Michael Kiwanuka — Cold Little Heart
— Вы слышали? Говорят, герцогство Ли скоро падёт. Империя лишит их власти. Какой позор! — Полно, леди. Нельзя злословить о герцоге Ли, пока он ещё на посту. Знаете ведь, сколько лишних ушей у стен и последователей возвышенного положения герцогов среди аристократии. — Так Вы верите в них, сэр? Это же всего лишь слухи. Да и не станет Его Величество император так распоряжаться передачей полномочий, когда первым домом маркизата является Чон. — Естественно. Молодой маркиз ещё так неопытен. Говорят, что из-за занятости даже не посещает мероприятия Его Величества. — Разве? Я слышала, что он бывает на них. — В любом случае, на них я его не встречала. Это ведь вздор. Юнец, унаследовавший такое огромное состояние, просто обязан был предстать перед аристократией и представиться хотя бы для приличия. — Ваша правда, мадам. — Честно говоря, я озадачен, сколь весело в такое непростое для Империи время людям с низким чином. Пьют и улыбаются, словно политика их никак не касается. Это так смешно. — Тише, сэр, — подаёт голос Катрина, толкнув мужчину в бок, чтобы замолчал. — С нами же сын графа Кима, — она кивает в сторону стоящего прямо перед ними Тэхёна. Того тоже толкают, чтобы он вышел из собственных раздумий и даже для вида выказал обиду на слова маркиза Мина. Граф выпрямляется, мягко улыбнувшись всем. Шумно. Громко. Набатом. Гонгом. Однако шёпотом ведь говорят. Противный выдох слов. Знаете, почему слухи ассоциируют с шепотками? Всё потому, что при выдохе слов, когда человек не повышает голос, не различить: какой у него тон, женщина иль мужчина, ребёнок иль взрослый, человек иль ветер. Шёпот безличный, оттого до ужаса противный. — Полно, леди. Вы же и сами видите, — маркиз Мин вздыхает, указывая на бесцеремонно зевающего парня. — Ему скучно слушать о бедах в правительстве. Об этом я и говорю. Всякие графы, бароны и виконты так непочтительны к Его Величеству, — закатывая глаза. Он цокает языком, демонстративно качая головой, чтобы выдать в жестах неумолимое, но такое картонное недовольство. Он злится, но не на графа. Просто хочет выместить на ком-то эмоции или показаться перед высокостатусными особами бесстрашным. Тэхён проходится взглядом по присутствующим. Он поднимает бокал в руках, мол, наверное, это был тост. По небольшой компании тут же проходят едкие смешки. Женщины выпрямляются, раскрывая веера, чтобы хихикнуть за ними, смотря на парня, даже когда он откланивается и отходит, предложив подле стоящей вдовствующей герцогине Эль потанцевать. Мужчины цокают языком, вздыхая, стоит Катрине в гробовую тишину сказать: — Ах, с каждым годом он всё краше. — Не слишком ли громко она говорит? Тэхён её слышит, отходя в таком быстром темпе. — И не настолько импульсивен уже. Может, проявляется мудрость? Говорят, бесконфликтность — ценная черта для мужчины его молодого возраста. — Вам бы, дамам, только и искать оправдания его дерзости. — Вы просто завидуете ему, сэр. Столько женщин им очарованы. — Вот именно, леди Катрина. В день, когда он выберет себе суженую, плакать будет вся столица Империи. Женщины — от потери, мужчины — от унижения. Только что мы побывали в золотом круге сливок общества Империи, где люди с высоким статусом собираются и обсуждают насущные дела, происходящие в аристократии изменения и, по слухам, даже строят козни против неугодных им личностей. Круг этот замыкается, стоит кому-то в него попасть. Обсуждаемое среди личностей круга секретно, тайно, скрытно. Кто знает, что бывает с теми, кто горланит о сказанных вещах после. Однако сегодня первое мероприятие по случаю дебюта молодых дворянок, так что слишком дерзкого слуха граф не услышал. И хвала небесам. Тэхён к ним попал, так как решил пригласить на танец дебютантку маркиза Мина, известную в обществе скверным характером. Видимо, у них это наследственное. Может, лучше даже не пытаться подступиться к маркизату Мина подобным образом. Вдовствующая герцогиня Эль любезно его провела к этому знаменитому золотому кругу и любезно от него же увела. Герцогиня. Как же сильно её в этом круге не уважают, раз посмели прямо перед ней обсуждать упразднение герцогств? Тэхёну остаётся только цокать языком. — Им неизвестно, сколь мало внимания уделяют развитию третьих сыновей. Родили себе единственных наследников, недостойно их воспитали, так ещё и жалуются на графа Кима. Будто у него было время обучить политике ещё и третьего сына. Пока они тут вино распивают, обсуждая дела, у Вашего отца даже времени на посещение мероприятий нет, — Эль качает головой. Она льстит, но это мило. Герцогиня улыбается, когда Тэхён кланяется, целуя её руку сквозь перчатку. — Передавайте мои добрые пожелания отцу и братьям. Не унывайте зря. — Конечно, — Тэхён подаёт голос. Он звучит тихо, так как долго не раскрывал рот за этот вечер. Голос звучит с хрипотой, из-за чего парень тут же прокашливается. — Честно говоря, я действительно ничего не смыслю в политике, но вряд ли в этом есть вина дорогого отца. Это полностью моя проблема. — Вы как всегда… — Эль вздыхает. — Тэхён, мой дорогой, Вы прекрасны в признании своих недостатков. Это уже хорошо. — Да, мадам, — и улыбается. — Вы мне льстите. Это было довольно просто. Вдовствующей герцогине Эль уже за пятьдесят. Состояние, авторитет, наследники — всё при ней. У герцогини строгая и начитанная дочь, которая пошла в отца. Той чужды понятия семейного тепла. Сама же дочь на прошлом приёме у маркиза Мина призналась после настырных приглашений Тэхёна на танец, что иногда тяжело даётся проявлять чувства в чистом виде. «В отличие от матери», — добавила после. Строгой дочери нужен человек, который выслушает в нужный момент, обнимет, успокоит, уверит, что всё правильно. Самой герцогине важен мужчина, проявляющий слабости, который просится на ласки, неуверенный в себе, опирающийся на неё. Обе дамы занимают довольные высокие должности на двух возрастных уровнях аристократии. У них есть влияние. Теперь Тэхён мало волнуется о том, что скажут о нём люди вроде маркиза Мина. Герцогиня Эль и её строгая дочь не поскупятся осадить злословящих, ведь искренне верят, что сын графа Кима, хоть им и не достанется, является добрейшей души человеком, не заслуживающим обидных фраз. Это действительно было довольно просто устроить. Вряд ли, конечно, план учитывал то, что Тэхён будет стоять позади влиятельных леди. Про себя граф думает, что это из-за исключительного уважения к их положению и стараниям. Тэхён после танца отходит к брату и его компании. Он улыбается Сокджину, чтобы успокоить, так как у того хмурое выражение лица. Злится, недоволен. Естественно! Младший брат танцует с пятидесятилетней вдовствующей герцогиней, целуя её руку, сопровождая практически весь вечер. Не с таких поступков начинают брачный сезон. По крайней мере, так было до этого года. Сокджин подзывает слугу, чтобы принёс ещё бокалы, отворачиваясь. Он мирится. Наверное. Друзья Сокджина окидывают Тэхёна заинтересованными взглядами, жадными и алчными. Этим девственникам и неудачникам сейчас только такие забавы и дозволены. — Развлекаетесь, — утверждает брат, обращаясь к Тэхёну. Тон у него нетерпеливый, раздражённый. — Отец говорил прекратить, а Вы аж к герцогине подступились. — Думает, что Тэхён назло так. Запретили с молодыми девами гулять, он — пошёл к старой деве. Так? Отец, не так. — Как раз таки из-за него я это и сделал, — Тэхён вздыхает, закатывая глаза. Слишком много времени нужно будет потратить на то, чтобы объяснить специфику его действий. Граф так защищается. Сокджин качает головой. — На кого ставим? — спрашивает один из друзей. А вот и он, раскрытый в своей алчности и ограниченности. — О, думаю, он одолеет дебютантку Мин Юнджи. — Ещё один. — А мне кажется, что… — Я с этим завязал, господа, — Тэхён поднимает руку. Он берёт бокал, покрутив им, чтобы вино перемешалось. Если бы подобным образом можно было налёт на поверхности собственной жизни перемешать. — Неужели? Влюбились? — спрашивает особенно смелый, хмыкнув. — Если бы, — отвечает за него Сокджин. Опережает. Он и сам не может в это поверить. Чтобы Тэхён, главный донжуан в Империи, и влюбился? Абсурд. — Полно о нём. Меня расстраивает, что Вы так восхищаетесь его абсолютно ненужным талантом обольщать женщин. Сколько же проблем наш дом претерпевает из-за его поведения и Ваших ставок, дошедших до какого-то вида азартных игр. В этих ставках, кстати, Тэхён не виноват. Люди ведутся на его поведение, пытаются стать другом, а поняв, что друзья графу не нужны, пытаются хотя бы ставками приблизиться к его идущему по наклонной успеху. Знаете? Это отвратительно: и то, что женщин вообще можно менять чаще, чем дышишь, и то, что их можно сравнивать с лотом в играх, ставя деньги на то, насколько они раскалываемы в руках Тэхёна. От-вра-ти-тель-но. — Теперь граф Сокджин так говорит, и я чувствую себя неловко… Проснулись святые. — Простите, сэр Тэхён. Я рад, что Вы встали на путь истинный. — Вот именно. Там и гляди — жена появится. С Вашим даром — может, и следующая герцогиня дома Эль. Лесть, сладкая и к месту, такая странная. Тэхён им кивает. Он ничего не говорит. Это могла быть долгая история о том, как третий сын графа Кима рос, обделённый вниманием от отца, но купающийся в нежных ласках матери. Это могла быть история о том, как тяжело быть запасным планом графства с пометкой «С», даже не «В». Это могла быть история о том, как тяжело выделиться среди талантливых и сильных характерами братьев, чьи заслуги на данное время достигают небес. Это могла быть история о том, как Тэхён в погоне за вниманием решил найти утерянную материнскую заботу в руках женщин. Но вскоре его бы осадили подобным непристойным поведением, и он бы осознал тяжесть вины на понижении репутации графства, из-за чего исправляется и начинает новую жизнь, подыскивая себе даму сердца. Это могла быть такая история, романтичная и банальная. О подобных сюжетах слагают легенды. Общество, к сожалению, любит донжуанов. Достаточно сильно любит, чтобы возвышать их исправления, делать героизмом их взросление. С особой красотой автор бы описывал, как Тэхён, испробовавший вкусы губ и слов стольких дам Империи, резко бы оборвал все связи, найдя ту самую единственную, что затмила бы глаза тонкими пальцами, шепча на ухо, чтобы прекратил и просто был ей верен. Исключительная. Неповторимая. Она бы его исправила. А Тэхён бы стал хорошим протагонистом после, аккуратно войдя в бытие обычного аристократа, который благородно продолжит семейное счастье для исключительной и неповторимой. С донжуанами это бывает история искупления. Если мы о доброй морали, конечно. Однако, к счастью или сожалению, эта история не об искуплении. К счастью, так как Тэхён достаточно настрадался. К сожалению, так как повествование ведётся о концепции «исключительного и неповторимого», однако жаль, что клише рода «донжуан полюбил и ушёл в отставку на, скажем, вечность» для данной истории не применительно.Назовём этот абзац прологом.
В жизни Тэхёна мало кто хорошо отзывается об его умении правильно распоряжаться жестами женских чар. Конечно, эти навыки давали ему влияние в мужском обществе, несравнимое с тем влиянием, что дают деньги и богатство в целом, но людям завидно смотреть на то, как кто-то купается в любви, желанной ими до скрежета зубов. Этот век достаточно жесток к женщинам. И разве что сами женщины в восторге, что они могут хотя бы так быть любимы. Рады они до тех пор, пока это не наталкивает их на мысли «а ведь он со всеми дамами такой». Мужчины ему завидуют, называя бестолковым без этой особенности. «Может, они и правы», — пришёл к выводу Тэхён, когда лишился в нынешнем брачном сезоне всех связей с девушками. Оказывается, ему нечем заниматься, когда не нужно ходить на свидания или заниматься мелкими поручениями графа. У него действительно нет никаких увлечений, целей, грёз. Окружение старательно и строго уверило Тэхёна в том, что в его навыках нет ничего хорошего. Друзья делают ставки, играют на этом, а после конца игр заявляют, что и хорошо, мол, остепенился и женишься, приятно ведь повзрослеть. Девушки тоже восторгаются смелостью отпустить многозначные связи, но им простительно быть столь великодушными к графу, ведь им все авторы этого века со всех трёх сторон пишут, что донжуаны хороши, они просто не поняты обществом. Родитель, которого Тэхён безмерно и всецело уважает, любит и дорожит, заявляет, что он портит его имя. «Найди, чем заняться. Продуктивное занятие», — сказал отец. Сокджин рядом закивал. Намджун многозначительно посмотрел на него и хмыкнул. Нет. Нет. Нет. Вы не хороши. Вы очень хорошо поняты миром. Вы в детстве потеряли мать, но в этом ли причина быть столь неизбирательным? Вы не найдёте в чужих ласках нужное тепло. И Тэхён достаточно умён, чтобы сказать это самому себе. Он неспособный. Он просто развлекался. Ему действительно нужно хорошее занятие. Продуктивное. Чтобы ощупать потом можно было собственные труды, а не сидеть с искусанными губами, думая, порушен ли кодекс джентльмена, если дама сама накинулась. Нет. Нет. Нет. Конечно, как это обычно бывает, сто людей говорят «нет», а тут вдруг приходит один и сметает все отрицания своим нужным «да». Ведь в глубине души граф хотел это услышать, хотел, чтобы кто-то наконец-то сказал вслух и уверил, мол, не только в Ваших грёзах данная мысль.Эта история о принятии, привыкании и дрожащей трепетности.
— Можно Вас? — кто-то тянет Тэхёна за ткань кафтана в области пояса. Парень уже готовит извиняющуюся улыбку, собираясь сказать даме, что он занят, у него тут серьёзный разговор о политике и экономике, островах и императорских столах… что там ещё было… Неважно. Довольно кроткий жест со стороны дамы, когда тянешь за одежду. Так себя ведут ревнивые скромницы, которые хотят обратить на себя внимание ещё с появления, чтобы говорящий прервался и тут же повернул к ней голову вместе со всеми присутствующими. Внимание хотите? Тэхёна поэтому поражает до вздрагивания то, что он поворачивается к даме, заранее сместив взор ниже, но видит мужчину и ему приходится выпрямиться. Парень перед ним стоит, щурясь. У него странное выражение лица из-за этого прищура. Он всё ещё держит Тэхёна за кафтан, внимательно рассматривая. Ну, или пытаясь. Сам незнакомец молодой, странный — в смысле, что у него определённо необычное расположение к себе. У него волосы не уложены, что бросается в глаза. А ещё он пахнет чем-то таким едким, фруктовым, необычным. Тэхёну кажется, он подобный запах уже где-то жадно вдыхал. На незнакомце довольно дорогой, но простой по виду выходной костюм. Присутствующие в кругу общения Сокджина затихают, смотря на гостя. Тэхён неловко прокашливается, выпрямляясь. — Чем обязан? — спрашивает он, улыбнувшись, чтобы установить контакт. Нужно аккуратно. Граф ведь пытается поднять свой авторитет, как это делает весь остальной мир — уважением и прилежностью. — Не обязаны, — отвечает с улыбкой парень. Он прав, кстати. — Я бы хотел поговорить. Уделите мне минуту? — ещё сильнее щурится. — Вы так рассматриваете, — шепчет Тэхён, сглатывая. Он томно выдохнул в конце? Ох, привычка. Не обольщать же тут мужчин. Граф, прекратите. — Вы же не тот импульсивный и молодой муж графини Кан? Честное слово, я с ней не спал. — Боже, нет, конечно. Но это точно Вы, Ким Тэхён. Он отходит на шаг назад, отпуская кафтан. А затем выпрямляется, раскрывая глаза шире. Взгляд расфокусирован, но его лицо выглядит красиво. Симпатично. Довольно мило. У него мягкие черты лица, не острые, не резкие. Зачем он так щурится? Людей пугает. — Почему Вы не кланяетесь, брат? — Сокджин звучит так, будто паникует. Он бьёт в спину. — Что? — Тэхён шипит от боли, поворачивая голову к нему, удивлённо смотря. Все в компании сейчас в поклоне. Даже Сокджин стоит, склонив голову. Он убийственно смотрит на брата, мол, живо опустился на колени, извинился, поцеловал руку, ногу, что там ещё стоит уважения в физическом проявлении вежливости по этикету. Так напуган? Неужели молодой человек имеет столь высокое положение? — О, вы все кланяетесь? Выпрямитесь, — парень машет на них, сам склонившись раз. — Не утруждайтесь. Это лишнее, — уже обращается к Сокджину. — Так, — он смотрит на него, — отойдём на минутку? — Вы мне? — Сокджин вздрагивает. — Ох, не Вы. Простите, — тут же переводит внимание на Тэхёна, подняв руку ладонью вниз. — Прошу, — просит отойти с ним. Ладонью. Вниз. Тэхён замечает этот определённо странный жест. Почему незнакомец подал руку? Графу теперь что… отвести его в сторонку? Ким качает головой. Наверное, человек высокого положения, ещё не привыкший к власти. Он ведёт себя простовато и глупо. Да и одежда выглядит неброско. У него точно какие-то счёты с ним. Стал человеком, которому кланяются все друзья Сокджина, занимающие нехилые статусы в аристократии, из-за чего решил помериться властью и поунижать Тэхёна в отместку за уведённую даму. Так ведь? Скорее всего. Тем не менее, Тэхён поднимает руку, взяв пальцы парня, чтобы осторожно отойти с ним в сторонку. Тот, похоже, опоминается, тут же вырываясь из хватки. Он вежливо улыбается, прося пройти к столикам с десертами. Рядом с этими столиками дверь прислуги, откуда вывозят блюда, поэтому там не так много людей. Тэхён слушается, провожая его туда. — Нуждаетесь ли Вы в деньгах? — спрашивает парень, стоит им найти нужное положение для разговора. Сразу к делу. — Я не лезу в азартные игры, — тут же отвечает Тэхён. — Я рад, что Вы так в себе уверены, что не удостоили даже имени назвать, думая, что я в курсе Вашего положения, но у меня довольно туманное представление о мужских лицах аристократии, так что… — Ах, моя вина. Это так невежливо с моей стороны, — он снова щурится, коротко посмотрев на него, прежде чем отвернуться к залу, будто проверяет, идёт ли кто-нибудь к ним или стоит ли кто позади. — Маркиз Чон Чонгук. Очень приятно, — отходит на шаг, склоняя голову, руки у него за спиной. Но этим отходом назад он преграждает путь из двери, из-за чего та припечатывается к его спине, толкнув вперёд. Тэхён наблюдает за тем, как названный маркизом Чоном парень сейчас неуклюже держится за столик с десертами, чуть не дав упасть и всем приготовленным яствам. Грохот привлекает внимание к их персоне. Он не настолько громкий, но музыканты почему-то на секунду затихают, словно ожидают чего-то. Тэхён, знакомый с такими неловкими ситуациями, поднимает руку, кивнув музыкантам продолжать. Окончательно навернуться на месте маркизу не даёт прислуга, придержав за локоть и плечо. Они потом выпрямляют его и кланяются, извиняясь за то, что не заметили. Цирк какой-то. Но Тэхён поражён. Поражён до поднятых бровей, удивлённой улыбки и лёгкого смешка. Неужели это тот самый маркиз Чон, чей дом по успехам сейчас среди всех маркизат на первом месте, из-за чего, стоит Империи упразднить герцогства, он станет первым влиятельным лицом аристократии столицы? Этот парень, который дальше носа мало что видит, поэтому сейчас обращается к барону, подошедшему спросить, не поранился ли он, именем Тэхёна, начиная снова спрашивать о деле, из-за чего и смущает? Почему подобные недоразумения (в лице и самого маркиза) получают влияние? Граф отчего-то думает, что справился бы с ролью холодного, мечущего на пост эрцгерцога человека получше. — Я тут, Ваша Светлость, — Тэхён протягивает руку Чонгуку. — Простите его. Наверное, много выпил, — говорит барону, прежде чем отойти. Они снова встают у столика с десертами. Теперь у Тэхёна вопросов вдвое больше. — Вы маркиз, но так неуклюжи, — граф хмыкает. Он честен. Он искренен. Он всё ещё уважает этого человека. Но Тэхён не может не сказать этого, ведь… боже, он такой странный. — Простите за эту сцену, — Чонгук неловко смеётся. — Вы ведь точно третий сын графа Кима? Тэхён, верно? — уточняет теперь. На всякий случай. — Да. — Хорошо, — маркиз глубоко вдыхает. — Я к Вам с просьбой. Хотел изначально предложить деньги за услугу, но Вы сказали, что не нужно, и я растерялся. Это просьба. Да, просьба, — выбирает выражения. Это не удивляет. Дело, сказал он. Наверное, это касается производства. Насколько Тэхён знает из дымных раздумий герцогини Эль за куревом, маркизат Чон богат производством и экспортом. Этот Чонгук — торговец. Люди высокого положения, если сомневаются в каких-то делах, поручают их аристократам низкого статуса, чтобы терять было нечего. Возможно, эта просьба содержит в себе какие-то аспекты продажи или складирования товаров под именем Ким Тэхёна. Неуклюжий Чон Чонгук, вероятно, не знает, что в подобные речи уже как пять лет не верят после развала рынка в Империи. Пожалуй, Тэхёну стоило напрячься хотя бы из-за того, что маркиз Чон не просто так настолько известен в кругу аристократов своим влиянием. Наверное? — Что нужно достопочтенному маркизу от третьего сына графа? — Тэхён старается звучать менее пренебрежительно. Чонгук думает некоторое время, видимо, выбирая подходящие слова. — Вы, — внезапно и смело. — Мне нужны Вы. Какая сладкая фраза. Тэхён вздрагивает, так как непривычно подобное услышать по отношению к себе. Странная истома в груди распространяется, заставив коротко улыбнуться. Он нужен. — В каком смысле? — граф щурится. — Вы знаете, как у нас принято. Некоторые аристократы передают знания путём наставничества, — Чонгук объясняет, показывая жестами на себя и на него. — Я подумал, что Вы могли бы согласиться за плату быть наставником. — Ох, Вы явно не к тому обратились, — Тэхён выдыхает облегчённо. Такой пустяк. Маркиз ищет для маленького родственника учителя. — Я не хорош в обучении других. — Но Вы один такой, — Чонгук качает головой. Он выглядит раздосадованным. — Не подумайте, что я о грамоте или экономике. Мне нужны Вы, — он опять это повторяет так безжалостно и эмоционально. — Не знаю, как это называть, — Чонгук думает. — Ну, Вы. Я хочу быть как Вы, но не совсем Вами. Для этого мне нужны Вы и… Ваши… — пытается описать, — приёмы… я не знаю… Тэхён удивлённо смотрит на маркиза. Он хлопает глазами, пока пытается сказанное понять. Чонгук только что выдал, что наставник нужен лично ему. Ему, маркизу, от безызвестного графа с низким влиянием и подпорченной репутацией. Что-то в этом уравнении ведёт результат к отрицательному значению. — Ещё раз. — Я внятнее скажу, — Чонгук глубоко вдыхает. — Начну сначала. — Будьте так добры. — Что ж, — маркиз неловко улыбается. Он щурится, опуская брови настолько низко, насколько это возможно. — Мой отец долго болел. То, что его здоровье подорвалось, связано с тем, что он вознёс маркизат Чон до небывалых высот. Настолько, что герцогства начали получать недовольство со стороны Его Величества императора. В том великом году мой отец оставил нас, — действительно начал с самого начала. Тэхён с нечитаемым выражением лица смотрит на него. — Я сейчас по праву наследования маркиз. В этом брачном сезоне мне дали этот титул официально. Его Величество строго наказал мне поскорее найти суженую среди герцогинь, чтобы как-то соединить маркизаты и герцогства, — Чонгук продолжает. — А я… я не планировал, что она будет столь высокого положения. Я вообще не планировал, что она будет. Не задумывался. — А, — до Тэхёна доходит, что от него нужно. Конечно! Всё к этому и сводилось. Донжуан Ким нужен только по таким причинам. — Вам нужно очаровать женщину. — Именно, — Чонгук улыбается, кивая. — Но не просто женщину. Она должна быть состоятельной и уже имеющей статус хозяйки дома. — Довольно непростой стандарт, — хмыкает. — Вот и я о том. — Мне Вас с кем-то познакомить? Конкретно с кем? — Тэхён добреет. Он мягко улыбается. Ах, как он невинен. Просьба с его стороны звучит достаточно мило, что не ускользает от внимания графа. У него, судя по до сих пор неуклюжему виду, совершенно нет злого умысла или подтекста условий. — Нет, Вы не поняли, — маркиз не соглашается. Что ж. Погодите. — Я хочу, чтобы Вы мне помогли с тем, как работает… — пытается на пальцах показать, — взаимодействие. Знакомство, какие-то моменты в общении, обольщение. — Ох, — сложный выдох, неопределённый, — такому не научишь. Это приходит с опытом. Вам не легче найти нужную и сосредоточиться на ней? — А влюбить в себя как? Как быть, когда она попросит о чём-то, а я… а мне нужен параграф об этой конкретной ситуации? Алгоритм действий выдаётся? По пунктам бывает? А разветвления возможных исходов? — Чонгук, судя по тону, начинает паниковать. Его вопросы заставляют графа расплыться в улыбке. — Как Вы думаете? — Я не думаю, что это столь сложно усвоить на ошибках, и… — Вы не понимаете, — маркиз звучит умоляюще. — Мы говорим о герцогинях — сильных женщинах, которые добились этого положения и смогли удержать, несмотря на жестокие правила Империи. На них не попробуешь на ошибках. Просто представляю, как я ненароком роняю, что хотел бы детей, а она не хочет. И всё, — Чонгук надувает щёки. — Сразу на плаху, — скисает под конец. Маркиз опускается на корточки, держась за голову. — О, — Тэхён крайне удивлён таким поведением. Он не может не улыбаться. — Есть женщины, которые любят столь очаровательную щепетильность к деталям и неумелых, но смелых мальчиков. С Вами всё будет хорошо. Нужно просто попытаться. — Вы совсем не хотите мне помочь, — Чонгук не встаёт с корточек. — Не потому, что не хочется. Я не верю, что помощь нужна. Вы хороши таким, какой есть. Мои навыки бесполезны. Тэхён кивает. Себе или ему — без разницы. Дела обстоят именно так. — Это не так, — Чонгук не соглашается. Он наконец-то выпрямляется. Что это был за бесстыдный жест сидения на корточках во дворце Его Величества — загадка. — Даже являясь каким-то, мне нужно учиться понимать определённое поведение женщин, чтобы читать по ним, насколько всё плохо или хорошо. Я думаю и уверен, что Вы в этом очень хороши. — Это не навык. Это просто наблюдение, — Тэхён отмахивается. — Ну, допустим, — Чонгук сдаётся. — Но хотя бы помогите упорядочить кавардак в моей голове. Я в погоне за идеальным поведением столько намешал в себе, что уже не знаю, как должен себя вести в обществе, — он затихает с каждым словом. Тэхён хмурится, смотря на внезапно смутившегося Чонгука. А затем поднимает брови, когда он довольно показательно начинает краснеть: шея, уши — всё пылает. Смущается Чонгук, похоже, того, что перед незнакомым человеком обнажает слабости. Графу хочется сказать, мол, не надо так скисать, с этим неплохо живётся. Быть ничтожным тоже хорошо, ожиданий общественных меньше. Однако маркиз совсем ещё юн и неопытен, ему предстоит преодолеть этот путь. Его Величество правильно посоветовал найти более властную жену, которая раскроет потенциал мужа сама. Тэхён бы тоже так поступил. Нянчиться с такими душечками он не намерен, какой бы кавардак в голове Чонгука ни был. Не в его характере — помогать, спасать, наставлять. Он сам сломанный. Граф сглатывает, внимательно смотря на всё ещё стыдливо прячущегося в собственных пальцах маркиза. — Любите читать? — Да. Очень. — Что ж, ну, чтение Вам и поможет. — Как раз таки оно меня полностью запутало, — Чонгук вздыхает. — Посоветуете тогда литературу по обольщению? Что Вы читали, чтобы достичь такого уровня мастерства? — Оу, — Тэхён теряется от слова «мастерство», это явно не о нём, — я не читал. Это пришло с опытом, говорю же. — Определённо талант и труд, — Чонгук восхищённо выдыхает. — Вы должны будете поделиться этим опытом с мужчинами всего мира, иначе такие, как я, расплодимся как сорняки. Скажите маркизу, что неуверенность в себе не передаётся по наследству. — Что Вы говорите? — Тэхён улыбается. Он сам отворачивается, ведь действительно немного смущён сказанным. Его впервые хвалят за донжуанство (?), боже. — Вам нельзя говорить хорошо о моём непристойном поведении. Люди не так поймут. — Правильно. — Вы разбираетесь в общении с людьми разного положения. Это ведь хорошо. Разве не так? — Чонгук выглядит удивлённым. — Наверное, — Тэхён не настолько уверен. — Я хорош только с женщинами. — Именно это мне и нужно, — он так твёрдо это сказал. — Я уговариваю Вас, словно совсем отчаялся. Простите. — Всё хорошо. Я вижу, что Вы действительно ищете помощь, — граф поджимает губы, думая. В чём выгода общения с самым влиятельным маркизом Империи? Вероятно, поддержка, авторитет и весьма приятная дружба, если Чонгук столь же неуклюжий по жизни. Поддержка маркиза Тэхёну не помешает. На самом деле, если Чонгук столь невинен и неопытен, к нему получится подступиться, пока высокопоставленные люди не начнут выжимать себе выгоду из маркиза. Для черни их мира этот парень слишком светлый. Им обязательно воспользуются. Да и что взять с самого графа? Ему тоже это общение не сдалось, он тоже сразу подумал о выгоде для себя. В этом мире иначе не выживаешь. Чонгук обнимает себя за плечи сейчас. Защищается. Жест краткости. Редко появляющийся в высшем свете, отчаянно исполняющий долг Империи, даже когда просто должен отдыхать и наслаждаться богатством. Он полная противоположность Тэхёну, который живёт ради веселья. Жил. Точнее. — Я могу Вас просто кое с кем познакомить, — Тэхён предлагает руку помощи. Мизерная такая помощь, без углубления в поведение и наставничества на официальном уровне. — Герцогинь не так много, но сегодня здесь присутствует лишь вдовствующая герцогиня Эль. Если возраст Вам не помеха… — Ох, — Чонгук машет рукой, — моя мать с ней дружила. Вздор, — и смеётся. — Хорошо, — Тэхён улыбается. — Может, я посмотрю, как Вы живёте с «кавардаком» в голове? — он выпрямляется, опуская бокал. — Познакомлю с одной скромной леди. Она добра ко всем, так что не будет обижаться, если ошибётесь. — Подождите, — маркиз щурится. Он поднимает руку, чтобы помахать, выказывая отрицание. — Я могу сказать… — Мне не понять всех аспектов, не увидев, — Тэхён входит в роль. Даже находит это забавным. Леди Даная второй год ищет себе жениха. Она как пробный уровень для всех мужчин. Настолько понимающе относится ко всем, что с ней можно попрактиковаться в этом. Даная столь хороша, что она потом даже говорит, что её устроило, а что нет. Тэхён — первый и единственный, кто заглянул под эту маску послушной и доброй леди, найдя истинную личность девушки, которая, на самом деле, является среди барышень прошлого брачного сезона своеобразным лидером. Она любит подруг, поэтому во время практик мужчин на ней, сама их изучает, чтобы потом рассказать девушкам, в чём плохи или хороши те или иные личности. Хорошая и милая леди. Благородная версия Тэхёна. Возможно, не ищи Чонгук именно герцогинь, Даная бы ему идеально подошла, как знающая обо всех тонкостях отношений и готовая работать с этим вопросом по отношению к жениху. — Миледи, — Тэхён входит в роль, отрывая девушку от разговора, сделав вид, будто проходил мимо. — Миледи, как Вы прекрасны сегодня. Я не узнал Вас в розовом. Моя леди ведь предпочитает изысканные тёмные оттенки. Что произошло? Чонгук рядом щурится, удивлённо охнув, когда Тэхён упоминает платье. Так внезапно и лаконично. Он увидел её секундой ранее. — Смягчилась немного. Хочу походить на дебютантку, — говорит Даная. — Что-то случилось? — Нет, — граф качает головой. — Дайте же руку. Я жду, когда могу её поцеловать. — Боже правый, — Даная абсолютно покорена. Круг её общения тут же опускает плечи, умиляясь. — А мне говорили, что Вы завязали с этим, — подаёт голос одна из девушек. — Знакомствами, — уточняет, так как Даная удивлённо смотрит на неё, одними губами говоря «этим?». — Наверное, именно поэтому Ваше имя мне останется неизвестным, — Тэхён сарказничает. — Мой друг только начинает выходить в свет. Не могу же я проигнорировать его порыв, — Тэхён отходит немного назад, чтобы притянуть Чонгука в круг. Того за спиной не оказывается. Он стоит по правую сторону Тэхёна, щурясь. — Сюда, маркиз Чон, — тихо говорит Тэхён, показывая рукой на другую сторону. Там Даная. Чонгук почему-то выпрямляется, поднимая обе руки, прижав к груди. Он освобождает пояс от преград. Это жест «веди». Явный. В данном случае — странный. Ведь он женский. Тэхён хмурится, думая, что это значит, но потом качает головой. Наверное, маркиз Чон просто озадачен происходящим. Он же совсем не видит. Нужно ему помочь, дабы он сейчас не навернулся на ровном месте. Тэхён кивает самому себе, притягивая за талию Чонгука, чтобы встал рядом. Тот занимает нужное положение. — Маркиз Чон Чонгук, — обращается к Данае. Та от удивления краснеет. — Это миледи Даная Роуз. — Очень приятно, Ваша Светлость, — она кланяется. Все в кругу тоже. — Мне тоже, — Чонгук кивает. Тэхён стоит рядом, выжидающе уставившись на Чонгука. Пора начать говорить, как неловко было просить графа Кима о просьбе найти ему друзей. Пора начать говорить и о том, почему он щурится. Пора начать тему. Чонгук здесь самого высокого статуса в кругу, так что должен начать какую-то основу для обсуждения. Вопрос, наряд, политика — что угодно. Они в кругу низких лордов, баронов и графов. Чонгук может на них что угодно отыгрывать. Эти люди не сочтут его неумение общаться недостойным. Для них само общество маркиза — честь. Однако тишина. Полная. — Удивительно, но маркиз Чон довольно скромный, — Тэхён подаёт голос, подталкивая Чонгука. — Вот как, — Даная его подхватывает. — Раньше не видела Вас на приёмах. Вас затрудняет выходить в свет? — Отнюдь, — Чонгук наконец-то говорит. — Я занят делами маркизата. — Вы так трудолюбивы, — Даная кивает. Она ждёт вопроса. Это должен быть ответный вопрос. Леди ждёт так, как принято женщинам в их обществе. Это мужчины настырны, задают вопросы, исследуют дам. Они узнают, что им интересно в них, чтобы в итоге выдвинуть своё отношение. В крайнем случае, это как перебрасывание мяча. Уважающие женщин мужчины предпочитают перебрасывание вопросами: сначала один, потом другой. Прямо сейчас Даная предлагает обмениваться вопросами. Однако тишина. Опять. Тэхён смотрит на них, изучая обстановку. И Чонгук, и Даная поднимают на него взгляд. Они оба удивлены тем, что не могут найти дальнейшую тему для обсуждения. И тут-то Тэхён хмурится сильнее, так как осознаёт в сравнении с элегантной Данаей кое-что странное. Чонгук стоит, держа руки перед собой, скрестив пальцы. Даная тоже. Они практически одновременно поднимают руки, чтобы поправить чёлку, так как Тэхён пристально их рассматривает. Жест, спрашивающий «почему так долго смотрите?». Оба умоляют их спасти из положения. Боже. Вот какой кавардак творится в голове Чонгука! — Маркиз такой тихий, — Тэхён встаёт на сторону парня, решив ему помочь. — Единственная леди, с которой он до этого общался, называется Работа. — Понимаю, — Даная облегчённо выдыхает. — Благодарю, что стараетесь ради Империи, — обращается к Чонгуку. — Спасибо, — он опять отвечает. И снова затихает. «Вы что, послушница? Почему Вы ждёте, когда к Вам обратятся?» — Тэхён мысленно бьёт себя по лбу. После неловкого разговора с Данаей, маркиз и граф отходят в сторону того самого столика. Тэхён смотрит на смущённого собой Чонгука, даже не зная, как начать разговор о том, что только что было. От неловкости ли? Возможно. Но разве атмосфера была столь давящей? Нет. Конечно, на самом деле, это незначительная вещь. Знать тонкости в беседах необязательно. Мало кто обращает на это внимание. Научись маркиз этому — получилось бы? Вероятно. — Я так понимаю, Вы с чем-то знакомы. Раз много читали — имели представление, — Тэхён задумывается. — Верно, — Чонгук выдыхает облегчённо, словно рад, что его не станут ругать. — Вы не злитесь? — Стал бы я? На маркиза? — Скажите честно, — он действительно смущён. Прикрывает шею ладонями, чтобы никто не увидел, как она покраснела. В нём что-то такое неправильное, неловкое, неуклюжее. Тэхён не понимает, что именно. — Я озадачен, — и это у него честное. — Как можно было так много читать и так и не понять, что делать, чтобы просто получить благосклонность девушки? — Тэхён вздыхает. Чонгук рядом мнётся, неловко посмеиваясь. — Ваша просьба смешная. Я не могу учить Вас столь банальным вещам. — Я знаю некоторые вещи из чтения, — Чонгук задумывается. — Правда. Но они вряд ли подходят для моей ситуации. Я растерялся, так как не знал, что будет уместно в такой ситуации. С этим у меня и проблемы. Я не знаю, где прочитанные мной границы, а где реальные. Тэхён удивлённо смотрит на него. — И что такого Вы там читали? — Ну, — Чонгук смеётся, — как я уже выделил, такие, как Вы, не пишут книги. — Естественно. Это ведь не так сложно. К тому же, — Тэхён качает головой, — я бы не хотел открывать мужчинам путь к дамам, чтобы потерять их. Или дать женщинам понять, что в них так привлекательно, — задумывается. Он не гордится своим прошлым, так что вряд ли бы стал писать книги. Все донжуаны, вероятно, поступили бы так же. — А что Вы знаете? Разве это не срабатывает? Вы ведь даже не пробовали. — Мм… определённым образом это не работает, — Чонгук поворачивает к нему голову. Маркиз касается воротника кафтана, выпрямляясь, чтобы начать поправлять. Тэхён замирает, наблюдая за тем, как Чонгук кусает себя за палец, чтобы взять зубами ткань и оттянуть перчатку с себя. Тёплые пальцы касаются шеи. Невесомое касание. Это как случайность. Тэхён смотрит на сосредоточенное выражение лица Чонгука. Вообще без слов полез. Нагло. Внезапно. Странная ситуация вырисовывается из-за этого. Общение так резко прекратилось, что молчание между ними ощущается ощупываемым. Чонгук поправляет ворот, закончив тем, что открывает рот, говоря «отлично», и роняет перчатку в зубах на пол. Вещь уронили. Надо поднять. Тэхён тут же наклоняется за ней. И поднимает, собираясь передать, а затем видит, как Чонгук протянул руку, чтобы он надел. Перчатку. На него. Тэхён бросает короткий взгляд на его лицо, приметив обычное выражение, натянув перчатку без вопросов. — Видите? — Чонгук касается его груди рукой в перчатке, будто смахивает пылинки. — Это на женщин не работает, верно? Тэхён хмурится. Он потом поднимает брови, взглянув на покрасневшего Чонгука удивлёнными глазами. Подождите. Постойте. Остановитесь. Так это намеренно. Не случайно, не внезапно. Всё по плану, всё по привычному ему пути. Жест «веди», жест «что Вы так долго смотрите?» не были случайны, не были заблуждением или помутнением разума графа. Кавардак подобного рода Тэхёна озадачивает ещё сильнее. Это ж как надо было запутаться в советах, чтобы в итоге настолько привыкнуть к общению в обольщающем уровне со стороны женщины? — Какого дьявола, маркиз Чон? — и спрашивает сейчас Тэхён, так как на нём впервые этот приём применён. Он очень удивлён. Его внезапно сбили столку. Подобный жест от мужчины… боже. Тэхён не в порядке. — Простите, — Чонгук неловко смеётся. Граф отворачивается, так как не знает, стоит ли ему вообще реагировать. Он красный. Наверняка. Тэхён ощущает, как в нём усиливается стыд. Это ощущается теплом. Ему стыдно, что он попался, что он сделал, как надо. Даже задумываться не стал, прежде чем наклониться за перчаткой. Это ведь так очевидно. Будь там не маркиз Чон. Чёрт возьми! Самое странное, что Тэхён даже не заметил, насколько это непривычно, пока Чонгук не сказал вслух, что это снова сработало. Снова сработало, но на мужчине. — Я боюсь спросить, скольких Вы проверили, что убеждены в том, что это работает на мужчин, — Тэхён качает головой. — По работе я со многими общаюсь. Это… было нетрудно понять, — Чонгук вздыхает. Он потирает шею. — Извините, что на Вас так внезапно это свалилось. Уверяю, что в моих действиях не было подтекста. — Конечно, его не было! — Тэхён пылает. — Был бы — я сейчас с Вами не болтал, а давно бы покинул Ваше общество. — Естественно, — Чонгук кивает. — Так как мне следует поступить? Тэхён прикрывает лицо ладонью. Он потирает глаза пальцами, думая о том, что делать. До данного разговора Тэхён не осознавал, как много он учитывает в общении. Он не понимал, как важно вообще иметь эти навыки в контексте разговоров. Аристократия прекрасно понимает, как выражать этикет. Тэхён никогда не встречал тех, кто в этом омуте запутался со сторонами. Учитывая, что последние пять лет этот парень работал на улучшение маркизата — неудивительно, что так вышло. Кто вообще воспитывал его? Герцогиням такое недоразумение не нужно. Тэхён обязан не дать гореть этому стыду во всех. — Я не могу отказать в просьбе после такого. Помогу Вам. Чонгук тут же тянется к его руке, чтобы взять в свои, и выразить благодарность. Тэхён смотрит, как маркиз говорит с улыбкой: — Спасибо Вам большое. Тогда я сейчас отойду, чтобы не мешать Вам наслаждаться вечером. Ещё бы руку поцеловал, держа обеими своими. Тэхён провожает его спину взглядом, коротко улыбнувшись, когда Чонгук врезается в кого-то, начиная извиняться поклоном. Это будет сложно. В тот вечер объявляют дебютантку маркиза Мина — Юнджи. Тихая, милая и сдержанная особа, с которой Тэхён в кругу обмолвился одним словом, словив мурашки по коже, когда она, только взглянув на него, презрительно фыркнула.Mozart's Sister — Angel
Аристократия делится на две разные церкви: более богатую под покровительством Его Величества и не менее значимую, но маленькую под покровительством влиятельной герцогской семьи Паков. Воскресные утренние молитвы после дебютов всегда бывают многолюдны. Все хотят сразу встретиться с нравящимися пэрами в непринуждённой обстановке, ведь после молитвы нужно позавтракать, что является хорошей отговоркой для свиданий. В общем, мало кому действительно нужен Бог в воскресное утро. Тэхён обычно на молитвы ходит исключительно для галочки, ведь не настолько сильно набожен. Да и редко получается собраться всей семьёй, чтобы придавать посещениям окрас родственно значимых. Отец и Сокджин поставили Бога ниже работы, что поделаешь. С Тэхёном в церковь едет Намджун — второй сын графа Кима. В карете почему-то ощущается странное напряжение, сопровождающееся периодическими покашливаниями. — Вы не присмотрели себе среди дебютанток кого-то? — Намджун спрашивает незаинтересованным тоном. У него явно другие цели, чтобы задавать подобный вопрос. Однако атмосферу нужно подвести к наиболее благоприятному раскладу для того, чтобы получить ответ. Интересно, учитывает ли такие нюансы маркиз Чон Чонгук? Знает ли он о подобных тонкостях? Это ведь тоже очевидная вещь. Тэхён качает головой. — Нет, — он честен. — А Вы? — Да. — Ну, конечно. — Однако размах на дочь маркиза… — Намджун становится тише. — О, — Тэхён удивлён, ведь не ожидал подобного от брата, — Вам понравилась Юнджи? — Вы уже знаете имя, — Намджун вздыхает, выглядя отчаянно. Брови опускаются, он кривится. — Только не говорите, что уже очаровали её, — он действительно звучит обречённо. — Она не в моём вкусе, — Тэхён улыбается, успокаивая его. — Ну, и я, вроде, тоже не в её вкусе. — Так Вы просто заметили, — подмечает. На лице Намджуна расцветает лёгкая улыбка. — Какая она? — Она? Тэхён вспоминает тот вечер. Его странным образом воодушевило общение с маркизом, который так отчаянно в нём нуждался. Тэхён ощутил за эти месяцы первый глубокий вдох, уверенный хотя бы в своём качестве обольщения. Он так сильно на секунду поверил в то, что кого-то на этом свете устраивают его положение в обществе и тот образ, что он выстраивал годами. Из-за этой веры Тэхён потерял бдительность и всё же попробовал познакомиться с дочерью маркиза Мина, которая отбросила его с седьмого неба, пробила наотмашь тем, как громко фыркнула и как презренно взглянула. Дескать, знайте своё место. — Она красивая, — по крайней мере, это Тэхён признаёт. — С шармом. — Её платье было так изысканно, — Намджун очень сентиментален для того, кому скоро стукнет тридцать лет. — И её хрупкий стан… как фарфоровая куколка… — Ох, брат, — Тэхён кривится. Отчего-то слышать это от Намджуна странно, внутри заедает ложка горящего стыда. — Избавьте меня от этого. Мы едем молиться Богу, а Вы уже мысленно её раздеваете. — Вздор. Я не… — Платье, — перебивает. — Вы упомянули первым пунктом платье. Следовательно, смотрели на её формы и запомнили, как на ней сидит одежда. Значит, что уже мысленно раздели до исподнего. При отце лучше упомянуть её необычную короткую стрижку, — Тэхён смеётся над мигом покрасневшим Намджуном. — Совсем не против и разговоров о будущей маркизе в неглиже, — показывает на себя рукой, — но не в церкви же, брат, — и прикрывает рот ладонью. Карета вовремя останавливается, прерывая их резко сместившуюся в сторону лёгкой насмешки беседу. Намджун выходит первым, чтобы тут же поднять руку, приветствуя какого-то знакомого, покинув общество брата, пока тот не начал издеваться над ним прямо под ногами архангелов. Тэхён выходит следом, коротко хихикнув, провожая взглядом его широкую спину. Внимание Кима тут же привлекает более узкая спина. Подчёркнутая талия выделяется среди стоящих с сигарами мужчин. Парень в одной рубашке с приталенными штанами, у которых уж слишком высокий пояс. Пояс ли это? Цвет отличается от брюк. У него корсет… что… Он держит кафтан на плече, осматриваясь у ворот, видимо, пытаясь понять, куда же идти. Тэхён узнал маркиза из-за самой ситуации. Какой ещё аристократ мог потеряться на ровном месте, прожигая взглядом стороны, когда церковь под носом? Ким про себя хмыкает, направившись к Чонгуку широкими шагами. — Вам стоит это надеть, — говорит Тэхён, подойдя достаточно близко, чтобы было слышно. Чонгук реагирует на голос, поворачиваясь к рядом стоящему несчастному барону, улыбнувшись ему. Он надевает кафтан. — Ах, это Вы! Как хорошо, что Вы меня нашли. Мне срочно нужно в церковь. Я потерялся, — и он опять прижимает сжатые в кулак руки к груди. Жест «веди». Со стороны Чонгук выглядит особенно аккуратно в проявлении подобного жеста. Он делает это так непроизвольно, что не создаётся впечатление порушенных норм. Ощущение, будто так и должно быть. Наверное, поэтому барон сначала теряется, а затем тянется к его талии, но опоминается, стоит поднять взгляд выше, смотря в прищуренные глаза маркиза. — Я тут, мадемуазель, — Тэхён подходит ещё на шаг. Чонгук переводит взгляд с барона на графа. Он извиняюще улыбается отходящему незнакомцу, вздыхая. — Вы назвали меня «мадемуазель»? — Кто ещё открывает пояс, чтобы ему помогли? — Тэхён накрывает ладонью талию Чонгука, потянув в сторону церкви. Маркиз очень добродушен, раз просто хихикает, не запрещая так неформально к нему обращаться. — Нам сюда, — и ведёт. — Думал, мы встретимся на следующем мероприятии и обговорим детали. — Это было бы слишком долго. Я здесь, чтобы мельком унюхать Вас или Ваших знакомых. — Унюхать, — Тэхён подмечает деталь, улыбнувшись. — С таким-то зрением только так, — он осторожно берёт одну руку, чтобы помочь сесть на скамью. Чонгук смущённо улыбается, махнув перед собой, чтобы едкие духи впереди сидящей дамы не настолько резко забивались в нос. Его собственный запах, к слову, не настолько едкий, по сравнению с этим ароматом. Тэхён пытается вспомнить, что же так дивно конфетно душит. Чонгук выпрямляется в позе ожидания священника. Тэхён неотрывно смотрит на него, ожидая подобного интереса, но Чонгук так не делает. Истинная мадемуазель. Не смотрит, потому что он тут загадка, это он тут тайна, он отточён до блеска, чтобы за ним наблюдали и внимали его жестам. На самом деле, во всём этом в голове Тэхёна присутствует местоимение «она». За Чонгуком любопытно наблюдать. Не все мужчины такие… интересные. — Вам стоит смотреть, — говорит Тэхён тихо. Голоса разносятся по церкви эхом, так что урывчатой фразой он находит приемлемую громкость разговора. Чонгук переводит на него взгляд. — Когда дама сядет рядом — Вам надо смотреть. — Что? — он действительно озадачен, раз так округляет глаза. — Почему? — А для чего дама прихорашивалась? Если Вы на прогулке с женщиной — всегда стоит на неё смотреть, подмечать детали и говорить комплименты. Можно спрашивать об украшениях, об их значимости, говорить, какие прекрасные рюши, — Тэхён перечисляет, показывая на пальцах пункты, сгибая. — Женщины любят, когда их красоту подмечают, но более они очарованы, когда мужчине это действительно интересно. — Ох, — Чонгук поражённо выдыхает, — Вы так проницательны. И Вы с ними всегда держите беседу такого рода? — Естественно, — Тэхён пожимает плечами. — На самом деле, довольно любопытно узнавать секреты красоты. Чонгук внимательно смотрит на него. Он обнимает себя за плечи, а затем и вовсе скрещивает руки на груди, закинув одну ногу на другую, чтобы начать говорить. Тэхён наблюдает за его жестами, внутренне вздохнув. Ладно. Может, это и не нужно исправлять. В такой позе Чонгук выглядит уверенным. Никак не внушительным и сильным, но уверенным. Это, возможно, не так уж и плохо. — Вы редко носите скучные цвета, да? — Чонгук подхватывает совет. — Вы о цвете костюма? — Тэхён смотрит на самого себя. На нём сейчас темно-зелёный кафтан и красный платок на шее. У него достаточно хаотичный стиль, ведь трудно угодить всем, придерживаясь одного образа. Остаётся неизменным то, что Тэхён выбирает цветное, потому что всегда хочет выделиться. — Легко приметить невзрачного графа, если все мужчины в чёрном, а он в белом. Это стратегия. — Серьёзно? — маркиз вздрагивает, хлопая глазами. — Вы поражаете. Я теперь ощущаю необходимость записать то, что нужно учитывать в общении. — Думаю, Вы сами вспомните в следующий раз, — Тэхён кивает. Он опускает взгляд с лица ниже. — Мои глаза же не обманывают меня? На Вас корсет? Примеченный ранее высокий пояс сейчас блестит в свете солнца. Это кожа. Она отличается от ткани брюк. Тэхён мог бы бесцеремонно накрыть ладонью пояс, чтобы нащупать верёвки сзади, но эту наглость он позволить себе не может. Хотя бы потому, что и так наглеет, выдав очень пренебрежительным и неприятельским тоном вопрос. Тэхён просто в голове не может уложить, почему Чонгук надел корсет, если взял кафтан. Довольно странное сочетание. — Он для верховой езды. Чтобы дыхание регулировать, — маркиз отвечает с короткой улыбкой. — Но мне не понравился верх с узорами, и я обрезал. Кажется короче, да? — Странное решение. Думаю, что длину не зря определили такой. Это может сказаться на верховой езде, если… — О, нет, — Чонгук машет рукой, — мне просто понравился сам корсет. Я не часто скачу на лошади. — Что? — Тэхён удивлён. — И что Вам даёт ношение подобного элемента в образе тогда? Маркиз думает, хмурясь. Он пожимает потом плечами, неловко рассмеявшись, словно говорит «у меня нет рационального ответа». Граф снова вздыхает. Ладно. Это тоже его мало касается. Надо проверить хотя бы раз, как реагируют на подобного Чонгука женщины, чтобы понять, столь ли странно выражение себя в стиле такого вида? Если нет — и хорошо. По крайней мере, ему идёт быть столь аккуратным. Он в категории «милых» мужчин, чьё очарование похоже на цветок — красив, растёт, и хватит. Тэхён считает, что с возрастом сам он из этой категории вышел, попав в категорию «обаятельных», чьё очарование похоже на рай — всегда мечтается. Священник, громко прокашлявшись, начинает. — Сегодня мы собрались здесь, над нами солнце Империи… Тэхён встаёт, выпрямившись. Он прикладывает ладонь к груди. Чонгук встаёт запоздало, прикрывая лицо пальцами, прежде чем тоже приложить к груди. Маркиз выглядит смущённым. Тэхён про себя делает вывод, что, похоже, он ждал, что ему предложат руку, чтобы встать. Сейчас, когда Ким сказал ему о деталях даже цвета одежды, тот, видимо, начал задумываться о происходящем. Чонгук садится первым, когда вступление заканчивается. — Вы голодны? — Невежливо прерывать молитву для кого-то, — Тэхён хмыкает, мельком взглянув на маркиза. Тот не смотрит в его сторону, но закатывает глаза. Странный жест для невинного маркиза. — Хотите вместе позавтракать? — Хочу обсудить встречи. — Вас воскресные встречи не устроят? — Думаю, Вы уже поняли, что я не верю в Бога, — Чонгук говорит тише. — Вы в церкви, Ваша Светлость, — Тэхён наигранно удивляется, прикладывая ладонь к груди. — Это не смешно, — маркиз улыбается, вопреки сказанному. — Я, наверное, тороплю события и отнимаю Ваше время для свидания. Поговорим на выходе о встрече недолго. — Как пожелаете. — Вы можете прекратить? Мешаете, — к ним оборачивается баронесса, поднимая брови. Оба парня неловко улыбаются ей. Чонгук начинает извиняться, сильно щурясь, чтобы разглядеть, кто перед ним. Тэхён тут же поднимает руку, поправляя шляпу дамы, прошептав: — Думаю, мы добились своего, раз миледи на нас взглянула. Я удостоен чести одного взора и теперь доволен. А Вы, маркиз Чон? — Тэхён поддакивает. Чонгук вздрагивает, растерявшись из-за резкой смены обращения. — Я тоже доволен. Баронесса отворачивается абсолютно красная, тут же раскрыв веер, чтобы помахать перед лицом. «Я замужем!» — кричит жест. В конце молитвы священник идёт к выходу, провожая каждого гостя, дабы обмолвиться несколькими словами. Аристократам так легче наобещать пожертвований в церковь, пытаясь быть деланно святыми. Старика это не обнадёживает, но хоть радует до поры до времени. Тэхён и Чонгук следуют к очереди. — Моё родовое поместье в городе пустует. Приходите после обеда в любой день. Обычно с делами во дворце я управляюсь утром, — маркиз кивает в подтверждение собственных слов. — Ваше поместье пустует? — спрашивает Тэхён удивлённо. — В самом маркизате гостит тётушка с детьми, но для работы мне нужно поместье ближе к Его Величеству, — Чонгук так легко говорит об обязанностях. А ведь он младше Тэхёна, но уже выполняет роль неофициального эрцгерцога. Старательный, ответственный, но неопытный в женщинах. Набор для герцогинь. Тэхён хмыкает. — Помощь нужна Вам, а тащиться нужно мне. — В силу своего статуса, — маркиз указывает на себя, но как изящно он это делает, показывая всеми пальцами, — мне придётся предупреждать старшего графа Кима. Я бы не хотел его отвлекать от работы ради того, чтобы мне устраивали приём. — Уж лучше ограничиться встречами на балах. — Как Вам удобно, — Чонгук выходит вперёд, чтобы попрощаться со священником. Тэхён следует. Они расходятся на ноте посещения следующего бала у Его Величества, который через неделю. Устраивает его не сам император, а его дочь по случаю своего совершеннолетия. Позвала она весь высший свет. Юную принцессу никто обидеть не захочет, так что явятся все. В том числе и герцогини, на которых Чонгук метит. С такими мыслями Тэхён садится в карету. Намджун сидит со скисшим выражением лица. Он машет кучеру, чтобы отчаливали. — Стоит Вам переключиться с женщин на мужчин, как размах не уменьшается. Я буду искренне удивлён, если маркиз Чон действительно с Вами подружится, — Намджун делится братским напутствием. Зато искренне. Тэхён натянуто улыбается. Чонгук не такой, как он. Этот светлый парень тот, кто понравившийся корсет сам ножницами порежет, чтобы выглядеть в нём миленько, не основываясь на том, по вкусу ли женщинам подобное, тогда как Тэхён выбирает цвета, понимая, что так взгляды будут прикованы к нему. Они слишком разные.mxmtoon — mona lisa
Выбирать подарки женщинам — увлекательное дело. Все эти ленточки, подборы свечей, ароматы духов, думы о размерах. Тэхён искренне не понимает тех, кто воротит нос от этого, ведь особенно мило то, что при подарке задумываешься о человеке и запоминаешь так образ для себя, оставляя в воспоминаниях, а не просто очередным «это Вам от всего сердца». Тэхён внимателен к деталям, когда выбирает подарки. Он старается учитывать все вкусы дамы, чтобы вещь удовлетворяла всем её критериям и пришлась по душе. Так ему легче контролировать её настроение. Так было. Было. Другое дело — принцесса. До совершеннолетия она не выходила в свет, так что о ней Тэхён знает только по слухам, этим противным шепоткам. А слухи твердят, что девушка любит путешествовать по заморским краям, что училась там, что фехтовала, читала на улице стихи и так свободолюбива, что свежесть — это её существительное, от слова «сущность». Тэхён долго не думал. — Добро пожаловать! — девушка выскакивает из-за прилавка. — О, это Вы! Снова за подарком для миледи Эль? — она узнаёт посетителя, широко улыбнувшись. Ещё бы не радоваться графу. Тэхён половину её чистого дохода приносит. — Нет, не для Эль. Упакуйте мне все виды фруктов ближе к следующему четвергу, — Тэхён проходит вперёд. За ним звенит колокольчик, запоздало оповещая о том, что кто-то вошёл. В помещении дивно пахнет цитрусами. Этот запах напоминает своей едкостью маркиза. Тэхён сейчас с улыбкой вспоминает, что… да, так пахнут апельсины. Чонгук пахнет обычными апельсинами. Отчего-то этот факт не даёт покоя. — В стандартном виде? — В королевском. — О, это принцессе? — девушка краснеет, прикрывая ладонью лицо. — Я так умён, верно? — Тэхён улыбается. — Вы? Ничуть, — бьёт по груди кулачком. — Мою работу попробует Её Высочество, — а она и довольна. — Вы себе не изменяете, — кивает. — Заполню-ка я быстро бумаги. Мне ещё надо в обувной зайти. — Сейчас покажу упаковки, — с этими словами девушка бежит вглубь своей лавочки. Люксовые фрукты — вот, что она продаёт. Женщинам нравятся сладости, но больше они радуются тем сладостям, которые подаются как те, которые ещё и здоровье подправят. Изысканный вкус самых чистейших сортов разного вида в одной коробочке в свежем виде. Принцесса будет довольна, если когда-нибудь среди горы подарков достанет его презент. Тэхён рассматривает полки в ожидании. Он замечает, что в продажу поступили какие-то флаконы. Наверное, сладкая вода. Тэхён переводит взгляд на лежащие у витрины фрукты. Он поднимает голову, рассматривая проходящих у лавки людей. Район здесь тихий. Аристократия живёт выше, ближе к дворцу. Граф ловит себя на том, что слишком сильно вздрагивает, когда замечает знакомую фигуру — никакой другой маркиз не будет ходить с фраком на плече, не надев рукава. Чонгук его, видимо, тоже замечает, посмотрев сначала на фрукты, а затем подняв взгляд на него. Из-за зрения, конечно, не узнаёт, щурясь. Но у него такое бесстрастное выражение лица. Чонгук выпрямляется, попробовав встать в позу Тэхёна. Он копирует его, сделав невозмутимое выражение лица. — Думает, что я манекен? — Тэхён улыбается, поднимая руку, чтобы прикрыть рот. Это дабы не рассмеяться в голос. Забавный всё-таки человек, этот маркиз. Чонгук вздрагивает, заметив шевеление. Точно думал, что копирует манекен. Маркиз опускает руки и разворачивается, собираясь ретироваться с места. — Нет-нет, — Тэхён идёт широкими шагами к двери, открыв её, чтобы тут же поймать убегающего Чонгука. — Долг джентльмена — извиниться, — говорит он, улыбаясь. Лицо Чонгука с шокированного меняется на удивлённый, затем расслабленный, когда он понимает, кем пойман и перед кем так игрался. Он даже выдыхает облегчённо. — Это Вы. — Это я, — Тэхён сглатывает. — И часто Вы так чудачите у витрин? — Если мне интересно, — у него довольно элегантный ответ. Если бы маркиз был женщиной, Тэхён бы им сейчас был полностью очарован, собираясь скорее разгадать тайну этого выборочного любопытства. — Меня привлёк запах, — Чонгук хмурится. «Конечно!», — думает Тэхён. «Свой запах узнали», — хочется сказать. — Вы здесь работаете? Ваш магазин? — Нет. Я покупаю подарок. — О, — маркиз удивлён. — Для Её Высочества? — Именно. — Могу я присоединиться? — Чонгук спрашивает, но уже следует за ним, заходя в лавку, щурясь. — Как чудно пахнет. Девушка заходит с тремя пустыми коробками. Она удивлённо смотрит на прибавившегося клиента. Ещё сильнее она удивляется до протяжного «э», когда идущего к манекену в заморской одежде с поклонами Чонгука Тэхён за талию тянет к себе, направив в сторону стойки. — Здесь продаются люксовые вещи из Флорении, — Тэхён представляет магазин. — Это маркиз Чон, — говорит уже девушке. — Маркиз? Он богат? — она, как и всегда, бесцеремонна. — Мне уже хочется раскупить то, что так дивно пахнет, — Чонгук улыбается. — Это душистая вода. Я Вам покажу. Обслужу после этого нахала, — хозяйка магазина обращает внимание на Тэхёна. — Какая коробка? — Что ж, — на этом граф понимает, что сейчас тоже можно поиграть в наставника. — Ваша Светлость, — обращается к маркизу, — как думаете, какая коробка Её Высочеству придётся по вкусу? — он показывает предлагаемые варианты. Чонгук щурится, рассматривая вблизи, наклонившись. Первая тёмная, вторая посветлее, но с лентой, третья — с кружевами по краям. Маркиз долго думает, задумчиво сводя брови на переносице. Девушка ждёт, смотря то на Тэхёна, то на Чонгука. — Сдаётся мне, что с лентой лучше для принцессы. — На чём основывались? — Тэхён машет девушке, что именно с лентой и нужна, но обращается вопросом к маркизу. — На универсальности дизайна, — Чонгук пожимает плечами. — Тёмный цвет и кружево — довольно специфичные по вкусу параметры. Хотя, — он неожиданно улыбается, заставив молчание между ними содрогнуться, — кружево звучит так соблазнительно. Внезапно. — Соблазнительно? — Тэхён поднимает брови. — Да, — Чонгук кивает. — Красота в плетениях. Соблазнительно для покупки. — Ах, о покупке речь! — Может, мне взять? — Для подарка? — Себе. Неожиданно. Тэхён аж давится воздухом. Давится, потому что слышит собственный выдох таким громким, что приходится вздрогнуть. — Кружево, — он уточняет окончательно, утверждая. — Себе, — при повторении менее абсурдно не звучит. — Да. Это мило, — девушка не хочет упускать клиента, поэтому бьёт Тэхёна по груди через прилавок. — Уберите этот осуждающий тон. Чонгук смеётся, говоря такой реакцией то, что его не обидел странный тон графа. Он достаёт книжку, чтобы вытянуть расписку и расплатиться. Тэхёну такие не дают. Подобные книжки только у глав домов, которые имеют в банке свою отдельную казну. Маркиз Чон действительно достаточно богат, он действительно глава крупнейшего маркизата, он действительно таким неуклюжим является настолько влиятельным человеком. Мужчина, который сейчас принюхивается к флаконам с фруктовой водой, аккуратно намазывая на шею, чтобы пропахнуть пробниками, перечисляя, что ещё возьмёт. Тэхён сглатывает. Как это вообще возможно? Как можно быть таким? В голове не укладывается то, как уверенно Чонгук себя ведёт. Он краснел в тот вечер, когда его застали врасплох и заставили показать на деле с женщинами своё поведение, но когда он один, окружён лишь миром, заботится об обычных вещах, в нём так правильно выглядит то, что совершенно не традиционно маскулинно. Тэхён выдыхает. Он сглатывает и выдыхает. С Чонгуком иначе банально не получается. — Вы живёте неподалёку? — Нет. У меня был трудный день с герцогом Даном. — Этот старый хрыч с манией величия. — Я решил прогуляться, чтобы немного успокоиться, — вздыхает. — Слышал, что герцогства ополчились против маркизата, — Тэхён как-никак был в золотом круге сливок общества. Эта проблема у всех в Империи на слуху теперь. С этим вопросом неизменно следует имя нового друга Тэхёна. — Да, — Чонгук печально соглашается. — Страшно представить, когда на мои плечи упадёт ответственность за аристократию. Я бы не хотел, чтобы герцогства упразднили. Его Светлость Дан немного не понимает, что нельзя вечно откупаться деньгами. Переговоры с ним… — как бы выразиться по-дворянски, думает, — ни к чёрту, — не додумал. — Вы так не делаете? — Тэхён удивлён. Он-то считал, что Чонгук — человек, полагающийся на других. — Нет. Меня учили справляться с обязанностями последние десять лет. Собственно, поэтому я и ничего не смыслю в женщинах. — Ах, — девушка подходит с бумагами заказа, внезапно вклиниваясь в разговор, не имея контекста последней фразы, — Вы это… такой? Ну… мужеложец, господин? Тэхён закатывает глаза, сам легонько толкнув в плечо девушку. Чонгук смеётся. Между ними повисает неловкая тишина, когда наступает молчание. Тишина, молчание — убивающее сочетание. Для Тэхёна обыденно в такую атмосферу кинуть: — Надо не согласиться с этим, мадемуазель. Чонгук просто кивает, говоря тише: — Это не так. Но тишина всё равно такая странная, растянутая, кричащая. Неловкая. Отчего же Вы молчали? — хочется спросить. Тэхёну очень интересно.