***
" - Блять, кто придумал эту ебучую "сирену"?!" Из-под надвинутого до макушки одеяла показалась мужская ладонь и красивые пальцы, украшенные трендовым минималистичным маникюром, стали шарить по столешнице в поисках источника зубодробильного звука. Наконец, виновник острой боли в виске был обезврежен. Но как тут теперь уснуть? Да и зачем, неспроста ведь будильник заводил, значит, куда-то зачем-то все же придется пойти. Еще немного поворочавшись (ну а вдруг повезет и можно будет сон досмотреть) и поняв, что идея была провалом в самом ее зародыше, недовольно бурча показывается и сам хозяин комнаты, черных штор, беспорядка на полу и в голове и тринадцатого айфона с самым мерзким будильником в мире. Чтоб его, надо "арфу" обратно поставить. Хотя, хер проснешься под нее, пиликает что-то там себе и не слышно ни фига. Смирившись с тем, что придется покинуть столь желанный после трехчасового сна ортопедический матрас, он сел, свесив ноги с кровати, не раскрывая глаз. Еще пять минуточек, честно... Противное солнце победило, просвечивая сквозь закрытые веки. Нехотя прищурившись, полусонный, он тянется к телефону. Так, 9 утра... Вопроса два: нахуя и зачем в такую рань куда-то идти? Заспанным взглядом было замечено облако сообщения из общей группы в Телеграм. Внутри поселилось неприятное чувство предвкушения самого сочного и стыдного пиздеца. Предчувствуя поток пьяных воспоминаний, с десятой попытки он все же заставляет face ID открыть завесу неизвестного. - "Дикие псы"... Какой идиот так переименовал беседу?.. Так, фотки, фотки, бла-бла-бла, какой-то видос... А-а, ха-ха, это Клязьма спиздил дорожные конусы. Это было после "Джипси"? Нет, "КД", вроде... Да поебать, все равно бухие все были... Стоп. Не понял. Это че за ава? Нажав на иконку с новой фотографией он впал в ступор. На барной стойке во всей красе - на коленях, без штанов, в косухе на голое тело и ковбойской шляпе - красовался ваш покорный слуга, с удовольствием подставляющий рот под струи льющейся из бутылок двух текила-герл той самой коварной огненной воды. - О-ху-еть... Воспоминания о бурной ночи заставили вновь погрузиться в них, неприменув напомнить о себе адской болью в висках. Недовольно поморщившись и потерев болевую точку пальцами (как будто это поможет), он продолжил погружаться в поток свеженастроченных посланий. Уведомления от ночных компаньонов в рейде по злачным заведениям Москвы сквозили нарочитым позитивом. ПАРХАва.медовая: Эй, бро, утречка!!!))))) Как спалось?) Gacha_Ucha: Доброе утро всем!!) Погода супер, может на вейк сегодня? Сектум ~ Сетунь: Приветули:* Ой, так странно, даже голова не болит, хотя спала всего ничего. Ну, доброе утро, страна! ZaeBitza: Да-да! Все проснулись, потянулись, улыбнулись!^^ " - Вот сволочи," - с улыбкой подумал тот, кому все эти милости сейчас казались самым грубым плевком в лицо его изможденному состоянию. Немного подумав, он влился в этот наполненный радугой и единорогами диалог. YAU$A: Убейте меня кто-нибудь... Не прошло и нескольких минут, как прилетел ответ. ПАРХАва.медовая: О-о, кто очнулся, ты там живой? Сектум ~ Сетунь: Привет, семечка)) как ты? Нога не болит? Последний вопрос ввел его в ступор. С опаской покосившись на болтающиеся над полом ноги, он обнаружил огромный синяк на правом колене. Осторожно дотронувшись до него, скривив губы, понял, что лучше его вообще не трогать в ближайшие несколько дней, вернулся в беседу с кучей новых вопросов. YAU$A: Эмм... Болит. А когда это я так? И где? Че было вообще? На этот раз никто не спешил удовлетворить его любопытство и это... наводило на определенные мысли. В ожидании ответов, глядя в одну точку, он догрыз уже итак наполовину отколовшийся на большом пальце гель-лак с наклейкой Дракена. "Эх, пока, Рюгуджи-сан." Звук уведомления вернул его внимание к экрану телефона. Выплюнув куда-то остатки от покрытия, он погрузился в омут истин. ZaeBitza: Ну так ты это... Хотел сальтуху сделать, но, как видишь, неудачно :/ Gacha_Ucha: Да как сказать, неудачно, живой вон вроде, ахах /// Klyazzzzzzzma ///: Лох потому что. Последнее полоснуло ножом по самому дорогому, что обычно люди отнимают у котов, когда те забывают о правилах пользования лотком. Собрав в кулак все начинающие трезветь мысли и покопавшись в картотеке самых стыдных поступков задевшего его самолюбие друга, с ехидной улыбкой написал: YAU$A: Здаров, Князьма. Жаль, что ты так и не подавился той пробкой от вина, мир стал бы чище. Кстати, верни мои трусы, извращенец. И кстати - иди нахуй. Довольный собой, он отложил телефон, не заметив молниеносного: "Сам иди нахуй, пидор," и подошел к зеркалу, чтобы оценить масштабы разрушений. В отражении он увидел типичного солиста группы Maneskin после максимально бурного концерта: ранее педантично разделенный ровно пополам черно-белый сплит напоминал неудачное мелирование в периферийной парикмахерской у потомственного мастера тети Любы; обожаемая тушь от YSL, видимо, в какой-то момент решила тикать с той вечеринки, обернувшись жирными потеками в духе самой драматичной из всех королев драмы этого мира; бывший накануне идеальным угольно-черный смоки превратился в однородную маску Бэтмена... Ну, что сказать, секс во плоти. Он усмехнулся, глядя на себя: - Ну что, доброе утро, лапуля. В дверь осторожно постучали. - Да? - недовольно крикнул он в никуда, давая зеленый свет войти тому, кто за дверью. На пороге комнаты оказался бог. Или самый натуральный вождь индейского племени. Да, так вы бы могли подумать, стоило хоть раз увидеть этого человека. В смысле, кота. Ну, как повезет. - Ну что, готов?... А ты почему еще голый?! От неожиданной постановки вопроса ватный диск, смоченный мицелляркой, шлепнулся на туалетный столик. - Блять... В смысле, "готов"? Мы куда-то идем? - Яуза, ну ё моё! - начал закипать тот, кто вторгся в его покои в столь ранний час.***
Таки да, друзья. Сейчас вы находитесь в доме/пентхаусе/дворце/резиденции (нужное подчеркнуть в зависимости от вашего вайба) московских рек. Живут вместе, потому что... Потому что могут. И потому что, вроде как, родня, пусть и названная. Посмотрите налево. Вы можете наблюдать воплощение реки Яуза, как вы уже поняли. Появившись на свет изначально в кошачьем обличии, от природы он получил не только черно-белый окрас и ядовито-зеленые глаза, но и такой же ядовитый, пресквернейший, препротивнейший и просто мерзкий характер. В своем "родном" теле появляется он очень редко и неохотно. Ну а что? Человеком быть намного прикольнее: тут тебе и общение, и гулянки, и куча классных тусовок, еды, одежды, в конце концов! Голым ходить это ж вообще срамота! (Да-да, а лакать текилу почти в неглиже - верх целомудрия...) Надо сказать, человеческое его воплощение выглядит очень даже ничего. Можно сказать, ОГО-ГО, как ничего. Ах, сколько разбитых вдребезги девичьих (и не только) сердечек уже у него на счету... Легендарный Казанова в той самой сторонке от нервного срыва скурил бы уже целый блок. Ну, там и было, от чего. Большие зеленые глаза с вертикальными кошачьими зрачками, длинные пушистые ресницы, маленький носик, о котором грезят посетительницы пластических хирургов, обворожительная улыбка с белоснежными острыми клыками. Он даже всерьез стал задумываться о карьере модели, уже в тысячный раз слыша такое предположение от его очередных знакомых и воздыхателей(-ниц). Но этот характер... Оторви и выбрось, называется. Ему нет равных в искусстве подъеба и черного юмора, некоторые выходки приводят в вертикальное положение каждый волосок в шерсти его брата (к которому мы обязательно подойдем), а об его язвительности ходят легенды. Что сказать, у многих друзей он так и записан - Язва. Сначала они отмахивались, мол, "ой, да впопыхах переименовывал", "Т9 - штука такая, сам понимаешь" и так далее. Верилось в это, конечно, с трудом, но ни коем образом его не задевало. Даже наоборот. Об его недостатках можно еще много чего сказать. Но не лучше ли поговорить о достоинствах?... Впрочем, это уже совсем другая история. Но одно можно сказать абсолютно точно: брата он обожал. Для него он был тем самым "хёном", на которого ровнялся и ровняется до сих пор. Тот, кто вечно вытаскивает его из самой жопы, кто всегда подскажет и научит, отвезет, когда опаздываешь, накормит, напоит... Кстати, об этом...***
- Глинка, ну че ты с утра пораньше, объясни нормально, я нихера не соображаю, - недовольно буркнул Яуза, продолжая лениво стирать последствия техно-рейва. - Я тебе вчера десять раз говорил, ай, бл! Да когда же ты уже уберешь свой свинарник! - чертыхнулся Неглинная, спотыкаясь об горку наваленной одежды и... внезапно выкатившиеся из-под тряпичного укрытия пустые бутылки от разнообразных видов алкоголя. В отражении зеркала Яуза увидел произошедшее и осторожно положил использованный диск на столик. Сердце неприятно ёкнуло. Он увидел, как брат медленно поднимает на него раскалившиеся до ярко-желтого цвета глаза.***
Ну что ж, самое время познакомиться со вторым участником этих событий. Перед вами - река Неглинная, точнее, лучшее ее воплощение, да простит нас его природный облик в виде огромного черного мейн-куна с огненно-желтыми глазами. Ему стоит уделить особое внимание. Нельзя сказать, что тот или иной вид нравился ему больше другого. Точнее... ему просто было все равно, кот он или человек. В обоих случаях выглядел он сногсшибательно, чем вызывал детскую зависть Яузы, который всю жизнь пытался быть похожим на него хоть чем-то. Что мы знаем о реке Неглинная? Первое, что приходит в голову - она скрыта под землёй вдали от людских глаз. И эта нелюдимость, закрытость и некая загадочность как нельзя лучше описывают этого красавца. Справедливости ради, стоит отметить, что в кошачьем облике он появлялся нечасто из-за нескольких случаев, когда во время прогулки его часто принимали за сбежавшего домашнего любимца и пытались поймать: не важно, с благой ли целью, чтобы вернуть предполагаемому хозяину, или же оставить себе. Кот-то роскошный, красивый, такие просто так по улицам не бегают. По молодости он от любопытства позволял людям приблизиться к себе и даже потрогать. Конечно, интересно же, столько лет просидел под землей, ничего не видя из мира под солнцем, а тут - новые впечатления, ощущения, существа. Но жизнь и любовь к свободе и независимости научили его обходить двуногих стороной: неизвестно, что им взбредет в голову. Он сам для себя решил, что лучше ему будет в облике человеческом. Так меньше рисков быть пойманным и больше вероятность того, что к нему будут проявлять повышенное внимание. Ох, как же он ошибался... На первых порах, когда он только учился существовать на равных правах с людьми, то открыл для себя дорогу в спортзал. И настолько ему понравилось то, что там к нему никто не лез, не задавал ненужных вопросов, не пытался вторгнуться в личное пространство, что стал проводить там большую часть своего времени. Не просто так, конечно - тренажеры ведь не для красоты там стоят. Начались длительные тренировки. И ему было в кайф по несколько часов тягать железо и заниматься бегом, это все было сродни медитации. А однажды, отдыхая между подходами, он увидел, как группа мужчин с непонятной экипировкой направлялись в отдельный зал. Любопытство взяло верх и когда мужчины скрылись за дверью, он подошел к ней и прочел надпись на табличке: "Зал для занятий смешанными единоборствами". В тот же момент из зала начали доноситься звуки ударов и тяжелые вскрики. Уж чего-чего, а насилия он не любил и прибегал к нему только в самых крайних случаях, позже узнаем, каких. Подумав, что там происходит что-то неладное, Неглинка заглянул внутрь. И обомлел. Этот зал выглядел как мечта: повсюду висят боксерские груши, пол выложен матами, а в центре выстроен небольшой ринг для спаррингов. Увидев его потрясенное лицо, те самые мужчины спросили, хотел бы он присоединиться к их группе по тренировкам и тот, не думая, согласился. Он чувствовал, что это его. И недаром: спустя всего полгода он смог выступать на соревнованиях довольно высокого уровня, поражая тренера своими способностями к обучению, выносливостью, силой ударов и стремлением к победе. Упорные и долгие тренировки дали свои плоды. Он выглядел как настоящий греческий бог и часто ловил на себе восхищенные взгляды посетительниц и завистливые вздохи мужчин, мечтающих хоть на грамм выглядеть, как он. Вдобавок к шикарному телу, он имел красивую внешность, что было большим плюсом в его копилку. Ему нравились его длинные волосы, которые придавали ему вид настоящего воина-индейца. На досуге он часто увлекался историей различных народов, чтобы узнать побольше о том, кто же все-таки такие они - эти люди и как они прошли тот долгий путь от XVIII века, когда он видел их в последний раз, до настоящих дней. Наткнувшись на историю коренных народов Америки, он завороженно глядел на старые фотографии времен "золотой лихорадки", с интересом рассматривал тотемные татуировки и вскоре украсил себя такими же. Многие пытались познакомиться, флиртовали, но он вежливо и учтиво отказывался. Не потому, что считал их недостойными себя, а потому, что был слишком... скромным. Да, при всем его роскошном внешнем виде он продолжал быть тем же замкнутым и жутко стеснительным котенком. Когда же в его жизни появились эти два сорванца - Яуза и Москва - он приобрел многие другие прекрасные качества: ответственность, заботливость, умение успокоить, решительность и готовность всегда прийти на помощь и защитить. С младшими он был и мягок, и строг, когда того требовалось, частенько разнимал их детские драки, терпеливо и спокойно объясняя, что можно и что нельзя. По мере того, как они росли, ко всему этому далеко не полному списку прибавилось еще одно, пожалуй, одно из самых важных - стрессоустойчивость. К слову, младшие были разными, как огонь и вода. Если с Москвой, так как она все же девочка, было обращаться намного проще, то Яуза... Это Яуза. Не хватит и всех пальцев, чтобы пересчитать, сколько раз он испытывал его на прочность: то разожжет костер посреди дома, чтобы устроить пикник, то залезет на дерево с осиным гнездом. Последнее очень ярко отпечаталось в памяти. Представьте: сначала поиски этого сорванца по всему дому и окрестностям, затем операция по снятию с дерева, совместное падение (довольно болезненное) с братом и осами, обрабатывание укусов, зареванное разбухшее лицо Яузы, когда все неимоверно чесалось. Как Неглинка тогда смеялся и как Яуза на это обижался. Словом, Москва не доставляла таких проблем, всегда будучи более самостоятельной, когда за вторым нужен был глаз да глаз. В период его взросления к шишкам и синякам прибавились проблемы посерьезнее. Конфликты в школе, плохие компании, сигареты в небрежно кинутом рюкзаке, затем и поздние гулянки и возвращения с них с многоговорящем запахом перегара. Яуза становился все более колючим и диким; при малейшем конфликте или чувстве, что все идет не так, как он того хочет, закатывались скандалы с криками и хлопаньем дверей. Чтобы удержать в доме хоть какое-то подобие пресловутого "худого мира" приходилось максимально осторожно сглаживать острые углы, подбирать слова, чтобы не усугубить и без того несладкую ситуацию. Иногда это удавалось, иногда нет. Вскоре Яуза стал более самостоятельным, хотя это не мешало ему влипать в дурацкие и часто опасные истории. Из которых кто его вытаскивал? Правильно, тот самый: "Алло, Глинка? Кажется, я в дерьме, приедешь?" Было много разных историй, далеко не самых позитивных. Яуза был тем, кто слепо следовал девизу :"В жизни нужно попробовать все!" Это были и алкоголь с сигаретами, и вещества, и мелкие, слава богу, криминальные ситуации, из которых, слава, опять же, тому самому богу, он выходил сухим из воды. Ну, почти всегда. Да и неизвестно, все-таки богу-то слава, или же ангелу-хранителю с битой и в боксерских перчатках.***
На крепко сжатых руках Неглинной набухли вены. Опять. Этот засранец опять начал творить какую-то хуйню.***
Больше всего Неглинная ненавидел быть в неведении. Скажете, "меньше знаешь - крепче спишь", но от этого как раз-таки становилось намного хуже. Да, он прекрасно понимал, что брат далеко не святой, что рано или поздно он пустился бы во все тяжкие разгульной и свободной людской жизни. Каждый раз, когда Яуза, напевая очередной засевший в голове трек, носился по дому, наводя марафет перед тысячной тусовкой, он хмуро наблюдал за всем этим, предполагая, что на этих сборищах происходит. И слава богу, что тот бы ни за какие коврижки не стал бы тащить с собой старшего туда под предлогом расслабиться и повеселиться, иначе уже после пяти минут пребывания там он бы уже тащил его за шкирку обратно домой. Неглинная, может, и хотел бы запереть его под домашним арестом, чтобы уберечь от всякого дерьма, но разве же его в четырех стенах удержишь? Да и пары визитов в комнату хватило, чтобы выцепить взглядом вреди всякого барахла, побрякушек и шмоток довольно внушительную коллекцию разнообразного колюще-режущего и травматического оружия: ножи-бабочки; простые и охотничьи ножи; заказанные когда-то экземпляры японских сюрикенов, метательных клинков, дротиков; на специальных крюках на стене висели нунчаки, которые ему достались в подарок от их общего начальника Михаила Юрьевича после его поездки с делегацией в страны Дальнего Востока. Возглавлял это все потрясающей красоты коллекционный образец настоящей японской катаны ручной ковки. Яуза обожал ее. Частенько можно увидеть, как он любовно протирает ее от пыли, аккуратно, чуть дыша, снимая с крепежей над изголовьем кровати; рассматривает замысловатые узоры на лезвии, чуть касаясь повторяя их кончиками пальцев, будто пребывая в легком трансе. И зная взрывной характер младшего и его склонность к сумасбродным поступкам, неизвестно, что он мог бы сделать в пылу бурлящих эмоций среди всего этого богатства первым, что попадется под руку. Об этом думать даже страшно. Оставалось только надеяться, что для такого поступка тот слишком туслив. Неглинная понимал, что делать с этим что-то точно надо, но вот вопрос - где найти выход из ситуации, которая сама за себя говорит: "Одним выстрелом двух зайцев не убьешь"? Горько было осознавать, что брат убивает себя сам, все глубже увязая в этом болоте, но еще страшнее, что, протянув ему руку помощи, он не протянет свою в ответ, пока его жизнь не приложит по голове сокрушительным ударом и не наступит прозрение. Положение казалось совершенно безвыходным, куда ни глянь. Он не считал брата совсем уже конченным существом и где-то в глубине души надеялся, что тот осознает весь ужас происходящего и поймет, что это - путь в никуда. Так как же помочь тому, кто в этой самой помощи не нуждается? В поисках ответа на этот вопрос он всегда заходил в тупик. Очень хотелось бы уберечь от такого дурного примера Москву, "его маленькую принцессу", как он любил говорить. Во время очередного исчезновения Яузы на рейд по километровому списку злачных мест, он не спал до самого его возвращения, волнуясь о том, в каком состоянии тот придет на этот раз и не разбудит ли Москву своими пьяными выходками. Меньше всего хотелось бы, чтобы она это увидела. Поэтому, он в глубине души был в чем-то рад, что раньше пяти утра тот не заявится точно. Хотя, радоваться тут по-сути и нечему. Скрывать брата от сестры... Абсурд, конечно, но для нее то самое неведение будет лучшем вариантом. После одного случая, когда Яуза обнаглел совсем до предела и притащил с собой своих пьяных в хлам товарищей, под всеобщее ржание на всю улицу, с несколькими многообещающе звенящими пакетами, он благодарил судьбу, что никак не мог заснуть в ту ночь и сидел в гостиной на первом этаже с какой-то скучной книгой. После первого звонка в дверь поспешил открыть, иначе начали бы долбиться и точно разбудили бы сестру. Не хотелось бы оказаться на месте этой компании в ту минуту: Неглинная при своих габаритах, росте, жестких чертах лица и свирепом настрое выглядел устрашающе, глядя на них сверху вниз. Он просто молча стоял без единого намека на рукоприкладство, вкладывая угрозу максимально в свой взгляд и этого хватило, чтобы нежданные гости обделались, как следует. Все же нашелся кто-то особо смелый, попытавшийся прорвать эту оборону для доступа в "хату", однако Неглинная быстро умерил его пыл, одним быстрым и четким ударом спустив его с лестницы. Смелых больше не нашлось. Почуяв, что пахнет жареным, остальные решили быстро ретироваться. Кто-то на пьяную голову начал придумывать тупые бессвязные оправдания, кто-то вовсе просто молча попятился к ступенькам, не сказав ни слова. Оставшись вдвоем, Неглинная долго смотрел брату в разъезжающиеся глаза. Тот в привычной ему манере, включив всю свою наглость, попытался протиснуться между крепким телом брата и дверным косяком, прижав к себе черный звенящий пакет. Однако, попытка провалилась. Он выглядел по-настоящему жалко: невменяемый, на еле стоящих ногах, потрепанный и местами грязный, однако взгляд его выражал: "Ну, и что ты мне сделаешь?" Неглинная молча вырвал из его рук пакет. Яуза попытался противиться, но под испепеляющим взглядом брата пришлось отступить. Прислонившись к стене, плывущим взглядом он наблюдал за его действиями. Старший, все так же не сказав ни слова, доставал одну бутылку за другой и, не прерывая зрительного контакта, поочередно разбивал их об пол. В тот момент он даже не подумал, что это могло было быть слишком громко. Накипело. Слыша удар за ударом, Яузе казалось, что стекло разбивается об его голову. Когда батарея подошла к концу, Неглинка крепко подхватил его под локоть, затаскивая в квартиру. Когда дверь закрылась, Яуза оказался прижатым к стене с сомкнутыми на горле в стальной хватке пальцами практически без доступа к кислороду. - Только попробуй что-то вякнуть, я тебе печень вырву и заставлю сожрать без соли и хлеба, понял? - прошипел старший над самым ухом, все так же с силой прижимая его к стене. Ослабил он хватку лишь тогда, когда Яуза перестал брыкаться и начал понемногу закатывать глаза. Поморщившись, Неглинка с презрением фыркнул и отпустил горло, оставив на нем узор из ярко-красных следов от своих пальцев. Младший мешком упал на пол, пытаясь отдышаться и потирая свежие отметины. Он не издавал ни звука. Видимо, начал трезветь. Пробыв какое-то время в молчании, Неглинная устало потёр глаза и хрипло сказал: - Пулей в ванную. Жду тебя в гостиной. Они проговорили до самого рассвета. От недавнего яда Яузы не осталось ни следа. На диване сидело нечто сжавшееся в комочек, от стыда не смеющее посмотреть брату в глаза. Неизвестно, сколько ещё продолжался бы этот непростой разговор, но его прервала открывшаяся дверь в комнату Москвы. Неглинная в этот момент что-то вещал, пока не понял, что брат смотрит не мигающим взором куда-то вбок от него. Он обернулся и увидел на пороге открывшейся комнаты сестру, сонно потирающую глазки. Старший натянул что-то наподобие неловкой улыбки. - Доброе утро, принцесса. Выспалась? Москва многозначительно зевнула и прошлепала босыми ногами до братьев. Неглинка легко поднял ее на руки и усадил к себе на колено. Малышка все ещё не проснулась окончательно и сонно пробормотала: - Не-а… А вы что, совсем-совсем не спали? Братья многозначительно переглянулись, будто говоря друг другу взглядом, мол, не стоит ничего комментировать. Яуза ярко улыбнулся, обнажая белоснежные клыки, сверкая новыми скайсами. - Ну что ты, мы просто тоже рано встали, ждали, пока ты проснёшься. - Ага. Ну, беги, умывайся и будем завтракать, а то в школу опоздаешь. Неглинная легко чмокнул сестру в щечку и опустил на пол. Москва, продолжая отчаянно бороться со сном, направилась к Яузе. Оперевшись обеими руками о его колено, на носочках потянулась и оставила на кончике его носа волшебный в своей простоте и трогательности детский поцелуй. Наконец, почёсывая спутанные ото сна светлые локоны, она скрылась в ванной. Проводив ее взглядами, братья снова мысленно вернулись к предмету своего диалога. По праву старшего в этом доме, Неглинная закрепил жёсткое правило: в их доме не место алкоголю, наркотикам и прочим атрибутам маргинального существования, надеясь, что этот из ряда вон выходящий случай оставит в мозгу Яузы хоть какой-то отпечаток. Но, видимо, тому ничего не стоило с легкостью его игнорировать. И вот, история повторяется. Только теперь ему далеко не 300 лет и за свои действия ни перед кем он отчитываться вроде как и не обязан. Вырвавшись из-под тотального контроля брата, лишь почуяв, что тот с годами стал постепенно стал отпускать вожжи, всю эту феерию спирта с радостью и энтузиазмом он в себя вливал почти ежедневно и по нескольку раз. Просто потому, что нравится. Нравится это чувство расслабления, веселья и все тут. Но, как ни крути, тот случай все же отложился у него в подкорке, поэтому, приходилось наслаждаться всем этим в тайне от брата. Почему он делал это в комнате, когда тот мог спокойно в нее войти и увидеть? Да потому, что он не раз говорил, что в этом чистилище невозможно пробраться хоть куда-то, не наступив в какую-нибудь дрянь. Это был как раз тот случай.***
Неглинная стал медленно приближаться к нему тяжелой поступью. Некогда светлые янтарные глаза горели угрожающим пламенем. - Так. Спокойно, - Яуза поднял руки перед собой в успокаивающем жесте, отступая спиной к кровати. - Ты опять дурью маяться начал? Ну сколько можно-то, блять, а?! Сколько было разговоров и, значит, все впустую?… Яуза, чувствуя, что брата сейчас лучше обходить за километр, продумал гениальную стратегию отступления: запрыгнуть на кровать и пулей ретироваться в ванную. Во время пламенного монолога Неглинной первую часть удалось успешно осуществить. Но то, что он услышал дальше, заставило его замереть. Брат тем временем продолжал. - ... Неужели в голове сплошная пустота? Лучше бы что-то полезное пил, кефир тот же самый. Да, не всем нравится, но уж лучше, чем дрянь эта. Вообще, что за образ жизни ты ведешь? Ни целей, ни планов, все куда-то в пустоту, ну так же нельзя... Слушая все это, Яуза почувствовал, как недавнее раздражение постепенно переходит в неприкрытую злость. В одно мгновение в голове что-то щелкнуло, руки сжались в кулаки и застыли в мертвой хватке, заставляя чувствовать, как ногти впиваются в ладони. Ранее нервная улыбка превратилась в злобный оскал. Его понесло. - Блять, да потому что я ненавижу ваш этот ебучий кефир! Заебало! Все заебало! Заебали ваши ежедневные нравоучения! Заебали ваши вечные претензии: не делай то, не делай сё, туда не ходи, с этим не общайся! С самого детства так! Что ни сделаю - вечно я плохой, вечно наказан, так давайте меня вообще вышвырнем, раз я такая дрянь! ЗАЕБАЛО! Вы что мне, мама с папой родные?! Сколько можно меня учить, как проживать свою жизнь? Вы меня совсем не знаете! Ни ты, ни Москва ни хуя не знаете! Вы, блять, даже и не пытались никогда узнать, что у меня творится внутри. Да я каждый день жалею, что вообще появился на этот ебанный свет! Все, хватит! Не нравится - уйду нахуй из этого дурдома! Не думая, что вторая часть его плана по спасению от горячей руки брата осуществится таким образом, он вылетел из комнаты, с треском хлопнув дверью, оставляя ошарашенного старшего посреди захламлённого пространства. Заперевшись в ванной, он включил мощный напор обжигающе-горячего душа. Нормальному человеку под такой температурой проще свариться, чем помыться. Яузе же это доставляло будоражащие ощущения, даже если сердце, подорванное разгульным образом жизни, подавало тревожные звонки. Он часто падал в обмороки, но это никак не заставляло его задуматься о том, чтобы больше так не делать. Наоборот, в глубине души он надеялся, что каждый раз просто станет последним, если он ударится о бортик ванной во время очередного падения. Это было сродни мазохизму с одной стороны и отчаянное желание обратить внимание к настоящему себе, запутавшемуся и напуганному, с другой. Он залез под струи обжигающей воды, подставляя под нее уже и без того мокрое от выступившей влаги лицо. В какой-то момент тихие слезы превратились в рыдания и он просто осел по холодной плитке на дно ванной, обхватив колени руками. - Я никому не нужный мусор...