клетка

Буквально за неделю Сёко удаётся восстановить здоровье мальца, и на его теле теперь не было ни единой отметки, напоминающей о травмирующем прошлом. Доктор действительно постаралась устранить все шрамы от укусов и царапин, чтобы ничего не напоминало парню о том, что ему довелось пережить. Это тоже было важной составляющей предстоящего лечения, потому что восстановить эмоциональную стабильность было не так просто, как физические повреждения. Мегуми не шёл на контакт. Они приглашали специалиста, но с незнакомым человеком ему ещё больше не хотелось контактировать. Диагноз был неутешительным, и ему назначили курс антидепрессантов и успокоительных, которые Мегуми пообещал принимать, лишь бы только его больше не беспокоили всякие мозгоправы. Сатору понятия не имел, как можно воздействовать на человека с такой глубокой апатией, при этом не навредив и без того пошатнувшейся психике. Черт возьми, что же это такое? Годжо дал обещание… Он пообещал самому себе, что вытянет парнишку, но пока, как выяснилось, понятия не имеет, как это осуществить. Пускать к нему Кугисаки и Итадори было бы опрометчивым решением, так как молодой шаман в принципе не хотел, чтобы его кто-либо видел и пытался с ним заговорить, а тут ещё и друзья. Это могло как усугубить ситуацию, так и помочь пойти на поправку, но рисковать не хотелось. Иэйри во время перекура обмолвилась, что в настоящее время процесс лечения был завершён, а это значило, что пора переходить в наступление, как бы то не звучало… Даже попытка просто заговорить с Мегуми сейчас казалась Сатору непосильной, потому что его терзали сомнения и не покидало чувство волнения, стоило только представить, как если вдруг он скажет чего-то лишнего. Затягивать с этим нельзя. Годжо понимает это, и старается взять себя в руки, прежде чем отправиться к Фушигуро. Мужчина начинает посещать его ежедневно, приходя утром и вечером, а также принося чего-нибудь съестного. Радовало то, что его ученик ел, постепенно начиная набирать массу. Их посиделки проходили в довольно напряжённой атмосфере изначально, но уже с третьего дня это перетекло в непринуждённую болтовню Годжо о чем-то, и внимательно слушающего парня, который хоть и не отвечал, но иногда своими видом показывал. заинтересованность?       –. . .представь? — негромко усмехнувшись, Сатору упомянул о прошедшем задании с первогодками, лениво устроившись в кресле и вытянув свои длиннющие ноги. Мегуми, сидевший на кровати у самого изголовья, наблюдал за учителем, слушая внимательно, не перебивая. Слушать простые истории последних событий в школе было так легко, и это в какой-то степени расслабляло, заставляя Фушигуро вновь почувствовать себя живым. Он снова был там, где нечего бояться. Тут его точно никто бы не тронул, но… Юноша чувствовал, что не может полностью открыться окружающим. Его трясло от того, когда его касался кто-то, и лечение у Сёко проходило проблематично из-за этого. Светловолосый был в курсе, и не трогал юного шамана, за что последний был ему до ужаса благодарен. Каждая история сенсея постепенно заканчивается, так что и эта встретила свой конец в этой небольшой комнате. Сатору хотел было встать с кресла, где сидел в каждую встречу со своим учеником, но Мегуми понял его действия неправильно. Былое спокойствие сразу же улетучилось, парень дернулся, отпрянув от Годжо, стараясь слиться со спинкой кровати. Всем своим видом Фушигуро показывал, что идти на контакт сейчас не только не хочет, но и боится. Сатору сразу обращает внимание на реакцию ученика. Он видит этот страх, видит, как сжался парнишка в попытке раствориться в воздухе, дабы его не тронули. Блондин в этой ситуации не мог сделать ничего, он хотел бы помочь ему, но покинуть комнату сейчас — наилучшее решение. Годжо оставляет ученика одного в комнате, медленно пятясь назад и в мирном жесте поднимая руки, прежде чем скрыться за дверю. Фушигуро остаётся со своими переживаниями наедине. Это не так сильно пугает его, как быть с кем-то в комнате, но постепенно в разуме всплывают мысли одна хуже другой: почему он так поступил, ведь сенсей хотел просто подняться со своего места, пусть ему и показалось, что это произошло довольно резко. почему он доставляет так много проблем окружающим, которые стараются помочь ему. Все это постепенно окутывает его, парень хочет спрятаться от голоса в голове, который лишь сильнее давит на него. Он, свернувшись калачиком, прячется под одеялом, как ребенок стараясь спрятаться от всего вокруг, строя вокруг себя ещё большие стены.

***

В таком состоянии проходят несколько дней. Мегуми постепенно привыкает к тому, что он совершенно один, ведь к нему никто не ходил, кроме сенсея, но тот не появлялся несколько дней после произошедшего. В один из дней, когда он в очередной раз явился к Секо за своими лекарствами, Фушигуро хотел спросить у нее, где же сенсей, но заговорить с ней так и не смог. Тоска засела в груди, не давая парню покоя, темноволосый сильнее чувствовал вину в том, что сейчас не может насладиться рассказами Годжо, который всегда старался навещать его минимум раз в день. Все было слишком тихо и рутинно, что не менее его радовало, но без Сатору слишком пусто, за это время он привык к учителю, к его нахождению рядом с собой, ведь каждый его приход давал понять, что он не один. Солнце за окном уже скрылось, Мегуми сидел с открытой книгой, которую ему принесли ещё давно, но руки до нее никак не доходили. На тумбе стояла лампа, а вокруг тишина, как вдруг дверь со скрипом открывается, и во внутрь заходит сенсей, шурша небольшим пакетом. Годжо ставит пакет возле ученика, усаживаясь поудобнее на пустующее кресло, и начинает диалог первым. Обычные вопросы, по типу как жизнь и тому подобное.       — Что было на завтрак? — бодро спрашивает Сатору, поправляя очки на лице. Парень отрицательно мотает головой, не заглядывая учителю в глаза. Не хочется признавать себе, но он был рад его приходу, даже несмотря на то, что тот приносит часто какие-то сладости, которые так не любит Мегуми. Но, заглянув в пакет, Фушигуро увидел несколько бутербродов, которые выглядели не так презентабельно, но в целом сносно. Есть можно.       — Мегуми-ин, ты должен был поесть! — произносит Сатору. — Раз уж ты не сделал этого утром, то ешь сейчас. Давай-давай, наверняка хоть немного, но ты должен чувствовать голод. К тому же курс таблеток негативно скажется на твоём желудке, если ты не будешь нормально питаться! Фушигуро посмотрел на Сатору, заглядывая в линзы тёмных очков, уже после медленно убирая книгу на тумбу, дабы было удобнее есть еду, которую тот принес. Сейчас сенсей прав, так что отказываться от еды было бы неправильно. Откусывая кусок от бутерброда, чувствует легкую тошноту, которая вызвана отсутвием еды, но есть хотелось также сильно, так что он пересиливает себя и снова кусает, медленно пережевывая. Годжо же, убедившись, что ученик прислушался к его словам, заговорил.       — Приятного аппетита! Возможно тебе будет интересно… — задумчиво начинает шаман, поднимая очки на макушку. — Я эти пару дней был в командировке-… — он начал свой рассказ, говоря чётко и размеренно, иногда жестикулируя руками, чтобы передать эмоциональность. Постепенно наступает ночь, а Годжо, продолжая рассказывать истории, зевнул сначала один раз, потом второй, так повторилось ещё раза два, после чего Сатору собрался уходить. Он аккуратно поднялся с кресла, желая спокойной ночи ученику, и, разворачиваясь, направился в сторону двери, касаясь ручки, стараясь как можно тише открыть ее. У Мегуми в голове всплывает мысль остановить сенсея, ведь оставаться одному сейчас не хотелось от слова совсем, он только расслабился в присутствии Годжо, но сам понимает, что это неправильно, так как тот работает днём, а поздно вечером приходит к нему, сенсею сейчас нужен отдых. Силуэт скрывается за дверью, и шаги постепенно начали отдаляться от комнаты. Фушигуро поворачивает голову в сторону окна, смотря на то, как белая макушка все больше отдаляется от здания, пока совсем не теряется из виду. Первая половина ночи проходит в странном смятении, Мегуми не может уснуть даже на минуту, ведь глубоко в душе поселилось странное чувство надобности кому-то, он чувствует такую лёгкость и тепло от осознания, что о нем заботятся. Так давно не ощущавший подобное, разум мальчика сам не понимал, что это такое. Для него это все было в новинку, словно он заново учится жить.

***

Темноволосый стоит напротив зеркала, чуть запотевшего, проводит рукой по нему, дабы лучше рассмотреть себя. Он так давно не смотрел в него, ему всегда было противно смотреть на самого себя, покрытого грязью с головы до пят. Даже сейчас, смотря на бледную кожу, на него наваливался целый вихрь воспоминаний, которые он хотел бы забыть на всю оставшуюся жизнь. Быстро накинув одежду сверху, парень выходит из душа, сталкиваясь с сенсеем, который снова пришел к нему. Последующее времяпровождение было настолько комфортным, что они вновь засиделись, позабыв о времени и о том, что им обоим вообще-то положен отдых. Сатору распрямляется, разминаясь чуть, ибо тело затекло после долгого сидения на одном месте, а юноша мешкается, замечая это. Он раздумывает буквально несколько секунд, решаясь на этот шаг. — Сенсей… Не могли бы вы… задержаться ещё немного? — подаёт голос потомок Зенин, что заставляет блондина замереть, удивлённо посмотрев на собеседника. Голос собственный звучит хрипловато и тихо спустя долгое время молчания, и Мегуми смущается немного, опустив взгляд в пол. Сатору «отмирает» спустя пару мгновений, улыбнувшись расслабленно и кивнув на просьбу, а после устроившись вновь в кресле, зевнув и заведя какую-то историю, кажется, о его студенческих годах. Брюнет устраивается удобнее на своей постели, слушая, и расслабленно смотря в полоток, а после и вовсе засыпая. Годжо смотрит на мирно спящего ученика и невольно улыбается. Каждый раз, словно дитя, радуется подобным мгновениям. Он аккуратно накрывает Фушигуро одеялом, тихо поднимаясь с кресла, без лишнего шума выходя из комнаты, в приподнятом настроении уходя к своей комнате в учительском крыле. Несмотря на то, что предстоит ещё долгое время реабилитации юноши, его подход возымел успех. Контакт налажен.