Amore fraterno

Как всегда в последнее время, на календаре промозглое начало марта, за окном вот уже который день льёт проливной дождь и дует мерзкий порывистый ветер — спонсоры всех весенних простудных заболеваний и попаданий в травматологию. В Мастерской решены все бюрократические вопросы, из-за практически уплывшего в некоторых областях асфальта количество посетителей сильно поубавилось: все сидят по домам и пережидают непогоду. Поправка: все нормальные люди в такую погоду сидят дома и не выходят из дома без особой необходимости, а Олег накануне решил, что сидеть дома это хуже, чем идти в тонких кедах по ледяным лужам. За свое решение он ответил следующим же утром: на градуснике значилось пассивно-осуждающие тридцать восемь и две, горло першило, а зарождающийся насморк заставлял говорить в нос и морщиться от сухости и боли при вдыхании. — Олеж, — присвистнул Саша, вглядываясь в показатели градусника, — ты точно уверен, что хорошо себя чувствуешь? — Ага, но… — Олег прервался, чтобы сухо откашляться, — горло болит и нос. Ну сам видишь. — Вижу, — задумчиво протянул Саша и стал копаться в тумбочке, — лечится ща будем. — А может не надо? Само пройдёт. — Надо, Олеж, само ничего в этом мире не проходит, а я за тебя до сих пор перед мамой отвечаю. С этими словами на низкий кофейный столик были поставлены микстуры в коричневом стекле, шуршащие от любого прикосновения блистеры, спреи для горла и капли для носа. — А самое важное лекарство? — спросил Олег, когда Саша уже стоял в дверном проёме, желая пойти на кухню и вернуться через пару минут со стаканом воды. — То есть? — Саша стал честно перечислять все лекарства, которые достал, — от температуры есть, от горла есть, от насморка и отечности есть, противовирусное есть, Ринза есть. Что ещё? — Не помнишь? — мгновенно надул губы Олег, делая вид что вот-вот обидится. Саша принял правила их старой как мир, маленькой игры. — Не помню, Олеж, — хмыкнул Саша, окончательно разворачивать и прижимаясь плечом к косяку. Появление воды откладывалось на неопределённый срок. — Небольшая подсказка, — закатил глаза, — что превращает лягушек в принцев? Мягко улыбнувшись, Олег ненавязчиво сделал «глаза кота из Шрека». Маленькая детская манипуляция, которой Саша не хотел, но мог сопротивляться. Старший вскинул брови от удивления и мгновенного понимания. По губам стала растекаться улыбка — Желание больного закон, но если я после тебя заболею, то сам лечить будешь. И да, ты дашь закапать нос. Олег засмеялся, развалившись на диване, а приоткрытый рот быстро накрыли тёплые сухие губы. Поцелуй был быстрым, Олег только-только сумел сориентироваться и попытаться ответить, как по влажным губам пробежал порыв прохладного воздуха. — Э-эй, — недовольно протянул младший Шепс, — а дальше? — А дальше, когда выполнишь свою часть уговора. — Саш, а поцелуй ещё раз, это моё лекарство от всего, вот увидишь, — Олегу очень не хотелось начинать «сеанс лечения». Целоваться с Сашей было объективно приятнее, чем пить горькие микстуры или глотать таблетки. — Не, Олеж, нетрадиционные методы лечения мы уже попробовали, теперь лечимся по классике. — Ладно, показывай, что надо пить, а то если я все разом выпью придётся желудок промывать. Первым пошли микстуры и таблетки, за выпиванием которых Саша внимательно следил — Олег не обманывал Сашу, и старший доверял, опасность была в том, что заторможенный от температуры Олег мог просто-напросто выпить не то или не в том количестве. Со спреем от боли в горле было сложнее: Олег слишком хорошо помнил, что существовали вкусные пастилки, но тактично забывал, что эти самые пастилки сомнительная гомеопатия и от горла ни разу ещё не помогали, в отличие от проверенного средства. С насморком было сложнее, ибо лечить нос младший отказывался в независимости от того, насколько было плохо. Упертость и целеустремлённость Олега играли с ним-болезным злую шутку далеко не один и даже не два раза. Никто в семье Шепсов терпеть не мог когда Олег болел, потому что болеющий Олег это кошмар для всех, кто его окружает. Особенно это понимал Саша, который проводил с младшим братом, больным и здоровым большую часть его и своего свободного времени — родители капризы просто не понимали. В детстве простудившийся Олежа это вечные слезы непонятно от чего, истерики от того, что все болит и боевые действия, каждый раз когда приходило время капать нос или выпить таблетки. Взрослый болеющий Олег это странные просьбы, молчаливое недовольство жизнью и попытки найти хоть какие-то компромиссы, когда приходит время капать нос. — Ну не-е-ет, — тянул Олег, кривя нос и отодвигаясь на всякий случай подальше. Олег очень хорошо помнил как капали нос родители — завернуть в одеяло или плед, так чтобы не мог брыкаться, закапать нос и настоятельно попросить, чтобы больше не ныл, «жжётся, видите ли, ну и что, болеть не надо было». Саша никогда не использовал такие методы: они всегда обходились компромиссами и разговором, но воспоминания, вызывающие настороженность, так просто вытравить из памяти не получалось. — Ну да-а-а, — в тон Олегу ответил Саша, встряхивая пузырёк. Олег болел далеко не первый раз с того момента как они съехались, практически все болезни Олега сопровождались насморком, поэтому у братьев уже была отработанная схема, которая позволяла обойтись малой кровью. Саша садился на диван или кровать, Олег клал голову на колени, немного закидывая, зажмуривал глаза и старался всеми силами подавить иррациональный панический страх. Вот и сейчас Олег лежал на диване в такой позе и когда в нос ударила привычная струя лекарства, нос изнутри как будто запылал, а во рту появилась горечь младший болезненно застонал и лишь спустя какое-то время понял, что из глаз текут слезы. «Ну что ты как размазня какая-то?» — сам себе сказал Олег, утирая с лица соленые дорожки, — «всего лишь нос закапали и ничо, не умер же». — Шшш, — Саша аккуратно провел по волосам, наклоняясь к лицу и легко целуя по очереди в лоб, в переносицу и в кончик носа, — ты у меня такой молодец, но что именно тебя беспокоит, почему ты так тяжело реагируешь иеннно на капли для носа? Олег сам не мог понять почему. Да, процедура и правда далеко не приятная, но намного более терпимая чем та же сдача крови, но игл же он не боится. Однако вместо с детства вьевшегося в подкорку «хватит ныть, ну ты же мальчик, будущий защитник, че ревешь?» услышать «ты у меня такой молодец, что тебя беспокоит?» было приятно. Очень приятно, несмотря на то, что это его Саша, который никогда не скупился на тёплые слова, похвалу и ласку, как тактильную, так и моральную. Всё равно приятно, как приятно все, что говорит и делает любимый человек. Пальцы, обвитые прохладными кольцами продолжали бродить по лицу, аккуратно обводя линию роста волос, скулы, ушную раковину, уделяя особое внимание переносице и шраму рядом с верхней губой. — Не знаю, Саш, — лениво отозвался Олег, слегка поворачивая голову ближе к брату, — ты обещал ещё поцеловать. Саша не мог не заметить, что в голосе пробежала нотка обиды — не наигранной, а настоящей, «Олеговской», которая копится, варится вместе со страхами, странными комплексами и рано или поздно выстреливает, шокируя всех и главным образом Сашу. — Олеж, — зачесал назад челку с чужого лица Саша, — ты таким тоном сказал, словно я тебе пообещал, а сейчас этот поцелуй зажимаю. Олег в третий раз за небольшой промежуток времени поерзал головой, лёжа на Сашиных коленях, в этот раз, чтобы посмотреть, пусть и снизу вверх, Саше в глаза. — А что, нет что-ли? — по тону Олега Саша уверился в том, что зародыш обиды настоящий, — уже минут десять гладишь по лицу, а все никак не поцелуешь. — Обиделся? — честно спросил Саша. — Не знаю, просто родители вспомнились и что-то накрыло. Сорян, уже все нормально. Саша не понимал такие черты характера любимого, но привык с ними жить — Олег мог долго не выказывать обиды на что-то, что вызывало настоящие негативные чувства. — Тактильный контакт? — перевёл на привычные для себя слова Саша. Старший понимал, что Олег кинестетик, у которого к тому же практически постоянный недостаток тактильного контакта и поцелуи, объятия, совместный просмотр фильмов — очень важные элементы повседневной жизни. — Угу, — тихо пробухтел куда-то в диванную подушку Олег. Олег понимал, что ему постоянно недостаточно Саши, даже если прямо сейчас его обнимают. Саша повторил тот же маршрут изучения лица, что и несколько минут назад, но не пальцами, а губами и языком, стараясь по привычке не прикусывать кожу — лицо есть лицо, засосы и укусы гримировать можно, но сложно. Мягкие классические поцелуи чередовались с настоящим облизыванием, вызывающим у Олега щекотку и рефлекторный смех. Поцелуй в кончик носа, лоб ко лбу и все следы какого либо напряжения спадают как ни в чем не бывало. Когда губы Саши наконец-то опустились на рот Олега, уже оба брата перестали думать о бактериях, болезнях и заразности. Всё равно же в одной квартире живут, если заболеет Саша, то заболеет — простуда есть простуда. Саша мгновенно раздвинул языком полусжатые, суховатые из-за температуры губы и стало мягко проводить по кромке зубов, небу, цепляться за чужой язык, переплетаться. Ложкой дегтя в бочке мёда являлось то, что время от времени Олегу приходилось прерываться на кашель и судорожные попытки задышать. — Блять, — прохрипел Олег, утирая тыльной стороной ладони губы, — как же из-за ебанного насморка неудобно. Саша аккуратно прощупал ауру — за годы совместного проживания научились многому, в том числе доверять друг другу и не бояться быть самими собой. Сашу не сильно, но ощутимо накрыло неприятным чувством — чувством вины, которое ему не принадлежало. Почему-то чувство вины ощущал Олег. Олег, который под «неудобно» подразумевал отнють не проблемы с дыханием — Олегу было неудобно за то, что в самый, по его мнению красивый и романтичный момент его накрывал кашель или начинал хлюпать носом. — Олеж, — Саша специально нашёл ладонь брата и сцепил пальцы заранее, чтобы Олег не имел возможности физически ускользнуть, — мне нормально целоваться с тобой любым, в независимости от наличия или отсутствия простуды, но для меня превыше твой комфорт, а тебе не комфортно. Я прав? — Прав, — вздохнул, крепче сжимая Сашины пальцы. За счёт наличия колец у обоих получилось практически больно, — но мне и с тобой быть хочется. Саша рассмеялся легко и беззлобно: это не вызвало каких-то неприятных ассоциаций даже Олега, склонного в периоды болезни к обвинению самого себя во всех грехах. «Да и будучи здоровым в принципе тоже», — поправил сам себя Саша. — Олеж, ну ты уже взрослый парень, и если тебе хочется, чтобы я просто побыл рядом: пообнимались, повалялись в постели или на диване просто говори, я могу читать очень яркие твои эмоции, но не мысли. — А если мог, то стал бы? — у Олега было такое лицо, словно от Сашиного ответа зависела как минимум чья-то жизнь. Целомудренно поцеловал в лоб, взъерошив волосы на затылке и ответил. — Неа, даже если мог то не стал бы, потому что это неинтересно: у любого человека должно быть личное пространство, а мысли уж тем более это личное. Этот искренний ответ более чем удовлетворил так до конца и не прошедшую панику и тревожность Олега и дал возможность рассуждать здраво. — Может фильм какой посмотрим? — предложил Саша спустя несколько минут размышляющего молчания. — Давай, только не фильм, а мой сезон. С того самого момента как в квартиру двадцатитрехлетний Олег пришёл с Рукой именно его сезон Битвы не пересматривался — Саша смотрел лишь один, премьерный раз и этого было более чем достаточно, чтобы понервничать, а Олег себя на камерах видел только по нарезкам из Тик Тока. Тогда же была дана странная, не совсем, но все же клятва — никогда не поднимать на каких либо обсуждениях участие и победу Олега в двадцать первом сезоне. — Ладно, если ты хочешь. — Хочу. Без лишних вопросов в спальню был притащен Сашин ноутбук, на котором традиционно все фильмы на таких спонтанных посиделках и смотрелись. *** Просмотрев где-то половину сезона, братья спохватились, что за окном уже практически ночь. Не так чтобы это кого-то особо волновало: свет включил и пошли дальше, но осознание того, что они разом махнули то, что снимали несколько месяцев странно грело сердце. — Знаешь, — задумчиво протянул Олег, положив голову Саше на плечо, — а я бы был не против еще раз повторить. — Битву? — уточнил Саша, перебирая пальцами пряди волос. — Ага, — кивнул для убедительности слов Олег, — сложно было конечно, но и я сейчас уже более опытный и спокойный стал. Не успел Саша что-то ответить на такое внезапное откровение как смартфон, лежащий на прикроватной тумбочке зазвонил. — Алло? — серьёзно спросил Саша. Какое-то время Олег слышал лишь собственное дыхание и смотрел сосредоточенное лицо Саши. — Я Вас услышал. Так сразу ответить не могу, к тому же не только за себя, дайте сутки на раздумья. Я ответ по почте скину, хорошо? Ага. До свидания, и Вам хорошего вечера. Олег внимательно посмотрел на Сашу, спрашивая. — Меня это как-то касается? — Олег старался уважать личные границы Саши, в том числе телефонные переговоры, но иногда не злое любопытство брало вверх. — Именно, Олеж, это более, чем тебя касается. Звонили из редакции Битвы, они набирают на новое шоу экстрасенсов — победителей и финалистов прошлых сезонов. Ну как думаешь? Перед глазами Олега стали мелькать какие-то понятные только ему расчёты. — С тобой да, без тебя нет. В принципе как и по жизни.