Мадемуазель

Vitamin String Quartet — In My Blood

Дома без свиданий очень скучно: придётся лицезреть, как старается в кабинете отец, как за ним бегает Сокджин, пытаясь справиться с бедами, как Намджун тихо мечтает о дочери маркиза Мина. Слуги на каждом углу говорят о том, как Намджун пишет стихи, как Сокджин мельком бросил на одну из горничных взгляд, как отец брюзжал во сне, проклиная кого-то. На самом деле, этот хаос по-своему упорядочен и интересен, но Тэхён наблюдает подобную картину уже третий день, так что решает сходить после обеда к маркизу Чону. Его как-никак пригласили. Конечно, было это в весьма неофициальной форме, но мужчины иначе не поступают. Зачем им эти открыточки, подарочки, цветочки… верно? Почему Тэхён спрашивает у себя?.. Родовое поместье Чонов находится в городе, что удивительно. Обычно такие поместья расположены в отдалении от дворца и шума. Но, насколько Тэхён знает, маркизат Чон был создан под эгидой Его Величества, таким и остаётся. Этот фьорд титулован недавно, у них нет богатой истории. Чонгук целиком и полностью подчиняется императору, он просто не может по-другому, ведь власть ему подарили и наказали с ней же работать. Само поместье выглядит ухоженно. Окна открыты, шторы развеваются на ветру, суета горничных слышна. Всё как обычно. У ворот стоят часовые, которые, услышав, что он гость, пропускают. Видимо, у маркиза немного друзей, раз графа даже не спрашивают, по какому случаю визит. На входе приёмная для будущих леди. Это гостиная, где девушка может принимать ухажёров. Она выглядит пустынно с одним дубовым пианино в углу и беленьким столиком для чаепития. У Чонгука ни матери, ни сестёр. Говорилось о какой-то тётушке во время разговора на дебютном бале у Его Величества, но, похоже, данной семье в маркизате намного лучше, чем в городе. Тэхён ожидает, когда служанка оповестит Чонгука, чтобы тот к нему изволил спуститься. Он ходит туда-сюда по помещению, рассматривая герба. У маркиза Чона герб — цветок красной лилии. Домам герба выдают в соответствии с историей создания, принимая во внимание, какой именно букет был подан в начале союза — это цветы, послужившие шагом к любви первого маркиза Чона. Красные жгучие лилии. Тэхён не представляет, какой должна была быть та дама, что приняла подарок. Служанка на секунду заглядывает к нему, поднимая голову, говоря: — Молодой… — мешкает, — господин ждёт Вас в саду. Молодой. Они называют его «молодой» по привычке. Отвыкнуть не могут. Отец-то погиб в прошлом году. На самом деле, срок не такой долгий. Девушка показывает направление, выйдя наружу. Когда они проходили по длинному переходу через поместье, Тэхён заметил, что в помещении стоит полная тишина. Здесь действительно пустынно. Один лакей протирает пыль над камином. Он кланяется, когда видит его. Тэхён ему кивает, проходя дальше. Невольно он сравнивает эту гнетущую тишину с хаосом собственного дома, где все четыре мужчины кричат каждый в своей комнате о своём, они потом собираются за ужином и устраивают новую вакханалию. Ощущается поэтому непривычно такое долгое молчание. С маркизом отчего-то именно такая тишина становится своеобразием их взаимодействий. Чонгук не громкий, не настырный, не весёлый и не настолько уверенный. Маркиз Чон тихий, скромный и аккуратный. Служанка указывает на беседку, поклонившись, чтобы покинуть его общество. Чонгук сидит с письмом в руках, попивая чай. Как и ожидалось. Тихо, скромно, аккуратно. Он работает, отдыхая. Тэхён хмыкает, направившись в его сторону, рассматривая ухоженный сад. В глаза сразу бросаются эти красные жгучие лилии в саду. Их здесь немереное количество. — О, боже мой, — Тэхён вздрагивает, когда поднимается на беседку и видит то, что скрывала от его взора перегородка. Под ногами Чонгука, скуля, лежит собака. Охотничий доберман. Однако некупированный, уши не торчком, хвост длинный. Собака лежит без ошейника. — Он не кусается. Проходите, — Чонгук снимает толстые очки и гладит вставшего пса по голове. — Это мой друг. Его зовут Ким Тэхён. Он сын графа, — обращается к собаке ласковым, но уставшим голосом. — Чон Бам. Моя семья. Младший маркиз, — обращается уже к самому Тэхёну. Бам поднимается на лапки, принюхиваясь к проходящему вперёд гостю. Он шумно обнюхивает, а затем смотрит на хозяина, будто спрашивает, мол, можно он погладит. Тэхён садится рядом с Чонгуком, тут же с вздрагиванием отойдя назад, когда Бам втискивается между их коленями, устраивая голову то на колени Тэхёна, то на маркиза. У него такие жалобные и добрые глаза. Тэхён понимает, что он действительно не кусается, когда гладит по голове, на что собака тут же отвечает повиливанием хвоста. — Питомец — хорошая тема для обсуждения с дамой. Вы должны были мне сказать. Добрая половина герцогинь имеют собак. Тэхён начинает разговор издалека. Да и темы как таковой у него нет. Он просто пришёл сбить скуку. Чонгук с этим в последнее время хорошо справляется. — У меня нет мыслей, о чём я могу говорить, если начну тему о Баме, — маркиз вздыхает. Сегодня он пессимистично настроен. Да и выглядит неважно, уставший и изнеможенный. — Неужели Его Величество так утомляет? — Тэхён старается звучать менее саркастично. — Отнюдь, — Чонгук тепло улыбается, вспоминая императора, — это секретариат меня давит. Они озабочены напряжением на прошлом собрании. Как ещё объяснить, что через неделю я только научусь тому, как одеваться при женщинах? — искренне смеётся. Тэхён вздрагивает, выпрямляясь. С каждым днём Ким ещё больше убеждается, что Чонгук всё это время учился и работал. Маркиз всецело отдал себя документам, лишил себя общения, сидит сейчас с собакой под ногами, говоря, что он — его семья. Неудивительно, что герцогства хотят упразднить, ведь Чонгук наверняка и другие маркизаты протаскивает за собой такой продуктивностью, из-за чего вторая ступень власти аристократии начинает вызывать у императорской семьи вопрос «а почему они не первые?». И если бы дело было в одном человеке. Сейчас всё маркизство стоит на достаточно неподъёмной вершине, ведь отец Чонгука начал с другими знакомыми маркизами принимать рыночную революцию в Империи первым. Сейчас казна Империи по большей части полна за счёт производств, за которыми сейчас и Чонгук следит. Бешеная работа. Не стоящая плеч парня, который сталкивается со слугами, пытаясь найти в темноте карету и извиняется перед столбом, перепутав с человеком. Тэхён его уважает. Он сам бы так никогда не смог. Граф прокашливается. — Так Вы научились, как одеваться? Что наденете на день рождения принцессы? — он спрашивает осторожно и тихо. Сейчас ему просто хочется обсудить что-то несерьёзное, простое, обычное. Тэхёну нравится, когда Чонгук показывает не этого уставшего маркиза, который выдыхает с законченной бумагой так, будто скидывает с себя камни, а того, который неуверенно трёт шею, стараясь звучать менее задорно и юношески, когда глубоко вдыхает, застучав пальцами по столу. Бам поскуливает, чтобы его погладили. Чонгук гладит, отрываясь от бумаг. — Это бал, — маркиз начинает, откинувшись на спинку стула, — бал юной девушки, — добавляет, улыбнувшись. — Значит, что надену что-то красное. Красное. Цвета той жгучей лилии. — Лучше быть более невзрачным, — Тэхён качает головой. — Отчего же? — Красный — броский цвет. Вероятно, Вас будут жаднее рассматривать. — Это плохо? — Чонгук хлопает глазами. — Я напоминаю, что Вы очень неуклюжи, мадемуазель. — Ну, не настолько же, — маркиз бурчит, отворачиваясь. Он щурится. Тэхён замечает сейчас, что у того есть очки. Удивляет их наличие. Так он их носит! И он ими, видимо, вполне хорошо видит. Граф хмурится, пытаясь объяснить для себя без вопросов, почему Чонгук их не носит на людях. Даже сейчас сидит, уткнувшись носом в бумаги, чтобы вчитываться. — Бордовый цвет, — выносит вердикт маркиз. — И никаких корсетов. — Никаких корсетов, — заканчивает вместе с ним Тэхён. — Я целый год досаждал портного Александра, чтобы в итоге быть в этом сведущим. Вы быстро учитесь. — Учёба ли это? — Чонгук вздыхает. — Скорее, — он смеётся, — уступка. — Уступка, что Вы не носите корсет? — Верно. — Что ж, — граф улыбается, — Вы ублажите хотя бы мои глаза. — Ублажите нормальным костюмом. Тэхён с ума с ним сойдёт однажды. Похоже, Чонгук подобного поведения совершенно не стыдится. У графа в голове не укладывается, как можно настолько «женские» привычки так спокойно называть своей чертой. В маркизе до сих пор что-то такое определённо неправильное. Тэхёну это не нравится. Не нравится, так как с каждым разом он отчего-то дышит чаще и замирает, стоит представить, как Чонгук в этих корсетах, кружевах выглядит. Может, Тэхёну было бы спокойнее, будь маркиз Чон хоть на один процент похожим на девушку внешностью. Однако нет. У него крепкое тело, мягкие черты, он милый, но для его возраста нормально — быть таким. Вскоре годы возьмут своё, у него скулы начнут выделяться, черты станут резче, он вымахает, рост не позволит элегантно носить что-то хрупкое. От этого… отчего-то… неспокойнее вдвойне. Тэхён удивлённо вдыхает, пытаясь понять, как это могло прозвучать со стороны с объективной точки зрения, ведь субъективно граф считает, что эти жгучие лилии завянут. У маркиза максимализм, верно? Слегка поздний, но это простительно. Нет, это явно ненормально. Но это в натуре Чонгука, у которого в голове кавардак так упорядочен, что почти страшно представить. Может, ему неплохо живётся со знанием того, что этими корсетами он никого, кроме себя, не удовлетворяет. Они сидят в беседке ещё некоторое время, коротко переговариваясь о советах, делах, чтобы в конце садовой прогулки покидать Баму палку, наблюдая за тем, как маленький маркиз с жалобным видом вместе с ними ожидает, когда кто-то принесёт брошенную вещь. Пёс аристократов, что ещё от него ожидать. Тэхён потом с улыбкой думает, что маркизу Чону, который носит собственному псу палку, а не наоборот, точно не до общественного мнения и этикета.

Kris Bowers — Strange (feat. Hillary Smith)

— Это мой портной. Тэхён начинает ревностным тоном, из-за чего в помещении на секунду повисает неловкая тишина, сопровождающаяся шуршанием ткани и звуком падающего металлического конца мерной ленты. Стоящий на платформе для удобства рассмотрения себя в полный рост Чонгук оборачивается к нему, тут же поднимая брови, вздрагивая. Судя по его странному выражению лица, которое так и кричит «я не хотел» и «так вышло случайно», всё сейчас действительно можно объяснить иначе. Александр, невозмутимо берущий у него мерки, бросает Тэхёну конец мерной ленты, указав на другую сторону, мол, подержите и потяните. — Я проезжал мимо. Искал ателье, — начинает маркиз, опуская руки, чтобы спуститься с платформы. Портной тут же бьёт его по бедру, чтобы не рыпался. Чонгук от неожиданности вздрагивает, так и делая. — Вы на секунду обмолвились именем портного, а его ателье называлось его же именем. Конечно, звучит вздорно. Я и не думал, что встречу Вас здесь. Мне просто хотелось посмотреть, а тут… он так внезапно… и я… — указывает на сосредоточенного Александра, — я растерялся. — Так на него похоже, — Тэхён вздыхает. Его сюда примерно так же оприходовали. Взяли и померили. Взяли и сшили. Взяли и влюбили в свои работы. Александр иначе не может, Александр — профессионал. Ему не до сюсюканий с клиентами, он просто берёт и делает. — Нравится его фигура? — спрашивает граф у Александра. Чонгук сглатывает. Он сжимает пальцы в кулак, держа их поднятыми перпендикулярно телу. Немного странно, наверное, ощущается то, как его обсуждают со сторонним человеком. Тэхён к такому привык, так что он не прочь так поболтать, однако он всё равно смотрит сначала на маркиза в отражении одной из сторон трельяжа, чтобы выдохнуть потом с облегчением. Чонгук не напряжён — и хорошо. — Аура привлекает, — выдаёт честно портной. — Он так утончён. Графу приходится резко вдохнуть, так как в одном слове резко уместилось всё то неправильное и странное, что в Чонгуке собралось. Он утончён. Так подходяще мог выразиться только многоуважаемый Александр. Но ему не нравятся тон и то, что Александра эта утончённость привлекает. Привлекает. Странное слово. Он не мог подобрать другое по отношению к мужчине? — Разве? — Тэхён практически рычит. Буквально вчера граф с лёгким недоумением от себя заталкивал подобные мысли глубоко в душу. Не может быть, чтобы кто-то другой это отмечал для себя с красотой. Тэхён не хочет, чтобы кто-то это допустил, ведь подобное будет значить, что считать так — не грех. — В каком месте мужчина может быть утончён, Александр? Не говорите ерунды. — Это, между прочим, обидно, — Чонгук подаёт голос, закатив глаза. Он стоит лицом к зеркалу с тремя створками. Александр и Тэхён стоят позади него. Трельяж вздрагивает вместе с платформой, когда маркиз ощущает прикосновение к талии. Сквозь чёрную перчатку нельзя прочувствовать тепло, но к месту, где их касательные встречаются, будто что-то вонзают — проходят импульсы. Граф касается его, чтобы тихо сказать: — Думаю, Вам не стоит обижаться, когда Вас хотят назвать более крепко сложенным и… — Но он же сказал, — маркиз повышает голос, — аура, — и опускает руки, повернув голову. Он всё ещё стоит спиной к портному и графу, так что смотрит на них через плечо, прижав руки к груди. Тэхён всё ещё касается его талии, накрыв ладонью пояс так, что при сжатии пальцев по телу Чонгука проходит дрожь. — Разве я не могу быть утончённым аурой? — Аура, — Тэхён повторяет за ним. — Какое непонятное слово. Что она вообще значит в Вашем представлении? — Ощущение моего влияния на человека. Тонкость. Хрупкость. Фарфоровость. Так он влияет на человека? Тэхён так не думает. Ему кажется, что его топят иногда. — Вот как, — вздыхает. — С Вами так сложно думать о нормальных вещах, мадемуазель. Чонгук улыбается, прикрывая лицо ладонью. Он другой рукой осторожно накрывает пальцы Тэхёна на своей талии, убирая. Ким тут же прокашливается, отходя на шаг, чтобы дать Александру продолжить работу. Он поднимает мерную ленту, дабы зафиксировать длину рук. — Вы друзья с ним, Ваша Светлость? — Александр подаёт голос, обращаясь к маркизу. — Наверное, — Чонгук смеётся. — Скорее всего, да, — портной кивает, — иначе я бы оскорбился за Вас на столь странное обращение к себе. — Я же шучу, — Тэхён закатывает глаза. — У меня и мысли не было издеваться над маркизом. — Конечно, — Александр, будто сам издевается, сразу же соглашается. В ателье Тэхён зашёл за уже готовым костюмом, но, смотря на то, как Чонгуку собираются дать несколько одежд на примерку, невольно задерживается под предлогом, что он сейчас наставник этого маркиза в мир изысканных вечеров. Так и есть, на самом деле. Однако у графа Кима сейчас ещё поручения по делам отца. Он мог бы не задерживаться здесь, а побыстрее закончить с приказом, чтобы после свободно прогуляться. То, что Чонгук так внезапно ворвался в его жизнь, ещё ничего. То, что Тэхён случайно и часто его встречает, немного беспокоит. Немного. Немного со звёздочкой размером с открытую Галилеем планету-гигант Юпитер. — Мои слуги поделились возмущениями, что я так и не оставил Вас на полдник вчера, — Чонгук говорит из примерочной кабины. — Слуги возмущаются? — Тэхён снаружи, так что он повышает голос. Кто посмел маркиза осадить? — Вам стоит их наказать за такую наглость. — Разве? Они указали на мою ошибку, — маркиз, судя по смешку, улыбается. — В следующий раз напомните мне отнестись к Вам с большим уважением. Как-никак Вы мне помогаете. Это бесценная помощь. — Нет нужды так стараться. Если он останется на ужин — эти жесты будут шире, заметнее. Хочется ли Тэхёну так приближаться к маркизу? — Есть нужда стараться, — Чонгук выглядывает из-за шторки, появляясь перед ним в клетчатом фраке и прилегающей белоснежной рубашке. — Мне бы хотелось, чтобы Вы не ощущали себя обязанным. — Будь я столь критичным, — Тэхён поднимает руку, поправляя ворот фрака, — не стал бы брать на себя эту роль. Вы не обязываете. К тому же, — поднимает взгляд, смотря в глаза Чонгука, — меня это слегка забавляет. — Забавляет? — маркиз выглядит озадаченным. — Да, — Тэхён хмыкает. — Мужчина со столь утончённой аурой, что Александр невооружённым глазом это видит, — он качает головой. — Меня позабавит медленно превращать это в силу и стойкость. Да, именно. Граф сделает из Чонгука такого мужчину, что герцогини будут очарованы, не сумев и слова проронить. — Ох, — Чонгук поднимает брови, — вот как. Тэхён кивает, выпрямляясь. Он опускает руку, прокашливаясь. — Вам не идёт. Клетки — это так по-французски. Стоило их рассматривать в пятнадцатилетнем возрасте, когда вычурности прощались за счёт неопытности, — говорит Тэхён, склонив голову набок, рассматривая всего Чонгука. — Ах, так здесь клетки! А я думаю, почему цвет меняется, — маркиз смеётся, щурясь. Александр, подошедший посмотреть на них, останавливается на пути, рассматривая, как маркиз Чон возвращается в примерку, а граф Ким, встав у окна, скрещивает руки на груди, начиная спрашивать что-то о правилах этикета, с первой фразы громко возмущаясь «какое ещё карне? Вы же мужчина!». Портной про себя улыбается, решив не мешать им наслаждаться совместным времяпрепровождением. Кричащий граф Ким — это что-то новое.

Sirius Eyes — Lonely Bird

До приёма у принцессы осталось всего ничего. Они всей семьёй ждут, когда Сокджин и их отец закончат с собранием. В крайнем случае, опять придётся с Намджуном ехать в полной тишине, чего младшему Киму не хочется, так как у второго брата недавно проснулось прозрение, постигшее и Чонгука. Однако, в отличие от вежливого маркиза Чона, у Намджуна более бестактные методы. Он просит совета, ошибается, снова просит, потом снова ошибается. С такими не помощь нужна, а путеводитель. Тэхён открывает после стука дверь в свою комнату, удивлённо смотря на явившегося к нему Намджуна, который поднимает руки, затем показывает на себя, мол, взгляни. На нём солидный синий стандартный костюм, фамильные запонки и белоснежные перчатки. У Намджуна прекрасная фигура, он высокий и плечистый. Казалось бы, он безупречен. — Ей понравится? — это брат о несравненной будущей маркизе Юнджи. — Несомненно, — соглашается Тэхён. У него нет времени и сил думать о том, будет ли по вкусу столь дерзкой даме вид Намджуна. Сдаётся Тэхёну, что миниатюрная Юнджи скорее испугается сначала столь высокого мужчины, только потом привыкнет. До тех пор, пока она будет привыкать к виду, когда надо поднимать голову, Тэхёну придётся выслушивать Намджуна и советовать успокоиться и ждать, когда леди осмелится извиниться. Да, у младшего Кима чутьё, что так и будет. По каждому акту пьесы — точь-в-точь. — Они ещё не закончили? — спрашивает Тэхён, указывая в сторону левой стены. Там крыло, где работают отец и Сокджин. — Успеют, — Намджун пожимает плечами. У графства Ким довольно высокий авторитет, так как они сейчас поддерживают рыночную революцию Империи, занимаясь производством и торговлей. У отца слишком много дел, чтобы придерживаться хорошего тона в высшем свете. Он один из тех аристократов, у которых загруженность такая, что отдых — это не танцы, а хороший сон более восьми часов. Сокджин с недавних пор разделяет с ним ношу после получения титула следующего графа их немаленького графства. Намджун, хоть сейчас и относительно свободен, иногда занимается складами загородом. И Тэхён. Тэхён, который до недавнего времени приводил к ним клиентов, пытаясь как-то помочь семейному делу. Конечно, его методы не понравились главе семьи. Когда перед тобой в качестве партнёра сидит маркиза, обещая быть верной договору, если младший сын будет лизать ей туфли, — сразу возникают мысли, что это не очень надёжный способ распространять торговую сеть. В юном возрасте Тэхён не понимал, что в этом плохого, злился на отца, считая, что он специально не даёт ему показать себя. Однако с возрастом Тэхён начал понимать, почему так вышло. Не то чтобы в их семье витает атмосфера полного отчаяния и разочарования в нём. Тэхён относительно Сокджина всё ещё молод. И, если честно, он так и не нашёл, в чём мог бы быть полезным для семейного дела. — Мне сказали, — отец нарушает молчание в карете, заставив всех взглянуть на себя, — что ты начал общаться с маркизом Чоном. — Мне тоже об этом говорили, — Сокджин задумчиво смотрит на брата. — Это… — Тэхён выпрямляется, чтобы объясниться, — Вам не нужно беспокоиться. Он хороший человек. Если Вы решили, что наше общение основано на том, чтобы обольщать женщин, с какой-то стороны Вы будете правы, но… маркиз Чон не такой. У него довольно, — выбирает выражение, — невинная душа, — находит подходящее словосочетание. — Я не для этого спрашиваю, — отец хмурится. — Каким он выглядит? Ситуация с герцогствами обостряется. — А, Вы об этом, — Тэхён аж поникает. Он вздыхает. У Чонгука спокойный вид, поднятое расположение духа, он без натянутости улыбается, работает и счастливо выглядит, однако Тэхён отдалённо понимает, что с ним явно происходит что-то странное. Может, он и не понимает такого сильного стремления выполнить долг Империи, но он с уважением относится к тому, как Чонгук решил поступить. Он справляется на данное время с проблемой герцогств и маркизат, отдавая на успокоение стольких домов свою личную жизнь. Браки по расчёту — обычное дело, но отчего-то, когда Тэхён думает о Чонгуке, с улыбкой и такими стараниями отдающего душу на решение чужих скандалов, ему становится не по себе. — Он здоров. У него планы на этот счёт, — Тэхён делится с вымученной улыбкой. — Вы настолько близки, что обсуждаете подобное? — Намджун удивлённо смотрит на него. — Маркиз Чон казался мне более холодным человеком, — выдыхает. — Он ведь так странно щурится. — Ах, — Тэхён непроизвольно улыбается, чуть не рассмеявшись, — у него просто очень плохое зрение. На самом деле, он добрый и слишком потерянный. — И так странно приятно, что этот факт, близкий и родной, Тэхён знает. В карете повисает неловкое молчание, сопровождающееся смешками Тэхёна. Сокджин коротко смотрит в сторону отца, тепло улыбнувшись, когда видит, что глава семьи Ким, хоть и не показывает этого во взгляде, выглядит довольным. Карета останавливается у дворца. На улице мужчины с сигарами ожидают своих дам, чтобы сопроводить их. Шум от их разговоров распространяется даже с балкона бельэтажа. Вечер, поэтому стоит темнота. У лестницы горничные обновляют свечи фонарей. Лакеи семьи Ким открывают дверь, спуская лестницу, чтобы все вышли. Тэхён выходит первым. Ему тут же кланяется слуга из дворца, инструктируя, куда пройти, что делать и как быть. Тэхён его не слышит. Он переводит взгляд на подъезжающие кареты, спрашивая, перебив слугу: — Подъехал ли маркиз Чон? — Ещё нет, — отвечает он быстро. — Её Высочество пожелала, чтобы в карне писали имена с титулом. Будьте любезны придерживаться правил, — говорит быстро. — И подарок оставьте там, — указывает на стол. — Хорошо, — Тэхён слушает только последние два предложения. Он идёт оставлять подарок, рассматривая гербы на каретах. Тэхён подписывает подарок сухим «Тэхён из графства Ким», высматривая среди карет лилии. — Добрый вечер, мой хороший, — сладкий голос герцогини Эль как гром среди ясного неба. Тэхён смотрит на неё. Та держит в руках трубку, закуривая. На ней обычное прогулочное платье. — Вас пригласили на празднование юной девы? — спрашивает он с улыбкой, поднимая руку, чтобы поцеловать тыльную сторону ладони. — Отнюдь. Под предлогом сопровождения дочери я решила поиграть с Его Величеством в карты, — для неё обыденно заходить во дворец с такими намерениями. — А Вы, я вижу, хорошо подготовились, — улыбается, осматривая его. — Что Вы, — Тэхён строит из себя скромника, почесав затылок. — Александр оказался слегка скуп на ткани. — Вздорно. Этот портной вертит Вами, как хочет, — герцогиня Эль вздыхает. — Закурите со мной, пока я не покинула Вас в поисках карт? — Что ж, не такого предложения я ожидал в этот день, но грех — отказываться. Так хоть оторваться от семьи получилось. Граф Ким поклонился герцогине Эль, сняв шляпу. Та кивнула ему, провожая взглядом так и не склонившегося Сокджина и Намджуна, который немного затормозил, смотря на младшего брата, явно нуждаясь в его помощи, но передумал. Тэхён взял трубку герцогини, затягиваясь, передавая обратно. Дым вокруг них сгущается. Жжение в носу заставляет прикрыть глаза. Истома, которая после распространяется по груди, вызывает шумный выдох. Курение никогда не приятное, но оно такое затягивающее. Особенно, если это первоклассный табак от богатой мадам. — Вас что-то беспокоит? — герцогиня Эль проницательна. — Выглядите волнующимся. — Кое-кого жду, — честно признаётся Тэхён. С каждым словом изо рта поднимаются клубы дыма. — И не леди, — он говорит заранее, останавливая открывшую рот женщину. — Но я не волнуюсь, просто… — взгляд цепляется за темно-синюю карету с золотыми линиями лилий. Оттуда выглядывает знакомая головушка. — Одну минуту, — обращается к герцогине, протянувшей трубку. Тэхён широкими шагами идёт к карете. Он останавливается, когда замечает, что лакея позади нет. Чонгук уже сам открывает дверь, перебрасывая ленту подарка, чтобы удобнее было спуститься одним прыжком. Он опускает взгляд, заметив тень. Тэхён стоит в шаге от кареты, смотря на него. Граф Ким сглатывает, поджав губы, чтобы не вымолвить, как странно прекрасно Чонгук выглядит. На маркизе костюм из подобранной днями ранее ткани бордового оттенка, но на нём такого цвета лишь рубашка. Остальное — белоснежное. В контраст с другими мужчинами он действительно выделяется. Укладка набок делает его деловитым. Мех на мантии так аккуратно вписывается в образ. Граф запоздало вспоминает, что меха в их Империи носят на балах только маркизы — знак того, что они повелители торговли. Ему так идёт. Тэхён не может не съязвить, когда Чонгук поднимает руку, чтобы ему помогли спуститься. — Мадемуазель, может, Вам ещё руку поцеловать? — Нет, — Чонгук смеётся, выходя из кареты, придерживаемый рукой Тэхёна. — Вам идёт этот цвет, — он осматривает его. — Мне с Вами не сравниться. Знаете, — Тэхён хихикает, — я был неуверен, что Вы герцогиням понравитесь, но в таком виде, кажется мне, Вами будут очарованы и с Вашей неуклюжестью. — Почему Ваша лесть звучит как оскорбление? — маркиз закатывает глаза. Тэхён серьёзно. Подобная нежная утончённая красота привлекает столь же нежных женщин. Герцогини будут обольщены одной лишь улыбкой Чонгука. Может, не нужно даже будет расставлять что-то по полочкам в голове. Красота управляет миром, красота может помочь и таким отчаянным, как Чонгук. — Вы с кем-то говорили, — напоминает маркиз, щурясь в сторону герцогини Эль. — Ох, точно, — Тэхён вспоминает. — Позвольте представить Вас моей подруге. Чонгука в такой темноте придётся вести к закуривающей герцогине. Маркиз, услышав её фамилию, тут же кланяется, а затем протягивает руку, чтобы соблюсти этикет. Это было бы мило, если бы Чонгук сейчас с улыбкой не говорил, сколь очаровательно тёмное платье столбу с фонариком. Герцогиня Эль и Тэхён смотрят на него. — Я здесь, молодой человек, — женщина первой не выдерживает. — Ох, простите, — Чонгук поворачивается к ней. — И Вам простите, — обращается к столбу. Тэхён смеётся, после знакомства увлекая за собой маркиза к подарочному столу. Он говорит ему что-то на ухо, из-за чего Чонгук снова закатывает глаза, щурится, потом бьёт в бок локтем. Наверное, это снова про одежду. Герцогиня Эль провожает их многозначительным взглядом, прокашливаясь, подметив, что Тэхён держит довольно близкую дистанцию с маркизом. Зависит ли это от зрения Чонгука? Она улыбается, выдыхая дым. — Герцогиня Венера, герцогиня Фиона и вдовствующая герцогиня Енифер, — перечисляет Тэхён, указывая на названных дам. — Из них герцогиня Фиона более добра, если по внешности мужчина ей нравится, однако она в золотом круге аристократии. Разговор с ней весьма сложен, если касается политики. — Вот как, — Чонгук заинтересованно кивает. — Звучит интересно. — Разве? — Тэхён щурится. — Умная женщина опасна. — Это же хорошо, — маркиз смеётся. — Мне нравится. Нравится? Тэхён ловит этот вопрос у себя в голове с разжигающимся пламенем. Будто не должно. — Вы её даже не видели. — Отчего Вы так недовольны? — сразу заметил. Чонгук задумчиво смотрит в его сторону, протянув руку, чтобы подали поднос с напитками. Он промахивается, когда официант протягивает бокал. Боже, этот маркиз даже не видит, за что хвататься. Ему не умная дама нужна, а его очки. Тэхён наклоняется в его сторону, взяв за него бокал с вином, вложив в пальцы, коснувшись своими. Сквозь перчатки не прочувствовать, но Чонгук поворачивает голову, и выдох в районе шеи заставляет Тэхёна напрячься. Тепло на коже такое странное. Странное. Это слово само такое странное. Иное определение этому не найти. Граф ведь считает, что ему знакомо — быть взволнованным. Сейчас он поэтому не списывает ощущение на любовное волнение из-за близости. Это странность. Он отворачивается, сжимая пальцы в кулак, убирая за спину. — Я недоволен? — Тэхён качает головой. — Я выказываю расположение. — Понятно. Чонгук стучит по стеклу зубами, прежде чем начать пить. В профиль он выглядит ещё более утончённым. Чёрт бы побрал Александра с подбором этого слова! Тэхён не может перестать повторять в голове его. Чонгук щурится. Снова. — Почему Вы не носите очки? Маркиз вздрагивает, поворачивая голову к Тэхёну. Тот смотрит не на него, а на гостей. Он заранее отвернулся, чтобы… чтобы что-то. Причины он не знает. Просто чувствует, что будет необычно — быть пойманным за наблюдением за утончённым мужчиной. Да и спросил так, будто невзначай, между делом. Однако этот вопрос его сейчас реально интересует. Ему любопытно, отчего же маркиз Чон предпочитает с подобным не церемониться. — Чем хуже зрение — тем толще линза. А толстая линза сильно искажает глаза. Мне неудобно смотреть на людей, недовольных тем, как я их рассматриваю в очках, — маркиз показывает на глаза. Он щурится. — С ними я кажусь глуповатым. Мне бы хотелось иметь мощную ауру. А женщины не будут настроены серьёзно, когда я в очках. — Думаю, когда Вы без них и не можете отличить вдовствующую герцогиню Эль от столба — женщины будут более несерьёзны. Лучше Вам их носить, — Тэхён поднимает руку, коротко коснувшись лица пальцами в перчатке. — На удивление, — он поднимает брови, — очки идут Вашему характеру. — Как это? — Чонгук смотрит на Тэхёна, сильнее щурясь. Тот недолго думает над ответом. — Вы хороши сами по себе. Вас просто нужно как-то направить. Чонгук не отвечает, не реагирует. Между ними повисает неловкое молчание. Тэхён прокашливается, поднимая руку, чтобы самому выпить. Чонгук присасывается к бокалу, отворачиваясь от него. Румянец потом он спишет на выпитое. — Вас нужно познакомить с Фионой. Пройдёмте со мной, — Тэхён сам протягивает руку. Чонгук удивлённо смотрит на протянутую ладонь. — Впредь носите очки. А сегодня, — он глубоко вдыхает, — я буду Вашими очками. Маркиз осторожно кладёт руку на его ладонь, сжимая пальцы. В этом прикосновении странное ощущение. Тэхён почему-то чувствует тепло, жар в себе. Бокал в другой руке дрожит, когда он ставит на поднос. Он аж слышит, как ножка содрогнулась при соприкосновении с поверхностью. К герцогине Фионе их подводят напрямую. Та непременно рада видеть Тэхёна, лучезарно ему улыбаясь. И когда она протягивает руку, чтобы её поцеловали, сын графа Кима, касаясь её хрупкой маленькой ладони, с удивлением осознаёт, что в нём мало что заходится в сбитом ритме. Не то чтобы это столь странно. Просто слегка волнует. — Вы знакомы с маркизом Чоном? — Тэхён сегодня выполняет роль сопровождающего влиятельного друга. — Лично — нет, но я наслышана о нём, — Фиона улыбается, поднимая веер, прикрыв им лицо. Чёрт. Жест «я занята». Тэхён уже поворачивается к Чонгуку, собираясь намекнуть на то, что не стоит к герцогине Фионе обращаться за предложением брака. Однако маркиз, щурясь, рассматривает веер у лица, кивнув Тэхёну, мол, всё понимаю. Знает этот жест. Ким про себя соглашается с обстоятельствами, мысленно рассмеявшись от того, что, конечно, утончённый маркиз Чон знает, о чём говорят взмахи веером. Будь у него нечто подобное — сам бы так делал. Наверняка. Они после сухого разговора о маркизатах отходят в сторону, пока золотой круг не собрался. — Ничего. С Венерой или Енифер повезёт, — Чонгук кивает, оборачиваясь на Фиону. — Как внушать таким дамам ауру силы и стойкости? — тон отчаянный. — Научитесь, — Тэхён улыбается. Ему не по себе, так как он чувствует довольство. Чонгук держится за него все знакомства, смотря сразу, стоит разговору куда-то не туда пойти или тишине растянуться. Несложно привыкать к общению. Чонгук действительно учится, вскоре понимая принцип «переговоров вопросами и ответами». У него все вопросы о правлении и домах, что совершенно нормально для аристократии. С наиболее интересующими он уточняет о деталях одежды. Они потом оба заинтересованно слушают, как девушка ради припухлых губ пыталась поймать осу, чтобы ужалила. Хотя бы этап знакомства преодолён. — Вы так милы, — обращается Енифер, погладив по плечу Тэхёна. — Заходите ко мне, если наскучит гулять с маркизом. Я тоже весьма богата, дорогой. — О, — граф хлопает глазами. — Спасибо, но вынужден отказаться. Чонгук рядом хихикает. Он не выглядит оскорблённым или удивлённым. Тэхён ощущает себя не в своей тарелке, когда после Енифер замечает, что все девушки, слушая от маркиза о чём-то, переводят на него взгляды, пытаясь свести разговор к Тэхёну. Он всё ещё любопытен дамам. Конечно. Утончённая красота Чонгука, к сожалению, немного не работает. — Странно. Мне казалось, Ваша красота меня затмит, — делится Тэхён, стоя на балконе с бокалом вина. Они с Чонгуком смотрят на звёзды. — Красота? Вам кажется, что я привлекателен сегодня? — Да. Разве нет? — Наверное, дело в харизме, раз это заметно только Вам, — Чонгук улыбается ему, поднимая бокал. — Вы так обходительны с женщинами. Я поражаюсь каждый раз. У Вас явно талант в искусном ведении общения. — Это не талант, — Тэхён качает головой. — Ведь этому можно научиться. — Но это стало частью Вас. Вы звучите, — Чонгук делает паузу, — правильно, когда обольщаете. Мне нравится, как прекрасно Вы подбираете слова и комплименты. — Я Вас научу. Не беспокойтесь. — Нет, — маркиз машет рукой, снимая перчатку, чтобы взъерошить волосы. — Мне это нравится, но я бы не хотел быть таким. Это комплимент Вашей черте. Тэхён чувствует, как сжимает ножку бокала сильнее. Ткань перчатки из-за натягивания звучит. Он внимательно смотрит на Чонгука, который рассматривает небо, щурясь. Сегодня не романтичное полнолуние, а первая четверть. Однако серп полумесяца всё равно приятно освещает балкон. Свечи внизу до сих пор горят золотым. Чонгук, рассматривающий так в стыке серебра и золота света небо, выглядит поистине прекрасно. Утончённая красота в нём заставляет Тэхёна поджать губы. Кажется ли она привлекательной лишь для мужчин? Тэхён качает головой. Отчего-то ему удивительно приятно сейчас стоять с ним и пить, понимая, что у Чонгука сегодня провал по части свиданий. Вечер заканчивается тем, что подарок Тэхёна объявляют самым изысканным и приятным для Её Высочества. Девушка решает станцевать с ним кадриль. Тэхён выполняет её каприз. Принцесса в его руках такая хрупкая, маленькая и беззащитная. Она тихо что-то спрашивает. Граф привычно отвечает, бросая короткие взгляды на щурящегося друга, который наблюдает за ними, улыбаясь. Возможно, Тэхёну стоило ещё тогда задуматься, когда сама принцесса сказала, что очарована его красотой. Её Высочество выдала комплимент ему, признав самым приятным ей мужчиной в Империи. А по итогу Тэхён ночью накрывает лицо ладонью, вспоминая, как звучал с дрожанием голос Чонгука, который прошептал под свидетельством полумесяца комплимент менее богатый по содержанию, чем у принцессы, но отчего-то сильнее значимый.

ibi — Alternative version

Благотворительное посещение галереи — обязательное мероприятие среди дворян. Посредством искусства аристократия показывает свою добродетель, приобретая картины для помощи определённым институтам, нуждающимся в помощи. Однако на такие мероприятия из семьи Ким всегда отправляют интересующегося искусством Намджуна, который и приобретает значимое, и тратится в меру. Тэхён отправляется с ним за компанию. Честно говоря, причина в том, что Чонгук вряд ли пропустит это мероприятие. Маркиз захочет внести свою лепту в благотворительность. — Она меня испугалась, — Намджун рассказывает эту историю третий раз. — Неужели я настолько страшен? Как и предполагал Тэхён — у Юнджи скверный характер, но она всё ещё девушка, которая побоялась высокого мужчины, решив ретироваться от его общества. Тэхён подобного не предполагал, но извиняться леди не стала, из-за чего весь вечер и всю последующую неделю Намджун провёл в мучениях дум. — Вам стоит проще относиться к этому, брат, — Тэхён вздыхает. Он останавливается у картины с дубом. — Эта? — Нет, — Намджун смотрит на картину, отвлекаясь от мыслей. — Здесь нет мысли. Она пытается быть такой, но эта фальшь видна сквозь холст. — И как Вы определили это? — спрашивает шёпотом, качая головой. — Мне стоит извиниться за свой рост? — Намджун всё ещё в своих мыслях. Ему не до искусства. — Это будет неприлично, — Тэхён пожимает плечами. — Думаю, когда Вы подползёте к ней при встрече — она оценит. — Очень смешно, — закатывает глаза. — Вы так волнуетесь, но спрашиваете у меня совета? — парень вздыхает. — По моему прошлому мы знаем, что мои навыки не способствуют приятному общению. По крайней мере, так, как нужно Вам. — Отнюдь, Тэхён, — Намджун хлопает по плечу. Он улыбается. — Само Её Высочество от Вас в восторге. Я признаю, что Вы, хоть и донжуан, очень хороший донжуан. — Должен ли я быть благодарен? — Тэхён хмыкает. Краем глаза он замечает, что в их сторону посматривают все девушки. Им интересно наблюдать за молодым графом из дома Ким, которого сама принцесса захотела себе. В одночасье Тэхён стал самым желанным женихом Империи. Подобная слава становится ему одновременно щитом и шипом. Мало теперь кто злословит о его прошлых похождениях, но некоторые считают, мол, и принцесса была им очарована, что, конечно, лишь подтверждает то, что Тэхён — прекрасный донжуан. Мечта женщин. Всего лишь мечта, не более. Тэхён проходит мимо человека, поднявшего руку. Он даже обходит его, когда тот встаёт перед ним. Тэхёну приходится вздрогнуть, когда он поднимает взгляд, стоит человеку ухватиться рукой за край его кафтана, обращая на себя внимание. Знакомый жест от мужчины. — Чонгук? — Тэхён поражён, что не узнал. На маркизе толстые очки, которые он тут же снимает, неловко улыбнувшись. Когда он их начинает складывать, чтобы не надевать, Тэхён громко вдыхает, схватившись за локти, чтобы не посмел дотянуться до кармана. Чонгук выпрямляется, смотря на него. Маркиз мешкает, когда Тэхён забирает его очки, раскрывая оправу. У них действительно толстые линзы, искажающие глаза настолько, что они кажутся огромными. На Чонгуке смотрится так… странно. Он становится абсолютно другим человеком. Снова это слово «странность», но иначе не описать. — Простите. Я Вас не узнал, мадемуазель, — Тэхён улыбается. — Вы милый в них. — Не надо, — Чонгук поднимает руку, чтобы снять. — Я глупо выгляжу. — Нет-нет, — Тэхён мешает ему, схватив за запястья обе руки. — Не посмеете снять. Вы же пришли посмотреть картины. Какое может быть искусство в размытости? Вам надо вглядываться внимательнее в композицию. — Все знают, что сюда приходят для общения с дебютантками, — Чонгук бурчит, всё же опуская руки. Тэхён его запястья не отпускает. — Вы так и будете меня держать? — он смотрит в его глаза. — Да, — почему-то он соглашается. — Не замечал, что у Вас такие тёмные глаза. — Тёмные? У всех кареглазых тёмные. — Нет, — Тэхён не соглашается, — не такие. Абсолютно другие, — становится тише. Чонгук хлопает глазами. Тэхён же боится моргнуть. Ему кажется странным, что сквозь линзы эти большие глаза будто увеличиваются. Блики там, как звёзды на небе, сияют. Омут засасывает в себя, если долго смотреть. Тэхён благодарен, что Чонгук первым отвернулся, приветствуя Намджуна, представляясь ему, вырывая руки из хватки. Младший Ким прокашливается, поднимая взгляд на слегка озадаченного брата, который смотрит то на него, то на маркиза Чона. — Намджун разбирается в искусстве, — Тэхён говорит, указывая на него. — Интересно, — Чонгук улыбается. — Что Вы думаете о картинах дома Пак? Я слегка очарован вкусом их художника Роя. — Рой — мой любимый художник, — Намджун поднимает брови. — Слышала, Вы говорите о картинах Роя? — к ним резко присоединяются две баронессы-сёстры. — Мы как раз шли в его зал. Сэр, — обе обращаются к Тэхёну, — не сопроводите нас? Намджун и Чонгук смотрят на девушек, потом на удивлённого Тэхёна. Тот вздыхает, кивнув им, мол, идёмте. Девушки облепляют его с двух сторон. Чонгук и Намджун идут позади, ощущая себя крайне неловко. — После танца с принцессой он сам не свой, — делится Намджун. — Где-то витает, о чём-то постоянно думает. Думаете, влюбился? — Нет, скорее всего, — Чонгук отвечает быстро. Тэхён их слышит, так как прислушивается. Он хмурится, когда маркиз Чон поддерживает сторонний разговор о нём. Однако вздрагивает и тормозит, стоит Чонгуку продолжить: — Влюбляться в принцесс так банально. Мне кажется, что Тэхён более… — на этих словах у него смешок, — оригинален. Чонгук после этих слов врезается ему в спину, тут же отходя на шаг и тихо извиняясь, подняв руку, чтобы поправить очки. Тэхён поворачивается к нему, сглатывая. Он не знает, почему так делает, но подставляет для него локоть, чтобы сопроводить. Чонгук поднимает брови, но осторожно протягивает руку, чтобы пройти в его сопровождении в зал Роя. Намджун позади успокаивает девушек коротким: — У маркиза Чона плохое зрение, а у Тэхёна комплекс старшего брата с ним проснулся. Извините. — Но… у него же очки… — говорит одна из баронесс. Тэхён проходит в зал широкими шагами. Он замедляется, останавливаясь у первой картины. Чонгук держится за него, внимательно изучая лицо. — Вы слышали. — Это утверждение, — Тэхён хмыкает. — Меня радует, что Вы считаете более оригинальным моё безразличие. — Да? — Чонгук удивлённо охает. — Вы действительно даже не польщены. Я завидую тому, как Вы бесстрастны, являясь самым желанным мужчиной Империи. — Давал бы мне этот титул хоть что-то, — Тэхён закатывает глаза. — Женщины желают, а мужчины ненавидят. Это неизменно. Ничего не поменялось с прошлого сезона. — Поменялось, — маркиз не соглашается, — Вы говорили, что покончили с этим. Посмею нагло предположить, что когда Вы перестали стараться, люди очаровались Вашей личностью. — Бред, — Тэхён качает головой. — С чего бы? Никто не знает, какой я. — Знают, — Чонгук опускает руку, отходя на полшага в сторону. — Вы выбирали ей подарок со вкусом, учли её черты, не стали льстить в открытке и на её бальной книжке записали себя первым, но стираемым угольным карандашом, чтобы она могла по возможности забыть Ваше общество, стерев, если бы не понравился кадриль. Вами действительно очарованы, — маркиз не стесняется в выражениях. Тэхён хмурится, переводя взгляд с картины на него. — Я просто тесно общаюсь со своими слугами. Слухи о Вас лишь добрые. — Вы думали обо мне, раз спросили у них? — Тэхён не знает, почему ему важно узнать ответ. — Да, конечно, — Чонгук пожимает плечами. — Вы и меня заинтересовали. — О, это хорошо. — Я не заметил, как Вы любезно отнеслись к презенту. Мне любопытно, что Вы и Ваши черты так аккуратно выразительны. — Что ж, — Тэхён выпрямляется, распрямляя плечи, — тогда Вам стоит радоваться, что самый желанный мужчина Империи желает провести этот день с Вами. — Боже, — Чонгук прижимает ладонь к груди, — почему же Вы так жестоки к дамам? — Я просто устал. С Вами мне хоть смешно, — Тэхён искренне смеётся. — Вы используете имя Бога, хотя говорили, что не набожны. — Это просто выражение. Разве нет? — Так, мадемуазель. Просто мне это показалось забавным отметить. — Вы любите пристыжать, да? — С Вами это не так удручает. Послевкусие хорошее. Чонгук поджимает губы. Он поправляет очки, разворачиваясь к картине. Тэхён делает то же самое, продолжая улыбаться. Перед ними картина, на которой нарисованы облака. Цена за неё такая же — заоблачная. Тэхён и Чонгук смотрят на неё, думая, какие слова подобрать, чтобы начать обсуждать. — Мне не понять искусство и его глубину, — первым говорит маркиз. — Согласен, — Тэхён вздыхает. — Сказали, что после можно послушать стихи и выпить чай. Останетесь на данное мероприятие? — Да. Куплю всё оставшееся, — Чонгук говорит так обыденно, словно не он сегодня потратит баснословную сумму. — Выпить чай не помешает. Они проходят к следующей картине. Там нарисованы гуси. Просто пасущиеся гуси. — Почему же картины Роя Вас так очаровали? — Тэхён хмурится. — Так принято говорить. Дом Паков жертвует половину жалования для галереи. Честно говоря, я вообще не понимаю, что происходит в их картинах, — Чонгук рядом рассматривает весь холст. Его слова заставляют вздрогнуть. Граф поджимает губы, чтобы не рассмеяться. — Только никому не говорите. Хочу казаться маркизом, которому не всё равно. — Я сохраню Вашу тайну, — Тэхён кивает с улыбкой. Может, это и странно — довольствоваться сейчас тем, что Чонгук так легко доверяет ему подобный секрет. Тэхён ловит себя на том, что ему нравится, когда взаимодействие с маркизом приобретает важные им черты, при воспоминании которых можно будет рассмеяться. В этом определённо что-то странное, раз Тэхён доволен этими отношениями. В конце выставки читают стихи. Граф немного недоволен тем, что его прерывают от общения с Чонгуком, заставив составить компанию внезапно нагрянувшей герцогине Енифер. Дама выше по статусу вертит им, как хочет. Тэхёну остаётся бросать на Чонгука короткие, но многозначительные взгляды, пока тот и вовсе не покидает галерею, бодряще похлопав по плечу под конец. Тэхён окружён людьми в этом кругу, но отчего-то ему с того момента становится так одиноко.

Cigarettes After Sex — Sesame Syrup

Балы-маскарады у аристократии более чем известны тем, что их редко посещают дебютантки. Данные мероприятия не устраивают порядочные дома порядочных дворян. Их устраивают более значимые личности, чей дом может похвастаться не одним и даже не двумя скандалами. Балы-маскарады любят за их закрытость, за отсутствие проверки приглашений, за использование тайного образа. Под маской человека иногда довольно трудно узнать, из-за чего те делают во время бала всякие непотребства. К тому же всё, что происходит в этом доме, остаётся там же. Раньше на одном из таких балов Тэхён, вроде, увлечённый красотой девушки, чуть её не обесчестил. Та вовремя задержала его губы, прошептав, что он всё же джентльмен. И Тэхён тогда вспомнил, что да, он джентльмен. Воспоминания проплывают, так как заявляется он в тот же дом баронессы. Почему-то сейчас Тэхён понимает, что девушка та была с короткой стрижкой, но в таком невзрачном платье. Чем же она так понравилась ему? Карета подпрыгивает у входа, из-за чего Тэхён держится за ручку. С ним никто не приехал. Сокджин и Намджун подобные мероприятия не жалуют, отец — подавно. Тэхёну интересно, в какой маске явится маркиз, если вообще явится. Станет ли Чонгук посещать подобное непотребное мероприятие? Скорее всего, не станет. Верно? — О, — Тэхён его слишком быстро узнаёт, стоит взглянуть со спины. На Чонгуке чёрное восточное сари поверх рубашки с рукавами-фонарями. Он в очках с золотой тонкой оправой и тёмном платке, прикрывающем лицо ниже носа. На конце платка висит золотой камень. Чонгук в браслетах, на нём кольца. Он странным образом уложил волосы так, что они кажутся выдвинуты вверх, делая его незнакомым. Спереди он совсем другой человек. Однако Тэхён слишком много даже для друга держал руку на этой талии, чтобы не узнать, стоит прикоснуться, стоит только взглянуть на пояс со спины. Знакомое чувство, когда Чонгук в его руках. — Простите? — маркиз звучит враждебно, когда поворачивает голову. — Извините, — он наклоняется, принюхиваясь к нему. — Вы напугали меня, — добреет тут же, облегчённо выдыхая. — Не думал, что маркиз Чон узнает меня по запаху, — Тэхён смеётся. Он всё ещё держит руку на талии. И он всё ещё не хочет её убирать. — Я сегодня не маркиз, — Чонгук выпрямляется. — Я записался как «мадемуазель». — Что? — Тэхён слегка озадачен. Его глупое обращение стало бальным именем маркиза. Кульбит сердца внутри него оправданный. — Получается, я могу Вас так называть весь вечер? — Я знал, на что подписывался, — Чонгук улыбается. За платком не видно, но эта улыбка видна даже по глазам. — А Вы как назвались? — Как и в прошлые годы, — Тэхён касается прикрывающей половину лица пластины. — Винсент. — Оу, — Чонгук прикладывает ладонь к груди, — Вам идёт. Рука Тэхёна всё ещё на талии Чонгука. Маркиз не пытается её убрать. Тэхён стучит указательным пальцем по поясу, поднимая руку, чтобы взять напитки. Чонгук не препятствует и тогда, когда напиток подают ему, чокнувшись на тихом пожелании приятно провести вечер. Может, раньше его сковывало общество, которое смотрит на каждое движение? Такой вопрос возникает в голове Тэхёна, когда он продолжает непотребно и нетерпеливо прикасаться к Чонгуку, то поправляя чёлку, то поправляя очки, то поднимая платок, чтобы наблюдать за губами. Тэхён старается быть любопытным, пока это дозволено в рамках мероприятия. Его мадемуазель может остановить в любой момент, сказав, что ему неприятно, однако Чонгук не противится, продолжая виснуть на нём, отвечать на странные вопросы, даёт себя касаться. Люди хорошими друзьями становятся после преодоления определённого препятствия вместе. Тэхён думал, что у них этот момент произойдёт когда-нибудь потом. Или когда Чонгук женится на герцогине. Однако этот момент настаёт сейчас, стоит заиграть мелодии для вальса. Мало кто называет препятствием то, что происходит после. Тэхён считает это маленькой шалостью для себя. Первое время. Первое время, потому что потом он обязательно об этом пожалеет. А сейчас ему нравится, когда он может так пошутить над Чонгуком. Это ведь смешно. — Разрешите пригласить Вас на танец, мадемуазель? — шёпотом спрашивает Тэхён, протягивая руку. Маркиз поднимает на него взгляд, долго смотрит и потом улыбается, протягивая ладонь в ответ. — У людей будут вопросы, — говорит Чонгук, но его уже прижимают к телу за талию, чтобы начать вальсировать. Ладонь сжимают пальцы сквозь перчатку. — У меня они тоже возникают. — Какие вопросы? — Тэхён наклоняется к нему, начиная устраиваться. Он отходит потом, отпуская, чтобы поклониться для начала. — Быть может, я Вас чем-то сильно заинтересовал? — Чонгук не церемонится. Он даже не стесняется этого вопроса, но поднимает руку с его плеча, чтобы потереть шею. Неловко. Тэхён опешил. Он остановился, кланяясь с опозданием. Чонгук делает реверанс девушки. Довольно изящно и грациозно, что не ускользает от взгляда графа. Он почему-то ловит себя на мысли, что разглядывает жадно, пытаясь вобрать взором все детали, съесть каждую секунду и каждый выдох. Вблизи Чонгук пахнет душистой водой из той лавки — аромат восточных цитрусов, запах заморских сокровищ, золото, свежесть. Что бы там ни спросил Чонгук — Тэхён готов ответить, потому что он, видимо, уже немного пьян, раз закрывает глаза, наслаждаясь запахом. — С чего Вы решили, что я заинтересован? — Тэхён сглатывает. Он накрывает ладонью талию, притягивая Чонгука ближе к себе. От него ещё пахнет украшениями — это тёплый запах металла. — Вы относились ко мне холоднее. Сейчас же Вам самому хочется первым понаглеть, — Чонгук говорит спокойно. — Это же очевидно, что со временем привыкаешь к человеку. Я наглею, так как в этом моя натура. Я показываю Вам себя. — Хорошо, — маркиз не ведёт в танце, но медлит немного, из-за чего Тэхён его тянет ближе к себе, чтобы следовал темпу. — Вы бы хотели дружить? — Естественно, — Тэхён отвечает быстро. — Хотел бы. Отчего же Вы спрашиваете? Нельзя дружить с Вами? — Можно, — тот кивает. — Просто хотел уточнить. Тэхён хмурится. Да, он очень хочет дружить. Чонгук его забавляет, ему интересно узнавать его, они мило проводят время и им приятно друг с другом. Это ведь называют дружбой? Тэхён хочет с ним дружить. Это желание иногда отзывается в нём истомой тянущимся теплом. В нём что-то кричит, когда они остаются с Чонгуком наедине и их мир сосредоточен только на них. Иногда граф немного задыхается. Немного со звёздочкой всё ещё размером с планету-гигант, но, может, он очень хочет дружить. Очень. Тэхён находит это чувство одухотворяющим. Он будто летит, стоит им обсудить нечто подобное тому, что они произносят сейчас. — Ох, он благодарит за танец поцелуем, — смотрит в сторону первой закончившей пары, которая страстно целуется перед всеми, вызвав аплодисменты. — Нам стоит ретироваться, пока очередь не дошла до нас, Винсент, — Чонгук смотрит на него. Дружба. Ведь. Да? Тэхён смотрит на то, как девушка в руках мужчины тает, позволяя обвить губами оголённое плечо. Она шумно стонет, крепко держась за него, закатывая глаза. Маски на них слегка сползают. Мужчина накрывает губами шею, будто съедает. Он, словно изголодавшийся волк набрасывается на жертву, кусает кожу и поднимает её за талию вверх, чтобы прижать к себе. Вобрать. Съесть. Оставить на шее свои отметины. Сказать всем, что она — его. Тэхён не в себе. Он с ума сходит. Всё потому, что сейчас в целующейся паре видит их: как Тэхён бы сейчас до красных отметин целовал шею Чонгука, как отзывался бы на ласки с хриплым стоном маркиз, тая в его руках, превращаясь в безвольное тело, шепчущее на грани страсти и здравомыслия его имя. В зале звуки отходят на второй план. Уши заложило. Концентрация внимания на главном событии, но Тэхён в это погружается. Всё потому, что картина в голове так странно красива, так странно желанна, так странно правильна. Тэхён сходит с ума, раз стоит, ожидая, когда очередь дойдёт до них. В этом ведь ничего плохого, верно? Можно поддаться греху, когда кругом все в масках. Вряд ли их кто-то узнает. Вряд ли кто-то осудит. Ему ведь можно, верно? Во рту сухо из-за резких вдохов, но он облизывается, стоит взглянуть на Чонгука. Маркиз удивлённо смотрит на него. — Вы в порядке? — спрашивает он, щёлкнув пальцем. Этот щёлк звучит как стук, отрезвляющий подзатыльник. И тут же звуки резко начинают увеличиваться. Люди перестают быть в расфокусе. Тэхён шумно вдыхает, отпуская Чонгука, чтобы отойти на шаг. Это неправильно. Это возмутительно. Как он мог даже допустить мысль, что можно коснуться губами мужчины, ощущая страсть и вожделение? Тэхён качает головой, отходя от Чонгука ещё на три шага, а затем и вовсе разворачивается, чтобы просто сбежать. Просто взять и сбежать. Сейчас его хватит только на короткое извинение у входа, подрагивающий взгляд из-под ресниц на обеспокоенного маркиза и сухое «я забыл кое-что сделать». В этом омуте так легко потеряться, так легко забыться, так легко утонуть. Ночью Тэхён вспоминает, что был так сильно очарован дамой в невзрачном платье и короткой стрижкой под мальчика. Ночью Тэхён закрывает глаза, бросая маску в кирпичную стену сада их имения, с красками и огнём внутри вспоминая, как представил в самых ужасных подробностях, каким бы был Чонгук, обласканный им до потери голоса. Ночью Тэхён потерян и разбит собственными желаниями. И ему кажется, что всё это так отвратительно.

chloe moriondo — take your time (acoustic)

На променад отец вытаскивает силком. Тэхён не желает уже неделю составлять компанию всему миру, что, конечно, всей семьёй замечается. Сокджин и Намджун тоже решают сопроводить их. Отец заботливо интересуется, что такого он натворил на маскараде, что так страшится выйти в свет, но у самого Тэхёна на этот вопрос нет ответа. Он не знает, чего боится. Всю неделю Тэхён думал, что пошло не так. Ему было не так стыдно осознавать, что кто-то Винсента мог узнать, кто-то понимал, что это он, видел танец с мадемуазель и думал, как всё это ненормально. Тэхёну вообще не стыдно, что они могут говорить о нём странные вещи. Люди могут обнажить его намерения, его грех. Это не тот же грех похоти, что ему приписывали, когда он был донжуаном, ведь девушки хотели быть им обласканными и хотели его любви. А Чонгук не то чтобы старался. Чонгук не то чтобы хотел. Поэтому Тэхён чувствует себя неправильным и ему стыдно перед ним. В нём столько всего забивается в таком ритме, что приходится после каждого предложения выдыхать. Тэхёну самого себя жалко. — Доброе утро, — к нему в променаде неожиданно присоединяется принцесса. Её Высочество останавливает фрейлин, протянув руку сыну графа. Все низко кланяются ей. Тэхён тоже встаёт на колено, взяв руку, чтобы поцеловать. Тэхён выпрямляется, смотря на принцессу, которая остригла волосы. Та поднимает шляпу. У неё внезапно очки. У неё внезапно лицо Чонгука. Он стоит перед ним в платье, хлопая глазами. Тэхён открывает от удивления рот, качая головой. Лёгкое наваждение исчезает, возвращая лицо принцессы, длиннющие локоны и большие голубые глаза. Что это, чёрт возьми, было? Девушка со смущением воспринимает столь долгое внимание лицу, поджимая губы. — Пройдёмся? — Да, — отказать невозможно. Тэхён следует за ней, бросив на родных взгляд. Сокджин машет ему с улыбкой, видимо, радующийся тому, что может породниться с императорской семьёй. — Вы выглядите обеспокоенным, — говорит девушка. — Да, я обеспокоен, — Тэхён вздыхает. — Мне нет покоя. — Отчего же? — она приятно любопытствует. Даже немного жаль, что Тэхён ей не очарован. Всё было бы так легче, будь маркиз Чон маркизой. Будь на его месте дама. — Что Вы ощущаете к друзьям, миледи? Не говорить же ей, что ему не даёт покоя узкая талия его друга и то, как приятно было бы ощутить его шею на вкус. — Наверное, расположение, — отвечает принцесса. — Я ощущаю благодарность, желание их утешать и поддерживать. Однако специфика отношений женщин такова, что она более нежна. Мужчины в этом роде относятся как братья — близко так, чтобы доверять. Хотела бы я дружить, как мужчины. Хоть иногда. — Вы сказали: как брат, — повторяет за ней Тэхён. Однако его дружба с Чонгуком скорее походит на первое определение. — Быть может, нежная дружба возможна и между мужчинами? — Возможно, — принцесса улыбается. — Я считаю, что мужчины, которые дружат не из-за скачек и боёв, а из-за взаимного интереса к судьбам друг друга довольно милы. — И Вы бы не осудили такую дружбу? — Тэхён сглатывает, хлопая глазами. — Нет, конечно, — она пожимает плечами. — Вас это так беспокоило? — и хихикает. — Могу понять. Маркиз Чон ведь Ваш друг? — спрашивает внезапно. Неожиданно. С ног сбивающе. Так нельзя! Тэхён теперь снова давится воздухом. — Я не о нём… — мнётся граф тут же, но повышает тон голоса, из-за чего фрейлины позади копошатся, шушукаясь. Чего он добьётся таким побегом? Только первым упадёт до метра к финишу. — Ладно. Я о нём, — сдаётся со вздохом. — Это необычно для меня. Я растерян нашим взаимодействием. — Вы нежны друг с другом? — Её Высочество удивлённо хлопает глазами. — Неудивительно. Он так грациозен. Может, Вам так удобнее выражаться, потому что он напоминает Вам девушку? — она подбрасывает эту мысль невзначай, между словом. В голове юной принцессы вряд ли существуют иные понятия любви и отношений. Тэхён цепляется за этот вопрос, устаканив всё внутри себя этим оправданием. Он цепляется намертво, находя в каждой причине ответ подобной мыслью. Граф успокаивается, когда находит в этих словах спасение. Чонгук напоминает ему своими привычками девушку. Тэхён ошибочно воспринял его во время того танца дамой. Он ошибочно представил их взаимодействие в ключе страсти. На всём этом взыгралось то, что Тэхён давно не был с девушками, так что общество Чонгука его додавило до такого представления. Его утончённая аура так влияет. Судя по тону Её Высочества, это не так ужасно. Это не омерзительно. Такое ведь может случиться. — Вы мне помогли, — Тэхён ей улыбается. Он протягивает руку. — Вы были на балу на прошлой неделе? — У баронессы? Я пропустила, так как мне сказали, что он весьма непристоен. — О, зато там искренне весело, — Тэхён входит в прежнюю роль. — Теперь мне интересно. Простившись с принцессой после долгой беседы, Тэхён идёт к родным, с улыбкой заметив с ними Чонгука. Маркиз Чон смотрит в его сторону, выпрямившись так, будто готовится кланяться. Тэхён подходит. Чонгук действительно низко кланяется, выдавив из себя приветствие. Всё это время он цепко наблюдает за реакцией сына графа. У Тэхёна то же самое. Он внимательно смотрит на Чонгука, пытаясь понять, о чём тот думает. Променад они продолжают оба, простившись с семьёй Ким на этот день. Неловкое молчание длится долго. До тех пор, пока люди не остаются позади, а впереди простирается озеро. Утки проходят мимо них, чтобы поплавать на низине. Чонгук следует за ними, улыбнувшись. — Вам стоило быть понятнее в тот вечер, — маркиз вздыхает. — Вы же сами пригласили меня на танец, а в итоге убежали, словно я Вас заставлял со мной отплясывать. Надеюсь, Вы подумали о «делах» и сейчас можете сказать мне, чем были так огорчены, что игнорировали целую неделю? — Простите, мадемуазель, — Тэхён закрывает глаза. — У меня случился волнующий диссонанс внутри. Я испугался этого. — Сейчас ему спокойнее говорить об этом, ведь он нашёл себе оправдание. — Чего же? — Чонгук смотрит на него с нескрываемым любопытством. — Что Вас так взволновало и напугало? — Вы. Тэхён говорит смелее. Сейчас он думает, что шевеление в нём не из-за него самого. Чонгук виноват в его состоянии. Это маркиз так феминно себя ведёт, из-за чего Тэхён озадачен. Он запутан. Он взволнован. Он болен им. Это Чонгук виноват. — Я? Судя по тону, Чонгук удивлён сказанным. — Да, Вы, — Тэхён кивает. — Я уже говорил, что утончённость в Вас проявляется странным образом, — он показывает рукой, как ощущает это. Наконец-то он использовал слово «странно» вслух, однако от его звучания ему сейчас не по себе. Оно так отстранённо касается уха, словно режет в миллиметре от него. Больно. — В тот вечер, наверное, это перевалило за нормальную отметку. Я ошибочно принял Вас за даму. Меня взволновал сей факт. Я испугался, что внезапно был доволен Вашим обществом, как если бы был доволен женщиной. Тэхён довольно искренен по этой части. Он говорит так уверенно, ведь считает, что Чонгук его поймёт, простит и утешит. Маркиз у него несведущий в таких делах. Он и сам осознаёт, что у него кавардак в голове. Всё нормально. — Что ж, — Чонгук выглядит озадаченным, — Вы меня удивили… — он затихает. — Моя утончённость — не женственность. С чего Вы так решили? — Я замечаю, — Тэхён говорит успокаивающим тоном. — У Вас жест «веди» как норма. Думаете, я от балды так часто хватаю Вас за талию? Вы себя раскрываете для этого. Я, — показывает на себя, — на правах мужчины веду. Ваша одежда, манеры, привычки. Это Вами исправится позднее, когда мы начнём углубляться в силу и стойкость, но подобное поведение меня запутало. Чонгук смотрит на него шокированно. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова из него не выходят. Маркиз выглядит таким потерянным. Он качает головой, будто не может поверить. Чонгук отворачивается, тяжело вздохнув. Он недоволен. Он чем-то очень сильно огорчён. Тэхён сглатывает, поняв, что от него это могло прозвучать обидно. — Я не хотел осадить Вас. Извините, — и спешит попросить прощения. — Хорошо, — Чонгук держится спокойно. Он хмурится. — Вас мужчиной делает то, что ниже пояса. Меня тоже это касается, — у него тон становится твёрже. — Поведение, которое Вы называете женственным, мне нравится. Я считаю, что мне это подходит. Я доволен тем, что источаю утончённую ауру. Однако это не значит, что я хотел бы быть женщиной в чьих-то глазах. Мне казалось, Вы достаточно опытны, чтобы понимать эти мысли, — Чонгук звучит осуждающе, но и эмоционально. Тэхён хмурится тоже, когда ответственность, переложенная на маркиза, опять валится на него. Он выпрямляется. — Погодите. — Я жду. Я не уйду, не решив этот вопрос, — Чонгук глубоко вдыхает. Он уверен в себе сейчас. — Я не хотел, чтобы Вы заблуждались, но раз так случилось, что моё поведение Вас запутало, это Ваша вина. Я бы хотел забрать свои стенания по поводу Вашего поведения. Возмутительно, что Вы решили… — он пытается рукой показать масштаб обиды, — так, — но это слово не передаст всю экспрессию тона, которым он это говорит. Чонгук звучит с отвращением. Тэхён не может понять, почему это маркиз тут так звучит, ведь отвратительно должно быть не ему. — Вы считаете, что я… виноват в том, что Вы себя так ведёте? — Что Вы ведомы моим поведением. Это Ваше решение. Я ничего не делал, чтобы в итоге стоять здесь перед Вами и оправдываться, — Чонгук вздыхает. — Скорее всего, Вы испугались, что Вас привлёк мужчина. Сказал это. Маркиз это озвучил. Он дал имя этому ощущению, и «странно» сейчас забилось в Тэхёне так сильно, что ему пришлось отступить на шаг. В животе, будто кипящая вода сочится с края, становится тепло. Так вот оно как ощущается. Истома, бьющая в рёбра до придыханий, душащая до хрипов, заставляющая закрывать глаза и тянуться за спасением, как за светом маяка. Тэхён даже не возлёг с Чонгуком, но отчего-то с таким ощущением в животе ему кажется, что в чём-то он понимает мужеложство. Противиться подобному не каждый может. Это ощущение походит на что-то настолько мучительно приятное, что это как медленная дорога в ад. — Это… — Тэхён хмурится. Он смотрит на озеро, словно может найти там ответ на вопросы. — Странно. Конечно, я пугаюсь. — Боги, — Чонгук шепчет, будто издевается над ним. Он не может, сказав вслух подобное, ссылаться в своём недоумении на Бога. Чонгук даже не набожен! В отличие от Тэхёна, он вообще в него не верит. Вздор. — Что ж. Полагаю, кому-то из нас придётся пойти на уступки. Впредь я постараюсь вести себя менее… женственно, — на этих словах он будто выплёвывает. Маркиз пошёл на уступок сам. Тэхён чувствует, что должен быть довольным, но он не то что доволен, приятное ощущение внутри него сейчас сжимает сердце, так что это теперь мучение, граничащее с потерей вдоха. — Я слышу, что Вы обижены. — Как мне не обижаться, если в итоге наш разговор о дружбе внезапно превращается в ссору с выяснением, кто неправ в том, что Вы испытали что-то к моему маскарадному образу? — на этих словах он уже будто сглатывает слёзы. Чонгук поджимает губы. — Вы могли сразу мне сказать, что Вас это не забавляет. С этими «мадемуазель» я решил, что Вас устраивает. — Меня устраивало. Я считаю, что Вы хороши в этом. Уверенность, что Вы источаете, когда совершаете что-то… утончённое… — он не может сказать «женственно» вслух, — Вы в этом прекрасны. Я видел, что Вам удобно, и подумал, что меня эта стратегия ведения себя не касается. Вы вольны быть таким, я просто хотел, чтобы себя такого Вы герцогиням не показывали. Я не думал ничего, — Тэхён поднимает плечи. — До этого момента. Маркиз кивает, опускаясь на корточки, чтобы взять камушек. Он кручёным кидает его в воду. Камешек делает три отскока, падая в воду с бульканьем. Жаль, озеро не кидает в ответ решения таких проблем. Неизвестно, о чём Чонгук думает, что для себя решил, как поступит. Тэхён считает, что оскорбил. Да, он оскорбил. — Так… — Чонгук поднимает брови, — что, по-Вашему, делают настоящие мужчины, которые друзья? — Хватит. Уберите этот издевательский тон, — Тэхён закрывает лицо ладонями. Ему неприятно, что теперь между ними есть и кое-что настолько грязное, что приходится с ним мириться с таким саркастичным тоном. — Не знаю. Ходят в клубы по интересам, пьют, снимают проституток в публичных домах, посещают казино. Маркиз думает над чем-то. Он кривится, представив, как бы это было. — Опустим проституток. Мы можем посетить всё это, когда я буду свободен, — Чонгук идёт на уступку. — Дабы Вы поняли, что я могу быть мужественным. — Я не сомневаюсь, мадемуазель, — Тэхён улыбается. — Ещё раз простите, что так вышло. С донжуанами в отставке такие проблемы. — Конечно, — маркиз хмыкает. — Я рад, что Вы это признали. Дело в Вашем сердце, а не в моих привычках, — Чонгук говорит, кивая. — В этом нет ничего дурного. Как человек, который освобождён от оков религии, скажу так, — маркиз коротко улыбается ему. — В мире нет ничего неправильного, а то, что Вы сами для себя восприняли какие-то установки, дело общественной морали. Конечно, не мне Вам указывать, — на этих словах вздыхает. — Я ведь ещё молод. — Я прислушаюсь. Тэхён смотрит на него, сглатывая. Не так он представлял этот разговор. Из-за слов принцессы они чуть не распрощались на обидной ноте. Маркиз пошёл на уступки. Граф представляет, как изменится поведение его нового друга. Возможно, Чонгук просто перестанет совершать странные поступки, из-за которых Тэхён иногда слишком долго подвисал на нём. Возможно, это и сработает. Всё нормально. Чонгук может быть мужественным. Но отчего-то уверенность в этом с каждым дружеским променадом будет крепнуть, а сердце — совершенно не успокаиваться.

Troye Sivan — HEAVEN

— Я, — Чонгук осматривает собравшихся в клубе мужчин, которые пьют и веселятся, — немного разочарован, — делится впечатлениями, проходя за Тэхёном к свободному столу. — Пахнет странно. — Это хорошо. Солёный запах — запах мужчины. — Что ж, мужчинам должно быть противно, что их ассоциируют с грязью и потом. Удивительно, что из этого сделали черту, которой можно гордиться, — маркиз не стесняется в выражениях, но старается говорить тише, чтобы никто его не услышал. Он садится на свободное место за карточным столом на двоих. — От Вас, кстати, не пахнет потом и солью. Отчего же? Вы не мужчина? — Чонгук, я был бы сто раз благодарен, если бы Вы прекратили, — Тэхён улыбается, начиная перемешивать карты. Ему одновременно и приятно, и неприятно, что они как-то раскрыли между собой присутствие проблемы мужского взаимодействия. Приятно, потому что Чонгук внезапно раскрепостился и стал более… стервозным, что ли. Неприятно, потому что Тэхёну нравится это стервозное поведение и он отчего-то хочет облизать что-то. Графу неуютно, что ощущение имеет столь подробный выход в конце. — Принесите нам по виски, пожалуйста. Запишите на мой счёт. — Поделите счёт пополам. И поменяйте мой виски на что-то более лёгкое, — Чонгук обращается к тому же официанту. — Во что играем? — Дурак, может? — Давайте. Тэхён перемешивает карты, раздавая. — Вы присмотрели себе герцогиню? Или мы забудем этот вопрос? — Отчего же забыть? Можем обсудить, — Чонгук садится удобнее, откинувшись на спинку мягкого стула. — Мне приятна леди Венера. В прошлый раз у баронессы я осмелился подойти к ней после Вашего побега. — О, его стервозность! Скуление в голове точно воспоминание о добермане Чонгука, не иначе. — Мы приятно поболтали об её макияже. Она использовала вместо маски краску. Я был очарован смелостью. Очарован её макияжем? Внешний вид. Красота, конечно, управляет миром, но… Но. Тэхён вдруг понимает, что ищет «но». — Выделиться хотела, — Тэхён цокает языком. Ему неприятно думать о том, что Чонгук подходил к ней, они разговаривали, смеялись, маркизу она понравилась. Как посмела понравиться? Помнится, леди Венера хороша, но безупречность наталкивает на мысли о тайных недостатках. — Она старше Вас на десятки лет. — Сейчас у Тэхёна только такие «но». — Выглядит молодо, — Чонгук пожимает плечами. Он берёт в руки карты, рассматривая свой набор. — Вам нравятся постарше? Вы же говорили, что герцогиня Эль была подругой Вашей матери. Вряд ли леди Венера далеко ушла возрастом. Простите, леди Венера. А ведь ей всего тридцать пять. — Речь не о любви, — маркиз вздыхает. — У леди Венеры понимающая натура. Может, с ней можно будет дружить в браке. Это меня успокаивает. Дружить хочет. Только ли дружба нужна в браке? Естественно нет! — Отчего же Вы не хотите влюбляться в них? Может, и брак был бы счастливым. — Это невозможно, — Чонгук качает головой. — По крайней мере, за такие сроки, — он кладёт карту на собранную стопку. — Мне нравятся люди, которые глубокие в душе. Я бы хотел, чтобы они были более… загадочны, — опускает карты, смотря на Тэхёна. Даже не за что зацепиться. Однако, прокручивая в голове эти слова, Тэхён тормозит, задумываясь. — Люди? — Что? — Почему Вам нравятся люди, а не женщины? — Тэхён хмыкает, поднимая взгляд тоже. — Вы, — Чонгук внимательно смотрит на него, — меня разочаровываете. — Что? — бросая карту на стол. — Чем же? — Кто знает, — вздыхает Чонгук. — Мне внезапно так противно, — он отворачивается, взяв в руки бокал. Ведро с вином ставят рядом. — Отчего Вам противно? Из-за моего вопроса? Но я уточнил. — Тон пренебрежения мне не нравится. Что странного в том, чтобы любить людей? — Это странно, — Тэхён качает головой. — Вы так думаете, потому что Вашему Богу это неугодно. И что делать тем, кому Бог не писан? У Тэхёна остаётся последняя карта. Он теперь дурак. Маркиз собирает стопку карт, указывая на поданный стакан виски. — Пейте. Вы же проиграли. — Мы, — Тэхён хмурится, — не говорили об условиях проигрыша. — Сейчас сказали, — Чонгук кивает. — Пейте. Ох, его стервозность! Можно остановиться? Граф сейчас с ума сойдёт! И Тэхён пьёт. Он испытывающе смотрит на друга, пытаясь понять, чем он так обижен и зол, но всё же пьёт залпом, чувствуя, как жжёт в горле. До слёз больно в груди. Тэхён выдыхает в ладонь, выпрямляясь. Он туманным взглядом смотрит на Чонгука перед собой. Тот раздаёт новую партию карт. — Люди могут нравиться, — выдаёт Тэхён. — Простите. Чонгук поднимает брови, поправляя очки. — Почему Вы передумали? — Вы злитесь, — Тэхён опускает взгляд на карты. — Мне не нравится, что Вы злитесь. Я согласен принять, что люди могут нравиться. В этой фразе при осмыслении Тэхён находит в себе отчаяние. Не то чтобы они прекращали общение с Чонгуком, но оно так затянуто с этим вопросом. Сегодня, попивая алкоголь, граф всё больше осознаёт, что каким-то словом маркиза ранил. Может, он разочаровывает из-за этого же, ведь продолжает повторять и повторять. В Тэхёне до сих пор диссонанс понятий. Он не знает, что правильно для него самого, раз общество диктует, но Чонгуком эти правила не принимаются. Тэхён не хочет разрушать дружбу с ним. И видеть раненным собой же не хочет. — Мне казалось, я всё в этом мире знаю. Больше Вас, больше братьев, больше отца, — Тэхён вздыхает, перечисляя на пальцах. — А теперь ощущаю себя ограниченным. — В чём именно? — Чонгук спокойно сидит. Он поднимает руку, чтобы поправить волосы, заводя локон за ухо пальцем. — В этом, например, — Тэхён указывает на него. — Ах, — маркиз смеётся, — женственная привычка. Убираю. То есть как уберёт? Подождите! — Нет, — Тэхён машет перед ним. Он недоволен этим. — С чего я решил, что это присуще только женщинам? — спрашивает у самого себя. — У Вас ведь тоже длинные локоны. Вам что, волосы себе отрезать ножницами, когда на глаза полезут, а не поправлять так? — он немного пьян. Язык заплетается. — Я ограничен, верно? — Возможно, — Чонгук не пьянеет. Он опять побеждает. Тэхён снова дурак. Это портит его. Чонгук не вписывается во всю эту картину. Он сидит и скучающе смотрит на карты. Мужские привычки, да? Так и ощущается Чонгук для Тэхёна. Он не вписывается в этот образ, где на фоне вакханалия пьянок и игр, где обсуждают формы женщин и как они непристойны, где каждое слово о чём угодно, но… не о том, о чём говорит Чонгук. Маркиз сейчас пьёт вино, он носит корсеты, чтобы выглядеть мило. У него приятные привычки. От него пахнет цитрусами. Он предпочитает быть более аккуратным. Утончённая аура делает Чонгука им же, это его индивидуальность. В круг ограниченных в образ грязной маскулинности он не входит, но именно таким уверенным с подобным состоянием Тэхёну он и понравился так, что граф решил — нормально и ухватиться за талию, вести его, говорить с ним флиртом. Ведь Чонгук ему любопытен именно из-за того, что он не делает ставки со всеми на женщин, а потому что уважает их, говорит с Тэхёном о них, называет некоторые его черты восхищающими и уверяет, что у графа талант, что он мог бы быть кем-то в этой жизни. А превратись он в этот безвольный образ, где пот и слёзы, шрамы, разговоры о казино, деньгах и женщинах, стал бы Тэхён сейчас думать, что ему хочется Чонгука? В друзья. Друг. Парцелляция тут не к месту. — Вы всё ещё обижены на меня? — спрашивает граф, не поднимая стопку новой партии. Чонгук смотрит на него с улыбкой, качая головой. — Обижены. — Отнюдь. Я забыл обиды, — маркиз старается звучать нежнее. Конечно. Он слишком добр. — Правда? — Тэхён очень пьян. Он залпом выпил виски. У него с каждым проигрышем голова крутится всё больше и больше. — В моей жизни Вы первый, кто пришёл и сказал, что я настолько способен, что мог бы помочь кому-то устроить судьбу, — поджимает губы. — Ваше присутствие в моей жизни принесло мне столько всего. Мой брат начал понимать, что я мог бы ему помочь тоже. Женщины стараются быть обходительны. Я танцевал с Её Высочеством. У меня закружилась жизнь, но я пренебрёг тем, что эту уверенность вселили в меня Вы. — Я вовсе не… — Это так, — Тэхён бросает карты. — Вы начали с того, что дарили мне комплименты. А я мысленно смеялся над Вами, называл дамой, оскорбил, так ещё и вынудил исправляться своей пустой обидой. Вы злитесь и обижены. И это правильно. Я ведь ничего хорошего не сделал, кроме как пытался помочь поладить с герцогинями, так ещё и половину внимания себе брал. И ведь я делал это специально, — он выпаливает. Чонгук вздрагивает. — Я подумал «о, этот маркиз», — Тэхён закрывает лицо ладонями, — «он такой странный, ему нужна такая же странная». Чонгук поднимает брови ещё выше. Он оглядывается, чтобы их никто не услышал и не увидел. Маркиз протягивает руку, погладив по щеке Тэхёна. Тот ластится к ладони, смотря на него туманным взглядом. Граф сдаётся, прикрывая блаженно глаза. Отчего же мужчины не считают хорошим утешаться в объятиях друг друга? Вот Чонгук его просто коснулся — и Тэхён уже чувствует, как все проблемы улетучиваются. Ему так легко стало потом. Быть сдержанным — это черта хорошего мужчины их века, шарм, обаяние. Женщинам нравятся молчащие мужчины. Тэхён думает, что прекрасно — найти такого друга, с которым можно так пооткровенничать, говорить и забываться в его тепле. Если подобное ощущение спокойствия в нём ненормально, то этот мир явно переживает просто огромный ошибочный кризис.