Далеко за городом

— Мих, — тихо позвал он. — Я тебя люблю. — В смысле? — тихо спросил Миха, то ли неверяще, то ли не осознавая до конца. — Не как друга, — уточнил Андрей, отворачиваясь и сжимаясь весь. Видно, как дрожит. То ли удара ждёт, то ли что его просто прогонят.       Только у Миши из лёгких будто воздух выбило. Он словил лёгкую оторопь и сначала даже двинуться не мог. Любит. Князь его любит. А он же сначала этого боялся до одури, а теперь радуется, как ребёнок. Губы сами расползаются в глупой улыбке, и на сердце тепло так. Оно вдруг всё правильно стало. И даже объясняло, почему Князь из машины на ходу вывалился.       Но Миха всё равно осознать не мог. Столько уверен был, что вот он только друг, друг. Сам себе врал получается. Губы до боли уже саднило от желания. И слабовольный Миша потянулся к Андрею, сминая его губы своими. Ловил себя на мысли, что не противно. Страшно до одури, что будет, как этот момент закончится. Как в глаза друг другу посмотрят. Что вообще говорить надо будет. Но пока так хорошо, как не было никогда. Не противно. Миша положил руку Андрею на шею, огладил большим пальцем и прижал к себе, будто можно ещё ближе быть.       На периферии сознания осталась мысль, что Лёша или Муся могут в любой момент выйти, кто то из гостей заглянуть в незапертую калитку. Но Миша игнорирует. Пока они одни.       Он всё же отстранился, дыша рвано и смотря куда угодно, только не в глаза-озёра. — Мы такие дураки, Мих, — засмеялся Андрей, качая головой и кладя ладонь на плечо Горшка, дабы удержаться на месте. Мгновение, и он потянул его за собой, скрываясь за листвой яблони от посторонних глаз, чтобы поцеловать Мишу снова.        — Ё-моё, — зашептал Миха Андрею прямо в губы. — Кажется, будто это сон какой-то. Или я бухой уснул, а больное сознание подшучивает. Хорошо слишком. — Я тоже не верю, — кивнул Князь. — Походу реально, как в сказке всё… — Принцессу отвоевал, поцелуй получил, — заржал Миха. На что получил ощутимый толчок под рёбра. — Эй, а с хера ли я принцесса? — возмутился Андрюха. — Потому что в беду попал ты, а ещё ты красивый! — честно выдал Миха, смотря ему прямо в глаза. Князь хотел продолжить ругаться, но под этим взглядом так и застыл.       Миша знал, что вечером возвращается отец. Понимал, как не вовремя. Хотел же сегодня с Князем поговорить, чтобы тот к Балу ушёл, а как теперь сказать. Всё так резко, так наполненно-счастливо. Что вот сейчас это счастье точно-точно разобьётся о что-то. Отец узнает об их поцелуях. Миша не знал как, хоть мысли прочтёт, но узнает. И убьёт сначала Князя, а потом его.              Сказать пришлось только, когда Шура уже пришёл забрать Андрея. Выслушав объяснение, тот понимающе кивнул. — Окей. Мне в принципе собирать не так много, так что сейчас пойдём.       Балу кивнул следом и первым попёрся за вещами Андрея, давая им с Михой время попрощаться. Да, живут они с Горшком всё равно недалеко, но даже это маленькое расстояние для этих двоих в тот момент ощущалось как критическое. Князь повернулся к Михе, опираясь на один костыль и улыбнулся. — Ну… Пожил у тебя, пойду поживу у Шуры. Завтра пойдём на речку? — И опять смотрит своими невозможными глазами-озёрами. — Ага, обязательно пойдём. — Миша кивнул, чувствуя как в груди расплывалось давящее тревожное чувство. И предчувствие было оправдано. Отец приехал раньше.       Он открыл калитку. Но выглядел на удивление воодушевлённым, что Миху насторожило. — Это ты тот раненный боец про которого мне жена сказывала? — не здороваясь, бросил Юрий Михайлович Андрею. — Вижу, уже ходишь. Так, шпана. Задание такое: метнитесь в магазин за закусем. Повысили меня. Праздновать будем. Вы тоже посидите, с нормальными мужиками познакомитесь. Водку при мне попробуете, а не в сомнительной компании. Патлатого тоже приглашаю.       Миха хотел что-то возразить, но этот командирский тон вызывал в обычно остром на язык Горшке оторопь. — А ты, раненый, — продолжил отец, — на кухню ковыляй, гляжу, руки в порядке. Картошку почистишь. — Оставайся с ним, — кивнул Миха Шуре. — Я сам, быстро вернусь. — Горшок виновато посмотрел на Князя, забрал у отца деньги и список продуктов и пулей вылетел в магазин. Предстоящий вечер пугал. Ничего, может отец при посторонних посдержаннее будет. Главное проиграть хорошо спектакль с названием «Мы с Андрюхой не геи».       Когда Миха принёс всё с магазина, в доме уже были друзья Юрия Михайловича. Они сидели на кухне за столом и травили армейские байки. Лёша был отправлен в комнату, где сейчас и сидел, то ли что-то читая, то ли просто пролистывая книгу, а Князь, Балу, Поручик и Татьяна Ивановна были уже за столом. Андрей сидел молча, слушая все рассказы вполуха; заметил, как Миха тоже сел за стол, а Татьяна Ивановна принялась хлопотать вокруг мужа и его друзей. Вот разлита водка, полетели первые пустые стопки, начала исчезать закусь. — Эй, раненый боец, а ну, давай, выпей с нами. — Один из друзей Юрия Михайловича хлопнул Андрея по плечу, но тот помотал головой. — Мне нельзя.       Миха, Балу и Пор втроём уже выпили по стопке, остался только Андрей. Юрий Михайлович вскинул брови. Он был уже прилично пьян. — То есть как это «нельзя»? Не хочешь выпить за мое повышение? А ну, налей ему, Дмитрич, налей, пусть пьёт. — Мне нельзя, Юрий Михайлович, — жалобно сказал Андрей. — Тем более водку.       Лёша вышел и попытался отпроситься на ночёвку к другу, пользуясь идеальной кондицией отца. Миша выпил рюмку Князя быстро и залпом. Для него это была уже третья. Он успел отхлебнуть для храбрости ранее. Миша засунул в рот кусок колбасы, и сжал колено Андрея под столом. — О, выпил всё-таки, а говорил… Ну вот, мужик, — усмехнулся Юрий Михайлович. — Ты мне скажи, как так вышло, что ты с сыном моим якшаешься? Ты вроде парень умный, толковый. А мой бездарь! Зубы себе выбил! До сих пор не говорит как. — Ну так я… — осмелел Горшок, — На турнике зубами повис, думал, круто будет.       Юрий стукнул кулаком по столу. — Не бреши в моём доме!       Миха уже пьяный руку с Князевой коленки не убирал и зло зыркнул на отца. Да хоть правду скажет, он ему не верит никогда. Зачем тогда искренность на такого человека тратить?       Лёша удачно ушёл к другу. Михе тоже хотелось бы сбежать, но отец не пустит. Будет орать, что Миша его позорит перед мужиками. Ему нужно было хоть каплю терпения.       Мужчины смеялись, изрядно подвыпив. И снова заводя очередные истории из их молодости.       Михе было тошно, а его друзьям неловко.       Первым покинул эту компанию Саня, сказав, что уже родители дома заждались, и частично это действительно была правда. Балу засобирался минут через сорок после Поручика, и его тоже отпустили, но вот собравшемуся следом за ним Андрею уйти уже не позволили. — А ну сел на место, потом пойдешь, — рявкнул Юрий Михайлович.       И Князь сел. Сложно было не подчиниться этому командирскому тону. Татьяна Ивановна что-то шепнула на ухо мужу, но тот лишь налил себе и мужикам ещё водки, и стопки снова зазвенели. — Мы это самое… Спать с Андрюхой пойдём, — встал из-за стола Миша. — Никуда ты не пойдёшь, я тебя не отпускал, — нахмурился его отец. — Я тебе не щенок, — огрызнулся Горшок. — Чтобы по твоей команде спать, жрать и срать ходить. — Михайлович, как тебе роту доверили, раз ты даже с одним мальчишкой не справляешься? — спросил красномордый мужик, размахивая солёным огурцом. — Миша! Прекращай эти вольности! Ты меня позоришь! — Да всё тебя позорит! Каждый мой чих! Зубы мои, музыка, как отвечаю или даже как молчу! Надоело уже. Поздравляю с повышением, пап. — Горшок выпил залпом стопку с водкой. — Только я ещё тебя удивлю, — пообещал он.       Миха вышел из-за стола и увёл за собой Андрея, чуть ли не таща на себе, пока отец не опомнился от такой наглости.       Миха закрыл их в комнате, потом выругнулся. — У него ж ключ есть. — И принялся передвигать комод к двери. — Прости, Дюш, прости, что всё так.       Андрей попытался помочь Михе, но за дверью сначала послышался звук пары глухих ударов, а затем проворачивания ключа в замке. Удар. Комод чуть шатается и из образовавшейся щели в дверном проёме выглядывает обозлённый Юрий Михайлович. Ещё один удар, и комод падает на пол, а дверь уже раскрыта нараспашку, чуть треснувшая от таких фокусов. Князь, которого Горшок до этого привычным движением завёл к себе за спину, неожиданно вышел вперёд, держа в руках один из костылей и закрывая на этот раз за собой Миху. —А ну уйди с дороги, щенок! Я сына тут воспитываю! — Не дождётесь! Я не позволю вам так обращаться со своим сыном, слышите меня?! Да как у вас вообще душа наизнанку не выворачивается от этого, а? Это же ваш сын, это ваша плоть и кровь, а вы так с ним поступаете! Наступит время, и он вас просто ненавидеть начнёт за всё, что вы сделали в его детстве, вы для него станете настоящим пустым местом! Вы криками и вечными ссорами ничего не добьетесь! —Ты закончил?! А теперь брысь с дороги я сказал! — Я сказал нет! — Андрей крепче сжал костыль, смотря Юрию Михайловичу прямо в глаза. Ему было определённо страшно, но за ним стоял напуганный Миха. Миха, Горшок, тот, кто, кажется, не боялся в этой жизни ничего, включая саму смерть. Миху необходимо было защитить, оказаться непременно на его стороне и разделить с ним этот страх на двоих, чтобы точно выстоять. — Юра, успокойся. Ты пьян, успокойся, прошу тебя! — Татьяна Ивановна пришла с кухни и пыталась успокоить мужа, аккуратно поглаживая того по спине. — Инвалидов не бью, — плюнул Юрий Михайлович прямо на пол. — Вы тут оба! Причём на голову! Ты, блин, тоже нашёл, кого защищать… — Ну тише, тише, — шептала Татьяна Ивановна.       Старый солдат под спокойными поглаживаниями жены чуть стушевался и позволил себя увести. Миша же сразу бросился поднимать комод и двигать его обратно к двери, чтобы хоть ложно, но почувствовать безопасность. — Дюш… — прохрипел он, чуть не плача. — Дюша. Я испугался. Не за себя. Я думал он на тебя сейчас… Я ж опять. Я виноват буду. Иди к Балу завтра… Ну нахуй так. Не оставайся.       Миха кинулся обнимать Князя, чуть ли не на диван повалил, благо тот его удержал и легли они нормально. — Я такой злой был на него… Я забыл, что ты тут тоже в опасности с ним, я виноват. И пить мне столько не надо было. Понимаешь, да? Жаль мне. — Успокойся, Мих. — Андрей растрепал волосы Горшку, а затем улёгся поудобнее на кровати, с самого краю, сжимая в руке костыль. Будто готовый к обороне. — Успокойся. Давай немного поспим. Он не должен вернуться.       Спали оба парня беспокойно. Князь просыпался каждые полчаса, от любого звука доносившегося или с кухни, или с улицы, смотрел на Мишу, затем поглаживал его по волосам и засыпал снова. В комнату, вроде, никто не собирался прорываться с боем.        В четыре тридцать Князев подорвался на кровати от стука и совершенно не понял, это стучатся в дом или в комнату, а может и вовсе ему это приснилось. Андрей сжал покрепче костыль, прислушиваясь, но на ноги пока не вставая. Снова раздался стук, затем комод отлетел от двери, дверь распахнулась, и в комнату вошёл Юрий Михайлович с дробовиком. Князь перехватил костыль поудобнее, уже порываясь встать, но тут раздался выстрел. Только севший на кровати Миша завалился назад, а по его голове стекала кровь. Пустой взгляд остановился на одной точке. —Тебе больше некого защищать. Герой. Андрей обернулся, чувствуя, как по щекам текут слёзы, но ответить ничего не успел. Пули прошили тело… …Андрей с криком подорвался на кровати, тяжело дышал и панически оглядывал комнату, смотря то на часы, то на Мишу, то на комод. Кошмар. Это был просто кошмар. — Ты чего? — Миха проснулся, секунд пять осознавал, что опасности нет. И сгрёб Князя в объятия. — Кошмар что ли? Ты отвлекись от него, ты тут, со мной… — Миша вдруг затих и тихо на ухо выдал. — Знаешь, как я зубы потерял? Водки перебрал и решил, что я бобёр. Плотину строил, понимаешь, да? — посмотрел на Князя и гордился своей придумкой, думал, что хорошо отвлёк.       Миша чуть приподнялся и лёг Андрею на грудь, слушая, как сердце того бешено стучит. Руку на живот положил и невесомо погладил. Прислушался, как родное дыхание стало ровнее.       И хоть перед глазами всё ещё стояла картина того, как Миша смотрел ему в глаза этим бездушным взглядом, Андрей успокоился, понимая, что Горшок на самом деле вот он, рядом, обнимал его, гладил по животу и успокаивал, как может.       Князев запустил руку в волосы Миши, поглаживал их в ответ и поцеловал в макушку, наконец расслабляясь окончательно. — Кошмар, да. Это просто был кошмар. — Князь сильнее обнял Горшка, прижимая к себе и тяжелее дыша. — Я тебя защищу, обязательно. Ты вообще такого обращения не достоин, ясно же. — Он ж батя, — пожал плечами Горшок. — Да похуй. Пусть хоть дева Мария. Никто, блять, не может так обращаться с человеком, которого я люблю, — решительно сказал Андрей. — Поцелуй меня, — вдруг шепнул Миха прямо Андрею в губы. — Я назло ему хочу, он же прям за стенкой. А я вот такой плохой. Опять его разочарование. — Миха приподнялся на локтях. Глядя Князю прямо в глаза. — Но ты же не думай, я тебя и так хочу целовать. Просто это назло ещё круче. Понимаешь, да? — Миха продолжил говорить, не думал затыкаться. Дыхание у него сбивчивое, горячее. — Я в моменте хотел даже сказать ему, чтоб он отказался от меня совсем, от непутёвого. Чтоб вообще разговаривать перестал. Понимаешь, да?       Андрей несколько секунд смотрел ему прямо в глаза, а затем положил обе руки на щеки и подался вперед, целуя немного резко, но любви в этом поцелуе было явно не меньше.       Князь и Горшковское желание поцеловаться удовлетворил, и себя успокоил, двух зайцев разом, получается. — Всё, Мих, спать давай, — попытался лечь обратно Андрей.       Горшок вдруг подался вперёд и Андрюху снова поцеловал, отчаянно как-то. Слегка за губу прикусив. — Знаешь, как я зубы потерял? — серьёзно спросил он. Затем напрягся. — Как на самом деле потерял? Я даже Шуре с Поручиком не рассказывал. Это… — Миха кивает на стену, за которой родительская комната. — Он вусмерть бухой был, а Лёша ещё совсем мелкий. Ну, брат чуть под горячую руку не попал, а я, ну… Но он не помнит. Лёша с испугу тоже, а мне не верил никто. Вот я и придумывал. А ты мне веришь? — Родной… — Князь не сводил взгляда с Миши, всё поглаживая его кончиками пальцев по щеке. — Верю. Я вообще тебе верю… — Нельзя человеку во всём верить. Тогда балбесом надо быть, чтоб всему верить… — серьёзно сказал Миша. — Ну я балбес. Мне любовь мозги отшибла! — усмехнулся Андрей. — Фу, Князь! — Миша тыкнул ему в живот. — Слишком слащаво! Получше придумай! — возмутился, а сам улыбнулся и носом уткнулся Князю в шею.       Проснулся с утра Миша от стука. С неохотой выпутался из тёплых объятий, думая, что хочет ещё не раз так проснуться с Андреем в обнимку. — Кто? — спросил осторожно. — Это моя комната тоже!       Миха отодвинул комод и впустил Лёшу. — Ты там это? Видел? Батя спит?       Лёша кивнул. — Хорошо. Надо бы Князя увести, пока он не проснулся. Поможешь? До Балу доведём. Я Дюху понесу, чтоб по нашим дорогам костылями не увяз, ты его вещи. — Отец буянил вчера? — скорее констатировал факт, чем спросил Лёша, смотря на отодвинутый комод. Миша на это кивнул.       Андрей приоткрыл сонные глаза, пытаясь проснуться до конца, но пока выходило это плохо. — Я дойду, Мих. Нормально… — Он медленно сел, проводя ладонью по волосам.       Лёша усмехнулся, собрав Княжеские вещи в рюкзак. Сам рюкзак закинул себе на спину, взял в руки костыли и вышел в коридор. — А костыли куда? Я без костылей пока не могу… — проморгался Андрей.       Миха сел на корточки, подставляя спину. — Садись, ё-моё. Справлюсь. Балу на соседней улице живёт. Донесу.       Поудобнее перехватывая Андрея, Миша встал.       На выходе из дома их остановила мать. — Может, пусть Андрюша останется? Юра пить не будет больше, ему через неделю снова уезжать в командировку. — Через неделю и вернётся, — отрезал Миха.       Лёша зашагал вперёд. Раннее утро, а солнце уже во всю светило. — Андрюх, — позвал Миха тихо. — Ты если Балу расскажешь о нас… Я не против, да даже надо. Он поймёт, правда. Он сказал, что сам за обе команды… — Миха напрягся. — Би, кажется, называется.       Лёша приостановился, пытаясь прислушаться. — А ты иди вперёд, шагай давай, или тяжело? — Да иду я, иду.       Лёша насупился, продолжая идти вперёд и бросив попытки подслушать разговор брата с Андреем. — Может и расскажу, — хмыкнул Андрей.       Впереди нарисовался дом Балунова, и ушедший вперёд Лёшка первым пересёк калитку. Дверь открыл Шура. Улыбнулся, глядя на друзей и пропустил их в дом, куда Андрей и заехал, как король. — Располагайся, Андрюх. Я с родителями договорился, так что все нормально будет. Вы как? Нормально вчера всё было? — Вчера был пиздец, но уровня… Третьего. — потряс ладонью Миха. — Пятый был ещё при вас, четвёртый за столом, а вот третий, когда он дверь выбил. — И до второго не дошло? — спросил Балу. — Андрей его остановил, — гордо сказал Миха. — Герой, — одобрительно постучал по плечу Князя Шурик. — Нам пора, пока он не проснулся, — кивнул Миха, обнимая Андрея. Хотелось ещё в щёку поцеловать, но при Лёше неудобно. При Балу бы может и поцеловал. — Но я это, не знаю, когда вернусь. Он нам сто процентов устроит трудотерапию на огороде. Может на пару дней задержать. Я все это время помидоры игнорировал. Так что точно задержит.       Андрей понимающе кивнул, быстро обнял Миху, так крепко, как мог, а затем, наконец, отпустил, и оба брата направились в сторону своего дома.       Через два дня Шура прибежал к другу домой. — Мих, там такая ситуация. Ты только не переживай, окей? Сразу предупреждаю. — С Андрюхой что? — Сразу встревожился Миха.       Не дожидаясь ответа, он рванул к дому Балу, наворачиваясь на грязи в скользких сланцах. Он быстро снял их и побежал босиком, оставляя самого Шуру позади. — Сколько его знаю, — прокомментировал подошедший Лёша. — Слушать он так и не научился. А я знаю его от собственного рождения! — Я того дольше, — пожал плечами Балу. — Что с Андреем? Миша и так за него переживал жуть, сбежать вчера пытался. — Сам увидишь, идём.       Андрей лежал на кровати, кашлял и очень хрипло дышал. Кислородный аппарат был подключён, капельница поставлена, но кашель всё никак не проходил. — У меня мама за доктором пошла, а меня с Андреем оставила. А я вообще хрен знает, что делать, я уже и лекарства ему его дал, и вон, видишь, штуку эту поставил. А он всё кашляет и хрипит так, будто умрёт сейчас… — объяснил Шура. — Лёш, иди за бабушкой Князя. Быстро! — Выпроводил брата Горшок. А сам поспешил к Дюхе. Убрал с его лба мокрую от пота чёлку и прижался к нему губами. Не горячий. Значит, не от простуды осложнение. Что ещё можно было сделать, Горшок не знал. Он растерянно сжимал руку Андрея, гладил, целовал костяшки и шептал: — Дюша, Дюш, на меня смотри. Ровнее дыши. Щас врач будет. Не помирай тут, как я без тебя?       Почувствовав себя лишним свидетелем таких нежностей, Балу сказал, что будет высматривать врача, и чтоб Миха звал в случае чего.       Тот склонился над Князем и мелко задрожал. Всё у них не слава богу. И сколько раз оба за это лето побывают в опасности. Может, прав был его отец. Князю в городе хорошо. Лечился бы, забыл потихоньку Миху. Был бы в порядке. Горшок смотрел на костыль, приставленный к стене. Всё из-за него, дурака.       Из его горла вырвалось нечто звериное. Само отчаяние, подкреплённое страхом, обрело звук. — Прости, Дюш.       Андрей снова закашлялся, а затем покачал головой, положил ладонь на волосы Михи и снова покачал головой, мол, «не надо извиняться». И снова кашель.       Лёша вернулся с Мариной Степановной раньше, чем мама Балу успела привести врача. Бабушка прошла в дом, затем в комнату, и подошла ближе к кровати, на которой лежал Андрей. Проведя ладонью по лбу внука, Марина Степановна помогла Князеву сесть, и поднесла ко рту парня салфетку, принимаясь аккуратно постукивать того по спине. — Давай, Андрюш, давай. Это надо выкашлять, лёжа не справляешься. Давай. Сейчас Вася придёт, может, организуем ингаляцию и бронхам твоим поможем. Давай, внучок, кашляй.       Снова кашель, на этот раз сильнее, он был прерывистым, ибо уже элементарно не хватало кислорода, но Марина Степановна продолжала постукивать по спине внука.       Наконец-то в дом пришёл Василий Александрович. Он подошёл к Андрею, садясь рядом с кроватью, и принялся прослушивать легкие, пока Балу, взяв Миху и Лёшу за локти, вывел их из комнаты, да и вообще из дома. — Расслабься. Василий Александрович пришёл, сейчас Дюхе помогут. — Курить есть?       Видя затравленный вид Миши, Балу вынес ему пачку и спички. — Ты только за сараем, чтоб, это… — Знаю, — буркнул Миха.       Миша никогда пять сигарет подряд не скуривал. Он уже потянулся за шестой. Балу вовремя пачку отобрал. — Вы встречаетесь с Андрюхой что ли? — Поинтересовался тот, а Горшок от неожиданности замер. — Я думал, он тебе расскажет, — тихо сказал он, чтобы Лёшка, оставшийся на крыльце, не услышал. — Ага, он тебя слишком бережёт. До сих пор волнуется, что о тебе какие-то плохие сплетни пойдут. — И так ходят. Нашёл, за кого волноваться, ё-моё. — Ты слова своего отца на себя не примеряй! — грозно сказал Балу. Миша осёкся и притих. — Ну хорошо, что у вас сложилось. Хороший Андрюха парень, — закивал Шура, крутя в руках пачку сигарет. — Подлечится ещё, окрепнет и вообще, как бабки всякие говорят, «жених»! Тебе с ним повезло. — И ничего, что не девчонка? — жалобно спросил Миха. — Ты до сих пор загоняешься что ли?       Через долгих пятнадцать минут вышел врач и крикнул с крыльца. — Михаил? Вы здесь? Там пациенту лучше, он вас прям требует лицезреть.       Миха мгновенно подорвался с места. Балу подтолкнул друга в спину, чтобы скорее шёл к своему «жениху», а тот и не собирался задерживаться.       Князев лежал на диване, лишь изредка похрипывая, но кашля уже не было. Заметив Горшка в дверях, Андрей расплылся в улыбке и протянул к нему руки, все ещё лёжа бледный, аки мертвец. — Миш… Миша…       Когда же его растрёпанный Мишка наконец упал к нему в объятия, Андрей принялся поглаживать его по спине, а сам говорить, какой же он дурачок, если всё ещё перед Князем извиняется. — Слышишь меня? Дурак ты, самый настоящий дурак. — Дурак, — соглашался Миша. — Хер ты от дурака отвяжешься теперь. — Прошу прощения, что прерываю. — прокашлялся доктор. — Андрей, я все рекомендации вашей бабушке оставил. Вам надо меньше стрессовать и больше гулять на улице. Свежий воздух и никаких переживаний лишних. Нога уже в порядке. Сходите вечером до клуба хотя бы. А вы, Михаил, если курить не бросите, будете на вентиляции лёгких вместе с товарищем лежать. Можно аж за ручки держаться. Мило, конечно, но прошу, откажитесь от подобной романтики. На этом всё. — Спасибо, что спасли его, — поблагодарил Миха. — Работа такая, — улыбнулся доктор. — А ваша — своё здоровье по молодости не разбазаривать. Это не моё дело, но, так понимаю, после случая с машиной стрессовые ситуации продолжились?       Андрей лишь кивнул, отводя от Василия Александровича взгляд и чуть поджимая губы. Говорить о произошедшем в доме Миши не очень-то и хотелось.       Доктор же покинул дом Балуновых, оставляя Мишу и Андрея наконец одних. Князь растрепал волосы Михи. — Ну что, прогуляемся сегодня вечером в клуб? Может, даже споём чего. Вместе, как единые части корабля, части группы? — Князь расплылся в улыбке, приглаживая растрёпанные им же волосы и снова обнимая Мишу. — Ага, споём. — Миша хотел поцеловать Андрея, как им снова помешали. Балу, Лёша и Марина Степановна пришли проведать больного.