Бог Смерти

— Ваше Величество? … — Ваше Величество, вам долить вина? — мягкий голос вывел его из состояние затянувшейся полудрёмы.       Он вынырнул из состояние бессознательности, так свойственное старикам вроде него. С некоторой медлительностью сжал свою костлявую ладонь, заставив золотые браслеты издать звонкий звук. Звук, от которого дёрнулись некоторые пустые, денно и нощно исполняя роль стражей и шутов для развлечения. Уэко мундо, лас ночес, его собственная армия и слуги. Всё как всегда. Что ещё он ожидал увидеть? Тут ничего не менялось вот уже тысячу лет. Даже пытающиеся принести сюда «праведный гнев рода людского» квинси оказались истреблены синигами. Без этих белых монахов становилось скучно, а их убийцы вообще старались игнорировать уэко мундо. Тяжёлое бремя власти — скука. — Ваше Величество? — в третий раз уже, куда более несмело и заметно тише, обратилась к нему слуга.       Всего лишь пустая, слабая, посредственная, но у неё было неоспоримое преимущество. Она выглядела как человек, лишь маска закрывала лицо. А потому именно эта пустая была ответственна за всю работу, где требовался ручной труд. Например, наливать ему вино. Огромный исполин бы с подобной задачей не справился. Всем по способностям, всем можно найти применение, главное — верность и уважение к персоне Баррагана Луизенбарна. — Давай, — он забрал из её рук золотую чашу. — И больше не открывай рот без моего на то разрешения, — отчитав слугу, он испил напиток. Горький привкус леденящей смерти. — Прекрасно.       Напиток немного поднял настроение и развеселил короля-лича, но нужно было что-то ещё. Ему пока не хотелось дремать. Хоть какое-нибудь вторжение, хоть какой-нибудь повод применить свою армию… Ничего. Абсолютно. Ему всё чаще и чаще приходила в голову мысль, чтобы разделить всю армию надвое и заставить сражаться друг с другом. Это было бы хоть какое-то развлечение. Останутся лучшие из лучших, а новых слуг можно и набрать. Повод вновь побродить по уэко мундо, показать себя… Тоже не то. Уже на этой мысли ему становилось лень. Перспектива какого-либо путешествия могла бы заставить его поморщиться, если бы у него была кожа. — Хм? — какой-то шум привлёк его внимание. — Гаргамеля убили! — вскрикнул за стеной обзора пустой.       Кто-то убивал его слуг, одного за другим. Он это даже не чувствовал, а просто знал. И кто-то настойчиво хотел попасть к нему на аудиенцию. Так знакомо, будто мысли древнего короля начали постепенно проясняться. Он пожелал, чтобы никто не мешал, без всяких слов, и незваный гость действительно без проблем предстал перед его троном черепов. Человек, мальчишка с алыми глазами. Орихара… Изая… Нега сна окончательно была сброшена. — Ты тревожишь мой покой, — с недовольство проскрипел Барраган. — Зачем? — А куда мне идти? — не менее раздражённо раскинул руки человек. — Я проиграл, ясно? Не так я себе это представлял. — Смерть — закономерный итог для человека. Раньше или позже, это всяко не имеет значения, — пренебрежительно отмахнулся изначальный Луизенбарн. — В каком-то роде это благо. — Не так это должно закончиться. Я снова уступил Айзену, — с внешним спокойствием проговорил Изая, но в глазах пылала жажда возмездия. — Единственное моё сожаление, что он действительно способен занять место короля душ. — Ты был прав, — вдруг встал своё слово лич, заставив парня удивиться. — И не прав одновременно. — Что, вот так снова, мы делаем выводы, когда это слишком поздно? — мрачно усмехнулся человек, сложив руки на груди. — Мои суждения говорили, что быть человеком отвратительно. Слабая сущность, которая ничего не способно дать, — проигнорировав слова альтер-эго, король продолжил. — И всё-таки у них есть присутствие духа, но главное — стремления, амбиции. Сидя здесь, в петле воспоминаний прошлого, я не могу назвать подобное существование удовлетворяющим. — Это то, к чему я вёл, — подметил «Орихара». — И это тоже неправильно. Как видно тут лишь две крайности. Либо власть, либо слабость. Либо чувства, либо пустота, — поднял руки Барраган, будто взвешивая тяжесть невидимых концепций, пока не сжал свои пальцы. — Я умер как пустой, ты умер как человек. И у нас два пути, либо позволить потоку душ унести нас в неизвестность, либо определиться с тем, чего мы хотим. — Вернуть трон? — с некоторым напряжением накидал вариант парень. — Много чего бы хотелось.       Король запустил в мантию руку, чтобы секундами позже вытянуть ладонь с лежащим на нём… хогьёку. Вопреки всему артефакт не сгинул в разделителе миров. Его нельзя уничтожить. И он нашёл свой пристанище. Чёрная сфера пульсировала даже не реацу, а властью чего-то непродолимого. И она будто требовала чего-то. Желания. Ей нужны были желания во имя их исполнения. — Как ты и сказал Айзену. Смертным свойственно жить страстями, — протянул король-лич. — Но чтобы превзойти пределы и стать богом нужно ли отбрасывать подобное? — Чем такой «бог» будет отличаться от простого инструмента? — поморщился Изая. — Вот именно. Ничем. Быть королём — это возвышаться над своим народом. Быть богом — превосходить всех существ, — в голос старого правителя закрались нотки торжественности. — В желаниях. Зачем ограничиваться уэко мундо? Все миры должны признать власть. Зачем себя сдерживать? Еда, женщины, сила? Больше и больше. Пока ты бессмертен, ты в вечном поиске желаний. — Абсолютное развращение самого себя. То, чего не удалось достигнуть, — протянул Изая, с интересом осматривая сферу. — Мои стремления погасли раньше, чем я смог бы дойти до этого. Пустые ограничены в восприятии. Но сейчас ещё есть шансы, — раздражённо покачал головой король. — Хогьёку исполнит любое желание только если у загадавшего есть на то реальная сила. Полагаю, половина артефакта Айзена позволила мне возродиться. Это же поможет сбросить оковы. желание желание желание Сфера «просила» дать это. — Тогда чего ждём? — вопросительно выгнул бровь «человек», подступая к пустому и сфере. — Добавлю. Что с этого момента достаточно наших встреч. Вести беседы как синигами с занпакто, то есть с самим собой, это слишком уязвимо. Наделять часть своего опыта «жизнью» — плодить лишние внутренний конфликты. Стоит запомнить: сила происходит из души, а не из какого-то меча или «договора с самим собой», — презрительно сказал Барраган, сверкнув алым огнём в пустых глазницах. — Но кто тогда из нас настоящий? Барраган, который в своей апатии создал личность на основе мальчишки? Или мальчишка, который едва ли не подавлен опытом Баррагана? — он задал довольный важный вопрос, хотя чувствовал, что ответ ему уже известен. — Мы оба — лишь представление хаотичных мыслей умирающего разума, — довольно спокойно протянул король-лич. — И потому стоит прекращать практику нахождения на грани жизни и смерти. — В таком случае… пора загадывать всемогущество, — усмехнулся образ человеческого восприятия.       Мерный свет чёрной сферы налился зловещим сиянием. Давление её энергии погружало на дно океана собственной души. Пробуждала разум, несмотря на уничтоженное тело. Король моргнул, пребывая в абсолютной тьме. Пустота, забвение, смерть. Умирающее тело послало последний импульс мыслей, выраженных в бредовых видениях. И теперь он был здесь. Не в мире духов, не в мире живых. На краю пропасти. загадай загадай ЗАГАДАЙ — Чувствуешь, да? Твоё ограниченное подобие воли жаждет подчиняться? Давай! Исполняй! — рассмеялся король, протянув свободную руку к груди, где догнивали остатки духовной цепи. Он грубо схватил их и вырвал с корнем, обнажая сквозную дыру в груди. — Удивительно на что способно неполноценное хогьёку. Так почему бы не забрать вторую половину? — Барраган позволил демоническому камню занять место в груди, будто заполняя собственную пустоту. Сияние охватило его.       Границы пали. Человек и пустой? Полноценный фуллбрингер без всяких ограничений. Но на этом хогьёку не остановилось. Когда-то артефакт заложил в себя первое желание своего создателя — разрушать границу между синигами и пустыми, наделяя одних свойствами других. Так появились вайзарды и арранкары. Теперь так переродился и король. Силы пустого, человека и синигами смешались друг с другом окончательно. Одна проистекало из другого. У всех один источник.       Две части хогьёку были связаны в некотором роде, поэтому шаблон реактивной эволюции был применим к Луизенбарну. Ему не нужно получать ранения или бояться смерти. Это всё был пройденный этап. Заклятый враг в каком-то роде помог ему раскрыть таящийся внутри потенциал. Душа изменилась, но тело не осталось без внимания.       Тело регенерировало и эволюционировало, чтобы стать идеальным сосудом, убрать ограничения смертных. Строение всех органов, фундаментальная структура атомов — полная перестройка. Он это ощутил, когда вздохнул воздух, легко поднявшись на ноги. Энергия бушевала в каждой клеточки тела и души. Понятия духовного и физического стали для него равнозначны. Он был в океане совершенной реацу. Аура росла вокруг него и уплотнялась. — Сгнивай, — король вытянул ладонь, в которую сам лёг верный меч, — Аррогантэ! Рессурексион. Его человеческая форма стала меняться, обращаясь в истинную форму.       Высокий рост, крепкое телосложение. Настоящий исполин. Фиолетово-чёрный шлем с забралом и парой рогов. Громоздкая кираса обхватывала туловище будто костяные рёбра. Почти каждая часть тела, чья кожа потемнела, была либо закрыта частью доспехов, либо увита белыми татуировками. Он выглядел как рыцарь-череп, как настоящий король мёртвых. Глаза и части брони вспыхнули синим пламенем, которое не способно приносить тепло. Он был самим воплощением смерти. Больше, чем любой другой синигами. — Эта оболочка устраивает меня куда больше, — голос стал грубым, немного глухим, по-настоящему древним. Мудрость и ледяной гнев смешивались в его интонациях.       Он окинул новым взглядом разрушенный город перед ним. Сосредоточившись, тот видел фундаментальные частицы мира. Ими так легко управлять. В потоке времени они неумолимо стремились прекратить собственное существование. Это ли не восприятие божественной сущности? Частично. Он лишь отбросил ограничения, свойственное синигами и пустым. Только на половине пути к небесному трону. Тупик. Но чтобы сделать новый шаг — ему нужно кое-что отнять. Две хрупкие и напряжённые души стояли перед ним. — Вот это было неожиданно, — заговорил Урахара, который едва мог унять внутреннюю дрожь.       Он не чувствовал реацу существа перед ним. Не только потому что был слабее, но в основном — потому что они отныне находились на разных планах существования. Тем не менее… бог-король всё ещё мог воздействовать на смертных с поразительной лёгкостью. — Киске, — констатировал Барраган, не забыв упомянуть и второго человека рядом с ним. — Йоруичи. — Привет… Изая? — с некоторым непонимание проговорила девушка. — Барраган Луизенбарн, владыка черепов, — поправил её король, направившись к до сих пор открытым вратам перехода между мирами. Он чувствовал, как оттуда веяло остатками реацу Айзена. — Ну-у… ладно, — синигами растерянно пожала плечами. — Так действительно звучит круче… Наверное. — Значит, моя догадка была верна? Хогьёку скрывался в тебе, — совершенно не удивился истинной личности «парня» учёный. Уже догадывался. Ответ тут и не требовался. Он молча зашёл во врата, услышав напоследок: — Жутко. И что теперь делать? — уточнила Йоруичи у своего друга. — Надеюсь, ничего, — тихо проговорил Киске. — Когда творятся чудеса, остаётся лишь ждать, что они на нашей стороне.       На другой стороне его ждали дуновения битвы. Разрушительной и впечатляющей. За пределами города происходили взрывы. Реацу дрожало и доносился полный ярости рёв. Мальчик оправдал надежды, сумев обуздать свою вторую часть сил, хоть и не без огрехов. Куросаки не хватило контроля и он упустил могущество, которое утекало из его пальцев. Король завис в небе над ними, накрывая своей тьмой и хладным присутствием. — Достаточно. Я твой противник, — заговорил Барраган, не допуская смерти подающего надежды мальчишки. — Как я и планировал, — самодовольно усмехнулся Айзен. — Смерть побудила твой хогьёку «проснуться». Теперь я смогу забрать вторую половину, создать оукен и занять место короля душ! — Настала твоя очередь отдыхать, — вернул шпильку Луизенбарн рыжему вайзарду, проигнорировав воодушевление заклятого врага. Прежде, чем Ичиго успел рот разинуть для ответа, тот в мгновение переместил его подальше и вернулся на изрядно потрёпанное горное плато. — Теперь решим наш конфликт. И два хогьёку резонировали друг с другом. Прочная связь образовалась между ними. Если двум камням суждено стать едиными, то один из их обладателей должен быть уничтожен. Простая логика, верно? — Ты так и не понял? Твоё хрупкое сердце расколется раньше, чем ты достигнешь цели. У меня же… нет сердца, — Барраган взмахнул своим двуручным мечом, чей размер был ему подстать. Просто взмахнул, но горную породу между ними разорвало, образовав бездонную пропасть. — Я и раньше тебя побеждал. Не думай, что хогьёку способно уравновесить наши силы, — губы Соуске скривились в пародии на улыбку. — Но ты прав в одном. Наше противостояние изрядно затянулось, — Айзен встал на изготовку. — Остаться должен только один. — Второму суждено пасть, — король закончил этот утомляющий разговор, направившись к своему врагу.       Их мечи столкнулись. Земля заревела и раскололась, но оба устояли. Второй звон их клинков разрушил гору, третий породил настоящее землетрясение, ощутимое даже в Каракуре. Мир духов наполнило давление двух существ, стремящихся к трансцендентности. — Хогьёку резонируют. Сила растёт. Заметил? — произнёс Соуске прежде, чем раствориться в пространстве. Перемещение за гранью логики. Смещение в самом пространстве.       Он оказался позади Баррагана, устремив свой клинок ему в спину. Барраган лениво обернулся. Само время замедляло свой ход вокруг его тела. Смерть — это конец всего, конец отведённого для жизни времени. Тождественные понятия. И потому быть «богом смерти» значило контролировать время, пока объект не обратиться в тлен. Айзен ничего не мог сделать. Король же уклонился и контратаковал. Чёрный меч отсёк с частью плеча, заодно обрезав половину крыльев. С шоком предатель вновь переместился на возвышенность. — К-как? — глаза судорожно бегали, а на лбу появилась испарина. — Я совершенное существо! — голос наполнялся гневом и… страхом, пока из ран лилась белая масса регенерации. — Ты себя переоцениваешь. Собрался стать богом всего лишь получив реацу и бессмертие? Всего-то полдела, — мрачно усмехнулся король, наслаждающийся потерянностью самодовольного синигами. Месть всегда была приятна, но это превосходило любые ожидания. — Думал, мы на равных? Ты действительно лишь зазнавшийся мальчишка. Это было последней каплей! Недостаточно! Ему нужно было больше силы! — ЗАТКНИСЬ, ЖАЛКИЙ ПУСТОЙ! — взревел Соуске, чьё подобие третьего глаза во лбу треснуло. — Я ПОКАЖУ ТЕБЕ НАСТОЯЩУЮ СИЛУ! — его тело начало преображаться. Точнее говоря, оно разрывалось изнутри, будто очередной кокон. И облик настоящей бабочки был ужасен.       Теперь это был бесполый монстр с тремя лицами. Одно с клыками, словно чёрная кожа, обтянувшая голый череп. И два по бокам, лишь голый скальп от человеческой формы. Три большие дыры в груди, в одном из которых сиял хогьёку. И подобие крыльев с огромными глазами на них и деформированными головами. Он произвёл превращение в пустого, но скорее стал напоминать нечто иное, более ужасное и противоестественное. — Хотел стать богом, но в итоге пал как дьявол. Иронично, — прокомментировал его преображение Барраган. — Против этой формы у тебя нет шансов! — голос нового Айзена стал буквально троить и искажаться. На одной из голов образовалась пурпурная сфера, которую он метнул в короля. — Фрагор!       Король даже не дёрнулся, не уклонился. Он будто показывал своё превосходство. Сфера настигла его и взорвалась. И по мощности это был настоящий ядерный взрыв. Зарево огня поднялось до небес, а ударная волна настигла Каракуру, едва не сметая людей и выбивая окна. Конечно же, это было рискованно. Король не утонул в превосходстве, намеренно сделав вид обратного. В момент взрыва он использовал подчинение. Буквально слившись с воздухом и рассеяв повреждения. Но тут же отменил технику, когда Айзен подлетел к нему и подхватил за горло. — Чувствуешь свою ничтожность?! — насмехался монстр, удерживая его на весу, пока вокруг них образовывались кольца, сигнализирующие о новой готовящейся техники. — Ха… Ха-ха-ха! — рассмеялся король, позволив своей ауре свободно «течь».       Это выглядело как тёмный дым, который покрыл его тело. Словно зараза, тут же перекинувшееся на руки Айзена. Гниение, старение, смерть. Воплощение всей той вечности, через которую прошёл король. Старость или же время стали основой его сил. И пусть Соуске был отныне вечным, но это не значило быть по-настоящему бессмертным. — Больше регенерация тебя не спасёт, — насладившись шоком на морде Соуске, король вонзил в него свой меч.       Не в силах исцелиться, тот попытался вырваться, но Барраган буквально удержал его на месте, используя подчинение окружающей атмосферы. Он начал поднимать меч выше и выше, стремясь поделить своего врага надвое. И когда осталось совсем немного, тот взревел, позволив заготовленной технике прийти в действие. Ультрафрагор.       Висящие вокруг них кольца завибрировали. Взрыв накрыл их обоих, нанося равнозначные раны. В потоке хаотичной энергии Барраган упустил добычу, скрепя зубами чувствуя, как плавятся доспехи и кожа. Тем не менее он это выдержал, а вот уже поражённый разложением Айзен, вдобавок получивший порцию едва ли не самоубийственной техники, лежал в проделанном собственным телом кратере.       Выдохнув, чувствуя как регенерация пришла в действие, король переместился к нему. Он возвышался над своей добычей, чья монструозная форма начала осыпаться, постепенно открывая вид на поверженного синигами, решившего прыгнуть выше головы. Даже его занпакто раскололся на куски. — Это не может закончиться вот так. Хогьёку… меня подвело? — прошептал Соуске, чьи ранения от меча Баррагана никуда не делись. — Нет, это ты его подвёл. Нас отличает то, что в отличии от тебя я знал чего хочу, — заговорил король, спокойно смотря на поверженного противника. — Твой меч был полон одиночества, и он сломался. Ты хотел силу для свержения короля душ, но боялся остаться там единственным, — он верил в то, что говорил, потому что это была правда. Луизенбарн чувствовал желание артефактов и не чувствовал в ударах врага реальных амбиций. Как это было банально.       Талантливый с рождения, превосходящий сверстников и не только. Айзен осознавал собственное отчуждение. То, что другие не могут с ним быть равными. Ни друзей, ни товарищей. Слишком далёкий, чтобы его можно было понять. Это ли руководило им, когда он создавал эспаду? К сожалению, они не оправдали надежд, возложенных на них своим творцом. — Думаешь, что понял меня? — нашёл в себе силы улыбнуться Соуске. — Мне без разницы, — жёстко ответил ему Барраган. — Мой путь не имеет с твоим ничего общего. — Не совсем… — возразил Айзен, меланхолично наблюдая за разрушением своего занпакто. — Твои амбиции тянут тебя вверх. Не знаю, как ты изменишь мир, но я спокоен, что небеса не будут невыносимо пусты. — Раз так, то прощай, старый враг, — усмехнулся король, пробивая своим мечом его голову.       Оба камня воссияли. Хогьёку падшего потянулся к хогьёку победившего, сливаясь в единое целое. Или точнее… это правильнее назвать поглощением. То же самое происходило с Айзеном. Под воздействием подчинения он обращался в массу рейши, которую король вдохнул в себя. Хогьёку стал полноценным, а вместе с тем единым с Барраганом. Это более не артефакт или инструмент, а часть его души.       Король удовлетворённо кивнул. Битва закончилась, более в этой силе нет нужды. Рессурексион развеялся, словно тёмный дым. На месте короля черепов стоял «человек». «Изая» присел на камень, достав из кармана сохранившуюся пачку сигарет. Закурил, смакуя момент своего триумфа. И… прощаясь с врагом, который дал ему больше, чем любой союзник, пусть и не преднамеренно.       Куросаки уже мчался к нему. И не он один. Духовное восприятие отметило появление Орихиме, Рукии, Исиды и Ясуторы. Заметил он и Урахару с Йоруичи, наблюдавшими за боем со стороны. Все переживали, волновались. Достойно того, чтобы написать об этом историю. Называлась бы она «Похождения бога-короля»… или нет? Над названием следовало подумать. Да и рано для мемуаров. Ещё многое не сделано, и от того эта жизнь была только прекраснее. — Что такие нервные? — ухмыльнулся он, когда ребята приблизились. Стоило бы устроить настоящий пир в честь его победы. Определённо.