…
Неспешными шагами, Бен следовал к себе домой. Подступая к двери, он решил не заходить сразу: прислонившись к ней ухом, он решил узнать, чем в это время занимался его сожитель. Тишина, стоявшая в квартире, изредка прерывалась шелестом бумаги наряду с томными шагами. Приоткрыв дверь, Бен заглянул внутрь, и зрелище, предстоявшее его взору, было неописуемо. По всей квартире были расплесканы чернила, пятнами оставшиеся на стенах, потолке, полу. Раскиданные вокруг тетрадные листы теми же черными чернилами изображали странную фигуру: антропоморфного ежа, изображённого жирными неосторожными мазками кисти. Вместо лица на его голове была изображено большое чёрное пятно, в котором был аккуратно выведен чересчур натурально выглядящий ряд человеческих зубов. От одного только вида этого странного существа становилось некомфортно, но обилие этих рисунков пугало ещё сильнее. На каждом из них был изображён один и тот же персонаж в различных позах, и с каждым рисунком его «лицо» становилось всё ближе к смотрящему. Подняв свой взгляд, Бен ужаснулся ещё сильнее. Джошуа, стоя перед стеной, расклеивал на ней огромное множество листов, рисуя кистью на них одно единственное слово, выведенное хаотичным, неестественным ему почерком — «ПЕЧЕНЬ». Рядом с Джошуа на полу стояла тумба, которую раньше Бен не видел в их квартире. На ней стояли огромный ламповый телевизор, подключенный к розетке и проигрыватель для видеокассет, подключенный уже к самому телевизору. Рядом с этим всем лежала та самая кассета, которую Бен принес для Джошуа, что наталкивало на мысль, что она как-то связана с нынешним состоянием его друга. Шокированный этим зрелищем, Бен поначалу не мог подобрать и слова, но затем, почувствовав, как злоба растет в нем, начал кричать: — Твою мать, Джошуа! Какого хуя ты тут устроил?! Ч-что это?! — А? Кто здесь?! — Ошарашенный, словно не заметивший до этого присутствия Бена, Джош резко развернулся, крепко сжимая кисть в своей руке. Его вид был крайне плох, гораздо хуже, чем то, каким Бен видел его в прошлом. Его кожа стала бледной, как та бумага, на которой он рисовал те странные изображения; покрасневшие от усталости глаза, глядящие на него, имели по какой-то причине крайне большие зрачки, словно Джошуа был под действием каких-то препаратов. С другой стороны, это можно было списать на отсутствие на нем очков: Джошуа потерял их уже несколько дней тому назад, но по какой-то причине даже этого не заметил. — Б-бен…как давно ты зд— — Ты придурок! Нас точно из-за тебя выселят! — Нгрх…ты можешь заботиться хоть о чем-то, кроме этой ебучей, никому не нужной халупы?! До нас тут жили законченные наркоманы и алкаши, и то квартира освободилась только из-за того, что они тут сторчались с концами! — Да что с тобой такое, Джош?! Ты ведёшь себе как какой-то псих! — Если я псих, то кто ты?! Ты не видел того, что видел я! Он…я…мне…ох… Находящийся на пределе от злости Джош, едва держась на ногах, вдруг начал сползать на пол, держась за свой живот и стеная от боли. Изо рта хлынула рвота, опустошившая и без того пустой желудок доходяги, давая знать о всей тяжести его нынешнего состояния. В ту же секунду, Бен подскочил к своему другу, стараясь удержать его на ногах, но поняв, что сил на то, чтобы поднять его Бену не хватало, усадил его у стены. Достав свой телефон, парень начал набирать номер скорой, крича в трубку, чтобы они приехали как можно скорее… Последние минуты, когда приехала скорая, Бен почему-то запомнил очень плохо. Паника и напряжение возымели на него слишком сильный эффект в тот момент, отчего тот лишь помнит, как лишённое сознания тело Джошуа утаскивают на носилках из квартиры. Ещё он помнил, как врач, обследовавший его, сказал, что у обессилевшего Джоша выявлены признаки «печеночной недостаточности», из-за чего ему требуется срочная госпитализация. Когда звук сирены за дверью стих, Бен осторожно присел на стул, находящийся на кухне, стараясь привести свои мысли в порядок, осознать всё то, что произошло пару мгновений назад. Взгляд медленно перешёл на кассету, лежавшую возле телевизора с видеопроигрывателем. Неужели нынешнее состояние Джошуа было вызвано тем, что он увидел в видеокассете? Из-за этого он начал стремительно сходить с ума? Эти мысли не давали ему покоя, отчего мысль о содержании этой проклятой вещи всё сильнее вызывала желание узнать истину. В одной руке парень держал нож, который взял с собой из кухни, в другой — видеокассету, отдающую странным, несвойственным запахом сырости, хотя сама кассета была сухой. В голове Бен мыслил о том, насколько то, что он собирается сделать, являлось странным, тупым и совершенно нелогичным. Ради чего он собирается посмотреть то, что было на этой кассете, если лично видел то, что произошло с человеком, который её посмотрел? Да и к тому же его интересовал другой вопрос: откуда Джошуа взял старый ламповый телевизор с проигрывателем? Денег на такую старинную технику у него явно не было, так что можно смело предположить, что одержимый репортёр мог эти вещи откуда-то украсть. Рука невольно подносила пластиковую коробочку с лентой к приёмнику, вставив её краем длинной боковины, после чего устройство уже само приняло кассету и начало её «жевать» с гудящим потрескивающим звуком. Телевизор, кажется, уже был включен и настроен на проигрыватель, ведь тут же начал пытаться проиграть содержимое. На экране начали появляться обрывки изображения: мелькающие картинки изображали заставку произведения, на фоне которого голос мужчины начал вещать на японском языке. Мигающие приборы, изображённые на экране, сменились на изображение нарисованного мужчины с округлой формой тела и длинными пышными усами. Бен, кажется, начал вспоминать что-то…это же Эггман! Главный злодей из игр про Соника. Бен не интересовался подобным в свое время, а потому был очень плохо знаком с персонажами, но особо ярких персонажей всё же вспомнить мог. Голос, судя по всему, принадлежал именно Эггману: его величавая фигура, появившаяся на экране, затем сменилась на другой кадр, на котором в воздухе левитировала фигура Метал Соника. Но стоило пройти парам секунд, как металлическое тело робота начало истекать кровью. Корпус его тела открылся, и из него повалились внутренние органы человека, пачкая всё вокруг себя кровью. Сердце, лёгкие, почки…всё, кроме печени, находилось внутри железной конструкции. Затем, голова Метала начала трястись: на фоне раздался истошный мужской крик, и на секунду изображение головы робота сменилось на фото лица человека, знакомого ему по статье из газеты. Марк Доннагл, умерший в 19-м году, вопил от ужаса, панически стараясь собрать вывалившиеся из тела органы обратно. Страх перед чем-то заставлял мученика корчить гримасу боли и ужаса, ведь он боялся, что ему вновь придется пережить эти мучительные мгновения, созданные существом извне. Он боялся так, словно если он потеряет всё то, что хранилось внутри железного тела, его ждёт страшное наказание, которое заставит переживать его эти муки раз за разом, вновь и вновь, пока плёнка не сотрется в пыль. Было трудно поверить в происходящий бред. Не могут же люди быть заточены в простой VHS-кассете…даже в теории эта мысль звучала абсурдно, однако в этот бред Бен, не понимая того сам, начать верить, покрываясь холодным потом. Изображение резко пропало. Звук динамиков затих, ни музыки, ни каких-либо звуков. Затем изображение сменилось: в темноте появился странный силуэт — оранжевый двухвостый лис постепенно выходил из мрака, приближаясь к экрану, при этом стоя на одном месте и не совершая никаких действий. Вместо лица у существа присутствовала та же полая дыра, что и на тех рисунках с ежом, что пугало Бена и заставляло напрячься, отчего парень сжимал нож в своей руке всё крепче. В один момент, в темноте его собственного лица появились глаза — не нарисованные, настоящие глаза, которые, судя по всему, когда-то принадлежали двум разным людям. На фоне раздался пронзительный вопль: судя по голосу, он принадлежал подростку, а на мгновенье на экране мелькнуло ещё одно лицо. Его, к сожалению, Бен тоже знал — это был Дерек Браун, являвшийся последней жертвой «Кассетного Дьявола». Неморгающие глаза пристально смотрели прямо на Бена, отчего сохранять зрительный контакт с существом по ту сторону экрана было всё сложнее. Он отодвинулся чуть левее от экрана, чтобы ему более не казалось, словно лис смотрит на него, однако глаза последовали за ним. С оглушительным грохотом динамики телевизора вновь начали свою работу, заставив Бена вздрогнуть на месте. Оттуда последовали обрывки фраз на японском, становящиеся всё короче, расчленяясь сначала на слова, затем на слоги, буквы. Словно существо, стоящее перед ним, старалось сформировать собственную речь, пытаясь что-то сказать напуганному человеку, которого он видел впервые. Обрывки фраз резко стихли, и тогда, в воздухе раздался слепленный из обрывков голос: — #ы С#Ыш…
Телевизор. Средь белого шума и помех, фигура синего ежа пробиралась к нему, вызволяя себя из этой клетки на его глазах. Существо крепко обхватило края телевизора, вылезая наружу из цифрового мира, проникая в настоящий. Покрытое помехами, неосязаемое тело едва ли могло существовать в таком виде слишком долго, но даже тех мгновений, которые ему даны, вполне хватало, чтобы дух смог добраться до него. Холодные, колючие руки обхватили его череп, приближая его к своей бездонной черной дыре в своей голове, среди которой блистали человеческие зубы. — Я доберусь до тебя…рано или поздно… — Угрожающим тоном шептало оно, крепко сжимая голову неприятеля в своих бестелесных руках, вжимая пальцы в осязаемую плоть. Пасть медленно раскрылась, поглощая его внутрь себя, пожирая в глубокую тьму собственного тела, съедая его целиком без остатка. Пробуждение было быстрым. Бен вскочил с кровати, обеспокоенный своим сном — то, что он видел, не давало ему покоя даже когда он спал. В голове ничего не складывалось. Действительно ли то, что произошло с ним, было реально? Или Джошуа, что несколько недель вёл себя как психопат, повлиял на него? Парень медленно встал с кровати, чувствуя лёгкую дрожь и бессилие в собственных ногах. Он медленно побрел к выходу из комнаты, приоткрыв дверь, чтобы посмотреть, что было за ней, однако то, что он увидел, заставило его стиснуть зубы от распирающих его ужаса, гнева и горечи. Среди собственных обломков, восстановленная видеокассета лежала на прежнем месте, имевшая те же ссадины и царапины, что и прежде, но те повреждения, что оставил сам Бен, были полностью нивелированы. Нож, которым он раскалывал проклятую кассету, был раскрошен в железную труху — лишь рукоятка, одиноко лежащая среди горсти металлических осколков, осталась целой. Бен не мог найти слов, чтобы описать это ни словесно, ни мысленно. В голове было только одно: избавиться от этой проклятой кассеты раз и навсегда, чтобы их с Джошуа жизни, как и жизни множества других жителей города, наконец вернулись к норме. Но ему, изнеможденному пережитыми ужасами, не хватало духа даже поднять её, словно кассета могла в любой момент поглотить его душу, превратить в один из тех «сосудов», что пытались с ним поговорить. На видеокассете начали появляться новые надписи. Название «SONIC.VHS» начало стираться, заменяясь новыми, небрежными надписями, выцарапанными на корпусе. И буква за буквой, слова обращались во фразу: «Тебе меня не убить, слабак.» Тогда, в голову к Бену закралась мысль. Джошуа. Он мог что-то знать о демоне, сидящем внутри проклятой кассеты. Знать хоть что-то о нём, а может даже способ уничтожить саму его сущность. В ту же секунду, дрожащими руками парень схватился за телефон, но при попытке позвонить из динамика телефона звучало: «абонент недоступен». Джошуа находился в реанимации. Пытаться до него дозвониться было лишь пустой тратой времени. Тогда же, Бен решил обратиться к другому источнику — записям, которые Джошуа делал всё это время. Рыская среди десятка бесполезных бумажек, он искал хоть что-то, что даст ему шанс на победу над безжалостным чудовищем. Но рисунки выражали лишь абстрактный бред, что преследовал мысли Джошуа последнее время, отчего их польза сводилась к минимуму. И так, его поиски были безуспешны до тех пор, пока среди заваленных листами бумаги листов, он не нашел его дневник. Бен тут же поднял его и начал скоропостижно пытаться найти хоть какую-то информацию, пропуская большую часть текста. Но даже так он видел, как с каждым днём записей дрожащий почерк становился всё кривее и неказистее, отражая плачевное состояние Джошуа в его записях. К сожалению, кроме несвязного бреда Бен не смог найти ничего полезного, остановившись на последней его записи, сделанной сегодня: «Я больше не могу это терпеть. Этот призрак, он…его образы преследуют меня последние 17 дней. Я не могу пить, есть, спать. Он говорит, что отнимет у меня всё то, что мне дорого, если я не принесу ему печень. Мой живот, он…такое ощущение, словно меня разрывают изнутри. Я…я не знаю, что мне делать. Это чудовище, оно…почему-то я знаю, что оно способно на это. Что если я не дам ему то, что оно требует, то эта тварь может лишить меня всего. Единственным моим решением может стать……
Бездыханное тело лежало на полу, распластав руки в разные стороны. Опустошенный, сломленный горем и собственным безумием, Джошуа медленно поднимал труп с пола, оттаскивая его к телевизору. Делать это было крайне тяжело: его голову не покидала мысль о том, что он только что убил человека, своего сожителя. Друга. Притащив тело, он аккуратно уложил его возле телевизора, затем медленно и неспешно потянувшись к видеокассете. Он не хотел этого делать. Не хотел убивать друга, не хотел давать его тело на растерзание тому, что находилось в этой кассете. Но он был вынужден. Дрожащей рукой он поставил кассету в проигрыватель. На экране, заместо вступительной заставки, сразу же появился Он. Более существу не нужно было скрываться — вся грязная работа была сделана за него. Из динамиков телевизора раздавался его шумный, тихий голос, говорящий с убийцей, унесшим жизнь своего друга: — Я ведь говорил, что мы ещё встретимся, Джошуа. ты был прекрасен в роли убийцы… Яркая вспышка света — и тела, лежащего перед Джошуа, уже не было. На экране проступили белые помехи, из динамиков нарастающим шумом начали раздаваться крики. Звуки рвущегося мяса наполнили квартиру, ознаменуя рождение нового, свежего тела. Сквозь белёсую пелену экрана мелькали образы человека: жутко улыбающегося, смотрящего на Джошуа взглядом, полным гордостью за свои деяния. Оно было рождено. От середины экрана начали ползти трещины. Резкими ударами, тварь внутри вырывалась наружу, пока осколки стекла разлетались во все стороны. Джошуа замер от ужаса, наблюдая за этим отвратным процессом, не способный что-либо предпринять. Он не был в силах это остановить, как и кто-либо другой на его месте. Он упустил свой шанс ещё в момент, когда набросился на Бена, лишив его жизни. И теперь, лишиться жизни было суждено уже ему. С громким, оглушительным треском, экран разбился вдребезги, однако белый шум, находившийся там, не прекратился. Из него, медленными, неспешными движениями, начал выбираться человек: его форма тела выглядела весьма странно и деформировано, а некоторые органы, находящиеся внутри, выпирали сквозь кожу. Поднимаясь в полный рост, Бестелесный Человек смотрел на Джошуа, жутко улыбаясь ему в ответ, глядя на него разного цвета глазами. На теле присутствовали едва заметные шрамы — шрамы от сросшихся между собой разных частей тел, которые дух так долго собирал. Он смотрел на своего помощника, убившего для него последнюю жертву, медленно обхватывая его голову ладонями, сжимая череп худощавыми пальцами. — Цикл продолжится, ни смотря ни на что. Смерть мне неведома, Джошуа, ибо я обманул её и стал бессмертным. Даже богу не под силу убить меня. А потому, прощай. С резким хрустом позвонков, мертвое тело Джошуа упало на землю. В последние мгновения перед глазами плыли странные образы. Образы того множества душ, которых забрал с собой Бестелесный Человек, и Джошуа против собственной воли устремился к ним, став очередной жертвой ненасытного убийцы. И последнее, что он видел перед собой — его кривая ухмылка, из которой раздавался тихий хохот.