Amore fraterno

Из окна мягко льются солнечные лучи, освещающие лицо парня. Олег лежал на диване, уткнувшись глазами в ровный светлый потолок и вёл ожесточенную моральную борьбу с ответственностью и собственными обязанностями, которые крайне не хотелось, но было нужно выполнять. — Саш, а может ну это все нахер, а? — в сотый раз за последний час спросил младший и повернулся на бок, подложив под голову подушку. Неделя выходных от съёмок Битвы Сильнейших абсолютно не означала неделю выходных от дел в Мастерской и съёмок выставления оценок. — Ну, Олег, что значит «ну его нахер»? Мы всего лишь съездим, постоим с картонками, отправим Гецати, Марьяну и Дмитрия на испытание, заедем в Мастерскую, нас там не видели черт знает сколько, поразбирусь с документами и домой. Младший сел, закусив губу, и уставился болотными глазами в стену, прокручивая в голове весь план на день, уже составленный педантичным старшим. — Олеж, ты сидишь с таким лицом будто у нас есть хоть какой-то выбор, — Саша улыбался искренне, но как-то устало и вымученно, что не прошло мимо взгляда Олега. — Хорошо, только мне собраться надо, — все возмущения застряли в горле, как и желание спорить, причиняя брату ещё больше неприятностей. Если Олег скажет об этом вслух, то нарвется на часовую лекцию о том, что Саша никогда не устанет от Олега ни в каком виде, поэтому младший молчит: знает, что Саша будет держать в себе всё до последнего. — Устал? — знает, но все равно спрашивает, даже не надеясь на сто процентов правдивый ответ. — Нет, Олеж, все нормально, полон сил и желаний, поэтому вставай и пошли, нам реально вот-вот выходить. Олег смотрит пристально в голубые омуты, передавая брату неоформленную до конца «перемысль-недослово». «Не закрывайся, прошу. Доверься». И получая на свое размытое немое послание вполне себе цельный вербальный ответ: — Ладно, если так подумать, то возможно слегка подустал, но все равно надо закончить все дела, тогда и отдохнём спокойно. Сможем куда-нибудь вырваться на недельку, только ты и я. Лишь услышав мечтательный тон брата Олег понимает, насколько давно они не проводили совместное время где-то за пределами Москвы. Насколько давно их времяпровождение не было ограничено дорогой от квартиры до Зала и обратно. — Олеж! Олег, блин! — младший сам не понял как провалился в размышления, уйдя в себя настолько глубоко, что не с первой попытки услышал Сашин голос. — Да собираюсь я, собираюсь, — протянул Олег, начиная собирать по всей квартире свои вещи, — все ж нормально, успеется, а ты суетишься. — Олег, ты сейчас это было моё вообще-то, — голос Саши из веселого сразу стал серьёзным и холодным, словно Олег схватил что-то из того небольшого множества личных только-Сашиных вещей. Олег ощутил как по спине и рукам пробежались крупные мурашки. Олег любил и ненавидел такой Сашин голос одновременно: он пугающе завораживал, однако чаще всего заканчивался объявлением Олеговых косяков. — Саш, прости, — решил сразу же извиниться за реальные или мнимые ошибки Олег, — я случайно. Именно в тот момент Олег на собственной опыте ощутил чему учат в актёрском — несколько секунд драматического молчания, особенный взгляд и… неожиданно мягкая улыбка на губах. — Ты украл мой статус самого ворчливого деда нашего семейства. Нехорошо так делать, Олеж. Комнату наполнил заливистый Сашин смех и матерные возмущения Олега, крайне недовольного таким неожиданным эпизодом напряжения и вспоминания всех своих ошибок за последнее полугодие. — Всё, всё, больше не буду стоять над душой, собирайся давай в темпе вальса, а то поеду один, — отсмеявшись, сказал Саша. Олег знал, что никуда Саша один не поедет, без Олега-то, но решил не испытывать судьбу дополнительно, а то мало ли… За такими рассуждениями, совмещенными с механическим поиском нужных предметов Олег не заметил, как под ложечкой начало неприятно и холодно ныть, а спина покрылась крупными мурашками. Олег, как и все медиумы, прислушивался к феноменально развитой интуиции, однако она, в отличии от мерзкого ощущения липкого холода молчала. «Если фантомы молчат и никаких видений не было, значит просто перепсиховал, пройдёт», — решил Олег, не желающий размышлять над возможными причинами для тревоги и плохих предчувствий. Скорое переодевание в первую попавшуюся под руку чистую толстовку и джинсы проходят в мутном, тумане. Олег помнил, что и где брал, слышал просьбы Саши быть хоть немного более расторопным, иначе они сто процентов опоздают, однако в себя пришёл лишь прижавшись горячим лбом к ледяному стеклу автомобиля. Дышать тяжело, но не настолько, чтобы говорить о начале панической атаки, тревога становится почти болезненной и вверх над разумом берет желание спрятаться от всего мира в темноте и покое. — Олеж, голова? — негромко спрашивает Саша, аккуратно касаясь спины брата. — А? — вяло реагирует на родной голос Олег. Глаза открываются с трудом, в них словно насыпали горсть песка, раздражающего веки. — Я спрашиваю, опять голова заболела? Ты взвинченный какой-то, — повторяет Саша, и лишь удостоверившись, что его услышали и поняли успокаивается. Саша не помнит, чтобы Олег когда-то так выглядел: младший часто бывал уставшим, раздраженным, обиженным, оскорбленным, испуганным очередным кошмаром из прошлого, но это все не то, не похоже на нынешнее состояние медиума. — Не, норм, просто нервничаю что-то, устал уже наверное, — Олег снова прислушивается к своим ощущениям, желая успокоиться или на худой конец понять причину неприятного и уже откровенно раздражающего. — Олеж, закрой глаза, — неожиданно попросил Саша, — и без вопросов «нахуя», пожалуйста. Олег, уже готовый спрашивать «зачем собственно ему это делать» молча закрыл глаза. Сил, как и в общем-то особого желания спорить не было. От чего-то накатила странная сонливость, прибивающая к мягкому автомобильному креслу. — Постарайся сконцентрироваться только на моем голосе и своих ощущениях. Ни на что не отвлекаться. Сложно, понимаю, особенно на нервяке, но постарайся, — Олег вслушивался в негромкий Сашин голос и ощущал как страх если не уходит полностью, но как минимум уходит вглубь. — Глубоко дыши. Представь, что ты словно висишь в невесомости. Пока глаза закрыты тебя окружает только полная темнота и мертвая тишина. Не спеши, постарайся комфортно себя почувствовать. Олег старательно пытался успокоиться, но осознание того факта, что они сейчас едут практически в вечерний час пик, на улице стоят десятки машин, а на расстоянии вытянутой руки сидит водитель, который все видит и слышит. Олег не чувствовал прямого осуждения, но ему не нужно и этого: иногда одних своих мыслей достаточно, чтобы загнать самого себя в яму, из которой человек с трудом способен вылезти. — Ты открываешь глаза, — неожиданно врезались в тишину слова, что ты видишь? Лишь услышав продолжение Сашиного сеанса карманного гипноза Олег понял, что сумел все-таки отвлечься и увидеть (точнее сказать почувствовать). Перед глазами Олега встаёт фиолетово-чёрное, напоминающее тяжёлый бархат небо, усыпанное маленькими белыми звёздами. Неисчислимое количество звёзд усыпают все небо и складывается в десятки, если не сотни разнообразных созвездий. «Вселенная», — вертится на языке, — «красивый, смертоносный и таинственный космос». Олег начинает узнавать какие-то обрывки знакомых созвездий, но как только он старается провести линию от одной точки к другой, звезды словно потухают и привычная тьма, неосвещеннав ничем возвращается. Однако с намного меньшей тревогой, чем до начала сеанса медитаций. — Вау, — младший медиум не сдерживается и восхищенно присвистывает, удостаиваясь ещё одного осуждающего взгляда недовльного водителя. — Ну как эффект, превзошёл ожидания? — тон голоса старшего мягкий, немного насмешливый, будто бы он разговаривает с пятилетним ребёнком, но при этом совесть спокойно позволяет старшему немного пошутить. Олегу хочется протереть глаза и ущипнуть себя за руку, настолько давно он не видел такой… шкодливой улыбки на Сашином лице. — Это что ты провернул и в какой прострации я был все это время? Хитрая улыбка растягивается по лицу ещё сильнее и младший с трудом сдерживается от шутки про Чеширского кота и вампиризм. — Никакого гипноза или экстрасенсорного воздействия, если ты об этом. Всего лишь немного опыта работы с людьми, парочка курсов по психологии из стародавних времен и простые, полезные кстати, медитативные состояния. — И толку было во всей этой свистопляске. Спасибо конечно, что успокоил, перед Готзалом очень надо, но это же не было изначальной целью? Олег смотрел в ярко-голубые глаза практически в упор и детская весёлая радость захлестнула по самое горло, когда младший понял, что тоже научился кое-что определять по глазам. — Вижу, что радости — полные штаны, Олег. По хорошему подсознание должно было само дать тебе подсказку о причинах тревоги, но как я понимаю, что-то пошло не по плану? Младший медиум честно пытался проанализировать привидевшиеся созвездия, чтобы старания не пропали даром, но в голову как назло не приходила ни одна мало-мальски правдоподобная и оформленная мысль. — Мне космос показался. Чёрное небо, звезды, созвездия какие-то. Водолей кажется и Большая Медведица. Словно… Блять, Саш, я не могу это описать, словно я летел, но оставался на месте. Олег понимал, что первая половина фразы прямо противоречит второй, но в голову не приходило ничего более вменяемого и структурированного. Саша улыбается и парню кажется, что брат сейчас скажет что-то важное, но машина резко останавливается и оба медиума чуть не разбивают лбы о спинки передних сидений. — Приехали, — в первые за всю достаточно длинную поездку водитель что-то говорит. — Приехали, Олеж, вылезай, переговорим после, — Саша сам удивляется тому, что комментирует очевидные вещи. Контраст между душным салоном автомобиля и свежим ночным воздухом колоссальный, и Олег физически ощущает, как тяжесть в висках, тревога и усталость смывается лёгким дуновением ветра. Несколько раз братьям пришлось толкать тяжёлые двери совместно, удивляясь как в дневное время тут занимаются дети и подростки. Длинные коридоры со множеством изгибов, лепниной и резьбой напоминают какой-то храм с катакомбах и к концу блужданий младшему начинает казаться, что единственное, что их вывело к нужному месту: экстрасенсорные способности и опыт. К тому времени как Олег и Саша переступают порог Готического зала остальные семь человек в сборе. Лениво прижимаются к стенам и подоконникам, натянуто улыбаются для блога Виктории, разминают ноги и тихо беседуют. Олег помнил какой феерический скандал произошёл на соглашении оценок наблюдателей и экстрасенсов и готов молиться Вселённой и всем богам этого и того мира, чтобы Надежда Эдуардовна, Саша и остальные забыли об осиновом коле. — Снимаем вступление! — громкий голос оператора, усиленный акустикой места ещё несколько секунд гремит под высокими сводами зала, — после вступления проходите на грим и снимаем основу. Все утвердительно ворчат, но покорно одергивают одежду, поправляют причёски, аксессуары и выходят на улицу. Ходить по улице полчаса ночью, в начале апреля прохладно, спустя десять минут уже начинают стучать зубы. — Я говорил теплее одеваться, — шепчет с назидательными нотками Саша, — а то заболеешь же таким темпами. — Саш, хватит, реально уже как мамочка становишься: шапку одень, куртку застегни, ноги не промочи, суп поешь, шнурки завяжи. При таком холоде так-то куртка нужна, но кто, блять, в апреле месяце ходит в куртках? — Во-первых тогда уж лучше папочкой, а во-вторых жители Дальнего Востока в куртках в апреле ходят. Пошли давай. *** Снова Готический зал. Снова оценки, цифры, чужие комментарии, недовольство и упоминания осиного кола. Ничего из этого Олегу не нравится — особенно не нравится когда Саша заводится и не думает о том, что он говорит и делает, забывая о хваленной выдержке, которой с детства учил Олега. А вот оценки зрителей нравятся. Олег считает, что Саша заслужил и десятку, но после того как Надежда Эдуардовна и Лина получили шесть с небольшим, девять и два уже становятся очень и очень хорошими результатами. Олег витал в облаках, надеясь, что Башаров не вспомнит о нем хотя бы минут двадцать, но в мировоззрение парня точно не входила передача баллов. Он неплохо относился к Надежде Эдуардовне, но отдавать то, что присудили Саше, а не ей… «Хотя, это Сашины баллы, пусть делает как хочет, я поддержу», — мысленно умыл руки Олег. Начались пересчёты баллов, изменения в таблицах. Олег даже не старался напрягать зрение и фокусировать взгляд на ярком экране. «Теперь Надежда Эдуардовна на первом», — мельком замечает Младший, — «не заслужила». -…я засчитаю Надежде Эдуардовне эти баллы лишь в том случае, если все будут согласны на передачу баллов. Однако одно условие: выбор должен быть единогласным. Мыслями Олег был уже далеко от Готического зала и потому вопрос Марата прозвучал неожиданно вдвойне. Олег старался как мог быстро осознать происходящее, но сил хватало лишь на составление списка из «надо». Надо под десятками камер и взглядами огромного съёмочной группы максимально быстро вернуться в реальность, понять, что происходит, подумать и принять решение, от которого возможно зависит отношение с другими экстрасенсами и судьба пока что туманного финала. Даже звучит не очень легко, а на практике Олег начал ощущать как вот-вот из ушей тонкой струйкой вытечет вскипевший мозг. Парень с вялым интересом наблюдал как друг за другом все поддерживали Сашу в желании отдать баллы. Все, кроме Матвеева. — Мнение должно быть единогласным. Если против хотя бы один, то баллы остаются в первоначальном виде. «Ну, в принципе не плохо». — Это же торговля зрительской любовью получается, Александр. Никто кажется не понял, кто был автором первой фразы. Да и не было это важным, ведь уже был запущен механизм всеобщего недовольства. Каждый пытался найти в соперниках изъян, повод для провокации и просто возможность сбросить усталость и раздражение. Когда Башаров спустя четверть часа с трудом смог угомонить фонтанирующих недовольством экстрасенсов весь материал «для рейтинга» был отснят и с чистой совестью шесть человек из девяти были посланы… отдыхать и набираться сил. С непередаваемым счастьем Олег вышел из душного, с тяжёлой энергетикой зала на в меру прохладную, свежую улицу. В голове уже начал появляться список желаний и планов на день, омраченных напоминанием: — Мастерская, Олеж, а потом все твои и мои прекрасные планы на отдых, — Саша уже поднял руку, желая потрепать брата по волосам, но в последний момент неловко отдернул, уложив на чужое плечо. — Ла-адно, что мы там хотя бы сделать должны? — Олег, казалось, уже смирился с такой обязательной частью своей жизни. — Разобраться с документами, я ещё накладные за март не видел, зарядить некоторые амулеты, а то старые распроданы почти все, встретиться с фанатами, фотографии, автографы, ты понял, короче, и сделать примерный план приёмов на апрель. Как-то так. — Не сомневаюсь, что у тебя сто процентов это где-то записано. — Естественно, маленький, начнёшь чуть больше обращать внимания на техническо-материальную сторону Мастерской и тоже начнёшь вести записи и ежедневники, вот увидишь. И Олег, и Саша понимали, что для того, чтобы младший, несмотря на законченный СамГТУ, начал ответственнее относится к семейному бизнесу должен пройти ещё не один год, но старший не бросал попыток хотя бы заинтересовать Олега. — И как я понимаю, мы там надолго. Тяжкое, показательно недовольное сопение потонуло в белом шуме мчащихся по Басманной автомобилей. — Пройдёмся? — до Мастерской магии идти было чуть меньше двух километров, что могло занять не больше получаса пешком. — Без вопросов, но я хочу в магаз заскочить, кое-что по мелочи взять. В голове Олега в очередной раз рождался такой же интересный как предыдущие, но точно менее рискованный план. План, который в трех буквах можно было ознаменовать «ВММ». Вино, Музыка, Магия. *** Олегу в общем-то нравится Мастерская. Нравится атмосфера таинства, царящая в достаточно небольшом помещении, до потолка набитом разнообразными камнями и амулетами. Нравятся в большинстве своём люди, нравится этим людям помогать, но что Олегу не нравится это завершение квартала. Каждые три месяца появляются такие стопки документов и отчётов, словно весь квартал ни Саша, ни Олег не интересовались собственным (но всё-таки больше Сашиным) детищем. Пока старший отвлёкся на внимательное прочтение и подписание отчёта для налоговой Олег незаметно выскользнул из основного, торгового зала в подсобку, изначально предусматривающую лишь хранение предметов, но в итоге получившую неофициальный статус комнаты отдыха и кухни. Парень достал бутылку игристого, купленного вместе с сигаретами в ближайшем супермаркете и как мог аккуратно поставил между банками энергетиков в маленький холодильник. Бутылка с большим красным бантом и плещущийся золотистой жидкостью радовала глаз, но почему-то утренняя странная тревога, теперь уж точно не имеющая никаких причин вернулась и омрачила даже приятную идею. Младший Шепс очень хорошо запомнил слишком реалистичные, чтобы те казались фантазией звезды, которые все-таки хотелось увидеть вживую. Увидеть самому и показать Саше вместе с игристым вином, стихами и игрой на гитаре. «Блять, гитара!», — вспомнил и с трудом удержался от удара по лбу Олег, — «за ней же придётся в квартиру ехать». — Спокойно, Олег, домой и так придётся ехать, как минимум, чтобы тупо переодеться. И вино в принципе можно было не покупать так срочно, но что сделано, то сделано, — тихо говорил в пустоту Олег, — ну и пофиг, что я сейчас веду себя или как шизофреник, или как чья-то странная попытка написать монолог от моего лица. — Олеж! — позвал Саша из зала, — иди сюда! — Иду! — отозвался младший, захлопывая холодильник. «Пофиг, выходные настолько редко бывают, что портить их это ж идиотизм чистой воды», — решил Олег, открывая дверь в зал. — Ты чего там делал почти час, маленький? — с удивлением Олег понял, что Саша уже успел не только подписать все нужные документы, но и пообщаться с многочисленными фанатами и в здании, и рядом с ним. — Составил план на большие выходные, солнце, тебе понравится, поверь, я помню, что ты такое любишь. — И что мы будем делать? — Саше в какой-то мере нравилась эта неожиданная и несвойственная обычному Олегу игра. — Пока что секрет фирмы, но помни, что Вселенная безгранична и слышит все просьбы к ней. А вообще вспоминай какую одежду можно взять в начале апреля в дикую природу. — Насколько дикую? — Примерно как Лина когда слышит о порчах и ты после осинового кола, — фыркнул младший, снимая с вешалки кожанку, — пошли. «Игристое пусть здесь останется, пригодится, на природу возьму какой-нибудь ягодный вермут», — решил на выходе Олег, в слепую сжимая холодную Сашину ладонь.