***
В доме Блэков стояла мёртвая тишина, словно в склепе. Крики Вальбурги затихли в тот момент, когда новый хозяин её дома выгнал из него всех неугодных. Никаких грязнокровок, оборотней и осквернителей рода. Гарри Поттер мечтал о покое, и, наконец, смог его обрести, оставшись абсолютно один. Джинни его простила. Рон и Гермиона тоже. Они почти смирились с тем, что на их свадьбу лучший друг пришёл лишь в самом конце праздника, почти к моменту, когда все разошлись по домам. Поттер их быстро поздравил, вручил свадебный подарок и, пожелав счастья, аппарировал к себе. Остальные его особо и не волновали. Ради этой тишины он готов был на многое, и, когда её в очередной раз у него отняли, Гарри хотелось спросить, почему именно он должен вынести все тяготы магической Британии на себе. События летней жаркой ночи перевернули жизнь многих не в первый раз. В сравнении с ними, нападения Пожирателей казались насмешкой. Поттер хранил все свои самые ценные вещи в одной комнате - глупо, небезопасно и почти у всех на виду. Если бы кто-то вообще мог попасть на Гриммо - это бы была самая лёгкая кража века. Но никто не мог забрать у Гарри эти вещи. Он действительно так думал, держа в руках дневник. Пальцы юноши осторожно прошлись по корешку и имени владельца, бережно отреставрированной обложке, напоминающей своей текстурой змею. Рука всё не переставала сама поглаживать страницы дневника, перебирать их, проходиться кончиком ногтя, царапая бумагу. Героя мутило от собственных ощущений восторга и трепета от этого каждодневного ритуала. Взгляд упал на кубок, желание выпить из которого с каждым разом становилось всё больше, почти так же, как нацепить на себя диадему или кольцо с чертовым медальоном. Гарри прислоняется лбом к обложке дневника и зажмуривается. Ноющее чувство, желающее шершавой кожи змеи, её приятного шипения возле уха, убивает его лучше, чем Авада Кедавра. Он чувствует себя полноценным только здесь, в его душе зияющая дыра, не желающая затягиваться, и молящая о том, чтобы осколок вернулся. Но Воландеморт внутри него мёртв. Он сам уничтожил себя внутри Гарри. Кто бы знал тогда желания души самого мальчика, так привыкшей к тому, что её защищает этот осколок, ставший родным и живший в нём всю жизнь. Гарри сжимает в руках предметы, в которых нет заветного кусочка, что мог бы залатать эту брешь. Он ненавидит себя за то, что нуждается в этом больше, чем во всём остальном мире. Это безумие продолжается год, он никому не расскажет о нём, никогда. Магический ключ закрывает дверь в обитель его воспоминаний и боли, разделённой на двоих. Он может выдохнуть и притвориться, что он нормальный, до следующего приступа. Гарри всегда возвращается сюда. Ключ отстраняется от скважины, ползёт по его руке, обвивая тонкое запястье, закручиваясь в великий знак уробороса. Этот год он посвятил созданию и восстановлению артефактов, всё только ради этой комнаты. Сначала был восстановлен дневник, он тогда чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, когда жуткая рана на теле дневника пропала. Внутри всё трепетало от восстановления чего-то столь родного. Пока Гарри не осознал в действительности, что он починил. Понадобилось ещё несколько недель, прежде чем очередь дошла до кольца. Затем через неделю метаний был восстановлен медальон, а остальные предметы, бывшие когда-то крестражами, он уже чинил, не задумываясь. Если бы в комнате сейчас стояло зеркало Еиналеж, Гарри увидел бы их всех живыми. Стоящих за его спиной, шипящих, раздражённых, ненавидящих, желающих вернуть его к тому, чем он является на самом деле. Если бы он только был не мальчиком, а скажем, мечом Годрика Гриффиндора, было бы легче. Правильнее. Крестраж не должен иметь собственные чувства при уничтожении. Даже в виде предметов они кричат и плачут, исчезая. Гарри хотелось заткнуть свой собственный шёпот в голове, пытавшийся копировать его. Его голос - лишь жалкая пародия на бархатную шипящую речь лорда. Пророчество говорило, что ни один из них не сможет спокойно жить, пока жив другой. Оно не говорило, что если убить одного, второй получит свободу. Гарри навсегда останется пленником пророчества без души. Иногда ему кажется, что Том уничтожил не себя, а часть Гарри. Возможно, это оправдывает избранного хоть немного. Кикимер приходит по щелчку пальца, действию, которому Гарри обучился специально для него. Домовику подобное отношение изначально казалось оскорбительным, пока юный Поттер не стал его истинным хозяином. Человеком, который восстановил дом Блэков. Увлечение артефактами привело Гарри к осознанию проблем дома, научило заботиться о родовых вещах и чувствовать себя хранителем истории семьи. Он обязан был позаботиться о наследии Блэков, хотя бы ради Сириуса, а затем - ради самого себя. Им с Кикимером понадобилось всего лишь полгода, чтобы Гриммо стал по истине домом наследника рода, а не жалкой пародией с разваливающейся магией на частички. Домовой эльф даже согласился с новым хозяином на создание комнаты: артефакты самих основателей подкупили старого хранителя дома. Несмотря на их бывший статус крестражей, они оставались самыми могущественными артефактами сами по себе. Дом приветствовал их с восторгом, прямо как его новый хозяин. — Хозяин, ужин уже подан, — Кикимер всегда подает его в одно и тоже время. Первое, что необходимо артефактору - это стабильность в собственной жизни. Гарри начал с малого. — Благодарю. Я хотел предупредить, что отлучусь после ужина, — юноша идёт в сторону столовой, не оборачиваясь, рука поглаживает серебряную змею на запястье. Та начинает двигаться под прикосновениями, даря приятное трение о кожу. — Поэтому полить валериану необходимо тебе. — Конечно, хозяин. Скоро можно будет собрать её для зелий. Снова будете варить усыпляющее? Боюсь, у нас закончился рябиновый отвар, — домовик послушно идёт за ним, припоминая запасы различных зелий в кладовой. И всё таки, по своей натуре, не может не дать колкий комментарий. — Если вы снова ошибётесь при приготовлении, это может обернуться вашей скорой кончиной. — Я знаю. Именно поэтому я иду за ингредиентами для него, — тяжело вздыхает Гарри, вспоминая, как не один раз приходилось домовику давать ему противоядие от собственного неправильно сваренного зелья. Сколько бы он ни практиковался за этот год, освоить что-то более сложного уровня, чем "элементарно", у Поттера не получалось. Однако юноша не перестанет пытаться. — На этой неделе я буду пробовать сварить умиротворяющий бальзам. Не знаю, сколько продержусь на одних усыпляющих, учитывая то лечение, которое мне изначально прописали. — Кикимер рад, что хозяин взялся за голову, но хозяин ещё слишком многому не обучен. — Это не мешает мне попытаться. — Верно, — Кикимер кивает и даже кажется, будто на сморщенном лице домовика проскакивает тень улыбки, но скорее ухмылки. Однажды юный Поттер может стать хорошим представителем рода Блэк, пусть и косвенно, но хотя бы в ком-то продолжит течь благородная кровь рода. Старому эльфу большего не нужно.***
Прогулка по Косой Аллее за ингредиентами закончилась быстрее, чем обычно. Даже под маскировочными чарами Гарри чувствовал себя дискомфортно, прогуливаясь по магазинам для зельеварения. Люди давили на него своим присутствием. После года затворничества это ощущалось слишком явно. А может и потому, что все до единого были взрослыми. Всю его жизнь окружали такие же дети, как и он сам. Небольшое количество учителей и родителей учеников не показывало и половины магического мира. Общение со старшими на равных в основном вызывало ужасный дискомфорт, если не панику. Он проверял список ингредиентов, стоя в углу магазина, а затем задумался, как себя чувствует человек без дома, галлеона в кармане или хотя бы кого-то, кто может помочь среди этих людей? Гарри тревожно погладил змею и вышел. Лютный переулок встретил его своей тишиной и мраком, как родной. Знакомый магазин впускает юношу в свои двери. Продавец, ворчащий что-то за прилавком, тут же поднимает голову, деловито улыбаясь. Его глаза усмешливо блестят, узнавая гостя. — Мистер Поттер, рад вас видеть. И недели не прошло. — Если бы пришёл завтра, вы бы так не говорили, — Гарри не сдерживается и всё-таки отвечает на реплику продавца с ухмылкой. По удивительному стечению обстоятельств, именно с этим магом ему удалось найти общий язык из всех. — Пожалуй. Итак, мой личный артефактор, работа или ингредиенты? А может и то и другое? — Ну, если только у тебя не завалялось пары рогов единорога. Сегодня явно не мой день, во всех лавках их запасы кончились. Уж не знаешь почему, Горбин? — Положим знаю, — ухмыльнулся владелец самого известного магазина артефактов в Лютном переулке, да и вообще на всей Косой Аллее. — Могу даже предположить, что вам, мистер Поттер, рог нужен для того же зелья, что и скупщикам. — Кому могло понадобиться столько умиротворяющего бальзама? — Гарри впервые хмурится за их разговор. Антураж магазина его давно не пугает, как и владелец, вот только разговоры их почти всегда обретали мрачный окрас, если дело касалось зелий. — Тем, кто пытается скрыть буянящих сумасшедших, разумеется. Мунго окончательно потерял статус безопасного места. Сейчас там больше душевнобольных, чем игроков квидичных команд с переломами, — хмыкает и идёт к одному из многочисленных ящиков. — Судя по вашей реакции, не я один недоволен этими людьми, что пытаются казаться святошами. — Я не виню их за то, что они ничего не могут сделать. Но они ведь даже не пытаются! А главное, они приносят больше вреда, чем пользы своим лечением. — Именно. Приятно видеть, как ваши глаза открываются на этот мир шире, — Горбин протягивает коробку с рогами единорогов Гарри. — С пятипроцентной скидкой для моего постоянного клиента. — Я не так уж часто тут бываю, — фыркает и отводит взгляд. Тему святого Мунго он с одной стороны хочет продолжить, а с другой бежать от неё, как от адского пламени. — Мистер Поттер, чаще вас тут бываю только я, — смеется мужчина. — И только поэтому я так снижаю вам цену. — А не потому ли, что я починил половину неисправимо изломанных артефактов? — усмехается в ответ. — Юнец. Не научи я вас всему, не смогли бы и от обычной порчи избавиться, — тем не менее Горбин кивает, не споря с утверждением Гарри. — С вас сто галлеонов. — Так и разориться можно на самолечении, — мешок с галлеонами тут же оказывается у волшебника на прилавке. — Что по поводу второго, я не занят. — Последний год ни разу не слышал иного ответа от вас. Горбин взмахивает палочкой и перед Гарри опускается замысловатого вида шкатулка с черными выгравированными символами. Поттер делает предположение, что это китайский, но не совсем уверен. Дерево белого цвета выглядит завораживающе прекрасно. Тис всегда будет ассоциироваться у него со смертью, и тем не менее, только работая с артефактами, он смог понять всю силу и красоту этого дерева. Из кармана маг достаёт пару изысканных чёрных перчаток из кожи дракона. Тихое шипение из уст Гарри, заставляет змею на его запястье сползти на локоть, чтобы надеть их. Во время работы с подобными вещами он всегда носит защиту. Первичный осмотр показал наличие на поверхности шкатулки антисглазного лака, а под ним чувствовалось нечто очень тёмное. — Хитро. — А как же. Стоит зелью сойти, как владелец скончается. С удовольствием бы отдал в таком виде, но на эту вещицу уже есть покупатель, и он хочет жить. — И почему же вы доверяете это мне? — Гарри с интересом смотрит на хозяина лавки. Иногда тот давал ему работу с вещами, с которыми и сам бы справился. — Вы, мистер Поттер, обладаете уникальными способностями в этой сфере. Темная магия вас как будто боится. Да и, откровенно говоря, не имею особого желания иметь с этим дело, — Горбин машет рукой и оставляет гостя одного разбираться с проклятием. Бузинная палочка в руках чувствуется уже привычно, хотя он никогда не забудет приятную поверхность остролиста. Родные искры феникса навсегда сменились томительным мраком фестрала. Взмах прошлой давался легко, этой нужно было иметь силы управлять. С каждым разом это давалось всё легче, однажды он сможет назвать её поистине своей. Через полчаса Гарри выходит из магазина с мешочком, наполовину наполненным галлеонами. Только в этом месте он может потратить кучу денег и вернуть половину из них обратно, если не больше. Горбин сделал для его обучения за этот год больше, чем половину учителей ЗОТИ за семь лет, проведённых в Хогвартсе. А ведь он всего лишь относился к нему нормально и давал знания. Не без личной выгоды, разумеется.***
Дом встречает его тихими шагами. В бывшем штабе Ордена Феникса никого не было уже очень долгое время, кроме хозяина и старого домовика. Сердце юноши падает куда-то в небытие. Кикимер, найденный в прихожей без сознания, заставляет сердце стучать быстрее, чем секундную стрелку часов. Вальбурга кричит на весь дом из своей комнаты. Гарри крепко держит палочку в руках. Быстрым шагом он пересекает коридор и движется наверх. Маскирующие его чары дадут фору в несколько секунд, когда он окажется возле противника. Только если их не несколько. Змея боязливо шипит на его руке. Будь они в относительной безопасности, он зашипел бы в ответ в попытках успокоить, но сейчас на это нет времени. На втором этаже Поттер видит человека в плаще цвета черной шерсти. Тот крепко держит что-то в руке и, не подозревая об опасности, рассматривает. Во второй зажата волшебная палочка. У Гарри есть лишь один шанс обезоружить или обездвижить противника. Собственный голос, имитирующий тьму души, шепчет использовать нечто более смертельное на нарушителе его покоя. За этот год он звучит всё чаще: бывшему избранному не раз приходилось оказываться в стычках с последователями Тёмного Лорда. И тем не менее он знает, что слаб против действительно искусных волшебников. У мальчишки, только выпустившемся из Хогвартса, даже не сдавшего ЖАБ, слишком мало опыта. Ту войну он смог выжить исключительно потому, что Воландеморт не позволил бы его убить. Гарри принадлежал ему. Вздох, шаг, привычный взмах палочкой. Он не сможет использовать смертельное проклятье, даже если очень захочет. — Экспелиармус! — Протего, — секунда. Ему понадобилась секунда, чтобы окружить себя щитом и обернуться. Под черным капюшоном скрывается такая же чёрная маска, изменяющая голос владельца до ужасающего хрипения. При всём желании невозможно было понять, кто это. — Экспульсо! — Гарри, уже не пытаясь действовать тихо и незаметно, бежит за своим незваным гостем. Тот скрывается за поворотом, а заклинание оставляет след на стене. — Чёрт! В такие моменты он ненавидит себя. Он всегда умел лишь защищаться, не атаковать. Имея преимущество, Гарри всё равно не сможет причинить кому-то боль. Ноги несут его на первый этаж следом за своим грабителем. Быстрые шаги слышны из-за цоканья чужих каблуков. Вор был готов к тому, что его могут поймать, и при этом оделся, как на вечернюю прогулку. Это удивительно сильно задевает Поттера. — Глиссео! — ступеньки под ногами Гарри превращаются в гладкую поверхность, позволяя быстро скатиться на первый этаж вслед за преступником. Как только ноги опускаются на паркет, в них летит заклинание заморозки. Поттер успевает отскочить, но тут же подскальзывается на образовавшейся ледяной корочке. Его противник будто играется с ним, используя столь безобидную сдерживающую магию. — Депульсо! Заклинание летит в стоящий в центре комнаты диван и отбрасывает его прямо к двери, загораживая проход. Этой заминки с стороны вора ему хватает, чтобы подняться и снова ринуться за ним. — Депримо, — препятствие разрушается, пуская к двери. Эти догонялки могут продолжаться ещё очень долго, учитывая размеры дома и переплетение комнат. Дверь закрывается перед носом Гарри. За ней доносится тихое произношение заклинания, даже в искажённом шёпоте слышатся весёлые нотки. — Коллопортус. — Да ты издеваешься! Алохомора! — и вот он снова позади. Злость позволяет ему нагнать вора у самого выхода. — Петрификус то… — Эверте статум, — не успевает хозяин дома договорить заклинание, как отлетает в конец коридора. Голова больно бьётся о стену. Очки тут же слетают с лица. Прежде чем он позволит телу отключиться, его взгляд ловит локон, показавшийся из-под капюшона. Такие длинные волосы, теперь даже не понять, какого пола его незваный гость. - Спи сладко, Гарри...***
— Хозяин, проснитесь! — обеспокоенный голос Кикимера звучит на периферии сознания. Он чувствует во рту привычный вкус рябинового зелья, и как в его голове проясняются мысли. — Кто?! — Я не знаю, хозяин. Кикимер пытался выгнать мага, но защита дома на него не работала. Кикимер ничего не смог сделать волшебнику. Это очень могущественный тёмный маг, хозяин! — Кикимер, осмотри дом. Он за чем-то приходил. Сейчас главное понять, что он украл, а затем, как защита его пропустила. Вальбурга что-то слышала, возможно она его видела, — Гарри трёт затылок. Голова раскалывается, но все его мысли только о воре. Как теперь ему спокойно принимать снотворное, если в любой момент в собственный дом может попасть этот маг? — Хозяйка ничего не видела. Она лишь проснулась из-за того, что услышала шум. Кикимер проверит всё, хозяину нужен отдых, — домовой эльф исчезает. Гарри спешит в свою комнату. Не то чтобы там было что-то ценное, кроме фотографий близких для него людей, но именно рядом с ней он и обнаружил вора. Внутри всё оказывается таким, каким было до ухода. Юноша опускается на кровать и утробно рычит, не сдерживая рвущуюся наружу агрессию. Стоило ему только почувствовать спокойную размеренную жизнь, как судьба подкидывает ему это. В такие моменты он думает, что стоило уйти с Дамблдором на поезд. Было бы проще. — Кикимер ничего не обнаружил. Все ценности, вплоть до тарелок, находятся на своих местах. Чужая магия чувствуется лишь в одном месте, хозяин. — Веди, — он знает, что это конец. Голос почти не слушается, когда он просит отвести Кикимера туда. Ноги еле плетутся. Они стоят возле комнаты с его душой. С его воспоминаниями. — Хозяин… — Кикимер уходит. — Это моё прошлое, настоящее и будущее, — Гарри шепчет на парселтанге, и змея тут же движется к замочной скважине. Он мгновенно открывает дверь и чувствует, как воздух наполняется знакомыми искрами магии. Ноги подкашиваются возле алтаря, на котором сегодня вечером лежал дневник. Пустое место ещё не успело покрыться пылью, руки юноши дрожат, проводя по шершавой поверхности. Гарри слышит вой раненного зверя. Гарри не осознаёт, что это был крик его души.