***
Сатору хочется, чтобы он ошибался. Хочется, чтобы это всё оказалось неправдой и просто его собственными выдумками. Так или иначе, он уже стоит на пороге чужой квартиры, стуча в дверь. Если ему не откроют — значит их действительно тут нет. Уехали, как и доложил директор. И ничего криминального. Ничего особенного, что заставляло бы волноваться и испытывать какой-то подсознательный гнев. За дверью слышатся шаги. Шаман и не знает, что думать, но во всяком случае, очень уж надеется, что разберётся с этим, когда — и если — ему откроют. Шаги стихают совсем рядом, слышится копошение, а после — звук открываемой двери. Сатору берётся за ручку, открывая ту шире, пока на языке вертятся слова приветствия или какие-то оправдания за неожиданный визит, однако, замирает, не в силах сказать что-то или даже шевельнуть бровью.***
Отец говорил что-то о миссии и о вынужденном отъезде на один день, но парень слушал вполуха, не вникая даже в суть сказанного, и оставаясь лежать на постели, изнеможенно глядя в одну точку перед собой. Хотелось умереть. Он ужасно устал всё это терпеть, и хоть по характеру своему он не был слабаком, но состояние не сулило ничего хорошего. Он не мог есть, не мог нормально спать. И хоть в последнее время его не беспокоил Тоджи, организм медленно, но верно ослабевал. Каждая клеточка кожи болела, а давние следы побоев перестали заживать так же быстро, как это было раньше. Сколько прошло времени с ухода мужчины — Мегуми сказать не может. Он давно не считает время. Для него дни протекают мучительно медленно, и он буквально чувствует, как силы и желание жить дальше покидают его. Деятельность снизилась к минимуму. Студент только лежит, изредка вставая по причинам своих потребностей в виде редкой жажды, или таких дел, как туалет/душ. Кажется, голод перестал чувствоваться, либо тот уже настолько привык, что просто не замечает этого. Вздрагивает брюнет из-за того, что тишину прерывает громкий стук в дверь. Без задней мысли он поднимается, пошатываясь и нетвердой походкой направляясь к входной двери, чтобы открыть. С момента развода родителей, в их квартиру не ходит абсолютно никто, так что шаман даже не задумывается, кто может нагрянуть, кроме папаши. Думает только, что голова кружится, да мутить снова начинает. Мучительно долго разбираясь с ключами в полутьме коридора и копошась с замком, он открывает дверь, отходя на шаг и на секунду поднимая взгляд. «Что.» — широко раскрывая глаза, Фушигуро с дичайшим ужасом осознает, кто был на пороге его квартиры. Его нехило так встряхивает, прежде чем он успевает выдавить из себя хоть один звук, сделать хоть что-то. Ноги подкашиваются, и он отшатывается к стене, ощущая на щеках влагу. Нет-нет-нет, только не это. Это было самым ужасным и отвратительным, что могло с ним произойти. Мегуми мог пережить домогательства отца, избиения, да что угодно, но не это. Он не хотел, чтобы сенсей видел его таким. Только не Сатору. — Мегуми… — произносит одними только губами Годжо, протягивая руку к тому. Видя, насколько парень осунулся и стал совершенно непохожим на себя, блондин впервые не верит собственным глазам. Это точно был его ученик, а не больная фантазия, к которой мысленно готовился мужчина? Бог мой, да он даже при всём желании не смог бы себе представить такое. Годжо вихрем врывается в квартиру, чувствуя, как закипает от гнева кровь в венах. Он убьёт Тоджи. Что бы ни сказал сейчас Мегуми — Сатору придушит его собственными руками. Одно дело быть наёмником, но совсем другое — животным, которое довело до такого состояние своё собственное дитя. Невозможно было предположить, насколько нужно отказаться от человечности, чтобы сделать такое со своим сыном. Шестиглазый буквально сгорает от ярости, источая сейчас настолько сильную ауру проклятой энергии, что раздавил бы двуликого со всеми двадцатью пальцами. Рядом слышится всхлип, и наблюдавший за ним всё время брюнет сползает по стене, оседая на полу, не в силах поднять взгляд на учителя и взять себя в руки. Годжо сбавляет свой пыл, метнувшись к юноше, шепча слова поддержки в попытках успокоить. Предельно аккуратно поднимая худощавое тело и проходя в комнату шамана, судя по обстановке, учитель бережно опускает его на край кровати, усаживаясь на корточки напротив. — Мегуми, взгляни на меня, пожалуйста, — спокойно начинает тот, снимая тёмные очки и вглядываясь в лицо мальчишки. — Н-нет… Вам лучше уйти, — глотая слёзы, произносит в ответ брюнет, закрывая лицо руками и всхлипывая снова и снова. — Пожалуйста, уходите, — дрожащий и тихий голос едва можно было распознать в рыданиях, но Сатору слышит. Слышит каждую букву и сердце у него щемит от слов собеседника. — Мегуми, — отнимая тонкие руки от лица, Сатору заставляет взглянуть в свои глаза, говоря ровно и чётко. — Ты пойдёшь со мной. Я не позволю тебе находиться в одном доме с этим… Человеком. — последнее слово почти выплевывает, и поднимается стремительно, оглядываясь в поисках сумки и находя ту в углу комнаты. Даже не разобранную с тех пор, как тот покидал академию. Раскрывая сумку и не доставая тех вещей, что уже были внутри, мужчина хватает со шкафа какую-то одежду, особо не рассматривая, и закидывает сверху, оглядываясь в поисках вещей, которые бы тоже были необходимы. Упускает из виду смартфон, кажется, но особо не зацикливается. Он купит ему новый. Хоть с десяток.***
Сёко подскакивает и подходит к Годжо, придерживая юношу и помогая уложить его на кушетку. От вида парня она удивленно вскидывает брови, явно не ожидавшая встретить такое. Ситуация была критичной. Предстояло долгое восстановление, но это только половина беды, если тот пошатнулся рассудком. В последнем Иэйри даже не сомневалась, честно говоря, но какой-то шанс обратного всё же присутствовал. Девушка вывела шамана за пределы комнаты, в коей они находились, прикрывая дверь и тяжко вздыхая. — Ты хоть понимаешь, что ему нужно обследоваться в нормальной больнице? Зачем ты приволок мальчишку сюда? — доктор заглядывает в щель приоткрытой двери, скользя взглядом по Фушигуро, который, впрочем, и не слушал их. — С его физическим состоянием ты справишься лучше любого другого врача, и это самая веская причина, по которой я привёл его сюда, — Сатору массирует переносицу, прикрывая глаза. Первой мыслью была именно обыкновенная больница, но Тоджи нашёл бы Мегуми там. Шаман не смог бы оставаться с парнем всё время, и это было рискованной затеей, он это прекрасно понимал. Сёко тоже. — Что ты станешь делать с его эмоциональным состоянием? Его не вытянуть из этого просто так. Ему нужен специалист, и уж я здесь тебе точно не помогу, — молодая женщина опускает руки в карманы халата, вздыхая и отрешенно смотря на оппонента. Мужчина поднял на неё взволнованный взгляд, который так и молвил: «пожалуйста». —. . .С ним рядом должен находиться кто-то близкий. Из всех ныне существующих людей — ты, Сатору, ближе всех этому юноше. Это стало понятно ещё тогда, когда он взволнованно просил меня не раскрывать его секрет именно тебе. — Ты берёшься? — с надеждой в голосе уточняет Годжо, на что Иэйри только кивает. Первый безумно благодарен ей за это, но всё ещё выглядит слишком уж… Отстраненным. Мыслями он уже давно размышляет о том, как добраться до одного определённого человека, и свернуть ему шею. А может сделать перед этим ещё что-то, чтобы умиралось ему мучительнее. Раз в пять. А лучше пять десятков. Оставить Тоджи безнаказанным — было бы предательством с его стороны, потому что Сатору тот, кто может отомстить. Сёко возвращается к Мегуми, который, ожидаемо, всё ещё был в отключке. Причина была столь же явной, как и гематомы на юношеском теле. И как только Годжо не привлёк к себе внимание с такой-то ношей добираясь в техникум… Обратная техника сделала своё дело, восстанавливая физическую оболочку и придавая тому более здоровый вид, но изнеможение всё же не исчезло бесследно, а посему Иэйри решает поставить ему капельницу, дабы устранить нехватку полезных компонентов.***
Центр шамановских рассуждений тем временем возвратился домой, застав весьма любопытную картину. Дверь была приоткрытой, что сообщало о чьём-то присутствии на территории его обители. Нахмурившись, мужчина прошел в квартиру, проходясь по всем комнатам и выискивая незваных гостей, однако не обнаруживает ровным счётом никого. Пройдя в последнюю комнату — спальню сына, и не заставая там оного, Тоджи чертыхается. Стоило ему на пол дня отлучиться, как этот паршивец сбежал… Ничего, далеко уйти Мегуми всё равно не смог бы. Мужчина найдёт его. Усмехнувшись, наёмник уже шагнул в сторону выхода из комнаты, как заметил весьма любопытную вещицу на краю кровати, а конкретно — солнцезащитные очки. Он почти сразу понял, кому они принадлежали. Ай-й как не любил Тоджи, когда совали свой нос в его дела, а тем более брали то, что ему принадлежит. Но сейчас разумным решением было бы залечь на дно. Как бы он не горел желанием вернуть своё чадо, нужно сначала дать ему возможность оправиться. А дальше уж и видно будет, как действовать. И Годжо Сатору, будь он неладен, получит по заслугам. Хотя бы за то, что бегает везде со своей манией портить спокойствие.