***
Нагайна обеспокоенно шипела ему на ухо, пытаясь влить зелье в плотно сжатые губы. Маленький серебряный хвост змеи с вкраплениями изумрудов обвивал небольшого размера флакон с жидкостью, цвета ночного неба, и настойчиво все же влил жидкость. Гарри закашлялся, не успев толком проснуться. Пришлось проглотить все, что попало в рот. Лёгкие раздирал кашель, глаза слезились в полумраке комнаты. А Нагайна всё так же сворачивалась вокруг флакона, не собираясь звать домовика на помощь. Подобное пробуждение для них с Гарри становилось чуть ли не каждодневным ритуалом, ведь проснуться без этого зелья он не мог. Комплекс принимаемых им зелий для сна заставлял пить от них же антидот. Идиоты в мунго, что придумали эту систему для душевнобольных, переживающих последствия войны, вымораживали героя. Особенно учитывая, что он сам стал заложником приема всего этого. — Спасибо, милая. — парселтанг шипяще разлился по комнате. Медленно змееуст восстанавливал дыхание и голос. Рука потянулась к змее и нежно погладила шершавую поверхность. — Хозяин долго не просыпался. — ничего живого в ответном шипении не было, звуки, которые издавало металлическое украшение, скорее напоминали скрип, скрежет, но для артефактора влить хотя бы крошечный кусочек души в своё творение, было уже достижением. Пусть Нагайна имела эмоциональный диапазон, как у обычной железки, она всем своим существованием была готова помочь создателю. Гарри любил её словно своё собственное дитя. — Я и не хотел просыпаться. Знаешь… Ты бы была рада его видеть, по крайней мере, твоя живая копия точно. — Гарри закреплет змею на запястье. Подниматься из теплой постели не хотелось: так он мог продолжить представлять себя на станции с маленьким Томом. С Томом, который не жаждал его убить. Таким был только один из них всех. Рука Гарри легла на лоб, и пальцы прошлись по шраму в виде молнии, тепло разлилось по телу, пальцы дернулись. Гарри чувствует себя отвратительно, понимая, что в груди нет такой же грусти и тоски по друзьям, как по этому маленькому осколку души. Он скучает по тому, что всю свою жизнь даже не замечал. Рука тянется к успокоительному, несколько глотков, и в груди перестают скребсти. Ему интересно, есть ли хотя бы немного места в этой комнате, не заполненное его мозгошмыгами. Однажды он решится спросить об этом Луну при встрече. А сейчас он должен найти и пытать того ублюдка, что забрал у него дневник.***
Вальбурга Блэк смотрела на него с нескрываемым раздражением. По мнению ведьмы, юный наследник её рода был необразованным глупцом, пусть и начал исправляться, что она с облегчением для себя признавала. С первого появления в её доме Гарри сильно изменился, отчасти правда не в лучшую сторону. Одиночество в старинном доме на пару с Кикимером сказывается на психике, Вальбурга знала это по себе. Женщина на портрете вздохнула, приготовившись к громким нравоучениям. — Если ты продолжишь принимать столько сонных зелий, то будешь выглядеть не лучше пьянчуг из дырявого котла! На кого похож мой наследник, скажи мне на милость?! — голос эхом звучал на всех четырёх этажах дома, казалось, скрыться от него невозможно даже в самых тёмных уголках, а Гарри стоял прямо перед портретом, слушая все упрёки прямо в лицо. — Леди Блэк, вы же знаете, я давно не могу спать без них. — Это не оправдание, юноша! Скоро будешь привидением в этом доме. Немедленно отправляйся в Мунго и скажи этим кретинам назначить тебе нормальное лечение! — При всём уважении, я сам в состоянии о себе позаботиться. — даже если это далеко не так, он не станет обращаться за помощью к этим некомпетентным людям. Ему хватило опыта полугодовой давности. Эти люди и подсадили его на множество зелий, без которых теперь он просто не может существовать. Пробуждения за эти несколько дней после сна, в котором появился Том, становились лишь хуже. Мешки под глазами темнели всё больше, нервный тик сильнее, а в ушах иногда раздавался то ли звон, то ли шипение. — Тебе необходим квалифицированный целитель! Те зелья, что ты пытаешься варить помимо назначенных конечно похвальны, но для твоего состояния необходим настоящий мастер зелий, который подберёт то, что тебе действительно нужно! — Вальбурга скрестила руки на груди и кивнула своим же словам. Её портрет был экспрессивнее многих живых, Гарри иногда это даже пугало. — Существует только одна целительница, которой я доверяю, и она работает в Хогвартсе, я туда не могу вернуться… — спорить дальше сил не было, однако Гарри готов настаивать в данный момент на своем. Никто не сможет ему помочь, опыт показывал, что другие делали лишь хуже его самочувствию. — Гарри. Я знаю, как ты к этому относишься, но один ты не справляешься, как бы не старался. А от меня помощь лишь словесная. — женщина произносит его имя почти ласково, возможно потому, что впервые за разговор не кричит. Беспокойство в её взгляде становилось больше с каждым их разговором. — Пойми, если ты продолжишь его игнорировать, безумие рано или поздно тебя поглотит. Для этого даже не понадобится ничего. В один из дней ты просто сорвёшься. Как позавчера… Леди Блэк помнит горящие ненавистью и решимостью глаза наследника в тот день. Библиотека была перерыта, как в те времена, когда Гарри учился восстанавливать свои сокровища, создавать собственные артефакты и, главное, использовать темные заклинания. Их было всего несколько, и все направлены на укрепление и восстановление защиты дома. Это был огромный шаг к примирению между Вальбургой, Кикимером и Гарри. Сейчас же подобное параноидальное влечение и тревога за жалкий дневник, в глазах женщины, могли разрушить всё то, чего они достигли, чего достиг Гарри. То, с каким остервенением он тратил всю силу собственного магического ядра, пугало. Физическое и магическое истощения, лишь усугубили психическую нестабильность. И сейчас, смотря в глаза юноши, женщина понимала свою правоту. — На это был повод! Этот чёртов ублюдок украл Его у меня! Я никому не позволю забрать Его снова! — Вальбурга дергается, заходя в глубь картины и поражённо смотря на кричавшего на неё юношу. Всего Гарри лихорадочно затрясло лишь при упоминании событий, произошедших недавно. Нагайна шипит, выползая из-под больно схвативших её пальцев. Ключ от хранилища тревожно задрожал, осознавая свою косвенную вину в краже. Она не была надёжной защитой для чего-то столь ценного. — Спасибо, что напомнили, леди Блэк! Я слишком много времени трачу здесь, вместо того, чтобы искать его! — Гарри Поттер, а ну вернись сейчас же! Кикимер! Глупый, невоспитанный мальчишка! Обеспокоенный домовик, появившийся прямо в коридоре, преграждает дорогу вспылившему хозяину. Его морщенное лицо кривится в неодобрении. Сколько бы действительно хороших вещей для рода не совершил юный Поттер, кричать на истинную наследницу рода Блэк и любимую хозяйку домовик не позволит. Щелчком пальцев он забирает палочку из рук волшебника и указывает юноше за спину, на картину. — Хозяин немедленно должен извиниться перед госпожой! Кикимер даст хозяину успокоительное, чтобы хозяин держал свой слишком длинный язык за зубами при разговоре. — Кикимер исчезает, прихватив палочку Гарри и оставив того в полнейшем шоке. Только этот домовик позволял себе так разговаривать с ним. И на самом деле Поттер был благодарен за это ему, приходя в себя и осознавая, что вспылил. Ноги привели его к портрету, а глаза смотрели в пол. Бушевавшая внутри ярость никуда не делась, но он не имеет права так себя вести с теми, кто действительно о нем заботится. Тогда он останется окончательно один. Пальцы легли на изумрудный кончик хвоста, прося прощение у маленькой змеи. — Не нужна ему помощь! Наглый, а главное эгоистичный юнец! Как же ты в такие моменты напоминаешь мне Сириуса. — фыркает. В глазах Вальбурги заблестел испуг. Она не скажет ему, что на самом деле Гарри напоминает её сошедшую с ума дочь. До последнего леди Блэк надеется, что это не так. — Никаких поисков! Ты уже перепробовал все следящие чары, даже ритуалы, которые я тебе настоятельно говорила не проводить в одиночку! И вот результат. Сегодня же отправляешься к своей доверенной, или кто там у тебя. Кикимер за тобой присмотрит, раз я не могу, неугомонный! — Простите… — Не прощаю! Пей зелье и собирайся! Сегодня же! — Гарри жмурится от последнего громкого крика. Он заслужил. Горький вкус успокоительного не так ранит, как три злых взгляда в его сторону. Ради давно мертвого врага, он готов ругаться и ранить своих близких. С этим действительно стоило что-то делать, чем быстрее тем лучше, иначе его жизнь превратится в прах из тех осколков, что от неё остались.***
Аппарировать в Хогвартс было решено после обеденного сна. Гарри чувствовал себя отвратительно из-за переполнявших организм зелий, настолько, что сон пришёл стоило юноше закрыть глаза. Станция была залита ярко алым цветом, розово-жёлтые переливы солнечных лучей разбавляли этот жуткий оттенок алого. Неоновые фиолетовые бабочки летели откуда-то сверху, приземляясь на лавочки и края перрона. Их причудливые крылья завораживали своими узорами, они выглядели как вырезанные из бумаги снежинки в сложенном виде. Каждая уникальнее предыдущей. Одна из бабочек садится на кончик пальца мага, а затем упорхает с него, оставляя блестящую жёлтую пыльцу. Подняв голову вверх, вслед за бабочкой, Гарри поражённо уставился в небо, стеклянная крыша отсутствовала. Такие большие изменения раньше никогда не происходили в его снах. Это могло свидетельствовать лишь об одном - об ухудшающемся состоянии сознания. Однако, мотнув головой, Гарри отгонял эти подозрения. Возможно же и обратное: может так организм позволяет ему восстановиться. Он разберётся с этим позднее, а сейчас нужно найти Его. Юноша шёл по станции, стараясь не наступать на маленьких существ под своими ногами. Те неохотно взлетали, даже если он успевал задеть их своими тапочками. Гарри оглядел себя, почёсывая затылок: очень давно он не был в столь необычном виде во сне. Чаще всего на нём была школьная форма Хогвартса или повседневная мантия для выхода, но уж точно не пижама, которую он носил на младших курсах в школе. Эта дурацкая белая в голубую полоску рубашка и короткие штаны, не прикрывающие толком голени, ему ещё в то время не очень нравились, а сейчас натянутая на повзрослевшего, хоть и не слишком, мужчину выглядели презабавно. Он чувствовал себя Дамблдором в таком виде, не хватало блестящей звёздами мантии поверх, для полной картины. Черные пушистые тапочки явно не подходили к этому безобразию на нём. — Отлично выглядишь! — тонна сарказма прозвучавшая в голосе Тома, а затем последовавший за фразой смех, заставили Гарри прекратить себя разглядывать и нахмуриться. — На себя посмотри. — А я что? М? Откуда их столько?! — Реддл начал отгонять с себя полчища бабочек, которых не замечал до этого на себе. Вместо фиолетовых узоров, на его абсолютно чёрной когда-то пижаме, теперь были пятна жёлтой пыли. Гарри бы назвал это пижамой «почти в горошек», однако даже во сне лучше не рисковать, зля Тома. — Только попробуй что-то сказать. — Даже не собирался. — улыбаясь, он присел к мальчику на лавочку, кажется, они сидели на ней же в конце прошлого сна. Том присваивает себе даже такие мелочи, и это почему-то умиляет Поттера. — Как думаешь, это нормально? Ну, такие резкие преображения во сне? — Спроси чего попроще. Я знаю столько же, сколько знаешь ты, или можешь себе представить. Максимум, который я могу предположить, это то, что эффект зелий распространяется и на сны. — маленький тёмный лорд в этот раз сидит ровно, выпятив грудь и расправив плечи. Выглядит это скорее смешно, чем угрожающе. — И вообще, на все твои вопросы существуют ответы. Слышал, когда нибудь о такой вещи, как книга? Или, о ужас, библиотека? — Ты сейчас мне напоминаешь смесь Гермионы, Малфоя и Снейпа одновременно. Жуткое ощущение, знаешь ли. — Гарри с лёгкостью проигнорировал замечание Тома, за период его самообучения зельям и артефакторики, книг было прочитано немало. Вот только он правда надеялся, что разговаривает с чем-то большим, чем собственным воображением. — Из всех перечисленных, у меня не вызывает рвотные позывы лишь один человек, если угадаешь, может отвечу на твои другие глупые вопросы. Том встаёт и отряхивается от пыльцы. Становится лишь хуже и ровные пятнышки превращаются в полоски по всей майке и штанам. Пижама «почти в полоску» бесит его даже больше предыдущего варианта, это видно по нервно вздымающейся груди и крылышкам носа, которым он глубоко дышит. Гарри начинал привыкать любоваться этим маленьким комком нервов. Мальчик пошёл вдоль перрона, что-то пытаясь рассмотреть на другой стороне. Избранному ничего не оставалось, как побежать вслед за ним. Они вдвоём быстро приближались к выходу с станции, возле массивной двери почти не было крылатых созданий, а до тёмных углов доставали лишь красные всполохи света. Том потянул за ручку двери и ожидаемо та не открылась. — Думаешь за ними что-то есть? Я давно не пытаюсь открыть. — Я обещал отвечать на вопросы, если ты правильно отгадаешь. — Реддл начал тянуть сильнее, дверь даже не скрипнула. — Гермиону ты терпеть не можешь по понятным причинам. Малфой буквально был в твоей немилости из того, что я помню последним. Хотя он жив, в отличии от профессора. Однако ты же моё сознание. — Гарри сглатывает, он старался вспоминать ушедших по минимуму, слишком ещё сочилась рана от их утраты в груди. — Снейп. — Можно было и без рассуждений ответить. — наконец отпустил ручку. — Если поезд может отсюда уехать, значит и снаружи что-то есть. — Логически да, а если вспомнить, что это сон, то может быть что угодно. — Вот именно. — тяжёлый вздох. — Когда эта дверь откроется… а хотя я не обязан тебе всё разжёвывать. — Реддл, неужели так сложно просто объяснить? Я же вижу, ты всё-таки что-то да знаешь, чего не знаю я. Почему, даже если ты воображаемый, с тобой так сложно? Почему ты просто не можешь сказать, что мне делать?! — не выдерживает Гарри этого одностороннего диалога. Слова Гарри эхом прозвучали на опустевшей в миг станции, свет исчез, оставив его в кромешной тьме, а рука не смогла ухватиться за стоящего перед ним мальчика. Лишь пустота и ручка дверей вокзала, большая, шершавая и тисовая. Как и Тому, она не поддалась хозяину сна. За спиной чувствовался нарастающий холод, леденящий изнутри, в окружении что-то бесповоротно поменялось. Красивый сумбурный сон превратился за секунду в кошмар, стоило ему только поддаться своим эмоциям и разозлиться. Резким движением его разворачивают и придавливают к двери спиной, чьи-то руки опускаются рядом с его головой с двух сторон. Он чувствует чужое тёплое дыхание на своём лице, а когда вспыхивает свет, видит взгляд кроваво красных глаз. Взрослый Том Реддл ухмыляется, нависая над ним. Чёрный смокинг визуально делает его ещё выше, юноша чувствует себя максимально некомфортно под взглядом этого человека. Внутри всё переворачивается. Таким он не видел тёмного лорда никогда, смесь красивого юноши из тайной комнаты и чудовища из котла, прекрасное и отталкивающее одновременно. Страх отступает, только когда тот начинает говорить. — Забери его. Носи, не снимая моё кольцо. Гарррри, ты ведь знаешь, что будет если он заберёт его? Воскрешающий камень всегда должен быть лишь в твоих руках. — шипение пробирает до костей, в ледяном помещении оно обжигает, как адское пламя изнутри. Лорд сжимает руку Гарри в своей, не давая вырваться из крепкой хватки и перебирая чужие пальцы. Юноша даже не заметил, когда тот переместил её, так быстро всё происходило с ним сейчас. Сердце бешено колотится, изумрудные глаза не могут отвести взгляда от рубиновых. — Я не позволю забрать у меня остальные! Я поставил новые чары, никто не должен… — Молчи! И просто делай то, что я тебе говорю. — Том делает, как просил сам Гарри только что, приказывает. Больше нет той неопределённости, что раньше, перед ним настоящий Том Реддл, не отголосок самого Гарри, копирующий его. Идеал, созданный сознанием, для израненной души из её желаний и страхов. — Я надену. Надену, только пусти. Том… — Гарри замирает, наблюдая за тем, как медленно его рука приближается к чужим губам. Его разум поглотит этот человек с ужасающей улыбкой, если он не начнёт что-то предпринимать. — Хороший мальчик. А теперь просыпайся, мой маленький сломанный крестраж. — томное шипение слышится даже тогда, когда сон прерывается. Гарри всего колотит в собственной постели, потому что он чувствует влажный поцелуй змея на своих пальцах. Он отвратителен сам себе, слабый человек, поддавшийся безумию, позволяющий собственному разуму манипулировать собой. Поттер поднимается и буквально бежит в своё хранилище, босиком, тяжело дыша. Парселтанг из его уст звучит впервые отвратительно: неприятным шипением, заикающимся утробным бульканьем. Нагайна понимает его с трудом и открывает дверь. Гарри продолжает колотить до того момента, как на пальце оказывается кольцо, никакие успокоительные не действуют на него, как это простое действие. Он надел, не смотря куда, просто чтобы почувствовать облегчение. Он сделал всё правильно. По телу разливается тепло и только теперь он может встать, и, собравшись с мыслями, позвать Кричера. Аппарируя с домовиком в Хогвартс, Мальчик-который-выжил сжимает кольцо Мраксов на безымянном пальце правой руки.