Мадемуазель

Fleetwood Mac — Dreams

В последний раз к Александру Тэхён заходил неделей ранее, чтобы обговорить некоторые детали по поводу расписки из его графства, что они за чашкой чая хорошенько решили. Дело было в том, что отец Тэхёна расписал сумму, в три раза превышающую тот объём заказов, что успел попросить младший граф. И хотя раньше подобная сумма была и считалась достаточно маленькой, оценивая гардероб Тэхёна, пестрящийся самыми различными костюмами, то сейчас подобное наталкивает Тэхёна на мысли о том, какая же у него в данное время спокойная рутина. Александр тогда по-доброму поделился думами о том, что, вероятно, это зависит от угасающего желания Тэхёна быть во внимании на балах. Особая связь с маркизом отнимает у него всякие мысли, куда же надо идти и к кому на этот раз подлизываться. Тэхён не старается выглядеть красиво на каждом променаде, у него другие цели, когда он на балах, когда он на скачках, когда с аристократией играет в шахматы на чистом воздухе. Цели другие, так как Тэхён, упаси господь, теперь работает чаще, чем дышит. Мысли не на том месте, графу сейчас абсолютно не до чужих людей, ведь… Чонгук. Чонгук смотрит на него и улыбается, не нарушая любовную идиллию. Большего не надо. Рутина Ким Тэхёна теперь такая: он не обновляет костюмы со скоростью света, он не старается выглядеть хорошо в обществе, достаточно быть опрятным. Рутина Ким Тэхёна состоит целиком в Чон Чонгуке и где-то на тридцать процентов отнимающем его нервные клетки герцоге Пак Чимине. У бедного (в смысле: уставшего) графа сейчас крайне тяжёлый период привыкания к тому, что называют «трудом». В этой позиции Тэхён даже начал понимать Чонгука, который всегда смотрит на свои планы, прежде чем отлучиться с ним куда-нибудь. Любить хочется, но времени, к сожалению, очень мало. Тэхёна хотя бы радует то, что его мадемуазель очень любит подарки, так что отдыхает вечерами граф, просто смотря на крутящегося в чём-то миленьком Чонгука, который демонстрирует ему купленные аксессуары. Хобби. Так он его называет. Странное чувство, когда удовлетворён лишь тем, что партнёр просто ходит перед тобой и показывается в милой вещи. Странное чувство, но Тэхёну нравится. Он увлечён маркизом. Это хобби ему очень нравится. По этой причине остаток всей суммы, что отец выписал Александру, Тэхён решил потратить на Чонгука, спросив, что бы он хотел надеть такого необычного, что его портной сразу же сошьёт. Конечно, старший граф Ким вряд ли с подобными целями выписывал этот чек, но Тэхён мысленно хлопает отца по плечу, говоря ему: «оно того стоит, старик, Вы не представляете, насколько». В карете не стоит тишина из-за шуршащих бумаг. Сокджин читает документы, передавая их по очереди Тэхёну, который складывает в шкатулку со свитками с указами по фьордам. Деловые отношения между ними начались недавно, когда Пак Чимин, вроде, случайно обмолвился тем, что хотел бы поговорить с действующим графом Кимом. Тот, кстати, такой сумасшедший, но уверенный тип. Герцог в пьяном состоянии на первом собрании по поводу упразднения предложил идею с союзом, назвав два имени, что запомнил с приёма у герцогини Эль. Так Тэхён и стал работать на правительство. Очень странные способы принятия на должность. Пак Чимин собой всё ещё очень доволен. Сокджин сейчас закатывает глаза, не собираясь смотреть на братьев. — Как-как? — Намджун высовывает язык, пытаясь повторить за Тэхёном. — Зигзагами, — объясняет словом, но потом опять показывает языком. Не спрашивайте, чему младший брат учит старшего, Вы не захотите знать правды, сколь бы пристойной эта мысль ни была. — Хотя, честно говоря, я уверен, что у нынешнего поколения дам весьма… — на этих словах он хмурится, — иные представления о близости. — Юнджи говорила, что она была столь хороша, — копирует её выражение лица. — Я должен хотя бы на уровень приблизиться к ней, — это бедный Намджун о герцогине Хосок, с которой маркиза Мин недавно оборвала связи, приняв приглашение на свидание от Намджуна. В этой прогулке стервозная и наглая девушка заявила, что герцогиня Хосок очень-очень и очень хороша… в зигзагах. Намджун её даже рукой не коснулся, но, похоже, его гордость была растоптана, когда потенциальная будущая невеста заявила, что девушка в близости ей была приятнее. Тэхён относится к их отношениям своеобразно. С одной стороны — приятно, что Намджуна принимают, с другой — господи, брат знает о двух зигзагующих леди и выглядит вполне довольным. Может, пора сказать о том, что у него свой зигзагующий друг? Конечно, не факт, что его семья будет в восторге. — Маркиз ведь в её возрастной категории, — Сокджин вклинивается, передавая документы. — Разве он не говорит, о чём сейчас болтают молодые люди? — это он так их отделяет, потому что ему скоро за тридцать пять. — Маркиз, — Тэхён задумывается о Чонгуке, хмурясь, — не знает, что приятно дамам. Он с ними редко бывает, — наглая ложь. Будто бы сейчас Тэхён позволит хотя бы одной герцогине позариться на его хобби. — Вот как, — Сокджин говорит так многозначительно, что это почти странно. — Жаль, что Вы не занимаетесь сейчас этими, — Намджун, засуньте язык обратно в рот. — Смотря на Вас, мне не жаль, — Тэхён качает головой. У него с маркизом совершенно нет близости. Нет, они обнимаются, они целуются периодически. У них бывают такие вспышки, когда Тэхён готов часами целовать его шею, никуда не отпускать и гонять всех слуг с документами, потому что на смакование Чонгука нужен почти целый день. У них бывают моменты, когда Чонгук держит графа, касается губами его пальцев, лижет осторожно подушечки, закрывая глаза. Однако на подобном их взаимодействие заканчивается. У этого сразу несколько причин: 1) Чонгук не хочет спешить, 2) Тэхён ничего не понимает о том, как взаимодействуют мужчины, 3) нет атмосферы. И если первое иногда разрушается самим же маркизом, то со вторым у Тэхёна проблема масштабнее, а третье так вообще напрочь за стеной непонимания. Граф привык быть… мужчиной, как бы странно это ни звучало. Он привык к тому, что знает, как происходит соитие между ним и женщиной, когда либо её надо приласкать так, чтобы она содрогалась, либо его надо ублажить так, чтобы он потом закатил глаза. Взаимодействие уровня между мужчинами у него весьма туманно. Проблемой это является из-за того, что спрашивать ему не у кого, ведь все его друзья так или иначе являются совершенно природными мужчинами без осечек на… себе подобных. Сам Чонгук сейчас в заботах о Пак Чимине и его правлении, так что Тэхён не стал напирать к нему с вопросами о том, как ему его ублажать. У маркиза нет времени на игры, он в делах. Тэхён примерно понимает, что они могли бы взаимодействовать так, будто бы между ними кто-то является женщиной, но при этом он не понимает, что тогда нужно делать, куда совать, надо ли, не аукнется ли это потом чем-то в плане здоровья, ведь отверстие у мужчин одно и оно, вроде как, предназначено не для очень приятных функций организма. Женщины, бывает, иногда присоединяют к ублажению ртом, что делал иногда и сам Тэхён в ответ этими зигзагами. Но занимаются ли этим мужчины? Чья гордость страдает в постели? Чонгук позволит ему быть мужчиной? Он обидится, если Тэхён спросит, можно ли в него что-то сунуть? Он обидится априори, ведь это сравнит его с какой-то стороны с женщиной, что сразу подорвёт выстроенное между ними доверие. Тэхён не понимает свой новый мир. И ему в этих проблемах очень одиноко, ведь поговорить о том, как присунуть мужчине и надо ли… это тема не для аристократии. — Высадите меня у Александра. Я должен забрать костюм маркиза, — Тэхён стучит кучеру, чтобы услышал. — Слушаюсь, — тот отвечает громко. — Вы как собачка, — делится мыслями Намджун. — Не я полз к своей мадемуазель на корточках, чтобы моего роста не пугались, — Тэхён готов отвечать колкостями. — Тэхён, — Сокджин цокает языком. У Александра граф забирает коробочку с готовым заказом. Тот так занят, что, похоже, не может даже встретить его. Он просит взять белую коробку с прилавка. Тэхён просто забирает первую белую, что видит, оставив подпись на получении заказа. Обыденные вещи. Он делал это на протяжении последних месяцев раза пять, не меньше. Сегодня зато он будет довольствоваться в гостиной поместья Чонов маркизом, который в очередной раз удивит. До этого были греческие одеяния, французские клетки, приталенные брюки и даже шотландский килт, после которого Тэхён, похоже, облизывал не шею Чонгука, а его колени. Однако. Планы, видимо, были абсолютно другие. Из коробочки Чонгук вытянул что-то длинное, когда уходил переодеваться. Тэхён просто заметил, что это было кружево. Белые узоры на коже теперь и графу нравятся. Он вспоминает, с каким странным презрением смотрел в лавочке вещей из Флорении на Чонгука, заявляющего о желании получения соблазнительного кружева. Тэхён думает, что сейчас ему всё нравится. Он садится на кресло, осторожно укладывая документы на нужную стопочку. Ему ехать потом обратно, чтобы выслушивать Намджуна и его стенания о Юнджи, так что он с готовностью ждёт любование Чонгуком на несколько минут меньше, чем обычно. — Думаю, Вы ошиблись, — говорит Чонгук, заглянув в гостиную лишь головой, скрываясь в дверях. Тэхён поворачивается к нему, держа руки за спиной. — Я ошибся? — Да. — В чём? — он мрачнеет, пытаясь вспомнить, где напортачил в последовательности: зайти к Александру и забрать заказ. — В коробке было кружево, — у Чонгука смущённый тон. Он под конец выдыхает. — Так, — Тэхён делает к нему шаг. — Я заказал исподние вещи. Что-то из египетских показов. Западное. Открытое, — он перечисляет. — Подумал, что Александр так начудил, но… — он делает шаг к Тэхёну, подняв руки, дабы объясниться, прежде чем его мужчина окончательно выронит челюсть. — Это была всего лишь кружевная тесьма. Я попытался что-то с ней сделать и в итоге запутался. Не хочу показаться странным перед Марией, мне с ней ещё жить восемьдесят лет и воспитывать её детей, так что, — на этих словах он разворачивается. Боги! Вы что, не видите, что творите с графом? — Помогите распутать узелок. Я не могу достать. Чонгук опутан кружевной лентой, на нём его домашние большие очки с чёрной оправой. Нет, тут главное кружево. На голое тело. На абсолютно голое тело. Акцент парцелляциями делается специально. Низ, конечно, весьма хорошо обвязан простынёй, но то, как к верхней части, достигая подмышек, всё начинает цепляться за шею, аккуратно проходя через торс, выделяя в ромбик грудь, вызывает громкий «ах» у Тэхёна, после которого он отворачивается, неспособный прямо сейчас смотреть на Чонгука и, о боже, господи, Святой отец, коснуться его таким. — Тэхён? — Подождите, — у него мольба. — Пожалуйста, — и отчаянный тон. — Я в таком странном виде. Извините, бога ради, — Чонгук прижимает простынь к бедру, чтобы не сползло. — Развяжите, пожалуйста. И я тут же убегу. — Хорошо. Хорошо. Хорошо, — он повторяет три раза, кивая на каждое слово, поворачиваясь к стоящему к нему спиной Чонгуку, заглядывающему через плечо на него. Тэхён делает шаг вперёд, прикасаясь к узелку в области лопаток. Тот запутался настолько, что оттянул одну сторону до стягивания кожи. Когда граф поддевает осторожно узелок вверх, он видит, что на молочной коже Чонгука остались красные следы. Это Бам у них сейчас должен пускать слюни при виде чего-то вкусного, никак не Тэхён при виде того, как Чонгук выдыхает, когда его от этого стягивания освобождают. Смотреть на изящную спину маркиза просто нереально. Что у него там внизу творится с этими кружевами… Плетение выглядит на нём красиво. Чонгук очень здорово пытался всё это скомпоновать на себе. Тэхён мысленно его хвалит, прикасаясь холодными пальцами к голой коже спины, глубоко вдыхая, прежде чем наклониться к освобождённой от пут шее. — Что там? — шёпотом спрашивает Тэхён, прикасаясь носом к шее, невесомо коснувшись губами позвонка. — Где? — таким же шёпотом. — Снизу. — Я просто побаловался. Ничего такого. — Могу я увидеть? — Тэхён хочет. Он так чертовски хочет. — Д-да, — Чонгук мешкает всего на секунду. — Можно, — он отходит на шаг от него, чтобы опустить потом простынь. Тэхён смотрит на стоящего посреди стыка гостиной и коридора Чонгука, медленно спускающего с себя белую простынь. И если раньше ему ромб на груди показался апогеем происходящего, то низ, аккуратно обвивающий бёдра и бантом заканчивающийся на… на кончике… этого… ну, Вы поняли. — О, Боже мой, — Бог Вам не поможет, Тэхён. — О, Боже мой, — первое было с удивлением, а второе с досадой. Досада из-за того, что Чонгук сейчас, прикрывающий красную шею, поправляющий очки и сглатывающий так слышимо — верх терпения Тэхёна. Он уже чувствует, как тесно ему в штанах, как чешутся руки, стоит ему прикрыть рот ладонью, чтобы, прости, Господи, не закричать. Уд Чонгука с бантом дёргается от пристального взгляда, приподнимается. Тэхён, конечно, много что думал об атмосфере, которая послужит началом их интимной близости, но такого он точно не предполагал. Сейчас он робко делает один шаг вперёд, чтобы понять, отступит ли Чонгук, если не готов. Однако его мадемуазель стоит на месте, не отходя. Тэхёну не требуется много времени, чтобы сократить расстояние между ними. Не так оно было запланировано, конечно. Не в гостиной, куда Мария после стирки заглянет на всякий случай. Чонгук пахнет апельсином, цитрусами. Душистая вода из Флорении творит с его телом что-то незабываемое. Фрукт на губах ощущается сладостью. Тэхён хочет кусать и кусать кожу, чтобы хотя бы так попробовать хоть как-то запах оставить на языке. Чонгук выгибается дугой у него в руках, когда Тэхён прикасается губами к шее, проводя носом по месту, которое запястьем маркиз касается, чтобы пропахнуть этими апельсинами. Тэхён глубоко вдыхает, высовывая язык, чтобы накрыть губами было легче. Он так резко вдыхает ртом и носом, что губы обсыхают. Чонгук выдыхает вместе с ним. Его грудь вздымается с каждым разом. Ромб кружева стягивается с вдохом, тут же ослабляя хватку, когда он выдыхает. Тэхён полностью нагим видел его только в сладких кошмарах. Он сейчас приподнимается, смотря на лежащего на софе Чонгука, тяжело дышащего, со сползающими очками и красным лицом. Его узкая талия обтянута кружевной тесьмой, крепкие бёдра сводятся, стыдливо пряча тот бант, который скоро Тэхёна с ума сведёт. Граф на секунду прикрывает глаза, думая, что ему, чёрт возьми, говорить в таком случае. Не может же он начать молиться прямо на коже Чонгука. — Что такое? — спрашивает шёпотом маркиз. — Ничего. Я хочу Вами ещё полюбоваться, — честный Тэхён — хороший Тэхён. — Нравится? — Чонгук касается своего торса, обхватывая пальцами раскрытый сосок, опуская другую руку ниже. — Очень, — Тэхён сглатывает. — Очень нравится. — Так идите сюда. Руки Чонгука убирают с его же тела, заменяя своими. Тэхён накрывает его губы своими, начиная пить маркиза. Они иначе не целуются. Граф его так всасывает в себя, что Чонгук потом мычит, чтобы отдышаться. Тэхён обхватывает ладонями талию, приподнимая Чонгука, чтобы сесть под ним и усадить к себе на колени. С выгнутой спиной маркиза притягивают к губам снова. Тэхён никогда не думал, что приятно может быть вот так вот. С партнёрами до Чонгука он особо не церемонился, так как у него от природы довольно большая выдержка, из-за чего близость с ним длится достаточно долго. Тэхён сразу переходил к главному процессу — проникновению. Сейчас же, когда у него на руках Чонгук, он не знает проникать в него или нет, интимную близость хочется наоборот растянуть настолько долго, насколько захочется. Целовать его. Обнимать его. Исследовать его. Тэхён прикасается к себе лишь тогда, когда Чонгук случайно поддевает бедром пах, из-за чего граф физически ощущает боль от тесноты. — Я Вам помогу, — шепчет маркиз, аккуратно начиная снимать с него брюки. — Я, вероятно, должен сказать, что… — Тэхён смотрит на то, как тонкие пальцы Чонгука стягивают с него одежду, и ему плохо от того, насколько хороша данная картина. — Я, вероятно, крайне несведущ в делах… — Понимаю, — Чонгук улыбается, коротко хихикнув. Он целуется с ним, поправляя прикосновением ко лбу очки. — Всё хорошо. Это нормально. Я тоже мало с кем был, мало знаю, — у него ответ аккуратный, но у ревнивца Тэхёна сейчас начнутся комплексы, ведь он может оказаться хуже одного из этих любовников. Донжуан в отставке сомневается в своих способностях ублажить. Да-да. — Ну, думаю, с этим Вы знакомы, — на этих словах Чонгук опускается ниже всем телом, вытаскивая член Тэхёна, а сам усаживаясь между разведёнными ногами на полу, скидывая кружевной узелок перед ним назад, чтобы не мешался. Чонгук снимает очки. Он щурится, подняв на Тэхёна взгляд, полный блеска, после которого начинает облизываться, чтобы приступить к тому, что… да, определённо Тэхёну это знакомо. С Чонгуком всё иначе ощущается. Он так аккуратно вписывается в историю его интимной жизни как тот, на ком список закончился раз и навсегда. Этот маркиз, сняв очки, потирая глаза кулаком, обхватывает вместо члена пустое пространство рядом, ойкнув. Чонгук тут же исправляется, опустив ладони на пах Тэхёна, ощупывая, мол, где же то, что я сейчас должен соблазнительно совать в рот. Граф прикрывает рукой губы, чтобы не улыбаться так широко, смотря на неуклюже пытающегося найти языком головку Чонгука, который без очков, щурясь, находит, трижды промазав. — Вы смеётесь? — на этих словах он обхватывает губами головку, заставив Тэхёна не сдерживаться. Тот выдыхает, коротко рассмеявшись. — Я смотрю на Вас, — граф зарывается пальцами в волосы Чонгука, — и понимаю, почему же именно Вы. — Что именно я? — Что именно Вы всё изменили, — Тэхён стонет, когда Чонгук с этими словами начинает наступать дальше. Будто жар кипит под кожей. Вот. Подходящее словосочетание для языка Чонгука, которым тот терзает сейчас головку Тэхёна, прежде чем обхватить губами остальную часть. Он периодически отрывается от члена, чтобы подуть на него и вернуться. Обычные действия. Однако Тэхён от таких манипуляций мечется так, словно его пытают. Он сильнее сжимает волосы Чонгука на затылке, стараясь в этом омуте страсти не делать ему больно, но ему физически нужно за что-то удержаться, чтобы не отпрыгнуть. — Вы запоминаете? — внезапный вопрос. — Что? — Действия, — Чонгук заглатывает его разом, тут же выпуская изо рта. Тэхён не в состоянии думать головой. Думает сейчас, стоя торчком, только Ким помладше. — Вы же сами потом попробуете. — Что? — возмущение погромче. Неудивительно, что он в шоке. Мужчине двадцать восемь, а он ни разу не пробовал члены. — Я надеюсь, Вы не собираетесь возложить на меня столько ответственности, — Чонгук хихикает. — Давайте. На секунду задержать дыхание, открыть рот, высунув язык, — он показывает, взяв в рот член, начиная заглатывать. Выдыхает носом, указывая пальцем на нос. Другой рукой он направляет член к себе, обхватывая губами. — И не забывать держать челюсть расслабленной. А то сомкнёте нечаянно, и зубки покажутся. — Боже, — Тэхёна трясёт. Он сейчас смотрит на то, как делать… это. В его рту никогда не был член. Он не то чтобы хотел. Да и прямо сейчас не совсем понимает, почему он должен. Чонгук умеет, у него получается. Зачем Тэхёну страдать этим? — Запомнили? — Вполне, — Тэхён хмыкает. Он справится. У него с этими зигзагами почти вся жизнь прошла. Неужели он не сможет просто взять член в рот и подвигать головой? — Хорошо, — Чонгук возвращается к процессу. — Тогда не отвлекаюсь, — маркиз захватывает губами головку, присасывается, затем обхватывает губами ствол и опускается до упора головой, уткнувшись носом в лобковые волосы, прежде чем вытянуться, давясь под конец. — То есть оно так происходит? — Тэхён спрашивает, периодически мыча от удовольствия, когда Чонгук опускается головой до упора, пытаясь держаться так подольше. Теснота его горла странно ощущается. Обхват губ ослабляется с каждым разом. Чонгук давится, продолжая заглатывать. — Не только, — отвечает. — Можно и так, — он поднимается с колен, простонав от затекания в пояснице. Он приподнимается, захватывая руки Тэхёна, чтобы тот прикоснулся к его члену. — Раскройте свой подарок, — к банту, — и мы продолжим. — Я, чёрт возьми, Вас никогда не поведу в церковь, — граф с этими словами тянет за конец банта, чтобы раскрылся. Обхваченный кружевами член дёргается от прикосновения. Чонгук шумно выдыхает, когда направляет руку Тэхёна так, чтобы он накрыл и свой член, и его. — Натирает кружево, — шепчет Чонгук. — Больно ощущается. — Да? — Тэхён обхватывает два члена пальцами, начиная двигать. — Ах, вот оно как, — он быстро учится, начиная пытаться сжать их вместе. — Ваш что, больше? — на этих словах он мрачнеет. — Умоляю, — Чонгук смеётся, простонав ему в висок, начиная дёргаться. — Он не больше. — Мне так не кажется, — его уязвлённая гордость поднимает белый флаг. — Это что получается? — всё это время он ласкает их члены. Естественно. Время на беседы всегда должно быть. — Я исподний? — Что? Почему Вы связали подобное положение с размером? — Чонгук качает головой. — Это неважно. — А вдруг важно? Вы поэтому меня учили этому… — он указывает другой рукой на рот. — Боже, — маркиз стонет с этим. Он приближается к оргазму, так что стискивает зубы. — Между нами нет мало отдающего. Я хочу, чтобы Вы знали всё то, чем я могу Вас ублажить, чтобы мы… — на этих словах он дёргается, начиная сам двигаться у него на коленях, стонет в рот, смотря туманным взглядом на очарованного его видом Тэхёна, — чтобы мы обоюдно могли… сблизиться, — он стонет так громко, начиная кончать. — Боже, — пальцы крепко держатся за плечи Тэхёна. Он чувствует, как свой член Тэхён отпускает, держится за его, выжимая то, что сейчас пытается теплом вырваться с оргазмом. — М, Тэхён… — Мадемуазель, — граф шепчет. Отдельное блаженство — смотреть на то, как Чонгук кончает, дрожа от оргазма, сильно сжимая пальцы на его плечах. У него рот открывается со стоном. Маркиз выдыхает с паузами, продолжая толкаться в руку. Тэхён продолжает ему надрачивать, обхватывая губами сосок, чтобы сейчас аккуратно подняться, пока Мария не зашла в гостиную и, мягко говоря, застыла бы от шока. Тэхён поднимает ромб из кружева, целуя оставшиеся красные разводы, пока Чонгук отходит от оргазма. — Вы не кончили. — Я не привык к такому. Думаю, это нормально, — Тэхён старается звучать весело. Ему нравится, что он увидел. Ему хочется Чонгука доводить до сотых оргазмов за день. Сейчас он на своеобразном пике, который из него не выплёскивается за неимением нужной тесноты, но… ничего страшного. Он впервые с мужчиной так сблизился. — Хотите я бёдра сомкну? — Чонгук хлопает глазами. — Бёдра? — Тэхён поднимает брови. — Я начинаю очень сильно хотеть знать имена Ваших прошлых любовников. — Они просто посвятили меня в это. Здесь нет причин ревновать, — Чонгук поднимается с него на пошатывающихся ногах, сомкнув ноги, приподнимая колечки кружева вверх, чтобы освободить пространство и смочить слюной. Маркиз встаёт спиной к нему, выпячивая задницу, чтобы найти удобное положение. Чонгук смотрит через плечо, куда приземляться. Без очков он не видит, куда опускаться. Тэхён смотрит, как перед его лицом маячит задница Чонгука, которую он то выпячивает, то убирает. Ягодицы подрагивают, когда он прыгает, начиная возмущаться, что граф ему не помогает пристроиться. То отверстие, что он до этого вспоминал со скривившимся лицом, видно сквозь эти половинки. На секунды. И странное ощущение. Вот Тэхён смотрит. Вот он понимает, что это. Граф поднимает брови, касаясь ладонью ягодицы, оттянув в сторону, дабы внимательнее рассмотреть. У него Чонгук не вызывает отвращения. Это даже ощущается по-особенному… вкусно. Дрожит ли его мадемуазель, когда зигзаги… там? Тэхён в зигзагах хорош. Граф, словно завороженный, тянется губами к ягодице, кусая за кожу, вызвав короткий писк, после которого Чонгук дёргается в его руках, чуть ли не отпрыгнув. — Ай! — Даже тут апельсины, — Тэхён выдыхает, облизываясь. — Так… между бёдрами, говорите? — он обхватывает за талию одной рукой, другой направляя член в сторону сомкнутых бёдер. — Чёрт, мужеложцы так оригинальны. — Скажите ещё, — Чонгук смеётся, опускаясь на член, сев на торс Тэхёну. — Вам удобно? — Мне приятно, — граф кусает нижнюю губу. — Тесно, — он приподнимает Чонгука, уложив его боком на софу. — Давайте кружевами свяжем Ваши ноги, чтобы не разъезжались. — О, — Чонгук хмыкает. — Да у Вас талант, — он издевается? — Не паясничайте. — Не стану, — маркиз смеётся, выпрямляясь, чтобы потянуться за очками на столике. Тэхён заканчивает с узелком на колене, потянув к себе так, что Чонгук с ойканьем оказывается ногами вверх. Он лежит спиной, непристойно открывшись графу. — Вот теперь вид мне нравится ещё больше, — Тэхён толкается между бёдрами, потянув кружево так, чтобы закинуть сведённые ноги Чонгука на правое плечо. — Вас коснуться? — Давайте пока сами, — он облизывает губы, вытаскивая волосы изо рта. — Может, нам поболтать в это время? — Тэхён толкается между бёдрами, обнимая ноги, целуя колено. — Мы проникать не будем, — у него уточняющий тон. — Можно, — Чонгук выдыхает, смотря на него, надевая очки. Он хлопает глазами. — Надо подготовиться, масло найти, помыться хорошо. Насколько я знаю, люди болеют из-за этого, поэтому мне немного страшно. — Болеют? — Да, заразы много бывает, — Чонгук стонет вдруг. — Вы такой красивый с такого положения. — Что ж, — Тэхён улыбается, обхватывая зубами колено, — надеюсь, на этом порешим. — Да буду я исподним, не бойтесь, — маркиз смеётся. — Боюсь, Вы с ума сойдёте, когда я полезу туда пальцами. — Куда «туда»? — Туда, — Чонгук просто кивает, мол, сами понимаете. — Господи, — Тэхён делает сильные толчки ещё несколько раз, кончая между бёдрами. — Как юнец, ей богу. — Это… — Чонгук задумывается над его словами, — было довольно долго. — Да? — он спрашивает изумлённо. — А, у Вас тогда как было? — Тоже долго. Весьма, — Чонгук хмурится. Он внимательно смотрит на усмехающегося Тэхёна. — Боже, нет, я не собираюсь быть исподним тогда. Я не выдержу Вашего напора. — Всё хорошо. Может, я забылся во времени, — граф хихикает, отпуская кружево, чтобы развязать потом. Он касается открывшегося ему отверстия Чонгука. — Сюда, да? — Да, — Чонгук выдыхает, поджимая губы. — Хотите пальцами? — Сейчас? — Можно. — Так, — Тэхён осторожно накрывает проход пальцами, надавливая. — Суховато, — он поджимает губы. — Если возьму это, — он растирает собственную сперму с бедра в сторону, чтобы взять, — Вам будет противно или… — Тщательнее помоюсь потом, — Чонгук кивает, встав на локти. — Осторожнее, — затихает под конец, зажимаясь, когда в него входит один палец. — Как Вам было с женщинами в этом плане? — он спрашивает, ложась обратно на спину. — Они не были столь оригинальны, но мало кто их в этом обвинит. Природа сказала делать так, как надо. А здесь обходные пути меня интересуют очень даже… сильно, — с этими словами Тэхён наклоняется, смотря на то, как два его пальца проходят в отверстие. Он шипит, выпуская слюну, чтобы смочить ещё. — А Вам это нравится? — Продолжайте. Скажу, когда станет, — Чонгук начинает быть громким. Он опять тяжело дышит, периодически выстанывая. Тэхён двумя пальцами нажимает на стенки, пытаясь по привычке найти ту же точку, что всегда сводило с ума женщин. Вряд ли, конечно, подобное как-то работает на мужчи… — Ах! — Чонгук выгибается дугой, сжав пальцы на ногах, весь сжавшись, начиная ползти от него. Что там про точки? — Больно? — Тэхён паникует, вытаскивая пальцы. — Нет, верните, — Чонгук дрожит. — Там хорошо, — шепчет. — Там? — у него который шок за день. — О, — выглядит так, будто открыл новый остров. — Понятно, — с этими словами он снова вводит пальцы, начиная нажимать на стенки, чтобы отыскать то положение, где Чонгуку больше всего нравилось. — Мадемуазель, — он улыбается, найдя надавливанием то, что заставляет маркиза снова выгнуться, громко простонав. — Господи, я готов истязать Вас днями и ночами. — Не надо! — Чонгук громко возмущается, насаживаясь на пальцы. — Вы продолжите или нет? — Попросите, — граф хмыкает, найдя в этом положении лазейку, по которой может хоть как-то проявить старые привычки. — Что? — Чонгук выпрямляется. Он поднимает руку, легонько ударив раскрытой рукой по щеке. Почти пощёчина, но мягкая и не болезненная. — Не буду я ни о чём просить. — Не на того напал, Тэхён. — Вам не нравятся такие игры? — он едва ли не скулит. — Нет, — Чонгук бурчит, простонав, когда Тэхён начинает вводить и выводить пальцы интенсивнее. — Мне уютнее, когда мы просто говорим. — Хорошо. Просто говорим, — граф улыбается. Чонгук кончает второй раз, содрогаясь от оргазма уже не так интенсивно, но у него после этого словно все силы уходят. Маркиз сползает с кружевами на пол, пытаясь выпутать ноги, когда слышит голос Марии, которая наставляет что-то прислуге. Тэхён поднимает его, быстро снимая с себя рубашку, разорвав несколько пуговиц, чтобы накрыть Чонгука, приподнять и отвести по окольному пути на верхний этаж. Мария как раз входит в гостиную, когда они прислоняются спиной к соседней комнате. Чонгук прыгает из-за связанных ног, еле держась за них. Тэхён переводит на него взгляд, смотря на то, как на носочках тот, истекая его спермой и слюной из заднего прохода пытается пройти к лестнице, оборачиваясь на него. Чонгук хмурится, шёпотом крича: — Граф Ким, Вы серьёзно? Потому что у того снова стоит, он, похоже, кончит тогда, когда Чонгук измучится уже третьим оргазмом. Тэхён хмыкает, подбегая к нему, чтобы сгрести в охапку и подняться на верхние этажи. Работа подождёт, Мария подождёт, Чонгук может весь вечер возмущаться его любопытствующему тону, но сейчас граф целиком и полностью в своём увлекательном хобби, который его так окрыляет. Когда Тэхён снова толкается между бёдрами, когда Чонгук связанным стоит на коленях на кровати, мыча из-за того, что его член надрачивают, граф думает о том, что в этом с какой-то стороны нет ничего такого отвратительного. Ему чисто по-человечески любопытно, каким ещё образом он мог бы дойти до определённого пика в близости. Это то, что Тэхён сейчас воспринимает даже не столько с задорным любопытством, а искренним интересом. Как бывает? А другие мужеложцы тоже подобным занимаются? Они ведь и свои методы придумали наверняка. Тэхён хочет узнать. Ну, хотя бы потому, что содрогающийся от оргазма Чонгук — верх его истинного блаженства. Ради него он готов познать хоть сто, хоть двести методов, как доводить мужчину до слёз ублажением. — Мадемуазель, — Тэхён шепчет, освобождая последний узелок кружевной тесьмы. Чонгук посапывает на кровати от усталости. — М, — он выдыхает, мол, слышу. — Я люблю Вас, — граф прикасается к талии, наклонившись, чтобы поцеловать в висок. — М, — Чонгук сонно причмокивает, подставляясь под ласки. — Попробуем в корсете в следующий раз? — Угу.