Белый

      Чёрт возьми.       Первое, что бросается в глаза, когда заходишь на просторную кухню — изящные белые розы, невинные и нежные, строящие в тонкой вазе. Их Сюэ Ян подарил Синчэню ещё вчерашним вечером, решив. а, впрочем, не важно. Бледно-белые розы? Почему они теперь забрызганы кровью?       Взгляд Сюэ Яна медленно плывёт по комнате, отмечая — постепенно — такую же белую скатерть, постиранную только неделю тому назад, на которой пятна крови более глубокие и тёмные, пол, на котором та самая кровь разливается слишком уж обильной лужей, тело в белых одеждах. залитое той же кровью.       В бледно-белом цвете тонула их светлая кухня ещё этим утром, когда Сюэ Ян увлеченно целовал Синчэня, прижимая его к этому самому столу.       Где Синчэнь, который так привык покупать вещи белого цвета, потому что ему никогда не было разницы, какого они цвета (белый легко сочетается с таким же белым)?..       Таким же белым перед глазами Сюэ Яна предстало его лицо, выпадающее посмертное умиротворение. Бледное, красивое лицо, без белой повязки на глазах и без какого либо оттенка на губах, которое чудом почти не запачкало кровью. А под угловатым подбородком, на тонкой шее, покрытой теперь тёмными, грубыми пятнами, расцвела кровавая полоса — глубокий порез, очевидно нацеленный на то, чтобы никто не смог спасти пострадавшего от смерти.       Сюэ Яна бьёт озноб, он падает на колени прямо в кровь, которая наверняка оставит грязный мерзкий след на белом линолеуме. Он такого совсем не хотел. Руки сами тянуться к бледным щекам Синчэня, он ощущает, что не чувствует совершенно ничего, когда касается холодной кожи, уже утратившей живой оттенок. Он отстраняется от тела своего возлюбленного резким движением, словно это прикосновение обожгло его, и поскальзывается в крови, нелепо, вопреки трагичным обстоятельствам, падая в лужу крови. Сюэ Ян пачкается, у него кружится голова от запаха крови и холодного ужаса. Он отползает от тела Синчэня, словно только сейчас он осознаёт, что на самом деле произошло, и почему их ослепительно белая кухня стала совершенно красной.       Сюэ Ян помнит, как судорожно носится по дому, ищет какие-то тряпки, бинты и нитки с иголками. Он помнит, как трясущимися руками разливает спирт, когда пытается обработать иглу, но совершенно не понимает, зачем он всё это делает. Разве может это чем-то помочь? Но Сюэ Ян, кажется, пытается зашить эту грязную рану, которая даже спустя столько времени кровоточит. Он использует много бинтов и ваты. Ох, неужели его насмешливое лицо тронули слёзы? Почему они капают на лицо Синчэня?       — Детка, ты ведь так со мной не можешь, поднимайся сейчас же. — он говорит грубо, как привык общаться с Синчэнем. Он говорит слишком резко, он пытается докричаться и даже угрожает, встряхивая пару раз за воротник холодное, белое тело. Синчэнь не реагирует, а его шея так неестественно изгибается, что Сюэ Ян сразу же роняет его обратно, пугаясь собственных действий. Конечно, он виноват в этом.       Если бы он не был виноват, то в кухне не стоял букет белых роз. Но ему казалось, что извинение было принято, Синчэнь был тронут.       Что же сказал Сюэ Ян, когда они поссорились? Почему так много крови?       Чёрт возьми.       Сюэ Ян не помнит, куда выкинул окровавленную иголку и когда на кухне появился клей, его тошнит от злости и красного цвета, который запачкал его красивую бледно-белую жизнь. Теперь он не бегает по дому, пытаясь найти то, в чём он нуждается, но достаёт из кармана зажигалку, подаренную Синчэнем на прошлую годовщину.       Когда она была?       Ровно год и два дня назад, конечно.       Его руки мокрые, поэтому Сюэ Ян не сразу выбивает искру. Огонь моментально захватывает белую скатерть, и только после этого он достает сигареты, прикуривая от него же.       Он затягивает в лёгкие горький дым и припадает к холодным губам Синчэня с поцелуем. Кажется, от поцелуя с мертвецом должно тошнить, но Сюэ Яну настолько плохо, что хуже не становится. Он фиксирует зажигалку и кидает её в белые полупрозрачные занавески, которые сразу же подхватывают огонь, вспыхивая, словно были повешены только для того, чтобы гореть.       Сюэ Ян давно сидит охваченный дымом и горячим пламенем? Он так много внимания уделил бледно-белым губам Синчэня, что его сигарета успела истлеть, а огонь поглотить всю некогда очень красивую кухню. О, как к него кружится голова.       Он смутно слышит лай мерзкой собаки соседей, которую уже давно мечтает пристрелить, и вспоминает свои слова, злобно брошенные два дня тому назад, прежде, чем провалиться в бездну. Сюэ Ян так ошибся, когда бросил злобное —

«Умри, если меня не любишь»