Параллель

Это было странно. Странно, подозрительно, парадоксально и необъяснимо. Федор всегда считал себя хладнокровным человеком. Человеком, который точно знает кто он и какое место занимает в постоянно изменяющемся мире. Он знает, как работают люди, знает, как вывернуть любую ситуацию в свою пользу и, что самое главное, он знает, как работает он. Он любит раскладывать все по полочкам, придумывать запасные планы для запасных планов и просчитывать все на двадцать шагов вперед. Порой он представляет мир как огромную шахматную доску, где каждый человек занимает отведенную ему роль. Большинство, разумеется, пешки, которые хоть и не представляют огромной значимости, все же важны для хода игры. Более редкие типы удостаиваются звания ладьи, коня или слона. Не такие бесполезные как пешки, но в любом случае ими придется пожертвовать ради победы. Он сам – ферзь, контролирующий поле боя и вмешивающийся лишь тогда, когда посчитает это нужным. Роль короля занимает Бог, которого нужно защитить любой ценой. Противник же – истинное порождение хаоса, идущее от дьявола. Не важно, кого дьявол выставляет на доску, все они бедные овцы, не понимающие, что творят и за кого борются. Если бы Федор был меньшим человеком, то вполне мог бы испытывать к ним жалость. Жалость за их намеренное невежество. Не он начал партию, но он поклялся ее закончить. Так почему он, для которого все всегда было настолько понятно, настолько прозрачно, не узнает сам себя? Почему он стал таким странным? Странным до зубного скрежета, до выворачивающихся наизнанку костей, до онемения мозга. Как будто бы вместо него был кто-то другой. Кто-то, похожий и непохожий на него одновременно, кто-то, мягко влияющий на его способность ясно мыслить, кто-то, кто просто взял и отпустил Арину. Добровольно. Но это был он. Точно он. Или нет? Тогда как? Почему он действовал именно так? Почему искал оправдания и в моменте соглашался с ними? Почему действовал так нехарактерно? Так сиюминутно? Так порывисто? Почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему? Крепко сжав кулаки и прикусив до крови губу, Федор пристально смотрел на свое отражение в гладкой поверхности, пытаясь найти в привычном лице, что-то… Что? Он так сильно жаждал встретиться с мышкой, бросил все текущие дела, все спланировал и в итоге… Отпустил ее. Поступил так, как никогда не поступал раньше. Он четко помнил, как впервые за долгое время встретился с ней. Помнил ее страх, слезы. Помнил как его грудь сжало тисками, как будто бы ее боль стала его собственной. Помнил свои мысли и то, как они ровным, логичным строем выстраивались в его голове, нашептывая, что все это неправильно. Что он не должен ее пугать. Что она должна быть счастлива с ним. Он помнил все до последней секунды, но стоило ему оказаться наедине, как казавшиеся ранее убедительные доводы рассыпались подобно карточному домику. И нет, он все еще может понять разумность, но он не может понять самого себя. Какого черта? Это действительно он? Рядом с ней, бесконечная партия в голове, ранее никогда не дававшая покоя, вдруг остановилась и отошла на задний план. Он не думал о своей истинной цели, он думал только об Арине. О том, как сделать для нее лучше. Он был порывистым, мягким, нехарактерным. Он был... Кем? Глубоко вздохнув, Достоевский закрыл глаза и зашептал слова известной наизусть молитвы: – Лукавый стремится сеять хаос и замешательство, и, бывает, тревоги одолевают меня. Но у меня есть Твой Дух, Глас Истины, со мной и внутри меня. – Шо, уже настало время ежечасовой молитвы? – Вихрем хаоса в кабинет ворвался Гоголь, держа в руках огромный пакет чипсов. Широко раскрыв рот, Николай закинул внутрь неприлично большую горсть и прочавкал, попутно разбрасывая вокруг крошки. – Нигде не вижу Аринуську-симпампуську. Потерял, али запрятал свое сокровище в какой-то пещере? – Он напоминает мне о Твоих обещаниях. Он наполняет меня надеждой. Он помогает мне забраться назад в лодку, где я благодарю Тебя и возношу Тебе хвалу, – не обращая внимания, Федор продолжал шептать заветные слова. – Але, гараж! Что за наглый игнор лучшего и, между прочим, единственного друга?! Я тут волнуюсь, места себе не нахожу в переживаниях за твою любовную сторис, а ты меня просто игнорируешь? Экий супостат бессердечный, – осуждающе покачав головой, Гоголь зачавкал еще больше прежнего, старательно капая на нервы Достоевского. – Давно мы стали обсуждать друг с другом наши, как ты выразился, "любовные сторис"? – Раздраженно спросил Федор, брезгливо отодвигаясь подальше от клоуна и разлетающихся повсюду крошек. Позже придется попросить Пушкина все убрать. К сожалению, доверить Николаю уборку может только сумасшедший. Достоевский до сих пор помнит инцидент с уборкой, в ходе которого пострадал фикус, его шапка и три непонятно откуда взявшихся пингвина. Невольно вздрогнув, Федор отогнал воспоминания подальше. – Ну у тебя и зазноба появилась недавно, так что поводов раньше не было, – ничуть не смутившись, Николай плюхнулся на компьютерное кресло и стал крутиться вокруг своей оси. – Вот если бы у меня появилась дама сердца, я бы тут же тебе все рассказал. И даже показал. И даму, и ее сердце, – хохотнул парень, глупо болтая ногами в воздухе. – А так, могу дать советик. Я, знаешь ли, в подобных делах профи. – Пожалуй, обойдусь, – подойдя к стулу, Федор с силой выдернул его из-под Гоголя, заставляя того с недовольством вскочить на ноги, попутно рассыпая чипсы по полу. – И что, даже твою побитую рожу обсуждать не будем? – С обидой крикнул клоун, как ни в чем не бывало подбирая упавшие снеки и засовывая их обратно в пачку. Увидев полный отвращения взгляд Достоевского, Николай пояснил, – правило трех секунд, милый мой. Мы люди простые, деревенские, дарами природы не разбрасываемся. Не все тут потомственные буржуи. – Оставь меня, – коротко приказал Федор, чувствуя, как головная боль разгорается с новой силой. Хаоса в его жизни хватало и без Николая. – Ути-пути, какие мы строгие, – присвистнул Гоголь, защитно прижимая к груди пачку жирными руками. В этой позе он выглядел как мать, защищающая свое дитя. Еще более нелепо. – Я чего зашел-то, один усатый, но не бородатый сам-знаешь-кто просил связаться. Или тебе уже неинтересно? Понимаю, подростковая романтика, гормоны и все такое, но будь уж так добр, обрати внимание и на нас, нижайших тварей. Все мы заняты делом и лишь один Феденька пребывает в любовных муках, тьфу! – С досадой плюнул он, становясь серьезным. – Я тебя не узнаю. Честное слово, разберись уже со своим божьим знаком или это сделаю я. Лично. – Оставив угрозу, Николай ушел. Чувствуя расползающийся по коже мороз, Достоевский снова посмотрел в зеркало, крепко сжимая кулаки. – С ангелом все хорошо. С ней все хорошо, все хорошо, все хорошо, – как мантру повторял он, глубоко дыша. И все же, крупицы правды в словах Николая были. Разлука с Ариной далась ему тяжело. Он так сильно стремился с ней воссоединиться, что не обращал внимания на неестественные мысли, считая их вполне нормальными. Любой человек, впервые познавший настоящую любовь, будет немного невменяемым. Верно? В е р н о ? Но сейчас, после встречи, туман отступил, обнажая всю странность его действий. Но это неважно. Он не привык отступать перед вызовом. Никто не смеет с ним играть. И он обязательно докопается до сути. Или он не Федор Достоевский. *** Вернувшись в общежитие, я проводила Кенджи-куна до его общежития, от всего сердца поблагодарив за помощь. Клятвенно заверив, что со мной все будет в порядке и пообещав заняться отчетом завтра, я направилась на третий этаж. Только для того, чтобы столкнуться с Осаму. Он стоял перед своей квартирой, торопливо роясь в карманах длинного плаща. Наверное, искал ключи. Не найдя искомое, парень коротко выругался и, морщась, нагнулся к приветственному коврику, отодвигая его в сторону. Там, скрытые за половицей, стройными рядами лежали несколько комплектов совершенно новых ключей. В любое другое время я бы с удовольствием посмеялась над запасливостью Дазая, но, глядя на его пальто, все веселые мысли вылетели из головы. Его пальто было окровавленным. Не просто окровавленным, а сильно окровавленным. Как будто в какой-то момент он потерял довольно много крови. Уже засохшее пятно смотрело на меня с мрачным укором, заставляя замереть на месте с испуганным лицом. Почувствовав мой взгляд, Осаму резко развернулся. Удивленно уставившись, он быстро окинул меня взглядом, словно проверяя, в порядке ли я. Задержавшись на браслете, он запустил руку в волосы, откидывая спутавшиеся пряди назад. – Я в порядке. Выглядит не очень, но я в порядке, – мягко сказал парень, предупреждая мой вопрос. – И я в порядке, – шепотом ответила, неловко отводя взгляд в сторону. Час назад я была готова лететь на край света, чтобы убедиться, что с Дазаем все хорошо. Я хотела прижаться к нему и задать тысячу вопросов. Хотела извиниться за то, что подвергла его опасности. Но сейчас, стоя на тесной лестничной площадке, все заготовленные слова вылетели из головы, оставляя за собой всепоглощающее чувство вины. Осаму не в порядке. Он действительно пострадал. Достоевский не солгал. Ушел здоровый румянец, оставляя за собой излишнюю бледность. Его обычно опрятная (по меркам Дазая) одежда была грязной, а рубашка, раньше скрытая жилеткой, была разорвана. За ней виднелись бинты, обхватывающие всю верхнюю часть туловища. И хоть мое медицинское образование было в лучшем случае скудным, даже я могла понять, что его серьезно ранили. Возможно подстрелили. Широко открытыми глазами я продолжала смотреть, и смотреть, и смотреть на него. Вбирая его измученный образ до последней черточки, я с острым осознанием понимала, что все это моя вина. Если бы я не обратилась к Осаму, не скинула на него всю ответственность за мои проблемы, не втянула его в этот беспорядок, то он бы не пострадал. А что, если бы он умер? С громким всхлипом я упала на колени, с ужасом наблюдая за своими дрожащими руками. Дазай мог умереть. Из-за меня. Вот так просто. Я бы вернулась в общежитие, а его бы не было. Не было никогда. Просто потому, что я вела себя как маленькая, бесполезная девочка, его бы не было. – Арина-тян! – Осаму бросился ко мне, присаживаясь на корточки, – Арина-тян, что случилось? Что он с тобой сделал? – Беспокойно спросил он, обхватывая мои трясущиеся ладони своими теплыми, живыми руками. Я не отвечала, продолжая тупо смотреть в пространство. – Ты должно быть злишься на меня, да? Прости, я должен был все предусмотреть. Это моя вина, – суетливо забормотал парень извиняющим тоном. – Что? – хрипло переспросила, с недоверием посмотрев на Дазая. Почему он извиняется? Почему он выглядит таким виноватым? Разве он не понимает, что облажалась именно я? Он должен злиться на меня. Кричать. Он должен меня ненавидеть, презирать. Чего он точно делать не должен, так это извиняться. – Прости за то, что подверг тебя опасности. Это в последний раз, – твердо сказал он с тихой уверенностью. Отдернув руки так, словно его прикосновения обжигали, я закричала от переизбытка эмоций. – Ты дурак?! Идиот?! Что ты делаешь?! – громко хлопнув руками по грязному полу, я посмотрела на его глупое лицо. Вздрогнув, Осаму сгорбился. – Пожалуй я все это заслужил. Такой себе защитник. Пообещал, что ты будешь в безопасности и практически сразу все испортил, – его голос был пропитан виной и сожалением. Это было настолько абсурдно, что мне захотелось закрыть уши руками. Или схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, пока та единственная мозговая клетка, которая у него была, не встанет на место. – Заткнись, Дазай. Просто заткнись. Прекрати нести бред, – вздохнула, с болью глядя на него. – Так ты меня прощаешь? – Он лучезарно улыбнулся. Будто единственное, что было важно – это мое прощение. Улыбка на его бледном лице стала последней каплей. Вскочив, я уперла руки в бока и нависла над ним, грозно сдвинув брови. – Ты псих. Гребаный ненормальный псих, – злобно выплюнула, чеканя каждое слово. – Какого хрена ты сидишь здесь и выглядишь виноватым, когда из нас двоих пострадал именно ты?! Зачем приносишь мне извинения, как будто бы я их заслужила?! Почему ты на меня не злишься?! Почему ты меня не ненавидишь?..... – К концу речи запал пропал и последний вопрос получился жалким. Осаму, который вначале вспышки испуганно попытался отползти, застыл, обдумывая мои слова. Сосредоточенно нахмурившись, он сидел и смотрел на меня, пока наконец его лицо не просветлело, а губы округлились в тихую букву "О". – Так ты волнуешься за меня? – Спросил он с каким-то щенячьим восторгом. – Ты злилась не на меня, ты злилась за меня. За то, что я пострадал. – Для гения ты бываешь довольно тупым, – фыркнула, скрещивая руки на груди. Он не совсем не прав. Конечно я злилась за него. Я злилась на Достоевского и на самоотверженное поведение Осаму. Но больше всего я злилась на себя. –Так вот какого этого, – растерянно пробормотал парень, прикасаясь к груди. Моргнув, он улыбнулся тихой улыбкой, которая едва-едва коснулась его губ. – Арина-тян, ты потрясающая, – выдохнул Дазай. – А ты идиот, – ворчливо ответила, начиная чувствовать себя неловко из-за его странной реакции. – Да-да, старые новости, – рассеянно ответил парень, продолжая трогать свою грудь. Может, рана его беспокоит? – Это Йосано-сама тебя подлечила? – Cпросила, переводя тему. – Нет, меня вылечил лысый бездомный карлик на трехколесном велосипеде. – Что? – Воскликнула в беспокойстве. Он же так шутит? – Не волнуйся, Арина-тян, я заставил его прополоскать руки в реке. Я не полный кретин и знаю, что такое гигиена, – увидев мой скептический взгляд, парень смягчился. – Я был у врача. Сомнительного, но врача. – Хорошо, – кивнула и неловко посмотрела на него, не зная, что теперь делать. Осаму же, не обращая внимания на мое беспокойство, продолжал спокойно сидеть на полу, уютно скрестив ноги. – Ты не хочешь пойти домой? Тебе надо отдохнуть, – неловко предложила. – Пожалуй, – пожав плечами, он наконец-то встал и направился к своей двери. – Не хочешь зайти, Арина-тян? Вдруг мне понадобится колыбельная на ночь? – Игриво спросил он, подмигивая. При виде обычного дебильного поведения Дазая на сердце стало немного легче. – Иди спи уже, ловелас, – сурово ответила и, настороженно посмотрев на кровавое пятно, добавила, игнорируя озноб, – если что-то понадобится – зови. – Конечно. Предложение работает и в обратную сторону. Спокойной ночи, мышка, – последние слова звучали приглушенно. Осаму скрылся. *** Вернувшись к себе, устало вздохнула, прислоняясь к закрытой двери. На кухне Рампо уже рылся в моих скудных пожитках в поисках чего-то вкусного. Игнорируя его недовольное бормотание, прикрыла глаза, стремясь очистить голову. День выдался тяжелым. Кажется, что в последнее время я довольно часто повторяю это, но так и есть. Каждый прошедший день становился все тяжелее и тяжелее, и, честно говоря, тенденция меня пугала. Маньяки, сумасшедшие и одержимые террористы, путешествия по измерениям, банды, мафия – что это, если не гребаный пиздец? Если дальше все пойдет по нарастающей, то до двадцати я не доживу. Есть подозрения, что мир стремится меня если не убить, то хотя бы сильно травмировать. – Нечем заняться? – Скрестив руки на груди, в коридор вышел Рампо. – М, – промычала, уставившись в пространство перед собой. Знаете тот мем, где обезьянка стучит тарелками в голове? Так вот, это я сейчас. – Ало, Арина, – детектив подошел ближе, щелкая пальцами перед моими глазами. – Земля вызывает Арину, ответьте. – Угу, – вяло пожала плечами, пребывая в прострации. – Ты раздражаешь, – вздохнув, Рампо ущипнул себя за нос и цокнул языком, – иди в мою квартиру и принеси что-нибудь перекусить, – велел он командным голосом. – И побыстрее, если ты не хочешь голодной смерти величайшего детектива! Мир не переживет мою потерю, – ворчливо добавил он, подталкивая меня к выходу. – Ммм, – пробормотала, послушно кивая головой. Развернувшись, я направилась в квартиру детектива. Вообще, во время обратной поездки (нас милостиво подбросил запуганный полицейский, потому что ни себе, ни Кенджи, ни тем более Рампо за рулем я не доверяла. Йокогама еще не готова к подобным потрясениям), я попросила великого детектива остаться со мной, планируя рассказать… ну, обо всем. Но после встречи с Дазаем весь энтузиазм испарился, как и желание ответного действия. Лишь одна мысль о предстоящем разговоре с Эдогавой вызывала головную боль. Есть ощущение, что жизнь стала слишком сложной. Как будто бы я за ней не успеваю. Люди вокруг – гении, играющие в свои непостижимые игры, и я, втянутая в их круговорот по глупой ошибке, постоянно пытаюсь угнаться. Но не могу. Не потому что не хочу, а потому что просто не могу. Вся ситуация с Федором напомнила о том, какие мы разные. Не только с Достоевским, но и со всеми остальными. Рампо, Дазай, Гоголь, Фукудзава-сан – все, все они другие. Особенные люди. Местами сломанные, но особенные. Обычно я отгоняю мрачные мысли подальше, но сейчас самокопание подняло свою уродливую голову, жестоким голосом нашептывая тревожные мысли. Раньше я никогда не испытывала проблем с самооценкой. Мне всегда было достаточно себя. Да, я знала, что не самый умный и красивый человек на планете, но точно не самый глупый или уродливый. Твердая середина. Однако сейчас… Присев на лестницу, я поджала колени и, нахмурившись, уставилась в потолок. Настало время самоанализа. Давай, Арина, проблема назрела давным-давно и пришло время посмотреть ей в лицо. Я запуталась. Запуталась в себе и просто продолжала жить по инерции, покорно принимая все повороты судьбы. Да, большинство вещей не в моей власти, но я устала чувствовать себя тряпичной куклой, которую все вокруг перекидывают туда-сюда. Нужно разложить все по полочкам и перестать лгать самой себе. Для начала, этот мир. Я сказала директору, что остаюсь здесь, чтобы продолжать расти и это правда. А еще то, что переход в другой мир меня пугает, и я не хочу снова подвергать себя околосмертному опыту. Это тоже правда. Но если быть совсем честной, то главная причина, по которой я остаюсь здесь, это то, что мне здесь нравится. Я боялась признать это, но… так и есть. Мне нравится работать в агентстве. Мне нравятся люди вокруг. И мне нравится быть особенной. Крепко сжав кулаки, я подумала о письме другой Арины. Ее слова были по большей части ядовитыми и излишне жестокими, но в них крылось зерно правды. Раньше моя жизнь была самой обыкновенной, в ней никогда не было особых тревог и волнений, и я думала, что так и должно быть. Но сейчас, попробовав жить по-другому, я поняла, что привыкла к этому. Я не хочу возвращаться к прежней жизни. Возможно это эгоистично, но жить по-прежнему меня больше не привлекало. Ходить в университет и на работу, вечерами сидеть дома и иногда встречаться с друзьями. А что потом? Найти постоянную работу, влюбиться в кого-то похожего и завести семью? В прошлом это было пределом мечтаний, но теперь, когда я знаю, что можно жить по-другому? Когда я знаю, что существуют такие потрясающие люди как Рампо, Кенджи, Йосано-сама, Дазай, Харуно, Фукудзава-сан и даже Куникида-сан, которые с легкой улыбкой ходят по острию ножа, спасая людей и делая мир лучше. И, что самое невероятное, подобные люди приняли меня в свой круг. Они добровольно проводят со мной время, нянчатся и относятся как к равной. Умные, целеустремленные, совершенно особенные люди приняли ничем непримечательную меня. Разве это не чудо? И я могу попытаться стать такой же. Я хочу стать такой же. Достойной и равной. Но в этом-то и проблема, не так ли? Я попала в другой мир, но постоянно ощущаю себя белой вороной. Самозванкой. Жду, что в любой день они скажут: «Арина, а почему ты вообще здесь находишься? Разве ты не видишь, что ты лишняя?» и отвернутся. И, не желая сталкиваться с этим, я говорила себе, что все в порядке. Ведь я совершенно обычная и это нормально. Но теперь можно сказать прямо, что я хочу быть достойной. Достойной своих друзей, способности, себя. Достойной быть особенной. Но смогу ли? Смогу ли я однажды стоять с ними на равных? Ведь по сути, моя способность бесполезна для агентства. А Арина-писатель в красках рассказала о своей сложной жизни и быть причиной ее несчастий намеренно я не желала. Не говоря уже о том, что есть Федор. Федор... Демон Достоевский. Человек, которого я возвела на пьедестал абсолютного зла. Еще недавно меня буквально трясло от одного упоминания о нем, а сегодня… Браслет холодной змеей обвился вокруг запястья, напоминая, что теперь я всегда под присмотром. Что, блять, это вообще было? До сих пор не могу поверить, что он мной одержим, но факты говорят об обратном. Если это не очередной хитроумный план, то в меня реально влюбился эспер-террорист. Нервно рассмеялась. Я конечно люблю романы с безумными парнями, но в реальной жизни? Увольте. Достоевский был абсолютно уверен в себе и подобная уверенность пугала. Тот ли он противник, с которым можно бороться? Можно ли просить помощи? Я втянула Осаму и он пострадал. Был на волосок от смерти из-за меня. Повезло, что его врожденная живучесть не подвела, но не все такие бессмертные как он. Что, если я попрошу помощи, и из-за меня пострадают невинные люди? Или люди агентства. Да, есть сомнительная манга, как козырь и гений Рампо, но сомнения не отпускали. В прошлом Достоевскому удалось убить одного из членов ВДА, и если все повторится по моей вине, то я сама себя сгрызу заживо. Я уже ненавижу себя за ситуацию с Осаму. Знаю, что великий детектив хочет рассказать всё директору, но я правда не хочу втягивать никого сверх меры. Скорее всего, Достоевский не причинит мне вреда, но у других подобного иммунитета нет. Нет, если я хочу стать равной и сильной, то должна справиться с ним сама. Хотя бы попробовать. – Тебя только за смертью посылать, — недовольный голос Рампо вывел меня из ступора. Моргнув, посмотрела на парня. За время моего маленького сеанса психотерапии детектив успел сходить в свою квартиру и теперь стоял передо мной с охапкой всевозможных закусок в руках. — Пошли внутрь, — приказал он, заходя в приоткрытую дверь. – Пошли, – ответила, чувствуя себя гораздо спокойнее. Теперь, когда я знаю, чего хочу, настало время поговорить с Рампо. *** – Итак, – прикусив большой палец, я уставилась на детектива, – ты уже знаешь, что произошло. – Твоя точка зрения в любом случае была бы полезной, – поймав мой взгляд, он мягко усмехнулся, – я вижу, что ты хочешь высказаться, Арина. Давай, тебе должно стать легче. – Достоевский одержим мной, – зажмурившись, выпалила самую суть. Рампо глупо моргнул, как будто он сова, упавшая с ветки. – Я не расслышал, – монотонно переспросил он. – Одержим. Ну типо… – съежилась, прикрыв глаза и пискнула, – он хочет меня?... – Как женщину? – ошарашенно переспросил детектив. – Нет, как спарринг-партнера, – сердито огрызнулась. Иногда, при всем своей величии, Рампо может жестко тупить. – Конечно, как женщину, зачем я ему еще нужна? Подавившись, Рампо закашлялся, выплевывая откусанное шоколадное печенье на стол. Вздохнув, протянула ему стакан воды и похлопала по спине. Благодарно кивнув, он отдышался и, посмотрев на меня, громко засмеялся. – Не могу, – протянул он, заливаясь хохотом. – Достоевский хочет тебя! Тебя! – сказал он таким тоном, как будто хотеть меня это какое-то психическое отклонение. Стало по-женски обидно. Неужели я настолько страшная, что одна только мысль о влюбленности заставляет смеяться? Кулаки зачесались и, не отказывая себе в маленьком удовольствие, я от души дала ему подзатыльник. Ойкнув, детектив свалился со стула. – Я тебя убью, – похрустывая костяшками пальцем, мстительно прищурилась. – Извини, – пробормотал он, продолжая смеяться, – просто это самое абсурдное, что я когда-либо слышал! Я был уверен, что вся суть в твоей способности, но это, – он покачал головой, – Достоевский внезапно воспылал желанием к тебе?! Кто знал, что у демона настолько специфичные вкусы. Он реально странный. Не просто урод, так еще и психически ненормальный, – по мере его речи мой гнев возрастал. Да, чисто технически Рампо оскорблял Федора, но каждое его слово ощущалось плевком в мою сторону. Захотелось еще раз ударить его. Стерпела. Плюхнувшись обратно на сиденье, ехидно протянула: – Что ты можешь знать о вкусах? Держу пари, ты заинтересовался бы женщиной только если бы она была в костюме гигантского леденца. И то, стоит ей снять костюм, как вся ее сексуальность пропадет. – Зато я не привлекаю всяких психопатов, – самодовольно возразил парень. – Как будто бы тут есть моя вина, – простонала, почесывая затылок. Может, я флюиды вокруг себя распыляю? Угу, действующие только на отбитых психов. – Если он тебя хочет, то почему отпустил? – резонно спросил Рампо. – Ты мне скажи, – рассеянно ответила, – не я здесь самая умная. – Ну, в любом случае, – он радостно хлопнул в ладоши, – его ошибки – его проблемы. Завтра мы поговорим с директором, и согласуем план действий. Нужно будет обязательно позвать Дазая и... – Не надо! – Перебила его на полуслове. – Не надо говорить с директором или Дазаем, пожалуйста. Вообще никому ничего не рассказывай. – Арина, – начал Рампо, нахмурившись. – Постой, – замахала руками, пытаясь подобрать слова, – я не хочу втягивать в мои проблемы еще больше людей, понимаешь? Сам знаешь, какой Достоевский опасный противник и просто так он бы меня не отпустил. Я не хочу, чтобы кто-то из-за меня пострадал. Еще, – вздрогнула, думая об Осаму. – Ты понимаешь, о чем именно просишь? – Рампо недоверчиво переспросил. – Нет. Я не буду ничего скрывать от Фукудзавы-сана, – безапелляционно заявил он. – Не говоря уже о том, что это глупо. Еще глупее, чем твои обычные действия. – Я покажу тебе кое-что, – бросилась в комнату за спрятанным телефоном. Нужно постараться убедить Рампо помочь, не втягивая остальных. Достоевский – моя проблема, и мне надоело постоянно ждать спасения. – Мне не нравится наш разговор, – нахохрившись протянул Рампо, с подозрением глядя на телефон. В своем костюме и с надутыми губами он был похож на сердитого воробушка. – Когда мы с Кенджи-куном были в другом мире, я кое-что нашла. Не уверена, что это и как связано, но просто… просто… Вот! – Не в силах объяснить, протянула ему открытый файл с мангой. – Я старалась не вчитываться, но Рампо… Я не знаю как объяснить. – Что это? – Все еще нахмуренный, детектив взял протягиваемое и с подозрением уставился на экран. Пролистав пару страниц, он встревоженно поднял глаза. – Это шутка? – Нет, – покачала головой, – Кенджи говорил, что люди его узнавали, понимаешь? Сначала я решила, что у него есть знаменитый двойник, но когда полезла в интернет – нашла это. Я проверила, другого Кенджи там не существует, но существует история про него. Точнее не про него, а про парня по имени Ацуши, Дазая и наше агентство. – Быстро выпалив свои отрывочные знания, с мольбой посмотрела на детектива. Если кто и сможет разобраться со всем беспорядком, то это Рампо. – Подожди, – отрывисто ответил детектив, начиная вчитываться в сохраненные страницы. Он сосредоточенно смотрел на экран. Его обычно прищуренные глаза были открыты, а палец нервно подергивался. Я беспокойно смотрела на свои руки в ожидании вердикта. Сказать по правде, существование манги вносило еще больше хаоса в и так хаотичный мир. Откуда она вообще взялась? Может, в другом мире существует эспер со способностью видеть будущее? Но там абсолютно точно нет эсперов. Или есть кто-то, у кого есть такая же способность, как у меня, и он решил жить там? Но откуда тогда знания о ВДА? Или это просто глупые фантазии? Но при чем тут писатели? Не знаю. Сколько не ломаю голову, ответы не приходят. Эх, если бы только у меня была способность Рампо! Или хотя бы какая-нибудь полезная способность, желательно не связанная с околосмертным опытом. Зацепившись взглядом за браслет, передернула плечами. Было бы здорово, если бы на страницах загадочной манги был способ избавиться от Достоевского. Вдруг там указаны его тайные слабости. Ну или хотя бы аллергии. Представила, как пытаюсь его отравить. А что, съест яблочко и отбросит коньки, как Белоснежка. И снова Аришечка будет свободна, аки ветер. Фыркнула, покачав головой. Вряд ли мне так повезет. Не удивлюсь, если там будет написано, что Феденька что-то типо тысячелетнего вампира, спустившегося с небес для исполнения воли Божьей. Такой себе бессмертный таракан. Хрен прихлопнешь. Да и вряд ли он вообще там есть, история все же больше про Дазая и белобрысого парнишку. Положив голову на стол, уставилась на детектива полуприкрытыми глазами. Рампо продолжал читать. Он склонился над телефоном, не обращая внимания ни на что вокруг. Даже закуски оказались заброшены, указывая на то, что детектив смертельно серьезен. Минуты тянулись одна за другой и постепенно я погрузилась в сон. *** Вздрогнув, проснулась от грубого тычка в плечо. С трудом приподняв тяжелую голову, сквозь слипшиеся веки посмотрела на Рампо. Откинувшись на спинку стула, он в нетерпении барабанил пальцами по столу, ожидая моего пробуждения. – Это все? – Спросил парень, кивая головой в сторону выключенного телефона, небрежно лежащего на крае стола. – Все, – ответила хриплым со сна голосом, аккуратно разминая затекшую шею. Скучаю по временам, когда мое тело не разваливалось. – Понятно. – Спокойно сказал детектив и, громко хлопнув по поверхности стола ладонями, вскочил со стула. – Чушь! – Воскликнул Рампо, начиная беспорядочно наворачивать круги по маленькой кухне. – Чушь, чушь, чушь, чушь! – Ты в порядке? – Осторожно спросила, в нервном трепете наблюдая за возбужденным детективом. Парень крайне редко выходил из себя и, за все время знакомства я могу по пальцам одной руки пересчитать подобные вспышки активности. – В порядке ли я? – Переспросил он с нервным смешком и, остановившись, посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. – Я не понимаю. – Ты… не понимаешь? – Медленно повторила за ним. Рампо всегда и все понимал. Он был наглым, упрямым, самодовольным и всезнающим. Я даже тайно верила, что он реинкарнация какого-то бога, спустившегося на Землю от скуки и желания набить пузо всевозможными сладостями. – Как ты можешь не понимать? Разве это не что-то из будущего? – Нет, – со свистом выдохнув воздух, он запустил пальцы в растрепанные волосы. – Это не относится к будущему, но и не полная ерунда. Это, это... – он махнул рукой, теряясь в словах. Что тоже было нетипично. Рампо никогда не терялся в словах. Он всегда знал, что сказать. – Почему ты думаешь, что история не относится к будущему? – Осторожно спросила, с интересом наблюдая за новыми гранями личности моего друга. Глядя на меня как на неразумного ребенка, он усмехнулся и погладил меня по голове. Мол, однажды и ты эволюционируешь, Ариночка. – Несколько причин. Но главная – там нет тебя, Арина. В этой истории нет тебя. Но ты есть, понимаешь? – Задумчиво прикусила губу. Я изначально знала, что меня в манге нет, но разве это на что-то влияет? Не думаю, что я настолько важная персона. – Может, я просто уволюсь до начала событий? Уволюсь и уеду домой, поэтому про меня писать нет смысла? Ну или умру, – сказала дрогнувшим голосом. В любом случае ни одно из предположений мне не нравилось, но должно же быть хоть какое-то разумное объяснение? – В таком случае ты должна была хотя бы упоминаться, – Рампо упрямо помотал головой. – Человек не может бесследно пропасть, не оставив после себя даже воспоминаний. Но в этой истории все выглядит так, как будто тебя даже не существует. Это не имеет смысла. – А все остальное? Все остальное совпадает? – Тут есть правдивые моменты, по крайней мере кое-что изображено довольно точно, – тихим голосом ответил парень. – Но в то же время есть мелкие несовпадения. И главное несовпадение – ты. – Его слова все еще не имели смысла, но это же Рампо, верно? Он всегда прав, и если он говорит, что мое отсутствие на что-то влияет, то так оно и есть. –Тогда манга не имеет никакого отношения к реальности? Просто фантазии другого человека? – Спросила, чувствуя, как с души упал какой-то невидимый груз. Несмотря ни на что, знания будущего пугали и напрягали, как будто все наши действия написаны заранее. Как будто свободы воли не существует. Жить в таком мире было бы ужасно, да и я, если честно, никогда не была большим поклонником фатализма. – Нет, манга не простая фантазия. Самое жизнеспособное предположение – альтернативная реальность, – задумчиво протянул Рампо. – Но даже так я не могу не обращать внимания на несостыковки. У меня есть идея, но нужно больше данных. Был момент, – он щелкнул пальцами, пытаясь поймать мысль, – я никогда не интересовался артефактами, но если это то, о чем я думаю, то все сходится. Но зачем тогда ты?... – Пробормотал он, посмотрев на меня по-новому. Именно так он смотрел на меня в самом начале нашего знакомства, как будто я загадка, которую нужно разложить на мелкие части и разгадать. – Зачем тогда я что? – осторожно переспросила, чувствуя себя немного неуютно под изучающим взглядом детектива. Никогда не хочу оказаться на его плохой стороне. – Ничего, – Рампо оборвал себя, встряхивая головой. – Я скажу тебе, когда узнаю сам, – торжественно пообещал парень. – Но пока я согласен ничего не говорить директору. – Спасибо! – Счастливо визгнула, благодарно обнимая друга. Все-таки рассказать ему было правильным решением. Похлопывая меня по спине в ответном объятии, Рампо еще раз повторил: – Но только пока я сам все не пойму. *** На следующий день мы с напарником встретились в офисе агентства для составления отчетов. Хоть сегодняшний день и был для нас выходным, я не хотела снова оставаться в общежитие. Больше оно не казалось безопасным. Расположившись в одной из маленьких кабинок для встречи с клиентами, мы с Кенджи описывали свои приключения в другом мире, стараясь оформить документы профессионально, как и подобает юридически взрослым людям. Точнее, я старалась сделать так, чтобы отчет Кенджи-куна выглядел хоть сколько-нибудь профессионально. Вот почему обычно тридцатиминутное дело тянулось уже третий час. Мне приходилось корректировать каждое его предложение прежде, чем он успеет его написать на бумаге. – И потом мы с Ариной-тян пошли к проституткам, пытаясь наткнуться на маргинальных элементов общества с пистолетами, потому что Арина-тян сказала, что у людей, которые ходят в бордели, просто обязан быть пистолет. – Закончив говорить, напарник послушно посмотрел на меня в ожидании корректировки. Он уже понял, что его формулировки меня не устраивают. – Пиши так, – сказала, устало ущипнув себя за переносицу. – В ходе выполнения поставленной задачи, мы старалась найти неблагонадежную среду, в которой Арина-сан могла бы успешно применить свою способность. Для этого мы вежливо постучались в дверь заведения для взрослых, где, не поднимая лишнего шума, – подняла ладонь, прерывая открывшего для спора рот напарника. Сама знаю, что шум мы поднимали, но не хочу упасть в глазах Фукудзавы-сана еще ниже, – так вот, не поднимая лишнего шума, поинтересовались, не смогут ли там нам помочь. – Не смогут ли там нам помочь, – повторил Кенджи, старательно записывая за мной каждое слово. Раздраженно вздохнув, перевела взгляд на свои бумаги. Сейчас, перечитывая их свежим взглядом, я понимаю, насколько дурацкими были мои попытки применить способность. Честное слово, мы действительно делали такие глупости? Вот уж правда, отчаяние порождает безумие. – Все еще работаете? – С тихим смешком к нам зашла Кирако-сан. Поставив на стол поднос с чаем, она с любопытством склонилась над ребенком, вчитываясь в его записи. – Стоит ли нам устроить праздник? Кажется, это будет первый правильно заполненный отчет Кенджи-куна. Молодец, Арина-сан. Ваша команда делает успехи. – Спасибо, – пробормотала, покраснев от похвалы. Порой я скучаю по тихим дням работы в архиве вместе с Наоми и Кирако. И хоть я ушла от них относительно недавно, те дни казались далекими, что-то из совсем другой жизни. – Разве мои отчеты были плохи, Харуно-сан?! – Расстроенно воскликнул Кенджи, поднимая свои щенячьи глаза на секретаря. – Очаровательно! – Воскликнула она, ущипнув ребенка за щеку. Ухмыльнулась, наблюдая за сценой. Я знала, что Кирако слаба к милым вещам. Она отличная девчонка, правда немного одержимая своим котом. Но кто из нас без странностей? – Ты зашла просто поздороваться или что-то случилось? – С любопытством спросила, диктуя напарнику новое предложение для записи. – Ах, да, – сказала секретарь, оторвавшись от наблюдения за милашкой Кенджи, – Фукудзава-сан просил вас зайти к нему после того как закончите. – Зачем? – Сегодня я не планировала встречаться с директором, ввиду официального выходного. – Он попросил вас сразу передать отчеты лично ему. Ну, из-за твоей "ситуации", – с намеком прошептала Кирако. Довольно хмыкнула. Юкичи-сан снова подтвердил свой статус идеального мужчины. Я знаю, что обещанием держать мою способность в тайне он нарушил несколько законов. И знаю, что он мог передумать и не рисковать всем ради какой-то иностранки, недавно появившейся у его порога. Но то, что он продолжает держать свое слово приятно греет душу. Как будто у меня есть ответственный взрослый, который никогда не бросит в беде. Даже несмотря на то, что я приношу ему много проблем, директор заботится обо мне. Задушив неуместное чувство вины из-за того, что я скрываю от Фукудзавы-сана Достоевского, кивнула Харуно-сан. – Спасибо, я занесу документы сразу после того, как мы закончим. – Тогда я пойду, – секретарь скрылась, напоследок улыбнувшись мне и Кенджи. – Арина-тян, как лучше написать: "А потом мы чуть случайно не снесли строящуюся девятиэтажку"? – невинно спросил напарник, хлопая глазами. Отчаянно застонала. Нет, мне точно нельзя доверять детей! – Давай опустим этот момент, Кенджи-кун, – попросила, желая поскорее закончить с надоевшими бумагами и постыдными напоминаниями своих ошибок. – О! – В двери снова появилась Кирако-сан. – Чуть не забыла. У вас новое задание, начинаете с завтрашнего дня, – сказала она, бросая на стол белую папку. Отдых закончился, пора возвращаться к работе.