~~~
Жизнь продолжалась. Они всё ещё жили в Париже в небольшой квартире. Тэхён перестал петь в баре Бенаров. Эта новость расстроила многих работников заведения, а ещё сильнее владельца, отца Инес, ведь посетителей стало значительно меньше. Ситуация с девушкой явно оказалась не столь неприятной, столь важной в их отношениях. С той ночи, когда Тэхён выпил и заплакал перед Чонгуком, они стали ближе. Невидимая стена, которая временами создавала напряжение, исчезла. Всё больше времени они проводили вместе. Франсис, который оказался не только мастером своего дела, сумевшим написать две прекрасные песни, а ещё и приятным собеседником, часто оказывался в их компании. Чонгук даже удивился тому, что Тэхёна не напрягало его присутствие. Обычно Ким не позволял Чонгуку звать постороннего человека на ужин. Тэхён почти всегда старался держаться подальше от людей. Чон не знал, почему он так вёл себя. Это его по настоящему тревожило. Песни, написанные Франсисом, быстро полюбились парижанами. Один лишь взгляд на гордого собой Тэхёна заставлял сердце Чонгука забиться чаще и громче. Он уверен, если бы не осеннее пальто, совершенно не спасавшее от зимнего холода, стук его сердца можно было бы услышать. Хотя всегда ходящий рядом Тэхён услышал бы. В зиму, когда Киму исполнилось двадцать, они отправились в Англию, город Гилфорд, находящийся неподалёку от Лондона. Эта поездка была спонтанной. Чонгук долго думал, что подарить парню на день рождения. Случайная статья в газете об Англии подкинула ему идею навестить эту страну. Чуть позже Чон выбрал более подходящий для них город. Гилфорд расположен недалеко от Лондона и Борнмута, где есть пляж. Чонгук посчитал забавным побывать на пляже зимой. Если Тэхёну понравится, он планировал устроить ещё одну поездку летом, когда можно будет искупаться. В тот год зима в Англии была теплее, чем обычно. Тэхён был приятно удивлён такому подарку и безмерно благодарен. Небольшой частный дом, который Чонгук арендовал на неделю, был уютным. Там была своя маленькая библиотека. Хозяин предупредил, что красть книги строго запрещено, но Тэхёну это показалось лишь пустыми словами. Книги пылились на полках, комната пропахла приятным запахом пожелтевших страниц. Чонгук молча следовал за ним, и когда они вошли в библиотеку, он сел на кресло около окна, наблюдая за Кимом, который потерялся среди немногих книжных стеллажей. Чон задремал. Было так тихо и хорошо, что усталый поездкой парень быстро уснул. Тэхён не сразу заметил. Он и не увидел бы, если бы не сел напротив, чтобы показать свою находку. Он слегка улыбнулся и просидел долгие минуты, не решаясь разбудить, вернее, наслаждаясь умиротворением на лице спящего Чона. Ким мягко коснулся его рук, скрещённых на груди. Чонгук всегда просыпался быстро и тогда тоже. Увидев сидящего напротив и улыбающегося Тэхёна, он отзеркалил улыбку своей сонной. — Я хочу нарушить правило этого дома, — Тэхён всегда спокойно заявлял о своих идеях, неважно, были ли они допустимы или нет. — И какое же? — Чонгук выпрямился и заметил книгу, лежащую на кофейном столике между ними. — Это сонеты Шекспира, специальное подарочное издание. Книги тут пылятся и мне больно на это смотреть. Хочу спасти эту. — Разве ты читаешь книги? — Никогда не поздно начать, ведь так? — Абсолютно верно. Почитаешь мне? — недавно, несколько месяцев назад, Чонгук обнаружил, что ему нравится слушать Тэхёна. Не только пение, простые слова, выходящие из его уст, казались для Чона чем-то вызывающим зависимость. — Конечно. С возрастом Тэхён вёл себя более зрело, чем в день, когда они встретились впервые. Тогда, увидев худого и на первый взгляд слабого мальчика, стоящего рядом с Юнги, Чонгук и мысли допустить не мог, что однажды он будет слушать сонеты Шекспира и совершенно не вникать, о чём поэт писал. Он лишь слушал его, вернее, слышал его голос, о чём он читал казалось не таким уж важным. Чонгук не мог оценить всю катастрофу, которую Тэхён устраивал лишь своим присутствием. Насколько это хорошо, Чонгук тоже не знал. Но он знал, как общество относилось к такой любви, и все мысли о Тэхёне заменяло желание обезопасить его. Он знал, он видел и чувствовал — они одинаковы в своём естестве. — Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю. Что весь я твой и честь твою делю! — «люблю». Тэхён прочёл это слово. Чонгук оторвался от окна и перевел взгляд на парня, остановивший чтение. — Он прекрасно пишет. Теперь я просто обязан украсть эту книгу. — Мы купим другую. Тэхён покачал головой и с серьёзным видом заявил: — Я только что прочёл тебе целых тридцать шесть сонетов из этой книги. И я не спрашиваю у тебя разрешения. Завтра мне исполнится двадцать, и я достаточно взрослый, чтобы принимать столь важные решения сам. — Решения по поводу кражи? — Чонгук усмехнулся. Тэхён наигранно возмутился. — Тогда прими эту книгу как подарок от меня. — Отблагодарю тебя сонетами, — тёплая улыбка всегда согревала душу. Тэхён долго смотрел на него, прежде чем встать и подойти сзади. Волна мурашек пробежала вниз по позвонку. Чонгук не мог, просто не осмеливался перевести взгляд с книги Шекспира. Тёплая ладонь Кима накрыла его шею сзади, медленно перемещаясь на дрогнувший кадык. Он вёл ладонью вверх-вниз, лаская теперь уже застывшее адамово яблоко. Они молчали. Чонгук позволял творить с собой всё, что угодно, а Тэхён и не собирался просить разрешение. Жаркое тело под ладонью чувствовалась слишком хорошо и правильно. Второй рукой Тэхён поглаживал его по голове. Он запустил пятерню в отросшие волосы и оттягивал их. Чонгук достал сигарету из кармана, зажал её между губами, щёлкнул зажигалкой и затянулся. Он не осмеливался откинуть голову назад, встречаясь с Кимом глазами. Возможно, его голова врезалась бы в его живот. Чонгук просто гадал, а Тэхён продолжал гладить его. — Прочтёшь ли ты слова любви немой? Услышишь ли глазами голос мой? Сонет двадцать третий, — голос Тэхёна был осипший. Он склонился над ним. Рука на шее исчезла. — Тебе неприятно? — С чего ты взял? — Ты не смотришь на меня, — и прежде чем Тэхён убрал свою вторую руку, Чонгук схватил его за запястье так, чтобы продолжал гладить по голове. — Почему ты это делаешь? — Чонгук взглянул на него. Они были так близко. Носы почти соприкасались. Тэхён не только дышал его воздухом, но и слышал, как чужое сердце забилось чаще. — Почему ты не попросил остановиться? — Тэхён шептал. Почти в губы. Сигарета зависла между пальцами. Парень забрал её и глубоко затянулся. Чонгук ничего не ответил. Тогда Тэхён наклонился. Он был запредельно близко. — Спасибо, что не оттолкнул. Ладонь, которая всё это время покоилась на затылке, переместилась на шею. Тэхён грубо впился в приоткрытые губы, выдыхая дым в поцелуй. Чонгук не мог отодвинуться, его крепко держали. Их первый поцелуй имел вкус ментола. Что-то тёплое скрутилось у Чонгука в животе, заставляя пальцы рук сжаться. Его тело покрылось толпой мурашек, что пробирались к рукам, которыми он вцепился в рубашку Тэхёна, к груди, где сердце бешено билось, к ногам, которые не удержали бы его, если бы он встал. В голове ни одной мысли. Рука давно ослабела и выронила докуренную сигарету на старый деревянный стол перед ними. Тэхён первым оторвался. Тяжело дыша, он всё ещё держал Чонгука за шею. В комнате не было жарко, но было нечем дышать. Бисеринка пота пробежала по виску вниз к открытой шее, скрываясь под рубашкой. Чонгук проследил за ней. Сейчас, когда они были так близко, Ким показался ему взрослым мужчиной. Невероятно красивым мужчиной. Мужчина, у которого прекрасный голос, сложный характер и мягкие губы. — Не удержался, — выдохнул Тэхён, поглаживая пылающие щёки. — Я тоже. Не могу удержать себя. Чонгук потянул его за ворот рубашки, навалив на себя. Может, это было неправильным поступком. А может, это произошло бы однажды. Тэхён уже не уверен. Но другая уверенность чувствовалась через поцелуй. Он сидел на крепких бедрах Чонгука, сжимая их своими. Все эти два года, что провёл с ним, Тэхён каждый раз смотрел на Чонгука с разных сторон. Поначалу казалось, что он просто привык. Рядом не было никого ближе него. Письма, которые он писал Юнги и которые получал от него, стали редкими. Юнги писал, что присматривает за дедушкой, который сильно заболел. В скором времени писать другу показалось чем-то неестественным. В чужой стране единственным родным человеком был Чонгук. Чонгук, за которого он цеплялся как за старшего, друга и человека. Чон был надёжным. Тэхён чувствовал безопасность рядом с ним, верил каждому слову и доверял каждому решению. Может, всё это казалось простой привязанностью. В такие моменты самозаблуждения Тэхён вспоминал Гвансона, который остался в далёком прошлом. Всё же он влюблялся в Чонгука. У Кима не было никаких братских чувств к нему, как к Гвансону. Рядом с Чонгуком было хорошо. Видеть его среди толпы зрителей было особенно важно. Сидеть с ним в баре и пить было его любимой вечерней рутиной. Прогулки по ночному Парижу ощущались как мечта, сон. Просто смотреть на Чонгука доставляло удовольствие. Жизнь с ним — лучшая её часть. Они тогда не переспали. Всё закончилось лишь жаркими и жадными поцелуями. Но они уснули вместе на кровати Кима. Тэхён уснул на груди Чонгука, проснулся, обнимая Чонгука со спины, уткнувшись в шею. День рождения Тэхёна они отпраздновали в небольшом ресторане недалеко от Борнмутского пляжа. Море зимой выглядело волшебно. Весь вечер Тэхён бегал глазами от Чонгука к морю. Вокруг них за соседними столами сидели женатые пары, молодожёны, счастливые, как и они, парочки. Но в отличие от них, Тэхён не мог запросто встать и поцеловать Чона, отблагодарить его этим поцелуем, а Чонгук не мог взять его за руку и нежно чмокнуть. Они не обсуждали вчерашнее событие. Чонгук не нашёл слов, а Тэхён не нуждался в них. Проснувшись, не было мыслей, что они совершили ошибку. Открыв глаза и опустив их на свой живот, Чонгук увидел чужие крепкие руки. Спину обжигала голая грудь. Тэхён дышал прямо в шею, что вызвало табун мурашек. Может, это и считалось неправильным, но чувствовалась так верно, будто так и должно быть. — Ты задумался, — Тэхён наклонился, заглядывая в глаза Чонгука. — Всё хорошо? Хочешь поговорить о вчерашнем? — он так старательно избегал этого разговора. — Нет, не вижу в этом необходимости, — Чон поднял бокал вина с широкой улыбкой. — Сегодня мы будем говорить только о тебе. Скажу одно, Тэхён, за эти два года ты очень изменился. Ты вырос в моих глазах как личность, и я горжусь тобой. Они чокнулись бокалами. «Я горжусь тобой», — Тэхён повторял эти слова у себя в голове. Это было важно. Важно знать, что Чонгук был горд им. Всё, что чувствовал Чон по отношению к нему, было очень важным. В этих глубоких чёрных глазах, где большую часть времени покоились спокойствие и уверенность, что создавали ощущение безопасности, находясь с ним, Тэхён хотел видеть восхищение, гордость и любовь. Он оглянулся, чтобы удостовериться, что на них никто не обращал внимание, и накрыл ладонь Чонгука своей, нежно поглаживая. Чон не испугался, не оттолкнул его, даже не оглянулся. Он не боялся. По крайней мере, за себя. Он улыбнулся Тэхёну и взглянул на их ладони. Так правильно смотрелось. Главное, как же правильно всё это ощущалось. Чувства к Тэхёну были правильными. Чонгуку не было важно, как это кажется в чужих глазах. Важно было увидеть ту же уверенность в глазах напротив, что глядели на него самым нежным взглядом. Если любовь Тэхёна такая же нежная, почему это должно было считаться чем-то плохим. За что общество было готово посадить их в тюрьму? Несколько месяцев назад вечером, когда они по привычке ужинали вместе в одном небольшом кафе, полицейские забрали владельца прямо на глазах посетителей. Чонгук спросил, в чём дело, за что мистера Алена арестовали. На что один из официантов шёпотом ответил, что Ален был гомосексуалистом. Тэхён не выглядел удивлённым, в отличие от Чонгука. Он знал и не раз видел владельца любимого кафе с юными парнями. И они оба знали: за такое наказывают на уровне серьёзного преступления. Они и сейчас всё знали и хорошо помнили весь ужас после ареста Алена, как его кафе закрыли, как его имя очернили, как всех парней, которые когда-то были с ним, заклеймили. Никто из них не желал такой участи другому. Чонгук убрал руку, неловко откашливаясь и осматриваясь вокруг. Все, кто сидели вместе с ними в одном ресторане, были так близко к друг другу. Чонгук заметил, как юная девушка целовалась со своим молодым человеком, и никто не смотрел в их сторону. Он позволил себе представить на их месте его с Тэхёном. Ким проследил за его взглядом и, наткнувшись на пару, ухмыльнулся. Он посмотрел на Чонгука. Ему захотелось схватить Чона за ворот рубашки, как вчера и поцеловать. Пусть все смотрят. Смотрят, как это правильно. Любить кого-то никогда не было неправильным. — Прогуляемся? — Что? — Чонгук перевёл взгляд на Тэхёна. Чону до сих пор не верилось, что ему двадцать. Только вчера, казалось, восемнадцатилетний Тэхён каждый день спорил с ним. Отчасти ему было жаль, что Киму пришлось повзрослеть раньше. Тэхён гораздо мудрее, чем был всего лишь год назад. Это не могло не радовать, но также это печалило. — Прогуляемся у моря. Там никого не будет. Если хочешь, можем держаться за ручки, — его спокойный голос и уверенный взгляд — признаки взросления. Чонгук слабо кивнул. — Тогда пойдём, — Тэхён встал и протянул руку, чтобы помочь подняться. Он был таким смелым. По крайней мере, в глазах Чонгука. Чон взялся за руку, и Тэхён потянул его к выходу. Они быстро накинули верхнюю одежду и выбежали на улицу. Так как Борнмут находился по дороге от Гилфорда до Лондона, жителей тут было мало, от чего и заведений вокруг почти не наблюдалось. Недалеко горел свет маленького особняка. Улицу освещали редкие уличные фонари, некоторые из которых мигали. Чонгук сцепил их ладони в замок, крепко сжимая чужую, тёплую. Они молча направлялись к морю. В Гилфорде весь снег растаял в первый же день, а здесь он полностью покрывал землю. Лунный свет освещал их путь. На пляже не было фонарей, он был пуст. Там находились лишь Тэхён и Чонгук с глупыми, но радостными улыбками. Пески прятались под снегом. Даже море выглядело белым. Если вслушаться, можно было услышать лай собак в городе. Тэхён сжал ладонь Чонгука, сам он устремил взгляд в отражение луны на поверхности воды. Знал бы он, что один поцелуй так колоссально изменит их отношения, позволит выйти наружу брошенные в глубь души чувства, Тэхён поцеловал бы его несколько месяцев назад, когда, казалось, он не справлялся со своими ощущениями. Чонгук гладил его руку и смотрел на него глазами, в которых плескался лунный свет и любовь. Может, всё происходило слишком быстро. Этот темп пугал, но не напрягал. Им нравилось вот так держаться за руки в безлюдном месте. Тэхён хотел бы взять эти крепкие руки и поцеловать их перед своими зрителями. Чонгук же знал и понимал, что это невозможно. Может, если бы Ким не был артистом, это было бы допустимо. Чон не гадал, просто разок подумал об этом. Его Тэхён горел желанием петь для людей. Его Тэхён был рождён для этого. — Мы должны быть осторожны, — Чонгук нарушил тишину. Тэхён кивнул, не глядя на него. Он тяжело вздохнул, прежде чем ответить. — Мне бы хотелось рискнуть, но чувствую, ты не разрешишь, — лёгкая и непринуждённая улыбка появилась на его губах. Тэхён поднял их сцепленные руки и поцеловал тыльную сторону ладони Чонгука, который поднёс сигарету к губам. — Разве нам не будет хорошо только вдвоём? Людям не всегда обязательно знать о таких вещах. Особенно о таких отношениях. Ты же знаешь. — То есть у нас уже отношения? — он не смог сдержать довольной ухмылки. Чонгук фыркнул, выпуская дым. — Хочешь ходить на свидания и целоваться в переулках? Так обычно делают влюблённые парочки. — Разве мы не влюблённая парочка? — Думаю, у нас давно прошёл этот период, — Чонгуку ответил на вопросительный взгляд Кима. — Я ведь водил тебя по ресторанам, — пояснил он, пожимая плечами. — То есть ты так давно влюблён в меня? Ответом послужил едкий дым в лицо. Тэхён раскашлялся, пока Чонгук затягивался. Чон наблюдал, как Ким сложился пополам и громко кашлял. Раньше они вместе курили, но Чонгук заставил парня бросить. За это время Тэхён, видимо, отвык от резкого запаха табака. — Так да или нет? — Скорее да, чем нет, — Чонгук бросил сигарету. Тэхён стоял перед ним, вокруг ни единой души. Они были одни на зимнем пляже, и Чонгук считал это романтичным. Он вцепился за ворот пальто Кима, который ни на секунду не растерялся и притянул к себе, врезаясь в чужие желанные губы. Как целовал Тэхён в прошлый раз? Чонгук уже успел забыть. Им придётся целоваться каждый день, чтобы он запомнил, какой Тэхён — нежный или грубый. Руки Тэхёна были везде. Он ненасытный. Возможно, это потому, что он моложе. Чонгук так предполагал. Сам он обхватил его шею, иногда сжимая, иногда поглаживая её. Целоваться там, где в любой момент их могли бы заметить, было сумасшедшей идеей. Но Тэхён прижимал его к себе, надавливая на лопатки. Казалось, ещё ближе некуда. Однако с каждым новым толчком в спину Чонгук избавлялся от лишнего расстояния между ними. — Это безумие, — шепнул Тэхён. — Ты сводишь меня с ума. Это безумие сводило с ума. Они продолжали бы мёрзнуть там, на пляже. Продолжали бы делить воздух между собой, обжигаться каждым выдохом, если бы не лай собаки, которая сообщала, что она не одна. К ним присоединились две девушки. Чонгук первым это заметил и резко оттолкнул не понимающего Тэхёна. Позже они взяли такси и держались за руки весь оставшийся путь до Гилфорда. Замёрзшие, согревались касаниями друг друга. Они сидели, отвернувшись друг от друга, наблюдая за пустой дорогой с улыбкой на лице. Оказавшись дома, выпили зелёный чай, который Тэхён купил утром на рынке Гилфорда. Сели напротив камина с большими кружками в руках и наслаждались теплом огня. Ким достал сонеты из книжной полки над камином и начал читать оттуда, где остановился в последний раз. Чонгуку оставалось лишь расслабиться и наслаждаться его голосом, домашним видом, присутствием. Было очень поздно. Чон был уверен — они единственные, кто не спал. Неожиданно ему пришла абсурдная и в то же время прекрасная мысль: вот бы весь мир впал в спячку, и лишь они с Тэхёном остались жить на этом огромном зеном шаре. Так было бы безопасно, свободно любить. Мир в глазах застыл. Тэхён шевелил губами, глаза бегали по строчкам, пустая кружка лежала на его коленях. Чонгук не слышал его. Казалось более важным рассмотреть его. Изучить такого далёкого от самого себя, который встретил Чонгука с недовольным Юнги, казалось нужным. Когда эти чувства родились? Когда начали гореть? Когда стало сложно их сдерживать? Чонгук не мог быть уверен, но Ким показался весьма интересным с самого начала. Возможно, эти чувства родились из простой заинтересованности. Но их развитие и сила роста никак не зависели от простого интереса. Может, он был рождён, чтобы так неожиданно полюбить его? Может, он был рождён встретить его и позаботиться о его счастье? — Знаешь, самые красивые строчки в сонетах последние два, — спокойный и уставший голос Тэхёна обратил внимание Чонгука. Заметив, что всё это время Чон терялся в своих мыслях, Тэхён разъяснил. — Вот, например, «Что без тебя просторный этот свет? Ты в нём одна. Другого счастья нет». Это сонет сто девятый. — Ты уже так далеко дочитал? Я надолго ушёл в свои мысли? — он отпил остывший чай. Тэхён отрицательно покачал головой. — Я пропускал некоторые сонеты. — И чем же тебе полюбились последние строчки? — Чонгук встал, чтобы налить себе чай. Поставив свою кружку на маленькую тумбу рядом с его креслом, он взял кружку Тэхёна и держал её, пока тот раздумывал над ответом. — Я могу ошибаться, но основная мысль скрывается именно в них. Имею в виду, что читая сонет, я понимаю его суть лишь в последних двух строчках, — ответил он, принимая свой чай. — Если бы я знал, что ты интересуешься поэзией, я бы сводил тебя на их сборище. В Париже есть один такой закрытый клуб. Ты бы мог стать их частью. И это было бы весьма выгодно для тебя, — Тэхён вопросительно выгнул бровь. — Там не только поэты. Там аристократы, актёры, оперные певцы и даже художники. Эдакий клуб творцов. — Считаешь и меня творцом? — Творец прекрасного. Тэхён усмехнулся. Это смущало, но улыбка, которая выдала бы его, давно исчезла. Чонгук считал, что это его заслуга. Ему бы хотелось взглянуть лишь разок на смущённого Тэхёна. — И как я могу присоединиться к ним? — Для этого нужно много времени и успех. Надо сделать так, чтобы о тебе знала вся Франция, ещё лучше — Европа. Там главное — твоя успешность. — Откуда всё это тебе известно? — Франсис рассказал. Он планирует написать музыкальный шедевр, чтобы впихнуть тебя туда. Там мы смогли бы найти более влиятельных людей. — То есть наша цель этот таинственный клуб? — Пока что да. — Потом? — Скорее всего, Европа. Я планирую найти спонсора для музыкального тура. Тэхён кивнул. В последние несколько месяцев Ильсон болел, его бизнес уже год не приносил былой прибыли. Его денег не хватало на многие проекты, поэтому им приходилось отказываться и от самых привлекательных. Чонгук планировал навестить отца, Тэхён тоже. Ким также хотел навестить старого друга. Юнги больше не писал. В последних письмах он говорил о состоянии дедушки. Он опасался, что тот серьёзно болен. — Наша конечная цель — Соединённые Штаты. — Думаешь, получится? — Я абсолютно уверен. Чонгук встал и забрал полупустую кружку. Часы на противоположной от камина стене показывали два часа ночи. Тэхён выглядел сонным. Чон знал, что парень не пойдёт спать без него, поэтому, быстро помыв посуду, они поднялись наверх и направились в спальню Чонгука. Те две недели, что они провели в Англии, стали началом всему. Всему, потому что ни Тэхён, ни Чонгук больше не видели жизнь друг без друга. Потому что они — единственная любовь друг для друга. Ким всегда помнил и до сих пор помнит каждое мгновение рядом с Чоном. Вернувшись в Париж, первым делом Чонгук встретился с Франсисом. На этот раз Тэхёна за их излюбленным столом не было. Франсис был удивлён, ведь редко он ужинал только с одним из них. К тому же он рассчитывал на помощь Кима в выборе песни. В помещении играла новогодняя мелодия. Стены были увешаны разноцветной мишурой, на каждой двери — венок. Чонгук тут же пожалел, что не уговорил Тэхёна пойти с ним. Тот отказался из-за боли в голове и усталости, а Чон никогда не настаивал. Сейчас же ему хотелось, чтобы парень сидел рядом и любовался этой новогодней атмосферой. Франсис тоже был бы рад его компании. Несмотря на немногословие, Тэхён (хотя и Чонгук не отличался своей общительностью) Франсису симпатизировал больше. «Притягательная молчаливость», вот как он однажды высказался о нём. Чонгук тогда усмехнулся, согласно кивнув. Чон всегда вспоминал Тэхёна, когда ему было восемнадцать: упёртый, не умеющий сдерживать свои эмоции, особенно злость, и детская ревность. Уже тогда Чонгук замечал, как Ким обижался, а обида выражалась через злость, стоило Чону забыть о нём и обратить своё внимание на других. Та была ревность другого вида, которая временами раздражала и иногда умиляла, потому что тогда Чонгук видел в нём Юнги. Юнги, которого он считал младшим братом. Сейчас Чон хотел бы ощутить новый уровень ревности, новую краску. Конечно, он не стал бы нарочно вызывать её и вряд ли предпримет что-то для этого. Эта мысль была из ряда возбуждающих. В конечном счёте, Тэхён всегда хотел быть с ним. Чон позволил себе засчитать это за некую ревность. Может, в тот вечер он был особенно возбуждён? Ведь Франсис угостил его одним из самых дорогих вин из своей коллекции. — Тэхён готов. — Уже всё обсудили? — Франсис был очень удивлён. И на это были причины. Несколько месяцев назад мужчина познакомился с одним молодым человеком, который поначалу показался весьма странным. Они оба были выпившие, но Франсис легко переносил алкоголь, так как умел контролировать, потому отдавал себе отчёт. Красивый парень с рыжими волнистыми волосами быстро подсел и начал нести бред о тайном обществе, откуда его вышвырнули. Поначалу Франсис не обращал на него внимание, мысли были заняты о написанных песнях для Кима, но когда парень начал описывать всё слишком красочно для человека, который всё выдумал, мужчина прислушался к потоку слов. Лео, так звали парня, был художником и состоял в секретном обществе из состоятельных и относительно талантливых людей, где певцы, художники и танцоры развлекали толстосумов. По словам парня, его вышвырнули из-за отказа нарисовать оргию. Лео был верующим и, как он сам выражался, такую грязь он изобразить не смог. Он пересказал всё это Чонгуку, но упустил момент с развлечением. Тэхён и до этого пел в различных барах, и Франсис думал, что певцы только так могут развлекать публику, потому не считал нужным рассказать об этом Чону, ведь знал, как он заботится о Киме, и мог напридумать себе лишнего. Чон откладывал этот разговор, потому что в то время Ким был подавлен из-за провала одной из вышедших песен. — Он сказал, что хочет попасть туда, — он сделал глоток вина, отвечая на пристальный взгляд Франсиса. — Любой ценой. Это отличная возможность для нас найти спонсора. — Прекрасно, — на лице мужчины появилась довольная улыбка. Был бы рядом Тэхён, он похлопал бы его по спине. — У тебя есть идея как туда попасть? — Песня уже готова, осталось лишь записать её. Надеюсь, она покорит сердца французов. — Уверен, что получится? Франсис выпрямился. — Что-то не так? Кажется, ты волнуешься. — Да, я волнуюсь, — Чонгук глубоко вздохнул. Стоило ли говорить об этом или нет, но он должен был поделиться этим с кем-то. — Тэхён переживает. Несмотря на успешность многих проектов, его больше всего волнуют неудачные. Он старается не показывать этого, но ему сейчас сложно. Я боюсь, что если так будет продолжаться, он совсем отчается. Мужчина долго молчал, обдумывая слова Чона. Ким никогда, по крайней мере, рядом с ним, не выделялся своей жизнерадостностью. Значит, всё это время Тэхён пребывал в этом ужасающем состоянии. Франсис знал, какого это. Нередко он сам страдал от собственной беспомощности. — Я уверен. Скажи Тэхёну, что он скоро станет частью элиты. А уже позже — кумиром этой элиты. В этом я не сомневаюсь, — он пересел на стул рядом с Чонгуком и хлопнул его по спине. — И ты не волнуйся, Чонгук. Только не ты. Потому что Франсис тоже видел, как Ким всегда доверял и надеялся на Чонгука. Возможно, Чону сложно и безумно тяжело брать на себя ответственность, но мужчина давно заметил, что Чонгук оберегал Тэхёна и очень многое позволял: прислоняться к нему, касаться. Франсис знал — если бы это не устраивало его, он высказался бы. Они разъехались по домам ближе к полуночи. Чонгук подбросил приятеля до его квартала. Вероятность того, что Тэхёну придётся поступить также, как он однажды, беспокоила. Ким был упрямым, но о его гордости он пока ничего не знал и предположить не мог. Квартира встретила своей обыденной тишиной. Тэхён уснул на диване. На груди лежала книга — сонеты Шекспира. Чонгук улыбнулся, догадавшись, что его ждали. Он не стал будить Кима. Сел рядом, укладывая чужую голову на своё плечо и накрывая лежащую на коленях ладонь. В ту минуту Чонгуку показалось, что весь остальной мир не имеет значения, что, останься на Земле лишь они с Тэхёном, ему было бы достаточно. Раньше, когда он только начал принимать свои чувства к парню, он каждый раз мечтал беспричинно прикасаться к нему, не только когда они ругались или Ким злился, просто потому, что очень хотелось. Может, стоило попытаться остановить мир?***
Прошло две недели с тех пор, как они записали песню, и несколько дней, как её выпустили. Всё это время Тэхён был на нервах. Чонгук стал узнавать прежнего Кима, которого было легко разозлить. От бывалых ласк не осталось и следа. Чон понимал его состояние, поэтому старался не тревожить и оставлял одного как можно чаще. Сегодня утром они впервые услышали его песню в местном кафе. Чонгук сразу увидел, как Тэхён поменялся в лице. Парень улыбнулся слабо, но в этой улыбке было столько гордости и радости. Кафе находилось в центре Парижа, потому и песню слушали большое количество человек. Им лишь оставалось ждать вестей от Франсиса. Мужчина, как продюсер, всегда был окружён такими же творческими людьми, среди которых нередко водились вполне влиятельные персоны, что могли вызвать артиста выступить перед такими же важными личностями. Помощь была взаимовыгодная — Тэхён являлся ключом, открывающим дверь в Европу. Франсис планировал выйти за пределы Франции и продюсировать песни мировым артистам, потому ему был важен успех Кима. — У Франсиса есть определённый план? — Найти человека, который заинтересуется в тебе и позовёт спеть для их общества. — А дальше? — Дальше? — Чонгук напрягся. — Я ведь не только спою. — Что ты имеешь ввиду? — Недавно я познакомился с одной девушкой. Она тоже раньше пела, но... — Тэхён остановился, вытирая рот салфеткой и устремляя прямой, но не тяжёлый взгляд на Чонгука. — Но что? — Чтобы добиться успехов, ей пришлось пожертвовать своей волей. — Волнуешься, что и тебе придётся так поступить? — Чонгук покачал головой, усмехнувшись, и накрыл ладонь Кима. — Я не допущу такого. Ты должен помнить об этом. — Я не волнуюсь. Мне просто интересно, что они заставят меня сделать. — Слушай, Тэхён… — Ты тоже должен знать, что и я не допущу такого для тебя, — он сжал чужую руку в своих. — Я просто хотел сказать, что готов ко всему. — Хорошо. Буду знать. Одна лишь мысль, что Тэхёну придётся переступить через себя, заставить себя сделать то, чего он не желает, злила Чонгука. Она тревожила, беспокоила и раздражала, ведь была всегда. Он тоже был знаком со многими артистами, множество из которых были его собутыльниками в прошлом. Чон знал, с чем они сталкивались. Он видел слёзы сломленных женщин. Нередко встречал таких же мужчин. Чонгук боялся, что Тэхён может оказаться среди них. Одна только мысль вызывала мурашки. — Тебе есть что сказать? — Тэхён смотрел нежно, поглаживал тыльную сторону ладони и мягко улыбался. — Хочешь сходить на спектакль? — Шекспир? Они оба улыбнулись. В последнее время слишком много Шекспира. Тэхён давно прочёл все его сонеты, а Чонгук только начинал. Ему хотелось посмотреть на вещи глазами Кима, увидеть всю красоту, что видели любимые глаза, почувствовать те же чувства, что чувствовала родная душа. Чон не считал это одержимостью. В его понимании одержимость была самой уродливой формой любви, а Тэхёна хотелось любить лучшей версией, самой чистой и вечной. Эти чувства, которые он старательно подавлял из-за страха, вывалились наружу неожиданно. Чонгук испугался. Испугался перемен. Но и сейчас, и тогда, в Англии, он чувствовал лишь спокойствие. Возможно, в глубине души таился страх за них, в особенности за Тэхёна. Сколько бы они не старались потерять голову в этой любви, реальность всегда было рядом. Они были внутри этой реальности, и выкарабкаться было невозможно. Может быть, Тэхён думал об этом не так часто, как Чонгук. Но иногда Чон мог увидеть в его глазах тревожность. Это не было страхом, как у него. Кима волновали вещи помасштабнее. Может, это потому, что он смотрел на мир под другим углом, через свою творческую призму. Вероятно поэтому Чонгук хотел читать книги, которые читал Ким, смотреть на картины, на которые Тэхён мог пялиться часами. Ему тоже хотелось перестать бояться. У Тэхёна это получалось. Он не смотрел на реальность с опаской — он считал её несправедливой. Но Чонгук всё же не мог быть таким, как Ким. Он не мог поменять взгляд на их реальность. И это он считал верным. Из них двоих хоть один должен был подстраиваться под общество и его строгие правила. Возможно, в глазах Тэхёна он был трусливым, но Чонгука волновала лишь их безопасность. В Опере Гарнье было много людей. Они заняли места в партере, ближе к сцене. Чонгук выбил им хорошие места. Несколько женщин, сидящие перед ними, узнали Тэхёна. Ким вежливо улыбнулся, перекидываясь несколькими словами. Он любил, когда его узнавали, расспрашивали о его творчестве, восхищались и хвалили. А Чонгук любил, когда Тэхён был горд собой. Поэтому он молча наблюдал, как Ким скромно отвечал на вопросы француженок, непринуждённо смеясь. Спустя час Чонгук пожалел, что пришёл. Тогда он не понял весь этот восторг вокруг спектаклей. Когда он засыпал, его свисающую руку накрыла чужая ладонь. Тэхён не смотрел на него. Казалось, он был поглощён происходящим на сцене, но его пальцы нежно касались чужой кисти, медленно поднимаясь к ладони. Чонгук оглянулся на мужчину, сидевшего рядом. Тот был с женой, и его рука скрылась под её юбкой. Он отвернулся, устремляя взгляд на спокойный профиль Кима. Тот начал щекотать его, но сам оставался бесстрастным. Чонгука это забавляло. Он даже мог возбудиться, не будь чужие пальцы такими мягкими, а движения нежными. Ему хотелось притронуться к щеке Тэхёна. Это было неожиданным желанием. Чонгук любил держать его за подбородок и ласкать щёки при поцелуе. Интересно, Тэхён когда-либо думал, как несправедливо, что они не могут поцеловаться также свободно, как целовалась молодая пара за ними. Чон очень хотел это знать. Он очень хотел поцеловать его. Везде целовались: на сцене, за ними, рядом с ними. Вокруг так много любви. Чонгук тоже хотел показать им свою. — Чонгук, смотри на сцену, — тихий голос Тэхёна, как всегда слышался слишком громко для него, ведь Чонгук всегда ожидал и желал слышать его. Тэхён перестал щекотать его ладонь и сжал её в своей. Чон перевёл взгляд на сцену, где Джульетта была в руках Ромео. Смерть разлучила их. Эта мысль вызвала стаю мурашек. Чонгук крепче сжал чужую тёплую ладонь. Он боролся искушением поцеловать её. Чон никогда не испытывал нужды держать Тэхёна запредельно близко. Даже когда Ким сам садился на его бёдра, он всегда нежно обнимал его. Может, атмосфера вокруг была столь интимной, что Чонгуку хотелось встать и резко притянуть Тэхёна к себе. А может, его любовь вышла на новый уровень. Чон не знал и не понимал, ведь Тэхён всегда был рядом. Наверное, уже тогда появился страх потерять его. В тот день они вернулись домой довольно поздно. Тэхён отказался ехать на машине, поэтому Чонгуку пришлось извиняться перед уставшим и от того злым водителем. Они прошлись пешком по Сене. Ночью на мосту было довольно безлюдно. Обычно все расходились уже после заката. Поэтому они могли прогуляться по мосту, держась за руки и не беспокоясь, что их заметят, что о них могут подумать, что могут осудить. Тэхёна такое не волновало, но его заботило состояние Чонгука. Он чувствовал не только его любовь, но и его беспокойство и тревожность. Но в ту ночь Чонгук сжимал его ладонь в своих крепче и увереннее обычного. — Ты не смотрел спектакль, — голос Тэхёна звучал тихо и мелодично, или так казалось Чонгуку, но он всё равно закрыл глаза. — Мне понравилось. — Что ты понял? — Чону хотелось слушать его. Обычно Тэхён всегда делился с ним своими впечатлениями, будь это прочитанная книга, новый знакомый или старая картина, висящая на стенах такого же старого музея. Когда Ким говорил, у него светились глаза. Чонгук знал, что в детстве его никто не слушал, и ему не было с кем поделиться своими мыслями. — Что жизнь полноценна, если в ней есть свобода и право выбора. У Ромео и Джульетты не было этого выбора. Пьеса даёт понять, что надо бороться за свои чувства, но мне это кажется несправедливым. Они остановились у ограждения. Чонгук опёрся о него спиной. Тэхён некоторое время молчал, смотря на отражение луны в воде, возможно, раздумывал, как донести свою мысль Чону. «Несправедливо», сказал он. Чонгук почему-то был уверен, что таки скажет. Не стань Ким артистом, мужчина убеждён, он стал бы общественным деятелем, боролся бы за права таких, как они. А Чон даже сейчас не хотел. Всё, чего он желал и о чём просил у всевозможных Богов, это безопасность для них. Может, Тэхён ещё не знал, насколько ценно жить в тишине и спокойствии без лишних забот. Но Чонгук был готов обезопасить их и сохранить эту безмятежность. — Ты не считаешь, что это несправедливо? — услышав Кима, Чон повернулся к нему, прислонившись боком к ограждению. Тэхён всё ещё смотрел в воду. В его голосе звучала некая злость и обида. — Что у нас нет выбора? Ты думаешь, его у нас нет? — А он у нас есть? — Тэхён устремил на него взгляд с вызовом, готовый переспорить. — У нас есть выбор любить кого хотим. Не обязательно всем знать о нашей любви. — Разве ты не хочешь держать меня за руку и днём? Среди толпы? Неужели только я хочу поцеловать тебя перед публикой прямо на сцене? Чонгук, ты не хочешь всего этого? — его слегка трясло. Тэхён частенько поднимал эту тему, она его злила. Ему хотелось выть из-за этой несправедливости. Чонгук обнял его, чтобы успокоить. Он поглаживал мягкие волосы и вдыхал запах, уткнувшись в шею. Тэхён мелко дрожал, хоть и старался держать себя в руках. В объятиях Чона можно было позволить себе быть слабым, но он был зол на такую лёгкость в голосе мужчины. Они долго простояли так — Чонгук, крепко обнимая парня и нежно поглаживая волосы и спины, а Тэхён, тяжело дыша ему в щёку. Он хотел. Чонгук хотел не только взять его за руку, а нести на руках. Хотел поцеловать не только перед публикой Тэхёна, а чтобы увидели все на свете, все до одного. Хотел, чтобы все знали о их любви. Но у них не было свободы. Это несправедливо — Тэхён прав. — Я просто хочу, чтобы мы и наша любовь были вечны, Тэхён. Это всё, чего я хочу, — и невесомый поцелуй на щеке. Чонгук был рядом и это всё, что хотел Тэхён. Пока они вместе, он мог закрыть глаза на все несправедливости в мире.***
Франсис не прекращал радостно щебетать, вызывая нервную улыбку у Тэхёна и раздражение у Чонгука, который наблюдал за ними, валяясь на диване около окна. Тэхён был взволнован. Франсис поправлял его костюм, шепча, что он со всем справится, и они с Чонгуком будут находиться среди публики. Несколько месяцев назад Франсис познакомился с одной женщиной в баре, куда ходил довольно часто, чтобы расслабиться. Мужчина нередко звал и Кима с Чоном, но соглашался лишь Чон, и то не всегда. В тот день Франсис выпивал один и собирался покинуть скучный бар с плохой выпивкой. Мужчина несколько недель не мог взять себя в руки из-за многочисленных неудачных попыток создать подходящее для Тэхёна произведение. Также его волновало состояние парня. Чонгук молчал и определённо что-то скрывал. Нежная рука коснулась его, когда Франсис проходил мимо барной стойки, направляясь в сторону выхода. Мужчина окинул незнакомку пьяным и плывущим взглядом. Вскоре он сидел рядом с ней и выслушивал жалобы. Незнакомка представилась Жанной. По началу их с Франсисом связывали лишь пьяные посиделки, так как оба были одиноки, и никто из их круга не имел привычку посещать бар каждую неделю. Жанна оказалась не только приятным собеседником, что терпеливо всё выслушает и подскажет после, но и наследницей самой крупной винодельни в Париже. Она также спонсировала артистов, состоящих в их узком клубе. Elite, как выразилась Жанна, был предназначен малому количеству людей. Но с появлением талантливой молодёжи, которая к тому же была блаженством для их гнилых глаз, их круг расширился. Всё началось с того, как богатые мужчины привозили юных певиц, которые нуждались в денежной поддержке, а богатые женщины сопровождались не менее прекрасными певцами. После в их круг пришли художники, что привезли с собой разврат. Круг расширялся, и никто не был недоволен. Но у Жанны была небольшая проблема — она перестала посещать еженедельные сборы элиты из-за отсутствия партнёра. Были некие негласные правила, которые она на тот момент не могла соблюдать. Ей был нужен молодой талантливый парень, имеющий привлекательный внешний вид. Сама женщина не была столь красивой, сколько она требовала. Но это не было важным. Франсис предложил познакомить её со своим артистом, Тэхёном. Их с Жанной первая встреча прошла в присутствии Франсиса и Чонгука. Женщина была в восторге от Кима, любезно улыбаясь и делая незначительные комплименты по поводу его внешности. Тэхён и сам не заметил, как начал расслабляться в её компании и отвечать на шутки короткими фразочками, которые смешили женщину. Франсис был доволен. Это однозначно был успехом. Чонгук же был немного напряжён, но одновременно с этим рад. Он долгое время не видел на губах Тэхёна лёгкую улыбку. Тэхён улыбался ему. Часто и искренне. Но это было лишь в их квартире, их кровати и по ночам. Утром и за стенами дома Ким всегда блуждал в своих мыслях. Чонгуку иногда казалось, он терял его на неопределённое время. Поэтому видеть, с какой лёгкостью Тэхён общался с Жанной, радовало его. Может, он ещё не был готов признавать это в себе, но Чонгук ощутил неприятный укол ревности, потому не участвовал в разговоре. Последующие несколько встреч прошли без него. Чонгук не стал настаивать на присутствии, но сопровождал его до кафе, где была назначена встреча, и ждал всё это время. Это не было контролем или поступком ревности, Тэхён сам просил. Он стал более разговорчив, как бывал раньше, но не так часто. Они гуляли после свиданий с Жанной. Иногда Ким рассказывал, о чём они беседовали, иногда считал их разговор не интересным, чтобы пересказывать Чонгуку. Жанна была отличным другом и собеседником, так отзывался Тэхён, а Чонгук был рад, что у него появилась подруга. Сам он не всегда мог поддержать разговор на тему искусства и редко был вовлечён, потому Чон был искренне рад Жанне, хоть и иногда где-то у груди неприятно кололо. Неделю назад Жанна отправила им пригласительное на закрытую вечеринку. Тэхён сопровождал её — Франсис изначально рассчитывал на это. Женщина в своём письме сообщила, что Киму следует выступить с самой любимой песней, чтобы заинтересовать более опытных людей в музыкальной индустрии и найти спонсоров повлиятельнее. Сама Жанна была готова спонсировать его, сколько потребуется, но Киму было неудобно брать деньги, ведь женщина явно была влюблена. Парень повернулся к Чонгуку, когда Франсис в спешке покинул комнату, оставив их одних. Тэхён усмехнулся, заметив приоткрытые губы Чона, восхищенный им. Ким протянул руку, чтобы поднять и притянуть его к себе. От Чона пахло дорого, как полагалось людям высокого ранга. Чонгук уткнулся в его шею, вдыхая и прижимая грудь к груди. Тёплые ладони на талии чувствовались слишком хорошо и по родному. Тэхён откинул голову, позволяя ему выцеловывать каждый открытый участок кожи. Мысль о том, что Франсис мог прийти в любую секунду, будоражила кровь. Ким сжал мужчину в своих объятиях, шумно и тяжело дыша. — Чонгук, — Тэхён зарылся в его волосы и оттянул их. — Мы опоздаем. — Извини, — оставив последний поцелуй под ухом, Чон нехотя оторвался. Они оба тяжело дышали, глядя друг другу в глаза. Ким скользил взглядом по чужим губам, которые хотелось пленить своими, но сдержался. — Ты просто великолепно выглядишь. — Ты тоже, — Тэхён поправил его волосы, которые сам же превратил в беспорядок. Его ладонь нежно и медленно прошлась вниз по щеке и шее, останавливаясь в районе кадыка. Большим пальцем надавил на него. Бездонные глаза наблюдали за его выражением лица. Тэхён продолжал надавливать на кадык и одновременно нежно поглаживать шею, не разрывая зрительного контакта. — Что ты делаешь? — Чонгук накрыл его ладонь своей, но не стал отталкивать или останавливать. Ему нравилось то, что происходило. — Люблю тебя, — голос охрип, это возбуждало. Чон усмехнулся, поднимая ослабшую ладонь к губам и нежно целуя. — И я тебя. Но мы опоздаем. Франсис будет недоволен, — Чонгук поправил его воротник и кивнул в сторону двери. — Идём. Тэхён кивнул и молча последовал за ним. Они покинули небольшую квартиру Франсиса, где остался лишь старый кот, проводивший их до дверей. Ким взял Чонгука за руку, когда они оказались в подъезде. Франсис уже ждал в такси и наверняка был раздражён из-за задержки. Чон опустил взгляд на их сцепленные руки. Он тоже не спешил. Когда перед ним стоял Тэхён, Чонгук никогда никуда не торопился, у него и в мыслях не было уйти куда-то. Есть Тэхён, находящийся так близко и держащий крепко за руку. — Я волнуюсь, — шёпотом признался Ким и шумно выдохнул, опуская голову на чужое плечо. — Мне так страшно, Чонгук. — Тебе не о чем волноваться. Я знаю, Франсис знает, даже Жанна знает — у тебя получится, — он обхватил его лицо своими тёплыми ладонями, поглаживая щёки и заглядывая в глаза. — Тэхён, у тебя всё получится. Не веришь себе, поверь мне. — Ты веришь в меня? — И всегда буду. Можешь сомневаться в себе, но не во мне. Я всегда буду честен с тобой, — Чонгук нежно поцеловал в нос и улыбнулся. — Но всё же доверяй и себе. Верь в себя. Тэхён согласно кивнул и отзеркалил его улыбку. Они несколько минут простояли перед дверью квартиры Франсиса, чтобы Ким смог успокоиться и вернуть спокойный уверенный взгляд. Всё это время Чонгук крепко держал его за руки. Хотелось остановить время, забыть о Франсисе, поднимающегося по лестнице и зовущего их, остаться с Тэхёном навсегда и держать его также крепко. Они сели в машину под ругань Франсиса. Мужчина возмущался такой безответственности и несколько раз ворчал, что наверняка Жанна заждалась. Но ни Чонгук, ни Тэхён не слушали его. Если Ким пытался привести мысли в порядок, мысли Чона были заняты им. Франсис сидел на переднем сидении, наблюдая за улицами Парижа. Чонгук предвинулся ближе к парню и накрыл его ладонь своей. Это успокаивало. Чонгук рядом, запах сигарет от него, тёплая и большая ладонь. Тэхён позволил себе закрыть глаза и положить голову на его плечо. Никто не обращал на них внимание. Франсис был слишком раздражён, чтобы смотреть на них. Ким был готов разозлить весь мир, хотел, чтобы всё человечество было раздражено, лишь бы никто не смотрел в их сторону. Так было бы легче. Так было бы спокойнее Чонгуку. Тёплая рука слегка сжимала его. Ким слабо улыбнулся. Он волновался, сердце билось так, что рядом сидящий Чонгук всё ясно слышал. Но это сложно было назвать показателем, ведь Чон чувствовал его сердце. Он чувствовал Тэхёна всего. Может быть, даже лучше, чем сам Ким. Они приехали быстро. Франсис покинул салон машины первым. Мужчина всё ещё был зол на них, потому что они опаздывали на добрых десять минут. Жанна ждала их на улице. Женщина была одета в красное платье, накинув такого же цвета плащ, и курила, прислонившись к стене здания, внутри которой уже развлекались. Увидев Тэхёна, она улыбнулась и потушила сигарету. Франсис первым направился в её сторону. Они обменялись поцелуями в щёки и вежливо улыбнулись друг к другу. Чонгук подтолкнул застывшего Тэхёна, шепнув, что всё будет хорошо и что он рядом. — Тэхён, дорогой, ты выглядишь прекрасно! — Жанна восхищённо смотрела на него, оглядывая со всех сторон. Ким ответил слабой улыбкой. Женщина могла подумать, что парень смущён, но он не был. Он редко смущался. — Ты тоже, — Тэхён поцеловал протянутую руку, и они зашли в бар, держась под руки. Ким чувствовал шагавшего за ним Чонгука и его взгляд на себе. Он ревновал? Тэхён так не считал. Чонгук любил его, но он не казался человеком, который будет ревновать своего партнёра. Чон волновался за него, он восхищался им, был горд. Внутри было довольно тускло. Бар был освещён редкими свечами на стенах и столах. Многие уже вели пьяные разговоры. Некоторые и вовсе дрыхли на своих столах. Тэхён успел заметить молодую девушку с довольно старым мужчиной. Атмосфера пленяла. В самом дальнем углу несколько мужчин играли на скрипке, слева от них молодая женщина подпевала в такт игре на пианино. Жанна что-то воодушевлённо рассказывала, но Ким был занят рассматриванием помещения. Место было не из самых приятных, но он не чувствовал себя неловко. Его окружали такие же талантливые люди. Одна их аура завораживала его. Чонгук молча шёл следом. Рядом шагавший Франсис исчез. Чон это не сразу заметил. Он хотел заглянуть в глаза Тэхёна. Мужчина был уверен, что они светятся, ведь парень — часть всего этого неземного. Чонгук не был в восторге от места и людей вокруг. Все казались ему иными. Ким не был похож на них, но Чонгук знал, парня тянуло к таким местам и личностям. Возможно, Чону стоило расслабиться, но напряжение никуда не уходило. Он подсел к Франсису, успевшего найти интересного молодого собеседника. Буквально через стол от них сидели Тэхён и Жанна. Женщина не переставала, казалось бы, случайно касаться его руки. Ким не обращал на это внимание. Временами он кивал и улыбался женщине, но сам витал среди этого общества. Его зрачки бегали по сторонам. Весь вечер Чонгук провёл, наблюдая за Тэхёном. Он улыбался вместе с ним, когда подсевшие люди смешили парня рассказами, усмехался, когда Ким поджимал губы, сдерживая порыв поспорить, и просто наслаждался, наблюдая за Тэхёном, который вёл себя свободно и улыбался непринуждённо. Видеть его таким счастливым и беззаботным — единственное, чего желал Чон. Хотелось как можно дольше продержаться так. Ким подсел к нему некоторое время спустя. От него слегка пахло дорогим виски, взгляд блуждал по лицу Чонгука, и парень пьяно усмехнулся. Мужчина вопросительно поднял брови. В этот самый момент Тэхён напоминал его, того самого мальчишку, которого встретил несколько лет назад. Парень подпёр щёку рукой и лениво разглядывал Чона, скользя по губам. — Тебе скучно? — Нет, всего лишь скучаю по тебе рядом. — Это легко исправить, — Тэхён весело улыбнулся. Парень выпрямился, и его лицо оказалось напротив Чонгука, он кивнул в сторону уборной комнаты. — Нет-нет, — мужчина покачал головой, не скрывая улыбку. — Это плохая идея, Тэхён. Ты сейчас выступаешь, забыл? — Я помню, — Ким громко выдохнул. — Тогда после выступления? Чонгук покачал головой, забавляясь реакцией парня, который изменился в лице, а пьяная улыбка исчезла. Тэхён серьёзно глядел на него, пока мужчина не прыснул. Он подтолкнул Кима к подошедшему Франсису, который был взволнован не меньше, чем сами Тэхён и Чонгук, но, кажется, первый позабыл об этом. — Ты пожалеешь, — шепнул Ким и ушёл за французом. Чонгук лишь усмехнулся. Парень был пьян и не мыслил здраво. Чону было интересно, что Тэхён хотел сделать в тесной туалетной кабинке и что он имел ввиду под «пожалеешь». Раздумывая, Чонгук устремил взгляд на сцену, где стоял его мальчик. Тэхён светился. В буквальном смысле этого слова. Свечи давно погасли, погружая бар в темноту, лишь сцена освещалась слабым светом. Ким не выглядел взволнованным, от него исходила уверенность. Он пробежался взглядом по толпе и остановился на Чонгуке. Как ожидаемо. Чон улыбнулся уголками губ и потянулся за сигаретой. Тэхён не любил запах сигарет, но обожал смотреть, как Чонгук выдыхает густой дым, запрокидывая голову и показывая кадык. — Bonsoir, messieurs, — бархатный голос Тэхёна окутал его разум, тело, его всего моментально. — Je dédie cette chanson à la plus belle dame. Jeanne, c'est pour toi. Он всё ещё смотрел на Чонгука. Это его «пожалеешь»? Чон лишь ухмыльнулся и взглянул на Жанну, которая смущённо улыбалась и светилась. Он не ревновал, вовсе нет. Чонгук лишь забавлялся, вызывающе смотря на парня, не сводящего с него взгляда. Если бы вокруг сидящие были трезвы, они проследили бы за его взглядом и стали бы сверлить Чонгука. Но все были пьяны, даже сам Ким. Напряжение, что заставляло внутренности Чона скрутиться, чувствовал лишь он и Ким. Это было до дрожи в коленях и трепета в сердце интимно. Глаза Чона видели лишь его, немного хмурого и пьяного, его уши слышали лишь его голос, глубокий и возбуждающий, его сердце билось лишь его именем. Они балансировали на грани реальности и иллюзорного мира. Тэхён будто был нереальным, созданным самим Чонгуком. — Je t'aime. Глубокий вдох и тихий выдох. Тело пробило дрожью. Мурашки покрыли кожу. Ким прошептал эти строки. Они были посвящены ему единственному. Жанна, сидевшая недалеко от Чонгука, смущённо улыбалась. Возможно, из-за выпитого алкоголя, а возможно, из-за не предназначенных для неё слов Тэхёна. Она покраснела и не отрывала глаз от Кима. Чонгук отвёл взгляд от неё и устремил к своему единственному. Громкие аплодисменты не заглушали биение собственного сердца. Оно отстукивало родное имя. Ким Тэхён. На лице Тэхёна застыла лёгкая улыбка. Он благодарил всех и кланялся. Сидевший рядом Франсис подпрыгнул на месте, крича имя парня, чтобы остальные тут же подхватили. Чонгук тоже встал с места, поднимая полупустой бокал. — Je t'aime, mon destin, — прошептал Чонгук, однако был уверен — для Тэхёна эти слова прозвучали громко. Та ночь казалась необычайно странной, словно мир, увиденный через калейдоскоп. Возможно, этому содействовал алкоголь, возможно, безмерная радость и гордость, которую чувствовал Тэхён. А может, присутствие Чонгука. Его немного грубые руки, держащие крепко и надёжно, его сухие губы, целовавшие так жарко в душной туалетной кабинке, его шёпот, возбудивший всё тело. Ким цеплялся за него. Они покинули мероприятие раньше. Ким напился после выступления. Его окружило большое количество гостей. Чонгук держался рядом, чтобы следить за весёлым Тэхёном. Несколько мужчин, назвавшие себя успешными бизнесменами, предложили спонсирование небольших концертов в пределах Франции. Ким был слишком пьян, чтобы уловить суть этих слов, но Чонгук тут же предложил встретиться в более тихом месте. Они тоже были нетрезвы, поэтому Чону пришлось сунуть бумажку с их домашним номером в их карман. Он предупредил Франсиса перед уходом и повёл Тэхёна к Жанне, чтобы они попрощались. Женщина всё ещё была смущена тем, что Ким посвятил её сегодняшнее выступление. Было достаточно поздно, так что улицы пустовали. Чонгук удерживал Тэхёна за плечи, прижимая к себе, пока парень бормотал что-то под нос. Вдруг горячее дыхание опалило шею, низкий шёпот Кима зазвучал слишком чётко. Чон глубоко вдохнул, прежде чем выпрямить парня и потянуть его за шею для поцелуя. Они были одни на тёмной улице, освещаемой луной. Лишь целующиеся влюблённые под лунным светом. Тэхён отбросил чужие руки с плеч и сам обнял мужчину за шею. Он жадно сминал желанные губы, запуская пятерню в густые волосы. Чонгук мычал в поцелуй, его ладони блуждали по изящной спине, сжимая лёгкое пальто. Ким был готов раздеть Чона здесь и раздеться сам, но мурчание со стороны прервало его. Он взглянул на чёрного кота, оказавшегося между их ног, и улыбнулся. Тэхён оставил лёгкий поцелуй на краешке губ Чона и присел на корточки перед зверьком. — Посмотри, кто нас отвлёк, — он почёсывал его затылок, другой рукой гладя его по шёрстке. — Как думаешь, он потерялся или уличный? — Скорее всего, уличный, — Чонгук оглянулся вокруг. Он заметил небольшое кафе в самом конце дома. — Или он гуляет. — Он такой ласковый, — Тэхён посмотрел на Чона, губы тронула нежная улыбка. — Прямо как ты. — Как я? — хмыкнул Чонгук и присел напротив, осматривая кота. — Тогда почему бы тебе не погладить меня? — Ревнуешь? — Ревность не про меня, не про нас, — их взгляды столкнулись. Тэхён заинтересованно смотрел, ожидая продолжения. — Ревновать — значит противоречить любви. По крайней мере, в моём понимании. Это грязно, а мои чувства к тебе чище океана и любого бриллианта. Тэхён по доброму усмехнулся. Кот убежал, поэтому его рука сама потянулась к щеке Чонгука. — Ты сегодня особенно романтичен. — Просто хочу, чтобы ты знал, насколько сильно я люблю тебя. — Je t'aime aussi, mon destin. — Mon destin, — повторил Чонгук, прежде чем его губы накрыли чужие мягкие. Время измерялось лишь их дыханием. Тэхён упал на колени, подползая ближе к телу Чона, прижимая грудь к груди. Находясь на пустой улице, окружённой высокими домами, в квартирах которых горел слабый свет, они могли позволить себе такую страсть чувств, упиваться счастьем, наполнять друг друга любовью. Под лунным светом они были благословлены. Их связь неразрывна, незыблема, нерушима. Они друг для друга судьба. Тэхён — одно целое с Чонгуком. Чонгук един и неделим с Тэхёном. Они цеплялись за друг друга. Тэхён падал — падал на колени перед ним, падал в его объятия, падал в чёрную дыру в глазах напротив, где вовсе не было мрака, там была вся вселенная. Их мир. Ким уткнулся в его шею. От Чонгука пахло, как обычно, ментоловыми сигаретами и сандалом. В его объятиях он чувствовал себя, как всегда в безопасности. Ночь окутывала их своей моросью, но Чонгук грел. — Нам надо дойти домой. Простудишься, — тихо, очень тихо прошептал Чонгук, боясь разрушить их маленький момент счастья и свободы. Тэхён отрицательно покачал головой, губами касаясь покрытой мурашками шею. Ещё немного, — повторял он себе, будто просил у кого-то разрешения. Его брюки были испачканы, и колени начали дрожать от холода, но он упорно цеплялся за это мгновение и крепко обнимал Чонгука за талию, сжимая его рубашку, чтобы тот не исчез. — Ты дрожишь, Тэхён. Вставай, пойдём домой. Заварим кофе, и ты почитаешь мне Шекспира. — А ты будешь обнимать меня, — добавил Тэхён, вызывая слабую из-за усталости, но счастливую улыбку Чонгука. — Bien sûr, mon destin, — и прежде чем выпустить его из своих объятий, Чон со всей нежностью поцеловал в лоб, несколько секунд удерживая в таком положении, чтобы вздохнуть полной грудью им. Тэхён заполнял его всего — сердце, мысли и грудь. Оказавшись дома, они не сварили кофе, Тэхён не прочитал сонеты, но Чонгук обнимал его. Они уже давно спали вместе в комнате Кима, потому что Чон часто курил у себя. Чонгук принялся расчёсывать пальцами слегка отросшие волосы Тэхёна. Это вошло в привычку. Лишь ощутив пятерню в волосах, Тэхён закрыл глаза. Это успокаивало. Так Чонгук давал понять, что он рядом, что его тепло никогда не покинет его. В тишине они уснули. Пальцы Чона остались запутавшимися в волосах Тэхёна, прилёгшего на груди. Ко всему этому они привыкли — тишине, маленькой кровати, теплу друг друга.~~~
— Думаю, на сегодня хватит, — заявил Ким. Последние сорок минут он говорил с одышкой, часто кашлял, и Югёму приходилось вызывать Ёнми, которая несколько раз предлагала Тэхёну закончить рассказ раньше и лечь отдохнуть. Женщина даже угрожала, что позвонит Джиён, на что Ким отмахивался рукой, а Ёнми ворчала, что ему нужно заботиться о себе, но всё же покинула комнату. Сейчас старик выглядел уставшим, впрочем, как и всегда. Югём выключил диктофон и продолжал сидеть на месте. Ким отвернулся, наблюдая за закатом. Когда Хан понял, что на этом всё, и старик больше не обратит на него внимание, он тихо попрощался и оставил его одного. Водитель ждал у дома. В этот раз он не был угрюмым. Рядом с ним стояла Джиён, смущённая, скорее всего из-за комплиментов мужчины, в кармане виднелась пачка ментоловых сигарет. Она, как и её отец, очень исхудала и выглядела нездорово. Югём сел в машину и стал дожидаться водителя, наблюдая за ними. Его глаза поднялись к окну Кима и вернулись к женщине. Интересно, она знала о Чон Чонгуке? Знала ли её мать, Ким Миён, о нём? Югём опустил взгляд на диктофон в руках. Диктофон, который запечатлел и сохранил всю тоску, что копилась в Киме все эти года. Возможно, до сих пор она продолжала расти. А быть может, она уже поглотила его и медленно начинала охватывать и Югёма. Мужчина грустно улыбнулся. Необязательно было знать, чем закончилась их с Чонгуком история. С такой тоской рассказывают лишь о тех, кого потеряли.