Гордиться нечем

Киса нервно курит на лестничной клетке. Хэнк удивлен, что он еще не свалил как можно дальше от него, как минимум в другой город. Когда он спускается, Киса отходит на шаг назад. Это больно, хоть он и ожидал подобного. — Думаешь, я на тебя наброшусь? Киса смотрит наверх, боясь, наверное, что их кто-то услышит. Но Хэнку похуй уже. Он даже голос особо не понижает. А вот Киса говорит тихо, смотря куда-то сквозь Борю. — Я хуй уже знает, что от тебя ждать. Это справедливо. Вряд ли он ожидал увидеть своего лучшего друга сосущимся с другим парнем. Не по фану, наспор, а серьезно, с руками под футболкой, закрывшись в комнате. Ну это Хэнк спьяну думал, что они закрылись. — Я и не собирался лезть. И вообще, чтоб ты знал, — он не говорит, о чем именно. Сложно проговорить это вслух, чтобы там Киса ни видел. — А как же Лилек? От неожиданности Хэнк чуть ли его не поправляет. — Вы считали, что я в нее влюблен, а я и не спорил. — Удобно, — хмыкает Киса. — Всегда отмазка есть, почему на девок не смотришь. Хэнк тоже так думал. Он вообще был ей очень благодарен. Поэтому искренне старался писать нормальные сочинения. Должны же и у нее быть какие-нибудь плюсы от его фейковой влюбленности? Более высокий балл класса — вполне нормально, по его мнению. — Расскажешь? — он пропускает уточнение. Пацанам, классу, всему свету. И видос покажет заодно. Киса же не может не снимать компромат, у него жопа отвалится, если перестанет строить из себя трэш-блоггера. — Я удалил, — невпопад отвечает Киса. — Надо бы, конечно, еще телефон к хуям собачьим сжечь. — Зашкварно? Хэнк хочет, чтобы Киса это сказал. Пусть ему больно станет сейчас, сразу. Зачем растягивать, если можно все спалить сразу и оставить лишь выгоревшую землю от их дружбы? Но Киса лишь нервно пожимает плечами, все еще не глядя в глаза. Словно это взглядом передается. Очень хочется сказать, что это не так. Киса с ним полжизни прожил бок о бок, и ничего, не заразился. Как стояло на девок, так и стоит. — А твой этот не распиздит? Кто он тебе вообще? — Киса кивает в сторону квартиры, из которой все еще слышна музыка. — Никто, — это правда. Просто у Хэнка не так много выбора. — Не распиздит, он же себе не враг. — Это хорошо. Киса продолжает курить, а Хэнк все так же стоит рядом, не понимая, что делать. Киса, кажется, не собирается его сдавать, а вот остальное… — Давай проясним, Кис, — он все-таки набирается смелости. — Ты со мной теперь ничего общего иметь не хочешь? Киса выглядит растерянным. Как будто у него на лице не было написано очевидное отвращение, когда он в комнату ввалился и понял, что видит перед собой. — Только без этого всего, — Киса неопределенно машет руками. — Обсуждать хуи я с тобой не собираюсь. Типа, не видел я этой херни, ок? На большее Хэнк не мог рассчитывать. Точнее, ему и это кажется слишком хорошим исходом, чтобы быть правдой. — Я не думал, что ты вообще со мной говорить будешь. Выходит чуть более жалко, чем он хотел. Киса наконец-то смотрит на него. Глаза в глаза. Правда по ним ничего непонятно. — Ну, — тянет он без особого энтузиазма, — Гордиться тут, конечно, нечем. Хэнк полностью с ним согласен. Но почему-то чувствует, что ему заехали по лицу.