа помочь так, чтобы не задеть чувство собственного достоинства Учиха. Вот и оставалось только по-дружески вести переписки и наслаждаться недолгими встречами.       — Я хочу подойти к нему, — внезапно выдал Наруто, уже потянувшись к ручке двери, но Какаши успел перехватить его ладонь. — Пусти, я хочу кормить с ним уточек!       — Ты представляешь, как это будет выглядеть со стороны? Это полный кринж, Наруто! Он подумает, что ты за ним следишь, — осуждающего внушал Какаши. — И мы здесь по делу, ты помнишь? Нам туда, — Хатаке ткнул пальцем в противоположную сторону, не надеясь, что Наруто оторвет взгляд от спины Саске. Какаши вздохнул. — Возможно, он живет недалеко. Вот так совпадение, встречаем его на каждом шагу, вездесущий парень.       Сдерживать запястье Какаши все-таки перестал. Наруто сгорбился, придвинулся поближе к бардачку, сложил руки друг на друга под лобовым стеклом и грустно опустил на них подбородок, чуть наклонив голову вбок. Он мог бы принять точно такую же позу у ног Саске, прильнув к его коленям, подумал Какаши.       — У тебя есть хлеб?       — Конечно, всегда ношу с собой булку.       Наруто еще раз тяжело вздохнул.       — Послушай, Наруто, — осторожно начал Какаши. — Попробуй поработать с ним. Если не понравится — больше не станем с ним контактировать и все.       Через несколько минут с бледно-серого неба пушистыми хлопьями медленно посыпались кружевные снежинки. Такие, что тают только с первым дыханием весны. Какаши смотрел на Наруто и не мог поверить, что парень, всем сердцем ненавидящий Учиха, может так искренне и чисто, разомкнув губы, наблюдать за одним из носителей фамилии и безмолвно жалеть о том, что сидит в теплой машине, а не на скамейке в объятиях морозца. Какаши знал, что Наруто нашел бы и здесь, на окраине города, пекарню со свежими горячими булками, скупил бы столько, сколько уместится в руки, чтобы до самой ночи откармливать уточек в компании Саске — молча, но в той же тишине было бы больше смысла, чем в любых произнесенных вслух словах.       А ведь прошла всего неделя наблюдений. Наруто был всегда таким: он видел свет во всех людях, а если нет — помогал ему зажигаться. Но Саске и сам научился гореть рождественским фонариком, хотя и скрывал его под густыми острыми еловыми иглами.       — Я назначу им встречу в ближайшее время, идет? — выдохнул Наруто. Не обреченно, а с глубокой надеждой.       — Идет, — согласился Какаши и завел двигатель. Он не произнес ни слова, а Наруто и не заметил, что никаких дел на этой улице у них действительно не было.       Проезжая мимо Саске, который, собравшись домой, внезапно остановился на выходе из сквера у самого забора, чтобы погладить рыжую кошку, спящую на нем, Наруто опустился ниже по сиденью, прячась, но выворачивая шею в сторону Учиха. Саске зябко кутался в светло-бежевое пончо, расшитое по краям бахромой чьей-то терпеливой рукой. Наверное, матери. Он снял с головы фиолетовую повязку, защищавшую уши от холода, и укутал в нее ластящегося к ладоням толстого кота, напоследок почесав рыжий загривок.       — Как из «Диснея», честное слово, — очарованно прошептал Наруто и прикрыл ладонями глаза.       Какаши понимал его как никто иной. Сам лично видел, как другой, похожий на Саске, человек заботливо выпутывал лапку ворона из намотавшейся проволоки, чтобы выпустить попавшую в плен птицу на волю. Наблюдал и забывал дышать. Была в них особая любовь к свободе и жизни, которой обладают, как оказалось, не все. Но именно Итачи и Саске были напитаны ею сполна.       Тем же вечером, оставив Наруто у его дома, Какаши отправил контрольное уточняющее о встрече сообщение и сразу поехал в назначенное место. Пока Итачи не пришел, Какаши размышлял о том, как сам оказался в такой ситуации. Ведь это было случайное знакомство на улице, легкий ненавязчивый флирт вперемешку с вежливостью, обычный вопрос «Как пройти в..?», — все это переросло в неловкое юношеское влечение, заставляющее сидеть в машине, ожидая заветного сигнала. В свои двадцать семь Какаши думал лишь о том, как не забыть оплатить счета за коммуналку, не опоздать на запланированные бизнес-встречи и чем занять себя на выходных, но после появления в его жизни Итачи он все чаще и чаще сравнивал себя с двадцатидвухлетним Наруто. Даже приезжал на пятнадцать минут раньше, чего с ним еще никогда не случалось.       И ведь на те злосчастные переговоры Какаши отправил Наруто, потому что не хотел смешивать личную жизнь с делом. Они с Итачи условились о той деловой встрече неформально. Точнее, очень неформально — буквально на заднем сиденье машины Хатаке. Какаши не хотел, чтобы Итачи чувствовал необходимость соглашаться на любые условия, раз началось все так неправильно, а еще не планировал создавать безвыходность ситуации. В бизнесе важно иметь пути отступления, и у Итачи они были.       Случайность или судьба — понять было сложно. Какаши лишь знал, что одна встреча способна изменить целую жизнь. Вот они обмениваются номерами, затем Итачи угощает его самой уродливой конфетой на свете — Какаши из вежливости съедает ее сразу, и все — финиш: окружающий мир блекнет, мозг переходит в энергосберегающий режим, а сердце набирает обороты. Хатаке был уверен, что ничего подобного уже невозможно, но сильно ошибался.       Даже, грешным делом, думал, не было ли приворотного зелья в сладкой начинке.       Он написал тем же вечером, договорился об ужине, долго наглаживал рубашку утюгом, а потом так же долго внушал Итачи, что у продукции Наруто есть потенциал. Конечно, Итачи в тот день даже виду не подал, что их встреча перетекла в деловое русло — он очень легко переключился, помог с планированием и вполне одобрительно отнесся ко всем предложениям.       Было нетрудно догадаться, что компания Учиха нуждается в партнерах — ей бы, если честно, просто найти подходящего спонсора, но Итачи и Саске не собирались просто так брать чужие деньги. Они хотели зарабатывать с кем-то на равных, что Какаши очень ценил. Первое свидание было испорчено в самом конце, когда Итачи охотно принял конфету производства Наруто и положил ее в рот — Какаши никогда не видел такого выражения лица: человек, влюбленный в сладкое, пытался проглотить то, что явно просилось наружу. Да, это была проблема продукции Узумаки: он творил удивительно красивые лакомства с невероятными реалистичными деталями из шоколада, мармелада или мастики, но на вкус они были похожи на переваренный кем-то пластилин. Просто отвратительные. Ужасные и мерзкие. И Наруто никак не мог понять, в чем причина, а Какаши не находил способа объяснить, потому что после первой дегустации не рисковал пробовать новые партии.       Какаши и Итачи мысль осенила одновременно: это — союз века. Незабываемый вкус конфет Учиха с неповторимым оформлением конфет Узумаки должны произвести революцию в кондитерском деле. Они не могут существовать друг без друга, их пути должны быть неразделимы.       Наруто и Какаши умели делать очень красивые вещи, Итачи и Саске — нет. Итачи и Саске творили то, что называлось вкусовым оргазмом, а Наруто и Какаши просто переводили продукт почем зря. У Uzumaki Ltd. прекрасно продавались первые партии из-за умения Наруто внушать все, что было выгодно, и из-за внешнего вида продукции, но до второй партии поставки просто не доходили. Впрочем, всегда появлялся другой оптовый покупатель. I&S Ltd. погорели на презентации — их страшненькие коричневые комочки даже пробовать никто не хотел.       Разумеется, Какаши не ожидал, что Итачи заболеет так невовремя. Он не сомневался, что старший Учиха действительно слег с простудой, потому что не в характере Итачи было пропадать без предупреждений. И сообщения от него вечером до встречи и все утро перед ней были странные, похожие на древние руны. Хатаке стоило самому ехать на переговоры с Саске, если бы Наруто вовремя предупредил о рокировке, но Узумаки решил, что справится сам.       Копаясь в размышлениях, Какаши чуть не пропустил вошедшего в скрытый вечерним сумраком зимний сквер, где еще утром Саске кормил уток. Какаши заглушил двигатель и сразу покинул нагретую машину, поднимая повыше воротник кашемирового пальто. И почти сразу про себя фыркнул, что пижоны в таких не ходят.       Итачи устроился на той же скамейке, освещаемой теплым лучом высокого фонаря. В зимнем воздухе над его головой появлялось и исчезало морозное облако от спокойного дыхания, и, подходя ближе, Какаши постарался погромче похрустеть снегом, чтобы не остаться незамеченным.       — Опаздываешь, — заметил Итачи, не оборачиваясь.       — Виноват, — не стал спорить Какаши. Кому нужны бесполезные оправдания, что он проторчал в машине лишние пятнадцать минут?       Какаши сел рядом, пряча руки в карманах пальто и устремляя взгляд в покрытое тонким льдом озеро.       — Долго в машине сидел?       — Приехал на пятнадцать минут раньше, — усмешка почти приглушилась под маской.       Итачи развернулся полубоком, скользя взглядом по лицу собеседника. Какаши откинулся на спинку скамейки, склонив голову вбок, чтобы тоже видеть его глаза. И слова Наруто сразу всплыли в памяти: про красоту, картинную раму и все, о чем он — переполошенный и возмущенный фактами — говорил. Итачи действительно очень удивительный.       — Саске ведет себя странно последнюю неделю, — сообщил Итачи, а его губы чуть растянулись в полуулыбке.       — Почему?       Учиха пожал плечами, убирая упавшую на лицо челку за порозовевшее ухо.       — Говорит, что чувствует за собой слежку, — прищурившись, пояснил он. — Он думает, что конкуренты хотят выкрасть наш секретный рецепт.       Какаши усмехнулся, даже не планируя лукавить и отнекиваться.       — Уже знаешь?       — Присматривал за вами, — кивнул Итачи, — хотел убедиться, что мой брат не сошел с ума. Но он на ваш след не вышел.       В этом не было ничего удивительного — Итачи обладал не только впечатляющей внешностью, но и интуицией.       — Просто Наруто был скептически настроен по отношению к прошлым делам ваших отцов, — пояснил Какаши, а Итачи понимающе кивнул. — Мне нужно было показать ему, что он может ошибаться. И я, кстати, справился с задачей. Он готов к сотрудничеству.       От Итачи исходила скрытая сила. Не угрожающая, а покровительственная. Будто он мог, сидя на скамейке в парке, контролировать целый мир. И дыхание его сизым облаком вырывалось умиротворенно легко, без вздрагиваний от колючего мороза.       — Очень рад, — глаза Итачи поймали блик от фонаря, что придало взгляду загадочности. — Только едва ли ты сможешь убедить Саске. Он очень... кхм... несдержан в выражениях о той неудачной деловой встрече.       Да, все было бы идеально, если бы контракт между Узумаки и Учиха подписывали Какаши и Итачи, как изначально планировалось.       — Нет, я не собираюсь переубеждать Саске, — Какаши поймал пальцами снежинку, осевшую ажурной хлопушкой на иссиня-черных волосах, и она моментально растаяла на теплой коже. — Но я знаю человека, который очень хорошо умеет убеждать.       — Ему предстоит очень сложный путь.       — Не знаю ничего, с чем бы он не справился.       — А какая у нас роль?       Какаши задумался всего на секунду, наперед зная, что ответ Итачи уже угадал.       — Наблюдать.       Итачи долго смотрел в глаза Какаши, пока Хатаке незаметно придвигался ближе. Конечно, незаметным это не было — Итачи красноречиво ухмыльнулся и поднял брови, переводя взгляд на маску Хатаке. Еще одно облако легкого пара коснулось лба и век Какаши.       — У тебя маска инеем покрылась, — сообщил Итачи, потянув ее двумя пальцами вниз.       Снег нестройным потоком кружился в воздухе, мерцая и искрясь в желтом свете парковых фонарей. Уточки разбрелись по своим уютным укрытиям, пережидая ночь, и люди, подобно им, спешили по домам. Где-то в комнате на втором этаже слушал грустную музыку Саске, думающий, как вытащить их компанию из кризиса, в котором она родилась и, пожалуй, умрет, а на другом конце города в совершенно иной комнате на втором этаже сидел Наруто, пересматривая «Белоснежку» 1937 года. И мысли их так или иначе переплетались, сливаясь в один поток, в котором сквозил единый, но размытый образ: вместе было бы гораздо лучше.       И в этот же момент двое других людей, что уже поняли, как нужно жить эту жизнь, придавали тому размытому образу явные очертания.       Целовать Итачи — все равно что пробовать самое редкое лакомство в мире: его всегда казалось мало.