Amore fraterno

— Олеж, ты как? — Олега кто-то встревоженно звал по имени и тряс за плечи. А почему «кто-то»? Единственный человек, который может называть его Олежей и так прижимать к себе это Саша. Они стояли в одном из многочисленных коридорных ответвлений особняка, в одной из многих ниш, наполненных пылью. Лучше стоять по щиколотку в пыли, чем ещё хотя бы пять минут оставаться в окружении других экстрасенсов. — Плохо, — честно ответил Олег, боясь пошевелить головой, чтобы не вызвать новый взрыв боли и ничего не задеть — к нише свисали сомнительно закрепленые украшения. Саше и сам видел, что состояние Олега далеко не только от идеального, но и от среднего. Старший аккуратно взял Олега за предплечья и повёл в сторону чёрного выхода. Все пойдут через официальные ворота, а сталкиваться с ними ни Олегу, ни Саше не хотелось. Оказавшись на улице, Олег постарался вдохнуть полной грудью, но холодный ночной воздух наждачкой рвал глотку и лёгкие. Однако свежий воздух слегка отрезвлял. Ненадолго и несильно, но после душного, хорошо освещённого зала холодный влажный воздух улицы был манной небесной. Вместо «сборища токсиков» Олегу начало приходить в голову «стая шакалов». Саша услышал отголосок этой мысли и поддерживающе улыбнулся, поймав взгляд. Паническая атака неумолимо приближалась, а шанс того, что «пронесёт» стремился к уровню абсолютного нуля. — Маленький, давай мы сейчас сядем, ладно? — Саша повёл Олега за плечи, ища взглядом какую-нибудь скамейку или хотя бы камень. Как по заказу в десятке шагов от дома Стахеева, за большой елью стояла скамейка. Саша одной рукой прижал к себе шатающегося из стороны в сторону Олега, а второй стал скидывать со скамьи влажный снег, неприятно липнущий к рукам. Старший старался не показывать Олегу, что голым рукам от соприкосновения со снегом холодно до боли, а перчатки как назло были забыты дома. Но не только Саша читал Олега как открытую книгу — за годы совместной жизни Олег тоже кое-чему научился. — Саш, руки, — назидательно сказал Олег и взял одубевшие ладони в свои руки. Он был в перчатках, так как март в этом году выдался холодным и неприятно влажным. Болотные глаза все ещё оставались мутными и немного расфокусированными, но острая необходимость позаботиться о замёрзшем Саше помогла Олегу отвлечься от собственных мыслей. Широкие ладони, обтянутые чёрными перчатками с утепленной подкладкой взяли и несильно сжали белые с покрасневшими костяшками и мокрые от растаявшего снега. Саше хотелось вырвать руки, чтобы не показывать перед Олегом, которому по-настоящему плохо, такую сущую мелочь как замерзшие ладони, однако суставы уже начинали болеть от любого, даже самого слабого и незаметного со стороны движения. Перчатки Олега пусть и были утеплены изнутри все равно за счёт горячей кожи грели и в руках Олега Сашиным ладоням было всяко лучше и теплее, чем с горстью снега. Олег окинул взглядом окружающее их пространство, не выпуская чужие руки из крепкой хватки. То, что Москва никогда не спит это не миф, но Басманная улица точно спала — единственным источником освещения являлись тусклые фонари с желтоватым светом, который завораживающе пускал блики, отражаясь от сугробов и наледи. Саша прекратил вялые попытки высвободить руки из чужой хватки и вместо того, чтобы вырываться, показывая какой он сильный и ни от кого не зависящий Саша прижался ближе, щекой к колючей шерсти чёрного пальто. Не хотелось быть сильным, хотелось не быть одному. Олегу никогда не была свойственна сентиментальность — улицы Самары и пацаны за гаражами быстро и надолго смогли научить, что слабым в этом мире не место. Олег уже большой мальчик и понимает сильно больше, чем в пятнадцать, но некоторые уличные установки с возрастом не менялись. Неуклюже Олег ткнулся носом в Сашины волосы, усеянные мелкими снежинками, на глазах превращающихся в капли воды. «Странно, что в конце марта так часто идёт снег», — отрешенно подумал Олег, поднимая глаза к черному небу и чувствуя как на кожу падают одна за другой снежинки. Спустя несколько минут редкие снежинки начали превращаться в полноценный снегопад и если не уйти есть все шансы превратиться в два сугроба. — Олеж, — сдавленно произнёс Саша куда-то в грудь Олега, — ты же скажешь, если что? Слова посреди ночной тишины прозвучали удивительно громко и заставили Олега вздрогнуть от неожиданности — он не забыл о существовании брата, но настолько ушёл в себя, что перестал что-либо слышать. — О чем скажу? О том, что в твоих ботинках гулять пошёл, не спросив или что на мне сейчас две трети всех украшений из твоей шкатулки? Олег решил все перевести в шутку, но развитая интуиция подсказывала, что вопрос не просто вопрос невпопад, а что-то несущее в себе важный смысл. — Если решишь уйти, — плечи Саши мелко задрожали и Олег понадеялся, что ему послышались всхлипы. — Сань, — вспомнил старое, ещё из подросткового возраста обращение Олег, — единственное зачем я могу уйти это на пару часов, чтобы найти Череватого и сократить количество его зубов желательно вдвое. Младший Шепс понадеялся, что этот вопрос лишь минутное помутнение Сашиного сознания, странная мысль, которая каким-то чудом забралась в голову к его легковосприимчивому Саше. Что вот сейчас он рассмеется, потреплет по волосам и скажет, чтобы не брал в голову «всего лишь шутку». Но Саша ничего не сказал, просто мотнул головой и вжался в пальто Олега сильнее. Младший ощутил как в груди поднимается оглушающая выжигающая дотла ненависть. Он ненавидел Влада, потому что именно из-за него Саша задаёт дебильные вопросы, которые, Саша знает, Олега выводят из себя. В голову забралась интересная идея, которую очень хотелось претворить в жизнь в ближайшее время. — Прости, — заявил Олег, оставив лёгкий поцелуй в тёмных волосах. Олег не совсем понимал за что просит прощение, но он не собирался сопротивляться желанию извиниться. — Можно я тебя поцелую? Олег удивлённо вскинул брови и с трудом, но поймал взгляд Саши. Яркие голубые глаза смотрели со смесью ничем не подкрепленной вины, странной внутренней боли и желания скрыть эту боль даже от самых близких. Даже от Саши. — Конечно. Когда я запрещал? — Олег понадеялся на то что никто не прогуливается глубокой ночью в снегопад, иначе были бы серьёзные проблемы. Саша не стал отвечать на очевидно риторический вопрос, а потянулся вперёд и накрыл чужие губы своими. Саша всегда был аккуратен с Олегом, ни разу не причинил ему боль и много целовал, но именно этот отдающий нелепецей (где то видано в двадцать семь и тридцать девять лет целоваться утайкой ото всех?) поцелуй нес в себе ту же важность, что и их первый поцелуй. Тонкие губы Саши обветрились и в нескольких местах лопнули, оставляя покрытые коркой болезненные ранки. Олег старался не затрагивать трещины на губах и не проявлять инициативу — это время Сашино, Олегу стоит лишь плыть по течению. Саша целовал с отчаянной страстью, поверив, что этот поцелуй вполне может стать последним: любой поцелуй может стать последним, а любая проведённая вместе ночь прощальной. Худые ледяные руки Саша убирает в карманы чужого пальто, имея возможность и греть руки, и целовать, и прижимать к себе одновременно. Язык проходит по небу, кромке зубов. — Поехали домой? — отрывается от Саши Олег. На горизонте уже слабо разгорается рассвет, а они ещё не были дома. Саша кивает и в последний раз клюёт в кончик носа. *** В такси братья молчали, каждый погруженный в свои мысли. Олег обдумывал как осуществить свой «План X», который заключался в создании романтической атмосферы и демонстрации Саше всей важности и Олеговой любви к нему. Саша смотрел на пролетающие время от времени машины за автомобильным стеклом и пытался избавиться от навязчивого внутреннего голоса, слишком похоже на голос Череватого. «Это что-то там сороколетнее» больно отдавалось в левой части груди, под рёбрами. Не сказать, что Саша никогда не задумывался о том, что сорок лет уже на пороге, нет, но одно дело когда думаешь об этом сам, а другое когда кто-то бесцеремонно тыкает тебя носом в цифры в паспорте. Увидев все отражение в мутном стекле, старший Шепс поймал себя на мысли, что ему в своём лице объективно ничего не нравится. В уголках глаз и у губ уже начали пролегать морщинки, в волосах вот-вот должны появиться первые седые волоски. А может уже появились, а он просто не замечает из-за окрашенных волос? Пока Олег прикидывает есть ли дома свечи, вино, продукты для ужина и красивая посуда, Саша прикидывает сколько морщин собралось у одних только губ. Олег вспоминает все знакомые домашние рецепты и решает, что можно приготовить, если в лучшем случае найдется пачка макарон. Саша с неподдельным ужасом осознает, что морщины появились не только у губ и глаз — надо было всего лишь присмотреться и все становилось заметно. Пока Олег планирует как незаметно улизнуть в ближайший круглосуточный универмаг и купить продуктов Саша планирует как объяснить Олегу, что такому красивому и умному парню как Олежа нужен совсем другой человек, ровесник. — Приехали, — после полной остановки машины заявляет таксист, проверяя прошёл ли перевод по карте, — хорошего дня. Вежливо поблагодарил таксиста Шепсы поднимаются на нужный этаж без единого слова — до сих пор погруженные в те ситуации, о которых думали в дороге. Поворот ключа в замочной скважине, тихий скрежет давно несмазанного механизма, глухой стук открывающейся двери и Олег может с лёгким сердцем выдыхать, заявляя, что вот теперь он дома. Саша так сделать не может. Да, он дома, но в одном только коридоре оказывается два зеркала в полный рост, которые издевательски словили отражение Сашиного лица. Теперь ему даже не приходилось тратить время на то чтобы рассмотреть свои изъяны в мутном стекле. — Родной, хочешь что-то? — сказал первые слова за достаточно долгий срок Олег. Младший искренне надеялся, что Саше что-то понадобится, у Олега получится сгонять за этим чем-то в магазин, прикупив продукты, как-нибудь развлечь и отвлечь Сашино внимание на время готовки и сервировки стола. Однако это звучало столь красиво и легко лишь в теории. На практике Саша сидел в двух шагах от Олега, переодевался в домашнюю одежду и никуда, как казалось Олегу, не планировал идти в ближайшее время. Ключевым является словосочетание «Олегу казалось». Олегу практически всегда кажется не то что видит Саша и наоборот. Нужда в поиске компромиссов рано или поздно приводит их на домашний Консилиум, который решает вопросы курения в спальне, пустых банок от энергетиков по всей квартире и тотального отсутствия свободного места в шкафу. Саша стряхивал невидимые пылинки и ворсинки с пиджака, желая просто чем-то занять беспокойные руки, готовые вот-вот вцепиться в собственную кожу и рвать-рвать-рвать, пока Олег не прибежит и не разожмет стальную хватку. На дежурный, но искренний вопрос «тебе что-то надо?» хотелось закричать, что он хочет долбанный Маховик времени, какой был в Гарри Поттере, но с возможностью открутки на двенадцать лет. Маховик времени, чтобы открутить собственный возраст на двенадцать лет назад, в свои не самые лёгкие и стабильные, но шальные и весёлые двадцать семь и стать с Олегом ровесниками, возможно похожими на братьев-близнецов. Однако все это остается лишь звуками, что так и не были выпущены в большой мир. Саша, надев на себя маску полного безразличия спокойно отвечает. — Да вот свечи хочу ритуальные прикупить, а то вроде и не жгу особо, а деваются непонятно куда. Олег удивился далеко не в первый раз за день и это его насторажило вместо того, чтобы порадовать — Саша не человек-риск, Саша разумный взрослый человек, любящий постоянность во всем, непостоянного Олега и эзотерику. — Сейчас? — удивлённо переспросил Олег, прокручивая по запястье плетёный браслет с небольшим камешком в центре. — Да, а почему бы и нет? — за показной флегматичностью Саша старался скрыть желание кричать во весь голос и лезть на стену от тоски и мольбу всем Высшим силам, чтобы Олег не почувствовал состояние. — Хорошо, — младший решил, что если для расстроенного Саши шопинг за свечками будет успокоением, то не стоит мешать. — Как раз тот магазин где я покупаю все расходники как для твоих, так и моих ритуалов уже должен был открыться. Это в планы Олега уже не входило — не Саша, а он, Олег должен был под каким-то предлогом уйти в магазин, хотя раннеутренний шопинг Саши даже был больше на руку. Поверх домашней одежды спортивно-пижамного стиля Саша накидывает старую-добрую куртку-кожанку, просовывает ноги в чёрные ботинки на сложной шнуровке и в последний раз одернув куртку кидает через плечо привычное: «Скоро вернусь. Не скучай, маленький». Услышав хлопок входной двери Олег начал быстро и суетливо копошиться в холодильнике, доставая на кухонный островок сразу мясо, овощи, картофель, соль-перец, специи, горох и масло. Еще в такси Олег решил, что будет готовить мясное рагу с картофелем, так как эти блюдо, по мнению брюнета, не требовало особых ингредиентов, больших затрат времени и сил. Одним широким взмахом большого пальца Олег открывает рецепт с какого-то сайта и начинает готовить, желая найти идеальный баланс между временем затраченным на изготовление продукта и качеством конечного продукта. *** Саша ходил в магазин за свечами очень долго — прошло чуть меньше двух часов, уже Олег как умел ловко, чтобы не обжечься и ничего не уронить переставил кастрюлю с плиты, а Саши все нет и нет. Олег доверял Саше и как любимому человеку, и как брату, но все равно начал тревожиться — возможно он просто попал в какую-нибудь пробку или пешеходный затор и заболтался с продавцом, но тревоге было все равно на само понятие критического мышления. Спешно Олег начал сервировать стол. Грязную, местами прожженную бычками от сигарет столешницу накрыла плотная, но приятная на ощупь светлая скатерть, на которую в свою очередь были поставлены тарелки из одного сервиза и подсвечник. Когда пошёл уже третий час Сашиного отсутствия без каких-либо уведомлений Олег начинал не просто нервничать, а откровенно паниковать, стараясь однако не показывать собственные эмоции. Звук открывающейся двери и последующих шагов ещё долго будет ассоциироваться у Олега с радостью и облегчением. Быстро чиркнув спичкой Олег поджег не самые длинные, но толстые и красивые свечи, уже давно ожидающее своей участи в подсвечнике. Младший Шепс подскочил, желая успеть выключить свет на кухне раньше, чем Саша завернет за угол коридора и увидит все свои подарки. Саша замер на пороге кухни, словно ожидая разрешения. Олег потянулся крепко обнять брата, сказать ему что-то приятное и успокаивающее, однако старший отшатнулся от младшего как от прокаженного. Лишь тогда Олег заметил, что у Саши в руках. В руках кроме нескольких пачек тонких, но длинных жёлтых свечек у Саши был большой тюбик тонального крема и ещё какими-то баночками, тюбиками и коробочками, чьё назначение или даже просто название Олег не знал. — Эт что такое, Саш? — Олегу хотелось, чтобы вопрос прозвучал спокойно, культурно, но все равно Саша вспылил. — А что тебя не устраивает? Захотел купил тоналку, не захотел не купил. Тебя-то что теперь ебет?! Против накрашенных мужчин Олег ничего не имеет — Сашины старые фотосесии, на которых он практически полностью обнажён и накрашен до сих пор занимают почётное место в избранных фото и видео младшего. — Саш, ну хватит! — прикрикнул Олег, — я говорю, что ты красивый, умный и весёлый, а ты как сраная геометрия с вечным «а докажи» и похуй, что невооружённым глазом видно. Резкие слова Олега не поддерживали, а только лишь больно били по Саше, но придирчивому и конфликтному от природы мужчине почему-то не хотелось спорить или что-то выяснять под эгидой «истина рождается в споре». Пальцы начали мелко подрагивать, а в голове образовалась звенящая апатичная тишина. — Тише, Саш, а что у тебя сейчас приступ ещё начнётся. А Саше уже было даже не все равно: ему было кристаллически похуй на слова Олега. Приступ уже начинался и в отличие от Олега Саша это чувствовал — симптоматику ауры он не перепутает ни с чем, а где аура там и скорый приступ. Дыхание начинает учащаться, словно во время марафонского забега хотя Саша сидит. Олег замечает как напрягся Саша и обнимает того за плечи, прижимая чужую голову к своему плечу. Успокоить, поддержать, показать всю свою любовь и внимание. Олег гладит Сашу по голове, мерно раскачиваясь в такт дыханию. Лёгкий поцелуй во влажный висок и Олег зарывается носом в тёмные волосы, глубоко вдыхая запах Саши. Олег начал гладить Сашу по спине, пересчитывая острые выпирающие позвонки. Олег уже был свидетелем эпилептических приступов старшего, но каждый раз младший пугался даже сильнее старшего. Олег почувствовал как под ладонью, лежащей на спине напряглись и мелко задёргались мышцы — уже не аура, но и не самый приступ, а скорее репетиция. Худые руки, что слабо обнимали в ответ, напряглись вслед за спиной, вытянувшись в ровную прямую. По скривишемуся лицу Олег понял, насколько его любимому Саше больно, а страх и невозможность чем-то помочь заставляли слезы подкатывать к горлу. С тонких сухих губ сорвался болезненный стон, переходящий в приглушенный крик. Олег стал медленно, не отпуская Сашу от себя ни на миллиметр спускался на пол. К тому моменту как Олег и Саша оказались на полу, судорога распространилась на все тело. Саша не сгибая ног выгнулся в спине, болезненно ударив руки Олега собственной головой. «Синяки будут», — отрешенно подумал Олег, ложась на пол, рядом с Сашей. Младший окинул взглядом пол и не заметив ничего, кроме клубков пыли, которые стоило бы и убрать успокоился — никаких острых предметов, его Саше ничего не угрожает. Приступ перешел в основную стадию, во время которой Олег аккуратно положил голову на худое плечо. Младшему Шепсу было плевать на то, что по Сашиному лицу стекает пена, за счёт крови получившая грязно-розовый цвет — Сашенька, — жалобно позвал Олег, — ты только глаза не закрывай. Олег помнил, как у Саши был эпистатус и это воспоминание до сих пор возглавляет перечень его самых страшных воспоминаний.