Amore fraterno

— Так, Саш, повтори ещё раз. Кто будет на новой Битве? Олег и Саша сидели на кухне, склонившись над столешницей. Вся площадь стола была исписанными, перечеркнутыми и помятыми листочками. — Ну смотри, — сосредоточенно начал Саша, прикасаясь кончиком ручки к ровным синим строчкам, — я, ты и Марьяна точно. Гецати под вопросом, так же как и Матвеев. Примерно шестьдесят на двадцать, что будет Надежда Эдуардовна. Про остальных ничего не известно и непонятно. — То есть из тех, кого я знаю будет одна Марьяна да ты? — удивленно спросил Олег. — Из тех, кто был с тобой в одном сезоне да, только Марьяна, но с твоей коммуникабельностью ты ж вроде как и с финалистами двадцать второго и двадцать третьего общался, нет? Олег неопределённо мотнул головой и попробовал скрыть нервозность, сквозившую в каждом движении, взгляде, слове. — Олеж, ты что? — Саша знал Олега с рождения и скрыть что-то было практически нереально. — Некомфортно, — честно признался Олег, подгибая ногу под себя, — я знать буду нормально только тебя и плюс-минус Марьяну. Всё. Саша был удивлен — старшему всегда казалось, что со своей общительностью Олег сможет подружиться с любым человеком за пять секунд. Ну может за десять. — Олеж, только не обижайся. А как ты на своей Битве был? Там никого из твоих знакомых не было, как и меня. Младший сосредоточенно потёр глаза, стараясь собраться и что-то для себя решить. — На моей Битве девяносто девять процентов не экстрасенсы, а те самые пресловутые инстаграм-гадалки и настоящих соперников было человека два, может три. По лицу Саши пробежало осознание, смешанное со странной и не совсем уместной улыбкой. — Олеж, — с трудом постарался не смеяться Саша, — тебе не некомфортно от того, что ты никого по сути не знаешь. Тебе просто некомфортно от того, что ты не знаешь, что ожидать от людей и насколько мощными соперниками они окажутся. Олег уже открыл рот, чтобы ответить, что он совсем не переживает, так как считает, что более чем достоин победы и в этой Битве, но телефон Саши, спокойно лежащий на середине стола зазвонил. Быстро протянуть руку, чтобы заглушить неприятную мелодию рингтона, смахнуть большим пальцем в сторону и приложить телефон к уху, поставив предварительно на громкую связь. — Алло. — Здравствуйте, Александр. Это Вас из редакции Битвы беспокоят. Вы можете говорить? Олег улыбнулся. Он всегда обожал тактичность редакторов во время телефонных разговоров. А во время съёмок вся их тактичность в момент улетучивалась, оставляя деловую хватку. — Здравствуйте. Да, мне удобно говорить. Вы о новом проекте, я правильно понял? — Вы абсолютно правы, я интересуюсь по поводу Вашего согласия на участие. Мне уже нужно составлять списки, поэтому хотелось бы услышать ответ прямо сейчас. Голос редактора был мягким, обволакивающим, как у всех людей, долго работающих в сфере журналистики или телевидения. — Я согласен принять участие в новом проекте, но мне бы хотелось узнать нюансы, имею ли я на это право? Олега начинала надоедать эта «игра в культурных людей». Он начал по-детски пытаться вывести брата на смех в середине диалога, но Саша стоически терпел все телодвижения Олега. Научен годами жизни. — Да, имеете. Планируется проект по аналогии с Битвой Экстрасенсов, однако испытания будут проходится по тройками. На тройки разбивают методом слепой жеребьёвки. Более детальная информация будет предоставлена перед съёмками первой серии. — Мне бы хотелось расширенно узнать о том, кто также будет участвовать в проекте. — Окончательные списки участников ещё не сформированы, так как я ещё ожидаю ответы некоторых участников. К тому же это конфиденциальная информация, ну сами понимаете. — Понимаю. Спасибо. До свидания. — До свидания, хорошего дня. — Взаимно. Олег и Саша выдохнули, когда на том конце провода раздались гудки и прекратились все звуки. — Слава Тебе, Господи! — театрально воскликнул Олег, удостоверившись в том, что звонок точно прикращен, — я уже думал, что это навсегда. Худощавая рука с ярко выраженными суставами и длинными пальцами потянулась вперёд, чтобы привычным немного покровительственным жестом потрепать волосы. — Олеж, ты сейчас слишком драматизируешь — это было не так долго, как показалось, я могу даже длительность звонка посмотреть. — Не надо, — Олег ответил и со смешком подался вперёд, вслед за рукой, — я тебе верю, что на самом деле звонок был не таким долгим, но мне показалось, что прошла вечность. — Маленький, когда кажется, креститься надо, — шутка была для Саши абсолютно беззлобной, но он все равно внимательно посмотрел на реакцию Олега, чтобы если что успеть заметить, извиниться и не допустить каких-то проблем. Однако Олег не собирался обижаться на шутку: за годы, проведённые с Сашей на одной площади и ведя одно хозяйство волей-неволей привыкаешь к человеку. Как только Олег открыл рот с целью ответить что-то настолько же остроумное и «в их стиле» снова зазвонил телефон. В этот раз подал голос мобильный младшего, откуда-то из глубин одежды на стуле. — Да ну какого хера?! — недовольно воскликнул Олег и не сильно хлопнул себя по бедру от досады. Отвечать в микроспоре спустя какое-то время это уже не то, а Олегу грозила именно невозможность ответить сразу. Снова привычный ритуал, который спокойно и регулярно повторяют в своей квартире оба брата, дополненный однако ещё и поиском противно вибрирующего устройства в горе одежды. — Слушаю! — менее дружелюбно, чем стоило бы произнёс в трубку Олег. — Здравствуйте, Олег, — казалось, что спокойный голос внезапного собеседника вообще никак не реагируют на повышенную громкость и недовольный тон, — Вас беспокоят из редакции Битвы. В этот раз пришла очередь Саши уползать под стол от с трудом сдерживаемого смеха после того, как старший прочитал по губам чёткое: «у вас там у всех одна методичка общения на всех или штамповка от одного завода?!» — Здравствуйте. По какой причине меня беспокоят? — В начале апреля планируется запускать на телеканале ТНТ новое шоу, по аналогии с Битвой Экстрасенсов — Битву Сильнейших. Участниками будут финалисты и победители прошлых сезонов, однако не все и поэтому точных списков пока ни у кого нет. Мне нужно Ваше согласие или отказ. Оба брата поняли, что на проводе сидел один и тот же человек, который достаточно быстро и безболезненно убедился, что с ними лучше не тянуть время, дабы выложить всю информацию быстро, чётко и по пунктам. — Я согласен, — для убедительности Олег даже кивнул, понимая, что собеседник все равно его не видит. Как собственно и Саша, который за весь телефонный разговор Олега с редакцией высунул голову из-под стола всего раза два и на краткий срок. — Замечательно. Нюансы будут рассказаны, когда утвердят списки и появится возможность собрать всех участников в Готическом. Вас предупредят о съёмках заранее. — Спасибо. До свидания. — Не за что. Хорошего дня. Смахнув иконку звонка в другую сторону, Олег медленно развернулся в сторону стола и нагнувшись, спросил. — И че ржёшь? Я все культурно, спокойно и по делу сказал. И никому не хамил. — Правильно, Олеж, — с тяжёлым вздохом протянул Саша, вылезая из-под стола с тихими ругательствами. — Не, ну а если серьёзно, че смешного? Ну Са-а-аш! Олег понимал, что ещё год назад он бы начал переживать от того, что Саша лишь улыбается и смотрит, но сейчас Олег просто улыбнулся в ответ. — Я тебя люблю, — легко сказал Саша, проводя по голове и шее Олега. Младшему показалось, что это было сказано невпопад, но для «я тебя люблю» в их отношениях место и время всегда было подходящим. Лишь контекст иногда был разным, в зависимости от того на публике они, в кругу семьи или у себя дома. В голове Олега мгновенно созрел непривычный и достаточно провокационный вопрос, который никогда раньше ни Олег Саше, ни Саша Олегу не задавал. — Почему ты меня любишь? Улыбка на Сашином лице замерла вместе с остальной мимикой. Олег далеко не первый раз задаёт вопросы, демонстрирующие недовольство собой, но каждый раз это вызывает у Саши холодную дрожь. — Олеж, я тебя люблю просто потому что это ты, — Саше притянул брата к себе, закидывав его ногу себе на бедро, — я понимаю, что тебе до сих пор тяжело и окончательно ты не отпустил ещё. Я буду с тобой, чтобы не случилось, несмотря на все наши шероховатости. Олег мерно раскачивал ногой в такт своему внутреннему ритму, удивляясь как получилось, что редакторский обзвон сменился разговором по душам. — Тебе не нравится? — Меня это пугает, не буду врать, но мне все-таки хочется, чтобы ты говорил о том, что тебя беспокоит. — Меня много что беспокоит, Саш. Слушать устанешь, — тихо, но чётко фыркнул Олег, опуская взгляд на пол. Саша одним лёгким прыжком встал со стула и со спины обнял Олега. Худые руки с тонкими запястьями мягко заскользили по плечам. — Дурак, — тихо выдохнул Олегу в волосы Саша, — ты ж мне дорог и проблемы у нас общие. Саша замолчал, плотно прижимаясь к брату. Сашино лицо зарылось в почему-то влажные на затылке волосы Олега, а руки плавно опустились ещё ниже и замерли на груди. По телу Олега прошла ледяная судорога. В животе словно появился холодный вязкий клубок, не похожий ни на что, испытываемое Олегом ранее. Анализируя себя и свои ощущения Олег предположил, что странная и абсолютно беспочвенная тревога появилась не из-за того, что на спину давила тёплая тяжесть: близость Саши наоборот всегда успокаивала и поддерживала. Судорога повторилась и из эфемерного неприятного ощущения во всем теле боль прострелила обе ноги разом, заставив против воли зашипеть и вывернутся из объятий. — Что такое? — встревоженно поинтересовался Саша. Олег схватился за щиколотку, вдавливая пальцы в кожу до появления белых следов и ответил лишь когда острая скручивающая боль стала отступать. — Судорога, — скривился Олег от неприятного ощущения скованности в обеих ступнях. Саша сжал Олеговы ладони крепко, но не желая причинять боль. Потянул на себя, заставив младшего вскрикнуть от неожиданности и завалится вперёд. Ноги Олега оказались перекинуты через бедра Саши, а голова приятным грузом лежала на плече. Тонкими длинными пальцами Саша выводил по спине Олега, обтянутой широкой домашней футболкой аккуратные узоры, буквы, фразы. — Больно? — негромко уточнил Саша, указывая взглядом на перекрещенные ступни. — Мне не больно. Мне, — Олег замолчал, подбирая подходящее слово, — мне неуютно. Очень холодно. Да, пожалуй «неуютно» это именно то слово, что надо. Неприятный, пробирающий до костей холод казалось исходил не извне, а изнутри — сначала вымораживая органы, растворяя мышцы и только в самом конце выходя на кожу. Мерзкий мороз в области солнечного сплетения из просто неприятного перешел в фазу практически болезненного. Саша в меньшем объёме, но тоже чувствовал холод и дискомфорт, однако благодаря опыту, у старшего медиума природу этого холода получилось определить мгновенно. Мертвенный холод в данной ситуации был далеко не в переносном значении. Такой холод мог исходить только от фантома, сильной, но неупокоенной души. — Олеж, ты что-то ещё кроме холода чувствовал или видел? — настороженно произнёс Саша, запуская ледяные ладони под футболку Олега. Он подсознательно желал хоть немного согреть руки, а Олег казался тёплым, практически горячим. — Нет, а должен? Мне кажется, что просто температура упала, а топить уже перестали, вот и морозит. Говоря это, Олег лукавил: он ощущал тревогу на грани интуиции и не имеющее никакого рационального объяснения ощущение, что вот-вот на кухню войдёт кто-то третий. Как только Олег оформил в собственной голове последнюю мысль в коридоре раздался оглушительный грохот, будто бы упал металлический таз или ведро. — Это что еще такое? — напрягся Саша, доставал ладони из-под чужой одежды и прокрутил в голове где находятся принадлежности для ритуалистики. В доме, где живут двое эмоциональных медиумов может завестись много всего, посему выбор ритуальных инструментов в домашнем арсенале Шепсов был разнообразным. Однако мысль Саши была оборвана на середине самым бесцеремонным образом: на кухню из коридора зашёл Слава. — Да еб твою мать! — воскликнул Олег, — че тебе, блять, там на месте не сидится?! Имя Славы ассоциировалось много с чем. С болью? Да. С глупостью? Более чем. Со стыдом? Возможно. С брезгливостью? Плюс-минус. Но в перечне этих эмоций не было страха — уже давно Слава перестал вызывать страх. Имя несло некоторую табуированность в общении с Сашей, но исключительно потому что весь страх переплавился в злость. — Че припёрся? — в один голос спросили братья. — А что, нельзя? Сидите тут, развлекаетесь, а про меня забыли. Непорядок. — Окей, меняем формулировку. Как ты сюда припёрся? Защита квартиры от фантомов, неупокоенных душ и всяких мелких сглазов обновлялась регулярно и качественно и потому услышать ответ на вопрос «как?» хотелось обоим братьям. — У меня годовщина смерти, — наигранно плаксивым тоном протянул Слава, ковыряя предплечье, почти полностью почерневшее. Олегу показалось, что он даже почувствовал запах разложения и гнили. — И что? — вступил в диалог Саша. Он по отношению к Славе чувствовал намного меньший спектр эмоций, чем Олег. Он Славу ненавидел. — И то. В это время я могу прийти куда угодно и вы, это знаете. Слава перестал ковырять руку и переключил свое внимание на Олега, в его глазах намного более уязвимую натуру, чем Саша. Ключевой ошибкой Славы стало то, что он плохо знал Олега как личность и уж тем более не знал что в Олеге поменялось за годы жизни. — Олег-с, — подозрительно похоже на «Алекс» протянул Слава, — давно не виделись. Примерно с того момента, как ты чуть не вскрыл вены. Скучал? Вместо страха Олега накрыл неожиданно неприятный и безумный шквал гнева. Медиум не понимал, как смеет Слава сюда приходить, что-то спрашивать, так нагло прижиматься к стенам в чужом доме. — Ни грамма. Столько лет тебя не видел и не видеть бы дальше, а ты с чего то решил, что тебе здесь будут рады. Саша решил не поддакивать и не влезать в разговор, посудив, что взаимоотношения Славы и Олега не совсем его дело, а если что-то случится он будет рядом и поможет. Вспомнив, что его пхурба как раз таки и лежала на кухонном столе Саша старался подобрать незаметный момент, дабы не привлечь внимание раньше времени, старший Шепс продолжал прислушиваться к словам. — Грустно, очень грустно, что не учишься на своих ошибках. У меня есть ещё половина суток, чтобы напомнить тебе обо всем и поверь ни ты, ни твой брат меня отсюда не выгонят. — Бесишь. Свали в туман, — сорвалось с губ Саши даже раньше, чем он смог понять сказанное. — Ах бешу? — с полуулыбкой начал Слава, — ну так я ещё даже не начал. А что ты за брата говоришь, он настолько тряпка и подстилка, что даже за себя ответить не может? Слава замолчал, желая насладиться произведенным эффектом. Быстрым, но достаточно неловкий в силу неопытности движением рука Олега потянулась за пхурбой, до боли вцепившись в рукоять. Один взмах прямо у Славы перед носом, с тихим свистом рассекающий воздух и произношение нескольких строк, которые первыми появились в голове. Все выступы и неровности рукояти, коих было великое множество, больно врезались в руку, царапая до крови. То-ли от того, что Олег слишком сильно сжал руку, то-ли от того, что завязанный на кровь инструмент не желал подчиняться другому человеку, но Олегу начало казаться, что в руках одновременно кусок раскаленного до красна железа и льдышка. Олег понимал, как работать с пхурбой исключительно теоретически и после взмаха, повторенного по памяти за братом младшему Шепсу пришлось действовать интуитивно. В голове бежали со скоростью новостной строки какие-то слова на старых языках, которые Олег покорно повторял, желая всего лишь попросить помощи у кого-то из родных. Раны от рукояти становились все глубже и по предплечью уже начинали течь тонкие струйки крови. Саша в это время пытался забрать свой инструмент из чужих, пусть и принадлежащих брату и любимому человеку рук. Разжать судорожно сцепленные на кинжале пальцы получилось когда ни в коридоре ни на кухни, н где либо ещё в квартире никого кроме них не осталось. Ослабленный от неожиданной вспышки гнева и серьёзных энергетических растрат Олег сидел на полу, так и продолжая держать в руках ритуальный кинжал, запачканный в его собственной крови. Большой палец правой руки был надрезан лезвием, которое каким-то невообразимым образом оказалось на руке, а витиеватые узоры кроваво отштамповались на ладонях. Старшему было до одури больно за брата — он понимал, какую сейчас и физическую, и моральную боль испытывает Олег, но что-то сделать у Саши не получалось: все, что он мог сделать это быть с братом и помочь ему максимально быстро и без боли прийти в себя. — Олеж, — спокойно начал Саша, внутри которого бушевала буря, — я не давал тебе свою пхурбу не потому что мне для тебя чего-то жалко, ты сам знаешь, что я тебе готов отдавать все. — П-прости, — прошептал Олег, отрешенно глядя на руки и запачканный кровью пол, — м-мыть п-п-придётся. Саша лишь неодобрительно покачал головой, демонстрируя всем своим видом, что заляпанная плитка это последнее, что его волнует. — Вставай и давай сюда руки, — не дожидаясь пока Олег встанет сам, Саша постарался приподнять Олега на руки, но быстро понял всю гиблость затеи и просто взял под локоть. Стоя у раковины и внимательно обрабатывая мелкие, неглубокие, но неприятные порезы на руках младшего, Саша тяжело вздохнул и начал. — Олеж, возможно это сейчас прозвучит очень токсично, но моё наличие на Битве вместе с тобой это реальная необходимость. Ты постоянно калечишься. — И что в этом токсичного? — усталым, но вполне вменяемым голосом уточнил Олег. — Можно при желании трактовать со значением «ты без меня никто, потому что а кто ещё с тобой будет бегать?». — А ты вкладывал такой смысл? Саша посмотрел на Олега как на умалишенного, протёр кровоточащий палец свежим ватным диском и ответил. — Нет, конечно. Поэтому я и сказал, что возможно прозвучит токсично. — Тогда базара нет, — Олег стоически терпел когда раны обмывали водой и мазали, но на этапе накладывания бинтов изо рта все равно вылетело несколько болезненных стонов. — Маленький, помни, что на съёмочной площадке базара нет, а вот разговоры есть всегда и везде. Олег улыбнулся, поймав такую же улыбку Саши. Они оба понимали, что свой лексикон младший менять не будет, а Саша не будет давить.