Далеко за городом

      Вечером, квартетом в виде Балу, Горшка, Поручика и Князя отправились покорять небольшую сцену клуба. — Первый раз вижу, чтоб мы шли в клуб, а Миха не жаловался, какое говно там играть будет, — улыбнулся Шура. — А я нового ничего не скажу, — посмеялся Горшок. — Мы туда и идём с благородной миссией. Просвещать простой люд в плане хорошей музыки! — Вот именно, — поддакнул Андрей. — Ну раз с благородной миссией… — Поручик засмеялся.       В клубе тесно и жарко, вокруг тусуются сверстники и ребята помладше; девчонки стоят у стеночки, о чём-то шушукаясь, все красивые, в лучших платьях. С начёсанными волосами, пышными прическами. Задохнуться можно от цветочного аромата дешёвых духов.       Балу настраивал бас, Миха гитару, а Поручик готовился отбивать ритм. Общим собранием решено было, что в основном петь будут Миха и Андрей, но Саня и Шура должны быть на подхвате. Первой песней поставили «Камнем по голове», затем «Дурак и молния», а потом «Смельчак и ветер». Да, репертуар небольшой, но это всё, что ребята успели разложить на партии и аккорды.       Миха отлучился в туалет. Выходя из него нечаянно наткнулся на парочку, жмущуюся в тёмном углу. Явно смелая девчонка сама проявляла инициативу, целуя парня. Рвано дышала, просовывала свой язык тому в рот. Миша смутился, извинился и кое-как протиснулся обратно в душный зал. Играл попсовый медляк, и пары, пока не разгоряченные, танцевали вяло. Горшок, толкаясь, пробрался к сцене и неожиданно смутился, заметив улыбающегося Андрея. Целовались они с Князем уже много раз, но ни разу так… Чтобы по-взрослому. А теперь из-за случайно увиденной сцены в туалете мысль прицепилась к Горшку очень остро, как клещ, и забралась под кожу.       Потом. Потом. Концерт. Это ж Дюхины текста, первый раз. Всё должно пройти круто.       Медляк закончился. Миха взял микрофон и объявил: — Мы — группа «Контора», и сегодня сыграем для вас немного панк-рока. Ну что стоите, ё-моё? Зажигай!       Ребята тусующиеся в клубе как-то встрепенулись, пооборачивались на Горшка и остальных, а через несколько секунд уже и начала разноситься музыка.       Их приняли хорошо и даже к концу песни пытались подпевать. Успех. Определённо, это был их первый настоящий успех.       Затем заиграла снова какая-то попса, заставляя парней переглянуться и, фыркнув, засмеяться от всего происходящего. — Ну вот это я понимаю, раскачали публику. А то стояли, реально, как будто не при делах. Дюх, песня получилась огонь, смотри, как людям понравилась. — Да я увидел, Шур. Это мы ещё «Дурака» не сыграли.       Эйфорию от успешного выступления Михе портило периферийное раздражение. Он никогда раньше не обращал внимание, сколько же жмущихся парочек в этом клубе, только музыку ругал. Совершенно ничего не стесняются. Михе на публике тактильничать было нельзя, потому что они парни, блин. Хотя представить Андрея или даже себя женщиной… Вообще никак не получалось. Они такие, их любовь такая.       Миша вздохнул и постарался успокоиться. Нашёл ещё время загоняться. Он же профи, сейчас выступление, а потом личные переживания.       Причём те, правда, выходили до одури хорошо. Ими в прямом смысле восхищались. Когда музыка стихла, деревенские на перебой начали их нахваливать и спрашивать, нет ли кассеты с оригиналом. Миша довольный и гордый пояснял, что это их собственная музыка и Князевы стихи.       Андрей стоял рядом, лишь улыбаясь на слова Михи. Деревенские девчонки восхищённо смотрели то на Князя, то на стоящего позади Балу, так что Шура не упустил момента и договорился с одной из них на следующий медляк. Князь же опять спокойно отказался танцевать. — Не танцую, извини, — пожал плечами он, на просьбу русой короткостриженой красавицы. — Бедные девочки, ты разбиваешь им сердце, — заржал Пор. — Да ладно тебе, Сань, — отмахнулся Князь. — Найдут себе кого получше, а нам к следующей песне надо готовиться.       Балу улыбнулся, растрепывая волосы друга и возвращаясь к своему басу, пока Князев кинул взгляд на Миху, затем на туалет и бросив парням «мы сейчас, готовьтесь», повёл Горшка за собой.       Миха возился с снова грозившим сломаться комбиком, когда почувствовал, как Князь берёт его под локоть и тянет за собой.       Он хотел было что-то спросить, но смог выдавить из себя только многозначительное «м?» и добровольно позволил Андрею себя увести. — Вообще не палятся, — тихо вздохнул Балу, зная что его шёпот заглушит музыка. — Это ж девчонки обычно парами в туалет ходят, — бросил Поручик. — Да они курить… — О, я тоже хочу. — Ты мне тут сначала с техникой помоги, — потянул на себя друга Шура. — Миша этот несчастный комбик бросил, а его настроить надо нормально, ты ж разбираешься. Давай сюда.       Андрей, наконец, завёл Мишу в туалет и, на всякий случай снова оглядевшись, припал к его губам, целуя. Он хотел в этот поцелуй вместить всё: и радость от первого выступления, и любовь к Мишке, и переполняющие эмоции. Поделиться этим так, чтобы Миша тоже это почувствовал.        — Что-то они долго там курят, тебе не кажется? — Поручик взглянул на Балу, надеясь, что тот сейчас все объяснит и разъяснит, но Шурик с объяснениями не торопился.       Миша, счастливый, прильнул к губам Андрея снова. Шальная мысль углубить поцелуй проскочила, но он усилием воли её отогнал. Ещё напугает как-то, оттолкнет. Но точно знает, что если сделает так, то самому противно не будет. Да и Андрею не должно статься противно. У них же взаимно всё... Любовь эта. Но Михе всё равно боязно.       Послышался звук смыва, и бухой пацан вышел из кабинки.       Миша почувствовал, как Андрей сразу же отстранился. — Да похуй на него, — вдруг серьёзно заявил Горшок, когда пьяный чувак, даже не помыв руки, вышел из туалета. — Слушай, а на Андрюху правда девочки прям липнут, у тебя забирают звание первого парня деревни, — ткнул друга в бок Пор. — Не, Андрюха с ними не танцует, я остаюсь главным красавчиком, — засмеялся Шура. — От скромности не помрёшь!       Андрей, ради безопасности, зашёл в самый угол, прежде чем поцеловать Миху снова, прижимая того к холодной потрескавшейся стене. Но сминать чужие губы казалось чертовски мало, и он сначала несмело провёл языком по Мишиным губам. И как только Горшок охнул, хватая ртом воздух, Андрей поцелуй углубил…       Шла уже вторая попсовая песня, а Поручик сидел и пытался настукивать ритм «Дурака», и периодически поглядывал на Балу. — Шур, а Шур. А что тёмненькая так за тобой наблюдает, м? Втюрилась, поди. Вы ж с ней на прошлой дискотеке два медляка подряд танцевали. А как же Машка? — Саня улыбнулся, помня, что Балу вообще-то Маша Нефёдова нравилась, а тут вон какая-то тёмненькая незнакомка нарисовалась на горизонте. — Ты мысли мои читаешь, ё-моё? — Тяжело дыша, спросил Горшок, разрывая поцелуй, а затем припадая губами к бледной шее Андрея и положив руки тому на бёдра. — А как же Яшка? — про себя сказал Балу. Но вслух добавил. — У неё там вроде парень в городе есть. — Проебал ты своё счастье, Шур, — сочувствующе похлопал по плечу Поручик. — Да где эти двое? У нас ещё две песни, и сможем свалить из этого гадюшника. Миша прав, говно играет редкостное. — Да сиди ты, щас придут, — успокоил его Балу.       Андрей подался вперед, но буквально через секунд десять упёрся ладонью Мише в плечо. — Мих, пошли, парни ждут…       А у самого взгляд поплывший от всего происходящего. Такой растрёпанный, раскрасневшийся и тяжело дышащий Князь ещё не представал перед Горшком ни в каком из состояний.       Балу снова осадил Поручика, настраивая бас окончательно и уже сам начал переживать, чего это парни так долго. Шура подключил всё к комбику и кивнул Сане. — Давай сыграем какой-нибудь разогрев. — Да какой разогрев? Вокалисты наши где? — Сейчас придут, давай играть. — Это что без нас начали-то, ё-моё? — влетел на сцену возмущённный Горшок. Ещё растрепанный и тяжело дышавший, он выхватил микрофон. — Дурака играйте давайте! — Скомандовал он.       Балу хотелось Миху придушить. Выкручивался он тут перед Поручиком за эту сладкую парочку, а ни спасибо, ни оправданий за задержку не получил. Но задушить так… По-дружески. Слегонца.       Миха приобнял Андрея за шею, так, чтобы тот пел в один с ним микрофон.       На сцене он сразу же менялся. Корчил рожи, пристально смотрел в зал и держал их внимание, будто в руках сжимая. Как в него девочки не влюблялись — непонятно.       Хотя Балу как раз понятно. Миша себя с ними вести совершенно не умел никогда. Вот так влюбится она в этого самоуверенного дурака, на сцене который, а начнёт с ним разговаривать — он про сложные штуки затирает и мнется, постоянно повторяя: понимаешь, да?       Шура смотрел на эту парочку, горланящую в один микрофон и понял, что хорошо. Что Князю Миха нравится во всех проявлениях. Ему можно доверить этого бешеного и подумать о своей жизни, наконец.       Андрей орал в микрофон вместе с Михой, замечая, что людям определённо нравится их творчество. Нравятся песни, нравятся эти кривляния Мишины.        Когда скоро и песня закончилась, Поручик переводил взгляд с Михи на Андрея, затем обратно на Миху. — Сигаретками поделитесь? — Выкурили, — пожал плечами Князь. — Да я заметил, вас так долго не было! — Давай шуруй, — Балу заткнул Поручику рот сигаретой, а затем подтолкнул в сторону курилки, и Саня покинул их. И вот тогда Шура начал шипеть на Андрея и Миху, о том, какого чёрта они там вдвоём так долго делали, как он здесь изгалялся Поручика останавливал от похода к ним, как выгораживал их задницы. Князев не сдержался и фыркнул, тихо смеясь. — Спасиб, Шур. Без тебя мы бы точно ни с чем бы не справились. Ты наш защитник. — Но ещё раз такая хрень будет, я ваши задницы выгораживать не буду, поняли меня? — Идём на улицу, ё-моё, я теперь правда курить хочу.       Они вышли на задний двор клуба, где люди обычно не собирались, устроились на каменном парапете, и Миша молча закурил.       Поручик нашёл их через какое то время. Вид у него был каким-то напряжённым. — Вот вы, блин, где, — сказал он, оттаскивая Миху и уже совсем тихо спросил. — Ты с Андреем всё это время был? — Да, — напрягся Миха. — Он в туалет от тебя не отходил? Мих, клянусь, не я эти сплетни пустил, но я щас пока курил, слышал, как пацан рассказывает, что видел как наш городской с парнем в туалете целовался. — Поручик поднял голову, убеждаясь, что сам Князев его не слышит. Или вид делает, что не слышит. — Но если ты с ним был, то точно выдумали.       Миха напрягся, осознавая, что в полумраке его тёмную фигуру, облачённую во всё чёрное с такими же тёмными волосами хер разлечишь, а разноцветную рубаху Князя запросто. Подставил его, получается. — Не выдумали. Я ж с ним был, — вдруг громко сказал Горшок, обращая на себя внимание Князя и Балу. — Смешная шутка, — улыбнулся Поручик.       Андрей обернулся, глядя на Саню и стоящего рядом Миху. Где был? Что вообще произошло? — О чем болтаете? — Ни о чем, Андрей, мы уже закончили.       Неожиданно к парням подошел ещё один деревенский и, убрав руки в карманы, перевел взгляд на Князева, усмехаясь. — Про тебя что ль базарят, что ты с мужиком в туалете сосался? Педик что ли, городской?       Андрей непонимающе выгнул бровь, переводя взгляд с Поручика на этого парня и обратно на Поручика. Тот лишь покачал головой, мол, это вообще не он всё распускает, ведь так в действительности и было. — Знаешь, что с такими городскими у нас делают? — борзо насупился пацан, ещё не понимая, что тут он проигрывает всухую хотя бы в силу численности.       Андрей, увидевший, как Миха выходит вперёд, намереваясь его прикрыть, лишь нахмурил брови, отодвигая Горшка обратно в сторону и делая шаг к этому парню. Кажется, его звали Дима. — А чего? Показать хочешь? — с вызовом спросил Андрей.       Поручик попытался было вклиниться между ними двумя, как Дима оттолкнул его в сторону и замахнулся для первого удара. Князь пригнулся, увернувшись и нанося удар прямо в солнечное сплетение противника, тот в долгу не остался и успел толкнуть Андрея так, что тот приложился спиной о каменный парапет, ударяя сверху кулаком в лицо. Князь быстро поднялся на ноги. Но Поручик перехватил Андрюху поперёк груди, оттаскивая подальше, когда Миха схватил наглеца за грудки и повалил, садясь сверху и начиная яростно избивать. — Чтоб ты хоть ещё раз Князя тронул! — Горшок, блять, ты его убьёшь! — Балу вцепился в спину друга, пытаясь его оттащить.       Дима вырвался, отполз к ступенькам и яростно завопил: — Сумасшедшие! Ты и вся твоя семейка психи! А ты ещё с педиком водишься! — парень выплюнул собственный зуб, попытался встать, но не смог. Видимо Горшеневский кулак неслабо так ударил по его голове. — А тебе, блять, завидно! — кричал Миша. — Что я в отличии от тебя мозги не засираю всякой ненавистью! Я свободен, блять, свободен! А ты нихуя! — Угомонись, философ, щас на твои крики весь клуб сбежится, или Борисыч, — шикнул Поручик.       Борисыч, смотритель клуба, хранитель всей аппаратуры и очень пофигистичный мужик, не приходил, но когда его позовут разнимать драку было вопросом времени. — Да а чё он-то? Я-то ничё. Он ё-моё, на Дюху! — сократился внезапно словарный запас у Горшка.       Андрей взглянул на Мишу, а затем пихнул его в плечо, освобождаясь от рук Поручика. Отойдя от парней, Князь прокашливался, прикрывая ладонью рот и уже в самый последний момент, когда вытирал руку салфеткой, заприметил небольшое, но яркое красное пятнышко.       Язык тут же пробежался по всем зубам, проверяя на месте ли они, затем Князь снова кашлянул в руку, напрягая легкие, и глаза его округлились. Рядом четко обозначилось второе пятнышко.       Быстро вытерев ладонь, Андрей повернулся обратно к парням, замечая, как Балу кивает ему и подходит ближе, вместе с Михой и Поручиком — Нормально все? Сильно вы с ним сцепились. — Да нормально, он не сильно меня. — Андрей улыбнулся. — Можем забрать инструменты и валить отсюда. Это прогнившее попсой место уже не спасти. Да, Мих?       Балу дал Сане понять, чтобы тот шел и собирал пока их вещи. Поручик, конечно, раскладом, что его снова отгоняют, был недоволен, но взяв с Балунова клятвенное обещание поскорее прийти и привести этих двоих с собой, пошёл собираться.       Миша обнял Андрея. Со спины от все ещё сидящего на ступеньках и отплевывающего кровь Димы послышалось: — А так это он с тобой, Горшок, сосался. Ты когда это в петухи заделался? — Если и со мной, тебя ебёт? — неожиданно спокойно спросил Миха. — Да вся деревня узнает теперь, что сынишка страшного военного голубой! А ты городскому жопу подставляешь или… Ааа!       Балу наступил парню на пальцы, нагнулся над ним, убирая длинные волосы назад и многозначительно спросил: — Ты себе так врагов нажить хочешь? — Убрал ботинок с его руки и уже совершенно другим тоном сказал. — Идём, ребят. На сегодня хватит танцев.