— Что у нас по планам? — спросил Поручик. Они сидели с Мишей и Балу за сараем и курили, пока Андрей в доме дожидался окончания капельницы.
— У меня от отца сбежать… Не важно как и куда, — хмыкнул Миха, выпуская кольцо дыма.
— Думаешь, до него слухи дойдут? — осторожно спросил Балу.
— Да его дружки как узнают, сразу побегут подкалывать, что сына не так воспитывает.
— Этот мудак что ли и тебя обвинил? — Встрял Поручик. — Вот собака! Про тебя ж все знают, что ты ровный…
— Кривой! — огрызнулся Миха.
— Миш, хватит тут цирк устраивать, — попросил Балу. — Ты на нервах после вчерашней драки весь, щас ещё сболтнёшь лишнего.
— А что я сразу? У меня язык без костей? Да! Но что все, блин, притворяются вокруг, не собой, живут не свободно, а если хочешь по сердцу, то либо сумасшедший, либо педик, либо ещё кто, ё-моё. Почему я вообще об этом волноваться должен? Что отец скажет, что деревня скажет. Уедем через год поступать и не вернёмся в эту деревню! И пусть гниёт в своём неведении! — Миха зло сплюнул и нагло вытащил у Балу из кармана пачку сигарет, затягиваясь второй.
— Так мы всё-таки куда идём-то? — Поручик забрал пачку и тоже вытащил вторую сижку. Курил он отчего-то медленнее всех. — Слушайте, а можно Андрюху в штаб. Он ж на самом деле ровный пацан. Да и я с ним хуёво поначалу…
Когда Миха и Балу зашли в дом, оставив Саню докуривать за сараем, Андрей уже убирал лекарства в ящик и выглядел на удивление бодрым.
— Куда сейчас? На речку? У меня нога уже совсем не болит, — улыбнулся он.
— В штаб. Поручик чёт расчувствовался и решил тебе его показать. — Миша по-свойски положил руку Андрею на плечо. — Сделай вид, что видишь его первый раз.
— Ты когда его туда отвести успел? — не понял Балу.
Миша только рассмеялся, пожав плечами.
— Ну что там, последние новости деревни узнал с утра? — спросил он уже на подходе в лес.
— Ага, специально вокруг бабок и ларька крутился. Про вас не говорят. Ну про тебя только, что ты Димку на ровном месте избил.
— Прям так на ровном? — прищурился Миха.
— Ты ему кстати сотрясение даровал… Но он почему-то тебя не обвиняет. Говорит, сам о ступеньки навернулся. Видимо, прижало в одном месте.
Миша, довольный собой, положил руку Андрею на талию и, заглянув ему в глаза, гордо произнёс:
— Видишь, какой я у тебя?
— Ага. Боевая машина, — Андрей усмехнулся, глядя на Мишу и растрепывая ему волосы.
Саня гордо представил покосившийся штаб. Тот уже явно требовал ремонта, но руки у парней не доходили. Да и как ни грустно было признавать, это последнее лето. Потом, может, перейдёт Лёшке и его друзьям, в наследство. Князь покивал на «увлекательные» рассказы Пора о том, как они с Балу и Михой таскали для него доски и даже будто бы искренне удивился крепости конструкции.
Саня полез первым, а Князь обернулся на Миху и Балу, улыбаясь. Балу похлопал друга по плечу, мол «Отличный из тебя актёр» и тоже полез, но только после Андрея. Оказавшись внутри, Князь действительно оглядывал всё, будто находился здесь первый раз.
— Ну крутяк-крутяк, — кивал он. — Молодцы, пацаны.
Миша, смеясь, устроился с пивом в углу. — Всё, Андрюх, тебя Поручик точно признал, а я говорил же!
— Князь, ты это… — Начал Поручик. — Прости. Я знаю, что ты не педик, просто, ну, дурак был, друзей ревновал. А ко вчерашнему я вообще не причастен! Клянусь! Ты просто ну… Девчонок там покорил, вот наверное парни тебя и решили обвинить, чтоб их отвадить.
Миха застыл, сжимая банку пива. Было видно, как он напрягся и готов был в любой момент открыть рот, но почему-то не спешил с этим.
— Да всё нормально, Пор, расслабься. И вообще, давайте уже забудем о том, что произошло вчера.
Андрей улыбнулся, садясь рядом с Михой, а справа уселся Балу. Поручик выдохнул, кивнул и, улыбнувшись, сел слева от Горшка.
Понеслись весёлые разговоры, хоть от Горшенёва и чувствовалось напряжение.
— Не, ну надо было, блин, на тебя ещё подумать, Мих, — возмутился Саня, когда тема снова вернулась к вчерашней драке. — Ты-то точно не педик.
— А если педик, Сань? — нахмурился Миха. — Если вот возьму сейчас и Андрюху поцелую, что ты сделаешь? Дружить со мной перестанешь?
— Мих...
— Не, Андрюх, мне интересно. Пусть ответит. Что ему вообще педики такого сделали, что такая ненависть.
— Мих, если шутишь, то нихуя не смешно, — серьёзно ответил Саня. — Цирк какой-то.
— Цирк? — Миха аж выпрямился. — Цирк? Ты думаешь, мне слабо?
— Всё, блять, тушите свет, — закрыл лицо руками Балу.
Миша притянул Андрея за футболку и поцеловал в губы. Тот, на удивление, не сопротивлялся, лишь тихо обматерил Миху, когда тот поцелуй разорвал.
Поручик посмотрел сначала на Миху, который во всей ситуации походил на победителя, потом на будто не имеющего ничего против этой странной выходки Князя и только потом на Балу, который рук от лица не убирал, будто что-то знал. И явно испытывал испанский стыд.
— Что за хуйня? — резонно поинтересовался Саня.
— Я Князя люблю, — пожал плечами Горшок.
Саня находился в глубоком шоке, не находил слов и ушёл домой на "подумать". Когда же остальные уже направились домой, то по дороге, где начиналась деревня, к ним навстречу бежал Лёша. Они остановились, дождались пока младший Горшенёв добежит и отдышится.
— Андрюх... Тебя там бабушка ищет по всей деревне. А тебя, Миш, мама ждёт. Так что давайте быстрее. Я всю деревню уже три раза оббежал в поисках вас.
Андрей напрягся, а затем быстрым шагом пошел в сторону деревни. Парни за ним, не отставая ни на шаг.
— Нет, нет, нет, блять, нет! Неужели разбазарил, — пробормотал Князь, сжимая руки в кулаки и понимая, что ситуация в целом сейчас двоякая. Либо кто-то узнал и рассказал всем, что Андрюха целовался с парнем в туалете, либо врач рассказал бабушке о… Но тогда зачем Татьяна Ивановна Мишу ждёт так рано?
— Андрюша! — начала Марина Степановна, только заметив внука — Ну что ж это такое, ну мне врач всё рассказал! Ну чего ты себя не бережешь-то совсем, а? Знаешь какая болезнь страшная, а все туда же! Он мне и про драку рассказал, и про курение, и про
кровь на салфетке! Андрей, ну что за дела? Тебя же предупреждали тысячу раз, тебя же просили, нет, ведёшь себя как полностью здоровый! Я-
— Марина Степановна, подождите. Что за кровь? — Балу кинул взгляд на отошедшего к матери Мишу. А Марина Степановна начала Шуре объяснять, что врач сегодня обнаружил кровь при кашле. Андрей опустил взгляд, не поднимая его ни на кого из присутствующих.
— Андрюш. Ещё раз, и я позвоню твоей маме, честное слово тебе даю. Так нельзя, понимаешь? О себе надо заботиться. Ты у себя один.
— Миша, ты знаешь, что будет, если отец узнает? —отчитывала тем временем сына Татьяна Ивановна.
Горшок напрягся. В голову сразу полезли не те мысли. Узнает о чем? О поцелуе в туалете? Убьёт их двоих? Разлучит? Увезёт Мишу в закрытое кадетское?
— За что ты бедного мальчика избил? — причитала мама. Миша спокойно выдохнул.
— Не бедный он, Мусь. Ты знаешь я за… Друзей своих любого поколочу.
— Его в городскую отвезли! — закатила глаза мать. — Завтра же поедешь к нему извиняться! Он на тебя заявление в милицию не написал, а мог! Кто тебя б из тюрьмы вытаскивал? Сынок, я понимаю всё, но не так же! Не до сотрясения мозга.
Миха виновато кивнул, а сам всё на Князя смотрел, пытаясь разобрать, а за что того-то ругают.
Марина Степановна закончила, наконец, отчитывать Андрея, и он наконец обернулся, но встретился с Мишиными глазами и тут же свои опустил в пол.
— Миха!
— Не надо, Шур! — Князь встрепенулся и схватил Балу за руку, но было уже слишком поздно. Миха шёл в их сторону и был совсем рядом. И тут от Марины Степановны донеслось, так что Андрею хотелось провалиться сквозь землю.
— Миша, ты следи за ним. Я уже Шурочке сказала, теперь тебе скажу. Врач сегодня при кашле у Андрюши кровь нашёл, видимо, в лёгких начала скапливаться, а это серьезный откат в лечении. Ты уж следи, смотри за ним, хорошо? Я доверяю тебе, Миш. Только ты на этого оболтуса можешь как-то повлиять, потому что я уже не могу никоим образом.
Князь стоял, опустив голову и пытаясь как-то спрятаться за Шурой.
— Будем следить, Марина Степановна. Все вместе будем следить, — обещал тот.
Мать Миши подошла и начала переговоры с бабушкой Князя.
— Так вот почему мой Миша подрался с тем мальчиком…
— Защищал Андрюшу. А я так и знала, что кто-то из шпаны однажды его доставать начнет. Сердце чуяло.
Миша наклонился к Андрею и тихо спросил, всё ли хорошо. Он до сих пор находился в раздумьях, правильно ли хоть как-то ограничивать свободу Князя ради его же блага, или это оборвет все его ценности.
— Ты это, ё-моё, не маленький. Я тебя учить не буду. — Горшок посмотрел на Андрея взглядом полным грусти, потрепал по плечу.
— Всё могло быть куда хуже, — напомнил Балу. — Но ты, Князь, больше не куришь! Да и мы с Михой при тебе тоже не будем.
Горшок на это понимающе кивнул.
Андрей молчал, не поднимая ни на кого взгляда, а затем, когда бабушка обняла его и на прощание, пошёл вслед за Балу домой. Шура растрепал ему волосы, а тот лишь отмахнулся, снова их приглаживая. Балу кинул взгляд на идущего рядом с ними Миху, который догнал их, а затем заговорил.
— Князь, ну всё. Ну ты тоже нас всех пойми, мы ж не хотим, чтоб тебе было хуже, мы ж наоборот хотим, чтоб ты избавился уже от этой болячки.
— От неё никогда не избавишься, Шур, это навсегда уже, почему никто из вас этого не понимает? Не вылечить её, никоим образом. Нет волшебных таблеток или капельницы, которая-хоп! — и всё, и я здоров. Нету такого. Я буду до конца своей укороченной, из-за неё между прочим, жизни просто медленно умирать изнутри, и уже лет в тридцать-сорок сдохну. Да, иногда я буду меньше кашлять, да в какие-то моменты потребуется меньше капельниц или таблеток, но я уже никогда не избавлюсь от этого. Спасибо маме и спасибо папе, которые, являясь носителями этой заразы решили завести ребенка. — Андрей поджал губы, замолкая, а затем пнул камень под своими ногами. Именно сейчас, когда вовсе нельзя курить, хотелось скурить всю пачку за раз, слечь с никотиновым отравлением и просто лежать. Шура, выслушавший эту полугневную тираду от Князя, лишь собирался похлопать его по плечу, но опустил руку, решая его не трогать.
— Я-то этого не знал. Я вообще о твоей болезни ничего не знаю, кроме того, что она существует. Так что на меня наезжать вообще не надо.
— Я не наезжал, просто. Накипело. Серьёзно, заебало все это... Прости, Шур.
— Я тоже сдохну, — вдруг спокойно начал Горшок. — Стареть не хочу. Уйду, как лучшие рок-музыканты, на пике. Так что ты это… Пропусти меня вперёд. — Миха взял Андрея за руку, переплетая их пальцы.
— Мих, ты снова эту хуйню несёшь? — Взвыл Балу. — Не помрёте! Оба! Медицина вон развивается, а как совок рухнул появилась возможность и за границей лечиться.
— А мы станем звёздами, и деньги не проблема, — радостно подхватил Миха. — А если не получится, красиво вместе с крыши сиганем. В лет тридцать. Два красных пятнышка…
— Горшок! — прикрикнул Балу.
Андрей лишь фыркнул на слова Горшка, но руку сжал покрепче, продолжая идти вместе с Балу к дому. Шура, взглянув на Князя, произнёс:
— Клянусь, ещё хоть слово про смерть и я тебя придушу во сне.
— Сначала Миху, я его вперёд пропустить должен, он меня там встретит.
— Ой, идите нахуй оба.
Шура махнул рукой, а затем пошёл к дому, оставляя двух голубков попрощаться. Андрей поднял на Мишу взгляд, а затем обнял его и прикрыл глаза, тихо выдыхая. Ему не хотелось ничего говорить, ему хотелось просто вот так вечность стоять и обнимать такого ставшего родным Мишу.
Но время у них заканчивалось, Горшеневу нужно было домой, а Андрея ждал Шура.
— Ещё пару дней подожди. Отец уедет. Ему на новой должности обживаться надо. — Миша поцеловал Князя в щеку, наклонился к самому уху и прошептал. — Засыпать вместе будем. — Затем слегка отстранился и сдвинув брови, серьёзно попросил. — Лечись. До тридцати-то дожить надо. Концерты провести, стадионы собрать! Смерть потом. Не сейчас. А там хоть в обнимку с моста сиганем. — Миша прильнул к лицу Андрея в лёгком поцелуе, не позволяя себе большего, вложив в него всю неуклюжую нежность, на которую был способен. — Поручик ещё примет... Ну... Это...— Он поднял вверх их сплетенные руки. — Он что не друг что ли? Я сам себя по началу не принял, но он… Он нам зла не сделает. Веришь?
— Верю, — кивнул Андрей.
Медленно но верно день сменялся на другой, время шло вперед, и всё начинало меняться. Отец Миши уже второй раз уезжает в командировку, но на этот раз время его пребывания там увеличилось на несколько недель, так что вернуться он должен был только в конце августа. Поручик болезненно, но принял отношения Князя и Горшка. Балу продолжал общаться с Яшей, даже ездил к нему уже два раза. Ну а Андрей и Миша просто были счастливы от всего происходящего.
Уже прошёл день рождения Горшка, на дворе стояло семнадцатое августа, а это значило только одно — скоро Андрею было суждено вернуться в город. Дом бабушки уже практически отстроили, так что, к моменту уезда Князя, Марина Степановна уже должна была вернуться домой.
***
Миха и Шура с Саней сидели около сельской больницы и чертили на песке рожицы, обсуждая деревенских и дожидаясь Андрея. Князь вышел лишь через минут сорок с подключенным аппаратом, рюкзаком за спиной и какой-то бумажкой в руке. Поскольку он читал написанный на ней текст, то и друзей заметил не сразу, а как заметил, то слегка улыбнулся.
— Чего это, Андрюх? — Поручик подошёл ближе, а затем заглянул в бумажку быстро пробегая по тексту глазами. В руке лежало направление на флюорографию и ещё какие-то процедуры, которые было необходимо провести.
— Как в Питере? Это ты что, получается, раньше уедешь что ли?
— В смысле раньше уедешь? — встрепенулся Миха.
— Да погодите вы оба, чего вы панику разводите? Это просто направление, я могу воспользоваться им в любое время после того, как уеду из деревни, просто потом снова ненадолго приеду, завезу результаты Василию Александровичу и возьму у него выписку для городских врачей. И всё, никуда я раньше времени не собираюсь.
— А, понятно, — Поручик улыбнулся, хлопая друга по плечу, а тот пока убирал направление в рюкзак.
— То есть ты ещё приедешь в сентябре? — обрадовался Миша и полез обниматься.
— Да можно не при мне ваши нежности, — закатил глаза Поручик.
— Не нравится обнимашки тут кому-то, — налетел с объятиями на друга Балу, — нежности он не любит. Посмотрите, важный.
Парни высказали идею поехать в соседнюю деревню, но по дороге, Горшок не смог пройти мимо реки, которая уже зацвела. Так что вынырнул он из неё весь в водорослях, крича:
— Князь, рисуй водяного! — И закинул водорослью в Поручика. Тот, смеясь, побежал отбиваться.
— А Питере набережные закованы в гранит, — начал подошедший к Андрею Балу. — Красиво, но по-другому. Горшок безумно хочет закончить школу и поехать туда. Думает, свободу найдёт… Возможно, для него её нигде не будет. — Шура грустно улыбнулся, смотря на резвящихся друзей. — Мы с Поручиком тоже поедем, — продолжил он. — Решили квартиру на всех снять, а зарабатывать выступая во всяких клубах или как придётся. Ты, если хочешь, давай с нами. Как раз можно двушку на четверых поделить хорошо.
Андрей взглянул на Шуру, а затем на Поручика, который убегал от «водяного» и улыбнулся.
— Почему бы и да? Я же как раз буду лечение уже в Питере продолжать, так что. Жду вас с распростертыми объятиями. И не только я вас буду ждать. — Князь взглянул на Балу, а затем чуть пихнул его локтем в плечо, намекая на то, что Яша тоже будет очень рад переезду Балу в большой город.
До соседней деревни приняли решение добираться на велосипедах. Ехали друг за дружкой, о чем-то переговариваясь, шутя и повторяя для «особо глухих» всё гораздо громче, а потом снова смеясь с этого.
Хотелось, чтобы это лето никогда не заканчивалось, но радовала мысль, что Андрей снова вернётся сюда уже в сентябре. Пусть и ненадолго, максимум на пару дней, но вернётся и проведёт время с друзьями как все эти три месяца.
***
До приезда родителей оставалось всего лишь пара часов, когда Андрей понял, что невероятно волнуется и совершенно не хочет уезжать. Он сидел около дома Балу, вместе с вещами, рядом сидел сам Шура, а Миха обещал подойти через пару минут. Стояла какая-то напряженная тишина, молчание больше не казалось таким уютным.
— Не хочу уезжать, — Князь поджал губы, а затем закашлялся, вытирая выступившую кровь кулаком и затем снова кладя голову на колени. Лёгкие всё ещё кровили, но он будто уже не обращал сильного внимания на это. Будто это стало обыденностью.
Запыхавшийся Миха подбежал к Андрею и уткнулся тому в плечо. А сам испуганно зыркнул на Балу.
— Узнал всё-таки?
— Ага, но к его возвращению Андрюха уедет уже, — Миша взял Князя за щёки и вгляделся в глаза-озёра, которые запомнил ещё с первой встречи. — Я тебя люблю, слышишь? Но лучше тебе к нам на зимние каникулы не ехать. Сам приеду. На вокзале ночевать буду, но приеду.
— Какой вокзал, Мих? Я с Яшей договорюсь, — протестовал Шура.
Андрей крепко обнял Мишу, утыкаясь тому в плечо и мелко вздрагивая.
—Ну всё-всё, свидитесь ещё. Давай успокаивайся, Андрюх. — Балу налип к ним в обнимашки сверху, похлопывая друзей по спинам.
До самого приезда родителей они просидели на крыльце. Поручик, пришедший позже, сидел слева от Балунова, а Миша и Андрей крепко держались за руки, сидя совсем рядом. Наверное даже неприлично рядом. Но вот к дому подъехала машина родителей, из неё первой вышла мама и Князь тяжело выдохнул, отпуская руку Горшка и поднимаясь на ноги. Вещи загружены в багажник, ребята уже стоят около машины и по очереди прощаются с Андреем, но дольше всех Князь обнимал именно Мишу.
— Я в сентябре всё равно приеду. Надеюсь, пересечемся. Буду ждать в Питере. — Андрей быстро поцеловал Горшка в щеку и сел в машину, закрывая дверь.
— Я как-то смирился с тем, что ты гей, но выбрать этого беззубого деревенского мальчишку, — причитал отец Князя.
— Сергей! — возмутилась его жена.
Горшок дотронулся пальцами до своей щеки, на которой ещё ощущался этот невинный поцелуй, и вдруг отчаянно побежал за машиной. Всё равно не догонит, всё равно ничего не поменяется. Но бежал, пока машина не выехала на трассу и не скрылась за поворотом.
Теперь ему оставалось только вернуться домой. И пережить как-то возвращение отца, который всё узнал.
Лето закончилось и яркому городскому мальчику пора возвращаться в белые стены больниц и серые стены родительской квартиры... 
