Вздохнув поглубже, Хенджин расправил плечи, стараясь казаться как можно непринужденнее. Однако дерганные движения, чтобы поправить волосы на затылке, выдавали его с потрохами. Феликс поглядывал на него какое-то время, пытаясь понять, почему тот нервничал, но первый утренний поток людей отвлек его от этих мыслей.
Сынмин как-то незаметно маячил на фоне, полностью растворившийся в своих мыслях, и это было вполне объяснимо после нечеловеческих криков с кухни. Никто из них не спрашивал, что произошло, потому что лицо парня было до того скрюченным от раздражения, что попадаться под горячую руку не хотелось. Хватало выразительных потираний задницы, сопровождающихся шипением и озлобленными взглядами. Поэтому и произошедшее согрешение оставалось для них загадкой, тайну которой раскрыть получится не сразу. Еще и Джисон вышел к ним с до того шокированным выражением лица и гробовым молчанием, что язык вообще не поворачивался спрашивать что-либо, особенно когда голова занята и без того важными мыслями. Пусть те и касались каждого пострадавшего.
Хван так особенно молчал. Ближе к обеду вообще затревожился до такой степени, что дышать нормально получалось только через раз. Чувство это было ему особенно знакомо, и как же он боялся того, что оно вернется к нему. Поэтому и на предложение от угрюмого не по его вине Сынмина, уйти отдыхать пораньше, он не отказался. Ликс проводил его взволнованным взглядом, но ничего из своих предположений вслух не сказал, видимо, понимая, что тому нужно какое-то время наедине с собой.
Однако и привычная тишина подсобки в этот раз как-то особенно давила. Хенджин вслушивался в мерное гудение обогревателя и пытался удержать сердцебиение в узде, но то с каждой проходящей минутой разгонялось пуще прежнего. Раскрыв дверь во внутренний двор и накинув на плечи какую-то замызганную рабочую куртку, он шумно выдохнул, ощущая, как гретый воздух морозным паром оседал на кончике носа. Было прохладно, но не до такой степени, чтобы в то же мгновение скрыться обратно, не попадая зубом на зуб.
Замерзшие лужи хрустели под его кроссовками. Хван поднимал тонкие корки льда носком и откидывал в сторону облупившейся стены, удовлетворенно моргая на приятные звуки. Шум улицы слился с мыслями в голове и постепенно подстраивал под себя ритм сердца. Даже отросшие на затылке волосы перестали щекотать кожу, мягко укрывая ее от редкого ветра.
Только скрип двери разрушил невесомую атмосферу спокойствия. В груди что-то тревожно содрогнулось, прежде чем Хенджин перевел взгляд на пришедшего. Джисон стоял с зажатой между губ сигаретой. Его ресницы взволнованно трепетали вверх-вниз, пока сам Хан осматривал парня перед собой, особо даже не шевелясь. И только когда та же распахнутая дверь с тихим лязгом закрылась за его спиной, он отмер и подошел чуть ближе, выуживая из кармана зажигалку.
Маленький огонек осветил кончик чужого носа. Хван наблюдал, как сизый дым изворотливыми щупальцами струился выше, слегка цепляясь за русый блонд Джисона. Корни отросли уже на сантиметр и теперь чернели в слабом освещении фонаря. Синие тени сгущались каждую секунду, как и звенящее от напряжения молчание между ними. Оба прекрасно знали, что им нужно поговорить, только вот, были ли они к этому готовы?
Хан первый установил контакт глаза в глаза, грустным блеском спрашивая все интересующие его вещи. И Хенджин мог прекрасно читать это все, пусть дурацкий искусственный свет и прятал его в тени, заглушая природную яркость и очаровательность. Хван видел надежду, бурлившую в каждом судорожном и молчаливом выдохе между ними, прямо как разгоняющаяся в его теле кровь.
— Так, — хриплый голос Джисона казался особенно печальным. — Вы теперь вместе?
— Что ты имеешь ввиду? — Хенджин прекрасно знал, что тот имеет ввиду. Только услышать от него это лично казалось наиболее правильным вариантом.
— Он согласился, да? — расстроенно хмыкнув с истеричной улыбкой, Хан затушил почти полную сигарету, откидываясь прямо на стену. — Было очевидно, что он выберет в итоге именно тебя. Я не сомневался.
— О чем ты? — непонимание резко отразилось на лице Хвана. Он нахмурил брови и повернулся к парню лицом. — Феликс никого не выбирал. И не будет.
— Что это значит? — Джисон удивленно надул губу и даже подобрался, отслоняясь от кирпичной кладки.
— Сынмин разве не сказал тебе? Он же за этим и пошел, я слышал…
— Ему явно было не до этого, — небрежно прервал его Хан с какой-то раздраженностью и злобой в интонации.
— В любом случае, — Хенджин прикусил губу, прежде чем продолжить. — Вечером мы все хотели поговорить. Все пятеро. Я обсуждал кое-что с Феликсом, и он поделился своими искренними чувствами. Они касаются не только меня, знаешь, — выразительно взглянув ему в глаза, Хван продолжил. — Тебя. Минхо. Сынмина.
Всех. Я не думал конечно, что в итоге говорить об этом всем тебе буду я, но…
— Хочешь сказать, — усиленно моргнув пару раз, Джисон придвинулся ближе. — Феликс хочет попробовать отношения… Со всеми нами?
— Не только он, — тут же осадил его Хван, стремительно краснея ушами. — Я многое обдумал тоже и… Мы же друг друга совсем не знаем, а ты… Вообще-то… Довольно классный…
— О не-е-ет, молчи, прошу! — зардевшись, Хан ухватился пальцами за щеки, как-то особенно громко скуля от возмущения. — Не тебе мне это говорить!
— Почему ты все время так реагируешь на комплименты, — Хенджин решил идти в наступление. — Я говорю честно.
— Слышать подобное от кого-то вроде тебя звучит как издевательство, — тихо пробормотав себе под нос, Джисон недовольно нахмурил брови, смотря на парня исподлобья.
— Эй, это грубо!
— Вообще-то, это комплимент, — вяло возразил Хан и обиженно уставился взглядом куда-то в асфальт. — Я тебе не конкурент, это понятно как день и ночь. Знаешь, я же привык к этому ощущению, что никому не нужен. Я недавно устроился и так неловко чувствовал себя посреди этого хаоса, что даже хотел уволиться какое-то время. Только Феликс помог скрасить всю картину, когда это начинало во мне постепенно закипать. И вскоре я подумал что вот! Вот! — его глаза радостно сверкнули. — То, что мне хотелось найти — баланс. А потом Ликс резко стопорит меня и говорит, что ты ему во всем признался, — ресницы заботливо скрыли искорку печали, которая перекроила все остальное. — Я никогда не был обижен на тебя, нет. Я прекрасно понимаю, почему ты влюбился в него. Он же очарователен, да, — по-доброму усмехнувшись, они обменялись понимающими улыбками. — Но мне все равно было больно и грустно.
— Я же завидовал тебе, — тихо протянул Хенджин под недоумевающий взгляд Хана. — Да! Чему ты тут удивляешься? Вы же так часто тусили вместе, и я начал ревновать…
— А сейчас? — Джисон задумчиво прикусил губы и пнул какой-то камень. — Сейчас что-то поменялось?
— Да, — тут же кивнул Хван в ответ. — Много что. Хоть прошло и не так много времени, но я стал по-другому воспринимать некоторые вещи, к которым раньше был категорично настроен. Возможно, не произойди вчера всей этой суматохи, я бы не осознал, что… — румянец нежно окрасил его щеки. — Ну… Теплые чувства к кому-то одному не могут стать камнем преткновения, из-за которого я не смогу чувствовать что-то к кому-то еще. И… желание узнать кого-то поближе не воспринимаются больше в моей голове как измена.
— Хочешь узнать меня поближе? — немного дрогнув голосом, спросил Джисон. Хенджин трепетно прокивал ему в ответ, под звуки тихих смешков. — Осторожнее, я же так могу и влюбиться.
— О боже, — простонал Хван с широкой улыбкой на лице.
— А что? — Хан сам не мог скрывать радость ни в голосе, ни в выражении лица. — Ты просто не знаешь, какой я любвеобильный!
— Поэтому и хочу узнать, — мягко хмыкнув, ответил Хенджин.
— Черт, — Джисон расслабленно засмеялся. — Вот и почему ты волком на меня смотрел все это время! Мы же сразу могли подружиться!
— Да ты бы свою рожу видел, — Хван изобразил крайнюю степень презрительности на лице, наигранно приподнимая руку и отсвечивая аккуратным маникюром. — Ты с такой кукурузкой смотрел на меня каждый раз, когда я рядом с ним просто
дышал!
— Потому что ты не видел,
как ты дышал! — возмущенно пискнул Хан в ответ. — Ну а вообще, давай закроем тему и сойдемся на том, что оба были немного придурками.
— Да не немного, — сморщился в ответ Хван, но тут же улыбнулся. — Я рад, что мы немного все прояснили между друг другом.
— Спасибо, что успокоил меня, — Джисон резко смутился. — Я правда очень сильно переживал из-за всего этого. Тоже ведь думал не только о Феликсе. Обо всех. Мне приятно знать, что не только Ликс хочет чего-то большего.
— Все хотят, — Хенджин робко почесал кончик своего носа. — Просто никто не говорит об этом вслух.
— Не хочешь завтра вечером выпить? — резво подпрыгнув на месте, будто маленький ребенок, Хан лучезарно улыбнулся. — По графику у меня завтра выходной, а сосед на неделю свалил к своей девушке.
— Звучит здорово, — обменявшись с ним улыбками, Хван хмыкнул. — Напишешь мне завтра за пару часов, чтобы я успел собраться, идет?
— Да, конечно, — громкий звук оповещения у Хенджина на секунду прервал парня. — Э-э… Тогда, поговорим еще вечером?
— Да. Только никуда не сбегай.
— Скорее уж ты, — хмыкнул Джисон. — Минхо быстрее мои ноги откусит, чем мне удастся от него убежать.
Коротко взмахнув ладонью, Хан скрылся в подсобке, осторожно прикрыв за собой дверь. Хенджин смотрел ему вслед какое-то время, пока их полюбившийся лысый голубь не перевернул одну из картонок где-то позади него. Смерив его насмешливым взглядом, Хван сжалился и раскрошил ему вчерашний засохший круассан, который остался лежать завернутым в салфетке рядом с рабочим столом. Пронаблюдав за ним со спокойной душой, он вспомнил про сообщение. Достав телефон из кармана джинсов, Хенджин нервно сглотнул, увидев сообщение от Чанбина. И все бы было в порядке, если бы в один день, много месяцев назад, они бы тоже не преступили черту, которую решили никак не обговаривать.
Чанбин-и 17:32
Без понятия, почему ты так громко на него кричал вчера, но я полностью тебя поддерживаю.
В последнее время он стал вести себя странно.
Джинни 17:35
Минхо должен был рассказать тебе это, разве нет?
Чанбин-и 17:36
Тогда ты слишком плохо знаешь Минхо. Он не рассказывает мне ничего, даже если это напрямую касается меня. Только в крайних случаях.
Джинни 17:36
Очень странная позиция
Чанбин-и 17:37
Неправда, и ты это понимаешь. Он придерживается мнения, что спрашивать обо всем нужно напрямую, потому что люди имеют свойство пропускать произошедшее через себя и скрашивать все субъективщиной. Думаю, это вполне себе здоровая позиция.
Джинни 17:38
Чан извинился передо мной.
Чанбин-и 17:38
О
Ого
И… как это воспринял ты?
Джинни 17:38
Сказал, что обдумаю все как следует и приму решение.
Чанбин-и 17:39
Хах.
Мне теперь даже как-то обидно
Джинни 17:39
Я думаю, тебе не стоит так сильно расстраиваться. Ты для него значишь гораздо больше, чем думаешь. Это видят все
Чанбин-и 17:39
Это безусловно льстит, но я все равно не понимаю, что чувствую по этому поводу.
Мы же столько раз говорили с ним вместе с Минхо, но он даже слушать не хотел. А тут вдруг сам…
Джинни 17:40
Вчера ему звонил Сынмин, думаю, это был весомый толчок для него.
Чанбин-и 17:40
Что ж, это имеет место быть.
Джинни 17:41
А ты не пробовал… Говорить с ним наедине?
Чанбин-и 17:41
А как ты думаешь?
Джинни 17:41
Я просто пытаюсь помочь… Не сарказируй на меня
Чанбин-и 17:42
Даже не пытался.
Джинни 17:42
Я чувствую это сквозь твои сообщения. Не пытайся меня надурить. Тебе больно и грустно. И я бы хотел помочь тебе с этим
Чанбин-и 17:42
У меня есть люди, которые могут помочь мне с этим
Джинни 17:43
Тогда…
Э
Что ты скажешь
Если я захочу стать одним из них?
Чанбин-и 17:44
Что ты имеешь ввиду? Говори прямо.
Джинни 17:44
Я соврал тебе тогда. Себе. Ничем в этом плане не отличаюсь от Чана.
Мне искренне жаль, что так получилось…
Чанбин-и 17:45
Я приеду через час. И очень надеюсь, что ты никуда не денешься, иначе я пущу тебя на фарш вместе с Чаном.
Вздохнув поглубже, Хенджин вновь расправил плечи. Сердце его сладко дрожало от предвкушения. Промариновав мысль об
их отношениях с того утреннего разговора с Сынмином, он понял, что не собирается мучиться так же долго, как это было с Чаном или Феликсом. Пока что правда и искренность в чувствах приводила его к чему-то значимому. И если это не прямое следствие того, как он постепенно отпускал себя, то ему пора это сделать и очаровать всех по-настоящему.
