Потаённое пристрастие

Даже если Чонгук лично подбирал себе такого гибрида, когда тот вошёл в отведённую для них двоих комнату, у него перехватило дыхание. Эта прелесть подходила так идеально, что во рту скапливалась слюна, а руки подрагивали от настойчивого желания коснуться, обнять, смять нежную кожу прикосновением, аккуратным, но ощутимым. Да, Чонгуку следовало быть аккуратным, ведь стоящий перед ним гибрид был глубоко беременным. Чонгук хотел получить его таким, использовал своё положение и деньги без зазрения совести, давно смирился с собственными предпочтениями – и однако же это был первый раз, когда он решился претворить их в жизнь. Ему сказали, что кролика-гибрида зовут Ку, дали папку с информацией, каждую строчку которой Чонгук проглотил с голодным, хищным почти интересом. Ку был выращенным в лаборатории кроликом, очаровательной крохой, привыкшей к участию в экспериментах и исполнению указаний. В подобном эксперименте Ку участвовал в первый раз, и было очевидно, насколько он нервничал. Кролик стоял, опустив голову, крепко прижимал дивные чёрные ушки и трогательно, словно в жесте защиты цеплялся за свой круглый, налившийся весом живот. На Чонгука гибрид не смотрел и хотя не двигался с места, создавалось ощущение, что он готов сорваться с места мгновенно, лишь почуяв угрозу себе и своему потомству. При мысли об этом внутри скрутилось что-то запретно-сладостное. Кролик от него в любом случае никуда не денется: эта милая круглая крошка уже была поймана. Чонгук удобно откинулся на диван, уложил руку на спинку и принял показательно расслабленную позу: ему не хотелось сильнее пугать зайку или вынуждать её защищаться. Всё должно было пройти гладко. – Подойди, – скомандовал он. Ку, послушный лабораторный малыш, подчинился, хотя сильнее опустил голову и сжал руки на собственном животе. Он шагнул ближе, а затем ещё и ещё – и в конце концов оказался стоящим прямо перед устроившимся на диване Чонгуком. Помимо дивана в комнате была удобная большая кровать с прикроватным столиком, да к тому же парочка кресел и закрытый на замок шкаф среднего размера. Когда его только привели сюда, Чонгук задался вопросом, насколько часто лаборатория выполняет подобные прихоти от вышестоящих чинов-толстосумов и какие ещё эксперименты здесь проводятся. На самом деле его не слишком это волновало – по крайней мере пока выполнялись поставленные им самим условия. Чонгука интересовал результат, а тот в данный момент стоял прямо перед ним, цепляясь за свой большой беременный живот. Ку был чист, в этом не было сомнений: даже оплодотворение происходило искусственным образом как часть какого-то эксперимента. – Ты ведь Ку, верно? – спросил Чонгук, хотя прекрасно знал ответ. Ему хотелось услышать голос крольчонка. Тот только кивнул в ответ, роняя неслышное согласие. Он так и не поднял на Чонгука глаз, но зажался сильнее, словно мог стать совсем крошечным. В его положении, считал Чонгук, это не представлялось возможным. – М-м, и что же тебе рассказали обо мне? Чонгук безотрывно пронаблюдал за тем, как приоткрываются мягкие розовые губы и как крольчонок, запинаясь, начинает говорить. – Сказали прийти к вам в комнату, сказали, что – что вы мой самый важный э-эксперимент. Чонгук задумчиво хмыкнул в ответ, поднял лежащую на колене руку и потянулся ею к кролику. Тот дёрнулся и наконец вскинул на него взгляд широко раскрытых, круглых испуганных глаз. Чонгук замер, и Ку замер тоже, только руки его, лежащие на животе, заметно дрожали. Чонгук решил не пугать его сильнее и не стал трогать живот. Вместо этого он дотянулся и уложил руку кролику на поясницу, заставил шагнуть ещё ближе. Теперь Ку встал почти у него между ног, а его выпирающий живот едва не уткнулся Чонгуку в грудь. Его член дёрнулся в штанах, но ничем другим Чонгук себя не выдал. – И что же я буду с тобой делать – это тебе сказали? – мурлыкнул Чонгук, поднимая руку, но не касаясь, зависая прикосновением совсем рядом с нижней половиной тела прелестного малыша. – Всё, что вам будет уг-угодно, – выдавил Ку и издал тонкий кроличий писк, как только Чонгук коснулся его большого, но такого уязвимого живота. Чонгук едва не выдал собственный умилённый звук, но тут заметил, как сильно Ку закусил губу и как влажно блестят его глаза. – Ну-ну, детка, не надо плакать, – сказал он и погладил мягкую тёплую кожу под тонкой рубашкой. Губы Ку задрожали, лицо исказилось, а по щекам всё-таки скользнули первые слезинки. Чонгук издал тихий сочувствующий звук и привстал с дивана – ему хотелось успокоить кроху, – но тут Ку сдавленно всхлипнул и начал отступать прочь. Чонгук позволил ему сделать пару шагов назад, а сам поднялся и со сжавшимся сердцем пронаблюдал, как Ку прикрывает одной маленькой ладонью свой живот, а второй пытается защитить верхнюю половину своего тела. Неужели он думал, что Чонгук собирается ударить его? – Детка, – начал Чонгук, стараясь звучать как можно менее угрожающе, однако Ку его перебил: – Не надо, прошу, только не м-моих крольчат! Кролик выдал искренне несчастный, умоляющий звук, мотая головой из стороны в сторону. Внутри заныло от того, как сильно Ку его боялся и как уже представил для себя самый худший исход событий. – О нет, нет-нет, маленький, я не трону твоих крольчат, – поспешил заверить Чонгук. Ку отозвался надрывным всхлипом, сжимаясь, словно в попытке спрятаться. Он весь дрожал и по ощущениям едва держался на ногах. – Я всё сд-сделаю, Ку сделает, прошу – пожалуйста. – Ш-ш, детка, давай ты сядешь на кровать, м? Присядь, хорошо? Ку подчинился, медленно отходя в сторону в сопровождении мягких поощрительных звуков от Чонгука. Он сел на кровать, а спустя мгновенье подвинулся назад, прямо к изголовью, прижал ноги к животу и закрыл его руками, втягивая голову в плечи. Чонгук осторожно присел на край кровати, чем вырвал у крольчонка ещё один умоляющий писк. – Послушай меня, Ку. – Пожалуйста, – пробормотал он на этот раз совсем тихо, но не менее отчаянно. – Ты слушаешь? – продолжал Чонгук. – Мне нужно, чтобы ты хорошо послушал. Ку замер, а потом сглотнул и кивнул: – Слушаю. Его кроличьи ушки продолжали крепко прижиматься к тёмным волосам, практически сливаясь с ними. – Хорошо, молодец. Я хочу сказать тебе кое-что важное. – Чонгук выдержал паузу, а убедившись, что всё внимание Ку было обращено к нему, закончил: – Я не причиню твоим крольчатам никакого вреда. Ку поднял на него взгляд заплаканных глаз, удивлённый и недоверчивый. Он явно не планировал разворачиваться из своего защитного положения. – Я их и пальцем не трону, обещаю, – повторил Чонгук. – Я здесь не за этим. Несколько мгновений стояла тишина, после чего Ку решился наконец открыть рот. – А за чем тогда? Этот робкий, неуверенный вопрос заставил Чонгука улыбнуться. Ну что за невинная красота. Он потянулся и под внимательным взглядом больших глаз взял с прикроватного столика один из запечатанных контейнеров. Как только он его открыл, ушки Ку резво выпрямились во внимании. Чонгук специально попросил упаковать его любимое угощение. – Печенье? – проронил Ку, слегка шепелявя, и если его округлое личико с любопытно блестящими глазами не было самым очаровательным, тогда что вообще было? – Мне сказали это твоё любимое, – кивнул Чонгук. Ку поморгал, словно очнувшись, во взгляд его вернулась доля настороженности, он плотнее прижал к себе ноги. – Зачем печенье? Ку не б-будет печенье. Чонгук хмыкнул, дотянулся до оставшихся контейнеров, открыл их тоже. Там находились нарезанные порционно овощи и фрукты. Ушки Ку вновь любопытно дёрнулись. – Печенье будет наградой за то, как хорошо ты съешь всё это с моих рук. Кролик моргнул и в недоумении уставился на Чонгука. – Господин будет кормить Ку? Чонгук находил совершенно очаровательным то, как кролик переходил на обращение к себе в третьем лице, когда был сбит с толку или терялся в ситуации. – Будет, – подтвердил Чонгук, придвигаясь ближе, а потом подал тому зажатый между пальцев кусочек морковки. – Открывай. Чонгук с граничащим с непристойным удовольствием пронаблюдал, как Ку тянется вперёд и без помощи рук берёт морковку. Зубки у него были крупные и слегка выпирающие спереди, похожие на кроличьи, а жевал он с сосредоточенным лицом, ни на что другое не отвлекаясь. Чонгук должен был находить это милым – и он находил, естественно, однако вместе с тем член неотвратимо твердел, пока Чонгук кормил послушно принимающего от него каждую дольку кролика. Ку же постепенно успокаивался, жуя знакомые лакомства, которые давались ему по расписанию после успешного выполнения заданий и тестов. У Чонгука было время продумать всё до мелочей. Пока Ку жевал очередной кусочек тыквы, Чонгук придвинулся ближе и без зазрения совести прикипел взглядом к прикрытому тканью свободной рубашки животу. На это Ку не отреагировал, но когда Чонгук потянулся к нему свободной рукой, сразу прекратил жевать и насторожился. Чонгук облизнул губы, всеми силами призывая себя к терпению. Он был так близко, но не мог прикоснуться, видел все изгибы чужого тела, наблюдал, как вздымается и опадает грудь – даже под тканью прослеживалось, как она увеличилась с приходом молока. – Они наверное часто толкаются, да? – спросил Чонгук. Ему потребовалось прочистить горло, потому что голос захрипел от напряжения и возбуждения. Он не переставал беззастенчиво пялиться на раздутый потомством живот кролика. Ку тоже опустил голову, отслеживая его взгляд. – М-может когда я лежу или собираюсь спать, – отозвался он неуверенно и плотнее подтянул к себе левую ногу, словно это могло помочь защититься от нежелательных прикосновений. – Так хорошо потрудился, вырастил целый выводок, стал таким большим, – продолжал Чонгук, заворожённый неотразимой красотой чужой беременности. Он вновь потянулся к этой красоте, не в силах с собой совладать, на что крольчонок дёрнулся и выдал краткий жалобный звук. Чонгук поднял взгляд и, глядя Ку прямо в глаза, сказал: – Совершенно не стоит меня бояться, знаешь? Я бы никогда не причинил вреда твоему потомству. – Он сделал небольшую паузу, чувствуя, как пульсирует возбуждением его давно твёрдый член. – На самом деле мне очень нравится твой большой тяжёлый живот, – добавил он наконец, раскрывая крольчонку свой секрет. Ку уставился на него так, словно сказать нечто подобное мог разве что спятивший. Возможно, когда речь шла о милых беременных гибридах, Чонгук им и был. – Н-но господин – господин ведь человек! – воскликнул кролик. Он выглядел потерянным и ещё более испуганным, чем прежде. – Господину не может нравиться – нравиться Ку, Ку беременный, у Ку будут крольчата, люди не хотят в-видеть Ку таким… Чонгук вскинул брови. Так вот почему он так боялся. Ку думал, что противен Чонгуку и что тот собирается подвергнуть его вместе с его нерождёнными крольчатами своей ярости. Не желая слушать больше, он прервал чужую речь: – Не знаю, кто тебя так запугал, но я здесь не для того, чтобы мучить тебя или издеваться. На самом деле, всё с точностью да наоборот. Теперь Ку смотрел на него во все глаза, приоткрыв рот. – Я хочу сделать тебе приятно, крошка, – мурлыкнул Чонгук и коснулся ткани, медленно потянул лёгкую рубашку вверх. Ку выдал очередной очаровательный, сбитый с толку звук, наблюдая, как ткань ползёт выше и выше, оголяя его бёдра, затем промежность и наконец округлость живота. Он явно не понимал, что Чонгук собрался с ним сделать, а тот не заботился объяснениями – не когда перед глазами появлялось всё больше ровной, туго натянутой кожи, наверняка тёплой, и мягкой, и… В этот момент Ку, насколько смог, обернул свои руки вокруг оголившегося живота. Ах, он и правда был слишком большим, чтобы позаботиться о себе самому, даже до сладкого места между ножек наверняка с трудом дотягивался. – Что господин х-хочет, я не – Ку всё сделает… – начал тот взволнованно, сжимая пальчики на животе. Он никак не мог от Чонгука защититься, уязвимость положения читалась в каждом его жесте, в каждом слове. Чонгук действительно мог делать с ним всё, что его душе будет угодно. – Конечно сделаешь. Одной рукой Чонгук придерживал рубашку, а вторую уложил на верхнюю часть живота Ку, раскрыл ладонь так, чтобы накрыть ею как можно больше. Чёрт, этот гибрид так покрупнел за время беременности, что рука Чонгука практически ничего не охватывала. Он осознал, что может кончить от одного-единственного касания к своему члену, а затем до него дошло и то, как дрожит Ку под его прикосновением. Да, кролик дрожал и прижимал ушки, тщетно сжимал свои ручки – но не протестовал. Он позволял Чонгуку себя трогать. Чонгук легко погладил тёплую кожу под ладонью. – Видишь, я ведь не делаю больно? Ку кратко кивнул, но вместе с тем задрожал активнее, опустил голову и хлюпнул носом. Чонгук сильнее задрал рубашку, открывая вид на налитую округлую грудь крольчонка. Учитывая, в каком положении Ку сидел, его живот утыкался в груди так, что они лежали на нём своим весом. С губ Чонгука сорвался низкий стон, а Ку дёрнулся от этого звука. – Тебя ведь сдаивают, чтобы простимулировать выработку молока к рождению крольчат? Чонгук прекрасно знал ответ на этот вопрос, но небольшой кивок всё равно подарил ему глубокое чувство удовлетворения, а рот наполнился вязкой слюной. Он оглядел увеличившиеся соски с тёмными ареолами и склонился ниже, горя нуждой взять хотя бы один из них в рот. Действие вышло слишком поспешным, а может Ку был чересчур напуган – в любом случае кролик тонко вскрикнул и выставил свои руки в жесте защиты, не давая Чонгуку приблизиться. В ответ на это Чонгук надавил, втираясь грудью в чужие предплечья, и разочарованно протянул: – О-о, детка, ну почему же ты не даёшь мне пососать твою чудесную грудь? Он надавил ещё, теперь вжимаясь в живот Ку – тот пискнул, напрягая все свои силы, но не смог сдвинуть Чонгука с места. – Давай же, откройся мне, так нам обоим будет проще. Ку всхлипнул, ещё пару мгновений сидел, не двигаясь, а затем медленно расслабился, опуская руки. – Молодец, вот так, хорошая крошка, позволь мне тебя попробовать, – бормотал Чонгук. В мыслях у него плавала лишь необоримая потребность ощутить вес чужой груди у себя на языке и вкусить сладость питательного кроличьего молока. Как только Ку подпустил его ближе, Чонгук отвёл его руки в сторону, после чего наклонил голову и обхватил наконец губами вставшую горошину. Крольчонок вскрикнул, задрожал, жалобно замычал, а когда Чонгук прикусил сосок и ему в рот брызнуло тёплое свежее молоко, они оба застонали в унисон. Молока прибыло много, так что Чонгук мог обхватить грудь рукой и мягко сжать, наслаждаясь нежностью и упругой податливостью наполненного гормонами тела. Чонгук принялся сосать, жадно, не отрываясь и не отвлекаясь, а Ку вновь тихонько вскрикнул, словно не ожидал этого. По крайней мере он не паниковал как раньше и становился спокойнее чем дольше Чонгук сосал его грудь. А когда кролик поднёс руку и осторожно устроил ладонь у него на затылке, меняя угол наклона для лучшего доступа, почти ласково придерживая у своей груди, Чонгук ощутил, что расслабляется и сам. Ах, как же невероятно ощущалось сосать из Ку молоко, наполнять рот сладостью, зная, что впереди его ждёт только больше наслаждения. Опустошив первую грудь, он без промедления переключился на вторую. Ку застонал в ответ, а когда Чонгук начал мягко стимулировать сосок губами и языком, прижал его голову ближе, вжимая в свою мягкую грудь. Чонгук беззаветно пил, наполняя свой живот молоком, алчно цеплялся за податливое, раздавшееся за месяцы беременности тело. Ку постанывал и растекался изумительной прелестью в его объятиях. Наконец, Чонгук смог заставить себя оторваться, выпустить круглую грудь с увеличившимся соском из своего рта. Ку отозвался очередным нежным звуком и едва ли напрягся, когда Чонгук в очередной раз приласкал его живот. – Детка, какой ты большой, – забормотал он восхищённо, наглаживая тёплую упругую кожу, лаская мягкий изгиб, зная, что там, внутри кролика, прямо сейчас растёт новая жизнь. – Такой крупный, такой тяжёлый, ах, какой же ты молодец. – Ку молодец? Чонгук отодвинулся настолько, что смог увидеть удивлённое и вместе с тем любопытное, почти предвкушающее выражение на лице Ку. Ему хотелось услышать от Чонгука похвалу, это было очевидно. Что же, скупиться он не станет. – Конечно, детка самый большой молодец. – Его каменный член почти болезненно упирался в ткань штанов, требуя к себе внимания. – Так хорошо выполнял то, что я тебе говорил, правда? Позволил мне выпить твоего молока и приласкать, да к тому же вырастил внутри себя такой прелестный приплод. Посмотри на этот чудесный живот, такой большой, тёплый и красивый. Тебе наверное тяжело носить его, да? Ку зачарованно глядел на него, приоткрыв рот и навострив кроличьи ушки. – Да, – отозвался он на выдохе, кажется и не зная, с чем соглашается. – Тогда давай я помогу, что скажешь? – предложил Чонгук. Он чувствовал, что был близок, так близок. – Позволишь мне позаботиться о тебе? Ку не отрывал от него взгляда, Чонгук смотрел в ответ. – Позаботиться? – повторил Ку, пробуя это слово у себя на языке. Потом он мило нахмурился, закусил розовую нижнюю губу и сжал руку, которой до сих пор обхватывал нижнюю половину своего тела. – Н-но как же мои… – С твоими крольчатами ничего не случится, – успокоил Чонгук и уложил рядом с рукой Ку свою собственную, погладил нежную кожу. По телу Ку прошлась краткая дрожь от его действия. Такой уязвимый. Чонгук обвёл пальцами пупок, после чего повёл прикосновение в сторону, приласкал округлость и опустил руку на бедро Ку. Тот прижимал ноги к себе, сидел в едва ли удобной позе, упираясь спиной в изголовье, с выставленным вперёд беременным животом, который пытался хоть как-то от Чонгука закрыть. Чонгук улыбнулся и ласково сказал: – Ну же, зайка, не зажимайся, – а потом ухватил мягкое бедро покрепче и начал отводить его в сторону. Ку запротестовал, напрягся, прижал ушки: он так очаровательно, по-кроличьи пищал, что Чонгуку хотелось вырывать из него эти звуки снова и снова. – Вот так, моя беременная детка, вот так, молодец, – приговаривал Чонгук, насильно раскрывая, открывая себе прекрасный вид на оголённую промежность своей крошки. Кролик попытался прикрыться другой ногой, но Чонгук поймал и её, окончательно выставил милашку напоказ. Ку, понимая, что ничего не сможет сделать, сдался хватке и только жмурился, в отчаянии цепляясь за свой живот. То, как Чонгук раздвинул ему ноги, заставило Ку съехать чуть ниже, больше опереться на поясницу, раскрываясь для жадных глаз и не менее жадных рук. – Какая аккуратная вагина, просто прелесть, – выразил очередную похвалу Чонгук, не отрывая взгляда от влажных складок. Он был осведомлён о том, что во время беременности прилив крови к нижней части тела гибрида увеличивается, а вагина изобилует выделениями. Очищение важно для поддержания будущего потомства в безопасности, шейка матки зреет тоже, и в какой-то момент все эти процессы соединяются в невероятную кульминацию – но для Ку это будет происходить немного позже. Сейчас же сопутствующие беременности изменения означали, что розовая и влажная, похожая на раскрытый благоухающий цветок вагина была особенно чувствительна к любым видам ласк. Ку хотел ощутить всю их полноту – просто сам пока об этом не подозревал. Налюбовавшись, Чонгук поднял взгляд и, глядя Ку в глаза, сказал: – Сейчас я отпущу твои ножки, ты подвинешься к краю кровати и сядешь там, останешься раскрытым для меня, а потом я потрогаю тебя, как захочу. Ты меня понял? Губы Ку дрогнули, из горла вырвался краткий сдавленный скулёж, глаза заблестели непролитыми слезами – но он кивнул. Он подчинялся Чонгуку, соглашался выполнять его указания. Чонгук отпустил бёдра Ку и отодвинулся, наблюдая, как тот опускает дрожащие ноги на постель, а потом неуклюже двигается к краю, поддерживая большой живот. Он опустил ноги на пол, и тут Чонгук выдал: «Ну-ка», – отчего Ку замер, глядя на него. Когда Чонгук начал стягивать с него рубашку, Ку послушно поднял руки, помогая оставить себя полностью обнажённым. Чонгук откинул её в сторону, не заботясь, и принялся устраивать подушки вокруг так, чтобы его партнёру было удобнее сидеть. После этого он надавил тому на плечо, побуждая слегка откинуться назад, опереться на руки и тем самым выставить свой живот и промежность, готовя их к ласке. Чонгук выдал поощрительный звук и устроился меж разведённых для него ног. Живот Ку оказался прямо у него перед лицом, и Чонгук не удержался от краткой ласки, поглаживая туго натянутую кожу над пупком. Ку отозвался жалобным звуком и переместил одну из рук, на которые опирался, чтобы закрыться. Он не мог дотянуться, особенно в таком положении, живот был слишком большим, и ему удалось лишь поддержать его сбоку своей небольшой ладонью. Всё остальное оказалось в полной власти Чонгука. – Тебе не стоит переживать, крошка, я ведь сказал, что не причиню никакого вреда, – заверил Чонгук, устраивая вторую свою руку на чужом бедре. Ку едва ощутимо дрожал и хлюпал носом, но не двигался с места. – Я сделаю тебе очень хорошо. Главное – не двигайся и не закрывайся, понял? – Да, – едва слышно выдохнул Ку, и его тихое согласие пустило стайку мурашек вниз по позвоночнику. Какой же кролик был покорной прелестью, его дрессировщики постарались на славу. Чонгук склонился ниже и не совладал с желанием сделать глубокий вдох, пытаясь поймать как можно больше запаха тела Ку. Он пах свежестью и молочной нежностью, но ещё – чем-то более глубоким и насыщенным, что сразу заставило рот наполниться слюной. Чонгук сократил остававшееся между ними расстояние и, сопровождаемый жалобным скулежом, накрыл ртом сладкое место между чужих ног. Ему пришлось склониться так, чтобы достать до нежных складок прямо под дивным изгибом полного живота, а Ку отозвался удивлённым вскриком, ощутив прикосновение влажного языка. Он дёрнул бёдрами, скорее от неожиданных ощущений, чем намеренно, отчего Чонгук упёрся носом в нижнюю часть его живота. Он сделал ещё один глубокий вдох. – М-м, пахнешь как самый вкусный десерт, – пробормотал он и прижался к вагине выражающим восхищение и благоговение поцелуем. Ку растерянно ойкнул, чуть свёл бёдра, а после недовольного звука от Чонгука вернул их в прежнее положение. – Ты должен держать ножки широко разведёнными, чтобы я мог тебя попробовать, – велел Чонгук. Он оглядел расставленные бёдра, выпирающий, словно налившийся спелый плод, живот и раскрытый бутон розовой вагины. – Попробовать? – потерянно повторил за ним Ку. – Ты ведь хочешь, чтобы я сделал тебе хорошо, зайка? Чтобы сладко вылизал твою ароматную вагину? – Я не – не понимаю, – пропищал Ку, вновь начав ёрзать. – Почему господин… – Не задавай вопросов, – отрезал Чонгук. Терпение проходило к концу, так что он отодвинулся настолько, чтобы была возможность увидеть лицо Ку, а не только его полный крольчат живот. Не отрывая от него взгляда, Чонгук продолжил: – Может быть, ты меня не понял. Я повторю. Ты делаешь всё, что я тебе скажу, а я делаю с тобой, что хочу. Достаточно просто, не находишь? Он дождался нерешительного кивка, прежде чем продолжить: – Не сомневайся и не говори мне «нет» – я всё равно не прекращу. Я пришёл сюда получить то, что только ты можешь мне дать, и я не планирую останавливаться на полпути. Я трахну твою сладкую вагину, даже если это будет последнее, что я сделаю. А ты будешь лежать и принимать меня – а ещё наверное поддерживать свой живот, раз он такой восхитительный и тяжёлый. Всё время, пока Чонгук говорил, Ку смотрел на него большими круглыми глазами. Он не выглядел до паники испуганным, но просяще заламывал брови и явно нервничал. Закончив со своей речью, Чонгук вкрадчиво поинтересовался: – Ты меня понял, зайка? Ку активно закивал. Потом пожевал губу кроличьими зубками и, робея, выдал: – Ку понял, Ку будет слушаться. М-можно… вопрос? Удовлетворённый ответом, Чонгук снисходительно кивнул. – Что значит… трахну? Кровь прилила к члену, всё тело залил настойчивый жар, и Чонгуку показалось, что он точно кончит – в тот же миг, без единого прикосновения, настолько сильно он возбудился при мысли о том, чтобы развратить эту беременную крошку. Следующие несколько секунд он провёл в попытках остаться на месте и не наброситься на невинную, ни о чём не подозревающую красоту перед ним. Вряд ли всё прошло бы гладко, если б он попытался втиснуть в Ку член сразу, без какой-либо подготовки. Нет, он хотел продлить удовольствие и поиграться с зайкой, как следует. Как только он достаточно взял себя в руки, то улыбнулся не спускавшему с него глаз кролику. – Ты узнаешь ответ на свой вопрос совсем скоро. А пока расслабься и получай удовольствие – ты заслужил. С этими словами он уложил руки на дрогнувшие бёдра, лаская и одновременно удерживая, а затем склонился над вкусной раскрытой вагиной. Ку издал очередной высокий звук, когда Чонгук устроился поудобнее и лизнул. Влажные складки податливо стянулись, трепеща, и тогда Чонгук погрузился в своё дело, перестав замечать что-либо вокруг. Он целовал, вылизывал и посасывал, чувствуя дрожь охочего до ласки тела. Кролик был таким отзывчивым и беспрестанно дарил ему неповторимые звуки удовольствия, ярче разжигающие огонь внутри. Поняв, что Ку не собирается отодвигаться или закрываться, Чонгук убрал одну руку с его бедра, приласкал налившийся беременный живот и уложил ладонь сверху на мягкий изгиб. Крольчонок никак не отреагировал на его манипуляции: он так дрожал у Чонгука на языке, выдавал такие отчаянные вскрики и постанывания, что… Да, Чонгук не ошибся: с чередой высоких нуждающихся «ах-ах-мх-анх!» Ку принялся кончать. Он пытался податься вперёд, плотнее прижаться ко рту Чонгука, но не мог, не со своим огромным животом, так что просто дрожал и сокращался, проживая подаренный Чонгуком оргазм, пока тот вылизывал его вагину и держал руку на прекрасном животе. Возможно Чонгук даже почувствовал, как толкается один из малюток-крольчат – а возможно ему просто хотелось, чтобы это было так. Чтобы эти нерождённые крошки знали, как хорошо он делает их мамочке. Наконец, опустошённый наслаждением, Ку расслабился, а Чонгук с последним чмоком в увеличившийся клитор отстранился. Ку глядел на него сверху-вниз, остаточная краска возбуждения заливала лицо, взгляд полуприкрытых глаз плавал. Он неровно дышал, отчего красивая грудь со вставшими сосками вздымалась и опускалась, а Чонгука затапливало желанием взять её в рот и вновь высосать насухо. Не снимая руки с живота Ку, второй Чонгук дотянулся и сдавил разбухший тёмный сосок. Ку жалобно застонал, пальцы Чонгука украсила слабая белая струйка. Позже. Он сможет позаботиться об этой красоте совсем скоро. – Понравилось кончать, а, крошка? – спросил Чонгук, довольно улыбаясь. Ку раскраснелся сильнее, но послушно кивнул. Его кроличьи ушки любопытно приподнялись, и Чонгук подавил собственный умилённый звук. – Конечно, тебе понравилось. Хочешь ещё? – Ещё? – отозвался Ку, потерянно моргая. В его взгляд потихоньку возвращалась осознанность. – М-м. Хочешь кончить ещё? – А можно… ещё? Тут Чонгук уже не смог перебороть своё умиление. – Конечно можно. Ты привык кончать только один раз, да? Занимался самоудовлетворением в своей уютной комнатке, пока отдыхал от процедур? Прятался и трогал себя втихомолку, кончал, пока никто не видел? С каждым сказанным словом выражение лица Ку становилось всё более смущённым и даже каким-то виноватым, а милые круглые щёчки сильнее краснели. – Я – я не… – Ох, я знаю, я видел всё на записях с камер видеонаблюдения. Тебе просто хотелось сделать себе приятно, правда же? Крошка и не думала, что её могут заснять в процессе – это слишком интимно, так? Ку ничего не ответил: он стыдливо опустил глаза и не встречался с Чонгуком взглядом. Чонгук ощутил, как губы растягивает хитрая усмешка. – Но теперь ты и такую малость не можешь себе позволить. – Услышав это, Ку всё же поднял на него вопросительный взгляд. – Не можешь удовлетворить себя с комфортом. Живот слишком большой, и ты просто не дотягиваешься до крошечной пуговички клитора. Ох, детка правда слишком вырос, стал таким неповоротливым и тяжёлым, таким беспомощным, что тебя можно только уложить на бок и брать, брать – ах, как же хорошо ты будешь ощущаться внутри, дождаться не могу, чтобы натянуть твою истекающую вагину на свой член… Ты получишь его очень скоро, договорились? Ку растерянно поморгал, полноценно не уловив смысл сказанного, но затем всё равно крошечным движением кивнул. Этот крольчонок был таким пленяющим чудом: Чонгуку, хоть он и был человеком, не терпелось вонзить в него зубы. Он хмыкнул и без дальнейших прелюдий приставил пальцы к жарким, нежным, основательно увлажнённым смазкой и слюной складкам. – Я устрою тебе небольшую демонстрацию того, что будет делать с этой красивой мокрой вагиной мой член. Ку не отрывал от него глаз, а когда Чонгук надавил двумя пальцами на вход в его тело, инстинктивно сократился под прикосновением. – Не зажимайся, детка, расслабься, – заворковал Чонгук, а как только Ку, ведомый словами, подчинился, немедля вставил пальцы внутрь на всю длину. Тот вскрикнул от неожиданности, дёрнулся, после чего застыл, раз за разом сокращаясь на пальцах Чонгука, вмещённых в его выстланное бархатистой мягкостью нутро. На лице у крольчонка было растерянное, уязвимое выражение, словно он не знал, как реагировать на такое уверенное вторжение в своё тело. Чонгук совершил поступательное движение, наткнулся кончиками пальцев на шейку матки, плотную, но нежную, и слегка погладил её. Ку выдал неясный потерянный звук, пока Чонгук сверлил взглядом его лицо и продолжал поглаживать изнутри. Затем он переключился, вытянул пальцы и вновь загнал их обратно, вырывая уже больше напоминающий стон звук, намеренно вдавил большой палец в налившийся кровью клитор. Ку вскрикнул, туго сжимаясь, обхватил его вельветово-мягкими стеночками своего канала. Чонгук погладил уже их, потёр гладкую влажную кожу, представляя, как Ку будет так же сжиматься вокруг его члена. Да, сначала эти эластичные стенки примут его член, а затем раскроются как можно шире, пропуская через себя выросших до срока крольчат. Тело Ку будет раздаваться, размыкаться до предела, приводя в мир новую жизнь. Но он ещё мог принять в себя кое-что от Чонгука. Пока время не подходило к сроку, следовало воспользоваться шансом и вставить этой беременной крошке, загнать член в раскрытую вагину по самое основание. Чонгук принялся уже не останавливаясь загонять пальцы внутрь, на каждом движении прицельно задевая клитор. Изо рта Ку вновь неразрывной песней полились стоны, он так хорошо сжимался на пальцах Чонгука, так замечательно тёк на них смазкой, так упоительно подрагивал, пытаясь податься вперёд. Чонгук держал руку на его животе, контролируя и направляя, а в какой-то момент переместил её выше, сжал нежную грудь. Ку начал стонать ещё активнее, пока Чонгук трахал его одной рукой, а второй ласкал, сжимал и массировал полную грудь. Когда Чонгук начал ритмично стискивать сосок, словно бы сдаивая, двигая второй рукой в том же ритме, Ку высоко вскрикнул и на миг замер. Чонгук с жадностью следил за тем, как складывается в гримасу удовольствия его лицо, как изо рта рвутся отчаянные оборванные стоны и попискивания, когда Ку судорожно сжался вокруг его пальцев и начал кончать. Он не прекращал стимуляцию ни на миг, трахая крольчонка и сжимая пальцами его сосок, позволяя тонкой струйке молока стекать вниз, пока Ку содрогался в оргазме. Наконец, издаваемые крольчонком звуки стали совсем жалобными, а дрожь оргазмического удовольствия стихла, оставив после себя насквозь мокрую, невероятно чувствительную вагину. Тогда Чонгук убрал руку от его груди, слизнул с пальцев молоко, а потом вытянул пальцы из тела Ку, напоследок сдавив клитор. Ку вскрикнул, сжимаясь, и очередная порция смазки вытекла из разработанной вагины. Чонгук удовлетворённо хмыкнул, поднялся на ноги и убрал подушки в сторону. Его прелестный партнёр между тем пытался отдышаться, устроив одну руку у себя на животе, а второй опираясь на кровать. Взгляд его подёрнулся поволокой расслабленности, пришедшей после двух оргазмов: Ку был особенно сговорчивым и кротким, посапывая и тихо вздыхая, когда Чонгук уложил его на постель. Кролик инстинктивно принял удобную для себя позу, согнул ноги, лёжа на боку, одну руку подложил под голову, а второй накрыл живот. В этом положении тот выглядел ещё объёмнее, притягательнее и слаще. Чонгук облизнул губы и без промедления принялся обнажаться. Руки подрагивали от предвкушения, дыхание сбивалось, он никак не мог оторвать взгляда от плавного тугого изгиба, так явно и так беззащитно выпирающего, отягчающего Ку своим бесценным весом. Его организм активно видоизменялся благодаря собственным гормонам, а также тому, что производили, находясь в его утробе, готовящиеся к рождению крольчата. Ку стал таким мягким, округлым и тяжёлым, а ещё очень влажным, невероятно нежным и чувствительным. И Чонгуку так хотелось овладеть им, погрузиться в подготовленное для него беременностью тело. Полностью обнажившись, он забрался на постель. Его налитый кровью член тяжело висел между ног, и в этот момент, чувствуя, как рот наполняется слюной в желании укусить, находясь так близко к желанной цели с пульсирующим возбуждением членом, который так и хотелось вставить в податливое, раскрытое и мягкое – в этот момент Чонгук ощутил себя настоящим животным. Он пристроился за спиной Ку, прижал его к себе под удивлённый высокий писк. Когда Чонгук вжался в него всем телом и накрыл, насколько смог, этот большой тёплый живот своей ладонью, его до самой сути пробило дрожью совершенного наслаждения. Он повёл руку ниже, подтолкнул чужое бедро. Ку отозвался очередным мягким растерянным звуком. – Господин? Чонгук уткнулся ему в волосы, потёрся носом о затылок и велел: – Раскрой свои ножки чуть-чуть, прелесть. Он осознал, что трётся членом о мягкие ягодицы, и заставил себя прекратить, иначе кончил бы слишком скоро. Он так хотел насладиться всем, что эта невероятная беременная крошка могла ему дать. Ку естественно подчинился – что ещё он мог сделать? Яркое пламя желания и предвкушения разгорелось ярче от того, как обворожительно кролик раскрылся для него и для его члена. – Ты будто был создан для этого, ах, – простонал Чонгук, нетерпеливо толкаясь милашке между ног. Ку выдал краткий высокий стон, явно не ожидавший того, как прошёлся по его раскрытым влажным складкам каменно-твёрдый член. Чонгук вторил ему, толкаясь ещё и ещё, бездумно почти, объятый пламенем удовольствия – и тут он поймал нужный угол и погрузился внутрь. Ку отозвался очередным громким, жалобным стоном, а у Чонгука закатились глаза под закрытыми веками. Он вернул руку на идеальный налитой живот, сжал её, насколько мог, и толкнулся глубже. Насквозь мокрое, растянутое влагалище приняло его легко, с вязким звуком пропустило глубже и глубже, пока он не оказался полностью внутри. Ку продолжал выпускать крошечные жалобные стоны, периодически пытаясь что-то сказать, но сейчас Чонгуку не было до этого никакого дела. Он сделал слабый поверхностный толчок и понял, что при определённом угле упирается головкой члена прямо в шейку матки прекрасного беременного тела. Он не собирался упускать свой шанс. Чонгук с беспрестанно падающими с губ стонами принялся толкаться под нужным углом, трахать Ку в шейку матки – да, он никак не смог бы попасть внутрь неё, но одна мысль об этом, одна лишь фантазия возбуждала до цветных пятен перед глазами. Кролик рассыпáлся стонами в ответ, дрожал и слабо сокращался, скулил повторяющееся: «Слишком б-большой, слишком, слишком, ах, Ку слишком много» – а его вагина влажно хлюпала и идеально раскрывалась на члене. Чонгук знал, что долго не протянет, и вместе с тем продлить удовольствие хотелось неимоверно, так что он замедлил толчки, начал трахать Ку медленно, но ритмично и глубоко. – Создан для этого, ах, ты просто создан для меня, да? – приговаривал он, втираясь в раскрывающееся, сдающееся ему тело. – Создан для члена, для того чтобы быть оплодотворённым, а затем оттраханным, м-м, крошка? Ку стонал в ответ, сокращался на его члене гладкими влажными стенками. Совсем скоро он будет сокращаться, выводя на свет потомство милых крольчат. – Нравится принимать член? Посмотри, как хорошо ты это делаешь. – Он подкрепил свои слова очередным толчком, а Ку побеждённо застонал, дрожа. Потом Чонгук принялся, не останавливая движений, поглаживать ровную округлость живота прямо рядом с собой. – Да, ты создан для того, чтобы быть таким – большим, раздутым беременностью и своими крольчатами, чувствительным и кончающим – кончишь на моём члене, правда, детка? Ты ведь хочешь кончить ещё разок? Никуда не можешь от меня деться со своим большим сладким животом, м? Он трахал Ку сильнее и сильнее, не сдерживаясь, а тот принимал его, принимал это обращение и только слабо постанывал и сокращался. Кажется, он действительно собирался кончить ещё раз, просто принимая член в свою растраханную вагину. Чонгук перешёл на сильные частые толчки, на переставая нашёптывать Ку на ухо: – Кончишь для меня? Развратная беременная крошка хочет кончить ещё раз? Давай же, скажи мне, хочешь? Ку выдал очередной длинный стон и выговорил: – Хочу, хоч-хочу, Ку, м-м, хочет кончить. – Давай-ка приласкаем твой живот вдвоём, – продолжал Чонгук, чувствуя, что и сам был так близок. – Клади руку вот сюда – видишь, какой ты большой, какой тёплый, как близко ты к тому, чтобы родить – погладь его и скажи мне, хочешь кончить? Ку подчинился, погладил свой живот, и Чонгук сделал то же, не переставая вбиваться кролику в вагину с громкими непристойными звуками. – Хочу, хоч-чу, я хочу, – принялся повторять Ку. Его бёдра дрожали, изо рта вырывались вздохи вперемешку со стонами и полуосмысленными мольбами. Чонгук затрахал свою беременную зайку до едва вменяемого состояния. – Ох, ну раз ты так хочешь – кто тебе мешает? – прошептал Чонгук, втираясь в чужое беременное тело раз за разом, не сбивая темп. Ку не прекращал стонать и сжиматься, он выдавил несвязное: – Близко, Ку близко, я с-сейчас… – Просто погладь свой живот, милый. Сожми руку посильнее, придержи себя – и кончи на моём члене так, как ты этого заслуживаешь. Ку выдал жалобный вскрик и сильнее задрожал: он весь вспотел и так невероятно пах молоком и сексом, это сочетание сводило Чонгука с ума. Ку вцепился в свой живот и даже попробовал двигаться сам, явно желая насадиться поглубже, но он правда был слишком большим и тяжёлым и не мог комфортно двигаться с весом крольчат внутри. – Давай же, детка, просто кончи, а потом я кончу в тебя, – сбитым от желания и неровного дыхания голосом выдал Чонгук. – Как же хорошо будет наполнить тебя, залить твою вагину, чтобы сперма вытекала из растраханной дырки. Тебе нужно всего лишь кончить – давай, сделай приятно нам обоим. – Ах-ах-ах, м-мн, я кончу – я сейчас – ах-ах! Тут стоны Ку перешли в громкие тонкие вскрики, он туго сократился на члене своей замечательной вагиной, ещё раз конвульсивно сжал руку на беременном животе, а потом начал кончать. Чонгук ощутил глубоко внутри такую вспышку экстатического удовлетворения, какой никогда ещё не испытывал, а затем кончил сам, вбиваясь как можно глубже, массируя дрожащую плоть своим членом. Наслаждение проходилось по всем струнам тела раз за разом, и каждый раз эти волны потопляли с головой. Ах, Чонгук был таким испорченным, таким извращенцем – но это не меняло того факта, что ещё ни с кем он не кончал так сильно, как с беременной крошкой Ку. Он продолжал спускать своё семя в чудесно принявшую его вагину, а кролик скулил и сдавался удовольствию с ним наравне. Наконец, последние отголоски оргазма утихли, и Чонгук с небольшим сожалением вытянул член из тела Ку. Кролик слабо застонал, Чонгук же подумал о том, что если бы у него имелась такая возможность, он бы вставил Ку ещё раз, прямо сейчас. Он не насытился сладостью своей беременной зайки. Ку прикрыл глаза, устало расслабляясь на разворошённой постели. Его вспотевшее тело источало приглашающий жар, и Чонгук не мог заставить себя хоть на мгновенье выпустить крошку из своих объятий. Тот тяжело дышал, кроличьи ушки чутко подрагивали, а рука теперь уже безвольно покоилась на животе. Чонгук оставил свою руку там же: он сжал объятия и приласкал натянутую кожу пленительного изгиба, а потом уткнулся Ку в волосы и зашептал: – Вот так, Ку, зайка, понравилось тебе со мной? Хорошо я тебя удовлетворил? Ку отозвался согласным мычанием, вымотанный, взмокший, восхитительно затраханный. – Да, моя красота, видишь, как приятно? Он продолжал нашёптывать тому на ухо похвалу напополам с непристойностями, наглаживал живот, потирался и уже совсем скоро возбудился снова. Ку лишь слабо скулил и стонал, но покорно принял то, как Чонгук втиснул руку ему между ног, прямо в мокрый хлюпающий беспорядок. Он позволял себя ласкать, дрожал и периодически даже всхлипывал от стимуляции, но не делал никаких серьёзных попыток остановить Чонгука, который то потирал его половые губы и клитор, то погружал пальцы в трепещущее раскрытое нутро. Затем Чонгук, оставив Ку лежать на боку, сменил позу, склонился над ним и вновь взял в рот его обворожительную грудь. Ку принялся постанывать на каждом выдохе, стоило Чонгуку начать сосать из него пришедшее после стольких оргазмов молоко. Шёлковая мягкая грудь идеально ложилась в руку и рот, и Чонгук стонал тоже, потираясь твёрдым членом о нежное тело. Он буквально трахал беременный живот Ку небольшими нетерпеливыми толчками, пока жадно пил его молоко. Ку ничему этому не протестовал, был кротким покладистым чудом и выказал недовольство только когда Чонгук попытался вытянуть его в сидячее положение. – Ку не может, Ку устал, – захныкал он, пытаясь сжаться в комок, прижимая ушки и цепляясь за живот. – Ох, моя крошка вымоталась, да? Моя сладкая прелесть? Ку закивал, а Чонгук в ответ на это приблизился и зашептал ему на ухо: – Ещё один раз, детка. Примешь мой член ещё раз – и я позволю тебе кончить. Я знаю, ты хочешь. Он втиснул руку кролику между ног, потёр пылающие жаром, чувствительные, набухшие складки. Ку отозвался хнычущим, сломавшимся на середине стоном, но слегка развёл дрожащие бёдра. – Да, вот так, я знаю, что тебе нужно. Поднимайся – а потом отдохнёшь, обещаю, – продолжал подталкивать Чонгук, наконец заставляя тяжёлую беременную зайку принять сидячее положение, а потом и вовсе встать с кровати. Ку жалобно поскуливал, но подчинялся, став мягкой податливой основой в руках Чонгука, принимая любую форму, в которую тот его вгонял. – Молодец, милый, вот сюда, осторожнее. Он усадил кролика на диван, погладил по голове, приласкал кроличьи ушки. Ку поднял на него взгляд больших тёмных глаз, в которых плавала немая просьба и мутная усталость. Но он всё ещё был возбуждён, в этом не было сомнений – а даже если б и не был, Чонгук собирался взять от него своё в любом случае. Всегда лучше было делать это с обоюдным удовольствием обеих сторон, не так ли? – А теперь встань на колени рядом с диваном, – велел Чонгук, продолжая поглаживать шелковистую шёрстку ушек. – Аккуратно, я помогу, – добавил он, когда кролик начал соскальзывать на пол. – Почему н-на полу? – тихо спросил Ку, позволяя Чонгуку помочь, а тот развернул его и заставил упереться руками в диван в качестве поддержки. Под голыми коленями беременного гибрида был мягкий ковёр, так что Чонгук не чувствовал за собой вины. Виноватым он в целом чувствовал себя в последнюю очередь. – Чтобы я мог хорошенько тебя выебать, крошка, – пояснил он, устраиваясь позади кролика. Чонгук обласкал прикосновением тяжело висящий между ног Ку круглый живот, и по позвоночнику прошлась горячая волна, а член сильнее затвердел. – Выебать? – пискнул Ку, повторяя за ним незнакомое слово. Чонгук хмыкнул, пристраиваясь, обнимая отягчённое беременностью и позой тело. – Да, зайка. Я буду ебать тебя так сладко, ты никогда не захочешь, чтобы я останавливался, – приговаривал Чонгук, втискивая в приглашающе хлюпнувшую вагину головку своего члена. Ку ахнул, дрожа, попытался сильнее раскрыть себя, а Чонгук удержал его крепкой хваткой на бедрах и в своём темпе скользнул дальше в опаляющий наслаждением жар. Вагина вновь издала влажный звук, заглушенный стоном Ку, и тогда Чонгук одним движением загнал член как можно глубже в эластично раскрывшееся нутро. Ку застонал снова, утыкаясь лицом в диванные подушки, а Чонгук склонился над ним и крепко обхватил рукой его живот, придерживая и направляя. Он не мог двигаться с большой амплитудой: толчки выходили ритмичными и глубокими, он вбивался в полную смазки и собственной спермы вагину с вязкими звуками, заставляя течь сильнее, на каждом толчке чувствуя лёгкое касание шейки матки. Да, Чонгук трахал сильно и глубоко, так, что шлёпали яйца – а крольчонок стонал на его члене, отдавая себя и выводок в своём теле в полную власть Чонгука. – Так сильно хочешь меня, хочешь мой член, да, крошка? Чонгук едва разобрал за стонами и всхлипами сбитое: «Да, да, пожалуйста, да!» – У тебя уже полон живот крольчат – и всё равно ты ждёшь, что я кончу в тебя, сделаю приятно, оплодотворю тебя – ах, ты просто жадная влажная дырка для меня! Ку продолжал ронять полуосмысленные слова и звуки согласия, безуспешно пытаясь насадиться покрепче. Чонгук вымотал детку нескончаемыми ласками, выбил из очаровательной головы всё, что не было связано с приближающимся оргазмом. – Давай, зайка, помоги мне, обхвати вместе со мной свой огромный живот, тебе ведь тяжело держать его на весу? Ку последовал указанию, устроил руку на своём беременном животе совсем рядом с рукой Чонгука. Она дрожала от напряжения, пальцы были судорожно сжаты, и Ку раз за разом пытался насадиться глубже, двигаться сильнее, чаще. – Хочешь кончить? На сегодня в последний раз, Ку. Скажи мне, чего ты хочешь. – Кон-кончить, да, да, кончить – ах, так приятно, – забормотал тот и, когда Чонгук усилил толчки, то сразу перешёл на неразборчивые стоны и громкие ритмичные вскрики: – Сильнее, сильнее, да, да – ах! – я кончу, кончу, мнх! Он вновь туго сжался на члене Чонгука, сомкнулся вокруг него трепещущими, омытыми влагой стенками, а потом начал поспешно сокращаться, выстанывая своё удовольствие от оргазма. Он дрожал в руках Чонгука, даря ему ни с чем не сравнимое наслаждение своим телом и его экстатическими судорогами. Запах молока усилился – кажется, от гормонального всплеска оно прибыло так, что начало капать на ковёр, пропитывая его, как наверняка пропитывались диванные подушки слюной из приоткрытого рта Ку. Тот продолжал выпускать мелодичные тонкие стоны на каждом выдохе, теряясь в захлёстывающих волнах упоительного блаженства. Это был самый длинный его оргазм из всех. Чонгук, изначально замедлившийся для того, чтобы прочувствовать каждую слабую дрожь восхитительной, истерзанной ласками вагины, вскоре вновь начал набирать темп. Чувствуя приближение собственного финального оргазма, он вгонял член внутрь снова и снова, тяжело шлепал яйцами о вымокшие налитые складки, выбивал из тела Ку сперму и смазку. Его влагалище прерывисто сжималось, явно не готовое принять больше, а стоны перешли на тонкую, совсем жалобную октаву. – Слиш-слишком, пожалуйста, слишком, ах, много, я не могу! Чонгук застонал и зажмурился, удержал Ку за живот, когда тот попытался отстраниться, вернул на место. – Потерпи немного, детка – ах, такой сладкий, мне нужно кончить в тебя, я уже скоро – я так скоро… – Господин сказал, м-мнх, последний раз, и Ку кончил, Ку не может больше – ах-ах! – слишком сильно, я не м-могу – ах! – вскрикнул он на особенно глубоком толчке. Чонгук не обращал внимания на его просьбы, безостановочно вёл бёдрами, сталкивался с мягкими ягодицами, ощущал запах молока – Ку был таким уязвимым, нежным и открытым, его живот тёплым беззащитным весом лежал у Чонгука в руке, пока он трахал мокрую, охочую до члена вагину. Наконец, ощущения слились во всепоглощающий ураган удовольствия, Чонгук сорвался в неровный, но мощный ритм, зажмурился крепче, выдал длинный побеждённый стон и кончил как можно глубже, сопровождаемый мелодичными стонами Ку, его вздохами и робкими протестами. Какое-то время он приходил в себя, пытался восстановить дыхание, а потом услышал от крольчонка выражающий усталость напополам с мольбой звук. Он был слишком тяжёлым для Ку, особенно учитывая их позу. Чонгук тут же сполз с него, вынул член из его тела с длинным влажным звуком. Ку тихонько заскулил, а Чонгук заставил его отклониться назад и закинуть руку себе на шею, после чего подхватил под коленями и осторожно взял на руки. Тот незамедлительно уложил голову ему на грудь, прикрыл глаза и, лишённый сил, полностью расслабился в его руках. Чонгук прижал его ближе, ярко чувствуя бесценный вес кролика и его крольчат, и отнёс на кровать со всей возможной аккуратностью. Коснувшись простыней, Ку повернулся на бок, по-кроличьи завозился и зафырчал, устраиваясь поудобнее, и меньше, чем через минуту уже спал. Чонгук хотел привести его в порядок, стереть следы смазки и спермы с нежной кожи, но вдруг вспомнил о том, что времени у него оставалось совсем немного. Работники лаборатории позаботятся о Ку, в этом не было сомнений, и наверняка дадут хорошенько отоспаться после успешного завершения его «самого важного эксперимента». В итоге Чонгук ещё раз оценил созданную им неповторимую картину, а потом улёгся рядом с мирно посапывающим кроликом. Пока имелась возможность, он мог ещё немного насладиться его животом, погладить тёплую кожу, вжать ладонь туда, где он кажется почувствовал что-то – и наконец чётко уловил, как толкнулся один из крошечных крольчат внутри Ку. Чонгук выдохнул, держа руку на чужом беременном животе, чувствуя себя полностью удовлетворённым – но не прошло и десяти минут, как дверь в их уединённую обитель отворилась. Чонгук неторопливо принял сидячее положение на кровати, проследил за незнакомым работником с эмблемой лаборатории на униформе. Ку не проснулся, даже ухом не повёл, пока тот подходил ближе. – Он вёл себя удовлетворительно? – Более чем, – подтвердил Чонгук и подвинулся, чтобы встать с постели. – Позаботьтесь о нём, приведите в порядок. На лице незнакомца не дрогнула ни одна мышца. Эта лаборатория точно промышляла чем-то помимо законных экспериментов. – Естественно, – кивнул тот, а Чонгук с довольным вздохом потянулся и начал прибирать собственные вещи. Пока он занимался этим, работник стирал с тела Ку самые очевидные следы их недавней активности, двигая его так и сяк, а тот ни разу даже не дёрнулся. У Чонгука возникла прельстительная мысль о том, что можно было сделать с Ку в таком состоянии, внутри затеплилось желание проверить, насколько в действительности был глубок его сон. Однако на сегодня достаточно: оплаченное им время с лабораторным гибридом имело свои рамки. Приведя себя в относительный порядок, Чонгук прошёл к двери. Обернулся он уже у порога, и работник метнул на него испытующий взгляд, словно ждал этого. – Сообщите мне через секретаря предварительную дату родов. Я собираюсь на них поприсутствовать. Получив вежливое согласие в ответ, Чонгук бросил последний взгляд на посапывающего крольчонка с его прижатыми ушками, полной молока грудью, беременным животом и идеальной вагиной, теперь основательно им помеченной, а потом вышел из комнаты.