Дорогой Фрэнки

Вы так и следуете в гостиную, держась за руки. Ты робко поднимаешь голову, в невыносимом желании заглянуть Фрэнки в глаза и он, будто почувствовав это, тоже смотрит на тебя, с легкой улыбкой на лице. Ты уже начинаешь тонуть в его тёмных глазах, и в последний момент, будто спасательный круг, крепко сжимаешь его ладонь. Фрэнки отвечает тебе тем же… — Милая, поможешь маме накрыть на стол? — голос отца настойчиво возвращает тебя в реальность. Фрэнки отпускает твою руку и, не помня себя, ты следуешь на кухню, оставляя позади отца и его друга за какими-то своими мужскими разговорами. Мамина суета быстро приводит в чувства. Ты с неподдельным ажиотажем берешься помогать ей, доставая необходимую посуду из шкафа, очень надеясь, что ни она, ни отец не заметили то, что почувствовала ты рядом с Фрэнки там, в гостиной, несколько минут назад. Возвращаться немного страшно, но деваться некуда — собрав в охапку необходимые тарелки и столовые приборы — ты возвращаешься к мужчинам, молясь всем богам — лишь бы не разбить посуду из любимого маминого сервиза, потому что руки предательски дрожат. — Извини, — обращается Фрэнки к твоему отцу, прерывая его рассказ, — я помогу тебе, малышка, — с этими словами мужчина резко встает с дивана и спешит к тебе, немного неуклюже и суетливо — а твое сердце тает, потому что невыносимо приятно вспоминать и лицезреть все эти до боли знакомые движения Фрэнки снова. Как же ты скучала по нему все это время! Ваши руки снова соприкасаются, когда он аккуратно забирает из твоих рук тарелки, тебе не хочется, но, будто спасаясь от чего-то невыносимо пугающего, ты разворачиваешься и снова следуешь на кухню. Ты не видишь этого, но Фрэнки провожает тебя взглядом, украдкой, чтобы не заметил его друг, а затем сбивчиво отвечает на вопрос отца, вновь пытаясь вникнуть в их прерванный разговор. — Все в порядке? — спрашивает мама, когда ты возвращаешься на кухню. «Ну вот, спалилась!» — проносится в твоей голове. — Да! — четко отвечаешь вслух, стараясь собрать в себе остатки невозмутимости, — почему ты спросила? — Значит, мне просто показалось, — улыбается она тебе, и очередной груз падает с твоих плеч. Но испытания на этом не заканчиваются. Наконец-то наступает время садиться за стол — это как-то вылетело из твоей головы — за обеденным столом ты всегда сидела напротив Фрэнки. Это было забавно в детстве, когда вы играли в гляделки и посылали друг другу только вам известные сигналы. А теперь казалось каким-то невероятным испытанием на прочность. Занимая свое место за столом, ты твердо обещаешь себе, что будешь смотреть куда угодно, но только не на него. Не проходит и пяти минут ужина, как ты нарушаешь это обещание. — Как учеба, малышка? — как гром среди ясного неба звучит вопрос Фрэнки, а ты отрываешь взгляд от своей тарелки, просто не в силах не смотреть на мужчину напротив. «Дорогой Фрэнки! Я бы отдала сейчас все, что у меня есть — лишь бы остаться с тобой наедине…» Ты робко смотришь на отца, на мать, будто опасаясь, что они, не дай Бог прочитали твои беспокойные мысли, а потом переводишь взгляд на Фрэнки и единственное, что можешь из себя выдавить так это: — Отлично! Все просто отлично, Фрэнки! — Она делает успехи, — не без гордости перебивает тебя отец, — наша малышка все успевает — и работать, и учиться и… Кстати, как там Стив? Я думал, что ты привезешь его к нам знакомиться. Стив — отличный парень, — поясняет отец, обращаясь к Фрэнки, — играет в футбольной команде колледжа. Когда ты слышишь имя Стива — твой взгляд устремляется на Фрэнки — мужчина замер в ожидании, тебе не показалось — он ждет твоего ответа. — Мы расстались со Стивом, пап, — отвечаешь ты отцу, но при этом не сводишь взгляда с мужчины напротив. Фрэнки робко отводит взгляд в сторону, берет свой бокал и непринужденно делает очередной глоток вина. — Но почему? — вдруг вступает в разговор твоя мама. Ты не успеваешь ответить, потому что Фрэнки перебивает тебя: — Наверное, так себе игрок этот Стив, — и вы оба начинаете хихикать. — Фрэнки, дружище, — произносит отец наигранно осуждающим тоном, — вы как школьники ей-богу. Впервые за долгое время ты вновь ощущаешь себя маленькой девочкой, сидя за этим столом. Время от времени Фрэнки задает тебе вопросы — будто осознанно давая тебе причину смотреть на него, но почему-то родители наперебой — то отец, то мать — стараются вклиниться в ваш диалог и ответить за тебя. Невольно к тебе приходит будто озарение: ты вспоминаешь все то время вашего общения с Фрэнки и осознаешь, что он никогда не говорил с тобой как с ребёнком. Даже в далеком детстве этот мужчина всегда общался с тобой на равных, не сюсюкался, уважал твое мнение, желание и, самое главное, в противовес твоим родителям — всегда слушал и прислушивался к тебе. Внезапно в этот вечер, за столом, где твои родители отчаянно болтают даже тогда, когда их никто об этом не просит, ты понимаешь, как много для тебя значит Фрэнки и если вдруг когда-то случится так, что ваши пути разойдутся — ты, скорее всего, просто не переживешь этого. «Все нормально, малышка, это тебе сейчас так кажется», — звучит в твоей голове его голос. «Нет, дорогой Фрэнки, я знаю!» — там же, в своей голове, ты отвечаешь ему. Постепенно ужин, который оказался для тебя очень выматывающим, подходит к концу. Твои родители начинают убирать со стола, в то время как Фрэнки с интересом продолжает наблюдать за тобой — всем своим существом ты чувствуешь взгляд мужчины на себе. — Хочу выйти покурить, — вдруг произносит он, все так же неотрывно глядя на тебя, — составишь мне компанию, малышка? — Я не курю, Фрэнки, — единственное, что ты можешь ответить. — Ну ок, — смеется он, вставая из-за стола и следуя к входной двери. И лишь спустя несколько секунд ты, будто опомнившись, спешишь за мужчиной. Фрэнки улыбается тебе, когда ты выходишь на улицу. Ты осматриваешь его с ног до головы, как если бы видела впервые за вечер: потертые джинсы, слегка мятая футболка и небрежно, будто наспех надетая, клетчатая рубашка. Взъерошенные волосы, спутавшиеся, кажется, точно так же, как и мысли в твоей голове сейчас. А желание только одно: запустить пальцы в его непослушные волосы и взъерошить их еще сильнее. Все эти мысли несутся в твоей голове неугомонным потоком, и пока ты перебираешь их, Фрэнки, укутанный табачным дымом, продолжает смотреть на тебя, мечтательно улыбаясь. — Я тоже лет в двадцать перестал любить наведываться к родителям, — вдруг произносит он, приводя тебя в чувства, будто отрезвляя, — это понятно, что для них мы всегда остаемся детьми, но все эти нравоучения жутко раздражают. — Он задумчиво делает очередную затяжку, а затем медленно выпускает дым изо рта — ты готова наблюдать за этим вечность. — Так что там со Стивом? Почему вы все-таки расстались? — продолжает он, выжидающе заглядывая в твои глаза. — Просто в один прекрасный момент я решила, что он совершенно не мой человек. Мы были слишком разные, понимаешь? — Уж поверь мне, как никто, — Фрэнки кивает головой, — с моим послужным списком, думаю, это очевидно, — он хрипло смеется, но в его глазах ты замечаешь грусть. — Знаешь, малышка, я не особенно хороший советчик, но, кажется, за свою жизнь я четко понял одну вещь: самое главное научиться быть счастливым одному, потому что если ты несчастен сам по себе — уж с этим тебе никто не поможет. — А ты счастлив, Фрэнки? — вдруг внезапно даже для самой себя спрашиваешь ты. — После всего того дерьма, что выпало на мою долю? Думаю да, малышка, — не раздумывая отвечает он, а следом тут же спрашивает, — а ты? — Вот вы где! — внезапно на крыльце возникает отец, ты недовольно закатываешь глаза — Фрэнки замечает это и улыбается тебе. — Пойдем, поболтаем Фрэнки, десерт будет чуть позже. Фрэнки следует за твоим отцом в дом, а ты остаешься на крыльце одна, слегка поеживаясь от легкой вечерней прохлады. «Дорогой Фрэнки! Ты спрашиваешь, счастлива ли я. Думаю да, потому что ты поселился в моих мыслях. Но особенно — когда ты рядом!» Уединившись в кабинете отца, мужчины погружаются в какие-то свои разговоры, обсуждая бог знает какие темы, которые считают неимоверно важными. Само собой, им плевать на десерт, так заботливо приготовленный твоей матерью, а ведь это чертов чизкейк. Тебе не до десерта, но чтобы не расстраивать маму, ты отрезаешь себе кусок и исчезаешь вместе с тарелкой в своей спальне. Уже почти стемнело. Ты слышишь тихие шаги мамы в коридоре — скорее всего, она тоже поднялась и отправилась в их с отцом спальню. В доме воцарилась тишина, лишь иногда, приглушенно и отрывисто, до тебя снизу доносятся неразборчивые фразы Фрэнки. Его голос и смех ты узнаешь из миллиона. «Дорогой Фрэнки! Кажется, я серьёзно влипла!» Выводишь ты в своем блокноте, который уже стал твоим лучшим другом. В тот вечер вы с Фрэнки так и не поболтали больше. Сердце, казалось, готово было разорваться от разочарования. И в последующие два дня твоего пребывания в доме родителей — Фрэнки не пришел. Вплоть до самого отъезда тебя преследовала предательская мысль заглянуть в телефон отца, чтобы узнать заветный номер. «И что ты скажешь позвонив? Пригласишь на свидание? Или будешь чатиться с ним перед сном?» — подоспели на помощь здравые мысли. «Дорогой Фрэнки! — пишешь ты в блокноте, когда поезд уносит тебя назад в город, где ты учишься, — я думала над тем, что ты сказал мне о счастье, стоя на крыльце нашего дома в тот вечер. Так вот… Мне всегда казалось, что я умею быть счастливой наедине с собой. Причем особенно остро я осознала это, когда рядом был Стив — ну, скорее всего, это потому, что он оказался не совсем подходящим для меня человеком. Но тогда, помню, я думала, что была гораздо счастливее без него, чем с ним, понимаешь? Думаю да! Думаю, ты, определенно, сказал бы «да», если бы услышал этот мой вопрос. Я часто с тобой разговариваю, задаю тебе вопросы и отвечаю за тебя в своей голове, потому что, уверена, на многие вопросы мне известны твои ответы. С этим счастьем мне все ясно. Но что делать, если в какой-то момент ты вдруг осознаешь, что есть человек, который сделает тебя безгранично счастливой, но вам, скорее всего, не суждено быть вместе? По многим причинам. Интересно, что бы ты сказал на это? Пожалуй, это один из немногих вопросов — твой ответ на который мне неизвестен». Ты как никогда была рада вернуться в колледж, в предвкушении продолжения занятий, работы и других моментов самостоятельной жизни, которые хоть немного отвлекали тебя от всех этих беспокойных мыслях о Фрэнки, которые, казалось, обрушились на тебя лавиной после вашей встречи в родительском доме. Будучи занятой, было легко не возвращаться в мыслях к Фрэнки, но стоило тебе остаться наедине с собой в комнате кампуса — ты опять разговаривала с ним в своем блокноте, снова и снова, трепетно выводя уже такое привычное приветствие: «Дорогой Фрэнки!»