***
Среди взломщиков Щек был знаменит: он славился быстротой, умениями, и, что ему было особенно не по душе, долгами. Последних скопилось много больше, чем Гудвир предложил за дело, и взломщик рассчитывал исправить положение прикарманив как можно больше. Прихваченный мешок уже был полон наполовину: в отличие от напарника, Щек не брезговал мелочевкой. Очевидно дорогие вещи, как золотая статуэтка льва, он оставлял на потом — мало ли какое проклятие, пусть сначала магичка проверит. Но кто будет зачаровывать вычурное зеркальце или мраморное пресс-папье? А за них можно выручить как минимум половину золотого! В общем, в мешок шло все, что можно было продать: от книги с золочеными углами до гребня, инкрустированного дешевой бирюзой. Удача изменила Щеку, когда он наткнулся на запертую дверь. Замок был хилым, так, для красоты. Он вскрыл его за пару секунд, даже не подумав о том, что почему-то из всех дверей запертой оказалась только эта. Удивиться, зачем запирать абсолютно пустую комнату, он тоже не успел: его окутало облако серого дыма, сердце сжали холодные тиски, и через мгновение он, уже не дыша, повалился вниз. Мешок выпал из ослабевших пальцев, и трофеи рассыпались по дощатому полу.***
Наемник, отвечавший в их команде исключительно за силовые решения, откровенно скучал: никого кроме них в особняке не было, богатств, похоже, тоже. Он обошел все комнаты первого этажа, простучал стены, заглянул за каждую картину и обшарил каждый камин. Ни потайных ящиков, ни сейфов. Единственная золотая вещь, перекочевавшая в его карман — янтарная подвеска на тоненькой золотой цепочке — подняла ему настроение только на пару минут. Еще днем они условились, что добыча первого этажа — его, а второго — Щека. Но если взломщик разживется чем-то по-настоящему ценным, то Кнут найдет способ убедить его поделиться. Наемник вышел в холл, поставил зажжённую лампадку на пол и потянулся к висящему на стене мечу. Лезвие туповато да и длина не его, но рукоятку украшала россыпь мелких синих камней, смахивающих на сапфиры. Кнут сделал стойку, затем выпад, мощным взмахом разрубив невидимого врага; ухмыльнулся, вспомнив, как еще мальчишкой мечтал о таком мече и всяких честных рыцарских схватках. Жизнь быстро научила его, что короткое зазубренное лезвие, удачно припрятанное в рукаве, лучше блестящего, привлекающего взгляды меча на поясе. Насвистывая под нос, он принялся выковыривать самоцветы; увлёкся настолько, что не заметил, как в коридоре медленно шевелятся и обретают форму угловатые тени…***
Бэт приподнялась на локтях, вытерла губы тыльной стороной ладони и часто заморгала, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Зелье выветрилось, и теперь девушка чувствовала себя будто бы ослепшей и глухой. Она успела запомнить, куда вёл след, и медленно собиралась с силами. Встать получилось со второй попытки; тяжело опираясь на стену, Бэт вышла из комнаты и побрела по коридору, стараясь не запнуться о собственные заплетающиеся ноги. Светлячок почти не давал света и Бэт едва не упала, наткнувшись на бугрящийся наживой мешок на полу. — Какого черта ты тут разлегся, — прошипела она, разглядев Щека рядом. -Эй! Белый свет отразился от остекленевших глаз взломщика, высветил чёрные вздутые вены на его лице и руках. Бэт с шумом втянула воздух и перевела взгляд на дверь — пустая комната, след Изнанки вёл в дальше по коридору. Не сводя взгляда с комнаты, Бэт перетряхнула мешок, мельком глянула на вещи и переступила через труп бывшего напарника. Чем быстрее она найдет кольцо, тем быстрее можно будет убраться отсюда подальше. Удивленный крик донесся с первого этажа. По спине Бэт пробежал холодок: голос принадлежал Кнуту и в нём отчётливо слышался страх; а наёмник был не из тех, кто мог испугаться собственной тени в пустом особняке. Девушка рванулась по коридору, выскочила на балкон и вцепились в перила. Магический огонек осветил холл и пятящего наёмника, на которого наступали четыре создания, на первый взгляд бывшими людьми в рваных одеждах. Они двигались обманчиво неуклюже, но быстро. Их глаза горели ярким белым огнём, восковые лица застыли в жутком оскале, а по серой коже змеились чёрные вены. Следом из коридора ковыляли ещё трое. — Пошли прочь! — орал Кнут, одной рукой размахивая мечом, а вторую прижимая к шее. Сквозь его пальцы текла кровь, заливая куртку и оставляя частые красные капли на мраморном полу. — Кто такие?! На этот вопрос Бэт могла ответить, но её слова едва бы наёмнику помогли. От нападавших несло болотом и гнилью, двигались они медленно, неестественно, ну а глаза… Девушка облизала пересохшие губы, наконец-то сообразив, почему дом никто ещё не разграбил до них. Предыдущие грабители остались в стенах поместья, и теперь собирались пополнить свои ряды. — Сделай что-нибудь! — Кнут задрал голову. Подходящих умений в арсенале Бэт не было, а паника вытеснила из головы те небольшие знания, что она вынесла из академии. Настоящая магичка бы играючи расправилась с неуклюжими монстрами: призвала бы молнии или огненные шары, или заставила окаменеть, или разорвала в клочья одним пальцем. Ничего этого Бэт не умела. — Сюда! Кнут чертыхнулся, швырнул меч в ближайшего врага и бросился к лестнице. В два счета взлетев на второй этаж он остановился рядом с Бэт. — Что это такое?! Один меня укусил! На массивной шее Кнута не хватало здоровенного куска; края были рваными, грязными, и Бэт показалось, что внутри она видит что-то маленькое, желтоватое. — У тебя там., — её замутило и она не смогла закончить. Кнут пошевелил пальцами, зашипел от боли и вытащил гнилой зуб; секунду смотрел на него, а потом в ужасе выбросил вниз. — Уничтожь их! — наёмник вцепился в её плечо и затряс. — Не могу. Надо бежать! Кнут прищурился: первый монстр уже выбрался на площадку. В общем-то, Бэт никогда не питала иллюзий насчет взаимопомощи среди людей Гудвира, но поступок Кнута её неприятно удивил. Громила толкнул её назад, прямо под ноги врагам, а сам бросился в коридор. Убежал он недалеко: существо, в которое превратился Щёк, встретило его на полпути, набросилось и вцепилось в бок, повалив на пол. Кнут заверещал, бешено засучил руками, а потом странно булькнул и обмяк. Горевать или злорадствовать времени не было: Бэт была отрезана от обоих коридоров и лестницы. Какой бы путь она ни выбрала — везде были чудовища, и одно из них уже было всего в шаге от неё. Зажмурившись, Бэт вскочила на перила и оттолкнулась что было сил. Толстая цепь выдержала. Люстру закрутило, несколько оплывших свечей упали на пол, разлетевшись на куски. Бэт сжалась, все еще не веря, что допрыгнула. Чудища столпились на площадке, не торопясь прыгать вслед. Один все-таки неуклюже перевалился через перила, с отвратительным влажным шляпкой приземлившись на мраморный пол; а потом поднялся как ни в чем не бывало, вскинул голову и замер, готовый ждать до бесконечности. Бэт была в ловушке.***
В свое родовое гнездо Ричард наведывался раз-два в год. Старый вытянутый особнячок с давно заросшим садом он и любил, и ненавидел. Если бы кто-нибудь попросил мага составить список «почему бы тебе не избавиться от этого места, за и против», то первые два пункта в обеих колонках бы совпадали. Именно в стенах этого дома, тогда еще людного и уютного, молодой Ричард узнал о своих магических способностях и принял судьбоносное решение. Талант Ричарда начал проявляться с самого детства, чем изрядно расстраивал мать. Она не жалела побитых ваз и тарелок, сожженных стульев и ковров, но очень боялась, что сын пойдет по стопам деда. А потому магические начинания Ричарда постоянно сталкивались с запретами, сердитыми взглядами и попытками увлечь мальчика чем-нибудь более миролюбивым. Возможно, будь у Аллаи Корвинус чуть-чуть больше времени, больше авторитета и не отрицай она значительного неудачного влияния рукоприкладства в воспитательном процессе, у неё бы получилось. Ричарду исполнилось десять, когда на пороге дома появился Хав-Нарид. На этот порог его пытались сначала не пустить, но старый некромант не спрашивал. Свою дочь он едва удостоил взглядом, на её мужа цокнул языком так, что тот отбросил всякие попытки быть негостеприимным хозяином. Да и на внука Нарид смотрел не то, чтобы с обожанием. Чего нельзя было сказать о Ричарде: мальчишка с первого взгляда влюбился в мрачного деда, от которого веяло магией, силой и властью. Он завораживал мальчика всем: своими тёмными провалами глаз, острой чёрной бородкой на смуглом лице, длинными белыми одеяниями, так ни на что не похожими. Старый Тёмный повелитель безошибочно разглядел огромный магический потенциал в юнце, и, несмотря на все протесты родной дочери, вывалил Ричарду правду о том кто он и какое будущее у него может быть и какое будет, если Нарид покинет поместье в одиночестве. Выбор, необходимость которого рухнула на плечи десятилетки, был бы сложным даже для взрослого: с одной стороны манящая власть и приключения, с другой — суровые слова матери, что если он пойдет с дедом, то может забыть про семью. Возможно, не выдери Аллаи своего сына розгами накануне за мелкую провинность, выбор бы потребовал большего времени. В тот день Ричард покинул родительский дом и вернулся в него только спустя много-много лет, когда в живых уже не осталось никого, кроме него. Прожил он в нём всего пару месяцев: сами стены напоминали Ричарду о его, без сомнения, величайшем провале. По-хорошему стоило сжечь поместье дотла, но бывший тёмный повелитель был немного сентиментален и, чего уж таить, беден. К поместью прилагалось несколько пашен, доход с которых частично покрывал бремя Ковена. А еще позволяло Ричарду взять новую личину: его младший брат сгинул в поисках драконьих сокровищ в Сломанных хребтах, и маг без зазрения совести присвоил себе его имя. Лишь немногие в городе знали о том, кто он есть на самом деле. Первые года попытки ограбить дом были регулярными: Ричард ловил воришек, сдавал страже, грозил жуткими карами, но воришки возвращались. Необитаемый особняк полный всякой всячины был слишком большим лакомым куском для недалёких преступников. После третьего за неделю взлома, злой Ричард засел над юридическими толмудами и книгами старинных магических обычаев, которые восходили ещё к эпохе Порабощения и продолжали действовать; и-таки откопал совершенно законный, и между тем жуткий способ как с грабителями разделываться. Убивать он их не мог — Ковену только дай повод для нового разбирательства; нанимать круглосуточную охрану — накладно. Но почему бы не обратить в охранников самих грабителей? Да так, чтобы они выразили своё согласие добровольно, скажем, дотронувшись до золотого слитка или войдя не в ту дверь, на которой, конечно же, будет висеть соответствующее предупреждение? А то, что заклятие слегка умертвит их плоть — издержки. Мертвец законами Ниверии толковался однозначно: холодный, неподвижный, с небьющимся сердцем, без души. По поводу последнего постоянно шли споры между религиозными культами, но, в общем и целом, все соглашались с тем, что трупом стоит признавать безжизненное тело без признаков разума. Хитрое заклятие Ричарда делало из грабителей почти мертвецов: у них билось сердце, они могли ходить, выполнять команды и даже душа в них присутствовала. Магия плохо влияла на их тела, из-за чего плоть чернела и отслаивалась, но при этом совершенно точно не гнила в полном смысле этого слова. В общем, формально Ричард никого не убивал. Конечно, прознай об этом Ковен, ему бы все равно пришлось унизительно оправдываться, но, как минимум, сделать это было бы легче. Поток воришек постепенно иссяк: то ли появились места поинтересней, то ли слухи о доме, из которого не возвращаются, дошли до нужных ушей, то ли благосостояние криминального городского элемента подросло и теперь тащиться за сомнительным кушем в глушь было невыгодно. Сегодняшние взломщики были первыми за весь год. Ричард появился на парадном крыльце, мельком окинул поместье взглядом, и вошёл в тёмный холл. Он неприятно удивился: во-первых, гадкий нарушитель неприкосновенности частной собственности был относительно цел и невредим, сидя под потолком на старинной люстре; во-вторых, над его плечом трепыхался колдовской огонек: откровенно слабый и нестабильный, но точно подтверждающий, что незнакомец — маг. Ну а в-третьих, воришка, оказавшийся молодой девчонкой, буквально плевал на бестолковых монстров внизу. — Что тут происходит? — ледяным тоном процедил Ричард, закрывая за собой дверь.***
На воровстве Бэт еще ни разу не ловили — всегда помогало проклятие. Если какой-нибудь лоточник и замечал, как яблоко или кусок сыра перекочевывал в ее карман, то все равно не успевал поймать за руку. Спотыкался, падал, внезапно обнаруживал воришку покрупнее, или начинался потоп, пожар, или стихийный рейд городской стражи, и мелкая воровка становилась наименьшей из проблем. А в этот раз, формально, она даже не успела ничего украсть. Короче говоря, Бэт не знала, как ей себя вести: то ли извиняться, то ли делать вид, что ничего необычного не происходит. — Кто ты? — монстры почтительно расступились, пропуская мужчину в центр холла. Бэт смерила незнакомца оценивающим взглядом: выше ее на голову, на вид — не силач, одежда дорогая, но неопрятная; хмурое бледное лицо, темные волосы неряшливо спадают на плечи, в голубых глазах отражается свет ее светлячка. Чертыхнувшись, Бэт торопливо развеяла магию. Мужчина хлопнул в ладоши, и внешний круг свечей на люстре вспыхнул, обдав девушку жаром. Она покрепче ухватилась за цепь, мрачно глядя на мага. — Я спросил кто ты, — размеренно повторил он, и в его голосе отчетливо сквозила угроза. — Бэт. Меня зовут Бэт. По лицу мага пробежала тень, он нахмурился еще сильнее и тонкая морщинка прорезала его лоб. Какой вопрос — такой ответ. Бэт лихорадочно соображала, что ей делать дальше. Соврать, что прогуливалась неподалеку и забрела на огонек? Сказать, что увидела грабителей и решила поиграть в героя и остановить их? Да, пожалуй, это настолько наглая ложь, что в неё даже можно поверить. — Тебя прислал Ковен? Вопрос застал врасплох. Само предположение, что Ковен может отправить кого-то грабить чужой дом было несколько неуважительным по отношению к этой организации. И у Бэт точно будут настоящие проблемы, если обиженный хозяин притащит её в Академию. Лучше уж городская темница. — Нет, — она поспешно замотала головой. — Так что ты здесь делаешь? — маг неспешно прогуливался по холлу из стороны в сторону, поглядывая на воровку как голодный лис на курятник. — Я тут сижу, — огрызнулась Бэт. — Спасаюсь от монстров. Между прочим, это темная магия, за такое петлю на шею надевают — А за проникновение и грабеж, стало быть, королевскую грамоту выписывают? — усмехнулся мужчина. — Ладно, слезай оттуда. — Чтобы меня сожрали? Спасибо, мне и тут хорошо, — девушка насупилась и неожиданно попросила: — Раз уж ты здесь и меня поймал, не мог бы ты их отозвать? — Страшно? — Воняют. Маг озадаченно потянул носом, но ничего не почувствовал. Покачав головой, он все-таки махнул рукой, и монстры вереницей потянулись в коридор, исчезая в темноте. Бэт выдохнула: во-первых, болотистая вонь магии очень ей мешала, во-вторых, ей не хотелось быть свидетелем того, как чудовища сожрут своего хозяина. Мало ли как бы повернулось проклятие. Взгляд Бэт задержался на согнутой спине создания, которое раньше было Щеком, и ее передернуло от отвращения. — А, видимо знакомый? Сколько вас было? — маг скрестил руки на груди. — Трое. — И что вы тут искали? — Что-нибудь, — неопределенно ответила девушка. — Тут же всего полно. — А как же хваленный кодекс Ковена? — Клятвами сыт не будешь. — Очаровательно, — в притворном восхищении всплеснул руками маг. — Да у меня тут начинающий ренегат. Ладно, хватит болтать, спускайся. Бэт с тоской посмотрела вниз: высоко, метра четыре не меньше, пол — каменный, колени точно отобьет. Попросить болтливого хозяина лестницу принести, что ли? — А собственно зачем? Ну, то есть, что ты будешь дальше делать? — её взгляд метнулся к закрытой парадной двери, а затем обратно к магу. — Напою чаем, осыплю золотом и доставлю в Ковен, дав тебе самую лучшую рекомендацию, — скривился мужчина. — Верну украденное, допрошу и потом решу что с тобой делать. Слезай сама, пока у меня терпение не закончилось. Бэт лихорадочно пыталась придумать, что делать дальше. Тон мага не сулил ничего хорошего, а у неё не было ничего, что могло бы помочь защититься: ни амулетов, ни оружия. Карман оттягивал что-то тяжелое. Сунув в него руку, Бэт обнаружила лазуритовый шар. — С первым я тебе подсоблю прямо сейчас, — мрачно пообещала девушка, и коротко размахнувшись, запустила камень в лоб магу. А потом, немедля, прыгнула вниз. Камень попал точно в цель. Маг сдавленно охнул, прижимая руки к кровоточащей голове, согнулся; а потом и вовсе упал, когда Бэт приземлилась на его плечи. Шипя от боли в громко хрустнувшем запястье, девушка встала, несколько секунд всматривалась в распростертое тело — вроде, живое, и заковыляла к двери. Дойти не успела: маг дёрнул её за лодыжку, повалил на пол, пытаясь подтянуть к себе. Половину его бледного лица залило кровью из рассеченного лба, голубые глаза гневно сверкали, но ему было больно и пальцы, ухватившиеся за голенище её сапога дрожали. Он что-то бормотал, но девушка не могла расслышать — гул крови в ушах заглушал все звуки. — Да отцепись ты от меня! — свободной ногой Бэт ударила мужчину по лицу; он взвыл, разжал ладонь и Бэт торопливо поползла к двери, молясь всем богам, чтобы та не была заперта. Мрачный внутренний голос намекал, что даже если та будет открыта — далеко она не убежит. Тот же тихий шепоток подсказал ей обернуться у самого порога. Маг смог приподняться на одно колено и между его пальцев клубился голубой огонь. — Стой… где… стоишь, — прохрипел мужчина. — Не стоит… это будет ошибкой. — Только двинься и сгоришь. Предупреждение было ясным, но Бэт все равно потянулась к латунные круглой ручке, и пламя устремилось к ней; вильнуло у самого носа и растеклось по дверному полотну. Маг казался ошарашенным, а Бэт лишь криво усмехнулась — она ведь действительно предупреждала. Жар от пламени был сильным, и девушка отступила — дверь черного входа оставалась открытой и это был последний шанс на спасение. Собрав остатки сил, девушка рванулась к коридору, успела пробежать половину, когда что-то с силой ударилось в её затылок и Бэт провалилась в безмятежную тьму.***
Полуэльф видел прекрасный сон: в нём Арк был богат, знаменит и всенародно любим; он ехал по центральной улице Айлониса на великолепном белом коне, и девушки бросали ему цветы и ленты, а после сам король вручал ему золотой ключ от города и драгоценный венец. Полуэльф улыбался, махал рукой и посылал толпе воздушные поцелуи. Арку очень хотелось досмотреть этот сон, но настойчивый стук в дверь все не прекращался. Грязно выругавшись, Арк отбросил одеяло и простучал босыми пятками по полу лавки до двери. — Мы закрыты, — рявкнул он мельком глянув на часы и отметив, что сейчас глубоко за полночь. Стук продолжился и Арк приоткрыл дверь, благоразумно не снимая крепкой цепочки с щеколды. Светильник над крыльцом высветил на пороге светловолосого мужчину в роскошном изумрудном камзоле и черной шляпе. — Чего надо? — совершенно негостеприимно пробурчал полукровка, оглядываясь названного посетителя. — Я хотел бы встретиться с господином Корвинусом, — неучтивость полуэльфа никак не задела незнакомца. Он широко улыбнулся и слегка дотронулся до своей шляпы. — В три часа ночи? — скептически переспросил юноша. — По очень срочному делу, — черные глаза незнакомца блеснули, отбив у юноши желание интересоваться подробностями. Все маги, с которыми он сталкивался в городе, были нахальными, напористыми и грубыми. Портить себе настроение на ночь не хотелось. — Ждите, — Арк за хлопнул дверь и побрел наверх в мансарду, представляя какими не ласковыми словами обругает его разбуженный маг. Но Корвина в комнате не было, и постель не была снята — похоже, он так и не вернулся. Арк ощутил лёгкий укол беспокойства, в основном потому, что на завтра было запланировано много дел, в которых маг должен был принимать непосредственное участие. — Его нет, приходите позже, — на этот раз он не стал приоткрывать дверь. — Не могли бы вы передать ему послание? — тон, донесшийся с той стороны был по-прежнему безукоризненно вежлив. — А я похож на посыльного? — разозлился Арк, но в этот момент в щели под дверью показался конверт. Полукровка раздраженно поднял его и сунул в карман пижамы. — Благодарю вас, господин. Доброй ночи. — Ага, конечно, — буркнул Арк и отправился спать дальше. Конверт он небрежно бросил на стойку и забыл про него, едва голова коснулась подушки.