На закате

— Эй, Флаттершай! — крикнула подруге Пинки, волосы которой красиво развевались на свежем дуновении нежного ветра. — Иди-ка сюда! Я тебе такое покажу!.. — Секундочку, пожалуйста, — как обычно, почти шепотом ответила Флаттершай, поднимаясь в горку и пару раз споткнувшись о кочки и незаметные в высокой молодой траве камушки. Пинки, раскинув широко руки, словно стараясь обнять воздух, ветер, саму природу, стояла на вершине холма, широко улыбаясь. Ее пухлые яркие розовые губки приоткрыты, всегда веселые и полные жизни глаза широко раскрыты навстречу приключениям. Когда Флаттершай, отдышавшись, поравнялась с подругой, та весело засмеялась, схватила ее за плечи и обняла крепко со спины, неудачно положив руку на маленькую упругую грудь. Вид отсюда открывался шикарный: на розовом пастбище-небе паслись овечки-облака; на линии горизонта бледнела вереница гор, а багровое солнце медленно заходило за них, как будто бы прячась от любопытных глаз влюбленных; на холмах расцветали самые разнообразные простые и потому прекрасные полевые цветы; на небе зажигались первые, пока ещё блеклые звездочки. Хотелось лечь на траву и бесконечно долго смотреть в это прекрасное небо, дышать чистым свежим воздухом в полную грудь и радоваться тому, что ты всё-таки существуешь на этой планете, под этим солнцем. — Правда, это просто потрясающе? — спросила Пинки Пай у своей подруги, поглаживая ее по груди безо всякого намека, однако стеснительная Флаттершай неверно восприняла ее действия и оттого так сильно раскраснелась, что и ежу стало бы понятно, что она в этот момент чувствует. — Невероятно! — обратилась она к подруге. — Я бы тут построила себе новый дом и каждый день любовалась бы закатом и рассветом! Мне так нравится смотреть на солнце! Оно такое… такое! Ну, такое! — Да, да… — неловко ответила та, уткнув взгляд в рыхлую плодородную землю. Ох, как жаль, что эта земля когда-нибудь да станет обычными полями, распаханными человеком для своих нужд. — Я замерзла, — призналась она, — давай пойдем… — Нет-нет-нет! — воскликнула Пинки горячо. — Какой домой! Все самое интересное только начинал! Давай я тебя согрею! Муа! — и оставила поцелуй на ее розовой от смущения щечке. Флаттершай вся вспыхнула, попыталась сделать шаг назад, споткнулась об очередной торчащий из земли камень и едва не упала — упала бы, если бы Пинки вовремя не схватила ее за руку и не прижала к себе, а следом заключила в теплые дружеские объятия. Флаттершай стояла лицом к Пинки. Романтичное заходящее солнце за ее тонкой спиной, розовые небеса, кучевые облака, цепь бледных гор и шелест высокой травы. Как красива… она?! Ох, эта мысль была слишком неожиданной для самой Пинки, но все же с ней она быстро примирилась. Захотелось обнять свою лучшую подругу — и она сделала это. Флаттершай вся была уже на изводе, ей хотелось, чтобы все кончилось немедленно, или чтобы это продолжалось вечность… ведь в ее хрупком, но большом сердце было место и для любви к Пинкамине Диане Пай. Они обнялись вновь, затем Флаттершай вдруг заплакала — столь сладкими показались Пинки ее слезы, ведь она понимала их истинную причину — от избытка нежных чувств к кудрявой и всегда веселой подруге. Они аккуратно сели на колени, затем легли на траву, не боясь — не думая! — ни о каких насекомых и острых камнях. И им повезло: ничего из этого не оказалось под их спинами, точнее под спиной Флаттершай, ведь Пинки решила занять верхнюю позицию. Сама не понимая, что она делает, она стала, словно одержимая, нежно целовать подругу в розовые нежные щеки, чистый лоб, тонкий и аккуратный курносый носик, шею, ключицы, ласково, совсем не больно, даже приятно покусывать нежную кожу ушек. От одежды они не решили отказываться — ни одной из них не пришла такая грязная мысль: посмотреть на кого-либо голого — и потому продолжили свое занятие в ней. Через тонкую, едва ли не прозрачную ткань голубого, под цвет кристально чистых глаз Флаттершай, платья Пинки слегка помассировала нежные, словно лепестки молодой розы, выпирающие соски. Затем рука сама собой скользнула под короткую юбку, которую в походе то и дело игриво поднимал шаловливый ветер. — Пинки, — прошептала, задыхаясь от слез, Флаттершай, когда та нащупала самое чувствительное для каждой девушки место своей приятной мягкой рукой и пальцами стала аккуратно, боясь сделать больно, поглаживать его. — Пинки… — Тебе нравится наша игра? — весело спросила она, но ответа нет последовало, как минимум в форме слов; ответом на сей раз служил сладкий стон, такой же приятный для слуха, как и ее слезы любви к подруге. — А если я сделаю так? Флаттершай громко вскрикнула — в нее вошёл один палец. Это уже было чересчур, но он начал упорно, но нежно двигаться, отчего по телу разливалось приятное тепло. Девственное прекрасное тело впервые принимало в себя что-либо; от этого становясь вдвойне чувствительнее, Флаттершай едва не потеряла себя от удовольствия и страха. Нет, нет! Страха тут быть не может: она точно любит ее. Да, любит. Прямо сейчас, в этот миг, она впервые чувствует, как сильно хочет свою подругу. Для Пинки все стало игрой. Ей просто нравилось смотреть, как по-кошачьи извивается под ней Флаттершай, как она стонет, умоляет прекратить и продолжать, ни за что не останавливаясь. Такое ее поведение было для Пинки в новинку, и ей определенно доставляло удовольствие наблюдать за этим. Нежно поглаживая самую чувствительную точку, Пинки с удовольствием смотрела в красное от смущения и удовольствия лицо подруги — теперь даже возлюбленной! — и откровенно наслаждалась этим милым видом. Розовые волосы растрепались по траве, голубое платьице совсем не скрывает откровенных мест, худенькие длинные ножки разведены в стороны, а между них сидит она, Пинки Пай. Вдруг Флаттершай так громко вскрикнула, что даже Пинки стало не по себе, и та аккуратно вынула тонкий палец, доставивший столько удовольствия подруге. Та встала с земли, слегка отряхнулась от приставших комков, стыдливо поправила платье, натянув его куда надо, и посмотрела, вся красная от стыда, в лицо подруги. Та понимала ее эмоции вполне, и ей льстило, что она смогла доставить удовольствие близкому человеку. — С… спасибо, — начала нежным шепотом Флаттершай, — за все… ты такая милая! Спасибо, спасибо тебе! Я люблю тебя! — И я тебя, солнце! Сладкий поцелуй.