Излюбленная менестрелями тема — противостояние добра и зла — набила оскомину в приличном обществе менестрелей Ниверии, но испокон веков именно эти сказания собирают самую звонкую монету. Поддатые гости трактиров готовы часами слушать о похождениях закованных в тяжелые латы рыцарях, освобождающих прекрасных принцесс из лап драконов; о джинах мертвых песков, губящих караваны, и морских сиренах, обреченных на вечный поиск истиной любви; о добрых феях, спасающих маленькую крошку от смертельного проклятия, и злых магах, мечтающих поработить светлое королевство.
Вот о последнем и пойдет разговор. Эта история началась за год до начала Великих перемен.
***
Пятого дня месяца трав новый лорд из древнего рода Корвинус праздновал свой очередной день рождения в качестве полноправного наследника темного повелителя Хав-Норида. Традиция эта была древней и не имела ничего общего с настоящей датой, когда несчастная женщина произвела его на свет. Последнему из рода Корвинус на вид было не больше тридцати, но последние несколько лет он провел в Изнанке мира, где время текло совсем по-другому. Вернее сказать, не текло вообще: в мире духов считать минуты уже как-то бессмысленно; мертвым некуда спешить и опаздывать, посмертная бесконечная жизнь никуда уже от них не убежит. Можно лишь предположить, что духовный возраст нового темного лорда подходил к первой сотне, но тут нужно сказать, что в приличном обществе о такой ерунде заикаться не стоит — на смех поднимут. Шел третий год после смерти Хав-Норида, и молодой повелитель наслаждался оставленными родичем богатством и положением. Лорд развалился в своем любимом кресле, изредка одаривая недобрым взглядом очередных гостей. Он никого не звал, но они приходили сами; каждый год небольшая армия почитателей его деда приносила в дом тонну хлама, которую почему-то считала очень ценными подарками. К концу дня огромный аскетично обставленный зал в его небольшом замке превращался в черт знает что. И это темного лорда, не склонного к собирательству, очень раздражало. Обычно тоску в этот день лорду скрашивала бутылочка отличного вина, украденная из личных запасов верховного магистра Ковена. Но сегодня, в этот раз, его соратники превзошли себя, и маг очень жалел, что в высоком костяном кубке не плещется кое-что покрепче. — Закария, я ожидал этого от любого другого, но не от тебя. Когда мы говорим о темных лордах, мы представляем, что голос у них обязательно либо звучный, такой, что пробирает до самых костей или сотрясает стены до основания, либо тихий, похожий на шелест савана; и тоже, само собой разумеющееся, пробирающий до самых потаенных уголков души. У героя нашего повествования голос был самый обычный, и это его тоже немного бесило. — Господин? — женщина виновато распласталась на мраморном полу, боязливо взглянув на говорившего. — Вместо того, чтобы искать способ возвысить мое имя, ты притаскиваешь сюда… Как ты еще раз это назвала? Подарок судьбы? — Повелитель… — Умолкни. Я возлагаю на тебя большие надежды, Закария. Не подведи меня. Женщина тяжело поднялась на ноги, гордо расправив плечи. Красоте Алой ведьмы могли позавидовать многие принцессы; редкие мужчины осмеливались смотреть ей в глаза. Оправдывая свое прозвище, она предпочитала всевозможные оттенки красного любому другому цвету. По какой-то особенно злой иронии, это вовсе ей не шло. — Повелитель… — Неужели нельзя хотя бы один раз в году сделать что-то правильно? Пошли прочь! Огромный зал опустел за долю секунды. Темный лорд раздраженно поднялся со своего кресла, презрительно оглядывая гору подарков у своих ног. С каждым годом закрывать глаза на очевидный факт становилось все сложнее; его приспешники, доставшиеся в наследство от деда — идиоты. Уровень интеллекта каждого из них был немногим выше, чем у самого тупого тролля, а фантазия работала только в одном, весьма кровавом, направлении. — Золото, золото, золотое блюдо с остатками чьих-то мозгов, золото, опять золото, — мрачно перечислял вслух темный повелитель, — рука покойника? Я некромант, неужели это должно меня впечатлить?! — А зачем нужна рука мертвеца? От неожиданности Темный вздрогнул. Последний, самый глупый подарок, все еще стоял посреди зала, украдкой оглядываясь. Ребенок, черт бы побрал Закарию, маленький ребенок!.. Темный лорд, от рождения носивший совершенно неподходящее великому злодею имя Ричард, детей не боялся, но вполне искренне не любил. Причиной тому были долгие года, проведенные в подмастерьях темной души древнего южного колдуна, который предпочитал вселяться в детишек. Маленькие «костюмчики» изрядно выпили крови будущего темного повелителя, раз и навсегда преподав ему один замечательный урок: от детей надо держаться подальше. — Элизабет, верно? — мужчина чуть нахмурился, вспоминая переполненную пафосом речь Алой ведьмы. Что там про судьбу, могущество и так далее и тому подобное. — Меня зовут Бэт. От тонкого, почти писклявого голоса Ричард поежился. В дальнем углу беспокойно заметалась черная сущность, заточенная в объемный сундук. Девочка боязливо обернулась, но не заплакала. Чумазая, с растрепанными жидкими косичками, напоминающие крысиные хвостики, она с любопытством оглядывала зал. Для восьмилетки — тут Ричард затруднялся точно определить возраст подарка — она была довольно храброй. — А ты знаешь, кто я? — Нет, — чуть помедлив, откликнулась она. — А женщину, которая привела тебя сюда, ты тоже не знаешь? — Нет. — Послушай-ка, Элизабет, ты когда-нибудь слышала о темном лорде Хав-Нориде? Ричард мягко улыбнулся, предвкушая последующую истерику. Конечно, репутация деда заслуживала большего, чем детские слезы, но и такая мелочь в этот абсолютно испорченный день была приятной. Бэт закусила губу, задумчиво поднимая глаза к потолку. — Никогда, — наконец выговорила она. — Что? — Я знаю Лакера Темного, Милиеру Сумрачную, и Дартора, хозяина «Темного быка»., — с присущей детям усидчивостью, она начала загибать маленькие пальчики. — Ну а о Темном сообществе ты что-нибудь слышала? О правителе этих земель, самом могущественном темном маге и самом молодом некроманте в истории? — У меня не так много знакомых, — пробурчала девочка, засовывая руки в карманы грязной парки. — Обворожительно, — маг растерянно осел на краешек кресла. Залпом осушил кубок и мрачно уставился на девочку. Неужели так быстро прошли времена, когда от фамилии Корвинус скисало свеженадоенное молоко, а младенцы заходились истеричным плачем? А девицы?.. Не уж то ни одна из них не боится попасться на глаза?! Ведь прошло всего-то… Десять лет? Двадцать? Или Закария выкрала эту девчонку из заколдованной-деревни-отрезанной-от-всего-мира? Или?.. Или приходилось признать, что последние года Ричард и его дед жили на остатках былой репутации, которую семья заработала во времена кровавых междоусобных войн и распрей между короной и Ковеном. Воспоминания о былых успехах заставили его улыбнуться. Да, это были славные времена полные побед, битв, коварных заговоров, приятных знакомств и приключений. Были, а теперь прошли. — Я хочу есть, — подала голос девочка. Ричард встрепенулся, приглаживая растрепанные темные волосы. Может быть, он действительно чересчур увлекся жизнью вдали от значимых политических дел, но этой зимой он точно наверстает упущенное. Хорошо бы напомнить размякшим жителям Ниверии о своем существовании какой-нибудь особой выходкой. Громкой, такой, чтобы имя нового темного лорда запомнили. К сожалению, по-настоящему злодейские дела перестали приносить заметной выгоды. Ну какой прок от хаотичного зла? Ну сожжет он какую-нибудь деревушку, ну нашлет мор, какую-нибудь кровавую икоту, поднимет погост мертвецов — а что дальше? Перегнет палку — обозлит корону по-настоящему. Или еще хуже: найдется достаточно смекалистый герой, который не пойдет штурмовать замок в одиночестве, а соберет войско и тогда новоиспеченному лорду не поздоровиться. А Темное сообщество, извечный враг Ковена магов, растерял остатки былого могущества, превратившись в пыльное сборище обиженных брюзжащих стариков, которые не могли смириться с новыми порядками. Мир стремительно менялся, и теперь нужно было придумывать изощренные способы удерживать репутацию и власть. Из-за этого он и рассорился с дедом и помирился только уже после того, как дряхлый старик отправился на другую сторону. При жизни старик был живой легендой, грезящий если не бытием повелителя всего мира, то хотя бы повелителем Ниверии. К чаяниям своего родича Ричард всегда относился снисходительно: планам деда никогда не доставало изящества и дальновидности. Недостаточно просто не трон сесть, нужно же его как-то удержать. — Сам он никуда не денется.., — мужчина вскочил, нервно покусывая костяшки пальцев. — Ну-ка, милая, а Короля Светоносного ты знаешь? — Знаю, — Бэт отшатнулась, когда темный маг опустился перед ней на колени, заботливо поправляя ее грязный шарф. — Это наш правитель. — Твой, — Ричард легонько щелкнул ее по носу. — Ну-ка, а что ты знаешь о своем короле? — Он очень сильный, добрый, могущественный, — охотно принялась перечислять девочка. — Он победил дракона, изгнал лесных ведьм, спас прекрасную королеву… — И женился на ней. И плод этой светлой истинной любви — принцесса Мариэт. Которая, если не ошибаюсь, через пару месяцев должна выйти замуж за прекрасного принца Алрика из Каттергейма, — тут Ричарду пришлось напрячь память; помолвок было так много, что уследить за вереницей придворных новостей было сложно, особенно если ими не интересоваться специально. Предыдущие тринадцать свадеб так и не состоялись, правда, по менее значимым причинам, нежели его вмешательство. Браки между коронованными или аристократическими особами не имеют ничего общего с нежными чувствами. Речь только о взаимной выгоде, и принцессу Мариэт, единственную наследницу престола Ниверии, король и его советники стремились продать подороже. Если только Ричард правильно помнил брюзжание своего деда, одно время даже его собственное имя было в списке возможных претендентов. Не сказать, что Ричарда это как-то расстраивало или радовало. — Я ее видела, — Бэт широко улыбнулась. — Дядя взял меня на ярмарку. Она была там… Очень красивая, у нее такие длинные волосы, и ходит она так плавно, — девочка тут же попыталась изобразить молодую принцессу. — И такая добрая, — подхватил Ричард, — воплощение всего лучшего в этом мире. Светлое дитя, уготованное в мужья не менее светлому принцу… Ты бы расстроилась, если бы с принцессой Мариэт что-нибудь случилось? — Конечно. — А что будет чувствовать ее отец, великий Тирон? — Наверное, расстроится. — О, не просто расстроится. Он будет разбит, подавлен, беззащитен. — Но ведь принцессу всегда может спасти добрый принц… — Принц? Видишь ли, — маг не мог сдержать улыбки, — это просто титул. Не все принцы обладают чистым сердцем, доброй душой, ну и так далее, прочей сказочной ерундой. Понимаешь? — Не очень, — Бэт сморщилась, с опаской глядя на мужчину. — Равновесие, малышка, — он хлопнул ее по плечам, — зло есть в каждом сердце, как и добро. Как думаешь, можно быть добрым, если голод не дает тебе заснуть, от холода отваливаются пальцы, а единственное, что наполняет твое сердце — жгучее желание отомстить? Останется ли этот принц воплощением добра? — Не знаю, — Бэт посмотрела на свои ладони. — Я не понимаю. — О, со временем ты поймешь. И запомнишь имя Темного Лорда, который дал тебе шанс… — Какой шанс… — Видеть новую историю. Да, ты будешь первым зрителем моего нового спектакля. — Не хочу спектакль, — Бэт отступила к двери. — Я хочу домой. — Разумеется, разумеется. Тебе здесь не место. — Я хочу домой! Ричард хлопнул в ладоши, и маленькая фигурка Бэт растворилась в сизом дыме. Сила переполняла его, подталкивая к немедленным действиям. Довольно улыбаясь, Ричард шел по коридорам своего родового замка, предвкушая незабываемое приключение, которое бы на этот раз точно увековечило бы его имя в истории. Алая ведьма почтительно следовала позади, угрюмо разглядывая спину своего повелителя. В очаровательной головке не совсем юной помощницы роем клубились мрачные мысли. Ричард редко делал что-то так, как того требовали обычаи темных магов. Если уж говорить откровенно, он не мог носить титул Темного лорда. Для этого Ричарду не хватало некоторых умений, черт характера и, в конце концов, достойных поступков. Но Хав-Норид в предсмертном бреду назвал его наследником, проигнорировав других подходящих кандидатов, и эту Алую ведьму очень раздражало. Мальчишка десять лет носа не показывал в родных землях, а теперь получил все на блюдечке и только и делает, что проматывает доставшееся состояние и позорит имя деда! Вслух этого она признать себе не позволяла: Ричард все-таки был сильным магом, хуже того — некромантом, как и его дед. Черти его знают, как он отреагируют на ее, в общем-то, здравую критику. — Господин, — она осмелилась подать голос, когда они вошли в подземелье, — что вы намерены делать? — Для начала — подниму нежить, — невесело усмехнулся маг, поглаживая маленькую жиденькую бородку; ее он отпустил несколько месяцев назад, надеясь быть больше похожим на деда в молодости. — Я ведь некромант, а если верить мнению большинства, ничего другого я не умею. Зачем разочаровывать зрителей, правда? — Тирон легко отобьется от безмозглых трупов, — ведьма вздрогнула, когда посреди комнаты вспыхнул магический огонь. Зеленые языки пламени лизнули подол ее платья, но отступили, следуя движениям рук мага. — Но это займет время, верно? Пока доблестный Тирон и его будущий зятек, — Ричард скривился, — будут лично спасать какую-то деревеньку, столица останется без присмотра. — Вы хотите штурмовать Айлонис? — Закария побледнела. Точно мозги ее повелителю отбили в Изнанке. Ему ничего не стоило действительно собственноручно надеть петлю на собственную шею. Не сказать, что Алая ведьма бы расстроилась, но точно бы не обрадовалась перспективе объявить войну Ковену. Для этого у Темного сообщества просто не было ресурсов: их ряды значительно подкосила старость; из некогда тринадцати величайших темных архимагов в живых осталось дай боги половина, а из оставшихся едва ли парочка могла похвастаться трезвым рассудком и здоровыми коленями. — Я же не совсем идиот, — маг поджал губы. — Когда Тирон вернется в столицу, его будет ждать сюрприз. Он будет мне должен. Давай, посмотри. Закария осторожно взглянула в колдовское пламя. Несколько минут в комнате царила тишина, нарушаемая лишь писком одинокой крысы. Мужчина и женщина склонились над магическим огнем, сосредоточенно глядя сквозь него. Наконец, губы ведьмы тронула улыбка; почти торжественно она опустила руки, взглянув на Ричарда. — Я уже говорил, что Тирону не повезло заполучить наш род в свои враги? — мужчина довольно хлопнул в ладоши. — Превосходный план, — тихо откликнулась женщина, и будь Ричард чуть внимательнее, от него бы не укрылось торжество в ее глазах. К сожалению, у волшебного огня помимо множества преимуществ, есть и немало минусов. Один из них — неоднозначность. Будущее, открывающееся заклинателю, не являлось непреложным следствием самого заклятия, но лишь возможностью… Иными словами Темный лорд и его помощница видели совершенно разное будущее, началом которого служили одни и те же события. И если бы маленькая Бэт Грир удостоилась чести заглянуть в пламя, то она бы увидела третью вариацию истории. И если Бэт Грир было бы на десяток лет больше, комментарии ее нельзя было бы использовать ни в одном рассказе.***
Над кварталом магов поднимался едкий чёрный дым. В его завихрениях сверкали маленькие молнии, а в причудливых клубах угадывались очертания мерзких чудищ. Пожаром жителей Айлониса, магической столицы Ниверии, было не удивить: квартал горел с завидной регулярностью. Среди учеников Академии считалось признаком дурного тона проучиться целый семестр и не спалить лавку алхимика или развеселую таверну «Три хмыря». О баловстве студентов знали, к нему готовились и никогда не были готовы к очередным ипостасям гадостей, на выдумку которых ученики тратили все свое свободное время. К облегчению городских жителей, сильных адептов едва набиралось с три десятка, а магический запас остальных учащихся был настолько мал, что крупных неприятностей не было вот уже несколько лет. Впрочем, этого хватило для того, чтобы навечно ассоциировать квартал с запахом гари, серы и тухлого рыбного супа. Последнее — единственное, на что хватало стипендии. Подрастающие боевые маги, будущие придворные целители и звездочеты были вынуждены побираться, связываться с мошенниками и бандитами, участвовать в сомнительных мероприятиях, что никоим образом не увеличивало популярность и престиж недавно созданной магической школы. Его выпускников, тех оболтусов, что не взяли на службу, и тех, кто оказался достаточно умен, чтобы её избежать, искренне недолюбливали. Если уж говорить честно, Айлонис был одним из тех немногих городов, где начинающие маги и уличные попрошайки делили одну и ту же ступеньку общественной симпатии. Хуже всего приходилось тем, кто так и не получал заветного значка. Поговаривали, что именно на их трупах учились лекари. Кто-то верил, что отчисленных студентов сгоняют на специальные фермы, где они полжизни трудятся на благо города, отрабатывая бездарно потраченные казенные деньги. Реальность же была таковой, что новоиспеченный маг-недоучка легко растворялся в толпе других неудачников, которые всегда стекались в столицу в поисках лучшей участи. А потом, когда слухи об исключении достигали нужных ушей, всё становилось ещё хуже. Бэт Грир хмуро глядела на столб чёрного дыма. Люди вокруг увлеченно делали ставки, сколько на этот раз сможет получить трактирщик и какой же недальновидный студент поджег заведение самого жадного и хитрого гоблина во всем городе. В любой другой день Бэт бы с радостью присоединилась ко всеобщему веселью, но сегодня мысли девушки занимало её будущее. Вернее, его отсутствие. О себе Бэт могла рассказать очень немногое. Не так давно ей исполнилось двадцать лет, а ещё полчаса назад она могла отделаться от большинства неприятностей лишь упомянув, что является счастливым обладателем магического значка. Проще говоря, ещё полчаса назад Бэт числилась в списках учеников. Исключение не стало для неё полной неожиданностью: Бэт хорошо знала, что этот день настанет независимо от её усилий. Однако шесть месяцев — абсолютный рекорд. Считалось, что если у тебя хватило талантов поступить, то хотя бы год ты сможешь протянуть, пока наставники не разглядят скрытую бездарность. Бэт не повезло: магистр Аластар всегда ее недолюбливал, а сегодня все-таки нашел способ избавиться. Девушка бы соврала, если бы сказала, что ей действительно интересны мотивы старого мага. Среди всех наставников он слыл самым подозрительным и нелюдимым; а еще могущественным. Удивляло ее только то, что при всей своей власти он прибегнул к каким-то экспериментам вместо того, чтобы просто взять и выставить ее за порог. Впрочем, была в этом и светлая сторона — магический медальон остался при ней, а значит какое-то время она могла продолжать пользоваться преимуществами члена Ковена: получить пару зелий в долг или отмахнуться от надоедливой стражи, если та застанет её ночью на улице. Последние два месяца в городе поселилась какая-то тварь, не брезгующая закусить праздношатающимися полуночниками. Ковен к её поимке относился спустя рукава: в квартал магов тварь не лезла, корона не спешила оплачивать сверхурочные дежурства магов, торговая гильдия предпочла для своей защиты нанять дополнительную стражу, ну а простой люд, сообразив, что они сами по себе, не стал роптать против комендантского часа. В кошельке у Бэт было пустовато. Она и раньше не могла похвастаться богатством: как сиротке ей полагалось три золотых в год от Короля, ещё десять — как ученице Академии. Из этих тринадцати монет в её руки обычно попадала пара серебрушек. Крутись как хочешь. К этому ей было не привыкать вот уже двенадцать лет, с того самого дня, когда она невесть как оказалась посреди шумной торговой площади, за тысячу миль от родной деревушки. Накинув капюшон, девушка побрела прочь из квартала, стараясь не поднимать глаза, чтобы не наткнуться на знакомых. Весть о ее исключении вряд ли долго останется секретом: час-два, и все адепты только и будут, что шептаться и гадать, чем же она так насолила верховному магистру. Не сказать, что по ней кто-нибудь будет скучать — друзей у нее никогда не было да люди вокруг нее не задерживались. И сама она всегда людей сторонилась. Идти, в общем-то, было некуда. Единственная ее покровительница — старая леди Морейн — была уже как год в лучшем мире, а ее наследники не питали к Бэт никаких добрых чувств. С них бы сталось оставить ночевать ее под дверью, даже если бы у нее духу хватило заявиться к ним на порог. Раздумывая над своей дальнейшей судьбой, девушка добралась до канала, оперлась на высокий каменный парапет и с тоской взглянула в мутные воды Олони. Уезжать из города не хотелось. Каким бы неоднозначным местом считалась столица, за столько лет Бэт успела к ней привыкнуть и считала ее своим домом. — Прощай жестокий мир! Бэт скривилась, когда на невысокий парапет вспрыгнула изящная фигура в длинном грязно-сером плаще. Легкий ветерок трепал рыжие кудри, открывая удлиненные, чуть загнутые кверху уши. Полуэльф замер, картинно заламывая руки и не торопясь сделать шаг в пустоту. — Ты слишком жесток к тем, кто открыт сердцем, чист душой… — Я бы на твоём месте не стала этого делать, — девушка вздохнула, выпрямляясь и глубже натягивать капюшон куртки. — О прекрасная дева! Ничто не может меня остановить! Боль от утраты всего смысла моей жизни… — Ну, поздравляю, — Бэт отвернулась к воде, несколько секунд задумчиво перебирая оставшиеся магические вещицы в кармане. С легким удивлением обнаружила, что, убегая из кабинета ректора прихватила с собой один из магических драгоценных камней в простой тонкой оправе; вернее сказать, он был у нее в руках, когда все случилось, и потом просто каким-то образом оказался в ее кармане. Что ж, некоторые привычки невозможно потерять, в отличие от места в Академии. Теперь-то точно путь обратно в законопослушную жизнь заказан. — Послушай, можно проявить хоть чуть-чуть интереса, — обиделся юноша, но с парапета спустился. — Этот город отвратителен. — Ага. — Я собираюсь свести счеты с жизнью прямо у тебя на глазах, а все, что ты мне можешь сказать — я бы этого не делала? Меня зовут Арк, может быть, хотя бы это тебя заинтересует. — Нет, не думаю, — девушка поджала губы, прикидывая за сколько алчный торговец в трущобах согласится купить магическую бирюльку. Вряд ли даже за десятую ее истинную стоимость, но денег должно хватить на первое время. — Я только приехал в город. — Здорово. — И собираюсь убить себя. — Очень надеюсь, что это не станет традицией при посещении каждого нового поселения. Краем глаза она видела, что лицо полуэльфа меняло гримасу из раздосадованной в удивленную, а затем по-настоящему печальную. — Я сдаюсь, — наконец выговорил он. — Я не могу так работать. В этом городе есть хоть капля милосердия и сострадания? — Наверное. — А если бы я действительно собирался спрыгнуть вниз? — Мне бы оставалось только посочувствовать. Здесь воды по колено, — Бэт окинула юношу равнодушным взглядом. — Хочешь свести счеты с жизнью — иди в порт. Ущипни там какого-нибудь вышибалу за зад, и твою душонку очень быстро и почти безболезненно отправят на ту сторону. Полукровка криво усмехнулся, но не успел ничего сказать — Бэт повернулась на каблуках, стремительно пересекла мост, свернула в ближайший переулок, ведущий на центральную улицу, и смешалась с шумной толпой. Случайную встречу на мосту девушка выкинула из головы в ту же минуту, как полуэльф скрылся из виду: в Айлонисе полно странных личностей, одной больше, одной меньше — никто не заметит. Но пытаться свести счёты с жизнью, когда рядом, в каком-то шаге стоит Бэт Грир — гарантированный путь выжить и получить жизнь гораздо хуже, чем была раньше. К своему проклятию Бэт уже привыкла. Даже худо-бедно научилась его сдерживать, но требовало это немалой концентрации, а сейчас все её мысли витали где-то очень далеко. Молодой маг, даже недоучка, не состоящий на службе Ковена, а, значит, не связанный его кодексом — зверь редкий. Бэт бы даже добавила «вымирающий». Вопрос времени, когда какая-нибудь из городских банд сделает предложение, от которого никто не может отказаться. Лучший способ этого избежать — прийти первой и самой выбрать свою судьбу. Таверну «Золотой ключ» неподалёку от порта Бэт обходила стороной три года. И будь её воля — обходила бы ещё столько же. Дело было вовсе не в дрянном кислом пиве, неоправданно высокой цене или мелко бегающих глазах трактирщика-гоблина. В дальнем углу просторной залы, увешанной всевозможными диковинками, преимущественно покрашенными золотой краской, организовал свою приемную очень неприятный тип. Он всегда был гладко выбрит, светлые пепельные волосы были зализаны на один бок, а его бархатный изумрудный пиджак с длинными фалдами был безукоризненно свеж, неважно посреди какого беспорядка видели этого господина. Его визитной карточкой была широкая, неестественная улыбка во все зубы, и бездонные чёрные глаза, в которые редко кто отваживался смотреть. Звали его Гудвир, но за спиной величали не иначе как Продавцом кошмаров. Господин Гудвир действительно был торговцем: он продавал товары, сведения и, преимущественно, услуги. Любые: от поиска пропавших ключей до устранения слишком надоедливого конкурента. Поговаривали, что однажды главарь Бешеных псов решил, что хватит терпеть вечно улыбающегося щегла на своей территории, заявился в «Золотой ключ» и очень непочтительно — читай непечатно — потребовал с Гудвира дань. Надо ли говорить, что больше в Айлонисе о Бешеных псах не слышали? Самые сообразительнее срезали клановые татуировки и перешли под крыло более умных главарей, детины поглупее — нашли пристанище где-то на той стороне. И даже Ковен, не терпящий свободных магов-выскочек, предпочел закрыть на это происшествие глаза. В общем, Гудвир в городе обладал репутацией, которая могла бы Бэт помочь. Девушка понимала, что просто так, из чистого альтруизма, покровительство ей не светит, но все было лучше, чем бежать из города или трястись от каждого шороха, ожидая, когда по её отчисленную головушку явится или кто-то из Ковена, или кто похуже. — Госпожа Грир, — память у торговца была отменной. Виделись они лишь однажды: старая Морейн как-то подрядилась выполнить его задание, а Бэт просто стояла рядом. — Сколько лет, сколько зим. Позволь выразить свои глубочайшие соболезнования, Морейн была прекрасной женщиной. Ну, не с отчислением поздравил — уже хорошо. Бэт, не дожидаясь приглашения, села напротив, невзначай поправив куртку так, чтобы значок блеснул в свете очага. Несколько минут они играли в гляделки. — Мне нужна работа. — Какого рода? — деловито поинтересовался Гудвир. Адептам не запрещалось использовать магию вне стен Академии в законопослушных и угодных Ковену или Короне делах, так что просьба не была из ряда вон выходящей. В конце концов, чтобы прожить на скудную стипендию нужно было творить настоящие чудеса, которым в стенах школы не обучали. — Постоянная. — Насколько я помню, устав Ковена запрещает ученикам вступать в политические, криминальные или торговые союзы до принесения клятвы. — Я не скованна никакими обязательствами. Пока. — Любопытно. И как же так вышло? Бэт лишь пожала плечами, предоставив торговцу самому ответить на этот вопрос. Гудвир догадался. В его тёмных глазах мелькнул плутовской огонек. — Я не могу раздавать кому попало свою метку, — он откинулся на спинку стула, оценивающе оглядывая девушку. Она и правда выглядела как «кто попало»: тощая (как и большинство студентов), одетая во что придется (опять же, ничего удивительного), с тёмными мешками под глазами и осунувшимся от недосыпа лицом. — Тебе придется её заслужить. — Ладно, — к такому повороту событий Бэт была готова. Ничего не даётся бесплатно, у всего есть цена. — Три успешных задания, и я подумаю над твоим предложением. — Когда приступать? — Для начала скрепим-ка сделку. Ты ведь знаешь, что это означает и почему меня называют Продавцом кошмаров? Если ты… Бэт не стала дослушивать его речь: крепко пожала протянутую ладонь, даже не поморщившись, когда магическая искра кольнула пальцы. Торговец выглядел несколько озадаченно: запугивание клиентов и исполнителей было его любимой частью представления, к этому он всегда подходил ответственно, придумывая монолог с особой тщательностью. В конце концов, сфера обязывала. Если уж приходится работать с весьма сомнительными личностями, то стоит убедиться в их лояльности. Абсолютную преданность можно получить только с помощью неотвратимых последствий, которые ждут предателя, если тот решится на такой поступок. Последствий намного хуже, чем простая и понятная смерть. Если же человек ничего не боится — управлять им намного сложнее. Бэт Грир, похоже, его не боялась и это сразу испортило удовольствие от сделки. Настолько, что Гудвир тут же захотел её разорвать. Или сделать так, чтобы нахальная самоуверенная девчонка хлебнула последствий через край. Торговец покопаться в стопке пергамента, выискивая заказ; встряхнул жёлтый листок, пробежался глазами по появившимся ровным строчкам и широко улыбнулся. — Начнем с чего-нибудь простого. Надеюсь, ты умеешь взламывать магические замки?***
Работать в этом городе было решительно невозможно. За свою долгую жизнь Арк впервые столкнулся с таким удивительно единодушным равнодушием. Обычно, стоило ему завести песню о своей нелегкой доле, как находились сердобольные охающие зрители, готовые помочь смазливому юнцу, если не монеткой, то советом; а там как правило было рукой подать до приглашения в гости, ужина, какой-нибудь работы и возможности поживиться в доме чересчур сердобольных хозяев. Схема эта безотказно работала на востоке уже несколько лет, и полукровке и в голову не приходило, что на севере народ окажется непрошибаем. В первый же день он встал на углу одной из шумных торговых улиц и едва успел взять в руки лютню, как его побили. Инструмент был безнадежно испорчен, но юноша хотя бы утешал себя тем, что нападавшие лишились зубов. Правда, пришлось расстаться с остатками монет, чтобы избежать городских застенков, но к пустоте в кошельке Арку было не привыкать, все наживное. Раньше стоило ему пошататься по улицам восточных поселений с грустной миной полдня и какая-нибудь легкая подработка находилась. Велчане к полукровкам относились с жалостью, восточные обычаи требовали проявлять милосердие и так далее и тому подобное. В общем, первая неудача Арка несколько обескуражила, но не сломила. Выбросив остатки лютни, он отправился в таверну, в надежде найти подходящие уши и бесплатно отобедать. Вторая неудача заставила усомниться в своих способностях, ну а на третий день пустой желудок потребовал отбросить гордость и раздобыть монеток во что бы то ни стало. От эльфийского предка, помимо ушей, ему досталась красота: будто бы выточенное из мрамора лицо с приятными чертами, прямой нос, чувственные губы и глаза глубокого зелёного цвета, а также гибкое стройное тело и незаурядный рост, и этим преимуществом он невозбранно пользовался, очаровывая доверчивых деревенских девок и купеческих дочурок. Тут главное подобрать удачный момент для знакомства, чтобы дамочка успела и грустной историей впечатлиться, и смазливую мордашку с горящим в глазах обожанием разглядеть, и оказалась бы не прочь юнца взять под своё крыло. А что сильнее всего трогает женщин? Ну конечно истории о большой светлой и, чаще всего, неразделенной любви. Первые два представления просто проигнорировали, за третий он получил предложение пойти в какой-то порт, четвертый, разыгранный перед смазливой аристократкой и ее свитой, закончился увесистым тычком в спину и Арк действительно полетел в реку. Выбравшись на каменную набережную, он изможденно привалился к парапету с тоской глядя в затянутое серыми облаками небо. Может быть, прав был тот маг, у которого он на последние деньги купил портал — на кой ляд ему сдалась эта столица? Жил бы себе в велчанской глуши, хозяйством бы обзавелся, жену бы взял, детишек бы воспитывал, как примерный деревенский житель. Как его матушка, пока не повелась на слащавые речи заезжего странца да и не разродилась бастардом. История эта, а точнее до зубной боли унылая перспектива скучной жизни до очень глубокой старости, и толкала Арка как можно дальше от родового гнезда. Прямиком на север. Город, название которого с древнего языка означало «счастье и свобода» удивительным образом лишал Арка и того, и другого. Полукровкам всегда жилось тяжелее, но в магической столице социальный статус Илая достиг почти не воображаемого дна. Отсутствие гильдейского значка и ветер в карманах приравнивали его к нищим, но и те требовали вступительных взносов в свой конгломерат. В таком положении Арк оказался впервые. — Нашел бы ты работу, ушастый, — полная женщина с корзиной ватрушек на локте остановилась напротив. — Тут твоими выступлениями никого не удивить. Зачем вообще сюда сунулся? — Я пытался, — Арк быстро прикинул, что тётка видела его полёт в реку и нечего ломать перед ней комедию. Да и вид у неё был такой приземленный, что вряд ли бы её приняла бы история о большой светлой любви; скорее, прониклась бы она историей о погоревшем дельце или сиротинушке. — Мой отец — герой войны, он научил меня искусству следопыта, а матушка была врачевательницей, и я знаю рецепты десятков полезных эликсиров. Мой брат, пока его не убили тролли, был лучшим кузнецом на всем востоке, и я хотел бы продолжить дело семьи… — Из тебя вышел бы неплохой слуга, только ищи такого же юродивого как ты, чтобы уши твои поганые его не смущали, — тётка достала из корзинки сдобу и флегматично откусила огромный кусок. — Сама ты поганая, — разозлился Арк, но капюшон на макушку натянул, тряхнув рыжими кудрями. Толстуха разразилась бранью, и полуэльф, огрызаясь в ответ, поспешил ретироваться. День клонился к концу, а в кармане у него так и не появилось ни одной монетки. В словах незнакомой женщины был резон: привычные методы заработка в городе не работали и стоило поискать другой путь. Арк не брезговал любыми предложениями, но, положа руку на сердце, предложений было не то, чтобы много. Его не взяли в помощники трактирщику и даже не позволили встать в очередь, чтобы показать своё мастерство пекарю — желающих было слишком много. Алхимик поначалу благосклонно его выслушал, но только увидел уши, как вакансия тут же ушла другому кандидату, откровенно говоря, ни черта не смыслившему ни в зельях, ни в торговле. Идея провести ещё одну ночь на улице юноше не нравилась. Ладно какая-то кровожадная тварь — даже нежить брезговала полукровками, так не хороших нечистых мыслями горожан вокруг было слишком много. Из последнего поселения Арк вышел в хороших добротных сапогах с серебряными ремешками, и очень сомневался, что не найдется желающих стать их новыми хозяевами. Да и третью ночь подряд шёл неприятный дождь. Нет, нужно найти крышу над головой во что бы то ни стало. Удача улыбнулась ему уже под вечер: вспышка молнии прорезала сгущающиеся сумерки и отразилась от пыльной витрины лавки, на секунду ослепив полукровку и привлекая внимание к рваному куску пергамента на двери. Почесав макушку, Арк лишь пожал плечами: за пару дней в столице он читал объявления и страннее. Прежде чем войти, он заглянул во внутрь через мутное стекло. Помещение было тёмное, угадывалось хаотичное нагромождение всевозможных предметов — от каких-то пыльных шкатулок до кривого чучела огромной ящерицы. В самом конце одиноко светился огонек лампы. С неба противно закапало, и полуэльф, рассудив, что терять нечего, толкнул дверь. Колокольчик над дверью не звякнул — у медяшки отсутствовал язычок. Наметанным взглядом Арк сразу подметил, что торговля в этой лавке идет из рук вон плохо: на полу ковер из пыли, в которой виднелись следы недельной, а то больше давности; товар — понять бы еще что это за хлам — разбросан то там, то тут, света мало. Дорожка к столу в глубине помещения — как полоса препятствий. А еще в лавке нестерпимо воняло: старостью, какой-то сырой гнилью и перегаром. Источник последнего полулежал за высоким столом, уронив голову на сгиб локтя. — Вечер добрый! — Арк нацепил самую лучезарную улыбку. Мужчина зашевелился, недовольно заворчал и приподнял лицо; бледное, помятое, с тусклыми голубыми глазами, пьяненько косящими к носу. — Чего… надо? — На двери объявление было. Вот я и пришел. Владелец лавки поморщился и выпрямился; пригладил растрепанные сальные темные волосы, нечёсаной гривой спадающие ему не плечи; с усилием потер лоб и будто бы за секунду протрезвел. Арк аж мысленно позавидовал: самого его развозило с одного глотка так, что головная боль мучила еще неделю. Эта особенность тоже досталась от предка — ну не переносили эльфы человеческое пойло, хоть ты что пробуй. — И что там в этом объявлении было? Признаться, ерунда была в том объявлении. Кривые строчки про поиск то ли компаньона, то ли подмастерья; бесстрашного, отважного, чистоплотного и несуеверного. Еще что-то про магию, но только чтоб никаких дел с Академией, Ковеном и законниками, а дальше кто-то конец оторвал. — Некому господину требуется помощник, — бойко соврал Арк. — Лучшего кандидата вам не найти. Мужчина выразительно оглядел гостя с головы до пят, задержавшись на ушах. Вздохнул и помотал головой из стороны в сторону, мол, не по тебе работенка. — У меня большой опыт в торговле. Со мной в вашу лавку народ так и побежит. Прибраться только надо, да вывеску приколотить, лампы поставить, а то не видно ничего, а покупателям тем более, и вообще, чем вы тут занимаетесь? — на одном дыхании выпалил полукровка. За окном вовсю лил дождь и возвращаться на улицу Арку очень не хотелось. — Я чернокнижник, — спустя долгую паузу выдал мужчина. — И ищу помощника, который… — Так это же моя сфера! Я полгода жил при Отренских архивах и дослужился до звания младшего библиотекаря, — Арк продолжал широко улыбаться, оглядывая лавку. — Я читаю на четырех языках, включая секретное наречие гномов Сизых гор… — На этом языке книг не пишут, — несколько опешил собеседник. Нахмурился, недоверчиво глядя на полуэльфа. — Секретное знание, — с важным видом кивнул Арк. — Мне не нужен библиотекарь. — Так вы же, господин, чернокнижник? А какой чернокнижник без книг? Да у вас их тут полно и все в жутком беспорядке, — юноша подобрал с пола пухлый фолиант и демонстративно бухнул его на стойку. — Разве так можно обращаться с бесценными знаниями? Вот что, сударь, за десять золотых я тут все в порядок приведу. Чернокнижник — Арт в сортах магов не разбирался — выглядел несколько растерянным. Его внимание было приковано к толстой книге в кожаном переплете, на котором были выжжены руны. Он любовно провел ладонью по обложке, позабыв о полукровке на несколько минут. Юноша терпеливо ждал. Прогнали его не сразу, а, значит, шанс хотя бы переночевать оставался. В конце концов, можно же совсем обнаглеть и попросить золотой, чтобы избавить владельца от своего присутствия. — Какой сегодня день? — Понедельник, — Арк бесцеремонно перегнулся через стойку, критично разглядывая батарею пустых бутылок на полу. — Это, конечно, не мое дело, но так и спиться можно. Или повод какой значимый? — Еще какой, — сквозь зубы проговорил голубоглазый. — Так что говоришь, за медяк тут приберешь? — За золотой. А за еще один сварю фамильную настойку, которая в миг отобъет желание хлебать что попало. Это предложение будто бы мужчину по-настоящему заинтересовало. — Слышал, что у эльфов врожденное чутье на всякие травы и зелья. Жаль, остроухие вымерли раньше, чем я с ними познакомился. Лет-то тебе сколько? — Девятнадцать, — привычно скосил еще четверть века Арк. Настоящего долголетия в наследство ему не досталось, но старел он медленно, болел редко, на здоровье не жаловался, так что рисковал прожить целый век. Но вопрос ему не понравился, особенно огонек, который мелькнул в глазах чернокнижника. Но огонек как мелькнул, так и погас. Мужчина помотал головой, с какой-то тоской возведя глаза к потолку. Арк вторил, несколько секунд рассматривая украшенные завесами паутины балки. Жирному пауку такое внимание не понравилось, и он поспешил убраться подальше. — Ладно, — наконец, заговорил черноволосый. — Будешь помогать в лавке. Плачу я мало, ответственности за твою душонку нести не собираюсь. Полезешь куда не надо — сам виноват. Вздумаешь что-то украсть — чучело из тебя сделаю. Если насчет зелья не соврал, то так и быть — заплачу золотой. Все понятно? — Почти, — юноша прищурился. — Зовут-то как достопочтенного чернокнижника? Меня — Арк. Этот, казалось бы, простой вопрос, заставил мужчину замяться. Он пожевал тонкую губу, нервно побарабанил пальцем по столешнице, почесал заросший щетиной подбородок, а потом буркнул себе под нос: — Можешь звать меня Корвин.***
Бытует мнение, что духи предков приглядывают за наследниками, направляют и помогают в тяжелую минуту. Ричард, как некромант, знал, что все это враки и духи из Изнанки выбираются только с одной целью — подгадить живым; и предпринял все необходимые меры предосторожности, чтобы единственный достаточно сильный призрак предка, который мог преодолеть завесу, никогда бы этого не сделал. Потому что, если бы дед Ричарда увидел во что превратился внук, злобный старик бы из могилы восстал и накостылял никудышному родичу по шее. Шутка ли, последний из рода Корвинус не только потерял все фамильные богатства, но и собственноручно уничтожил Темное сообщество, а после, как побитый щенок, сдался на милость заклятых врагов. То, что не удавалось столетиями сделать Короне и Ковену, Ричард сделал за жалкие пять лет правления. Не сказать, что он сильно об этом жалел. Битва в итоге вышла славной, Алая ведьма получила по заслугам за предательство, Ричард подтвердил свое право зваться самым сильным некромантом в истории и даже, кажется, получил главную награду в виде чистой и большой любви, ну а после… А после было то, про что в сказках не пишут. Долго и счастливо живут только добряки, для злодеев счастливого конца обычно никто не придумывает. Вот и для Ричарда финал получился каким-то смазанным: не казнили, но земли по дедовой линии конфисковали; девица — так-то архимаг Ковена — объявила, что они, конечно, больше не враги, но и до друзей им далеко, и если только некромант исправиться, тогда может быть, однажды, когда свет далекой звезды отразится от облаков… В общем, когда-нибудь она соблаговолит на него посмотреть. Тут бы дедовский подзатыльник очень бы пригодился. Но Хав-Норид, если его дух еще и где-то существовал, на зов внука не пришел, и Ричард остался совершенно один. И не злодей, и не герой; скорее второстепенный персонаж, отыгравший свою роль и теперь с завистью поглядывающий на главных героев, для которых приключения продолжаются. Тут стоит отдать ему должное: со своей судьбой он смирился не сразу, потратив несколько лет на безуспешные, но весьма занимательные попытки отвоевать себе кусочек истории. Лавка редкостей была дурацкой идеей с самого начала: одна половина артефактов в ней была жутковатой, кошмарной, злодейской, нагло украденной из закромов Темного сообщества и достойных покупателей на нее было днем с огнем не сыскать; другая половина была обычным магическим хламом, которым в Айлонисе никого было не удивить. Доходы она приносила весьма скромные, и Ричард проматывал остатки наследства по материнской линии, на которые Ковен великодушно не стал накладывать свои загребущие лапы. В ту неделю бывший темный лорд впал в особую меланхолию: приближалась восьмая годовщина его свержения. По этому случаю Ричард пил четыре дня и пил бы еще столько же, благо вина в погребе хватило бы на несколько месяцев, если бы в пасмурный вечер понедельника в лавку не вошел полукровка. Если бы только юнец знал, чем вызван интерес в глазах некроманта, он бы удрал, сверкая пятками. Жизненная сила полукровок от обычной людской отличалась, и ритуалы на их крови у Ричарда всегда выходили отменными… Ну, то есть когда-то выходили, когда ему это еще было интересно. Черная сущность его души настаивала, что упускать такой шанс пополнить запасы нельзя, светлая — требовала не заниматься ерундой, не портить и без того безнадежно испорченную репутацию и выставить смазливого юношу вон. В конце концов Ричард решил поступить так, как поступал уже много лет — проигнорировать доводы своих вторых «я» и пустить все на самотек. К чему-нибудь это да приведет, вряд ли к чему-то стоящему, но хуже уже все равно не будет.***
— А я говорила, что работаю одна, — Бэт флегматично пожала плечами, даже не поежившись под грозным взглядом Гудвира. Торговцу стоило больших усилий сохранять широкую улыбку на лице. Если бы с задания не вернулась девка, он бы и бровью не повел; но она вернулась, а вот ее помощник, на которого у Гудвира были планы — нет. — Что же там произошло? — елейным голосом осведомился он. Девушка поморщилась, облизала губы и в очередной раз неопределенно пожала плечами, чем почти вывела Гудвира из себя. По правде сказать, ничего из ряда вон выходящего на задании не произошло — обычная неурядица, которая всякий раз случалась с Бэт. Заказ был простым: ограбить некого господина на объездной дороге за городом; деньги и ценности подельники могли разделить между собой, а вот письмо, надежно спрятанное во внутреннем кармане камзола, необходимы было подменить. Идея получить напарника, особенно такого внушительного и пустоголового, Бэт не понравилась. Но слишком активно сопротивляться не стала, предоставив здоровенному громиле ведущую роль. Припугнуть какого-то гонца, обобрать до нитки — что проще-то может быть? От Бэт всего-то и требовалось, что постоять рядом с арбалетом, а в подходящий момент незаметно засунуть руку в нужный карман. Так вот «не так» все пошло с самого начала: стоило громиле выбраться на дорогу и угрожающе спросить «кошелек или жизнь». В представлении девушки тонкий юнец на очень красивой лошади в украшенной звездами сбруе, при виде двух разбойников должен был тут же выбрать «жизнь» и покорно сдаться. А он возьми и выбери кошелек. Пущенные им огненные шары должны были на месте испепелить обоих, но пламя, предназначавшееся Бэт, вдруг взбрыкнуло, метнулось в сторону, а потом обратно к своему хозяину. В общем, менять письмо было уже бесполезно — оригинал сгорел вместе с гонцом. — И вообще о таких вещах стоит предупреждать. — Ты же магичка, не почувствовала амулетов? — Почувствовала. Мне что, надо было Закса одного оставить? — Да лучше бы оставила, — в сердцах бросил Гудвир. Без громилы подобраться теперь к начальнику порта, дочка которого ночами слушала неумелые серенады Закса, было гораздо сложнее. — Говорю же, я одиночка, — Бэт раздраженно фыркнула. — А одиночки в нашем деле долго не живут. Я дам тебе последний шанс. Бэт едва удержалась от язвительного замечания, что это уже пятый «последний» шанс. Испытательный срок у Гудвира растянулся на полмесяца. Первое испытание — украсть из лавки алхимики рецепт какого-то жутко редкого эликсира — девушка выполнила легко. Опыта в этом деле у нее было хоть отбавляй: у малолетней сиротки в незнакомом городе вариантов выжить не так-то много. Либо сдыхаешь в придорожной канаве, либо молишься богам и надеешься на чудо, либо… либо учишься добывать монетки, чтобы откупиться от стражников и сомнительных личностей. Пока чудо в лице леди Морейн не случилось, Бэт приобрела солидные навыки быть незаметной и прикарманивать все, что плохо — а иногда и хорошо — лежит. А потом пошла череда «последних» шансов, которая порядком Бэт утомила. Одна польза: в компании Гудвира девушка примелькалась и сунувшиеся как-то раз познакомиться сомнительные типы отстали. Да и никто из Ковена так и не заявился, чтобы связать ее клятвой. В общем-то, жизнь после отчисления была неплохой: у девушки были деньги, крыша над головой — торговец великодушно оплачивал ей комнатушку в «Золотом ключе», в кои-то веке она ела три раза в день когда захочет и что захочет. Омрачало существование разве что мысли о будущем, но от них она старательно отмахивалась. — С тобой пойдут Кнут и Щек, — голос Гудвира выдернул ее из воспоминаний. Бэт подобралась, сообразив, что уже пропустила мимо ушей половину задания. — Все понятно? — М-м-м, — девушка пыталась придумать как бы так ненавязчиво попросить повторить что ей предстоит сделать. — Я же говорила, что предпочитаю работать одна. — Один даже я туда не сунусь. Щек — опытный взломщик, Кнут — боец. Они прикроют, пока ты будешь искать артефакт. А ты поможешь им, если слухи о хозяине поместья окажутся правдивыми. — Слухи? — Ты вообще меня слушала? — Конечно. Слушаться Кнута и Щека, отыскать артефакт, ничего не испортить. Гудвир довольно кивнул и великодушно разрешил ей убраться с глаз долой. Переспрашивать подробности задания Бэт не стала. Со стороны может сложиться впечатление, что Бэт Грир обладает недюжинной магической силой, которая и является источником ее самоуверенности. Но все несколько сложнее и проще: способностей у госпожи Грир, как говорится, кот наплакал, но зато есть секрет. Проклятие, которое притягивает к ней чужую удачу. В лотерею она, правда, так и ни разу не выиграла, но зато, в какую бы передрягу ни влезла, выходит из нее она относительно целой. А вот окружающим не позавидуешь, ведь проклятие приводит к очень непредсказуемым для них последствиям.