Икар сжигает крылья

      Бешенные глаза майора, вбежавшего в кабинет и тут же принявшегося за бумаги, неподдельно заинтересовали весь отдел.       Дверь повторно отворилась. Локи. Шульга покосился на него, на коллегу, и понял: новые показания сдвинули расследование с мертвой точки.       — Еще что-то вспомнил? — спросил майор, оторвавшись от писанины.       — Не, мэн. Я все выложил, — улыбнулся мужчина. — Я к Подполковнику.       — К Шульге?       — Он меня послал дать показания.       — Кстати о показаниях, — майор резко повернулся к коллеге. — Кость, почему про вчера ничего не рассказал?       Майор смотрел непривычно напористо и серьезно. Бросив быстрый взгляд на стоящего у двери хиппи, Шульга буркнул:       — Забыл.       — «Забыл»? Темнишь, Кость… Потом тоже показания дашь. А ты проходи, не задерживайся.       Получивший разрешение Локи быстро приблизился к столу Шульги и присел на стул для посетителя. Опер пробежал глазами по его хитрому лицу и отвел взгляд.       — Все сделал, как ты просил, мэн, — нарочито громко заявил хиппи, бросив на пол пакет и запнув его под стол. — Мой долг исполнен? Свобода?       — Свобода. Можешь возвращаться к своей стае…       Рука легла на стол. Локи склонился чуть ближе. На вопросительный кивок расцвела сдержанная улыбка.       — Ты сегодня как всегда работаешь?       — А тебе-то что?       — В гости хотел позвать.       Шульга смотрел в упор. Хитрый и ловкий Локи теперь источал открытость и прямолинейность.       — Не чужие же теперь люди, — он забавно свел брови. — После смены сразу приходи. Рад буду.       — Я… Кхм, хорошо.       — Ну, бывай, мэн.       И, помахав из дверного проема рукой, Локи исчез. Задумчиво хмыкнув под нос, Шульга полез к пакету с возвращенным кителем.       Прийти в гости сразу после смены не получилось — воспитание не позволяло идти с пустыми руками. Поднявшись на нужный этаж, Шульга взглянул на перевязанный бечёвкой небольшой торт, яро расхваленный суетливой продавщицей, и постучал.       — Заходи!       Он вошел и с порога принялся удивляться: в воздухе не оказалось тяжелых запахов благовоний, а пахло свежестью и чем-то съедобным. Пройдя в гостиную, Шульга оглядел открытую створку окна, из которой приятно лился вечерний воздух, не воняющие ядовитым парафиновые свечи, вроде даже убранный беспорядок по периметру. Очень странные ощущения, словно попал не туда.       — Кость?       Локи что-то вытворял на кухне — что-то шипело и лилась вода.       — Да.       — Ты пока располагайся. Сейчас, бизнес разгребу…       — Хорошо.       Еще раз неуверенно оглядевшись, Шульга поставил на стол презент, потом подумал и решил отвязать некрасивую бечевку с цветастой картонной упаковки. Затем бросил на спинку дивана сложенный китель, снял и положил сверху фуражку. Сел. Задумчиво уставился на новые свечи, на коробку. Снял коробку с торта и положил ее у ножки столика.       — Извини, что заставил ждать.       Они обменялись удивленными взглядами. Пока Локи рассматривал кремовые розочки на торте, Шульга бегал глазами от фартука на хиппи до тарелки в его руках. Наконец, хозяин квартиры ухмыльнулся и приблизился.       — Что ж… Приятно, — он кивнул на гостинец. — Пойду, тогда, еще посуды притащу.       Он поставил дымящуюся тарелку перед опером. Это оказалась яичница-глазунья с помидорами, на краю тарелки сиротливо лежала горбушка белого хлеба и вилка. В проголодавшемся животе работника органов сразу появилось оживление.       — Ты специально для меня это делал?       — Надеюсь, что не отравлю, — признался Локи, направляясь вновь на кухню. — Давно не готовил — повода не было.       Ужин Шульге понравился.       — Вкусный, — заметил Локи, отправляя в рот очередную порцию торта. — Не пожалели красителей с усилителями вкуса.       Хиппи, явно не балующий себя подобными сладостями, смаковал каждую ложку. Шульга же, по-уставному быстро покончив с приемом пищи, смотрел на огоньки свечей и задумчиво курил.       — Нравятся свечи?       — Угу. Не воняют.       — Специально купил... Показания пригодились?       — Еще как, — Костя поднял глаза к собеседнику. — Из общей информации мы отмели добрую часть ненужного, поиск сузили… Ты еще меня сдал с потрохами, мне пришлось рассказать про нападение и слежку…       — Тебе помогут?       — Да какой. Времена сейчас не такие, чтобы каждому менту — хоть и подполковнику — охрану приставлять. Сам слышал, наверное, куда катимся.       — А если меня в следующий раз рядом не окажется?       Непривычно было слышать такое беспокойство. Шульга, немного смущенный вопросом, поспешил перевести тему:       — Ты в программе защиты свидетелей теперь. Завтра переезжаешь на квартиру и сидишь там тихо, не высовываясь. И так до момента, как мы этих отморозков поймаем.       — Вот креза…       На вопросительно поднятую бровь Локи облизнул ложку от остатка крема и пояснил:       — Разве логикал защищать меня, когда свой же сотрудник…       — Это моя работа. Мой выбор. Знал, на что шел.       Локи с нотой сочувствия покачал головой. Поднявшись с кресла, он собрал всю грязную посуду и отнес на кухню, вернулся за тортом и снова скрылся из гостиницы. Шульга закурил вторую. Потянулся, вытянул ноги под столик, сполз в «полулежа», потом вспомнил про униформу и, снова сев ровно, расстегнул пуговицы рубашки. Расстегнул и закатал рукава. Со скрипом потер ладони. Все было хорошо, но что-то упрямо не давало покоя. Что-то упорно бередило мысли.       В комнату вновь вошел Локи. Медленно приблизившись, он задумчиво оглядел сидящего опера, после чего нагло забрал сигарету прямо изо рта и затянулся. Шульга промолчал, лишь неосознанно поджав губы и утонув в темных глазах с танцующими свечами в отражении.       — Какие крепкие сигареты ты куришь… — отрешенно бросил Локи.       — Тебе не кажется, что нам нужно поговорить?       — Определенно.       Сигарета затушилась в жестяной банке из-под кофе. Диван резко скрипнул от нервного движения сидящего. Пальцы сжались в кулаки и уперлись в мебель, когда Локи бесцеремонно уселся прямо на колени Шульге. Возмущение отпрянуло, стоило только Богу Огня улыбнуться. Это был настоящий Бог огня — и играющие в длинных волосах блики, и словно светящаяся изнутри кожа, и горящие драгоценностью глаза, и величественно возвышающееся лицо. Теперь все вопросы о происхождении прозвища рассыпались в пыль, оставив Шульге только восхищенно приоткрытый рот и участившееся сердцебиение.       — Я не хочу тебя ни с кем делить, Кость.       Даже голос показался уютным треском костра. Шульга быстро опустил глаза вниз, на чужие бедра и лежащие на них расслабленные ладони.       — Я согласен и на то, чтобы тебе не пришлось меня ни с кем делить, — вкрадчиво продолжил Локи. — Согласен быть только твоим, если ты согласен быть только моим.       — А как же ваша свобода? — открыто отозвался Шульга, подняв светлые глаза. — Это же добровольное рабство для вас. Для тебя.       — Огонь остается огнем и в камине, Кость. Главное — чтобы его жизнь продолжали поддерживать.       — Ты думаешь, я смогу?       Ласковые пальцы легли на нервно стиснутый кулак, огладили костяшки.       — Даже если ты не сможешь, я не стану тебя винить. Это мой выбор, и я знаю, на что иду.       — Моим салом мне же по мусалам, — вздохнул Шульга, уставившись в потолок. — Локи…       Пальцы сжали кулак, отчего тот нехотя раскрылся. Пальцы быстро переплелись и застыли в немой просьбе.       — Ты понимаешь хоть, в какую мы жопу с тобой попали? Я — опер, ты — хиппи. Мы вдвоем — мужики, в конце концов. Ты представляешь, что будет?.. Знаешь, сколько я жмуриков таких повидал на опознаниях? А знаешь, как с ними расправляются?..       — Знаю, — сдавленно ответил Локи, возвращая ладонь на свое колено. — Знаю…       Он отчаянно прикусил губу и уже собрался подняться, как горячая рука легла на щеку. Костя. Светлые глаза забегали по хмурому лицу с крайним трепетом, от которого неожиданно кончился воздух.       — Даже думать боюсь о том, что на их месте окажешься ты.       Притянув удивленного Локи к себе, Костя впился поцелуем в выразительные губы. С остервенением, с настойчивостью, со жадностью. Словно эти пленительные губы отбирают прямо перед носом. Пальцы зарылись в мягких волосах, так маняще струящихся по угловатым плечам. Локи схватился за милицейскую рубашку — снова опасаясь, что Шульга исчезнет из его жизни так же внезапно, как и появился. Снова мелькнет светлым воспоминанием перед глазами — и растворится в этом пресном воздухе.       Прервавшись от поцелуя, Костя бегло оглядел любимое лицо.       — Ты почему в моем кителе спал?       — Откуда ты…       — Он тобой пахнет.       Пораженный таким заявлением хиппи окончательно потерял самообладание — губы влажно прильнули к нежной коже шеи, заставив ее обладателя зажмуриться и хватануть ртом воздух. Ласки спортивного торса через майку оказалось безумно мало, и поэтому ловкие руки быстро залезли под нее, прокатываясь по выразительным мышцам, сводя их до истомного напряжения, до мелкой дрожи.       Шульга медленно погладил хиппи по бедрам, скользнул горячими ладонями под футболку. Тихо усмехнувшись, Локи выгнулся навстречу. Пальцы пробежали вверх по позвоночнику, отчего по коже рассыпались мурашки. Они вновь нашли губы друг друга. Вновь странное ощущение, что с каждым мгновением они все больше растворяются друг в друге, становятся чем-то единым и совершенно новым.       Оторвавшись от желанных губ, Локи быстро взглянул вниз, на свои ставшими тесными джинсы и точно такие же тесные брюки Кости. От еле заметной ухмылки последний смущенно нахмурился и сильней стиснул пальцы на бедре хиппи.       — Кость, хочешь кое-что интересней? — поднял горящие глаза Локи. — Мне есть что тебе предложить, я тебя ждал.       И, чтобы не оставить шансов отказаться, он огладил выступающий участок брюк. Шульга шумно потянул воздух носом.       — Мф… Д-давай…       Оставив в ложбинке меж ключиц поцелуй, Локи поднялся на ноги. Футболка ловким движением отправилась на пол, пальцы двинули замок вниз.       — Кость?       Пришлось приложить усилие, чтобы оторвать глаза от раздевания в свете свечей и подняться самому. Низ тела оказался удивительно тяжел, выразительно тяжел на контрасте с облаками в голове. Освободиться от одежды так же ловко не получалось: от переизбытка чувств пальцы не слушались. Брюки снялись одним неуклюжим движением вместе с трусами.       — Да что ты там копаешься!       Настойчивая хватка заставила потерять равновесие. Костя рухнул на диван прямо сверху на обнаженного Локи, который сразу же прильнул к нему в поцелуе. Пришлось стягивать с себя рубашку и майку вслепую, путанно отвечая на нежность.       Одежда опустилась на пол. Костя поднялся на руках, с наслаждением разглядывая будоражащую картинку растрепанных волос, рвано поднимающейся и опускающейся груди, приоткрытых ярких губ со срывающимся с них тихим дыханием. Так же завороженно смотрел и Локи на точеные мышцы, богатую россыпь родинок и еле заметных шрамов, на беспокойно блестящие глаза и непослушно вставшие дыбом волосы.       Хиппи потянулся к своим джинсам. Ловко подцепив карман пальцами, извлек презерватив и протянул Шульге.       — Вот. Фирма, сразу со смазкой.       Шульга уставился на блестящую упаковку, словно увидел такое впервые.       — Ты… Настолько меня ждал?       — Надеялся на твой приход.       Отпрянув, Костя быстро разобрался с упаковкой и надел презерватив. Затем снова приблизился и замер в нерешительности. Такой серьезный оперуполномоченный, гроза дилеров и хиппарей, краснел как школьник. От такого Локи только по-доброму хихикнул.       — Только, пожалуйста, осторожно, — Локи подтянул к себе колени, чтобы было удобней. — Это, знаешь ли…       — Знаю, — бросил в ответ Шульга, пристраиваясь и примеряясь.        — Хах, что ты зна… А-а…       Костя вошел медленно, на треть своей длины. Застыв, он оценивающе взглянул на запрокинувшего назад голову Локи.       — Ты как?       Хиппи двинулся, поправляясь в своем положении, поднял темные глаза на озадаченного возлюбленного.       — Хорошо. Можешь продолжать.       — Я тихо буду. Если что — говори.       Пальцы ласково пробежали по накаченному прессу, коснулись шрама от ножа.       — Конечно, Кость.       Медленные движения, с каждым новым толчком незаметно глубже. Тела теснее друг к другу. Прерывистое дыхание в унисон.       Локи скрестил ноги на спине Кости. Брови свелись у переносицы, губы возбужденно сомкнулись в тонкую нить, все же пропуская сквозь себя тихое постанывание. Рука обхватила возбужденный член и начала движение в такт. От этой картины Шульга на мгновение прикрыл глаза, сглотнул, ускорился. Почувствовав это, Локи с мычанием выгнулся, скрипнув сомкнутыми пальцами свободной руки об обивку дивана.       — Локи…       Опустившись, Костя коснулся губами ключицы, шеи, уха. Нежно провел вспотевшими ладонями по напряженным плечам. Локи повернул раскрасневшееся лицо. Поцелуй в губы. Затем еще, и еще. Кроткое касание щеки к щеке, и Костя снова выпрямился.       Дышать становилось все тяжелей.       Уже не стесняясь эмоций, шумным стоном вырывающихся из груди, Локи ускорил движение рукой до предела. На напряженном теле выступили капельки пота, дорожками стекая вниз. Напряжение резко, как у пружины, спало, когда мужчина круто выгнулся с неожиданным громким смешком. Разгоряченное тело пару раз дернулось, рука сильно и медленно двинулась по члену вниз-вверх, мягко возвращая его в «состояние покоя». Замедлившийся Костя расслабляюще погладил стройные ноги ладонями.       Сохраняя сбивчивое дыхание, Локи приподнялся на локтях, с ноткой смущения посмотрел на блестящий на животе секрет, на разрывающегося от нетерпения, но все еще державшегося Шульгу. Пара вдохов-выдохов. Поднятые в приглашении руки. И Костя, ни на мог не задумываясь, нырнул в объятия.       Запах Локи, его влажная кожа, стиснутые на бедрах пальцы, горячее дыхание в губы, взгляд из-под полусомкнутых век — Костя чувствовал, что скоро сладостное наслаждение накопится до самого максимума и хлынет через берега.       И оно хлынуло.       Локи даже охнул, когда Костя прижал его настолько тесно, насколько можно, к себе, пряча тихий вскрик в его шее, волосах. Рваное дыхание с подобием хрипа.       — Хах, Кость…       Заботливо пригладив короткие взъерошенные волосы, Локи медленно провел ладонями по мускулистой спине, шумно чмокнул во вздрагивающее плечо, в одну из многочисленных родинок-звезд. Дыхание успокаивалось, и дрожь постепенно сходила на нет.       — Костя…       Придя в себя, Костя приподнялся. Ладони тут же легли на его лицо, счастливые глаза удивленно уставились на влагу в глазах.       — Кость?       — Нормально все, — потер глаза Шульга. — Просто слишком сильно получилось. Ты нормально?       Локи робко поцеловал его в губы. С той же непонятно откуда взявшейся робостью ответил Костя.       — Все хорошо, Кость… Давай-ка в душ. Потом я пойду.       Когда Локи вышел из душа, Шульга сидел с ногами на диване и курил. Стоило подойти ближе, и опер, стряхивая пепел в жестяную банку, улыбнулся.       Улыбка. Такая естественная и добрая. Локи мог поклясться, что никогда до этого не видел, чтобы Шульга вообще улыбался. Ухмылки, издевательские гримасы — но не улыбка.       — У меня кончились. Угостишь?       — Тебе же они крепкие.       — Ничего, потерплю. Не в магазин же бежать специально?       Нацепив треники, Локи принял из протянутой пачки сигарету и, опустившись на диван, закурил. Светлые глаза с любованием пробежались по не успевшим высохнуть капелькам воды на спине. Бросив бычок в банку-пепельницу, Костя неуверенно коснулся худого плеча.       — Что такое, Кость?       — Можно… мне остаться на ночь?       Локи обернулся. Сидящий в одних трусах опер выглядел, хоть и серьезно, но непривычно умиротворенно. Почти как тогда, в саду, когда впервые привлек его внимание.       — Я буду только рад.       Диван скрипнул. Пододвинувшийся ближе Костя поцеловал прохладное плечо и обнял Локи со спины, ткнувшись носом в загривок. В ответ улыбающийся хиппи быстро затушил сигарету, с хитрым прищуром повернулся лицом к Шульге. Они обняли друг друга так трепетно, насколько были способны, стараясь в объятиях коснуться сердцами.       Хотя уже было понятно, что сердца и без этого становятся одним целым.