Наконец, Яков прибыл в Снежную. Дорога из Сумеру была довольно долгой и изнурительной, отчего синяки под глазами стали чернее прежнего. Но кое-что всё-таки радовало: он сможет получше реализовать себя с более продвинутыми и оснащёнными лабораториями и интересными объектами для исследований.
Найдя нужное здание, парень, то и дело осматриваясь, прошёл внутрь, выясняя по пути, где ему найти здешнее начальство. Это выглядело весьма странно: Яков задавал вопрос, а если к нему начинали подходить, чтобы что-то объяснить, резко отшагивал назад или в сторону, всеми способами избегая контакта. Всё же Яков дошёл до нужной двери и постучал в неё, на всякий случай держа одну свою руку рядом с револьвером на поясе. Ответа не последовало. Яков получше натянул перчатку и потянул за ручку. Раздался щелчок. Дверь с тихим скрипом приоткрылась, и тут же из-за неё послышался голос, казалось, более холодный, чем погода в Снежной:
— Кто бы там ни был, заходи, и побыстрее излагай, что от меня требуется. Я занят.
Обладатель голоса махнул рукой, даже не взглянув на новоприбывшего, и поспешил вернуться вглубь лаборатории. Яков проследовал внутрь помещения ровно за открывшим ему человеком, дабы не наткнуться на возможно расставленные по лаборатории ловушки. И только когда глаза привыкли к полумраку лаборатории, освещаемой лишь яркой лампой над операционным столом, он смог разглядеть того, кто пригласил его войти.
Иль Дотторе.
Пара клонов, которая ранее проводила вскрытие подопытного ребёнка, погибшего буквально несколько минут назад прямо на операционном столе то ли от действия нового препарата, то ли от болевого шока от него же — как раз это сейчас и выяснялось —, замерли в ожидании команды. Дотторе щёлкнул пальцами, и сегменты послушно продолжили своё дело под пристальным взглядом Прайма.
Яков нервно сглотнул и левой рукой покрепче сжал заряженный револьвер. Проклятье, да это ведь один из Предвестников Фатуи! Да и присутствие кроме него нескольких посторонних людей не могло не напрягать.
— В приглашении не было указано, что организация находится под контролем или же сотрудничает с Фатуи, — за возмущением Яков старался скрыть то, насколько он был напуган. — Работодатель не имел права скрывать эту информацию. Соглашаясь на должность ассистента, я должен был ознакомиться со всеми аспектами, понимать, на что иду! Ведь, как я могу понимать, кто-то из вас — Дотторе?
Прайм замер на месте. Он махнул рукой, безмолвно приказав клонам приостановить работу, и медленно повернулся к новоприбывшему, одаривая его широкой улыбкой. В то время Веб недовольно щёлкнул языком, он терпеть не мог, когда его отрывали от столь любопытных занятий, а его наглости хватало на то, чтобы выражать эмоции даже при оригинале. Омега же бросил на «брата» укоризненный взгляд.
— Что ж, рад, что не нуждаюсь в представлении. Всё верно. Я — Иль Дотторе, Доктор, Второй Предвестник Фатуи, рад приветствовать Вас в моей лаборатории, — Прайм, не обращая на сегментов никакого внимания, брезгливо стянул с ладони перепачканную кровью медицинскую перчатку и протянул руку в знак приветствия. Яков никак не отреагировал на этот жест, и Дотторе, скрывая неудовольствие от того, что его проигнорировали, встряхнул рукой. Про себя он отметил, что нового ассистента стоит в будущем научить хорошим манерам. — Прошу простить, что не указал столь необходимую Вам информацию в письме. Но разрешите объясниться! Как всем известно, Фатуи имеют не самую лучшую репутацию, а лаборатория моя финансируется именно этой организацией, хоть и далеко не все исследования проводятся по их запросу. Как Вы могли понять, я не указал это во избежание предвзятого отношения, а работать здесь — не значит работать на Фатуи. Вы ведь пришли заниматься исследованиями в достойных Вас условиях, не так ли? Так разве имеет значение, за чей счёт обеспечиваются эти условия, если Вы вольны делать то, что захотите сами?
Яков поморщился. Вся эта речь звучала крайне подозрительно, но всё же в ней был смысл. Он едва слышно фыркнул и решил пока что перевести тему, чтобы выиграть себе больше времени на раздумья:
— А у вас, я вижу, работа в самом разгаре, — алхимик оценивающим взглядом окинул операционный стол и авторитетно заявил. — Спешу вас огорчить — надо мной подобного провести не получится, я хорошо подготовился и не попадусь на ваши уловки. Если вам взбредёт в голову что-то со мной сделать, я с удовольствием накормлю всех вас свинцом.
Яков говорил будто бы с беззаботной интонацией, иногда чуть ухмыляясь и посмеиваясь.
Дотторе вскинул брови.
— Что же Вы так разволновались? Вы ведь здесь в качестве ассистента, а не подопытного. А насчёт свинца, конечно, весьма интересное предложение. Очень... — Дотторе одарил гостя презрительной усмешкой. — ...самоуверенное.
Хоть Прайм и изображал заинтересованность настолько лёгкую, аж граничащую с безразличием, на самом деле решительность новоприбывшего его позабавила и приятно удивила. Этот ассистент определённо вызывал симпатию.
— О, не беспокойтесь, я отлично управляюсь с оружием, — с этими словами алхимик демонстративно крутанул револьвер в левой руке. — А разрешите поинтересоваться, кто эти молодые люди? — Яков с помощью оружия указал на двоих, подозрительно похожих на Дотторе. Затем он качнул дулом револьвера в сторону особенно недовольного мужчины, у которого из-под маски были видны лишь глаза и часть рта. — Этот явно жертва каких-то экспериментов, думаете, я поверю, что мне здесь ничего не грозит?
Веб швырнул скальпель на пол и вскочил с места, еле сдерживаясь от желания ударить наглеца:
— Жертва экспериментов? — взревел он. — Жертва экспериментов, значит?! Да я тебя сейчас сам жертвой экспериментов сделаю! Пришлют недоносков, а они ещё и рот смеют открывать! Омега, скажи ему!
Омега усмехнулся и пожал плечами.
— А в чём он не прав? Мы оба в каком-то смысле жертвы экспериментов мастера Дотторе. А ты вообще — устаревшая версия.
— Что?! Да ты..! А ну иди сюда! — с этими словами Веб поднял с пола скальпель и яростно набросился на Омегу, а тот с шипением стал защищаться от ударов руками.
— Да у вас тут весело, как я погляжу, — Яков все ещё держал револьвер направленным в сторону взбешённого сегмента, пристально наблюдая за происходящим рядом с операционным столом.
— Прекратили! — рявкнул на клонов Прайм, и те послушно замерли. Веб даже поспешил спрятать окровавленный скальпель за спину.
Когда суматоха сошла на нет, Яков опустил оружие и перевёл взгляд на Дотторе, чем тот мгновенно и воспользовался.
— Эти «люди», если Вам угодно так их называть, — тон Прайма вновь преобрел спокойно-вежливый, чуть презрительный оттенок. — Мои сегменты, — последнее слово прозвучало с видимым пренебрежением. Однако он был весьма недоволен: его клонов безнаказанно мог оскорблять только он сам, от остальных же подобные высказывания Дотторе воспринимал едва ли не на личный счёт. — У меня их достаточно много, но эти двое лучше всех подходят для сегодняшнего дела. И, поверьте, Вам далеко до того, чтобы получить такое же доверие с моей стороны. Если Вы, конечно, не горите желанием прямо сейчас доказать свою способность приносить пользу.
— Ваши клоны значит? Весьма занимательно, раньше не видел, чтобы эксперименты по созданию себе подобных оканчивались успехом. Признаться, я восхищён, — ассистент выражал свои эмоции лишь на словах, оставляя своё выражение лица всё таким же безмятежным, из-за чего невозможно было понять, о чём Яков думает на самом деле.
Дотторе удовлетворённо кивнул. Он, хоть и скрывал это, очень гордился успехом опытов по созданию сегментов, а потому был рад, что его старания оценили. Что ж, всё же первое впечатление было верным, этот потенциальный ассистент вполне мог стать частью его команды. После некоторой проверки, конечно же.
Прайм с лёгкой улыбкой незаметно указал Омеге направление кончиком пальца. Веб же сообразил, что он него требуется, самостоятельно.
— Что же именно Вы можете мне предложить, господин Дотторе? — спросил Яков. — Я разбираюсь во многих областях науки, поэтому я и здесь и надеюсь пополнить список моих научных работ.
— О, я могу предложить Вам многое! — Дотторе улыбнулся шире в предвкушении. — Новейшее оборудование, любые материалы, полную свободу действий и методов, возможность не только проводить свои исследования, но и принимать непосредственное участие в моих. А всё, что мне нужно взамен — лишь небольшое подтверждение Вашей лояльности, информация о Ваших работах, а ещё Ваша подпись на некоторых бумагах — стандартные условия контракта о сотрудничестве и пакт о неразглашении, ничего лишнего. Но это немного позже, конечно же. Начнём с первого пункта...
Внезапно Якова приобнял со спины тенью подкравшийся сзади Омега. Едва почувствовав чьё-то присутствие вблизи себя, Яков дёрнулся и рефлекторно хотел схватиться за револьверы, которые... Веб, улучив момент, стащил у него и с ехидным смешком выбросил прямо в останки ребёнка на операционном столе. Возмущению Якова не было предела: у него наглейшим образом выхватили прямо из-под носа единственные средства самообороны! Стоило новому ассистенту лишь на секунду отвлечься, как руки Омеги плавно скользнули с талии Якова вверх и остановились на грудной клетке, крепко прижимая алхимика спиной к его груди. Прайм с широкой улыбкой подошёл ближе и, положив ладонь на щёку Якова, погладил нежную кожу большим пальцем.
— Вы что творите, выродки?! — вырвалось у алхимика с гулким рычанием. Его сильно не удерживали, но бежать было в любом случае некуда — он был окружён со всех сторон, а физической силой Яков не отличался, чтобы попытаться помериться силами с Дотторе и его сегментами. Впервые за эту встречу его лицо выражало истинные эмоции — злость, возмущение и страх.
— Весьма подло с вашей стороны! Я знал, что Фатуи нельзя доверять! Что вам нужно от меня?
Прайм уже собственнически потрепал Якова по щеке и, склонившись ближе, зашептал ему на ухо:
— Дорогой мой ассистент, повторю, Вам не стоит волноваться. Всё, что мне нужно — увидеть, готовы ли Вы подчиниться мне ради Вашей цели. Уверяю, Ваше мнение обо мне и моих сегментах у Вас изменится только в лучшую сторону. Просто... Будьте послушным.
Яков брезгливо поморщился, ощущая напористую, слишком интимную близость со стороны Дотторе.
— Послушным? Ха! Как же вы собираетесь расположить меня к себе после такого? Шантажом? Каково благородство, Второй Предвестник! — к собственному удивлению, Яков вдруг немного пришёл в себя, и к нему вернулась привычная напускная самоуверенность.
Омега в то время уже избавился от жилета и ловко расстёгивал пуговицы на рубашке Якова. Одновременно с тем Прайм пальцем свободной руки указал Вебу направление сверху вниз. Веб недовольно зарычал.
— Почему сразу я?! Почему не он? — сегмент указал на Омегу.
Тот в свою очередь пожал плечами, одновременно с тем уже стягивая с Якова рубашку:
— Ты же сам говорил, что в любой работе лучше меня. Вот и прояви свои таланты. Или хочешь отречься от своих слов и наконец признать, что я — более качественная и продвинутая версия?
— Рот закрой, урод! — Веб еле сдерживался от того, чтобы снова не наброситься на «брата».
— Я-то закрою, а вот ты как раз открой, тебе скоро понадобится, — с фальшиво-заботливой интонацией ответил Омега, невинно улыбаясь.
— Я разве не говорил вам прекратить выяснять отношения сейчас? — холодный голос Прайма отрезвил сегментов ровно в тот момент, когда Веб уже начал подниматься на ноги со сжатыми кулаками, а Омега, хихикая, готовился защищаться.
Яков почти не обратил внимания на перепалку. Всё тело его было напряжено, мышцы нервно подёргивались от любых прикосновений, будто каждая клеточка пыталась избежать нежелательного контакта.
— Раз уж моё тело вас настолько сильно интересует, то вам стоит вспомнить про базовые правила гигиены, — сказал он с лёгкой усмешкой. — Касаться меня руками, которыми только что копались во внутренностях, что за мерзость! — Яков ухмыльнулся, с лёгким хитрым прищуром посмотрев на Дотторе. — Если вы принципиально продолжите, я посчитаю, что вы пытаетесь незаметно занести на мою кожу какой-то препарат или яд. Так что, если это не так, вы без проблем смените перчатки или вымоете свои грязные ручонки!
Алхимика и правда очень заботил вопрос чистоты, но также он надеялся, что ему удастся избежать столь унизительной участи, как полное подчинение этому ненормальному. Кто знает, что у него на уме.
Дотторе рассмеялся, глубоко и бархатисто. Он по-змеиному резким броском приблизился к Якову и с силой, но не достаточной чтобы прорвать тонкую кожу, прикусил мочку его уха.
— Мне нравится, как Вы держитесь, — отметил Прайм, вплетая одновременно с тем руку в волосы Якова и оттягивая его голову, чтобы открыть доступ к шее. — Но чтобы стать действительно достойным должности моего ассистента, Вам определённо стоит поработать над доверием ко мне, — пока Прайм говорил, Омега невесомо водил пальцами по груди Якова, то и дело нарочно задевая соски. — Имейте уважение, в конце концов! Если бы я действительно хотел отравить Вас, яд бы уже был в Вашей крови. Не стоит недооценивать меня, мой дорогой. А кровь... — Дотторе собрал пальцами немного густой, уже подсохшей жидкости с перчатки Омеги и размазал её по губам Якова. — ...на Вашей бледной коже смотрится весьма привлекательно, так что радуйтесь, что она — не Ваша, — Прайм склонился ближе и принялся медленно целовать его губы, то и дело прикусывая и засасывая по очереди то верхнюю, то нижнюю.
Яков плотно сжимал челюсти, пытался сжать и губы, изо всех сил сдерживая рвотные позывы, возникающие то ли от сильнейшей тревоги, то ли от ощущения чужой крови на губах, то ли от премерзостных, влажных прикосновений к ним. К горлу всё больше подступала паника, тело не слушалось и дрожало, предательски выдавая страх Якова перед Предвестником. Ведь Дотторе и правда мог сделать с ним всё, что угодно, по своему усмотрению. А Яков, в свою очередь, не мог предотвратить этого. Он один на чужой, незнакомой территории. Именно это изначально удерживало его от желания принять приглашение, но возможные рабочие перспективы оказались сильнее всяких страхов и подозрений. Зря, зря, зря, зря!!!
В то время Веб резким движением спустил штаны Якова вместе с нижним бельём.
— Так-так, что тут у нас? — он с хитрым прищуром легонько пощёлкал пальцами по его лобку.
Омега хихикнул, одновременно с тем растирая между пальцами соски Якова:
— Не поверишь! Это «член» называется. Первый раз видишь?
— А ты у нас специалист, значит? Каждый день с десяток таких у себя во рту наблюдаешь? Местами давай меняться! Глядишь, отсюда ты не таким бодрым будешь! — огрызнулся Веб и сердито прикусил Якова за бедро, изливая гнев на первого попавшегося под руку.
Прайм раздражённо вздохнул. Он поднял ногу и носком ботинка подтолкнул Веба ближе к паху Якова:
— Здесь языком работай. И с зубами поосторожнее, не попорти мне образец.
Яков тут же вскинулся:
— Какой ещё образец?! — рыкнул он и уставился на Дотторе обезумевшим взглядом. — А я ведь знал, знал, с самого начала знал!!! Откуда вы знали, чем я занимаюсь?! Вы следили за мной, у вас ведь ещё много сегментов, точно! И таким образом узнали, как заманить меня сюда, описали такие условия, от которых я не смог отказаться! Однако, я это предусмотрел! Если вы попытаетесь как-то модифицировать моё тело, то мой механизм безвозвратно остановится, я запрограммировал его на самоуничтожение для таких случаев. Так что, как подопытный я для вас абсолютно бесполезен, можете даже не мечтать об экспериментах над моим телом!
При чём тут был этот ложный факт, Яков не понимал и сам, он лишь пытался всеми способами уберечь себя от возможной участи стать жертвой этих ненормальных, хоть об этом пока что не было и речи. Алхимик истерично дёргался и шумно дышал, обводя злым, напуганным взглядом каждого в этой комнате.
Отстранившись от лица Якова, Дотторе вздохнул и покачал головой.
— Что-то Вы слишком нервный для моего ассистента, не находите? Да и невнимательный, — он поцокал языком, с деланным разочарованием отводя взгляд. — Ну вот где я сказал, что собираюсь на Вас эксперименты ставить? Да и о чём речь? — Прайм взлохматил волосы потенциального ассистента. — Я не Сандроне и не Дзета, мой дорогой. Модификации с механизацией тела — это к ним.
От слов Дотторе Яков только больше взъелся и продолжил свой неконтролируемый поток обвинений:
— Как раз-таки моё внимание остро как никогда! Вы проговорились, Второй Предвестник, слово «образец» выдало все Ваши тайные планы насчёт меня! Чего Вы добиваетесь? Хотите усыпить мою бдительность своими сладкими речами? Знайте же, меня не провести такими детскими уловками!
Омега на мгновение прекратил ласкать кончиком языка ушко Якова и впервые обратился к нему, желая пояснить:
— Просто так от улучшений тел мастер Дотторе не отказывается. Считай, он только что признал, что ты ему симпатичен, — с одобрением шепнул сегмент и слегка подул на влажную от слюны кожу, тут же возвращаясь к ласкам.
Премерзостные прикосновения влажного языка к уху Якова возобновились, тот же едва сдерживал накатившее отвращение к клону. Хотелось извернуться и сделать всё, что в его силах, дабы избежать этих ощущений, тело постоянно дёргалось в попытках отстраниться.
Механическое сердце вдруг начало давать сбой и разгонять кровь по телу в несколько раз сильнее. Нет же, тупая железяка, сейчас нет никакой физической нагрузки! Чем же ты отличаешься от обычного органа, если реагируешь на подобные тактильные контакты?! Вместе с сердечным ритмом сбилось и дыхание.
— Неужели я ошибся, и Вы мне не подходите? — продолжал Прайм, как хищник кружа вокруг Якова, одаривая его мимолётными касаниями. — Было бы жаль утилизировать Вас, мой дорогой. Разве Ваша светлая головушка не могла бы послужить на благо науки? Разве Ваш нежный ротик не создан для того, чтобы радовать меня?
Алхимик хотел было возмутиться, но услужливый Омега вовремя с силой сжал соски Якова, срывая с губ того резкий крик. По телу прокатился целый ворох ощущений, что граничили с болью.
— Нет-нет, я не об этом, — снисходительно усмехнулся Дотторе, тут же успокаивающим жестом потрепав по голове явно разочарованного собственной оплошностью сегмента, давая понять, что на самом деле тот понял всё верно. — Я о том, как прекрасно было бы слушать Ваши доклады о новых достижениях.
Как бы Якову ни было от этого мерзко, его тело по большей части оставалось человеческим, поэтому и физиологические реакции ничем не отличались. Лицо и уши постепенно заливались краской, сквозь бледную кожу виднелся тёмный оттенок искусственной крови, который окрашивал щёки в серый цвет. Как же противно было ощущать прикосновения в особо чувствительных местах! Всё тело покрылось неприятными мелкими мурашками, внизу живота начинало тянуть. Нет, нет, дрянное тело, только не сейчас!!! Якова всегда раздражали физиологические процессы и то, как они управляют его жизнью, то, как легко можно заставить человеческое тело подчиниться. У алхимика не было шансов избежать непроизвольного возбуждения. Но он ощущал такое отвращение, какое прежде не ощущал никогда. По отношению к сегментам или же к самому себе — непонятно.
Вдруг тёплый влажный язык широким движением скользнул по темнеющей головке члена Якова. Тот не договорил и резко замолк, вдохнув сквозь зубы. В паху заныло, а по всему телу побежали мурашки.
— Солёно. И невкусно, — с неприязнью прокомментировал Веб, прицельно сплёвывая на ботинок Якова, а затем прищурился. — А с цветом-то что? Эй, да он больной какой-то! Я не буду это делать!
— А мне нравится, — отметил Омега, нежно поглаживая посеревшие щёки потенциального ассистента. — Очень красивый цвет. Мой любимый, — последнюю фразу он шепнул на расцелованное ранее ухо Якову.
Алхимик скривился. Он не понял, относилась фраза к оттенку или к нему лично, но и что из этого было бы хуже — понять не мог.
Прайм ещё раз настойчиво подтолкнул Веба ногой, и тот зашипел от злости.
— Да нет! Ну почему я-то? Это мерзко и невкусно, и мне вообще этот идиот не нравится! Пусть вот он займется, — указал сегмент на «брата». — Вот почему обязательно я должен, а? — жалобно заныл было Веб, но, получив уже весьма ощутимый пинок под челюсть, что аж зубы щёлкнули, уязвлённо вернулся к делу.
Сегмент, нахмурив брови и морща нос от отвращения, старательно принялся посасывать член Якова, то и дело умело заглатывая до основания на несколько секунд лишь для того, чтобы затем резко выпустить изо рта полностью, позволяя воздуху лаборатории охладить смоченную слюной плоть. Но вскоре язык, кажущийся после этого горячим, вновь принимался обхаживать ствол, не забывая подольше ласкать головку. Веб действовал умело, но со злобой, он как будто поставил себе задачу не дать Якову возможности погрузиться хоть в одно из ощущений полностью, обрывая как озноб, так и удовольствие, не позволяя им достигнуть пика.
Яков старался не расслабляться ни на секунду, но всё же терял самообладание. Его голос стал на тон ниже, а также значительно тише из-за появившейся одышки:
— Можете и не надеяться... Можете не надеяться меня вообще увидеть снова в Снежной! Не говоря уже о том, чтобы услышать мои доклады...
Дотторе некоторое время с деланным увлечением следил за действом, но, услышав слова Якова, тепло, но пренебрежительно рассмеялся и провёл большим пальцем по его губам.
— Такой умный мальчик и такие глупые фразы. Действительно думаешь, что тебя кто-то отпустит, а, мышонок?
Глаза Омеги вдруг ярко блеснули:
— Точно мышонок! Серенький, — сегмент широко и открыто улыбнулся, обнажая острейшие зубы, и растёр ладонями щёки Якова, чтобы кровь прилила к ним ещё сильнее. — Очень, очень красивый мышонок. И мы обязательно возьмём немного материала, чтобы сделать больше таких мышат... Верно же, мастер Дотторе? — Омега перевёл умоляющий взгляд на Прайма и заискивающе ему улыбнулся.
Тот покачал головой:
— И ты всё равно будешь заинтересован лишь в оригинале. Как и всегда, — Дотторе пожал плечами. — Мой ответ — нет.
В отчаянии Яков пытался укусить пальцы Омеги, что так бесцеремонно мяли его щёки. Алхимик понимал, что этим ничего не добьётся, но хотел хоть на мгновение ощутить контроль над ситуацией, а также пытался отвлечься от того, что происходит ниже его пояса. Яков шумно дышал, иногда невольно вздрагивая всем телом и издавая при этом тихий звук, похожий на сдавленный скулёж. Как же униженно он себя чувствовал... До такой степени, что горло сдавил спазм, а на глаза едва ли не наворачивались слёзы. А ещё Якову было очень страшно, до головокружения, до темноты в глазах, до звона в ушах страшно. В голове прокручивался снова и снова главный кошмар его жизни. Опыты. Бесконечные эксперименты над его телом. Многочисленные обманы, лишь бы заставить Якова делать то, что было нужно для «дела» . Судороги во всём теле, сильнейший озноб, тошнота, рвота, диарея, слабость, боли в желудке — бесконечный круг пыток после получения очередной дозы яда.
И как же ему было ненавистно происходящее сейчас вокруг него. Яков мысленно проклинал всё: Дотторе, его сегментов, лабораторию, организацию Фатуи, всю Снежную целиком, а также самого себя, своё решение приехать сюда, свои давние мечты о масштабных исследованиях... Его обсуждали, словно чью-то собственность, лишённую воли и свободы выбора, но как-то прекратить это алхимик был не в силах.
«Какое унижение... Я вынужден подчиняться этим ненормальным, которые смеют меня ещё и оскорблять! Я ведь знал, что это может оказаться ловушкой! Теперь я никогда не пойду на поводу у своих желаний, даже если речь об исследованиях! Нельзя было давать и шанса этой лаборатории! Никогда больше не допущу столь глупой ошибки, какие бы мне ни расписывали условия работы, — никогда!»
Всё это время Яков сверлил Предвестника взглядом, пристально следя за его действиями. Внезапно ему в голову пришла одна интересная идея. И он решил попытаться.
— Ваши клоны — действительно удивительные создания, но всё же не без греха, Иль Дотторе, — Яков насмешливо улыбнулся, пытаясь скрыть отвращение и страх. — Один из них совсем не умеет следить за языком.
Веб тут же ощерился и разъярённо взглянул на алхимика. Сегмент резко отстранился, случайно чиркнув зубами по члену Якова. Несколько капель чёрной жидкости упали на пол. Царапины на члене вспыхнули жгучей болью, от чего Яков коротко взвыл на всю лабораторию и тут же затих, всеми силами сдерживая свои эмоции.
— Это чем тебе мой язык не понравился, а, паскуда?! — оскал, окрашенный чужой тёмной кровью, в сочетании с выпученными алыми глазами выглядел воистину устрашающе.
Со стороны Омеги вдруг раздался сдержанный смешок. Веб тут же переключился на «брата»:
— А ты чего лыбишься?
— Да так, — Омега хихикнул. — Просто кое-кто настолько в себе не уверен, что воспринимает всё на свой счёт.
Веб вскочил на ноги. Несколько секунд он просто молча стоял, сжав руки в кулаки и громко дыша сквозь зубы.
— Вообще-то, — возмущённо начал он наконец. — Я тут один языком с ним... взаимодействовал, идиот!
— А с чего уверенность, что речь не о разговорах? — резонно возразил Омега.
И снова несколько секунд Веб, застыв на месте, молча смотрел на «брата», то открывая, то закрывая рот, не в силах подобрать слов. Он понимал, что Омега сказал разумную вещь, более того, вполне возможно, что он ещё и прав, но признать это? Нет, этого Веб бы не сделал никогда!
— Ты... — тихо прошипел озлобленный сегмент.
В следующую секунду он с яростным воплем набросился на Омегу и схватил его за горло в попытке задушить. Тот рассмеялся, теряя остатки воздуха и захлёбываясь кашлем, но лишь приобнял «брата» за талию, притягивая ближе. Оба, казалось, вовсе не замечали зажатого между их телами Якова.
Во время перепалки между сегментами он снова выпал из реальности. Мыслей почти не осталось, их заменил животный инстинкт: бей или беги. Страшно, страшно, слишком страшно, Яков растворился в нарастающем ужасе. Теперь даже смерть казалась ему не самым плохим исходом событий. Но в руках Дотторе, похоже, о ней можно было лишь мечтать.
Прайм устало потёр пальцами переносицу.
— Довольно, — его голос был тихим, даже как будто отстранённым, но для сегментов прозвучал словно гром среди ясного неба.
Оба «брата» испуганно замерли под тяжёлым взглядом Прайма, не двигаясь с места. Тот же молча подошёл к небольшому настенному шкафчику. Дотторе приложил к нему Глаз Порчи, затем приоткрыл дверцу и извлёк наружу довольно крупную колбу, полную светящейся полупрозрачной жидкости странного кирпичного оттенка. При виде неё глаза сегментов засияли. А у Якова картинка перед глазами поплыла и покрылась чёрными летающими пятнышками. Алхимик едва держался на ногах, чуть опираясь на клона сзади.
— Господин Дотторе, Вы уверены, что... — начал Омега. Он выглядел крайне заинтересованным, но в то же время почему-то настороженным.
— Тш-ш, придурок, заткнись, пока он не передумал, — перебил его взволнованным шёпотом Веб.
На лице Дотторе лице сияла мрачная ухмылка. Он прикрыл глаза и медленно кивнул:
— Думаю, в нашей ситуации придётся действовать более радикально.
Тут Яков понял: нужно бежать. Как можно скорее и во что бы то ни стало.
Алхимик аккуратно и незаметно вытащил стопу из штанины, лежащей на полу, быстро завёл ногу назад так, чтобы она оказалась за ногой Омеги, и совершил резкий рывок вперёд, отчего клон упал на пол, едва не утянув парня за собой. Стоящему спереди Вебу он со всей силы вмазал кулаком по лицу и тут же бросился к двери, ведущей прочь из лаборатории. Выбраться. Любой ценой. Больше в голове не было ничего, лишь слепое стремление. Но дверь, конечно же, была заперта на замок. Не помня себя от страха, Яков попытался выбить её руками, плечом, ногой, но сколько бы усилий он не прикладывал, металл оставался непоколебим. Несмотря на отсутствие каких-либо шансов, алхимик продолжал снова и снова биться в неё, как бьются насекомые в стекло, пытаясь выбраться на свободу. Недостижимая цель. Бесполезное нанесение себе увечий. Абсолютно безрезультатные действия. Но не делать этого Яков не мог, он готов был схватиться даже за самую мизерную возможность на спасение, пусть она и стремилась к нулю.
«Я ни за что не позволю снова делать со мной что-то подобное! Я не могу стать подопытной крысой снова!»
Прайм закатил глаза и тяжело вздохнул. Методично продолжая взбалтывать содержимое колбы, он обвёл взглядом помещение.
Ошарашенный произошедшим Омега полулежал на полу, опираясь на локоть одной руки, а другой потирая затылок. Вставать он явно не спешил. Лицо его почему-то выражало не злость, не удивление или даже безразличие, а какую-то странную заинтересованность.
В отличие от лица Веба.
Тот всем своим существом источал такую ярость, что, если бы она была материальной, даже прочнейшие стены лаборатории бы уже расплавились.
— Ах. Ты. Тварь, — тихо выдохнул сегмент, вытирая запястьем кровь, что текла из разбитого носа, — Наглая. Мелкая. Тва-арь, — Веб медленно направился к Якову, который в этот самый момент отчаянно сражался с запертой дверью в попытках выбраться на мнимую свободу. Походка Веба была твёрдой, да и выглядел он крайне решительно. — Всё, конец тебе!
С боевым кличем сегмент набросился на Якова. Схватив того за горло, он с силой врезал ему коленом в живот, что заставило алхимика упасть на четвереньки. Сквозь его сжатые веки брызнули слёзы, из лёгких вмиг вышел весь воздух, а стоило попытаться вдохнуть новый, как тело пронзило невыносимой болью. Вместо крика же из горла выходили лишь натужное кряхтение с редким завыванием и сдавленный кашель, отзывающийся болью в животе и груди. И тут Веб с размаху пнул алхимика в бок ногой, отчего тот распластался на полу.
Яков перестал понимать вообще что-либо. Встать ему возможности не давали, а снова и снова припечатывали подошвой к полу. Не обращая никакого внимания на хриплые вскрики боли несчастного, Веб продолжал в ярости избивать его. Новые удары приносили в несколько раз больше боли, чем все предыдущие, будто с каждым разом что-то внутри всё больше повреждалось и неумолимо смещалось. Взор застлала красная пелена, от окружающих звуков остались лишь его собственные крики. Но в этих криках не было сожаления или мольб о помощи. Они выражали нестерпимую злобу и яростный протест против происходящего. Рубашка Якова почернела от выступившей крови — твёрдая подошва даже сквозь ткань содрала кожу —, но сегмент всё равно не останавливался.
— Прекрати, придурок, ты же убьёшь его...
Шёпот Омеги потонул в вопле Якова, которому Веб одной ногой до хруста придавил к полу пальцы, а другой наступил на голову.
Прайм, посмотрев мельком на Омегу, поймал его полный возмущения взгляд. Он был явно недоволен тем, что позволяет себе делать Веб с их общим материалом. Предвестник вздохнул ещё раз и устало махнул рукой, подзывая сегмента. Покорно подошедшему Омеге он вручил колбу:
— Иди давай. Не дурак, знаешь, что делать. И за «братом» последи, этот ассистент мне ещё нужен.
Омега кивнул и мгновенно ринулся в сторону «битвы». Он с силой оттолкнул Веба. Тот, явно не ожидавший ничего подобного, качнулся в сторону, едва устояв на ногах.
— Что, тоже получить захотел? — прошипел Веб, тут же переключаясь на Омегу, и, приняв боевую стойку, покрепче сжал кулаки. — Давай, нападай!
— Тише ты, припадочный, — выдохнул Омега и продемонстрировал колбу. — Помогай давай лучше, чем руками махать.
Веб замер на несколько секунд, а затем в удивлении вскинул брови и расплылся в мерзкой улыбке.
— О-о! Это я всегда рад! Ректально же? Давай, ты держишь, я работаю.
Но Омега поджал губы и покачал головой.
— Ректально-то ректально, только и не думай даже. Держишь ты, — непреклонно отрезал он. — И так он уже еле живой. Придурок. Ты б его убил ещё.
— И убил бы! Да ты влез! Как обычно, только и мешаешь мне! — фыркнул Веб и, злобно прищурившись, шагнул к уже отползающему Якову и наступил ему каблуком меж лопаток. — Куда это мы так спешим? — он улыбнулся, а затем резко присел, продолжая коленом прижимать его к полу, и ладонью с силой толкнул в пах, заставляя прогнуться в спине, выпячивая оголённую задницу. — Вот так и стой. И только дёрнись мне!
Якову было больно и страшно, но он не собирался просить пощады, насколько бы плохо ему ни было. Он готов был вынести всё, что угодно, перетерпеть любые пытки, лишь бы добиться своего. Освобождения. Он не сдастся. Ни за что не сдастся. Однажды у него уже получилось вырваться из лап подобного «человека». Вырвется и сейчас. Никто и ничто не сможет сломать его после всего, что он пережил.
***
Яков проснулся от громыхания открывающейся решётки. Сегодня он и без того почти не спал — рези в животе, судороги, повышенная температура и жуткий озноб не давали парню сомкнуть глаз. Лишь под утро он отключился, наконец, забыв про свои страдания. Ненадолго. Эшер снова жестоко выдернул Якова из бессознательности. Для сбора анамнеза ли или для продолжения эксперимента? Он держал в одной руке тарелку с бульоном и фальшиво-заботливо улыбался.
— Как самочувствие, коллега? Ха-ха, выглядишь отвратительно, будто по тебе потопталась армия лавачурлов. Но не беспокойся, после приёма пищи тебе должно стать лучше. Мы уже на половине нашего непростого пути, так что мучиться тебе осталось недолго. Скоро твой организм привыкнет к ядам, и тебе ничего не будет страшно!
Яков лишь лежал калачиком на бетонном полу, не в силах посмотреть на мучителя. Поднимать глаза к свету было невыносимо больно, как и пытаться пошевелиться. При каждом вдохе живот разрывался от болей, Яков судорожно всхлипывал и вспотевшим лицом вжимался в холодный бетон.
— Какой ты неразговорчивый сегодня, — разочарованно вздохнул Эшер и поставил металлическую миску на пол. — Мне казалось, ты так же вдохновлён идеей создания сверхчеловека, как и я. Был такой увлечённый делом молодой человек, даже сам согласился на эксперимент. И что я вижу? Где же твоя былая тяга к исследованиям? — учёный снова выдохнул. — Надеюсь, скоро ты вспомнишь о своих научных изысканиях, и не будешь больше вставлять мне палки в колёса своим нежеланием продолжать опыты. Иначе, боюсь, это может для тебя плохо кончиться.
Наконец, полный безразличия голос умолк, раздались звуки отдаляющихся шагов, а за ними — заскрежетала и хлопнула тюремная решётка.
«Во что бы то ни стало я должен выбраться».
***
Снова. Снова он добровольно сдался в ловушку психу. Казалось бы, его чрезмерная, даже больная осторожность, граничащая с сумасшествием, должна была уберечь Якова от подобных событий. Но даже она не спасла. Абсолютно все усилия, что приложил Яков к обеспечению собственной безопасности, оказались совершенно бесполезными. Давняя история повторялась.
Омега присел сзади Якова на корточки и раздвинул его ягодицы.
— Прости уж, — с надменным равнодушием сказал он, а затем сплюнул на пальцы и осторожно растёр слюну по анусу алхимика, после чего приставил к нему горлышко колбы. — Всё пройдёт гладко, если не будешь сопротивляться. Поверь, тебе же так проще будет, — но Яков, конечно же, и не думал сдаваться, рычал, сжимался изо всех сил. — Тише, тише, расслабься, принимать препараты ректально — это не смертельно. Я всё равно это сделаю. Давай, ну же, расслабься, чтобы проникновение было менее болезненным. У тебя есть шанс уберечь себя от лишних травм. Пока я даю тебе такую возможность, глупо не воспользоваться ей, не находишь?
Но всё проходило мимо ушей Якова. Всё слилось в единый непонятный гул. С болью от побоев во всём теле ассистент всё ещё пытался сопротивляться. Но эти попытки выглядели очень жалко, как слабые трепыхания мотылька под массивной лапой кота.
— Да чего ты мнёшься?! — вскинулся Веб. — Хорош с ним нежничать!
Он нетерпеливо толкнул Омегу. Тот от неожиданности едва не упал, и Веб, выиграв себе несколько секунд свободы действий, тут же с силой надавил на его руку, удерживавшую колбу.
— Эй! — Омега боднул локоть Веба, пытаясь заставить его убрать руку, которой тот сжал его ладонь, но было уже поздно.
Яков вскрикнул — от сильного толчка горлышко резко скользнуло внутрь, преодолевая сопротивление, и вязкая жидкость плавно потекла в прямую кишку ассистента. По кишечнику изнутри распространилось невыносимое жжение, Яков мычал и хныкал, пытаясь перетерпеть эти крайне неприятные ощущения. Жидкость пусть и была холодной, но она будто обжигала чувствительные стенки органа.
Прайм удовлетворённо следил за тем, как колба опустошалась. Когда та опустела наполовину, он взмахнул кистью руки.
— Достаточно.
— Убирай, убирай! — поторопил Веба Омега, пытаясь высвободить собственную руку из его хватки, но тот со злорадной ухмылкой лишь продолжал удерживать «брата» и толкать его ладонь вниз до тех пор, пока вся жидкость не покинула колбу.
После этого Веб мгновенно убрал руки и наигранно всплеснул ими. Колба выскользнула из Якова, упала на пол и с тихим звоном откатилась в полумрак у стены.
— Ой! — воскликнул сегмент. — Замечтался немного. Какая жалость, теперь он умрёт!
— Ты совсем не в адеквате?! — Омега с рычанием набросился на Веба и принялся душить его. — Это не шутки, имбецил! У него будет передозировка!
Вдруг раздался истошный вопль алхимика. Ощущение было такое, будто каждая клеточка его тела разрывалась на куски, Яков не начал кататься по полу от боли лишь из-за того, что его держал клон. Мышцы начали сами собой сокращаться, из глаз с новой силой хлынули слёзы, а крики всё не прекращались.
Но потом боль будто немного отступила, либо же Яков частично свыкся с ней. Теперь в голове стоял непроглядный туман, звон в ушах заглушил все остальные звуки. Весь мир был будто в замедленной съёмке, перед глазами всё плыло, размывалось и постепенно темнело. Сердце вновь и вновь пропускало удары, каждый раз заставляя что-то внутри с силой сжиматься. Всё тело обмякло, кончики пальцев потеряли чувствительность, но взамен этому вдруг пришло не сравнимое ни с чем возбуждение, настолько сильное, что внизу живота неистово болело и тянуло, член тоже стал болезненно тяжёлым из-за прилившего к нему потока крови. Голова шла кругом, воздуха не хватало, из-за чего начало мутить, а рот всё больше наполнялся кислой слюной.
Сложно было бы сказать, задохнулся ли Веб от смеха или всё же от рук взбешённого «брата», если бы Прайм их всё же не остановил.
— Прекращайте. Уж лучше потратим это время на дело, раз так сложились обстоятельства.
Сегменты кивнули, один покорно, другой с нескрываемым энтузиазмом. Они поднялись на ноги сами и подняли еле живого Якова, вновь зажимая его меж своих тел. Перед глазами алхимика на миг всё почернело, а затем взорвалось цветным безумием. Взор дрожал, картинка перед глазами скакала и пульсировала, вечно принося перегруженной голове боль оглушительно яркими красками. Яков бешено вращал глазами, будто пытаясь прогнать из своего разума то, что видел сейчас. Но его взгляд резко замер на Дотторе, что обратился к Якову:
— Как ощущения, мой дорогой ассистент? — Дотторе мерно вышагивал вокруг своих подчинённых. — Слышите ли меня? Понимаете? В состоянии ли ответить?
Голос мучителя по громкости казался ассистенту как выстрел револьвера прямо над ухом — громкий до боли, до писка в ушах и до полной дезориентации в пространстве. Слова для Якова вообще утратили какой-либо смысл — они были лишь очередным оглушительным, вызывающим панику и боль звуком.
Вдруг у ассистента перехватило дыхание от ужаса, а его глаза расширились больше прежнего, казалось, что они вот-вот выпадут из орбит. Среди кислотно-розовых и зелёных кругов, сзади раскрашенного в такие же вырвиглазные цвета Дотторе стоял... Эшер. С его лица не сходила сумасшедшая улыбка чуть ли не до ушей, в его голове зияло окровавленное отверстие от пули, а в руках он держал шприц и пробирку с сияющим всеми цветами радуги содержимым. Яков истошно закричал от накатившего ужаса и отчаяния. Он не слышал собственного голоса то ли из-за заложенных ушей, то ли из-за того, что уже окончательно его сорвал и кричал лишь у себя в фантазиях, беззвучно напрягая растерзанное горло.
А затем всё внезапно оборвалось. И боль, и крики, и даже картинка перед глазами мгновенно исчезла. Как и остатки сознания Якова. Его настигла бесконечная и непреодолимая пустота.
