Путеводная Звезда

      Чжун Ли стоял на террасе Юйцзин и смотрел на плескавшихся среди лотосов карпов. Несмотря на безмятежность этой картины, мысли его были мрачными и беспокойными. Дракон внутри был спокоен и доволен, его человек пах им, нес на себе его элементарный след, был его целиком и полностью. И тем не менее более человеческая часть его разума была в замешательстве. Их отношения стали теплее, но тем не менее, Тарталия не стремился делиться с ним своими мыслями. Пару раз он даже обмолвился о том, что возможно ему в скором времени придется закончить свои дела здесь и вернуться домой, очерчивая линию между ними. Чжун Ли не знал, как на это реагировать. Разве его дом не должен теперь быть здесь, рядом с ним в Ли Юэ? Человеческие взаимоотношения действительно очень сложны.       Сзади послышались медленные, тяжелые шаги. Владыка Песен и Скитаний… нет, мадам Пин. Чжун Ли всегда удивлялся, зачем при возможности поддерживать вечно молодой облик, она обернулась древней старухой.       - Лотосы в этом году особенно красивы, - послышался её скрипучий голос.       - Да, они действительно хороши.       - Но не они сейчас занимают Ваши мысли?       - Нет.       Мадам Пин внимательно посмотрела ему в глаза, а потом снова повернулась к пруду.       - Камню можно придать любую форму, воду же нельзя приручить, она всегда будет стремиться к течению. Если же запереть ее и не дать выхода, то она застоится и прекрасный пруд превратится в зловонное болото. Но не волнуйся, вода, которая ушла в океан всегда вернется к тебе с весенним дождем.       - То есть нужно просто отпустить?       - Отпустить не просто, а еще сложнее быть рядом. Когда драконы любят – они хотят присвоить себе, когда любят люди – они дают выбор.       Чжун Ли поджал губы. За несколько тысячелетий он думал, что познал всё, но видимо быть человеком ему придется учиться еще долго. Жить, как человек. Чувствовать, как человек. Любить, как человек.              Церемония Сошествия обернулась катастрофой, но лишь трое знали, что на самом деле величайший обман всего Тейвата был разыгран, как по нотам. Рекс Ляпис умер, да здравствует новый Ли Юэ!       Вот только удовольствия это приносило мало. В голове все еще звучали слова, сказанные Тарталией после того, как он передал Сердце Бога Синьоре. «Да вы тут все за дурака меня держали что ли?! Ты врал мне всю дорогу, постоянно врал! А я и повелся…»       Проводить вечера в чужой компании уже вошло в привычку, отчего одиночество сильнее щемило сердце. Теплая улыбка, медь волос, глубокие голубые глаза, от воспоминаний становилось тоскливо. Он скучал, скучал так, как не мог даже по своим давно почившим друзьям. Кажется дорогой образ из прошлого, за который он так долго цеплялся, канул в лету. Ведь скучал он по смеху, по разговорам, по совместным прогулкам, когда можно было просто молчать, но быть рядом. Теперь он скучал по реальному человеку, к которому наконец-то начал испытывать живые чувства. Кажется пора самому назначить встречу.              - Ну и зачем мы здесь? – Чжун Ли выдохнул и обернулся. В глубине души он боялся, что Тарталия не придет, но в назначенный час он показался на склоне горы рядом с городом.       - Я бы хотел поговорить о том… что произошло.       - М? О том, как вы дружно обманули меня и посмеялись?       - Я должен извиниться за это. К сожалению, это было в условиях контракта, я не мог рассказать тебе, но признаю, что это было очень нечестно по отношению к тебе.       - Хм, извинения от самого Властелина Камня, чувствую себя почти особенным, - за его насмешливым тоном таилась обида. Чжун Ли вздохнул, конечно, простого извинения тут не хватит. Слова, чувства, мысли смешались в голове, к горлу подступил ком, он знал, что что-то должен сказать, но никак не мог понять, что конкретно. Какое странное и неприятное чувство. Он еще раз взглянул в синие глаза. На этот раз в них была не тихая гавань, а темная бездна, на самом-самом дне которой еле различалась боль. Что-то лопнуло внутри.       - Я всегда любил человечество, - он начал медленно, подбирая слова, что было ему так несвойственно, видно свои собственные чувства были единственными, что он не мог описать так просто, - то, как люди борются за жизнь с самого рождения, то как вы любите, хотя знаете, что придется хоронить любимых, то как можете убить, а можете пожертвовать собой, то как мечтаете, то как смеетесь сквозь слезы - все это восхищало меня. И все же, не было до тебя никого, кто смог бы так тронуть мое сердце. Возможно, в тебе я вижу отражение самой сути жизни - вечное движение, то как ты меняешься, иногда отступаешь, но никогда не останавливаешься. Я люблю твой смех, твои глаза, то, как ты задаешь неожиданные вопросы. Прости меня, я действительно отдал сердце Бога Синьоре, но я уже давно отдал тебе свое сердце.       Тарталия молчал некоторое время, обдумывая сказанное. В итоге он вздохнул и прикрыл глаза.        - Уж не знаю, что с тобой такое, но я не могу долго злиться на тебя.       Кусты сзади зашевелились, они оба резко повернулись на звук. Это что, разбойники?       - Ребята, вас не учили не вмешиваться, когда человек тут душу раскрывает? Придется мне преподать вам этот урок, - в руках уже появились водные клинки. Чжун Ли было тоже схватился за копье, но вдруг застыл как вкопанный.       Этот вид, эта драка, эти быстрые движения.       Это то самое видение.       Хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Ждать этого момента столько лет, чтобы вот он наступил именно тогда, когда твою душу вывернули наизнанку.       Тарталия, тем временем, отправил последнего бандита в полёт ударом ноги и обернулся. Смотря ему в глаза, он улыбнулся и сказал:       - Здесь кажется всё, идём домой.       Чжун Ли всё-таки рассмеялся и сделал шаг навстречу. Он теперь совершенно не знает, что будет дальше. Раньше у него была одна странная мечта, ради которой он мог пережить любые испытания судьбы, но вот она исчезла, как горстка звездной пыли. Однако теперь это было не важно, ведь рядом с ним всё это наконец обрело настоящий смысл.       - Как насчет ужина? И не думай, что я всё так легко забыл, я требую поединок за всё то унижение! Хотя может не сегодня, я сейчас не в лучшей форме…       - Я знал, что ты этого захочешь, - с улыбкой ответил Чжун Ли.              Как бы не прекрасны были дни, проведенные с любимыми, всегда наступает время прощаться. Они стояли в одной из потаенных галерей над портом, предрассветные лучи освещали карминовые колонны. Нежные поцелуи согревали губы, тронутые холодным утренним бризом. Последние украденные минуты перед тем, как корабль заберет Тарталию на его новую миссию в нацию вечности.       - Подожди, у меня есть кое-что для тебя, - Тарталия порылся в кармане куртки и достал оттуда бархатный мешочек. Внутри оказался маленький янтарь на тонкой серебряной цепочке, - я знаю, он никогда не сравнится с янтарем Заоблачного Предела, но такие иногда выносит на берег в моей родной деревне. Теперь каждый раз, когда я смотрю на них, я вспоминаю твои глаза. Может быть, он мог бы напоминать тебе обо мне, когда я не рядом.        - Я никогда не забуду тебя, - Чжун Ли погладил его по щеке, - ты всегда будешь сиять в моих воспоминаниях словно золото. Спасибо за подарок, я буду дорожить им больше, чем любыми сокровищами.       Еще один поцелуй, на этот раз действительно прощальный. Чжун Ли смотрел, как Тарталия чуть ли не бежал вниз по ступенькам, он и так порядочно задержался, остальные Фатуи уже давно в порту. Опершись на деревянную ограду, Чжун Ли помахал маленькой фигурке на отплывающем корабле, на что получил радостный ответ. Страх закрался в сердце, но Чжун Ли только сильнее сжал янтарь в ладони. Он вернется, он обязательно вернется снова.       Ведь корабли всегда могут вернуться домой, пока на небе горит путеводная звезда.