На тебе заканчивается бесконечность

Этот день идеально подходит для конца света, потому что Уен не знает, как дальше влачить свое существование. Вещи, которые не должны стать проблемой, вдруг ею стали. Он рассчитывал, что по большинству предметов будет стоять автомат, но расчет пошел по пизде, даже красивые глазки не спасли положение. А они очень красивые по словам его мамы. Насмешливо говорила — мир покорят, но не смогли справиться с элементарной физикой. Кругом обман, а метеорит не спешит закончить его мучения. И он вовсе не преувеличивает. Получать оценки за знания — справедливо, но если в тебе лени больше, чем воздуха на планете, то как выкручиваться? Или как сейчас по-новому говорят «не лень, а недостаток мотивации». Есть какие-то пособия на эту штуку, где ее брать вообще? Уен признает, что он ленивый. Силы уходят на хорошее времяпровождение. Учеба туда не вписывается. Точные науки созданы для издевательств, а лучшие друзья им в этом помогают своими дурацкими подколами. — Вы посмотрите, это же Уен, который «мне подвластны все автоматы по предметам, стоит только улыбнуться». — Хонджун догоняет, смеется и треплет его по макушке. Нарушает личные границы и пакт о неприкосновенности. Какое безобразие, так разрешается делать только Уену. И, может, он правда мало улыбался. — Ты надругался над моей потрясающей прической, я звоню в полицию. — Уен раздраженно скидывает руку Хонджуна и тычет локтем ему в бок. Нет, серьезно, куда обращаться за помощью, чтобы красоту Уена оценивали по достоинству и чуть-чуть больше? В какое мироздание? Первое, что он сделал, когда родился, — подмигнул акушерке и растопил ее сердце. Если бы флирт был предметом, он сдал бы его на отлично. Да он бы его вел. Возможно, красота не спасет мир только потому, что не весь мир видел Уена. А запускать кучу дирижаблей с его плакатами — слишком затратно. Хочется какого-то подтверждения своей значимости. Зря, что ли, природа подарила ему модельное лицо… — Пацаны, у меня автомат по философии. — Минги выглядывает из-за плеча Хонджуна и хвастается, понижая и без того упавшее настроение Уена. — Как по философии вообще могут быть экзамены? Это же типа, ну, философия, — завидует и злится Уен. — Мне кажется, ты ответил хуже, чем планировал, потому что замечтался о Са-а-ане. — Не понимаю, о чем ты говоришь. — Уен отрицательно мотает головой и ускоряет шаг, но Хонджун тянет его обратно в их вальяжный темп. — Ну тот, который «Сан, моя прелесть, я сейчас кончу». Хотя вы даже не общаетесь. — Хонджун неумело и не похоже передразнивает Уена в и так тяжелый момент его жизни. Настоящий друг, который завалил бы тест на эмпатию. — Чтобы подрочить на человека, необязательно быть с ним знакомым, — вставляет умозаключение Минги. Философия должна гордиться таким юным падаваном. — А на небе только и разговоров, что о Сане… Уен тяжело вздыхает, словно готов взорваться и образовать новую планету, с новыми существами, без Сана и мыслей о нем. А сможет ли такая существовать вообще? Их мамы давно дружат, они знакомы с детства, но проникнуться друг другом у обоих не было желания. Ну, или не совсем у обоих. Уену с раннего возраста ставили высокие планки, и, когда казалось, что почти дотянулся, планки снова поднимались выше. Бесконечная погоня, чтобы быть увиденным и услышанным. Он с завистью смотрел, как мама Сана хвалит своего сына и гордится им. А Уен никогда не получал одобрения. Были требования, упреки, поддержки не было. Здорово, наверно, чувствовать свою ценность. Здорово чувствовать. Обесценивать себя — отличный выход, когда растешь в оценочной среде. Нет успехов — нет провалов. Внутри пустота. За что цепляться, когда падаешь? Он выбрал Сана. От него приходишь в восторг и доходишь до оргазма. Сын маминой подруги и все такое, как тут устоять. Как только они достигли возраста, когда детей можно оставлять одних дома, родители начали ходить в гости без них. Парни пересекались только в школе. Интересы разные — один домосед и спортсмен, а другой красивый прогульщик, которому часто все сходит с рук. По крайней мере, так было в школе. Уен думал, что лафа и в колледже продолжится, но или у них другие стандарты красоты или вкус дерьмовый. Приходится на зачетах использовать мозги, ну, по возможности, а не только внешность. Зато Сан чертов отличник, хотя часто появляется на всяких пати, где ботанам не место. Но он успевает все: и экзамены сдает, и во вписках участвует, и Уена крошит своей пунктуальностью. Кофе три в одном, блядь. Уен сам не понимает, когда безразличие переросло в интерес и влюбленность. Надо же было возвести кого-то в абсолют, когда внутри пусто и возводить нечего. Программа лени встроена в мозг. Как можно вместо отдыха у друга зубрить какую-то залупу? Другой вопрос, как Сан правда все это совмещает и держит планку успеваемости? На нем заканчивается бесконечность. Он разорвет любой шаблон. Видимо, договор с дьяволом все ещё актуален. Интересно, он продал всю душу или только ее часть? Друзья змейкой плетутся за Уеном в столовую, остается дождаться еще Юнхо, у которого по учебе всегда все на мази и схватывает на лету. Какое-то окружение ученых, в котором Уен эбонитовая палочка. Эбанет? Не должно. Он сворачивает за угол, врезается в кого-то, но не падает из-за стоящего позади Минги. Спасибо, непробиваемая стена крутизны. Уен поднимает взгляд и натыкается на вторую стену перед собой. Очень красивую, сексуальную и мощную. Гребаный Сан, в гребаной майке с открытыми плечами и с гребаным надменным взглядом, как будто в курсе, что Уен завалил экзамен. — Привет, живой? — Привет, да. Диалог для фильма Квентина Тарантино. Здороваются друг с другом из вежливости, потому что так принято, когда ваши мамы дружат. Рядом с Саном стоит Есан, настолько близко, что касается его плеча. У Уена от этого зрелища желваки на скулах проявляются. Чтобы очевидная ревность не была заметна, он пафосно зачесывает челку назад и обходит их. Живой, да, но внутри какой-то армагеддон и крушения. Ну и куда проебалось штормовое предупреждение? Самолечение не поможет, нужен конкретный человек, который шуточно «Сан, моя прелесть», но оказался нихуя не шуточно. Делиться для слабаков, поэтому эта прелесть не только Уена. Он пытается настроить сердечный ритм на спокойную волну, как в старом радио, но все превращается в сплошное шипение и раздражает ещё больше. Тайная влюбленность в человека, с которым не особо-то и общался, — как глупо и необъяснимо. И он вовсе ее не преувеличивает. Уен знает о Сане косвенно, что-то через кого-то, через наблюдения, прямо сталкерство за кумиром. Он тянется к нему, как мотылек к свету, восхищается и боится сделать шаг к сближению из-за страха быть отвергнутым. Потрепанная душа этого не выдержит. Есть премия Дарвина за глупую смерть, а за то, что придурок по жизни, есть награда? Сан воздействует на химические процессы внутри Уена просто своим существованием. Бесконтактная, блядь, манипуляция. Компания друзей садится за свободный стол. Уен поникший и выглядит хуже салата, остервенело перемешанного Хонджуном. — Я думаю, он гетеро до мозга костей, — говорит Минги о Сане, что абсолютно не считается за поддержку. — Ты уверен? — с надеждой уточняет Уен. — В наличии мозга — да. Костей тоже. — А гетеросексуальности? — надежда в голосе Уена только усиливается. — Я вот не особо, — вместо Минги отвечает Хонджун. Его салат вызывает тошноту, а не аппетит. — Думаешь, он встречается с Есаном? — Вряд ли. Они и звучат уебищно — Сан и Есан, как братья с родителями, у которых нет фантазии на имена. Смеются все, кроме Уена. В его ожиданиях они с Саном держатся за ручки, и никакие Есаны не маячат на периферии, но реальность ломает все фантазии со счастливым концом. Ну почему все так глупо? Может, он случайно прогулял самую важную пару в жизни «как не испытывать влюбленность к Сану»? Как вообще отключить все эмоции и превратиться в робота? После стольких попыток подавления чувств он придет к научным открытиям быстрее, чем ученые. В отношениях с мамой научился же так делать — психологическая защита из пустоты, почему здесь не работает? Не то чтобы он вообще ничего не чувствует, просто к конкретным людям чувства будто и не нужны. Например, маму проще зеркалить. А еще проще — заводить с ней диалог раз в день. И даже такая доза иногда убийственна. Юнхо подсаживается к ним за стол с фразой «вы как пупа, лупа и залупа, приятного аппетита». Благодарности в ответ он, конечно, не слышит. Для Уена резко все становится фоновым шумом, потому что в столовую заходит Сан. Все ещё в этой гребаной майке и с гребаным Есаном — худший комплект в мире. Уен беспрерывно пялится, как Сан плывет мимо и садится через три стола лицом к нему. Есан сидит спиной, но обзор на сексуально-мощную стену не перекрывает. Аппетит пропал, бабочки в животе заполнили все пространство. Сан пьет коктейль через трубочку и выглядит пиздецки мило. Ну прямо живой фильтр из инстаграма. — Я могу, не оборачиваясь, угадать, на кого ты пялишься. — Хонджун машет рукой перед глазами Уена. — Стоп, пауза, не выпадай из реальности и поучаствуй в нашем обсуждении, что Юнхо читер в учебе. — Не один Юнхо читер. — Уен кивком головы показывает на Сана и гнет губы в грустный смайл. — А себя не думаешь внести в этот список? — Только если карандашом, потому что моего личика, как оказалось, недостаточно, чтобы тягаться с такими гениями, как вы. — Мы просто напрягаем извилины мозга чаще, чем ты, — говорит главный читер компании Юнхо, которому и противопоставить нечего. — Он напрягает кое-что другое… — начинает Минги. — …когда видит кое-кого, — заканчивает Хонджун, подмигивая. Друзья не пытаются сдержать усмешки, намеренно душат ещё больше. По их мнению, это входит в суть дружбы. По факту да, но если бы на месте Уена был кто-то другой, то переваривать подъебы было бы проще. Сан относит поднос и уходит. Уену больше не за кого зацепиться взглядом, свет погас, мотылек дезориентирован. Все бесцветное и однотипное. Может, Сан звезда, а Есан его охрана. Хотя как он сможет его защитить — будет кидать свои короны для принцесс, как сюрикены? — Ну что, пацаны, экзамены сдали и по домам? — Юнхо отряхивает руки, слово ими ел. — Детка, я тебя провожу. — Хватит называть меня деткой, — недовольно бурчит Минги. — Как скажешь, бэйба. Все встают из-за стола под недовольный возглас Хонджуна «вы ещё здесь потрахайтесь». — Мы не работаем на публику. — Юнхо, гордо вздернув подбородок, кладет руку на талию Минги и уводит. На прощание посылает воздушный поцелуй друзьям, на что Уен морщится. — Эти геи совсем совесть потеряли, — он укоризненно качает головой, — и девственность. — Это называется любовь. И кто бы мычал, главный гей без каминг-аута. А как называется, когда Уен для Сана в обычное «привет» вкладывает чувств больше, чем препод задает вопросов на экзамене, но ему отвечают монотонным голосом? Он не заслужил такого отношения, но и не то чтобы заслужил тоже. Короче, в этом перекошенном мире страдает Уен и его раздутое эго. С Хонджуном ему не по пути и домой идёт в одиночестве. Уен всегда покупает сигареты с капсулой и не раскусывает ее, представляет, что там яд, убивающий спустя пару затяжек. Иллюзия контроля своей смерти. Он медленно выпускает дым и чуть им не давится, когда замечает Сана, курящего за углом дома, и думает, что смерти не избежать. Живут они, кстати, рядом. Словно вселенная с самого начала пытается их столкнуть вместе. Уен никогда не видел, чтобы Сан курил. Шаги сами собой замедляются, ноги врастают в землю, время останавливается. Стоит ли пройти пару метров и присоединиться к нему и его гребаной майке? Сан замечает Уена и затягивается, пристально смотря на него. Ну сдохнуть можно, что за секс средь бела дня, и почему не с ним, а с сигаретой? Если он сейчас правда умрет, то переродится в гребаную майку или лучше в Есана, чтобы хоть как-то быть ближе к Сану и касаться его. Сюжет фильма ужасов, где копия убивает оригинал, сюда очень вписывается. Но лучше без всяких Есанов. Сан жестом подзывает к себе. Уен без понятия, откуда такая инициатива, и, глубоко затягиваясь никотином, подходит к нему. — Только попробуй рассказать об этом моей маме. — Сан, видимо, считает, что его голос угрожающий, но в контексте этого предложения звучит забавно, и Уена пробирает на смех. Он застывает с улыбкой, не спешит что-либо говорить, чтобы смех не прорвался наружу. — Я думал, ты более эмпатичен. — Сан тяжело вздыхает. — Ты обо мне думал? Сан прищуривается и долго смотрит на Уена — то ли оправдание придумывает, то ли любуется. Уен выбирает второй вариант — он намного приятнее. Его, наверно, кто-то заколдовал или сделал отворот-поворот от Уена. Иначе как он может противостоять этому модельному лицу, о котором плачут все обложки журналов? Ну, может, не все, но кто-то же должен плакать? За последние годы они никогда не проводили так много времени вместе, как за эти десять минут. Словно, чтобы пообщаться, нужна веская причина и капля уверенности Уена. — Ты домой шел, вот и иди. — Сан игнорирует вопрос, намекая на окончание диалога, но Уен, пока есть возможность, не хочет упускать момент. — Может, со мной пойдешь? По предметам подтянешь, с мамой поздороваешься, ты такой редкий и желанный гость, — он говорит с элементами флирта, последние слова растягивает. Если на экзамене не получилось завоевать доверие, то вдруг здесь получится. — Я в репетиторы не нанимался, топай отсюда. Или не получится. Все в жизни нужно заслуживать, даже внимание Сана. Точнее, особенно его внимание. — Мы могли бы прекрасно дружить, если бы у тебя было сердце, и я мог быть отличником, если бы ты мне помогал. — А не дохера ли ответственности ты на меня перекладываешь? Я не дружу с инфантильными мальчиками, которые полагаются на свою внешность и думают, что им все должны, — Сан грубо выплевывает слова, будто Уен ему чем-то насолил. Может, просто своим существованием? Сан же своим очень влияет на него. Произнесенная фраза неприятно колет и перерастает в обиду, а потом по градации выше доходит до боли. — Так вот как ты обо мне думал… — У Уена всегда все эмоции на лице написаны и функции скрыть обиду нет. — Я буду с тоской вспоминать время до этого разговора, потому что в моих представлениях ты был принцем на белом коне, а открыв рот, оказался зазнавшимся с нихуя уебком и без коня. Уен не фильтрует слова и бросает их в цель напротив, как дротики. Почему должно быть больно только ему? Не так он представлял общение с Саном и самого Сана. Вообще все не так. Они и раньше не особо любезничали, были колкие фразы, но не обидные. Он выдыхает ему дым в лицо с надеждой, что Сан растворится вместе с этим облаком. Уен уходит быстрым шагом, лопатки чешутся от прожигающего взгляда в спину. Сан не растворился, даже прозрачнее не стал. Давай, блядь, уничтожь полностью еще и физически. Не будь у него чувств, не было бы и боли, но они-то есть. Ещё и послевкусие от сигарет отвратительнее, чем обычно. Вот так подходишь к своему объекту воздыхания, а он тебе хуев за шиворот кидает. Лучше бы и дальше продолжал наблюдать за Саном со стороны — без разговоров напрямую. Многие люди кажутся потрясающими, пока не узнаешь их ближе. В самых красивых обертках самые невкусные конфеты. Уен, конечно, исключение. Это худшее развитие сюжета. В титрах так и будет написано: уебок Сан. Он не станет спасательным плотом для Уена в десятибалльном шторме. Невозможно быть и спасателем, и катализатором урагана. Как смешно получилось, что у обоих друг о друге предвзятое мнение — у одного восхищение, у другого, судя во всему, отвращение. Своей рациональной частью Уен понимает, что Сан недостоин его страданий. Жаль только, что их от этого не становится меньше. А если бы Сан знал о его чувствах, все равно сделал бы больно? Какая уже разница. Все, что было напридумано влюбленным мозгом, пусть это и нормальное явления для влюбленных, он удалит. Возьмет талон на лоботомию или что там делают в таких случаях. Уен утомлен и разочарован, день — полный разъеб. Все началось с заваленных экзаменов и мелкими трещинами дошло до катастрофы по имени Сан. Хотя, если так подумать, началось все тоже с Сана. Это какая-то петля, от которой можно освободиться, если засунуть в нее голову. Солнце нещадно слепит. Уен интерпретирует это как насмешку, только не дружескую, а прямо издевательскую. Он врывается в свою комнату, сбрасывает рюкзак, зашторивает окно и плюхается лицом в подушку. И ведь в прошлое не вернуться, чтобы отменить их диалог. Надо было идти другим путем. Надо было, чтобы их мамы не дружили. Не было бы Сана — не было бы и болезненного нытья в сердце. Когда пусто, это же тоже хорошо? Котик говорит мяу. Собака говорит гав. Уен говорит: — Сан уебок. И он вовсе не преувеличивает.