Джейн и Крис

Предотлётный обход корабля для Андерсона не был пустой формальностью. Командир интересовался мелочами, задавал своим коллегам немало вопросов, внимательно выслушивал ответы, изучал показания приборов. Первый, к кому направился командир корабля, был исполнявший обязанности старпома штурман фрегата Чарльз Прессли. Несколько удивлённый взгляд, брошенный Чарльзом на меня, стоявшую в шаге позади командира, Андерсон истолковал правильно, коротко отметив вслух, что «этот офицер и есть новый старший помощник». Едва только мы отойдем от пульта штурмана, расположенного в БИЦе, эта новость в кратчайшие сроки станет известна всем членам экипажа и команды корабля и в дальнейшем командиру корабля не надо будет озвучивать уточнения. Изучив показания приборов штурманской части фрегата на пульте, Андерсон кивнул Чарльзу и отошёл, направляясь к пилотской кабине. Когда они отошли на порядочное расстояние от «ожерелья» пультов БИЦ, командир тихо сказал: — Не любит он инопланетян. Ох, не любит. Особенно — турианцев. А у нас на борту сейчас — Спектр. Как раз — турианец. Ну да ладно, пока что Прессли «выходы за рамки» не допускает и это — радует. А офицер и человек он — очень хороший. Профессионал. Думаю, Шепард, вы с ним сработаетесь — своё дело он знает и службистом никогда не был. Да, я помню как ворчал Прессли, когда я начала собирать свою боевую группу. Я только едва заметно кивнула, стараясь уложить в памяти услышанное и увиденное в БИЦ. Открывшаяся дверь в пилотскую кабину дала мне услышать обрывок разговора между пилотом корабля и лейтенантом—техником, в котором я без труда узнала Кайдена Аленко — офицера-биотика. Вот меня еще на первой норме интерисовало, какого хрена он забыл в пилотской рубке, на месте второго пилота? С его мигренями вообще за штурвал садиться нельзя. В файлах малого ридера Андерсоном было, кстати, отмечено, что Кайден наотрез отказывался менять свой биотический имплантат серии «Эль-Два» на что-либо более надёжное и безопасное. И я парня понимаю. L2 настолько неудачная модель, что её даже не удалить без последствий. Нервная система биотика может пойти в разнос. А побочные эффекты у носителей этой дряни просто кошмарны. Аленко еще повезло. Но надо что-то делать с ним. Фрегат готовился к отлёту. Казалось бы, у пилотов должно было быть предостаточно служебных забот. Однако оба офицера — Джеф Моро был в чине лейтенанта ВКС — явно бездельничали. Моро продолжал болтать с Аленко о всяких пустяках, Кайден тоже любил поговорить, но, как я поняла, очень был недоволен тем, что Моро категорически отказывается давать ему «порулить» фрегатом на отлётном отрезке. Какое на хрен порулить, Аленко?! Едва увидев лейтенанта Аленко, я сразу определила, что тот мучается жесточайшей мигренью, вызванной ветшающим имплантатом. Неудачная серия, неудачная модель, да ещё и не очень пригодная к беспроблемному удалению. На поручне кресла, в котором восседал лейтенант-техник, я заметила прихваченную узким резиновым кольцом к пластиковому коробу упаковку таблеток от головной боли. Половина верхнего блистера была уже пуста — лейтенант ел таблетки по нескольку штук за раз. Пока перед командиром и старпомом открывалась тяжёлая гермодверь в пилотскую кабину, Моро успел заявить: — Спектры — это не к добру. Мне не нравится, что он — на борту. Считайте меня параноиком. — Вы — параноик — отпарировал Аленко. — Совет помог профинансировать проект. У них есть право проверить, на что пошли их инвестиции. — Да? — деланно изумился Моро. — А двух капитанов ВКС из спецназа на борт назначили просто так, для прогулки? Говорят, прибывший офицер — тоже выпускница Академии Эн-Семь и имеет высший квалификационный ранг спецназа — «Эн-Семёрка». Так же как и наш командир. Улавливаешь обстановку, Кайден? Она, вне всяких сомнений, накаляется и усложняется. Нутром чувствую. Блин, уже косточки мне перемывают. Кайден вообще болтливая зараза. — Обсуждаете нового старпома? — тихо спросил появившийся в кабине Андерсон. Я старательно выдерживала дистанцию, стоя в шаге позади командира корабля и при этом не смотрела ни на Моро, ни на Аленко. Меня больше интересовало убранство отсека и аппаратура пилотской кабины — управляющего центра корабля. Корабль довольно сильно отличался от моей первой нормы. Взять хоть туже гермодверь. Я помню, как меня бесило, что в пилотскую кабину может войти кто хочет. Там только поле стояло. Капитан уже понял, что Андерсон не держал на борту ИИ, обходясь ВИ. Впрочем, самого командира корабля назначили на пост не так давно и он явно не успел внести столь существенные изменения в оснащение фрегата. — Капитан Андерсон, сэр! — Аленко, обернувшись, первым вскочил на ноги, вытянулся. Моро встал не спеша, я ясно видела, что вставать пилоту тяжело, потому он поднимается не просто медленно, но и осторожно. В малом ридере была информация, что Моро страдает синдромом Вролика, проще говоря — повышенной ломкостью костей, но сумел добиться того, что его признали действующим пилотом и офицером ВКС. Напоить его костеростом, что ли? Вот только Моро магл, и на него магическое зелье может не подействовать. Видимо придется. Как и лечить Аленко. Была там и информация о том, какой «испытательный» полёт этот лейтенант устроил фрегату «Нормандия». Я смотрела по сторонам, ожидая, пока оба офицера — пилот и техник — примут вертикальное положение. Вот на хрена, а? Андерсон не видит в каком они состоянии? Я бы вообще Аленко в медотсеке закрыла. Плюнув на все, аккуратно запустила на биотике исцеляющий каскад. Лицо парня разгладилось. — Капитан, сэр, — по-уставному отреагировал Моро, наконец выпрямившийся и укрепившийся на ногах. — Простите. — Докладывайте обстановку в пилотской кабине, лейтенант Моро, — распорядился Андерсон. Пилот, пока Андерсон знакомился с показаниями многочисленных приборов и листингами протоколов работы оборудования, выведенными на несколько дисплеев, потратил на доклад ровно три минуты. Аленко молчал и внимательно разглядывал меня, вцепившись в спинку кресла. Я молчала и корректировала перестройку его нервной системы под L2. Андерсон продолжал донимать пилота. — Хорошо. Продолжайте работу, — кивнул Андерсон. Оба офицера с облегчением разместились в пилотских креслах. — Идёмте, Шепард, — командир переступил порог пилотской кабины. Тяжёлая гермотдверь встала на своё место. И на стоянках и в дрейфе этот отсек оставался надёжно изолированным от остального корабля — так требовали инструкции, написанные, как известно, кровью. — То, что он, Моро, учудил на испытательных полётах фрегата, заставило икать всю пирамиду командования ВКС Альянса Систем — и не только её — несколько дней, — тихо сказал Андерсон. — А Аленко… Вы правы, Шепард, страдает он из-за имплантата. Эти постоянные головные боли… Я не знаю, как он преодолевает эту боль, ставшую хронической, таблетки явно не очень помогают. Пытается соответствовать служебным рамкам и протоколам, но… этот внеплановый полёт «спутал все карты» экипажу фрегата. Экипаж, кстати, как вы уже видели, не полный. Спецмиссия. На борту — двенадцать полисменов и они, кхм, заняли места, предназначенные для штатных специалистов экипажа корабля. Меня командование ВКС не устаёт уверять, что это — только на время миссии. Многое мне не нравится в предстоящей работе, — он решительно направился к лифту. Так, у нас еще и некомплект экипажа. Хотя я помню, что-то такое. Спустившись на нижнюю палубу, мы вошли в инженерный отсек. — Главный инженер корабля Грэг Адамс, — представился Шепард мужчина, колдовавший за центральным пультом. — Бог и кудесник, — добавил Андерсон. — Если он и Моро на борту — я спокоен. — Благодарю, командир. Ядро корабля по стандартам, действительно, великовато, но благодаря Джефу мы вполне в состоянии выполнять большинство задач общего и специального характера, а иногда и сделать даже больше, чем предусмотрено правилами и нормативами. — отметил Адамс, пока Андерсон вникал в показания приборов, а Шепард оглядывал убранство и содержимое инженерного отсека. — Готовность к переходу? — спросил Андерсон, закончив ознакомление с данными, выведенными на дисплеи. — Полная, командир, — твёрдо ответил Адамс. — Добро, — командир фрегата развернулся к выходу. Выйдя из инженерного отсека и дождавшись, когда закроются двери кабины грузового лифта — пассажирского лифта на фрегате не было — Андерсон, взглянув на Шепарда, сказал: — Спектр Крайк с момента своего появления на борту почти постоянно пребывает в Зале Связи или в трюме. Там, где он гораздо реже сталкивается с членами экипажа и команды корабля, — уточнил Андерсон. — Не любят мои коллеги его и относятся очень настороженно. Представлять вас ему или вам его — не считаю необходимым, поскольку ваше назначение — это наше экипажное и корабельное внутреннее дело и его оно в принципе не касается. Так что… Хм, то есть он здесь не по мою душу. Интересно. В этот момент двери грузового лифта стали открываться. Я услышала громкий голос молодого капрала, стоявшего рядом с женщиной-медиком. Эх, док сколь раз вы нас штопали после наших миссий. В говорившем я без труда узнала Ричарда Дженкинса — члена рядового состава команды корабля, а в женщине — врача корабля, майора Медслужбы ВКС Альянса Систем Карин Чаквас. Капрал горячился, пытаясь доказать, что он полностью готов проявить свои лучшие качества на поле боя, на что врач корабля едко высказалась в том смысле, что горячность Дженкинса уже заставила её не раз «штопать» капрала в медотсеке. Ну и что мне делать с этим придурком, повешанным на мою шею. В прошлый раз этот «герой» забыл включить щиты в броне. Мне что ему сопли подтирать, как ребенку? Увидев подходивших офицеров, капрал вытянулся в струнку. — Свободны, Дженкинс. — сказал Андерсон. Подождав, пока капрал отойдёт на порядочное расстояние, командир корабля негромко добавил, обращаясь к Шепарду: — Вообще-то им должен был заняться и — очень хорошо заняться — лейтенант Аленко, но… как я уже упоминал, из-за постоянных сильных головных болей у него — большие проблемы с обеспечением выполнения всех возложенных на него обязанностей. Аленко, заняться десантником? Андерсон точно ненормальный. Аленко блин страж, о нормальной мое он не знает ни-че-го. Его работа взламывать электроные системы противника и бить биотикой. Ну и медик из него хороший вышел. Но блин сколько я сил и времени убила на этого предателя. — Убедившись, что за Дженкинсом уже закрылись двери лифта, ушедшего вниз, Андерсон продолжил. — Карин… Это — капитан Джейн Шепард, выпускница Академии Эн-Семь, назначена на должность старшего помощника. Параллельно, как мне сказали в штабе дивизиона, она должна будет выполнять обязанности командира десантного подразделения. — Рада знакомству, — майор-медик приветливо кивнула мне. — По традиции вы должны пройти медконтроль. Так что — прошу ко мне в Медотсек. — Она вопросительно посмотрела на Андерсона, тот кивнул: — Идите, Шепард. Скоро отлёт, начнёте работу после медконтроля. Пока время… есть. — командир фрегата повернулся в сторону пилотской кабины. — Жду вас у Звёздной Карты в БИЦ. — Есть, сэр. — я козырнула командиру, на несколько секунд приняв строевую стойку «смирно». В медотсеке Чаквас попросила меня обнажиться по пояс, быстро провела медконтроль и, подождав, пока капитан приведёт себя в порядок, предложила сесть в кресло рядом со своим рабочим столом. — Шепард, вы вообще человек? — А есть сомнения, док? — Вы куда более сильно развиты, чем обычные люди. Да и нервная система у вас похожа на биотиков. — Доктор, я действительно не человек. Но я уже лет 25 живу в Альянс е и мне здесь нравиться. Надеюсь идей препарировать меня у вас не возникло? — я прислушалась к мыслям женщины. — Нет, капитан. Формально Карин Чаквас по званию была выше командира корабля, но, как врач, она относилась к иному ведомству ВКС Альянса и к тому же специализировалась на лечении инопланетян, прекрасно разбираясь и в лечении людей. Немало интересного она рассказала и о Найлусе Крайке — Спектре Совета Цитадели, дополнив своим рассказом информацию, уже известную мне. Полчаса разговора пролетели совершенно незаметно. — Идите пока что к себе в каюту, Джейн. Там для вас всё приготовлено. — сказала Чаквас. –Предстоящий рейс, как я понимаю, тоже — очень напряжный и специфический. Вам будет нелишне ещё раз просмотреть многие документы. А после старта… Начнётся практическая, реальная работа. Кивнув врачу корабля, я вышла из медотсека. Неплохо поболтали. Док нисколько не изменилась. Карин Чаквас была важна для всех нормандовцев, важна настолько, что на эту важность не могли разрушительно повлиять ни непонятный статус фрегата, ни особая миссия. Взглянув на часы своего наручного инструментрона, я отметила, что до момента старта осталось не так уж много времени и вошла в свою каюту, сразу заметив на рабочем столе горку ридеров и включённый инструментрон.