А ты останешься

- Никитушка, спасибо тебе за подгон. Наверно, скучно тебе будет с нами, стариками? Ты бери свою девушку и идите, где там сейчас молодёжь веселится? В кальянную, да? - дядь Лёня подталкивает его к выходу. Никита на ходу подхватывает замершую Лею. - Я не пойду... - упирается она. - Тут всё по серьёзке, - Никита неумолимо тащит её на выход. - Это тебе не рэпер-обдолбыш. Добро пожаловать в девяностые. Лея смотрит на Дениса. Тот рыпается было следом, но длинный жлоб, который пидорас, держит его за шкирку. Беги, показывает одними глазами Денис. Последняя попытка быть мужиком от человека, который только что собирался бросить тут трёх девчонок. Дурак, какой дурак. Он реально верил, что они, два долбоёба и идеалистка, реально могут своих сотрудниц хоть от кого-то защитить. Рука на загривке разжимается, ложится и начинает ласково так поглаживать. - В-вы не так поняли, - просирая попытку говорить уверенно, снова пытается Денис. - Я не занимаюсь таким, я вообще не по этой части... - Целочка, значит? - Длинный не верит ему ни на грош. - Вот с тебя и начнём. Рука вцепляется в волосы, тянет вниз. - Ты чё! Ты чё вообще! Чё вообще такое! - чувство самосохранения отказывает напрочь, захлёстывают паника и отвращение, чувство собственного достоинства просто взрывается, и Денис начинает отбиваться. Мог бы снова со стенкой подраться, примерно с тем же эффектом. - Слушай, парень, - говорит Длинный. - Я же всё равно сделаю, что хочу, а потом тебя в саду закопаю, и мне ни-че-го не будет. Так что давай по-хорошему. Постарайся меня не расстраивать. - О девчонках подумай, - добавляет дядь Лёня. - Отвечать-то все будете. "Кроме Никиты," - злобно думает Денис. Длинный резко роняет его на колени, Денис больно стукается об пол, успевает прошипеть девчонкам: - Не смотрите! - Ротик открой. Он всё ещё медлит, и Длинный давит ему куда-то за челюстью, а потом суёт свою лапу чуть не до горла, нажимает на язык. - Вот так, молодчинка. Укусишь - зубы по одному вырву. И практически сразу, до слёз, до хрипа, до рвотных позывов натягивает на себя. Долбит, и долбит, и долбит. Денис в это время слышит, как звенит посуда, - хозяева закусывают и выпивают, тихо переговариваясь, как ни в чём не бывало. Как цокают по мрамору каблучки переминающихся девушек. Длинный довольно сопит. У Дениса в горле член, нос забит, дышать нечем, воздуха, воздуха! Он пытается оттолкнуть бёдра Длинного, разумеется, проигрывает, не начав. Длинный пыхтит и стонет, кончает прямо в горло, отталкивает. Денис оглядывается на девочек. Конечно, они смотрели. Марина завелась. Диана мстительно шепчет одними губами "улыбайся". - Чё ты как неживой, - вздёргивая лицо Дениса за подбородок вверх, Длинный смотрит сердито. - Не въехал, что ли, ещё? Терпелку тут из себя не строй, я не с бревном хочу трахаться. Не понравится - на бутылку посажу. В воспитательных целях. - А теперь всем девочкам раздеться, - три раза хлопнув в ладоши, заявляет юбиляр. - Чё замер? - толкает пытающегося переварить произошедшее Дениса Длинный. - Особое приглашение нужно? Вскоре одежда всех четверых лежит общей кучей в холле. Денису это напоминает кадры военной хроники, его передёргивает. Надо идти обратно в зал. Надо. Идти. Обратно. В зал. Девочки идут как по подиуму. Денис вползает следом, зажавшись, прикрывая пах. Дядьки смотрят. Они все смотрят, как Длинный приглашающим жестом указывает на свои колени. Как Денис подходит и садится, как Длинный его беззастенчиво лапает. - Какой свеженький цветочек. На вот, - пихает в рот виноградину. - Пальцы как следует оближи. Мне так нравится. На коленях неудобно, Денис ёрзает, под простынёй от этого начинает шевелиться что-то. Почему что-то? Он это "что-то" уже во рту держал. Блядь. Блядь. "Ты сам тут блядь," - шепчет внутренний голос. Почему они так смотрят? - Ты сегодня блюдо с перчинкой, - Лысый, сосед Длинного по столику, больно щиплет Дениса за сосок. - Бабы уж всем приелись, а пацанов самим звать стыдно. И тут такой ты, сладкий. - Ч-что? - хрипит Денис. - Когда на киче долго паришься, у всех бывает, не знал? - громко заявляет тот, что с хвостиком, мистер Прямота. - Эх, тряхнём сегодня стариной! - Я первым его застолбил. - Юбиляру не уступишь? - поглаживая бедро Василисы, спрашивает дядь Лёня. - Ну если только юбиляру, - Длинный так же поглаживает бедро Дениса. Нет, не так же. По внутренней части. В зале прохладно. Рука шершавая и горячая. Блядь, что ему надо? "Не въехал, что ли, ещё?" - Вначале банька. Казнь откладывается. Длинный пихает Денису очередной кусок. - Давай, давай, поработай язычком. Денис давится, закрывает глаза, пытается представить, что это не толстые пальцы, а мороженое. - Готово, Леонид Владимирович, - в зал заглядывает мужчина в строгом костюме. - Спасибо, Лёш. Скажи Машеньке, чтобы прибрались тут немного, освежили. До Дениса доходит, что здесь, за кулисами дома, куча народу - прислуга, охрана, и все в курсе его позора. И никто пальцем не шевельнёт. Они перемещаются в баньку. Предбанник напоминает больше холл приличного заведения - барная стойка, большой кожаный диван. В наличии парилка, бассейн и отдельно парочка джакузи. - Душ вон там, - указывает Хвостик. - Девочки, думаю, вы и без макияжа красивые. Банька всё-таки. В душе Диана тащит Дениса за собой в одну из кабинок. Свинчивает лейку с душа. - Давай я тебе помогу. Вставай на четвереньки. - Чё? - таращится на неё Денис. - Через плечо! "Спасибо", а не "чё"! Жопу твою отмывать будем. Чтоб клиенту понравилось. Я ещё жить хочу. Она помахивает бутылочкой массажного масла. С утра Денис не думал, что смазанные пальчики Дианы окажутся в его заднице, растягивая, готовя к, стыдно сказать, шлангу от душа. Ни одна из его девушек такого себе не позволяла. Он готов сгореть от стыда и злости. Ад разверзается всё шире. Ему неудобно на кафельном полу, в душевой всё время что-то куда-то упирается. Колени в бортик, плечи в смеситель, лоб в стену, так что приходится держать голову набок, но всё равно они вынуждены открыть дверцу, потому что в кабинке не развернуться. На глазах у двух других девочек Диана пропихивает в него шланг, попутно оцарапывая. Ощущения ужасные, а это только пальцы и чёртова трубка. Вода распирает изнутри. - Мне надо... отвернитесь... - Терпи. Наконец Диана избавляет его от этой проклятой штуки в заднице. - Стоять. Пережди пару минут. - Я сейчас... - Потерпишь. А потом ещё разок, для гарантии. Хорошо, что бежать недалеко, туалет тут же, рядом с душем. Он повторяет мерзкую процедуру. - Девочки, мы уже опробовали, пар отличный, - раздаётся из-за двери. В парилке просто отбою нет от желающих отходить его веником. С полка его гонят в бассейн, потом тащат обратно. Девчонки тоже не скучают - всё-таки, их вместе с ним четверо, а хозяев шесть. После пятого захода с вениками и бассейном Денис чувствует себя выжатой тряпочкой. Он заходит в парилку чисто погреться, падает в уголке и вяло машет рукой, надеясь, что к нему не полезут. Два деда втирают что-то Марине про доходы. Лёша в своём костюме просовывает голову внутрь. - Ты. Пошли, именинник ждёт. Денис поднимается на нетвёрдые ноги и плетётся. Развалившийся на диване дядь Лёня сдвигает простыню. - Давай, поработай. Я пока отдохну. Присаживайся. Полувставший член лежит в пучке седоватых волос. Марина, покуривающая шмаль на коленках у Хвостика, решительно подходит и толкает лицо замявшегося Дениса прямо к паху юбиляра. - Зубы губами прикрой, - командует она. - Теперь забирай в рот. Плотнее обхватывай, - двигает его голову вверх-вниз. - Соси, щёчки сожми. Так, молодец. И язычком. Рукой возьми, не стесняйся, - продолжает она, чуть отходя. - Руками-то ты знаешь, что делать. И тут её пальцы снова лезут ему в задницу. Денис протестующе мычит, пытаясь отстраниться, - от пальцев, от члена, от всего сразу, но Диана одной рукой давит ему на затылок, а другой продолжает неумолимо двигать. - Хватит, я готов, - говорит дядь Лёня, убирая её ладонь и за волосы подтягивая Дениса выше. - Садись. "Я не готов, - хочется сказать Денису. - И никогда не буду готов." Но кто его спрашивает. Он забирается на диван, встаёт на колени по бокам от расплывшихся бёдер хозяина дома. Руками держится за спинку. Не представляет, как дальше. Он даже порнухи с мужиками не видел, точно бы с неё блеванул. Диана всё ещё сзади. Она просовывает руку между их телами, двигает по члену дядь Лёни, обильно смазывая его маслом, потом приставляет головку ко входу Дениса. У того пальцы сжимаются на спинке дивана от злости и бессилия, хочется разреветься, убежать, убить кого-нибудь - этих уродов, Никиту, который их во всё это втянул, Диану, себя, Лию, остальных, видевших его позор. Диана медленно давит ему на плечи, словно сажая на кол. Денис закусывает губу от боли, когда член входит сантиметр за сантиметром. Он её ненавидит. Он ей благодарен - без растяжки, без смазки, если б он отчаянно напрыгнул на эту дубину, как с моста сиганув, его бы порвало нахрен. Именинник прикрывает глаза и стонет, поглаживая бока Дениса. Потом сам начинает, держа за них, регулировать движения, скорость и глубину. Денис двигается послушно. Ему уже наплевать, он уже проклят. Руки Дианы скользят по его рукам. Она прижимается к его спине острыми сосками, но этого недостаточно, чтобы хоть чуть возбудиться, унять боль от потери, физическую и душевную. Вверх, вниз, как заведённый. Он смутно осознаёт, что кто-то сзади навалился на Диану и трахает её. Руки подгибаются, меняется угол, и белая молния прошивает от макушки до пят. Возбуждение болезненное, противоестественное, как будто отдельное от него. Вверх, вниз. Именинник кончает внутри него, член съёживается, освобождая, но тут же тот, кто сзади, отпихивает Диану, утягивает Дениса на четвереньки, входит по чужой сперме, сразу и глубоко. Этот хотя бы в презервативе, потому что только что из Дианы. Дениса можно трахать так, он не залетит, да? Сильные пальцы стискивают соски. - Шевелись, пацан, - алкогольные пары щекочут щёку. - Чё ты как бревно, за что мы деньги заплатили. Отрабатывай давай. Подмахивай, ну, а то я подумаю, что совсем тебе не нравлюсь. Это Длинный, поймал-таки его. От стыда Денису всё равно, где прятать лицо, и он прячет его в волосатых бёдрах дядь Лёни. Его провозит по ним лицом туда-сюда от грубых толчков. Острые коготки Дианы впиваются в бедро напоминанием. Он подмахивает. Он теряет остатки достоинства. Длинный не на расслабоне, как первый. Его первый. Блядь, как же тошно. Он не хотел, чтобы у него был кто-то такой первый. Первый, мать его, мужик. Ни первый, ни какой. А их, сука, шестеро. Шестеро! Шестеро, и Длинный сейчас уже на втором заходе, вот тебе и дед. Интересно, когда их отпустят? Их вообще отпустят? Вдруг его оставят здесь на поиграть, пока не надоест, а потом просто кинут денежную подачку? Кажется, не одного его здесь ебут, комната наполнена хлюпающими звуками и стонами. Длинный уже облапал Дениса всего, кажется, его прикосновения будут гореть на коже видимыми всем следами. Он накладывает свою ручищу на яйца, на член, дрочит сильно и быстро. - Давай, мальчик, покажи, как ты сильно меня хочешь. Давай, кончи вместе со мной. Денис с криком кончает, Длинный кончает тоже и наваливается сверху, растекается по нему, сильнее вдавливая в бёдра именинника, даже ласково треплет по волосам. - В душ его отведи, - командует Диане. - Лёш, организуй, чтоб тут протёрли. Он идёт, ничего перед собой не видя. Просто какая-то темнота перед глазами. Диана прислоняет его к стеночке в душевой кабинке. - Мойся давай. Сама уходит в другую. - Диан... Она тут же возвращается. - Ты нас на это подписал! - и с размаху закатывает ему пощёчину. - В себя приди, обмудок! Я жить хочу, у меня мама! Логично. У него мамы нет. У него... кто у него есть? Настя? Чушь. Лея? Не после сегодняшнего. Он сползает по стенке, сидит в холодном поддоне, даже не включая воду. - Ты чё тут расселся, - врывается Диана, откручивает холодную до упора. - Бляяяя! - быстро приходит в чувство Денис. Вскакивает, начинает вертеть краны. - Всё, всё, понял я, иди! - Нет уж, я подожду. Мало ли, что ты тут ещё выкинешь. Выберемся отсюда - чё хочешь с собой делай. Денис тщательно отмывается под её требовательным взглядом, забирается пальцами в саднящую задницу. Вытирается. Сушит волосы феном. Снова красавчик, только глаза припухли и нос, с этим у него быстро. На плече синяк от пятерни Длинного. В следующие часы он осознаёт одну неприятную вещь. Он и девочки - совершенно не одно и то же. С ними обращаются мягче, заигрывают, поят их шампанским. Он рядом с общими столами оказывается только у кого-то на коленках. Кормит его только Длинный кусочками с рук, стоило к чему-то потянуться самому - тут же получил по граблям. С ним и в целом не церемонятся. Он вырубается в углу дивана, укрывшись чьей-то простынёй. Когда в нём возникает необходимость, Лёша будит его, забирает простыню, ведёт в зал. Мраморный пол, на самом деле, очень неприятная штука, вытягивает тепло из босых ног. У этих хоть шлёпки есть. Ночь не кончается. Зал гулок и пуст, но гостевая спальня не очень далеко. Гости таскают туда шлюх, наступает и его очередь. Прислуга послушно меняет простыни. Денис стоит и ждёт, пока перестелят постель, на которой его сейчас будут трахать. Хвостик стоит рядом, едва доставая ему до плеча, и водит ребром ладони по промежности, надавливает, проникает большим пальцем внутрь. Палец проскальзывает легко. Член - куда хуже, когда Хвостик торопливо прогоняет пытающуюся идеально разгладить простыню горничную и толкает Дениса на живот. - Ноги шире, сучёныщ. Булки расслабь. Лезет пальцами. Внутри и так всё саднит. Слава богу, Хвостик добавляет смазки. Снова нечем дышать - лицо проваливается в большую подушку. Денис пытается приподняться, вдохнуть. - Куда ты рыпаешься, пидор? - Хвостик вдавливает его в подушку сильнее. Голова кружится. И тут в него начинают запихивать что-то огромное. И оно не кончается. - Блядь, блядь, сука, пусти-и-и-и! - орёт в голос Денис, начиная отбиваться, и не в первый раз за вечер совершает глупость. Похоже, Хвостика заводят его вопли, но физически сильным этот осколок девяностых не выглядит. Он выходит. Выходит из Дениса, выходит из комнаты. Денис сжимается в углу кровати. Неужели повезло? Хвостик возвращается не один, а с Лёшей. - Ложись, - ровным тоном говорит Лёша. - Руки вытяни. Помогает ему просунуть кисти подальше за прутья и застёгивает наручники. Невозмутимо выходит. Теперь Денис видит перед собой член, от страха кажущийся размером с биту. - Ну, и чё ты жмёшься? Ножки раздвинь. Денис покорно раскидывает ноги. Никто ему не поможет. Всем на него плевать. Ему больно, страшно, он забывает всякую гордость, плачет и кричит. Кому какая разница. Вечность спустя Денис лежит, тупо пялясь в идеальный потолок. Он чувствует себя куском мяса. Он слышит разговор за дверью. - А ты ещё не? Давай, чё ты. Кажется, только Длинный отнёсся к нему, как к человеку. Остальные... Видимо, там им было всё равно, кого нагибать, над кем доминировать, и здесь всё то же. Тот, который ещё не, заваливается в комнату. Это Лысый. Он пьян, еле стоит на ногах и практически падает на Дениса, выбивая сдавленный хрип. - Ну чё, сопляк, довыёбывался? - спрашивает Лысый, дёргает пару раз свой член и пристраивается к Денису. Насрать. После Хвостика в него войдёт всё, что угодно. - С тобой говорят, мудила. Ответа не слышу. - Да. Довыёбывался, - с трудом находя собственный голос, сипит Денис. Лысого надолго не хватает. Он кончает и вырубается прямо на Денисе, храпит, как боров. - Эй, мы тебя потеряли. Кое-что перетереть надо, - будит его Длинный. И облизывает Дениса взглядом. Длинному нравится он, даже такой исплаканный, помятый. Нравится его крепкое молодое тело - ведь про самого Дениса он ничего не знает. Но Длинный его, по крайней мере, видит. Оставшиеся двое гнетут его, как тот второй сапог. - Эй, твари, поссать отпустите! - наконец орёт он в пространство, решив, что лучше уж про него вспомнят, чем он сделает лужу. Неожиданно быстро возникает Лёша, отводит его в санузел. - Хуйню больше исполнять не будешь? - Не буду. Он отмывается, заворачивается в белый махровый халат, вываливается из ванной и стоит, привалившись к стенке, не зная, куда себя деть. - Скучаешь? - подваливает к нему Длинный. Видимо, с Лысым уже перетёр. Не дожидаясь ответа, хватает Дениса за талию и тащит куда-то. Не в гостевую, где, наверняка, уже сменили простыни. Может, там занято? Тащит в очевидно отведённую ему комнату. Со всем тем, что Денис, возможно, подхватил за сегодняшний день. - Ты чё? - Денису вдруг становится его жалко, он как будто забывает, что именно этот тип заставил его остаться. - Чё вы все, бессмертные как будто? Вдруг у меня СПИД? - Да откуда? - Оттуда. Если я каждый день по таким юбилеям таскаюсь. Длинный внимательно смотрит на него. - Да не, быть не может. Раздевайся. Денис скидывает халат. Снова сжимается под жадным взглядом, прикрывает пах. - Руки убери. - Куда? - Денис разводит их в стороны. - За голову. Он делает, как просят. - Покрутись, хочу посмотреть на тебя, - Длинный разваливается на диване. Денис нелепо топчется на месте - он айтишник, а не балерина. Но Длинному, по ходу, всё нравится. - Улыбнись давай. Бровь вот так подними. Длинный кивает - молодец, мол. - Спиной ко мне. Ноги шире. Нагнись. - Чё? - Чё слышал. Нагнись и жопу раздвинь. Дырку свою покажи. Денис от шока разворачивается. - Чё?! - Да бля, оглох ты что ли? Или забыл, что меня нельзя расстраивать? Его бьют так неожиданно, что он не успевает сообразить. Не в полную силу, в полную он, наверно, до стенки бы долетел, а так отделался подбитым глазом. - Ближе подошёл, на колени встал и жопу раздвинул, - рявкает Длинный. Денис слушается. Он стоит, уперевшись лбом в пол, задницей кверху, руками разводя половинки. Длинный ловит какой-то свой кайф, разглядывая его, обводя припухшие края, медленно двигая пальцем внутрь и наружу. Находит простату и начинает поглаживать её целенаправленно, заставляя Дениса против воли дёргаться. Обхватывает его полувставший член. - Я сейчас ебать тебя буду, - как будто заказывая в ресторане, говорит Длинный. - Ты ебло поприятней сделай, подмахивай и имя моё ори. Давай на диван. И глаза закрой. - А чё за имя-то? - укладываясь на спину, спрашивает Денис. Пиздец, приехали. - Реник. Денис начинает ржать на истерике и резко прекращает, облизывая только что разбитую губу. - Скажи: "Реник, я хочу, чтобы ты меня трахнул." - Реник, я хочу, чтобы ты меня трахнул. - Чтоб я неделю сидеть не мог. "Да я и так уже..." - с ужасом и злостью думает Денис, но послушно повторяет. - Чтоб ноги не сходились. Да ёб твою мать. - Ну раз ты так просишь, Андрюх. И Реник его просто вспахивает. Делает, как просили. Денис тоже делает, как просили, хотя по ощущениям по нему ездит туда-сюда паровой каток. Боль в натёртой заднице и механически вызванное удовольствие смешиваются в адский клубок, он орёт, сам уже не понимая, от чего, на тычки в бок выкрикивая имя этого мудилы, а тот зовёт какого-то своего Андрюху. В какой-то момент Денис забывается, просто воет, его выносит. Он лежит мешком, пока "Реник" его дотрахивает и кончает с именем того, которому нашёл заменитель. - Чё за Андрей? - спрашивает Денис и хихикает нервно: - Не даёт тебе, крутому такому? - Много будешь знать - быстро закопают. Спи. Длинный подгребает Дениса себе под бок, ручищи у него как два железных захвата, тяжеленная нога, закинутая на бёдра, прижимает, как пресс. Блядь, думает Денис и проваливается в сон. Просыпается он от того, что в коридоре Никита орёт: - Да где, блядь, Денис, что вы с ним сделали? - Ничего мы с ним не сделали, - успокаивает дядь Лёня. - Что со шлюхами делают? Оттрахали, не съели. Никита вваливается в комнату, пропахшую сексом и перегаром. Дениса едва видно из-под здоровенного мужика, как из-под завала. - Чё бля? - А ты думал, они меня чисто так позвали? - если б сейчас Дениса не держал здоровый жлоб, он бы прибил Никиту и проебал бы последний шанс отсюда выйти. - Сколько? - сонно спрашивает Длинный, как будто его спросили, будет ли он продлевать. - Дядь Лёнь, - севшим голосом просит Никита. - Пусть это будет как бы... бонус вам ко дню рождения, только отпустите его сейчас, пожалуйста. - Хорошо, Никитушка. Лось, убери грабли. Эй, цыплёночек, в душ пойдёшь? - Д... до дома потерплю. Вчера он ещё не догадывался, что он цыплёночек. Вчера он думал, что сможет своих сотрудниц защитить. Даже себя не смог. Денис голым топает через весь дом, потому что одежда в холле, прихватить её с собой Никита не догадался. Друг - или теперь бывший друг? - пялится на него. Девчонки, уже одетые, тоже пялятся. Домой едут в молчании. Никита ведёт, девчонки спят, или притворяются, что спят, Денис разглядывает в зеркале заднего вида свою рожу - стоящие дыбом волосы, разбитую губу и фингал под глазом. Девочки сходят у своих домов, Никита везёт Дениса к Лее, которая кидается на шею со слезами. Девчонкам не впервой, какая пакостная мысль. Он прислушивается к себе, и вчерашнее откликается только блевотным чёрным ужасом. Он не хочет. Он никому такого не хочет. Пора завязывать с этим бизнесом. Хочется удавиться. Запереться в шкафу и никогда не выходить. Хочется в душ и пожрать. Он задумчиво чистит попавшийся под руку банан, смотрит на него и блюёт, едва добежав до кухонной раковины. Три дня они болтаются по дому, как тени. Три дня молчания в квартире и в сети. А потом Денису звонит девочка-диспетчер. - Я... я даже не знаю, как сказать, на тебя тут заказ пришёл.