* * *
Сэм маленький, очень маленький и такой растерянный. Он один и ему страшно, вокруг темнота, и ему так холодно. Именно холод больше всего и причиняет боль; режущий и глубокий, прямо в глубине его души, и ничто не защищает его. Он беззащитен, уязвим и обнажен. Ему никогда не было так холодно.* * *
Люцифер прочесывает Клетку, как только почувствовал эту крошечную искру в ее пределах. Он представляет собой бесконечные крылья и решимость. Когда он находит этот свет души Сэма, он обвивает его, защищая от бури. Он вкладывает всю свою любовь и милосердие, чтобы сохранить Сэма в живых. Он зол. Он так зол. И он тянется своими бесконечными крыльями, потому что он никогда не был так зол. Он никогда не испытывал такой ярости. Когда его изгнали с Небес, он чувствовал предательство, но это… это ярость. Это убийство. И со своей разорванной Благодатью он ломает прутья Клетки, клянется, что Сэм никогда не вернется туда, ни в жизни, ни после смерти, так же как и Люцифер. Он хватает Михаила и вырывает его из глубин Ада, потому что не было ангела достаточно глупого, чтобы посягнуть на Дина. Но если бы такой ангел и существовал, Люцифер знал бы, что Михаил поступил бы так же, как и он. Оставив своего брата на поверхности, дрожащим и напуганным, но живым, он отправляется забрать то, что принадлежит ему. Он находит тело Ника. Ангелы обладают живыми сосудами, и простое покидание этого сосуда не может уничтожить человеческую душу. Ник находится в состоянии атрофии и вегетативного сна, в больнице Детройта, поддерживаемый машинами, которые делают за него вдохи и выдохи. Теперь это изменилось. Люцифер заполняет пустоты и помещает Сэма прямо в сердце Ника, позволяя этой человеческой искре жизни пробудить его. Затем он занимает место рядом с этой крошечной искрой Сэма и разрывает все основные мышцы, когда двигает тело Ника вопреки Богу, биологии и границ возможного, делая что-то настолько далекое от чуда, что это просто чистая злоба. Босые ноги Ника ступают по кафельному полу, оставляя за собой кровавые следы. Люцифер так устал, что даже не может летать — он идет пешком. Каждый его шаг замораживает землю под ногами. От каждого шага земля дрожит. Над ним воздух наполняется грозовыми тучами, между которых сверкают молнии, исходящие от глубины ярости архангела. Всё это время он истекает кровью. Кровь льётся из его сломанных ног, из мест, где его Благодать проникает сквозь хрупкие человеческие руки, из ран на лбу, из уголков глаз, пока не капает на подбородок. Он не затрачивает дополнительные силы на сохранение целостности сосуда. Вместо этого направляет свою энергию к Сэму, питает его, ухаживает за ним и готовит к новой невероятной пересадке. Это вопрос времени. Он ищет тело Сэма, потому что его клетки по-прежнему служат маяком для Благодати Люцифера. Когда он чувствует внутри чужака, он усмехается; позже он узнает, что примерно в то же время землетрясение разрушило Сан-Франциско. Гадриэль. Змей, настоящий Змей, надевший кожу того, кого Бог избрал для Люцифера. Это кощунство высшей степени. Люцифер страдал в темной клетке. Гадриэль был заперт в небесной камере, и это произошло только после того, как Люцифер был низвергнут за грехи, которые ему не принадлежали. Он не погубил Еву, но был наказан за это. Он пытался спасти остатки сломанной женщины, которая называла себя Лилит, и в ответ за свои усилия получил чудовище — а также «почетное» место для любимого наказания Бога. У Люцифера есть несколько претензий к Гадриэлю, и все они связаны с Сэмом Винчестером. По следу выхлопных газов он добирается до бункера, в котором Сэм нашел свой дом, и прорывается через обереги, мешающие ему. Теперь их магия его не остановит. Никто не остановит его в этом. Затем он движется к подземелью, находя путь по звуку возмущенного гнева. Ему все равно на Дина, Кастиэля и какого-то бледного демона. И даже когда на него направляют пистолет, Люцифер не останавливается. Его удовлетворяет, когда лицо самозванца бледнеет от страха, но он приходит в ярость от следов крови на нем. Как будто пытками можно его заставить покинуть тело и вернуть Сэма, но Сэма в нем уже нет. Гадриэль, в некотором роде, оказал ему услугу, сохраняя тело, ставшее пустым сосудом. Люцифер горячо поблагодарит его за это. — Брат, — шепчет Гадриэль. Заимствованный Люцифером рот едва способен произносить слова. Вместо этого из него раздаётся рычание, а пенящаяся от крови слюна остается на растрескавшихся губах. Он не обращает внимания на то, как Кастиэль оттаскивает Дина, пытаясь успокоить его словами: «Дин, нет, ты не можешь. Он спасет Сэма». Люцифер лишь слегка успокаивается, осознавая, что Кастиэль настолько внимателен, что заметил слабое мерцание в разбитом теле Люцифера. Ему важно, что Кастиэль достаточно заботливый и понимающий, чтобы позволить Люциферу подойти к тому, кто не только сломал Сэма, но и заставил Дина сломать брата, которого он всегда ставил на первое место. Дин несовершенен. По правде говоря, Люциферу он никогда не нравился. Но он знает, что Дин всегда поставит Сэма выше себя. Он всегда сделает все возможное, чтобы сохранить Сэма в живых. Он — человек, эгоист, который делает это по неправильным причинам, но его любовь к брату настоящая. Она… достойна уважения. Гадриэль сломал нечто проверенное временем и истинное, и это не останется безнаказанным. — Не смей, — наконец произносит Люцифер. — Ты не достоин называть меня семьёй. — Гадриэль пытается освободиться из своих оков, но они держат крепко. Глаза Люцифера, полные крови, скользят по украденному телу Сэма. — И он не принадлежит тебе. — Я исцелил его, — шипит Гадриэль, глаза которого сверкают синевой, вызывая у Люцифера ярость к этому избалованному ангелу, который осмеливается считать это тело своим. — Я сделал его целым. Он обязан мне своей жизнью. Эта жизнь принадлежала мне. Что-то ломается внутри Люцифера, когда так невзначай звучит речь о краже жизни Сэма. Он резко вытягивает руку, желая причинить физическую боль, но не может. Он не может повредить это драгоценное, украденное тело своего прекрасного, сломленного мальчика. Вместо этого он решает разорвать Благодать Гадриэля. Гадриэль кричит, но Люцифер одной мыслью заставляет его замолчать, чтобы не повредить хрупкие голосовые связки Сэма. Ведь ему так нравится голос этого мальчика, и он не позволит такой грязи испортить его. — Он мой, — тихо шепчет Люцифер, утешая робкий свет в душе Сэма пульсацией ласки. — Он всегда был моим. Он всегда будет моим. И когда ему больно, он всегда возвращается ко мне. То, что ты забрал, не было твоим. — Он переводит свой затуманенный кровью взгляд на Дина, бледного и напряжённого до предела. — И это не было твоим, Дин, хотя я понимаю, почему ты пытался. Дин открывает рот, но Кастиэль положил руку ему на плечо, и он замолкает. Кастиэль смотрит в глаза Люциферу и кивает ему. Люцифер понимает, что значит быть привязанным к чему-то хрупкому. Он хочет видеть Сэма в безопасности там, где тот принадлежит. Именно по этой причине он одним резким движением и вспышкой лазурного света вырывает Гадриэля изнутри и поглощает его целиком. Прежде чем тело Сэма успеет упасть, Люцифер подхватывает его, направляя душу Сэма по разрушенным венам прямо в кожу, принадлежащую его разорванной душе. Люцифер чувствует, как Сэм вырывается на свободу, и вздыхает от потери и облегчения, благоговея перед стабильным сердцебиением под своими окровавленными руками. А потом он отстраняется. Он не хочет, чтобы Сэм видел его в таком виде. В конце концов, Люцифер — это гордое и тщеславное существо. Он понимает, что сейчас он сломлен, и осознает, что потребуется время для его восстановления, если он вообще сможет восстановиться. Он ещё не уверен, дало ли поглощение Гадриэля ему достаточно сил, чтобы починить тело Ника или он исчезнет вместе с последними живыми клетками этого тела. Если это будет его судьбой, он желает лишь заставить Метатрона дорого заплатить, прежде чем уйти. И позаботиться о тех кусочках Небес, которые сможет собрать и направить к Михаилу. Пока он просто рад, что смог исправить ситуацию. Проведя окровавленными пальцами по лбу Сэма, Люцифер соединяет разбитые части его и успокаивает бурю в его напуганной душе. Через некоторое время Сэм проснется, ошеломлённый и сбитый с толку, осознавая правду, но всё равно готовый доверять своему брату на бесконечно долгий срок. У Сэма есть доброта, которой не хватает Люциферу, но он не завидует ему из-за этого. — Прощай, — говорит Люцифер, тихо восхищаясь всеми мелочами, которые делают Сэма старше: таким хрупким, человечным и бесконечно дорогим. Люцифер будет ждать тот момент, когда Сэм станет счастливым, прежде чем позволить себе думать о чём-либо другом, кроме его благополучия. — Ты уходишь? — спрашивает Кастиэль. — Я не ожидал, что ты поймешь, — отвечает Люцифер, холодно и с горечью. — Нет, — соглашается Кастиэль, — но я понимаю. Люцифер думает, что, возможно, и понимает. Он исчезает, когда Сэм приходит в себя. Есть предательский писец, которого нужно переписать.