Пособие по борьбе с Гарри Крюком

Карлосу сообщили о том, что он повенчается с незнакомкой из богатой, что самое главное, семьи, буквально за пару дней до церемонии. Круэлла, его матушка, выразилась, что всё закрутилось и завертелось совершенно внезапно. Она всегда считала, что её сын бездарен и безнадёжен, но когда речь зашла о том, что его необходимо подготовить к ритуалу в кратчайшие сроки, утвердительно махнула рукой и отрезала, параллельно докуривая трубку: «Карлос у меня способный, сумеет». Был бы ещё в этом уверен он сам. <…> — Нет-нет-нет! Де Виль наматывает круги по комнате и выдирает волосы на голове. Пряди выбивается из общей уложенной массы. Часть остаётся в руке. — Да быть такого не может! Теперь пинает излюбленный пуф у пианино, скача на одной ноге. Больно то как! А в этих лакированных туфлях с острыми носами и без того неудобно, а теперь будет хромать, как полнейший идиот! С пюпитра слетают нотные листы, нагоняются сквозняком, просачивающимся сквозь приоткрытое окно. Подхваченные вихрем, летят через всю комнату, а Карлосу сейчас совсем не до этого. Стоит прямо так: болезненно оттянул волосы, широко разинутые глаза направлены в пустоту, не шевелится. — Вы… Ой батюшки! — дворецкий перепугался от увиденной картины. Де Виль и сам среагировал с опозданием. Только зыркнул на пришедшего, даже рук не убирая. Как приклеенные. — Госпожа де Виль желает Вас видеть. Сейчас. Слуга кланяется и спешит удалиться, явно ускорившись в момент, когда повернулся спиной. Будто схватят. Карлос захохотал, выждав секунд десять после ухода дворецкого. То-ли действительно насмешил этот неуклюжий мужчина средних лет, так нелепо и спешно перебирающий короткими ногами по уходу из комнаты, то-ли это отголоски нервного срыва. «Го-оспожа де Ви-иль!» — Карлос едко хихикает и повторяет ещё раз, передразнивая манеру слуги. Потом ещё раз. И ещё. Но в один момент юноша осекается, приходя в себя как по щелчку пальца. Подбегает к высокому зеркалу, рвано приглаживает волосы и вылетает из своей комнаты. Теперь нужно преодолеть долгую лестницу. Топот туфель о каждую ступень с каждой секундой становится всё быстрее. Уже сбилось дыхание. Карлос может посмеяться и покривляться наедине с самим собой, дать себе волю ослушаться, но в конечном счёте всё равно бежит к матери сломя голову. Есть в ней что-то пугающее. Невозможно взять и отказаться от её просьбы или сказать хоть слово против. Последствия страшны. А Карлос их и не видел. Не хватало духа перечить. Может только представить, как это будет. Матушка начнёт хмурится, а миг за мигом её морщины на лице станут виднее и страшнее. На шее зарисуются вены, сожмутся кулаки, она скрестит руки на груди, даже не огладив, по привычке, свою шубку из далматинской шкурки, а глаза то как загорятся! Страшным-страшным огнём. Один взгляд — падёшь замертво. Первое, что слышит Карлос, когда приближается к залу: — Да где этот щенок… Желание продолжать идти мгновенно исчезает, но ноги тянут его самостоятельно. Температуры тела подскочила до пиковой, потом упала до антарктической и вернулась обратно. Юноша неуверенно выглядывает из-за стены и сталкивается с теми самыми глазами матушки. — Явился. — ядовитый плевок, от которого всё внутри неприятно сворачивается. Карлос в ответ лишь неуверенно кивает. Опускает свои глаза на руку Круэллы, когда подходит ближе. Перебирает шерсть. Бояться нечего. — Сейчас прибудет карета. Мы поедем в церковь. Перед церемонией ты обязан выучить обет наизусть. И снова это нелепое движение головой, словно дар речи потерял. Матушка озвучивает то же самое. Хоть что-то подтверждает их родство. По приезде в назначенное место, Карлоса чуть ли не окружают всевозможные обыватели церкви и к ним прилежащие. Его задача не только произнести речь слово в слово, что является обязательной частью, но и правильно надеть кольцо на палец невестки, встав с нужной ноги. Ему так и хочется прокомментировать это всё как-то вроде: «может, мне ещё нужно делать определенное количество вдохов в минуту?», но на деле лишь сдержанно молчит и старается делать всё по наставлению. — Этой рукой я развею горести и чаша не опустеет, ибо я буду вином. — священник диктует речь медлительно, с паузами. Грандиозно, как и положено. — Этой свечой я освещу твой путь в темноте, прими кольцо и стань же моей. Не отрывая глаз от книги, обращается к Карлосу: — Повторите. Юноша неловко прочищает горло, чувствуя на своём затылке аж несколько грозных взглядов. — Этой рукой я развею… — замолкает и тупит глаза в пол. Все слова их головы вылетели. — Горести. Твёрдый голос священника заставляет продолжить и прекратить перебирать пальцами. Матушка говорит, что это похоже на противные крысиные повадки. — Этой рукой я развею горести и чаша не опустеет, ибо я буду вином. — пауза. Подносит к уже зажжённой свече свою и продолжает. — Этой свечой я… Огонёк на фитиле тухнет от излишне нервного дыхания де Виля. Взволнованный голос, эхом разносящийся по церкви, затихает, оставляя после себя лишь вязкую неловкость. — Продолжайте. — священник буравит юношу взглядом. <…> Сегодня Карлосу предоставилась возможность познакомиться-таки с будущей невестой. А будущее то уже близко. Они поедут венчаться сразу же после того, как пробьют часы в зале. Сейчас сидят в его комнате. Невестку зовут Джейн. Вопреки ожиданиям де Виля, она довольно милая и весьма застенчивая. Сама очень переживала, когда приехала сюда. Еле удалось хоть слово вымолвить. И сейчас смущённо хихикают, сталкиваясь взглядами. Сыграли на пианино в четыре руки. Ещё у Джейн не такие озлобленны родители как у Карлоса и он понятия не имеет, как же его матушка сумела так сильно их очаровать, чтобы они согласились выдать свою дочь замуж. У Джейн ярко-голубые глаза, в то время как у Карлоса тёмно-карие. Наверное, это их единственное существенное отличие. С ней де Виль чувствует себя не так неловко, как ожидалось и он не знает, хорошо ли, что судьба предоставила ему такую понимающую невестку для брака по расчёту. Сегодня не подскочил в воздух пугливый дворецкий, распахнув дверь в покои Карлоса. Наверное и снег выпадет, столько уж потрясений за день. Они едут на церемонию в одной карете и переглядываются с нелепой улыбкой. Если речь де Виля будет не такой ужасной, как на вчерашней репетиции, всё, наверное, не так уж и плохо. <…> За своей спиной Карлос слышит едкие перешёптывания. Ни одного хорошего слова. Сбоку стоит Джейн. И та улыбается совсем неловко, отводя глаза в пол. А спереди — разъярённый священник. Стиснул зубы. Теперь вторая попытка. — Этой рукой я развею горести и… — Чаша не опустеет! Ныне в зале мёртвая тишина и де Виль готов провалиться сквозь землю от чёртового стыда. — Этой рукой я развею горести и чаша не опустеет ибо я буду вином… Карлос подносит заветную свечу к источнику огня и судорожно вздыхает. Она трясётся в руке и снова гаснет. Теперь вокруг шокированные восклики. Пробует снова, а когда свеча-таки загорается, вновь как язык прикусил. — Этой свечой я освещу твой путь в темноте! Вы что, не хотите жениться?! Единогласное «ах!» отдалось треском в голове. Де Виль зажмурился, будто бы всё резко пропадёт как страшный сон. — Я… нет… — Вы не хотите? — Джейн прикрывает рот ладонью с горестным воздыханием. — Нет-нет! Я хочу на вас жениться, просто… Я не могу! Карлос де Виль выбегает из церкви, стараясь не обращать внимания ни на разъяренный крик священника, ни на всеобщий вой, ни на прожигающий взгляд матери, от которого болезненно колит сердце. Позор. Вечный позор. За всю жизнь от него не отмоется. Юноша останавливается только на мосту. Тяжело выдыхает, потирает переносицу и свешивает руки со стены. Снизу — серая водная гладь. Выглядит пасмурно. Также, как и весь антураж этого места. Только успокаивается, как у городских ворот слышится вопль вперемешку с колокольчиком: — Свадебная церемония сорвана! Свадебная церемония сорвана! Карлос де Виль сбежал с церемонии! Сын Круэллы устроил переполох! Карлос злостно рычит, скептично дёргает рукой, пытаясь хоть как-то стряхнуть всю окружающую мерзость и двигается с места. К другой стороне моста. К лесу. <…> — Подумаешь, простые слова обета… Под уже не идеально блестящими лакированными туфлями чавкает влажная земля. Карлос перешагивает участок без особого отвращения. Думает, что матушка бы уже упала в обморок. — Этой рукой я развею горести… — снова запнулся. — И заколдую всех присутствующих, чтобы они считали меня идиотом до конца жизни! Позорище… Де Виль продолжает путь в неизвестном направлении. Глядит только под ноги. — Этой рукой я развею горести и чаша не опустеет, ибо я буду вином… Юноша проговаривает это артистично, грандиозно, прямо как этот злобный священник. Вскидывает бровь и имитирует в воздухе наливание вина в бокал. Продолжает: — Этой свечой я освещу твой путь в темноте… Теперь перед глазами загорается воображаемая свеча и Карлос сжимает руку кольцом, будто её держит. — Прими же кольцо! — падает на одно колено, доставая искрящееся украшение из кармана пиджака. — И стань… Де Виль изящно подносит кольцо к ветви, похожей на человеческую руку и нанизывает на тонкий сук, имитирующий палец. Не договаривает. Лес будто затих. Замер и Карлос. Взволнованно огляделся по сторонам, хлопая ресницами. Вихрем подлетела стая птиц. Начинает медленно поворачиваться обратно, к той самой ветви, как вдруг его запястье стягивает зверской болью и неистовая сила дёргает руку прямо под землю. Де Виль давится испуганным вздохом. Рука по самое плечо погрязла в яме и Карлос с усилием дёргает ею вверх, пытаясь выбраться, как вдруг замечает ту самую окостеневшую кисть, не дающую ему выбраться. То ли на Карлоса так подействовал адреналин, то ли у него в самом деле всегда были сверхчеловеческие силы, но выдрать руку ему всё же удаётся и он, с шоковым молчанием, ползёт назад на пару метров, не в силах встать на ноги. Глаза вцепились в то самое место. Там, по заснеженной земле, идут витиеватые трещины. Теперь грунт что-то пробивает и, наконец, земля разлетается, а из ямы выбирается вторая рука, уже обтянутая кожей. Пальцы неизвестного цепляются за землю мёртвой хваткой и гребут на себя в попытках выбраться. Карлос так и замер, а в голове неистово вопит инстинкт самосохранения. Ноги судорогой свело. Нечто медленно поднимается прямо из земли. Во все стороны летят комки земли и снега. Поперёк горла застрял поражённый вздох. — Я согласен… — опаляет уши чарующий шёпот с того света. К Карлосу тянется манящая рука. Силуэт освещает лунный свет. Он не может бежать. Как парализовало от испуга. Вокруг гаркают злорадствующие вороны, в ушах стоит пронзающий писк. Де Виля поднимают на ноги одним рывком. Теперь он может рассмотреть. Перед ним мертвенно-бледный парень со смазанным кайалом вокруг глаз, окостеневшей рукой без кожи, в драных пиратских лохмотьях. Карлос уже валится с ног с шоковой тошнотой, подступающей к горлу, но его подхватывают. Снова этот шёпот. — Можешь поцеловать жениха. А после ледяного соприкосновения с чужими губами под ледяной поток ветра и взлёт ворон, де Виль падает в невиданную темноту, даже в обморочном состоянии молясь, что всё это — жуткий сон. <…> — Пополнение! Перед глазами плывут страшные образы скелетов, так и склонившихся над ним, а далее к ним добавляется образ того самого мертвеца. — Упал в обморок! Ты очнулся? Карлос лежит прямо на полу какого-то бара, а всё вокруг странно-зелёное и холодное. На фоне играет задорный оркестр. — Где я? Что со мной? — де Виль оглядывает всех даже уже не с таким страхом. Не предпринимает и попыток встать. Обеспокоенного бледного жениха перебивает другая нечисть. Ещё ближе склонился скелет с пустыми глазницами и застучал челюстями. Заинтересован ничуть не меньше. — И вправду, живого себе отхватил, а, Гарри! Карлос переключается на других. Глаза не поспевают. Два призрачных пирата, похожих на того, торжественно заявляют, стуча кружками: — Есть тост! За новобрачных! Де Виль всеобщего одобрения не разделяет. Давится шокированным вздохом и автоматически выискивает глазами «того» мертвеца. — За новобрачных? На его грудь ложится ледяная рука, кокетливо проводит пальцами от ключиц и до самого живота, а сам пират шепчет: — В лесу твой обет звучал безупречно… — демонстрирует безымянный палец, заставляя Карлоса склонить голову к костлявой кисти. Обет… Церемония прошла ещё хуже, чем предполагалось.