Путеводная Звезда

      Сколько бы Чайлд не старался, он никак не мог выкинуть из головы образ Чжун Ли, стоящего по пояс в воде и его мягкие прикосновения. К счастью, можно было с головой уйти в работу, тем более, что план по захвату сердца бога был наконец-то готов. Всего-то требовалось натравить на город огромного древнего монстра, о котором ему рассказывал Чжун Ли, в день, когда в порт прибывает больше всего народу – Церемония Сошествия. В том, что Рекс Ляпис снова справится с огромной каракатицей, Чайлд даже не сомневался, но вырвать сердце у обессиленного битвой бога звучало более реализуемо.       Золотые осенние дни сменяли друг друга один за другим. В отличии от Снежной, погода в Ли Юэ была намного мягче, теплый морской бриз все еще мягко играл в волосах по вечерам, хотя дневная жара, к счастью, уже не была столь невыносимой. В один из таких дней пришло письмо от матери. Ровные строчки родного подчерка отдавались в сердце странным тянущем чувством. И хотя отношения с родителями и старшими братьями безвозвратно изменились после того случая, всё-таки свою семью Аякс любил чуть ли не больше самой госпожи Царицы. Оставалось надеяться, что когда-нибудь отец и матушка поймут, зачем он всё это делает.       Помимо письма, его ожидала кипа банковских бумаг. Хоть дела Банка Северного Королевства и были лишь прикрытием для его миссии, Панталоне, кажется решил загрузить его работой по полной. Как бы Чайлд не хотел заменить это все на тренировки агентов или сражения с врагами, от бюрократической волокиты было не сбежать. Радовало лишь то, что сегодня вечером он обещал поужинать с Чжун Ли. Предвкушение вкусной еды и приятной компании улучшили настроение, и даже скучная работа пошла бодрее.              Чжун Ли стоял на мосту и смотрел на то, как постепенно зажигаются огоньки на кораблях в порту. Полы пальто и золотистые кончики волос развивал ветер, вся его фигура выражала спокойствие и умиротворение. Подошедший сзади Чайлд подумал, что возможно в этом и кроется то, что так сильно привлекало его в этом человеке. Когда с четырнадцати лет спишь с ножом под подушкой даже в родном доме, когда вся жизнь — это бесконечная череда битв, побед, проигрышей и самосовершенствования, даже несмотря на то, что он ни разу не пожалел о своем пути, такое спокойствие кажется чем-то таким заманчивым. Как корабль, что идет сквозь бурю двигается дальше в надежде, что вернется в тихий порт.       - Добрый вечер, - услышав голос, Чжун Ли обернулся. Обычно бесстрастное лицо смягчилось, края губ дрогнули в улыбке. Кажется Ли Юэ действительно можно назвать тихой гаванью.              Если походы в ресторан стали уже привычным делом, то вот так сидеть в своих апартаментах с Чжун Ли ощущалось не то, чтобы неправильно, но как-то по-особенному. Все началось с того, что Чайлд в очередной раз пытался насладиться местной кухней, в чем ему мешали предательские приборы. Гребаные, мать его, палочки. Если в укромном кабинете, можно было без зазрения совести заменить каллиграфическую кисть на привычную перьевую ручку, то в дорогущем ресторане, на виду у всех, упасть лицом из-за неумения владеть местными приборами, он себе позволить не мог. Радовало, что хотя бы напитки были в нормальных чашечках и с ними не возникало проблем. Так разговор как-то сам с собой затронул различия в алкогольных традициях. Несмотря на всю прелесть желтого вина, Чайлд бы никогда не променял на него родную огненную воду. Он долго пытался объяснить все вкусовые преимущества охлажденного напитка над его горячим Ли Юэйским аналогом, но у него никогда не получалось подбирать эпитеты к вкусовым ощущениям так же легко, как это делал Чжун Ли. В конце он просто махнул рукой и предложил распить ту бутылку, которую он привез с собой.       Таким образом они и оказались в его кабинете. Мягкий свет резных ламп освещал богатое убранство: панели из ценного дерева, бархатная мебель, старинная фарфоровая ваза. Чжун Ли вписывался в эту картину, как будто он изначально и был тут, являлся хозяином этого кабинета, который Чайлд волею судьбы временно позаимствовал. Хотя, наверное, не было места в Ли Юэ, где этот странный господин в коричневом пальто выглядел бы странно, словно весь город был декорацией для выступления одного актера. А может просто неожиданный проводник настолько впечатался в память Чайлду, что сплелся в его восприятии с регионом в единое нерушимое целое.       Из Фонтейнского граммофона в углу плавно лилась какая-то успокаивающая мелодия. Чайлд медленно покачивал ногой ей в такт, увлеченный беседой. Чжун Ли покосился на это и произнес:       - Знаете, господин Чайлд, город быстро наполнился всякими слухами о вас.       - М? Не удивительно. И что же говорят?       - Например то, что в Заполярном Дворце нет танцора лучше.       - Ха-ха-ха, это неприкрытая лесть, но я даже польщен, - Чайлд широко улыбнулся. Танцевать он любил, это правда. Ему нравилось внимание, а еще светские разговоры во время приемов Её Величества Царицы казались ему слишком напыщенными и скучными, поэтому обычно он при первой же возможности умыкал какую-нибудь симпатичную леди и кружил ее по залу, пока у бедняжки не начинало плясать перед глазами.       - Я знаю, что северные танцы сильно отличаются от наших, это не выступление артиста, а скорее форма общения, ведь так?       - Да, вы никогда не пробовали? Могу показать, считайте, что это благодарность за палочки, - он встал и подал руку Чжун Ли. Тот нерешительно принял ее, но вскоре уже с интересом смотрел на то, как Чайлд кладет его руку себе на плечо и встает в нужную позицию.       - Левой ногой шаг назад, да, теперь влево, и, раз-два-три, раз-два-три… - они плавно двигались по кругу, Чайлд вел его уверенно и умело. Он танцевал так же, как дрался, словно быстрый поток горной реки. Или же он дрался так же, как танцевал, изящно, но страстно? В конце концов оба этих занятия предполагают «социальное взаимодействие».       Чжун Ли еле поспевал за ним, незнакомые движения казались странными и неестественными, но в какой-то момент он понял, что по-настоящему наслаждается этим. Кажется, он уже и забыл, какого это что-то не знать, не отвечать за благополучие целой нации, не иметь на кону сотни жизней, просто с азартом пытаться повторить что-то и с восторгом отмечать, когда это выходило правильно. Каждый камешек в Ли Юэ был ему знаком, и пусть это ощущалось, как дом, но общение с Чайлдом было глотком свежей воды. Ведь это тоже в какой-то степени была игра, представление, танец. «Я для Вас всего лишь незнакомец, я не выдам, что Вы для меня нечто большее уже давно, так что ведите в этом танце, всё ведь и так было давно спланировано».       Их лица были близко, возможно даже чуть ближе, чем нужно. Чайлд был уверен, что его лицо кажется горячим от алкоголя и быстрого темпа. Янтарные глаза напротив сверкали, как фонари вокруг, оторваться от них было невозможно, кажется, всё кроме них слилось в мелькающий калейдоскоп, ну и пусть. В крови бурлил коктейль из восторга и адреналина, как будто это была схватка. Чайлд улыбнулся шире, не было чувства, что он любил бы больше.       Музыка стихла, и они остановились, всё еще рука в руке. Чайлд все еще не мог отвести взгляд от янтарных глаз, но и они отвечали с не меньшим желанием. Самым правильным показалось чуть наклонить голову и аккуратно прикоснуться губами к чужим. С невесомым вздохом, Чжун Ли ответил на поцелуй.       Сначала нежный и почти что целомудренный, он быстро наполнился страстью. Чайлду нравилось исследовать языком чужой рот, сжимая в объятиях стройную талию. А еще больше ему нравился напор, с которым Чжун Ли отвечал ему, как сжимал волосы, удерживая голову на месте, не давая уйти и перехватывая инициативу. Не то чтобы у Тарталии было много опыта в делах любовных, но обычно он не позволял партнерам брать над собой вверх. Однако сейчас это не злило, а лишь распаляло сильнее.       Руки сами собой полезли под жилетку, огладили сильную спину сквозь тонкую ткань рубашки. Он уже видел ее один раз, но ощупывать тренированные мышцы своими руками было другим уровнем удовольствия. Чжун Ли разорвал поцелуй и торопливо стащил с себя перчатки. Одно из колец стукнулось об пол, но он не обратил на это никакого внимания. Он нежно огладил щеку Тарталии кончиками пальцев, заправил рыжую прядь за ушко и наклонился, чтобы поцеловать мочку. Теплые руки скользнули под полу распахнутого подола пиджака, трогая живот и как бы невзначай задевая мизинцами пояс брюк. Все еще приобнимая Чжун Ли одной рукой, Тарталия отступил на полшага, нащупывая позади себя ручку двери, ведущей в спальню.       Ещё где-то в проходе об пол звякнула застежка плаща, к нему вскоре присоединились пальто, жилет и серый пиджак. Маску Тарталия уважительно положил на тумбочку, а вот перчатки потом придется выуживать из-под кровати. Чжун Ли надавил ему на плечо, заставляя сесть на мягкий матрас и забрался сверху. Потянув за ремешок портупеи, он заглянул в глаза и с легкой насмешкой спросил:       - Спасибо за танец, мне кажется теперь моя очередь вести?       Тарталия усмехнулся. Что ж, он усердно работает над своей миссией, ничего страшного, если он отхватит и себе немного удовольствия, пока его пребывание здесь не закончится. Тарталия поддел брошь на галстуке Чжун Ли пальцами, оставшаяся без крепления ткань белой змейкой сползла на кровать.       - Я думаю, что не останусь разочарованным, господин Чжун Ли.       Чжун Ли спустился поцелуями к шее, пару раз прикусил зубами тонкую кожу ключиц. Тарталия откинул голову назад, цепляясь за плечи напротив. Застежка рубашки поддалась легко, поцелуи-укусы перешли на грудь, шершавый язык дразнил соски. Тарталия откинулся на кровать, не очень грациозно скинул сапоги, надавливая носками на пятки. Чжун Ли закинул его левую ногу на плечо, скользнул пальцами под ремешок на ноге, мягко погладил. Во взгляде золотых глаз читалось столько нежности, что Тарталия невольно почувствовал себя кем-то очень ценным и важным, и это чувство почему-то смутило его. Пытаясь отвлечься, он расстегнул и снял свой пояс с глазом бога, трогать кому-либо эту вещь, он бы не позволил. Он потянулся было к пуговицам на рубашке Чжун Ли, но одну его кисть перехватили и поцеловали костяшки. Нежные губы ощущались так приятно на давно заживших шрамах. Вскоре рубашка всё-таки оказалась на полу рядом с кроватью. Чжун Ли пришлось встать, чтобы снять штаны и обувь. Чайлд улыбнулся, когда увидел, что тот не только аккуратно поставил свои туфли, но и поднял его сапоги. Как будто бы это могло спасти тот беспорядок, который они уже наделали.       Избавившись от собственных штанов вместе с бельем, Тарталия сдвинулся ближе к изголовью, поджав ноги, в ожидании, когда Чжун Ли вернется к нему. В полутьме комнаты янтарные глаза будто подсвечивались изнутри огнем желания и каким-то диким, нечеловеческим голодом. Так кажется, смотрит на тебя огромный и могучий зверь, прежде чем сожрать с потрохами. Тарталия решил, что, наверное, слухи правы, и он действительно безумец, раз сейчас в нетерпении прикусывает нижнюю губу.       Чжун Ли навис над ним, опираясь на руки по обе стороны от его головы. Кровать в Ли Юэйском стиле с резным пологом усиливала ощущение интимности, тайны, разделенной на них двоих. Янтарные глаза все еще внимательно наблюдали за ним, Тарталии показалось, что вот-вот должно произойти что-то очень важное. Но Чжун Ли просто потянулся за еще одним поцелуем - на этот раз медленным и тягучим.       - У тебя есть масло? - с сомнением спросил он. Тарталия взял его руку и пару раз провел по пальцам ладонью, оставляя на них вязкую прозрачную жидкость.       - Гидро, - чуть улыбнулся он.       - Хм, удобно, - ответил Чжун Ли.       Скользкий палец коснулся его входа и почти сразу же вошел внутрь. Тарталия втянул носом воздух и попытался максимально расслабиться. Нежные поцелуи в челюсть отвлекают и успокаивают. Второй, и губы приоткрываются, но стоны еще не смеют покинуть их, только тяжелое дыхание выдает его с головой. Чжун Ли спускается ниже и обхватывает губами сочащийся смазкой член. Он медленно проводит шершавым влажным языком по длине, от чего первый стон все-таки ускользает в темноту комнаты. Ноги сами собой разъезжаются шире, позволяя пальцам проникнуть глубже, но это уже не вызывает никакого дискомфорта. Когда же длинные ровные пальцы находят чувствительную точку внутри него, все остальное отходит на второй план. Глаза закрываются, а спина прогибается дугой. На мгновение отпустить всего себя и забыться в наслаждении, как долго он не мог себе это позволить? Вскоре три пальца - и когда Чжун Ли успел добавить еще один? - выскальзывают из него. Чжун Ли снова поднимается к его лицу и чистой рукой откидывает взмокшую челку. Кажется, Тарталия наконец догадался, в чем была причина того странного ощущения. Так не смотрят на людей, с которыми хотят просто переспать, так смотрят…        Закончить эту мысль ему не дает первый толчок, от которого поджимаются пальцы на ногах. Если до этого все действия и ощущения были тягучими, словно патока, то теперь Чжун Ли, кажется, перестал себя сдерживать. Тарталия хватал ртом воздух, цеплялся за чужие плечи и спину, содрогался от глубоких и резких движений внутри. Все ощущалось так остро, пронизывало все тело, заставляя неконтролируемо метаться в объятиях сильных рук. Чжун Ли что-то шептал ему на ухо на каком-то гортанном непонятном языке, который ощущался бесконечно древним и целовал его щеки, губы и нос.       Когда чужая рука обхватила его член и начала двигаться в такт толчкам, ощущений стало слишком много. Цветные пятна заплясали перед глазами, с жалобным вскриком он кончил. Сквозь звон в ушах пробился чужой рык, и теплая жидкость разлилась внутри.       Тарталия лежал на спине, бездумно пялясь в деревянную крышу кровати. Чжун Ли лежал на боку рядом, достаточно далеко, чтобы не касаться его целиком, но достаточно близко, чтобы вырисовывать рукой на его груди абстрактные узоры. Тарталия перевел взгляд на него. Чжун Ли выглядел погруженным в свои мысли, но спокойно довольным, как сытый кот, подставляющий пузо теплому солнцу. Их глаза встретились, и улыбка отразилась в золотом янтаре. Все-таки было что-то особенное в том, как Чжун Ли мог улыбаться одними глазами, редко, но так неподдельно искренне.       Колокольчик у двери кабинета показался раскатом злого рока. Тарталия нехотя встал, надел красный, расшитый золотыми драконами халат, который утром повесил на спинку стула, и босыми ногами прошел к дверям. Девушка агент отдала ему записку, по которой он пробежался глазами и кинул в огонь. Печать согласия нашли, только один образец, но даже это чудо. Миссия не ждет.       - Прости, мне нужно ехать, банковские дела.       - Ночью?       - Вышли на след крупного должника, нужно схватить его, пока он снова не скрылся.       - Понимаю. Тогда удачной охоты.       Провожая уходящего из его апартаментов Чжун Ли взглядом, Тарталия не мог не задуматься, а сможет ли он когда-либо простить ему то, что он собирается сделать с его родным городом.