Закон Кулона

Р-Каас. Штаб повстанцев. Звёздная дата 2266.134 Michael Giacchino – Admiral Exposition              Сидя в просторной комнате на минус тридцатом этаже, совет командования в количестве пяти человек нервно переглядывался друг с другом, ожидая прибытия на переговоры тех, кто сможет им помочь с Председателем Правления.       Кристофер был единственным, кто не подавал никаких признаков волнения.       Он точно знал, чего ждёт, и наверняка понимал, с кем предстояло иметь дело.       И бог, если он, конечно, действительно существовал, свидетель – меньше всего на свете он желал этой встречи.       Но сопротивление не выдерживало натиска, с каждым днём у них оставалось всё меньше и меньше ресурсов, а Правление меж тем утроило количество рейдов. Каждый час один из них навсегда пропадал в казиматах Президиума, и он ничего не мог с этим сделать. Они копили оружие и боеприпасы, но выступить сейчас означало бы проиграть ещё до первого выстрела. Им нужен был союзник и срочно.       И, если Федерация медлила, Гринвуд не мог позволить себе такой роскоши. Люди Независимого Р-Кааса ждали от него действий, решений, избавления, а у него не было достаточного количества людей и денег для защиты.       - Напомни мне, почему мы позволим им пронести оружие? – негромко спросил сидящий по левую руку от него коренастый блондин лет сорока пяти.       - Во- первых, они всё равно его пронесут. Убив охрану или нет. Они ребята горячие, и с терпением у них туго, а нам не нужны лишние жертвы. А, во-вторых, так мы покажем, что опасаемся их и абсолютно доверяем.       - Звучит как-то пессимистично, - блондин почесал макушку, хмурясь, - Я с трудом представляю, как им вообще можно доверять.       - А мы и не будем, - сдержано кивнул Крис, - Но им об этом знать не нужно. Мы должны быть готовы к двойной игре.       - Сэр, мы отдаём им почти все наши средства. Учитывая их репутацию, должна сказать вам, вы заигрываете с огнём, этих существ никогда не интересовали деньги, только власть. Мы победим, но торжество свободы будет недолгим.       - Альма, мы уже это обсуждали, если клингоны решатся занять Р-Каас, это будет означать начало войны с Федерацией, а они к ней не готовы. К тому же, стоит им открыто заявить о своих претензиях, у Звёздного флота не будет другого выхода, кроме прямого вмешательства.       - Вы готовы сделать Р-Каас своеобразным казусом белли?       - Если понадобится! – повысил голос начавший терять терпение Кристофер, - Но до этого не дойдёт. К счастью для всех обитателей нашей планеты, она слишком удачно расположена. Федерация непозволительно долго открещивалась от нас.       - Погибнут люди, - осуждающе воззвала к его разуму женщина, - Вы готовы пожертвовать своим и чужим народами ради призрачного благополучия Р-Кааса? Кому оно тогда будет нужно?       - Смею напомнить, капитан Брэди, что люди уже гибнут. Кто-то в тюрьмах президиума и в допросных, кто-то от безденежья и голода. Постоянно, каждый божий день. Мы здесь пытаемся хоть как-то повлиять на это.       - Но развязывать войну?       - Не тешьте себя иллюзиями, Альма, война уже идёт. А что до Федерации… Будем надеяться, что они примут правильное решение.       Дверь зала открылась, и на пороге появилась сосредоточенная и до оскомины официозная женщина.       - Господа, делегация прибыла.       Взглянув на дальний край круглого стола, за которым сидел седой мужчина лет шестидесяти, Гринвуд кивнул, и тот встал со своего места, проследовав к дверям.       Когда они отворились, в зал вошло пятеро вооружённых клингонов. В центре делегации стоял их командир, облачённый в удлинённую робу тёмно-бородового, почти чёрного цвета, а на его ребристом лбу красовалась металлическая фигурная скоба.       Выйдя вперёд, седовласый мужчина склонил голову в приветствии.       -nuqneH! Heghlu'meH QaQ jajvam! – произнёс он, привлекая внимание гостей, и главный из них заинтересовано прищурился.       - maj, - негромко произнёс клингон, - Вы подготовились. Обсудим ваши вопросы. И наши условия.       Командир клингонов прошёл вперёд, тогда как его сопровождающие встали возле входа по обе стороны от двери.       Переводчик вопросительно взглянул на Гринвуда, и тот едва заметно кивнул, позволяя тому занять своё место за круглым столом.       - Меня зовут Ут’аш Охнекх.       - Кристофер Гринвуд, - кивнул мужчина, указывая ладонью на стул, приглашая клингона присесть.       - Землялин, - не вопрос, утверждение, и по спине Гринвуда начала ползти волна холода, потому что он ничем не отличался от жителей Р-Кааса, но, тем не менее, Ут’аш понял.       - Уже давно нет, - с вежливой улыбкой ответил мужчина, - Не будем терять времени.              ***              765, Крествью Драйв, Южный Сан-Франциско. Калифорния. США.       20 мая 2266 года.       Звёздная дата 2266.140              Kaleo – Brother Run Fast              Реджинальд Майкл Соммерс был тем еще тертым калачом, за свои 58 лет он всякого в жизни повидал, и работа главного врача на крейсере Звездного Флота была не последней тому причиной.       Да и про личное кладбище ему напоминать не нужно было - он каждый божий день помнил всех, кому пытался помочь, но так и не смог спасти.       Проработав долгое время в медицине, он смог, как и большинство докторов, огрубеть до той степени, когда профессиональное заканчивалось там, где его нога перешагивала порог дома.       И так было на протяжении долгих лет.       Сейчас же Реджи сидел с бокалом бренди на собственной кухне и недоумевал, как же так вышло, что выросший вчера на пороге его дома Боунс, за рекордные 5 минут перевернул его устоявшийся ритм, заставив нутро болезненно сжаться, а самого Соммерса буквально гореть от злости.       Самое паршивое - он не мог твердо и решительно обвинить в этом самого Леонарда, потому что предполагал, что поступил бы так же. Сукин сын и словом не обмолвился Чарли о своём диагнозе, да еще и запретил рассказывать Реджи, и это было самым несправедливым …но самым щадящим решением, которое мог принять МакКой.       « - Ну и чего ты один? Где Шарлотта? - насупился мужчина, с порога огорошенный фатальной новостью о болезни МакКоя.       - Она не знает. И я не считаю правильным подключать к этому её, когда у неё впереди целая Вселенная. Я достаточно хорошо узнал Чарли и не хочу ломать ей карьеру.       - Карьеру, - задумчиво протянул Соммерс, ставя перед Леонардом чашку с дымящимся какао, - А что насчет жизни?       - Прошу прощения? - хмуро переспросил Боунс, и Соммерс прикусил язык.       - Она не простит этого тебе, а себе и подавно. Ну, если, конечно, ты её не переживешь, и «Энтерпрайз» не расстреляют где-нибудь в глубоком космосе, до того, как ты сыграешь в ящик.       После этого высказывания в доме старого доктора надолго воцарилась тишина. Наконец, МакКой, и без того пребывающий в не самом жизнеутверждающем расположении духа, потер шею и с отчаянным стоном порывисто поднялся с места, направляясь к выходу.       Мысль о том, что он действительно может её пережить на мгновение затмила все остальные. Он был обречён, но не обрёк ли он на гибель и её?       - Тебе некуда идти, а у меня своя лаборатория и масса оставленных Чарли материалов по вашему исследованию. Нравится тебе или нет, но ты пришел ко мне, потому что я - твой единственный шанс, - припечатал его Соммерс, сурово повысив голос, - И хоть мне и не нравится то, как ты поступил, должен сказать, как бы неприятно мне ни было…       Мужчина нагнал МакКоя и сжал жилистой ладонью его плечо, пригвождая к месту. Этот парень нравился ему, и мысль о том, что Боунс собирается сдаться, оседала в груди неприятной тяжестью, но еще больше его раздирала мысль о том, что он сделает больно своей девочке, так что Реджи принял единственно верное для себя решение.       - Это отвратительно, но я поступил бы так же. Не знаю, что там между вами двумя, но ты дорог ей. И она сделала бы всё, чтобы попытаться помочь тебе. Будем честны, шансов на это немного, так что, скорее всего, похоронив тебя, она бы навсегда завязала с медициной, - Леонард обернулся через плечо, сердито вздернув бровь, - А она дорога тебе, так что я понимаю, почему ты так поступил. Хотя, повторюсь, не считаю правильным делать выбор за двоих. Мы попробуем придумать что-нибудь. Идёт?»              И пока МакКой забылся мертвым сном на втором этаже его особняка, Реджи сидел перед своим допотопным лэптопом, цедил бренди и составлял для самого себя план-график предстоящих процедур и исследований, стараясь не думать о том, что будет, когда его бывшая ученица обо всем узнает.       И пока счет последствий шел явно не в его пользу.       За почти 20 дней пребывания на Земле, МакКою не удалось продвинуться в исследовании даже на четверть дюйма.       Он забрал лишь часть их с Чарли материалов, оставив на «Энтерпрайз» то, что не относилось к робоцитам, но у Реджи было всё. Все её выкладки за много лет, которые он сам не дал ей уничтожить в тот самый день, когда она решила покинуть «Энтерпрайз».       Коварство ксенополицитемии было даже не в том, что симптомы появлялись не сразу, а в том, что никто из учёных так до сих пор и не смог определить от чего зависит длительность каждой стадии.       Редко когда заболевание растягивалось равномерно, чаще всего развитие было скачкообразное: ещё вчера врачи пророчили тебе полгода, а завтра у тебя внезапно начиналось внутреннее кровотечение, которое никто не мог остановить, и ты сгорал за пять часов.       Люди давно научились бороться с обычной, хронической полицетимией, но то заболевание, что появилось на Земле сотню лет назад, сразу стало вызовом для врачей по всей Объединённой Федерации, потому что никто не мог понять механизмы его возникновения, что его провоцирует и существуют ли универсальные или специфические пути предотвращения.       Цифры были и оставались шокирующими - с 10% миелофиброзных осложнений у больных обычной полицетимией, процент при ксенополицетимии скакнул до 76. Осложнения с последующим летальным исходом всегда развивались по-разному, но для острой формы – не больше года. Чаще-меньше.       В редких случаях врачам удавалось снять острое течение и перевести его в хроническое, и тогда пациент жил дольше. Но по-прежнему не больше шести лет с момента обнаружения заболевания.       Именно это удалось сделать Чарли, мать которой прожила с этим диагнозом 5 лет, а, может, прожила бы и дольше, если бы не трагическая случайность.       Однако факт оставался фактом – судя по анализам, болезнь Леонарда прогрессировала, и, если они хотели хотя бы попытаться перевести её в хронику, нужно было торопиться.       И Реджинальд медлить не собирался. Этот парень понравился ему ещё в их первую встречу, в нём самым лучшим образом сочеталось достоинство, честность, ум, и неприкрытая забота о Чарли, а он эти качества уважал. Однако ещё больше его заботило то, что Шарлотта любила этого человека, и, как бы он ни пытался сейчас убежать от боли, страха и от самой Чарли, Соммерс был уверен – Джонс не сдастся.       А ещё он был уверен в другом: ни Кирк, ни Скотти не смогут сохранить это в тайне достаточное время для того, чтобы оградить его девочку от этой новости, а это значило, что она начнёт свою работу в параллели, и он, Реджи, должен об этом знать и быть на связи.       Мужчина отщёлкнул крышку своего коммуникатора и вышел на улицу, набирая знакомый номер старого приятеля.       - Пи Джей? Узнал? Да, старик, всё отлично. Есть дело. Организуй мне сеанс связи с капитаном Кирком. Да, я в курсе, что это закрытый канал. Слушай, не рассказывай мне, я знаю, на какие расстояния они рассчитаны, всё-таки не с профаном общаешься. Да, это очень важно, возможно, это поможет нам найти способ лечить болезни. Скверные болезни, Пи Джей. Встретимся? Отлично. Спасибо! Кэтрин привет.       Закончив говорить и воровато глянув на тёмные окна второго этажа, Редж глубоко вздохнул, набрав полную грудь прохладного ночного воздуха и водрузил на макушку очки.       - Мы вытащим тебя, парень, - тихо пробормотал доктор, снова смотря на второй этаж, где крепким, но беспокойным сном спал Леонард, - У нас выбора нет. А то Чарли нам с тобой такое устроит….              ***              Кампус Академии Звёздного флота. Сан-Франциско. Калифорния. США.       18 июня 2266 года.       Звёздная дата 2266.169              Где-то поблизости молодёжь засела прямо на траве, включив из большой колонки музыку, и Соммерс поморщился от громких звуков. Везде и всюду шныряли будущие офицеры Звёздного флота, знай- уворачивайся. Угораздило же его пойти обратно через университетский кампус. Срезать он хотел, как же!       Реджи с силой отпнул прилетевший в него инерционный космолёт, игнорируя возмущённые окрики студентов, сейчас ему было не до них. Пусть скажут спасибо, что напополам не сломал.       Учитывая характер их длительной девятимесячной экспедиции, не было ничего удивительного в том, что по мере продвижения в варпе, штатные сеансы связи должны были происходить не чаще раза в неделю, но Соммерс всё равно не мог перестать мысленно возмущаться тому обстоятельству, что поговорил с Кирком только сейчас. И ладно бы с каким-то приемлемым результатом. Нет же, он, как и подобает капитану, принципиально отказался нарушать данное МакКою слово и нагружать Чарли излишним эмоциональным контекстом.       Знал бы этот сопляк, через что уже прошла эта женщина, ухитрившись сохранить веру в людей и острый ум, он бы так не говорил.       Джим не мог не понимать, что с Чарли их шансы найти лечение возрастали в несколько раз, но продолжал упорно твердить про дружбу, честь и уважение к последнему желанию МакКоя…       - Проклятье, - вслух выругался Соммерс, раздражённо сминая башмаками траву внутреннего двора.       Правда, конечно, несмотря на все свои слова, Кирк не собирался сдаваться – да, он наотрез отказался слушать любые доводы, касающиеся Джонс, но предложил помощь Спока. Этому вулканскому уникуму, Реджи, в отличие от Чарли, скорее импонировал. Не говоря уж о его общем уважении к этой мудрой расе, но представить себя работающим в одной связке с до мозга костей логичным и честным Споком, да ещё так, чтобы Леонард не узнал, старый доктор не мог.       А время шло, после долгих споров и одного чертовски красочного описания того, что предстоит пережить ему в ближайшее время, МакКой продал свой пустующий дом на другом конце Сан-Франциско и снял небольшой коттедж в двух минутах езды от Реджи. Это было единственным, что заставило ворчливого старика хотя бы ненадолго замолчать и прекратить кошмарить его всеми прелестями ксенополицитемии.       Они уже начали поддерживающую терапию, чтобы снизить количество формирующихся клеток и предотвратить острый лейкоз, и Леонард неплохо держался. До прошлой недели, когда пришли результаты биопсии костного мозга.       После этого Соммерс фактически единолично принял решение начинать лечение стероидами и приступать к трансфузионной терапии, пока его помощница Далия обивала пороги всех знакомых докторов и клиник, безрезультатно пытаясь включить МакКоя в списки на пересадку костного мозга.       Они оба были опытными врачами, и полученных анализов было достаточно, чтобы каждый из них понял: нарушение гематокрита и средняя степень миелофиброза уже сейчас – через полтора месяца после обнаружения, без пересадки костного мозга и хотя бы попытки замедлить развитие, это смертный приговор. Тромбоцитопения, лейкоз и деградация нервной системы были лишь вопросом времени. Причём недолгого.       Реджи надеялся, что успеет воссоздать достаточное количество робоцитов, чтобы замедлить течение, но пока ему удалось повторить только одного единственного. Настроить же его так, чтобы он создал себе подобных пока не удалось, а делать это вручную было невозможно – это заняло бы годы. То, что Чарли делала годами, оказалось не под силу её учителю, оттого упрямство Джеймса ещё больше злило.       Мужчина мысленно дал себе неделю для доработки, и, если ничего не выйдет, он свяжется с Кирком ещё раз, соглашаясь на помощь коммандера.       Его возможности стремительно иссякали, а Леонард угасал и физически и, что ещё хуже, морально.       На этой неделе Реджи заметил, что лицо Боунса покрыла жесткая чёрная четырёхдневная щетина, и мужчина не торопился её сбривать. И как бы не отшучивалась доктор Беннет, это не было хорошим признаком.        - Эй! Мистер! – раздался окрик откуда-то сбоку, выдёргивая мужчину из невесёлых раздумий.       К нему быстрым шагом, иногда перескакивая через газон, приближалась девушка совершенно инопланетной наружности. На мгновение ему показалось, что на её лице мелькнула неловкая улыбка, но, должно быть, почудилось – в общем она выглядела почти устрашающе воинственно, и Реджи инстинктивно захотелось принять оборонительную стойку.       - Простите, сэр, - нет, всё же она была несколько смущена.       - Да? Чем могу быть полезен?       - Мне кажется, я вас знаю, - в её глазах читалась неуверенность и надежда, происхождение которой было для Соммерса загадкой.       Мужчина ничего не ответил, лишь сконфужено улыбнувшись в ожидании продолжения.       - Меня зовут Джейла. А вас, кажется…Редж? – для наглядности инопланетянка сопровождала каждое своё слово жестом ладони, видимо, привычка, ушедшая корнями в её обучение и в попытки донести свою мысль.       - Реджинальд, да, вы правы. Но…       - Я друг Чарли! – вдруг лучезарно улыбнувшись, радостно сообщила девушка, - Ваше фото стояло у неё на столе, пока мы жили вместе в общежитии перед её защитой. Я учила её драться.       Наконец, ситуация начала проясняться, а эмоциональность Джейлы развеселила Соммерса, заставив улыбнуться в ответ.       - Да, ей это пригодится, - пробормотал себе под нос мужчина, представляя себе её реакцию, когда она обо всём узнает. Теперь между ними повисло неловкое молчание, которое можно было разрешить только двумя способами: продолжив разговор или же вежливо попрощавшись. Реджи уже набрал в грудь воздуха, чтобы осуществить второй сценарий, когда Джейла вдруг снова заговорила. - Я очень обрадовалась, когда увидела вас. С «Энтерпрайз» давно не было никаких новостей, в последний раз я разговаривала с Чеховым полтора месяца назад. Скотти ничего не говорил об их предстоящей миссии, и я немного… Я подумала… Возможно, что вы что-то знаете. Всё ли у них в порядке? - Я многого не знаю мисс Джейла, - мягко отозвался Реджи, специально выделив интонацией это «не знаю», - Но можете не сомневаться, капитан Кирк сделает всё, чтобы защитить команду. - Да, я знаю, Джеймс Ти очень смелый, он любит своих друзей, - она задумалась, и её брови медленно поползли к переносице, - Когда их у меня не было, всё было проще. Я привыкла жить одна. А теперь… О, Реджинальд прекрасно понимал, о чём говорила эта девушка. Бедняжка ещё не поняла – с каждым разом будет только хуже. - Теперь вы переживаете и скучаете по ним, - подсказал мужчина, чуть приподняв бровь.       - Что? Нет! Я…Мне некогда скучать. Очень скоро я закончу обучение, и Скотти обещал взять меня к себе. Так что, если с ними что-то произойдёт, я останусь без работы, а я не для того терпела это дурацкое расписание целых четыре года.       Соммерса забавляли её настойчивые попытки откреститься от простого и понятного человеческого чувства. Он понятия не имел, какой она расы, мужчине впервые довелось видеть такую необычную внешность, но был уверен, что даже если вулканцы умеют признавать свои чувства, то здесь это было лишь попыткой защититься.       - Ясно, - стараясь не выказать улыбки, ответил Реджи, - Что ж, Джейла, надеюсь, офицерские порядки будут нравиться тебе несколько больше учебных, иначе бессилен будет даже Монтгомери.       Она удивлённо распахнула глаза и сложила губы в суровую линию.       - Мне нравится учиться, сэр. Я говорила о перерывах между занятиями. Боюсь, мне никогда не понять, как можно променять знания на ритуальное убийство индейки и почему все так этому радуются. Но я почти привыкла.       Тут Соммерс не выдержал и рассмеялся в голос, с удивлением обнаруживая, что напряжение, которое копилось в нём неделями, постепенно начинает отпускать.       - Простите, кадет, - кашлянув и всё ещё посмеиваясь, извинился он и увидел, что Джейла улыбается. Не обиделась, значит.       Что ж, хотя бы с чувством юмора у неё всё в порядке.       - Да, некоторые наши обычаи действительно могут ввести в заблуждение. К счастью, есть и приятные.       - День Святого Валентина тоже мимо, - отмахнулась девушка, - Но мне нравится Фестиваль уличной еды и Outside Lands.       - Довольно глубокое погружение в местную культуру. Твои друзья проделали хорошую работу.       Вдруг её лицо снова стало серьёзным, она слегка вздёрнула подбородок, смотря на него будто бы сверху вниз, хотя едва ли была хоть на полдюйма выше.       - Все мои друзья сейчас на «Энтерпрайз», сэр. Я изучала культурные обычаи вашей и других стран самостоятельно.       - А как же Академия? Неужели ни один землянин не смог заслужить твоё доверие?       - Я убеждена, что друзья проверяются в бою, мистер Рэджи. Ты никогда не выживешь, если не будешь доверять и дорожить напарником по бою.       Это совершенно не укладывалось в привычную картину мира Соммерса, но неожиданно для самого себя он понял, что это как никогда имело смысл.       Мужчина снова вернулся мыслями к Боунсу и понял, что тот так и не вернулся с извечной войны. Только теперь он боролся с противником куда более изощрённым и умелым, чем просто неизвестный с бластером.       - Ладно, извините, у меня скоро пары начинаются. Я была очень-очень рада встретить вас. Если будете связываться с ними, передавайте, пожалуйста всем от меня…Приветствие.       Реджи моргнул, возвращаясь с реальный мир, и чуть не упустил момент, когда Джейла смешно сморщила нос, вспоминая нужное слово – и всё равно слегка ошиблась – и кивнув, быстрым шагом, удалилась к главному корпусу.       - Удачи, - тихо себе под нос пробормотал доктор, провожая девушку взглядом.       Постояв так с минуту, он вдруг развернулся в противоположную от своего автолёта сторону и пошёл обратно в Штаб.       Он попросит помощи у Спока прямо сейчас. Это поле боя не останется пустым.               Звёздная дата 2266.184 Орбитальное пространство планеты Нима. Harald Kloser – Sam!       До прибытия на орбиту планеты с поэтичным названием Нима - наверное, из-за сходства с миром Древнего Египта - оставалось чуть меньше сорока минут.       Это место было так похоже на родную Землю, что, стоя в одном из коридоров корабля, Шарлотта залюбовалась им.       Только гораздо больше воды, намного. И всего один континент, где и располагалась цивилизация, терпящая сейчас бедствие.       Ребятам здорово досталось - два месяца назад попав сперва под мощный метеоритный дождь, а следом и под поднявшееся из океана цунами, они лишились тридцати процентов освоенной суши. Сотни тысяч беженцев, погибшие, подсчет которых все еще велся. Они были лишены домов, еды, питья. Многие больше не находили в себе сил бродить среди обломков и завалов в поисках своих родных. Те, кто потерял надежду.       Другие из последних сил старались установить хоть какой-то порядок.       Это была не первая их гуманитарная экспедиция, но, наверное, одна из самых масштабных.       Суровая красота голубого шара была так же завораживающа, как обманчива. С виду спокойная, эта природа была беспощадна.       Однажды, несколько столетий назад это произошло на Земле, и, глядя в видеосводках на последствия сейчас здесь, на Ниме, она малодушно благодарила несуществующих богов, что не застала этого на своей Альма-матер.       Шарлотта бездумно дотронулась до холодного стекла иллюминатора пальцами, когда к ней кто-то подошел.       - Много работы предстоит, а, Джонс? - Бен запихнул руки глубоко в карманы, и неотрывно смотрел на планету.       - Да, док. Боюсь, что так. Ты будешь нужен им.       Мужчина как-то неопределенно хмыкнул, кивая.       - Ты захочешь помочь им. Не надо. Клок не терпит самодеятельности, мы все уже поняли это.       - Вот как, - задумчиво откликнулась Чарли, - Как он тебе?       - В сравнении или в абсолюте?       Не получив ответа на свой риторический вопрос, Мастерсон немного помялся, но, наконец, сказал:       - В абсолюте - до мозга костей бюрократичный педант. Чтит субординацию и отвечает за свою работу. Не дает спуска младшему медперсоналу. Правда, его стиль руководства может не всем прийтись по вкусу. Дело свое знает.       - Звучит не так уж плохо, - пробормотала Джонс, искоса взглянув на Бена и заметив на его лице глубокую суровую складку, которую прежде не помнила.       Если подумать, она вообще не могла вспомнить, когда он в последний раз при ней был настолько хмур.       - В абсолюте…да. В сравнении с МакКоем - редкостный мудак.       От неожиданности Чарли подавилась воздухом и вытаращила глаза на приятеля.       - Сурово.       - Ты спросила, я ответил.       - Ты психиатр, разве твоя задача не воздерживаться от таких категоричных суждений?       - Ты, как всегда, путаешь психиатрию и психотерапию. Я могу озвучивать тот диагноз, который считаю нужным. И потом, здесь я лишь обычный практикующий терапевт.       Он смотрел на неё строго, почти сурово, и ей стало неуютно под этим взглядом. Шарлотте нравилось дразнить его, но сейчас, очевидно, было не самое подходящее время.       Вдруг Бен запустил пятерню в свои темные завитки волос и несдержанно усмехнулся.       - Слушай, не то чтобы я когда-либо намеревался тебе это сказать. И, будь уверена, это не повторится. Но… нам всем не хватает тебя. Мне не хватает тебя. Этот Лонни, он просто…       - Мудак? - осторожно уточнила Чарли, не зная, как отреагировать на внезапный порыв эмоций коллеги.       - Да! Да. - Бен нервно рассмеялся, удивленный собственной реакцией,- Не вздумай использовать это в своих целях, иначе я тебе отомщу.       - О, конечно, - наконец, фыркнула Джонс, успокаивающе гладя его по плечу.       Вопреки её ожиданиям, Мастерсон не отпрянул.       Они продолжали молча смотреть на прекрасную синюю живую планету по ту сторону иллюминатора, зная, что впереди их ждут трудные дни.       - Я буду с инженерным корпусом. Вряд ли у меня будет возможность даже думать о врачевании.       - Ты не удержишься. Это то глубинное, что подтолкнуло тебя в медшколу. Скотт другой, и ты можешь подчиняться правилам, сколько угодно, но, если я хотя бы немного знаю тебя, очень скоро, видя страдания этих людей, ты сломаешься. Прежде ты не участвовала в гуманитарных миссиях на правах инженера, - Бен снова серьёзно посмотрел на неё и грустно ухмыльнулся, - Когда тебя потянет, будь осторожна.       Тихо выдохнув через нос, в ответ Джонс лишь кивнула.       Впервые за много месяцев она не была уверена, что может сказать что-то поддерживающее. Это кололо её назойливым камушком в ботинке. Бен Мастерсон никогда не был открытым человеком, но почему-то так сложилось, что в качестве своего «сообщника» он выбрал именно её. И теперь, когда она всем своим существом чувствовала, что сейчас ему, как никогда прежде, нужна её поддержка, всё, что она смогла сделать, это лишь погладить его по плечу.       Его неожиданная забота растекалась по сердцу сладким, удушливым ядом, и женщина почувствовала, что глаза начинает жечь.       Бен был так чертовски прав, она действительно с трудом представляла, как сможет пройти мимо раненого или плачущего человека, просто потому что теперь она «не доктор».       Кажется, этот кудрявый дьявол всегда попадал туда, где больнее всего, чтобы потом стало легче.       - Ты в порядке? – тихо и участливо спросил мужчина, и Чарли поняла, что по её щеке сорвалась капля.       - Да, всё хорошо. Я просто…Прости.       - Я бы мог тебя утешить, но это бы значило, что мне не всё равно.       На мгновение между ними повисло неловкое смущённое молчание, но когда Чарли решила взглянуть на Бенджамина, то увидела в его глазах невысказанную теплоту и искорки веселья.       Со смешком фыркнув, она стукнула его кулаком в плечо и почувствовала от этого странное облегчение.       - Лжец.       «Говорит коммандер Спок. Расчетное время прибытия на орбиту планеты Нима двадцать минут. Личному составу, готовому к высадке, через семь минут явиться в транспортировочную для получения последнего перед отправлением инструктажа. Приказ капитана Кирка».       Динамики замолчали, и коридор снова погрузился в тишину. Снедающее ощущение тоски пускало по позвоночнику дрожь, но это было лишь минутной слабостью, по крайней мере, она очень хотела, чтобы это было именно так.       - Пора, - тихо позвала Шарлотта, на прощание проведя по спине Мастерсона ладонью и, не оглядываясь, ушла.       Сам же Бен, проводив её пристальным немигающим взглядом, вновь отвернулся и, взглянув на планету, тяжело вздохнул.       В голове навязчивой целлулоидной лентой вспыхивали фрагменты их с МакКоем разговора два месяца назад. Тогда его, уже бывший, начальник, за пару дней до прибытия домой внезапно попросил Бена о личной консультации.       Когда жизнь подбрасывает тебе такую жирную подсказку, ты уже не сомневаешься: произошло что-то по-настоящему скверное, тут и провидцем быть не надо.       В тот вечер Боунс всё рассказал, и спросил его профессионального мнения почему-то именно о Чарли. Впрочем, Бен давно догадывался о непростых отношениях этих двоих, только никак не мог взять в толк, почему они не разберутся, наконец, и не примирятся с действительностью.       Смотря в полные мрачной решимости и тоски глаза МакКоя, Мастерсон совершенно ясно понял причины.       Их жизни были слишком скоротечны, слишком нестабильны, чтобы втягивать в свою жизнь ещё кого-то. Он и сам отчасти был таким. Хотя и хотел верить, что, встретив женщину, что пробудила бы его сердце, он бы не стал мучиться и постарался стать счастливым, сколько бы ему ни было отведено.       Поговорив сейчас с Чарли, мужчина больше чем когда-либо убедился в том, что она должна знать. Эта женщина была удивительна, весела и профессиональна, но никогда не смогла бы стать такой, не контролируй она всё вокруг себя.       В её жизни осталось так немного того, что она могла всецело решить сама, полностью приняв ответственность, что ещё одна капля, ещё одно небольшое сомнение, и она могла сломаться.       Это было то, чего он не сказал бы никому. То, что поставило финальную точку в его внутренних качелях. Он расскажет ей сам. И будет рядом, если понадобится. В конце концов, о её неврозах он знал если не больше МакКоя, то столько же.       Это то немногое, что он пока ещё мог сделать для неё и, возможно, для себя. Бенджамин на прощанье хлопнул ладонью по фюзеляжу корабля и поспешил вернуться в медкрыло. ***       Джим собирался сойти на поверхность вместе с остальными. Это было не только правилом хорошего тона или продиктованной Уставом обязанностью, это было его личным желанием.       Желанием убедиться в безопасности собственного экипажа, внести посильный вклад и помочь тем, кому ещё можно помочь.       Он никогда бы и никому не осмелился сказать об этом, но каждый раз, когда речь шла о гуманитарных миссиях, он так нервничал, что толком не мог спать. Вот и сегодня – прошла уже вторая ночь, когда он пролежал в постели, не сомкнув глаз. Не помог ни виски, ни классика саморазрядки.       В голове крутилась тысяча мыслей, и каждый раз, когда он пытался отодвинуть их на второй план и просто проваливался, ему казалось, что «Энтерпрайз» атакован, ему даже мерещился звук сирены, заставляя рывком сесть на постели, пытаясь отдышаться.       Он знал о многих проблемах материка, но со сколькими им ещё предстояло столкнуться.       Все выжившие люди будут смотреть на них в ожидании чего-то невозможного, чего ни он, ни любой другой капитан не были в силах им дать.       И хотя Джим всегда любил быть в центре внимания и умел это делать с присущим немногим блеском, сейчас, ведя за собой два других корабля Федерации, он был бы рад отсидеться в каюте, пока всё оно как-нибудь само не разрешится.       Зайдя в капитанскую и одевшись в полевой костюм, мужчина посмотрел на своё отражение, вспомнив вдруг точно такой же момент четыре года назад. Перед ним по-прежнему простиралась целая Вселенная, рядом, бок о бок с ним, служили два самых невозможных и самых стойких человека, которых он когда-либо знал. Тогда же они отдали на обучение Джейлу и познакомились с Чарли…Теперь ему казалось, что всё это произошло целую вечность назад.       - Да брось, Боунс. Будет весело, - обратился к собственному отражению Джим, пытаясь изобразить на лице улыбку.       Но голос предательски охрип, а улыбка вышла больше похожей на оскал. Да, такой капитан не приведёт никуда, кроме плахи.       Сейчас ему особенно сильно не хватало Боунса с его извечными метафорами, ехидными смешками и саркастичными комментариями. С его удивительной способностью поддержать и вселить уверенность, несмотря на видимость человека, лишённого всякого понятия о чувствительности и тактичности.       Наверное, если бы он мог хоть с кем-нибудь об этом поговорить, это принесло бы пусть незначительное, но облегчение. Но, к несчастью, единственным человеком, который, как ему казалось, был привязан к Леонарду так же, как он сам, оказалась та, кто до сих пор даже не предполагал о случившемся.       Возможно, Скотти прав, и ему давно стоило рассказать ей. Только вот для этого ему нужно было запастись выдержкой, бодростью и крепким алкоголем. И, если с последним проблем не было, то первые два пункта вызывали вопросы: ни тем, ни другим Джим сейчас похвастаться не мог.       Захлопывая за собой дверь и направляясь в транспортировочную, он тяжело вздохнул, вспомнив, как вчера Скотти прочитал ему отповедь, поймав перед отбоем на этом самом месте.       - Капитан!       Мужчина узнал голос и с мысленным стоном обернулся.       Скотти пружинящей трусцой подскочил к нему.       - Да, Скотти, - устало поприветствовал Кирк, - Что стряслось?       Несколько мгновений инженер будто катал на языке то, что собирается сказать, просчитывал, как лучше. О, Джим прекрасно знал этот неуверенный взгляд, уже узнавал его с полпинка – так всегда было, когда Монтгомери точно знал, что он не во время.       Ему было страшно неловко, но решимость и уверенность в своей правоте всегда давали ему достаточно смелости, чтобы отбросить все условности и высказать капитану то, что тревожило.       - Джим, завтра мы прибываем на Нима. Это большой котёл с множеством людей и офицеров Звёздного флота. Ты должен рассказать ей, пока она случайно не узнала от кого-то другого. Я знаю её много лет, поверь, это не кончится добром.       - Я понимаю твою обеспокоенность, Скотти. Но, как ни неприятно тебе напоминать, прежде всего, мы офицеры, и у нас впереди много сложной, выматывающей работы. Ты уверен, что хочешь добавить ей тревог? Боунс не просто так хотел оградить её от этого, как хочу и я.       Монтгомери зажмурился, стараясь выразиться максимально доходчиво и корректно. Он догадывался, что пробить эту защиту будет непросто, но он должен был попытаться, ради его же, Джима, блага.       - Я пытаюсь сказать тебе, что непредвиденное открытие правды, которое вполне может произойти случайным образом и без необходимой поддержки, нанесёт гораздо больший ущерб и ей, и тебе. И мне заодно. Я прикрывал твою тощую задницу два месяца, уж прости, что не питаю радужных надежд.       Кирк мягко улыбнулся, в этой улыбке не было ни раскаяния, ни раздражения. Только могучая, сбивающая с мысли усталость.       - Я знаю, Скотти, и благодарен тебе. Я обещаю поговорить с ней, как только мы достаточно осядем. Но до тех пор, к этому разговору не готов ни я, ни она.       - Проклятье, Джим, - не выдержав, взорвался Монтгомери, - Леонард уже одной ногой в могиле. И если ты не хочешь загнать туда же Чарли, чего я тебе сделать не позволю, ты расскажешь ей. Или это сделаю я. Даю тебе сутки, капитан.       - Ты не посмеешь, - с неверящим смешком, призванным скрыть удивление и страх, ответил Джим, недобро щурясь.       - Посмею. Прояви хоть каплю милосердия. Я знаю, Боунс был твоим другом, тебе страшно и тоскливо. Это нормально! Но Чарли в этом не виновата, и она действительно имеет право знать. Ничуть не меньшее, чем мы с тобой.       - Рекомендую тебе подумать о чём-то, кроме тонкой душевной организации мисс Джонс, например, о тысячах страдающих на материке людей, которые начнут просить тебя о помощи уже завтра. Не думаю, что хотя бы у кого-то останутся силы на сплетни, -угрожающе процедил Кирк, и обессиленно сдавил переносицу, будто успокаивая сам себя, и продолжил уже гораздо мягче, - Я знаю, что ты заботишься о ней, и, клянусь тебе, я тоже. И я обещаю тебе поговорить с ней. Но не требуй от меня невозможного. Пожалуйста.       Сжав губы в тонкую линию и стараясь не расплескать взбунтовавшееся внутреннее чувство справедливости, Монти неслышно и протяжно выдохнул через нос и сдержанно кивнул.       Ему было, что сказать. Ох, он бы мог много чего ответить Джиму прямо сейчас. Но ссора ни на йоту не продвинула бы их к решению вопроса. Когда дело касалось лишь его собственной задетой гордости, всё было гораздо проще.       - Оки-доки, капитан, - коротко кивнув, ответил Скотти, прежде чем в одно движение развернуться на пятках, и спокойным шагом проследовать по коридору в любую сторону от раздражающей физиономии Кирка.       - Ск…Чёрт, - выдохнул запоздало Джим, но инженера уже и след простыл.       Что-то, а драму нагонять Скотти умел всегда. И ведь знал, зараза, что достаточно в этом хорош, чтобы Джим сломался. Мужчина с силой толкнул дверь и поспешил покинуть коридор.       Надо было найти этого упрямого прохвоста, пока он не успел натворить дел, и извиниться заодно. Может быть, даже поговорить с Джонс. Всё же, в одном Скотти был прав – она не должна была узнать от других.       С этими мыслями Джим ускорил шаг, надеясь, что за оставшиеся несколько минут не случится больше никаких событий, требующих его личного и безотлагательного вмешательства.              ***              Нима была почти издевательски прекрасна в своём спокойствии. Ласковый тёплый свет здешнего солнца отражался от заливных долин, по которым изредка шла лёгкая рябь, высоко над головой вытворяли немыслимые кульбиты диковинные птицы с четырьмя крыльями. Издалека они были похожи на стремительных и огромных стрекоз, но при ближайшем рассмотрении выглядели совсем, как земные пернатые.       Пахло морем, песком и немного гарью, а оттуда, где раньше возвышались многоэтажные пирамидообразные жилые строения, тянулось множество струек дыма – жители палаточных лагерей начинали приготовления к ночи, которая длилась тут двое земных суток, и разжигали костры.       Если бы не представший перед ними пейзаж с разметавшимися по уже сухой земле обломками, полуразрушенными строениями и перевёрнутыми грузовыми плавательными средствами, впечатления от местной природы были бы крайне исключительными.       Чарли наступила на влажную землю возле очередного «водоёма» и почувствовала под стопой что-то твёрдое.       Нагнувшись и подняв предмет, женщина поняла, что это был аналог наручных часов. Они давно не работали и были все вымазаны в грязи, но всё ещё узнаваемы.       Неслышно вздохнув, она снова перевела взгляд на поселение и присоединилась к ушедшей вперёд группе.       У Джонс было много времени, чтобы ознакомиться с особенностями и культурой этого народа, поэтому её не удивляла ни одежда, ни язык, удивительно напоминающий смесь земного и триллского диалектов, а вот то, как самоотверженно они восстанавливали всю инфраструктуру и заботились друг о друге, могло восхитить даже самого закоренелого сухаря.       Некоторые смотрели на пришельцев с опаской, кто-то – с надеждой, но ни один – воинственно.       Общее несчастье так их измотало, что даже враждующие друг с другом секции научились находить общий язык.       - Я думал провидцы ненавидят знатоков, - прошептал ей на ухо Монти, когда они проходили мимо странного собрания, где двое по очереди вещали, а пять человек, сидящих вокруг них кружочком, внимательно и сосредоточенно записывали какие-то координаты и отрывочные фразы.       - Они нужны друг другу. Так им легче планировать свои работы. Сейчас им важно предвидеть на несколько шагов вперёд. Не беспокойся, мир во все времена одинаковый. Разумные сущности никогда не перестанут наступать на свои же грабли, вот увидишь, ещё пара месяцев, и они будут готовы выдрать друг другу языки, - тихо ответила Шарлотта.       Неопределённо дёрнув плечом, Скотти просочился вперёд и поспешил одёрнуть одного из офицеров, который решил остановиться и передохнуть.       Вскоре они добрались до командного пункта, и весь старший офицерский состав, включая Скотти и Клока, исчез в недрах прочно стоящей на земле полусферы с плотным зеленым куполом.       Всем остальным было приказано размещаться в подготовленных для них таких же полушариях, каждое из которых было навскидку около пятисот ярдов в ширину.       Зайдя внутрь, Чарли с трудом подавила вздох изумления: везде были расставлены столы и даже десяток компьютеров, а в дальнем углу помещения стоял ряд кроватей и располагался небольшой, но закрытый и, похоже, отапливаемый душ.       - Точно два месяца прошло? - обескуражено пробормотала женщина, на мгновение замерев.       - Да, мэм, - раздался голос сбоку и, обернувшись, она увидела подошедшего к ней молоденького парня, на вид не старше семнадцати, - Мы неплохо постарались, правда? Меня зовут Санни, мне поручили проинструктировать вас и все тут вам показать. Вы начальник инженеров?       - О, нет, нет, Санни, наш руководитель сейчас в Штабе. Я инженер. Меня зовут Чарли.       - Оу, - юноша вздернул брови в удивлении.       - Что-то не так?       - Все в порядке, мэм, простите. У нас на планете не принято давать женщинам мужеские имена.       Она улыбнулась этой оговорке, но смущать его не стала.       - Если это поможет, можете называть меня Шарлоттой. Но вообще, лучше привыкайте, у нас много таких, - Чарли поудобнее перехватила кейс и наплечную сумку.       - Я всё вам покажу! - парень будто отпружинил от места, подрываясь вперед неё.       «Это будет насыщенный день», -промелькнуло в голове женщины, пока она наблюдала за своим новым знакомым, который метался от одного члена экипажа к другому, все объясняя и показывая.       Шустрый мальчишка.       Хотя их общество и было поделено на секции, они смогли сохранить баланс в общении. Должно быть, из-за малой численности. Слишком немного их оставалось до катастрофы, чтобы бороться за место под солнцем, а теперь и подавно.       Сейчас их общество работало, как единый, хорошо согласованный механизм, и это могло вызвать только восхищение.       Если бы Федерация сама не предложила помощь, получив сообщения о случившейся беде, они бы справились и сами. Но цена была бы несравнимо высока, и их лидеры это понимали.       - Питер, не ставь осциллограф туда! - прикрикнула женщина на коллегу, когда он решил водрузить ящичек с прибором на стол, - Тут не так много рабочей поверхности, как ты вообразил.       Угрюмо кивнув и недовольно поджав губы, мужчина все же послушался и поставил аппарат на пол.       Чарли оглянулась на выход из ангара, видя, как снаружи туда-сюда снуют члены медицинской службы: они тоже размещались и начинали принимать легких пациентов.       Сейчас отсутствие Боунса ощущалось особенно остро: в прежние времена, она бы непременно вышла на улицу, чтобы перекинуться парой слов со своими коллегами и ждала бы.       Как ждала всегда. Если подумать, она ждала даже слишком долго; сначала, чтобы осуществить свою мечту, потом, чтобы заслужить доверие команды, потом…потом нагрянуло понимание, что чем больше она трепыхается в попытках убедить себя в ни к чему не обязывающем дружеском флирте с МакКоем, тем сильнее увязает в собственной лжи. И она снова принялась ждать – подходящего момента, чтобы самой в себе разобраться.       Дождалась.       И теперь, хотя она и ушла с головой в работу, забивая все посторонние мысли, ей было сложно осознать, что Боунс не здесь. Так что ей снова надо было запастись терпением и ждать.       - Мэм Шарлотта, если хотите, я могу вас провести в центр управления, покажу вам текущее положение дел, - снова подскочил Санни, вежливо оттесняя её к выходу из ангара.       И почему этот мальчишка решил, что в отсутствие Монти, главная она? Тут было ещё два десятка офицеров.       Но тут Джонс увидела, как один из её коллег, званием пониже, махнул одному из местных в её сторону, и всё как-то само встало на свои места.       Ей нужно будет поговорить с Монтгомери – это никуда не годилось.       - Я очень признательна, Санни, за оказанное тобой доверие. Но я не имею права осматривать главные коммуникационные узлы без приказа начальника инженерной службы. Уверена, он скоро появится. Я обязательно вас познакомлю, если это не противоречит вашему этикету, конечно.       Молодой человек, лицо которого стремительно нахмурилось после её отказа, вдруг снова просветлело, он сдержанно кивнул и улыбнулся.       - Да, мэм, с радостью!       - А я лучше познакомлю-ка тебя с заместителем начальника, что скажешь? Юноша немного замялся, осторожно оглядываясь по сторонам, и будто не решаясь ответить, но потом взглянул на Шарлотту и смущённо поджал губы. - Не надо, спасибо, мэм Шарлотта, вы же сами сказали, что без вашего начальника на осмотр идти нельзя. - Но он не всегда будет в доступе, и тогда ты должен знать, к кому обращаться, - с сомнением протянула женщина, чуть склонив голову набок – она никак не могла понять, почему он пытался проигнорировать субординацию. Вряд ли это понятие не было ему знакомо. - Я лучше к вам. - Санни, я не начальник. - А это не важно, мэм, у вас большое любящее сердце, я доверяюсь вам, - он ответил это почти шёпотом, будто боясь, что кто-то услышит его признание.       Это заявление Чарли окончательно сбило с толку, а юноша продолжал стоять рядом и сверлить её испытующим взглядом своих ярких голубых глаз, словно ожидая, когда она сообразится. Она что-то такое читала об их секциях, что-то про эмпатию и связных. Кажется, их называли хартоками...или хартонами. Не отводя взгляда, Чарли нахмурилась, вспоминая. Пять секций, каждая из которых отвечала за свой фрагмент социально-политической и хозяйственной жизни их общества. Чем-то похоже на систему сословий, но более упорядочено. Перед её глазами всплыла страничка с совершенно идиотской иллюстрацией, где один человек держал другого за голову – это выглядело глупо и ни черта не поясняло смысл текста. А написано там было, что пятая секция, о важности которой можно было спорить бесконечно, называлась здесь, на Нима, «хартонами», и отвечала за эмпато-телепатическую связь между представителями разных секций, чтобы они лучше понимали друг друга и принимали более взвешенные решения.       Эти люди обладали удивительными способностями дистанционного считывания мыслей и настроения и проецирования их на другого человека, что делало фразу «был бы ты в моей шкуре» фундаментально несостоятельной.       «Страшные люди. Ещё страшнее вулканцев, те хоть тактильно это делали».       Чарли вздрогнула, поняв, что подумала это достаточно громко и достаточно близко к молодому хартону, и испуганно моргнула.       Ей совсем не хотелось выставить себя невежественной или, ещё хуже, в первый же день нахамить и оттолкнуть нового знакомого.       Но тому, кажется, было всё равно – довольно улыбнувшись, юноша кивнул.       - Не переживайте, это пугает не только вас. Поэтому мы стараемся держать наше мнение при себе, когда нас о нём не спрашивают. Чтобы не нервировать народ.       - Я…прости, Санни. Когда ты привык, что твои мысли - только твои, сложно смириться с обстоятельством, что это не так.       - Да, ерунда, мэм Шарлотта. Я не имею намерения подслушивать, но я ещё не до конца умею закрываться.       - Закрываться?       - Ну да, от чужих эмоций и мыслей. Иногда это выматывает.       - Вы делаете это не осознанно? То есть, это живое радио в голове нон-стоп?       - Я не очень знаю, что такое радио, но да, обычно хартоны учатся контролировать это к двадцати годам, если доживают. Некоторые не выдерживают напора чужих страхов и радостей, - он старался говорить непринуждённо, но Чарли видела - ему было тяжело.       - Мне очень жаль, - искренне посочувствовала Шарлотта, - Это несправедливо.       - Не стоит сожалеть об испытанных эмоциях, переживать их – самый быстрый путь к мудрости и знаниям для разумного вида, - мягко улыбнулся парень, и она впервые увидела, каким на самом деле он был зрелым, под наносной маской суетливости и неиссякаемого оптимизма крылся не по возрасту взрослый ум.       - А кто сказал, что люди – разумны? – буркнула Чарли, вдруг почувствовав себя неловко рядом с этим странным человеком.       - Ничего, мэм Шарлотта, у вас будет много времени, чтобы привыкнуть к нашим особенностям, так же как мы будем привыкать к вашим, - негромко рассмеялся Санни, - Я пойду, прослежу за тем, как справляются мои коллеги.       Не найдясь с ответом, женщина кивнула и, шумно выпустив воздух, приземлилась на ближайший к ней стул.       Да, это будет насыщенный день.              ***       Звёздная дата 2266.186              Уже на следующий Чарли начала догадываться, что её предположение было в корне неверным. Насыщенным будет не только день высадки. Но и идущий за ним. И что-то подсказывало, что все остальные тоже, вплоть до самого последнего, триста четвёртого, хотя ей хотелось думать, что со временем, станет свободнее. Но, если честно, их помощь могла лишь положить начало полному восстановлению технологий, отлаживаемых десятки лет до этого, в этом она сполна убедилась после вчерашней интересной, но бесконечно долгой экскурсии по уцелевшим хранилищам.       До полного же восстановления прежнего быта удивительного народа Нима в любом случае должны были пройти годы. Им только предстояло привыкнуть к новым материковым границам, перераспределить зоны ответственности и деятельности, достичь былого благополучия.       Инженерный корпус уже вовсю объединился с местными научниками – изучали и исправляли чертежи и расчеты для прокладки новых путей электроснабжения. Монти же бросил все свои силы на корректировку работы спутниковых систем планеты, взяв себе в напарники нескольких человек, включая Чарли.       Это была в меру монотонная, но одновременно очень интересная работа, грех было жаловаться. И, пожалуй, единственным, что уже омрачило сегодняшний, стремительно приближающийся к завершению день, это вопиющая твердолобость и высокомерие их нового главного врача. Теперь она в полной мере понимала недавние слова Бена.       Это случилось днём. Ты никогда не ждёшь таких моментов, особенно, когда фиксируешь ошибки виртуального моделирования очередного алгоритма сбора информации о климатическом состоянии планеты и навигации по воде.       Женщина резко вскинула голову и прислушалась, когда на улице поднялся шум.       Незнакомый молодой мужской голос громко просил освободить пространство и позвал кого-то по фамилии, очевидно, коллегу.       Подавив первый порыв поспешить на помощь, Чарли задумалась, но всё же не смогла усидеть на месте и быстрым шагом вышла из инженерского пристанища.       Ярдах в двадцати от ангара скопилась небольшая толпа, в просветы между людьми можно было увидеть мелькание знакомой синей униформы. - Я не смогу помочь ему, пожалуйста, мисс, отойдите! – прикрикнул всё тот же голос, и Джонс решила вмешаться, понимая: что бы там ни случилось, молодому доктору нужна была помощь.       Она заполошно оглянулась на медицинский шатёр, но оттуда никто не спешил на подмогу. - Чёрт, - выругалась женщина и в несколько шагов примкнула к толпе, - С дороги!       Это то немногое, чему она научилась от Криса – включать командный тон, и тем не менее, навык оказался более, чем полезным, особенно для таких вот моментов.       Когда гудящее, как пчелиный улей, сборище расступилось, она быстро прошмыгнула в центр и увидела лежащего на земле мальчишку лет пяти, и колдующего над ним молодого темноволосого и растрёпанного доктора.       Несмотря на очевидное волнение, его движения были уверенными и чёткими, он разложил медицинский кейс прямо на земле рядом с бездыханным телом, и, водя трикодером над ним, другой рукой уже доставал гипошприц. А рядом, норовя помешаться, мельтешил ещё один подросток и, очевидно, их мать.       Растолкав остальных, Чарли упала на колени рядом с доктором и загородила его от досужих глаз.       - Статус? – строго спросила она, прощупывая пульс и осматривая склеры мальчика.       - Вы не доктор, - буркнул молодой мужчина, зубами срывая предохранитель на гипошприце.       - Статус! – прикрикнула Чарли, - АД, ЧСС, ну же!       - Шестьдесят на сорок! Нитевидный! Ввожу 2 миллиграмма эпинефрина.       - Следи за пульсом. Отёк слизистых, западение языка. Дай ларингоскоп, интубируем.       Доктор несколько мгновений пристально смотрел на Чарли, что-то решая, но потом быстрым движением передал ей клинок и эндотрахиальную трубку с мешком.       - Начинаю вводить допамин, - вслух прокомментировал доктор, пока Чарли вводила трубку и начала подавать кислород.       - Всё верно. Клинок правильно подобрал. Отличник? – Джонс взглянула в ошалевшие глаза сидящего напротив доктора, который при этом не прекращал свои манипуляции, и поняла, что ему действительно нужно переключиться со своей внутренней паники.       - Не совсем, мэм.       - Молоток. Как зовут?       - Джон Джонс, мэм. АД 80 на 50.       В этот момент сквозь толпу протиснулись ещё трое медиков, быстро оттеснив Чарли от тела мальчика, и та, запоздало отряхнув колени от дорожной пыли, отступила. И тут же почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.       Подняв голову, она с неудовольствием увидела, что он принадлежал Клоку, стоявшему у двери в медангар со скрещенными на груди руками.       «Ну, понеслась», - мысленно вдохнула Чарли, возвращаясь на своё рабочее место, путь к которому пролегал аккурат через Лонни.       - Лейтенант Джонс, можно вас? – окликнул её мужчина, когда она почти прошла мимо, и женщина мысленно чертыхнулась, на мгновение жмурясь.       - Да, доктор Клок?       - Вы же в курсе, что только что грубо нарушили Устав?       «Когда тебя потянет, будь осторожна», - в голове пульсировало предостережение Бена.       Она повела головой, попутно замечая говорящего с кем-то Спока в каких-то десяти ярдах. Он уже поглядывал в их сторону, и его поджатые губы не предвещали ничего хорошего.       - Да, сэр, - кивнула женщина, не желая усугублять начинающийся конфликт.       - И вы в курсе, что я обязан доложить об этом капитану, потому что вы не имели никакого права осуществлять медицинскую помощь вне службы в моём подразделении.       - И снова да.       - Вы не возражаете, если я доложу коммандеру прямо сейчас? – в его голосе сквозила издёвка, он будто бы прощупывал её на прочность и ждал, когда же она выйдет из себя.       Но Шарлотта не собиралась предоставлять ему такую золотую возможность. Спорить не было никакого смысла. Ещё несколько лет назад она бы истерично рассмеялась над собственным решением, но сейчас объяснить ситуацию Споку выглядело куда более разумным, чем доказывать что-то человеку, который явно хотел её унизить и подвести под служебное расследование с последующим наказанием.       Бог знает, чем она ему насолила. Возможно, Бен был прав, и Клок просто мудак. Впрочем, всерьёз рассматривать такую вероятность она не собиралась. Дураком его назвать было сложно.       - Вы в своём праве, доктор Клок. Действуйте. Только не забудьте упомянуть, что в критический момент, вы, непонятно почему, оставили малоопытного энсина один на один с умирающим от анафилаксии мальчиком.       Пока Лонни просверливал в её голове дырку насмешливым прищуренным и наглым взглядом, совсем рядом с ними материализовался Спок.       - Офицеры, - обратился к обоим вулканец, явно ожидая объяснений, но Шарлотта не отрывала взгляда от Клока, ожидая, когда тот заговорит, и он начал.       - Коммандер. Хотел поинтересоваться, сколько у лейтенанта Джонс дисциплинарных взысканий, чтобы быть уверенным, что не наврежу ей ещё одним, - сдержанно и вполне серьёзно вдруг выдал начмед, наигрывая, как минимум, на Оскар.       - Ох, да брось! – фыркнула Чарли, раздраженно отворачиваясь, вынужденная присутствовать при всём этом цирке.       - Смею заметить, доктор Клок, что подобные заигрывания с командованием вряд ли принесут вам желаемые плоды. Предполагаю, что, если у вас есть весомые обвинения в адрес лейтенанта Джонс, лучше высказать их сейчас в надлежащей офицеру Звёздного флота форме. В противном случае, не вижу причин задерживать вас.       Джонс не знала, куда себя деть – справа стоял стремительно багровеющий Лонни, слева совершеннейше спокойный и стандартно беспристрастный Спок, который в очередной раз удивил её до такой степени, что она готова была подпрыгивать на месте и мстительно хихикать.       Реакция совершенно не достойная взрослого человека, а потому тщательно скрываемая, но ей было зверски приятно. Причём непонятно, от чего больше: от того, что Клок уже проиграл, даже ничего не сказав, или от того, что Спок так явственно принял сторону Чарли, не успев услышать обвинения.       Впрочем, ликовать было рано. Вулканец всё ещё был вулканцем: правильным, честным и принципиальным. И до мозга костей педантичным.       - В таком случае, прошу принять мой рапорт о нарушении лейтенантом Джонс положения Устава Звёздного Флота о субординации, а также о запрете выполнения должностных обязанностей, не соответствующих имеющейся квалификации, - несмотря на явную злость, Клок говорил чётко, без запинок и без излишнего раздражения, - Иными словами, Джонс вмешалась в процесс оказания медицинской помощи без соответствующего на то приказа и разрешения, что не соответствует занимаемой ею должности, что при отсутствии практики, могло нанести вред нуждающемуся в медицинской помощи человеку.       Шарлотта стояла неподвижно, упрямо и бесстрашно глядя на Спока, стараясь не выдавать того, насколько она была близка к тому, чтобы дать Клоку по его обесцвеченной альбиносной морде. Нет, она никогда не питала особой неприязни к альбиносам, но ради этого могла сделать исключение.       Пожалуй, она даже страстно желала этого.       - Всё так, лейтенант? – вздёрнув бровь, обратился к ней Спок.       - Да, коммандер. Я оказала помощь человеку без приказа и санкции. И нет, сэр, я не подвергла его и сотой доли той опасности, которой подверг жертву анафилактического шока сам начальник медицинской службы, доктор Лонни Клок.       Вулканец смотрел на неё внимательно, даже, пожалуй, слишком, и явно ждал продолжения.       Что ж, это как раз то, на что она втайне надеялась. Женщина покосилась на уязвлённо поджавшего губы Клока и решила идти до конца.       - Я помогала энсину, оказавшемуся ближе всех к потерявшему сознание ребёнку. Он звал подкрепление, находясь в тридцати ярдах отсюда, но ему на помощь никто не вышел, а родственники пострадавшего не давали ему провести срочные реанимационные мероприятия. Я помогла ему интубировать пациента и оказала небольшую моральную поддержку. К тому моменту, как прибыли другие сотрудники медслужбы, энсин собственноручно, без каких-либо подсказок, медикаментозно стабилизировал состояние ребёнка, а подоспевшая группа реаниматологов перенесла его в медкрыло для дальнейшего оказания помощи и выявления причин случившегося. И я готова признать свою вину, только если доктор Клок объяснит, почему он не считает равноценным дисциплинарным и профессиональным нарушением, что в течение целых семи минут, которых бы вполне хватило для наступления летального исхода, никто из медпресонала не отреагировал на призыв о помощи, находясь в тридцати ярдах? - Увлекательная история, - задумчиво пробормотал Спок, - Могу я побеседовать с тем самым энсином? - Да, сэр, - с неохотой отозвался Клок, и поймал за руку кого-то из проходящего медперсонала, - Джонса сюда, немедленно.       Услышав фамилию энсина, Спок, незаметно, но очень ввыразительно взглянул на Чарли, но та лишь потупила глаза и чуть пожала плечами, не то извиняясь, не то подтверждая очередной геморрой на его задницу.       Когда перед ними чуть ли ни вприпрыжку появился молодой парень лет двадцати четырёх с глупо набриолиненными волосами и открытым, честным взглядом, что жутко контрастировало с серьёзной решимостью в глазах, Чарли поняла, что, кажется, не прогадала.       - Энсин Джонс, - поприветствовал Спок, - Вам знаком этот офицер?       - Да, сэр, лейтенант помогла мне реанимировать мальчика.       - Вы знали, что она не является офицером медицинской службы?       - Догадался.       - Почему вы позволили ей вмешаться? Вы ведь знали, что это строжайше запрещено Уставом?       Молодой мужчина слегка выпучил глаза, очевидно, пытаясь сформулировать свои мысли наилучшим образом, чтобы донести мысль.       Похоже, это была его первая реанимация, он здорово перетрухнул, и до сих пор приходил в себя.       Однако, нужные слова найти всё же смог.       - Да, сэр, я знаю. Я позвал на помощь, потому что не мог справиться с родственниками мальчика. Они из хартонов, причём необученных. Эмоции их поглотили, и они не контролировали себя. Счёт шёл на секунды. Помощи не было, и тут появилась…- он запнулся, взглянув на Джонс.       - Лейтенант Джонс, - подсказал Спок.       - Никак нет, сэр, я энсин, сэр, - не понял молодой доктор, и вулканец с радостью бы закатил глаза, если бы не необходимость сохранять серьёзность.       - Я имею в виду офицера, что помог вам. Её имя лейтенант Шарлотта Джонс, - пояснил коммандер.       - А. Оу…Ну, да, - потерялся в собственных мыслях парень и неловко хохотнул, - Надеюсь, она не моя потерянная в детстве сестра, и сейчас сюда не набегут слоны.       Все присутствующие посмотрели на него с явным недоумением, и парень кашлянул.       - Извините. Да, лейтенант Джонс была единственной, кто откликнулся на мою просьбу. По её лексике и оперированию терминами, я понял, что она имеет определённые знания в медицине. Не было времени сомневаться. Ребёнок задыхался. Я позволил ей интубировать. После этого она лишь проконтролировала объем вводимых доз лекарственных препаратов, но сама ничего не предпринимала.       Он ненадолго замолчал, и когда Спок уже хотел завершить всю эту историю, вдруг снова вклинился и взволновано, но твёрдо произнёс:       - Я бы не хотел, чтобы из-за моей халатности наказали кого-то невиновного, коммандер.       «Чёрт побери, парень, у тебя яйца больше, чем у всех нас!» - подумала про себя Чарли, ещё больше проникаясь этим молодым человеком.       - Благодарю, энсин Джонс, вы свободны, - кивнул Спок, и парень, ещё немного потоптавшись под выжидающими взглядами всех трёх старших офицеров, развернулся и быстрым шагом скрылся в ангаре.       Между троицей повисло напряжённое молчание.       Спок со всей ясностью понимал, что не может оставить без должного выговора ни одного из них, здесь было не время и не место для личных симпатий.       И всё же он колебался.       Будь он проклят, как сказал бы Джим, если бы пару лет назад кто-то сказал ему, что он всерьёз захочет принять сторону этой своевольной женщины, он бы отчитал наглеца самым уничижительным образом, потому что эмоции не для вулканцев.       Впрочем, он был на половину человеком, и всё больше убеждался, что это была не худшая его половина, как он думал большую часть своей жизни.       - В иное время я бы сделал всё, чтобы отстранить вас, доктор Клок. Хотя бы до того момента, как вы поймёте, какую на самом деле ответственность вы несёте, и насколько уважаема эта должность. Но сейчас вы нужны медкрылу и персоналу. Поэтому я объявляю вам дисциплинарный выговор второй степени. Надеюсь, вы ещё помните, что это значит.       Клок сдержано кивнул, и Чарли показалось, что, если бы они стояли чуть ближе друг к другу – она бы услышала, как он скрипит зубами от распирающей его злости.       Все присутствующие прекрасно понимали, что значит такой выговор.       Это было предупреждение о неполном служебном соответствии. Следующее подобное вполне могло окончиться снижением в звании или увольнением.       - Что касается вас, лейтенант Джонс, вы отправитесь нести остаток своей службы на «Энтерпрайз» до окончания миссии и будете выполнять ту работу, которую поручит вам начальник инженерной службы, имея возможность сойти на поверхность планеты только в свободное от несения службы время. Считайте это своего рода домашним арестом. Если вы захотите обжаловать моё решение о назначении вам выговора третьей степени, это можно будет сделать через капитанский мостик или в письменной форме через вашего руководителя.       Вот прилетело, так прилетело.       Она толком даже не успела здесь освоиться, а её уже отправляют в ссылку на «Энтерпрайз».       А ведь ей нравилась эта планета, было интересно, это был шанс узнать новых людей и расширить свои профессиональные знания. В конце концов, это было несправедливо!       - Да, коммандер… - тихо согласилась Чарли.       - Вы свободны.       Клок, развернувшись на пятках, стремительно удалился к шатру и скрылся в нём, а Чарли, ещё некоторое время постояв в оцепенении, кинулась вслед на Споком.       - Спок!       - Да, лейтенант, - они продолжали идти нога в ногу, но вулканец даже не повернул головы, - Если вы хотите обсудить со мной вынесенное вам замечание, вынужден сразу напомнить, что вы грубо нарушили Устав, и отправить вас на «Энтерпрайз», это большее, что я могу сделать.       - Конечно, я не считаю это справедливым, в конце концов, я помогла спасти ребёнка. Но я не собираюсь обжаловать ваше решение, я хотела узнать, как вы расскажете об этом Монти, - она прикусила язык и поспешила исправиться, - Лейтенанту-коммандеру Скотту.       - Я постараюсь сделать это так, чтобы вы не схлопотали ещё один выговор. Вряд ли мистер Скотт будет рад вашей самодеятельности, - Спок остановился, и, кажется, чуть улыбнулся.       И хотя Чарли видела такую реакцию на себя далеко не в первый раз, это всё ещё вводило её в ступор.       - Почему вы так добры ко мне? – выпалила она, прежде чем успела обдумать, и тут же пожалела об этом, потому что вулканец поджал губы и снова закрылся.       - Как вы справедливо заметили, вы спасли ребёнка. По-моему, достаточно весомое смягчающее обстоятельство. Вот если бы он скончался…       - Господи боже, Спок! - ахнула Чарли, неверяще усмехнувшись, - Считайте, я ничего у вас не спрашивала. Я, пожалуй, пойду.       - Очень своевременное решение, лейтенант Джонс. Рекомендую перебраться на корабль до наступления темноты.       Вместо устного ответа Шарлотта лишь кивнула и, тяжело вздохнув, отправилась собирать только недавно разложенные вещи.       Да уж, самые интересные 9 месяцев в одно мгновение превратились в самые унылые и бесцветные.       - Надеюсь, оно того стоило, - пробормотала растерянно Чарли, взглянув на часы и отправившись собирать вещи в ангар.       Запаковать едва ли до конца разложенные вещи не составило никакого труда и заняло гораздо меньше времени, чем она предполагала. Гораздо дольше происходил разговор с Монти. Сначала он злился на неё, потом стремительно переключился на Лонни, в конце концов зацепило и Спока. Он даже порывался еще раз поговорить с коммандером, но Чарли его остановила. Всё же она и правда нарушила Устав. Не стоило усугублять ситуацию и дразнить дремлющего дракона.       Редко когда ей доводилось видеть друга в таком возбужденном и возмущенном состоянии, и самое неприятное, что на этот раз ей даже не удалось толком его успокоить, так что слушать о собственной беспечности ей придется еще весьма и весьма долго.       Женщина выслушала последние напутствия Скотти и, схватив увесистый кейс, вышла из шатра, в последний раз окидывая взглядом планету, на которой ей так и не довелось поработать.       Двухдневный световой день быстро гас, уступая власть такой же долгой ночи. И теперь спуститься сюда она сможет только когда её смена окончится. Но в это же самое время она обычно составляла отчеты, планы на следующий день, приводила себя в порядок и уделяла немного времени себе и чтению научных статей. Так что вероятность её частого возвращения на Нима с каждой минутой размышлений сводилась все ближе и ближе к паре раз в неделю.       На полпути к транспортировочной площадке, уже представляя, как вернется в пультовую и проведет остаток смены, отслеживая электромагнитные колебания геодатчиков, Шарлотта сама себе покачала головой.       - Извините! Офицер! - Джонс обернулась, видя почти бегущую к ней женщину.       Её лицо показалось Чарли смутно знакомым. Пока та стремительно приближалась, ученая узнала в ней мать мальчика, которого они с доктором Джонс спасли днём.       Вовремя вспомнив, что женщина, как и все её дети, была хартоном, Чарли постаралась отбросить лёгкое раздражение, подкрепляемое невесёлыми мыслями, и пустила на лицо одно из самых миролюбивых своих выражений.       Незачем никому было знать, что она была огорчена и взвинчена из-за произошедшего.       - Офицер, мой старший сын просил передать вам, - женщина протянула Чарли раскрытую ладонь, на которой лежали неровной формы два камня чуть фиолетового цвета, похожих на земной аметист.       Мать мальчика взяла руку Джонс и вложила в неё предметы, закрывая её пальцы в кулак.       - Простите, мэм, но я не приму это, - попыталась отказаться Чарли, - Вам следует отдать это доктору Джону Джонсу, его смена должна была закончиться, уверена, он будет рад пообщаться с вами.       - Для него у нас тоже есть подарок. Это не просто камни. Хартоны используют их для общения на расстоянии. Или когда передать чувства словами становится очень сложно. Подышите на него, чтобы он запомнил вас. И отдайте тому, кому вы доверите своё сердце. Когда вы будете счастливы – он нагреется и начнёт мерцать, когда вы будете тосковать, он окрасится в светло-синий оттенок, злость и обида придают ему зелёные цвета, чем ярче цвет, тем сильнее эмоция. Любовь и страсть – от бледно-розового до почти бурого. Страх – жёлтый. Даже в сложные мгновения, он скажет больше, чем вы сами понимаете. И, офицер, - женщина замялась, чуть сжав ладони Чарли, - Нам очень стыдно за наше поведение сегодня днём. Мы вам мешали, я понимаю это. Мои сыновья только начали обучение, а мой разум нестабилен после того, что произошло. Мы потеряли почти всю нашу семью. Я боюсь навредить мальчикам каждую минуту каждого дня…       - Соболезную, - тихо ответила Чарли, разглядывая лежащие на ладони камни, - Терять близких пытка. Мне жаль, что вашей семье пришлось пройти через это. И никогда не стыдитесь страха. Это нормально. Но нельзя позволять ему затмевать разум. Поверьте, я знаю, о чём говорю, - Джонс тепло улыбнулась, невесомо пройдясь ладонью по плечу женщины, - Спасибо. Это большая честь.       Она взвесила на ладони камни, сжала кулак и попрощалась с неожиданной собеседницей.       Это было странно, но подсознательно ей хотелось верить, что вся эта ерунда про камни – правда. Хотя представить себе, что она отдаст свой кому-то чужому, Чарли не могла. Всё, что она хотела, чтобы о ней знали, Джонс всегда была способна выразить словами. Остальное оставалось только её делом.       И, возможно, это было ещё большей проблемой.       Потому что сейчас и уже достаточно давно в её жизни был только один человек, которому она в теории могла доверить этот предмет. Который, однако, был ему совершенно не нужен, потому что он, кажется, и так всё о ней знал.       Чарли остановилась и, спрятав один камешек в карман, поднесла второй к губам и слегка на него подула.       Несколько мгновений с ним ничего не происходило, и, усмехнувшись, она уже хотела было бросить его к собрату, когда заметила, что на нём начинают проявляться оттенки, да не один, а сразу несколько. Словно подсвечиваясь изнутри, он действительно нагрелся, но при этом переливался словно огранённый камень на солнце: от тёмно-синего, в лиловый, оттуда в оранжевый, а потом снова в синий, но уже более приглушённый.       Сама не веря своим глазам, Чарли беззвучно охнула и сжала камень в ладони.       В глубокой задумчивости, женщина сделала несколько шагов в сторону, когда услышала ещё один оклик, на этот раз знакомый и не предвещавший ничего хорошего.       - Лейтенант Джонс, транспортировочная в другой стороне.       Прищурившись, она увидела стоящего в сторонке и курящего Клока.       В любой другой ситуации она бы непременно обратила на это его самое пристальное внимание. Она и сама когда-то курила, но быстро бросила. Та ещё отрава.       - Как всегда учтивы, доктор.       - Что она дала вам? Вы правда хотите пронести это на «Энтерпрайз»?       Слова Клока и то, каким тоном они были сказаны, здорово её зацепили, но, к своему вящему неудовольствию, она вынуждена была признать, что он прав. Прежде, чем нести их на корабль, ей бы стоило подстраховаться и провести хотя бы элементарные тесты, чтобы убедиться в их безобидности.       - Это их дар. Сомневаться в честности и добросердечности хартона то же самое, что сомневаться в том, существует ли жизнь вне солнечной системы, даже если мы знаем, что «да». Но, если вам будет спокойнее, я отдам их на исследование лейтенанту-коммандеру Скотту.       - Вы в своём праве, лейтенант Джонс. Я просто спросил, - Клок вежливо кивнул, повторив сказанную ею же самой фразу, и Чарли уже отвернулась от него, направляясь в сторону шатра, когда он снова заговорил.       - Джонс, не разменивайтесь зря. Мой добрый вам совет, живите для себя, работа - это ремесло, реальная жизнь требует гораздо большего внимания. Растворитесь в них - сгорите.       Пойманная врасплох Шарлотта, не веря своим ушам, обернулась и вновь подошла к Клоку.       - Я ценю вашу обеспокоенность, доктор Клок. Правда, не пойму, чем удостоилась такой чести. Уверена, вы дока во многих сферах медицины, но буду честна, я не вижу профессиональной ценности в докторе, который является лишь функцией по починке биоманекена. Эту роль я отвела роботам давным-давно, - она ненадолго замолчала, сама не понимая, почему она не может контролировать это жгучее желание его размазать, - Хотя, знаете, я несправедлива к ним. Роботы лишены честолюбия. 2:0 не в вашу пользу.       На первый взгляд, её слова не оказали на него никакого действия, Клок даже усмехнулся. Но когда он вновь заговорил, в голос просочился ничем не прикрытый яд и даже злорадство.       - Эгоистичные люди живут дольше, Джонс, а я намерен прожить о-о-очень долго, и практика показывает, что это самый правильный подход. Сердобольные покидают этот бренный мир первыми. Вот, взять хотя бы МакКоя. Хотя, вы, похоже, такая же. Вопрос времени.       Она не сразу сообразила, что именно он сказал. А потом в груди как-то резко зажгло.       В голове с чудовищной скоростью повторялись его слова, рождая десятки новых вопросов и целый вал реакций от гнева и неверия до испуга.       Он не мог говорить правду. Не мог хотя бы потому, что тогда бы Джим… Монти, да, господи, кто угодно, обязательно сказал бы ей, если бы что-то действительно случилось с Боунсом.       «Клок и есть «кто угодно», идиотка», - после этой мысли водоворот эмоций резко застыл, заморозив всё вокруг.       Женщина кашлянула, тщетно надеясь, что её лицо выражало чуть меньше эмоций, чем за миллисекунду скопилось в её голове, но Клок самодовольно усмехнулся.       - Подумайте об этом на досуге, - напоследок сказал он, поворачиваясь к ней спиной, удовлетворенный произведенным эффектом.       И он ушёл.       А Шарлотта молча смотрела ему вслед, пытаясь сформулировать ответ, но было поздно.       Женщина резко выдохнула и отмерла. Несколько долгих секунд ей понадобилось, чтобы ещё раз прокрутить в голове его слова, ещё минута, чтобы обдумать и почувствовать, как внутри закипает гнев отрицания.       Чарли уверенно шла по сухой, пыльной земле, слыша, как под подошвой хрустят мелкие камни и мусор, и со злобным сарказмом мысленно опровергала каждое его слово.       Такая глупая ложь.       Однако одна единственная мысль заставила её резко затормозить, не дойдя пары ярдов до транспортировочной площадки.       Клок стремился не проверить её, он хотел задеть за живое. Это была ответная реакция на задевшие его слова.       Мерзавец был уверен в том, что говорил, он не просто «поверил в собственную ложь», он знал, что это правда.       Так что, если хотя бы на мгновение предположить… что его слова имеют какой-то смысл…       Шарлотта сделала несколько неуверенных шагов в менее освещенную зону и, игнорируя колотящееся и мешающее нормально вдохнуть сердце, начала медленно, шаг за шагом, вспоминать все детали.       Если бы с Леонардом что-то произошло, она бы заметила. Прежде всего по Джиму. Но он был спокоен и уверен в себе, немного хмур, но не раздавлен. Она бы увидела.              «Сердобольные покидают этот бренный мир первыми. Вот, взять хотя бы МакКоя».              Нет, это было глупо. Они не могли скрыть, никто не может скрывать несчастье, случившееся с другом, столько времени. Да и зачем?       Женщина нервно усмехнулась, немного успокаиваясь. Всё это было совершеннейшей бессмыслицей, всё, что ей было нужно, это просто спросить у Джима.       - Чарли! – она обернулась, видя, как к ней быстрым шагом приближается Бенджамин, - Привет! Наконец-то я тебя поймал, мне нужно с тобой поговорить, - мужчина был уже совсем близко, но Джонс во все глаза смотрела на него, чувствуя, как по спине бежит дрожь.       Поговорить с ней?       За все время её работы здесь он никогда не подходил к ней «поговорить». А теперь два раза подряд. Сначала там, на «Энтерпрайз», теперь здесь.       - Я не…- вдруг хрипло отозвалась женщина, отступая на шаг назад, и Бен замер, хмурясь.       Она должна всё узнать. Успокоиться, взять себя в руки, отодвинуть все эмоции на второй план, и найти приказ о назначении Клока, медкарту Боунса, его личное дело, хоть какие-то следы. В конце концов, она насядет на Соммерса.       Если они все действительно что-то скрыли от неё, она узнает. Если же нет…она сделает всё, чтобы Клок вылетел отсюда быстрее, чем над этой планетой снова взойдёт солнце.       - Джонс, это касается МакКоя, - осторожно выставив руку перед собой в успокаивающем жесте, тихо произнёс Мастерсон, - Пожалуйста, выслушай меня.       Эти слова должны были подействовать на неё отрезвляюще, ведь, в конечном итоге, именно это ей и было нужно: информация. Но, на деле, услышав это, Шарлотта окончательно потеряла нить собственных мыслей. Одна только произнесённая Беном знакомая фамилия, которая так хорошо легла сейчас в нескладывающийся пазл мыслей – и Чарли перестала чувствовать хоть что-то, кроме стучащего в ушах пульса и начавших подрагивать ладоней.       Пытаясь выровнять дыхание, Чарли глубже вдохнула, исподлобья взглянула на Бена широко распахнутыми глазами, и вдруг медленно отрицательно покачала головой.       «Неправда. Неправда. Неправда. Неправда. Неправда», – неистово запульсировало в её мыслях.       - Что тебе сказал Лонни? Чарли, он довёл тебя до приступа, дай мне помочь, - терпеливо и медленно сказал Бен, делая шаг к ней, словно она была диким напуганным животным.       Она сама не осознавала, что уже поверила словам Клока.       Ведь теперь всё, совершенно всё, обрело смысл. Непривычная мрачность Бена, его воспоминания о МакКое и сравнение с Клоком, ни одного прямого ответа Джима на вопросы о том, как проходят лекции Боунса, слишком пристальные раздражённые взгляды Монти на Кирка и Спока, которым она никогда не придавала значения, зная ворчливый характер своего друга. Прощание Леонарда два месяца назад с этой неожиданной мягкостью во взгляде и чёртовым поцелуем в лоб. И теперь этот разговор от Бена…       Внезапно, голова прояснилась, оставляя после себя жжение в глазах.       Это не могло быть правдой; худший из её страхов – оказаться слишком далеко, чтобы спасти. И даже не узнать об этом. Случайно обнаружить, что человек, который был ей…которого она любила, ушёл?       Какая мрачная ирония.       Она должна была всё выяснить. Сама, без участия тех, кто …Молчал.       Об этом знал Клок, знал Бен, не мог не знать Кирк и Спок. Наверняка об этом знала Кристина и, возможно, даже Скотт. И совершенно неважно, что, почему, из-за кого или как долго они скрывали.       Шарлотта никогда не была изгоем и объектом травли, потому что гораздо больше любых склок её всегда интересовала учёба, потом наука, после – Кристофер.       Сейчас же женщина ощутила себя самым одиноким существом во Вселенной.       «Я хочу домой», - по-детски пронеслось в голове Джонс, пока она пыталась «прочесть» обеспокоенное выражение Бена.       Он стоял всего в шаге от неё, тревожно наблюдая за сменой захлестнувших её эмоций, и всей душой надеялся, что это никак не касается того, о чём он хотел с ней поговорить. Она не заслуживала такой правды. Не от Клока и не в одиночку.       - Иди сюда, - он осторожно расставил руки, приглашая её в успокаивающее объятие.       Уж кому, как не Шарлотте знать, насколько Бен не любил тактильности – но тут он сделал исключение. Объятье, которое было почти болезненно, но так сейчас ей необходимо.       Она в один шаг преодолела разделявшее их расстояние и обхватила мужчину одной рукой за пояс, чувствуя, как он неуверенно обнял её за плечи и тихо, успокаивающе что-то начал говорить или спрашивать – в общем-то, ей было это совершенно неважно.       Невесомым движением, едва касаясь пальцами ткани его куртки, Чарли вытянула второй рукой из его нагрудного кармана карту-пропуск, пряча её в рукав своего плаща, не давая себе ни секунды на сомнения.       Теперь надо было быстро придумать что-то, чтобы отвлечь его внимание, сочинить легенду, но ничего путного в голову не лезло.       - Ты не обнимаешься. Ты ненавидишь тактильные контакты, - пробормотала она ему в плечо.       - Да, это ужасно, обед уже просится наружу. Но я готов потерпеть.       - Ты ужасный психиатр.       Она скорее почувствовала, чем услышала, что Бен смеётся.       В любой другой ситуации, её бы согрел этот небольшой уникальный момент, но не сейчас.       Не в тот вечер, когда люди, с которыми она так прочно связала свою жизнь, и которых считала своей семьёй, оказались лжецами.       - Расскажешь? – осторожно уточнил мужчина, размыкая объятья и восстанавливая дистанцию.       - А нечего рассказывать, - мрачно сообщила женщина, на ходу придумывая, что такого ей мог сказать Лонни, что не противоречило его паршивой натуре и выглядело бы правдоподобно, - Предложил ввести для меня должность сестры милосердия, в очередной раз усомнился в моей компетенции и поразил меня своим знанием моей биографии.       Мастерсон понимающе кивнул и поджал губы.       - Как специалист, могу снова предложить тебе проработать твоих тараканов. Поверь, тебе станет легче, - с видом человека умудрённого и ни на что не надеющегося произнёс Бен.       Шарлотта едва сдержала усмешку. Дико было слышать от него предложение по проработке тараканов, если главные из них сейчас не имели никакого отношения к ментальным проблемам.       - Возможно, когда-нибудь. Но сейчас мне явно нужен отдых.       - Ты на «Энтерпрайз»? Я думал, ты ночуешь здесь.       Женщина пожала плечами, из последних сил улыбаясь.       - Спок отправил меня в ссылку за самоуправство. Удивлена, что ты до сих пор не в курсе, ведь я сделала именно то, от чего ты меня предостерегал.       - И что теперь? Надолго тебя сослали?       - Тебе понравится. До конца миссии.       - О, отлично, добей себя вечными переработками, пока мы все будем торчать тут, я спишу тебя с огромным удовольствием. Ты ж без няньки сгоришь, - недовольно пробурчал Бен.       «Как ты списал МакКоя?» - запальчиво пронеслось в голове женщины, но она сдержалась.       - Ты хотел поговорить со мной о МакКое, - будто невзначай припомнила Чарли.       - Да.       - Что-то случилось?       Мужчина на мгновение замялся, но быстро всё взвесил и, мысленно выругавшись, решил, что сообщать о смертельной болезни близкого человека лучше не сразу после отпустившего панического приступа.       - Да, солнце взорвалось, наступил конец света, и нам некуда возвращаться. Господи, Джонс, откуда мне знать? Мы два месяца летели сюда, - он саркастично усмехнулся, махнув рукой, чтобы окончательно убедить женщину в несерьёзности разговора, - Ничего, что нельзя было бы обсудить завтра.       - Хм, что ж…Спасибо, - хмыкнула Чарли, подойдя к площадке, - Тогда до завтра!       Она кликнула передатчиком, и исчезла в золотистом свечении, оставляя Мастерсона один на один со съедающими его стыдом, чувством вины и тревогой.              ***       Michael Giacchino – London Calling              Пропуск она скопировала в инженерской довольно быстро и собиралась подбросить его обратно к утру.       Выждав пару часов – самых сложных, наверное, за всю её жизнь, Чарли тихо и быстро пробралась в лабораторию и закрылась изнутри.       На ностальгические воспоминания и изучение новых «игрушек» не было ни желания, ни времени, поэтому женщина сразу заняла самый отдалённый компьютер и, включив его, вставила карточку коллеги в слот.       Шарлотта медленно выдохнула, прикрыла глаза. Снова открыла их и, воровато заозиравшись по сторонам, начала «копать».       В груди всё ещё теплился уголёк отрицания, и она решила начать с истоков.       Пальцы уверенно летали над сенсорными кнопками, прокладывая ей дорожку к искомому.       Ей нужен был приказ, утверждающий список должностей и лиц, их занимающих: она знала, в таком приказе указываются не только новые люди и новые должности, но и любые другие изменения.       У неё уже очень давно не было допуска к этой информации, примерно со времён её работы в медкрыле, но она всё ещё прекрасно помнила, где искать этот документ.       И сейчас она с полным осознанием ответственности нарушала регламенты информационной безопасности и положения Устава, чтобы понять, что произошло.       Зайдя в нужную папку и введя личный номер Бена, Шарлотта открыла её и начала прокручивать список вниз до нужного индекса, наконец, видя то, что ей нужно.       Перед ней открылся файл об изменении структурной единицы и штата медицинского отделения, в котором было несколько новых фамилий, включая их нового главного врача Клока, и, первое, что бросилось ей в глаза, это то, что в его назначении не было ни слова о временном характере занимаемой должности.       Клока взяли в штат на постоянку, а не на замещение.       Подавив в себе всколыхнувшееся неприятие, Джонс нахмурилась и упрямо качнула головой, продолжив скроллить приказ ровно до того момента, пока её взгляд не упёрся в строчки, смысл которых пришлось вколачивать в свой разум следующие несколько дней.       «Приказываю снять с должности с выплатой выходного пособия в размере двух окладов, согласно штатного расписания:       Действующего начальника медицинской службы ЮСС «Энтерпрайз» офицера звёздного флота Леонарда Горацио МакКоя в звании капитан-лейтенанта по состоянию здоровья».       Приказ был подписан датой за три дня до их дружеской попойки в баре.       Шумно выпустив воздух, женщина откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, поднимая на макушку очки.       Ей понадобилось время, чтобы собраться с мыслями и остановить нарастающий гул вопросов в голове.       - Чтоб тебя, Джим, - прошептала она, не открывая глаз.       Медленно разлепив веки и ещё раз пробежавшись глазами по режущим её без ножа строкам, Чарли почувствовала полнейшее опустошение.       Что бы она ни выяснила дальше – это было правдой. Действительной, болезненной, сокрытой от неё правдой, отрицать которую было бы глупо.       Это не оставляло ни единого шанса на какую бы то ни было надежду, но одновременно принесло неправильное садистское облегчение, так что Джонс продолжила поиски.       Осталось выяснить ответ на главный вопрос: осталось ли у неё время, чтобы помочь ему, или она снова опоздала.       Она просматривала протоколы уже гораздо более взвешено, холодно и почти игнорируя нарастающую тошноту.       Выйдя из распорядительных документов, она точно знала, что и где следует смотреть.       Найдя все медицинские документы МакКоя по поисковому запросу, она принялась открывать их один за другим, и…ничего. Казалось, Боунс был здоров, как бык, и ничто, совершенно ничто не указывало на его «состояние здоровья».       Предпоследний протокол осмотра, как и предыдущие четыре за последние полтора года, начал открываться с многочисленных стандартных результатов анализов, и, по мере их просмотра, Джонс всё больше и больше хмурилась, сама того не осознавая. Прогрессирующий эритроцитоз, повышенный гемоглобин в значениях, близких к пограничным, тромбоцитоз средней тяжести, носовые кровотечения, мигрени…       - Нет, - потрясённо прошептала себе под нос женщина, открывая и перепроверяя интерпретации показателей, - Этого не может быть.       Она видела похожие показатели сотни раз, самостоятельно делая заборы и обрабатывая образцы, лично делала кровопускания и последующее замещение, подбирала антикоагулянты, искала продвинутых специалистов, пыталась найти решение.       Джонс знала диагноз ещё до того, как дошла до подписанного самим МакКоем и Мастерсоном заключения.       На последней странице выделенным курсивом было написано одно единственное слово.       Проклятое, разрушающее жизни, мечты и счастье.              «- Надеюсь, твои лекции закончатся раньше, чем мы успеем вляпаться в какое-нибудь очередное дерьмо. Иначе туго нам придётся.       - Посмотрим».              «Посмотрим».              «Посмотрим».              Картинка в её голове склеивалась гораздо быстрее, чем она сама того хотела, и женщина опёрлась носом на собственный кулак, прикрывая рот.       Состояние здоровья, отставка, прощальная вечеринка, выдуманные лекции и посиделки в баре, о которых они с Монти узнали случайно.       Реальность ударила её без предупреждения, сердце стукнуло где-то в горле, а внутри всё сдавило спазмом.       Это действительно было прощание. Боунс ушёл на Землю умирать, и Джим знал об этом. Как и Спок, и Ухура.       Самые близкие. И медперсонал.       Шарлотта стиснула кулак так, что короткие ногти больно впились в кожу и попробовала разложить все обстоятельства по полочкам.       Заключение было датировано звёздной датой на следующий день после их возвращения со Спейтерры.       Возможно, именно там он увидел или почувствовал что-то, что его напрягло. Обследовался, узнал о болезни. И вряд ли сказал кому-то, кроме Джима. Она была единственным человеком, кто даже гипотетически мог ему помочь. Вопрос, почему он ничего ей не рассказал, колол больнее любой лжи, потому что ответ был прост: после всей их работы и всех исследований, он не верил в успех.       Шарлотта с горечью вспомнила, сколько раз её пыталась прогнать собственная мать, как долго просила её бросить это дело и просто жить. Своей жизнью, а не её болезнью.       Да, это вполне походило и на Боунса, если она хоть сколько-нибудь знала его.       Спок гордился бы ею – сейчас Чарли рассуждала логически, полностью исключив фактор эмоций, хотя для того, чтобы сделать это, ей пришлось глубоко продышаться, чтобы не расколотить что-нибудь прямо здесь.       Исходя из вероятности, что он хотел оградить кого бы то ни было от заботы о его угасающем организме и себя – от излишней жалости, женщина рассудила, что никто и ничего ей не сказал именно по его просьбе.       Что ж, кто-то в очередной раз в её жизни решил, что и как для неё будет лучше, за неё. Не в первый раз – это можно пережить.       Шарлотта переслала себе все файлы двух последних обследований и, прежде чем в её голове сложился план, закрыла все окна, потёрла историю из реестра и стремительно покинула лабораторию, сгорая от желания завернуться в одеяло и завыть.       Все её движения были сейчас быстрыми, рваными, и, если бы она могла сейчас испытать хотя бы толику триумфа, то непременно обрадовалась бы тому, что прошла незамеченной и на корабле, и в лагере, но ей было всё равно. Ещё никогда за свои тридцать шесть лет она не чувствовала такой чёткости мысли.       С матерью всё было иначе – не зная своих лимитов и возможностей, она в одно мгновенье взяла на себя обязательства и поставила цель. Сейчас в её душе плескалась такая ярость и уверенность, что вопросов больше не было, как и сомнений.       Подбросив пропуск Бена под боковую стенку их шатра, она тенью прошла к инженерскому ангару, и уже собиралась открыть дверь, когда она сама распахнулась, сталкивая её нос к носу с Санни.       - Доброй ночи, Санни, - тихо произнесла Шарлотта, и сделала шаг вперёд, пытаясь его обойти, но поняла, что тот и не думает её пропускать внутрь.       Юноша смотрел на неё неожиданно серьёзным хмурым взглядом. Совсем непохожим на того малолетнего улыбчивого старца, что встретил её вчера.       - Пойдём, - не терпящим возражений тоном ответил он, неожиданно цепко для своего возраста, стискивая её за предплечье, да так сильно, что Чарли чуть не зашипела от боли, - Ты угробишь всех хартонов в радиусе мили.       Не до конца понимая, о чём говорит юноша, женщина бросала косые взгляды на спящий лагерь и прикидывала, как лучше отбиться, если что.       Но, не успела она даже наполовину придумать план, как Санни резко обернулся, осуждающе глядя прямо ей в глаза.       - Не забывайся, Чарли. Я чувствую тебя и слышу всё, о чём ты думаешь. Ты на земле моего народа, и я прошу доверять мне.       Шарлотта испепеляюще взглянула на юношу, выдёргивая руку.       - Да, даже после того, как тебя предали.       - Хватит уже! – рыкнула Шарлотта, без труда хватая парня за грудки, и как бабочку пришпиливая его к стене ближайшего ангара, - Ты ничего обо мне не знаешь, маленький Будда. Хватит лезть ко мне в голову, я сама решу, что мне чувствовать! Я ясно выражаюсь?       Нисколько не испугавшись угрожающего и непривычно хриплого голоса, Санни быстрым движением положил смуглую ладонь на лоб женщине, продолжая, не моргая, смотреть прямо на неё.       Он видел меняющееся выражение глаз женщины с каждой прошедшей секундой и точно знал, что всё делает верно.       Злость и разрушительная чёрная волна обиды, постепенно сходили с её лица, смягчая черты, а прищуренный хищный взгляд готового к атаке животного, медленно и безмолвно становился всё более и более открытым.       Наконец, Чарли рвано глотнула воздуха и отпустила Санни, но он не дал ей уронить руки, прижав второй своей ладонью её пальцы к своему плечу.       Её широко распахнутые и полные недоумения глаза подёрнулись пеленой слёз, женщина задышала чаще и нахмурилась.       - Прости, пожалуйста, Санни, - язык почему-то еле ворочался, говорить было тяжело, - Не знаю, что на меня нашло, я не хотела.       - Легче? – только и спросил юноша, мягко улыбаясь.       Джонс задумалась, пытаясь преодолеть душащие слёзы, и поняла, что той ослепляющей опустошённости действительно больше не было.       Ей было страшно и больно. Её нутро ныло и горело, а голова раскалывалась от боли, но, несмотря на всё это, она неожиданно почувствовала себя, как никогда, живой. Гораздо более живой, чем там, на «Энтерпрайз» всего четверть часа назад.       - Немного, - пролепетала она, - Так вот как вы это делаете?       - Что делаем? – переспросил Санни, приподняв вопросительно бровь.       - Общаетесь и связываете два разума.       - О, нет, так мы облегчаем страдания умирающих, чтобы отпустить их в мире, - отмахнулся хартон, - Мы ослабляем их негативные эмоции.       - Ах, класс, - всплеснула руками женщина.       - Зато теперь ты безопасна для других хартонов и для себя. Тебе нужно побыть одной, - парень похлопал её по плечу, - Доброй ночи, мэм Шарлотта.       И, не задавая лишних вопросов, ни разу не оглянувшись, Санни начал уходить, снова оставляя её один на один с собственными мыслями, бескрайним звёздным небом и страшным одиночеством.       - Санни, - окликнула растеряно его Джонс, не до конца понимая, что именно сейчас произошло, и пытаясь сосредоточиться, потому что мысли медленно и лениво ускользали.       Юноша обернулся и снова подошел к ней, читая в глазах невысказанный вопрос.       - Есть эмоции для человеческого существа разрушительные. Для неопытных хартонов они будут смертельны. Сама того не желая, ты могла убить кого-то. И искалечить свою душу. Я лишь тебя…как это говорят на Земле? Обезвредил. В начале смены я попрошу мастера Скотта дать тебе выходной.       - О, нет, - подорвалась Чарли, понимая, что не может допустить, чтобы кто-то узнал, - Никто не должен знать об этом маленьком инциденте.       - Но это повторится, -утвердительно качнул головой парень, - Не знаю, что у тебя произошло, но я чувствую твое потрясение и смятение, твою обиду. Я снял напряжение лишь на время, но скоро это обязательно повторится.       - Санни, я…Я обещаю тебе, что не допущу, чтобы пострадал ты или кто-то из твоих земляков. Не от меня. Я не думала, что несу такую опасность, но теперь, когда ты мне рассказал…       - Ты можешь изолировать себя от Нима, но ты никогда не скроешься от себя. Как же ты, мэм Чарли?!       Шарлотта поджала губы, понимая, сто не сможет ничего ему ответить.       Что она? Хотела ли она перестать чувствовать? Хотела ли замуровать всю боль за бетонными стенами логики, как Спок? Или, наоборот, выговориться Бену?       Женщина медленно выдохнула, осознавая перспективы, с полным понимаем того, на что она собиралась подписаться.       Перед мысленным взором встало сурово нахмуренное лицо Боунса, словно этим взглядом из самых глубин памяти он пытался её отговорить.       «Черта-с-два, дорогуша», - Чарли снова почувствовала колкие угольки гнева.       - Я хочу спасти одного человека. Но, чтобы все получилось, об этом никто не должен знать.       Санни, который, кажется, все услышал и увидел и сам, нахмурился и поджал губы, обдумывая варианты.       Его с детства учили понимать и чувствовать, идти на компромиссы и быть дипломатом. Но сейчас он никак не мог найти нужных слов.       - И ты будешь беречь себя? - с подозрением спросил юноша, скептично склоняя голову.       - Это - второй обязательный пункт моего плана, иначе ничего не получится.       Кажется, судя по сканирующему и оценивающему взгляду, Санни не слишком-то проникся доверием, но, несмотря на это, лишь сдержано кивнул.       - Ты напоминаешь мне мою старшую сестру, - вдруг задумчиво сообщил парень, - Такая же горящая желанием предотвратить. И так же способна принимать непопулярные решения вопреки мнению других.       Санни так говорил, что было видно – он очень любил сестру. Такое незавуалированное сравнение могло бы согреть Джонс, если бы не то, как он говорил об этом – со скрытой горечью.       Женщина не решилась перебивать его, неуверенная, что хочет слышать продолжение. Но хартон был другого мнения.       - Она погибла. Как и весь дипкорпус, в котором она работала. А я слишком боялся нарушить правила, чтобы отговорить её, ведь она была провидцем и знала об опасности, - Шарлотта стояла неподвижно и хмуро, понимая, что сейчас любые слова будут звучать глупо, а Санни, тем временем, продолжил, - Это погубило её, и чуть не убило меня, мэм Чарли. Больше я не ошибусь. Я обещаю хранить твою тайну. Но если я пойму, что ты намеренно губишь себя, я доложу мастеру Скотту.       Несколько долгих мгновений они просто молча сверлили друг друга глазами. Джонс изо всех сил пыталась не думать, а Санни, в свою очередь, настырно шерстил её сознание в поисках доказательств своих подозрений. Оба точно знали, что другой слишком упрям, чтобы сдаться.       - Я сожалею о том, что произошло с твоей сестрой. Это тяжёлый груз. Но я и сама не знаю, куда меня приведёт эта дорога, Санни, - честно призналась Шарлотта, чувствуя, как шестерёнки в голове снова начинают скрежетать.       Молодой человек скептично вздёрнул бровь, продолжая сверлить женщину не по возрасту тяжёлым взглядом.       - Хорошо. Да, Санни, хорошо, мы договорились, - наконец, сдалась Чарли, и, юноша, молча кивнув, развернулся и ушёл.       Снова оставляя её один на один со своими мыслями. Присутствие молодого хартона и разговор с ним заметно отвлекли её, но, стоило Чарли остаться одной, происходящее и произошедшее снова протянуло свои мягкие когтистые лапы к её сердцу.       Женщина прошла несколько сотен ярдов, отойдя от лагеря, и, увидев кривое и раскуроченное стихией неживое дерево, присела на него.       Она долго смотрела наверх, но не видела там ничего, кроме затянутого облаками неба и кромешной тьмы.       Два с лишним месяца – это так мало, моргни, и они пройдут. Но одновременно это преступно много для того, чей смертный приговор уже вступил в силу. Женщина обняла себя обеими руками и сама не заметила, как начала медленно раскачиваться взад-вперёд, размышляя о том, что же ей делать, и что, если она уже опоздала.       Чёрт бы побрал МакКоя и всех его друзей. Чёрт бы побрал Монти, которого она считала чуть ли ни братом.       - Почему, глупый ты мужчина, ты ничего не сказал мне? Как же ты мог сдаться? - сдавленно прошептала Чарли, пытаясь сглотнуть мешающий ком.       Голова до сих пор с трудом переваривала открывшиеся события, их значение и последствия.       Джонс уронила подбородок на грудь и всем телом вздрогнула, позволяя себе тихие, горячие слезы.       Дышать было сложно, каждый выдох получался рваным и кашляющим, сил сопротивляться накрывшему её отчаянию не осталось.       Сквозь пелену, Чарли вдруг снова яростно посмотрела наверх.       - Не вздумай надеяться, что я сдамся. Думал, никто не узнает? Ты идиот. И пусть ты не можешь слышать меня, пусть это будет той самой, как ты говоришь, репетицией, но ты такой идиот, - всхлипнув, она хохотнула, - Что я…       - Бог ты мой, - в голос рассмеялась Шарлотта, - Я не сдамся просто из принципа…Господи, - выхолощенно пробормотала она, уткнувшись лицом в сгиб собственного локтя.       Так она просидела около часа, медленно успокаиваясь и замерзая на холодном ночном воздухе. Постепенно, в её голове сложился план: действовать нужно было быстро и продуманно, болезнь не щадила никого, если только этому «кому-то» не помогали.       Так что первым пунктом плана стало налаживание канала общения с Реджи. А уж в том, что он МакКоя из-под земли достанет, Чарли не сомневалась.       Мысли о том, что искать может быть уже некого, женщина гнала от себя поганой метлой, понимая, что это нисколько не облегчит ей существование.       А дальше… Дальше ей придется добить то, что не получилось в прошлый раз, и закончить начатое раз и навсегда.       Погруженная в эти мысли, Джонс дошла до площадки и вернулась на корабль. До начала смены осталось всего несколько часов, время, как и всегда, играло против неё, но на этот раз она не собиралась с этим мириться.              765, Крествью Драйв, Южный Сан-Франциско. Калифорния. США.       05 июля 2266 года.       Звёздная дата 2266.186              Реджинальд проснулся от звука влажного непрекращающегося кашля на этаже. Мужчина сел на кровати и нетвёрдой рукой нацепил на нос очки, прислушиваясь. Неделю назад, после того как Далия обнаружила Леонарда без сознания в собственном доме, Соммерс угрозами заставил МакКоя переехать к нему на время лечения. С тех пор он ещё явственнее прежнего ощутил, как стремительно у Боунса пропадает надежда. Умом доктор понимал, что сейчас этому способствовало сочетание факторов и симптомов – радоваться действительно было нечему, но они со Споком уже модернизировали сыворотку Чарли, которую та делала для своей матери, притормозили миелофиброз, и теперь Леонарду необходимо было делать уколы каждые 12 часов. Так что не сказать, чтобы всё было так уж плохо. Для их ситуации.       Но, кажется, для Боунса это не стало новостью – он продолжал прозябать за ноутбуком, копаясь в рабочей документации Джонс, изобретая…лечение для дочери Далии, которая с детства страдала редким генетическим заболеванием – циклической нейропенией. И сколько бы Реджи ни пытался его вразумить, сколько бы раз ни воспротивливалась этому сама Далия, переубедить доктора оказалось не под силу никому из них. Малышка Джордан, по его словам, в отличие от него, ещё могла поправиться и прожить свою жизнь так, как она хочет.       Спустя полтора месяца научных изысканий и нескольких крупных склок с Соммерсом, Леонард, кажется, окончательно поставил на себе крест, и избрал единственным возможным для себя путём - пытаться успеть помочь тем, кто ещё может вылечиться. Пока его собственная болезнь не превратит его в никчёмный мешок с кровью.       Стоило Реджи подняться с постели, попутно взглянув на будильник – на часах была половина пятого утра – кашель прекратился, а в коридоре раздались тихие шаги. Вскоре в ванной зажурчала вода – Леонард проснулся и решил умыться.       В последние недели он начал закашливаться сильнее обычного – иногда с кровью, но, кажется, с момента первой инъекции сыворотки, приступы стали реже, хотя и не прошли полностью.       Мужчина зевнул и спустился на кухню, куда через пару минут пришёл и сам Боунс. Выглядел он откровенно помято, а руки слегка подрагивали, когда он наливал себе воду из графина.       На лице доктора бледной маской застыла суровость, а тёмные пятна на футболке и взмокшие волосы лишь подтверждали догадки Реджи – со сном у МакКоя стало хуже.       - Когда очухаешься, принесёшь мне дневник наблюдений? – тихим и ещё чуть хриплым после сна голосом спросил Соммерс, видя, как плечи мужчины напрягаются, - Нам нужно следить за симптоматикой, чтобы вовремя корректировать инъекции.       Леонард отпил воды и повернулся к Соммерсу, глядя на него уставшим взглядом.       - Что, думаешь, не пора ли начинать зачёркивать крестиками дни? – он попытался улыбнуться, но тут же почувствовал укол совести, взглянув в недобро прищуренные глаза Реджи, - Слушай, мы же оба знаем, что занимаемся некромантией. Иногда лошадь гуманнее пристрелить.       - Всего два месяца, и ты вот так вот сдаёшься? Хорош врач, - недобро усмехнулся Соммерс, упрямо открывая свой ноутбук.       - Уже два месяца, Редж, и ещё полтора, о которых я не знал. Сыворотка продлит моё существование на сколько? Полгода? Год?       - Чарли тянула Элеонору пять лет, неблагодарный ты баран, - чуть резче, чем хотел, не сдержался Соммерс, проверяя почту.       - Ей повезло. Ты знаешь, что я прав. Я всё равно не смогу жить в полную силу, зная, что мне осталось немного. Так, может, я хотя бы проживу оставшееся время, как настоящий доктор, а не как лабораторная крыса?       Не успев толком ни на чём сфокусироваться, Соммерс зло захлопнул крышку ноутбука и сдёрнул очки, а МакКой чуть вздрогнул от резкого хлопка.       Как же Соммерс устал. От отсутствия подвижек, от вынужденного молчания, от неотвратимой необходимости наблюдать, как угасает хороший, талантливый…близкий человек. Он был слишком стар для этого дерьма, ему хватило Элли.       Реджинальд вздохнул и потёр ладонью лицо.       - Если бы ты спросил меня, почему я решил стать врачом, я бы ответил, что мне хотелось уважения и обожающих взглядов, потому что, ну…ты сам знаешь, девчонки просто млеют перед медиками, особенно из Звёздного флота. Как оказалось, быть врачом – это не только с умным видом водить трикодером и бросать томные знающие взгляды на длинноногих красоток. Это вытаскивать пули, промывать рваные раны и называть время смерти тех, кто ещё час назад сидел напротив тебя и смеялся, поедая бургер. С тех пор мне столько раз приходилось переломить себя через собственное же колено, стольких потерять, что, наверное, любой непосвящённый покрутил бы пальцем у виска с вопросом, стоило ли оно того. Но, знаешь, что я тебе скажу? – он посмотрел на Леонарда, и тот, хмуро сдвинув брови, увидел, как в глазах старого доктора блеснули слёзы.       - Всем им скажу. Что я ни секунды не усомнился в том, чему хочу посвятить свою жизнь. Что я понял истинный смысл своего предназначения. Оно в том, чтобы каждый день просыпаться с желанием отыскать разгадку, каждый день помнить тех, кто был рядом. И не слушать тех, кто отговаривает тебя, когда ты в шаге от решения, но не знаешь об этом. Заставлять себя и свой мозг работать и никогда не закрывать сердце, чтобы не превратиться в жалкое подобие человека, которым становились многие вокруг меня.       Голос мужчины в конце надломился, и он замолчал. Соммерс встал, взяв ноутбук подмышку и застыл, глядя перед собой.       - Редж, да что на тебя нашло? – только и мог вымолвить Боунс, уперевшись на стоящую сзади тумбу прямыми руками.       - Ничего. Но я не…- он запнулся, упрямо поджав губы, и Леонард затаил дыхание – так он сейчас был похож на Чарли, или, скорее, она на него, - Я не готов сдаться. Ты делай, что считаешь нужным, а я буду продолжать искать. Поэтому мне всё ещё нужен твой дневник. Я буду наверху.       И Соммерс ушёл, оставляя МакКоя остановившимся взглядом смотреть в одну точку и переваривать только что услышанное.       Разве он сдался? Разве сдавшийся человек будет искать лечение для других? Эта мысль действительно посещала его, но Леонард и не думал прекращать работать. Лишь сместить вектор и успеть помочь другим, на время закрыв глаза на собственный недуг, учитывая его неизлечимость. Он не…Он никогда не расценивал это, как поражение, и только слова Реджи заставили его задуматься о том, как это всё выглядело со стороны.       Наручные часы запищали, оповещая его об истечения очередных двенадцати часов.       Задумчиво посмотрев на холодильник и вспомнив собственные слова про лошадь, он качнул головой и, спустя несколько секунд, вкатил себе очередную дозу сыворотки.       Он не сдался, просто пересмотрел приоритеты.       «Труд жизни, намерение лечить, помогать и спасать, сотни часов, проведённых в экспериментах в попытках найти правильное решение и доказать, что это работает. Все эти чёртовы диссертации, публикации, исследования, расчёты. И ради чего? Чтобы, когда появилась реальная возможность спасти, ты запретил мне это делать, потому что хотел меня уберечь от краха?! И теперь ты говоришь что-то о смирении, личном кладбище и ошибке в расчётах?! После того, как, якобы оберегая меня, ты лишил мою разработку даже шанса на успех?! Я не ошиблась!»       Воспоминание всплыло из ниоткуда и буквально вспороло нить его размышлений.       Голос Чарли даже спустя столько времени звучал вполне ясно и громко с той же неизбывной болью и обидой, что и почти два года назад.       «Иисус, она убьёт меня», - эта мысль заставила его остолбенеть с кружкой в руке и, внезапно, нервно рассмеяться.       Он отчётливо припомнил всё, что думал с самого его прилёта на Землю, начиная от отчаянной решимости найти лекарство и заканчивая полным опустошением после очередного приступа кровавого кашля и мыслями о том, что не стоит тратить время на бесплотные поиски, когда можно сосредоточиться на том, что он ещё хоть как-то может изменить.       Пора было вскрыть карты. Хотя бы самому себе. То, что он испытывал последние месяцы, то, что заставляло его разум тлеть и гнить, если подумать, было вполне объяснимо и просто, как дважды два, и имя этому чувству было «страх».       МакКой поставил кружку и уставился в стену широко распахнутыми невидящими глазами, понимая, что просто струсил.       Впервые, мать его, в жизни, зарыться головой в песок показалось ему более легким и безболезненным, чем продолжать напарываться на ошибки. И искать, искать, искать, как он всегда делал на «Энтерпрайз».       «Заставлять себя и свой мозг работать и никогда не закрывать сердце, чтобы не превратиться в жалкое подобие человека, которыми становились многие вокруг меня».       - Спасибо, Редж, - прошептал в пустоту МакКой и, долив в чашку кипятка, отправился в обжитую им комнату – ему нужно было крепко подумать.       Главный же виновник его душевных терзаний, просидев в оглушающей тишине спальни около четверти часа, чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда его лэптоп издал довольно громкий сигнал о входящем аудиосообщении.       Он сразу узнал отправителя – сообщение пришло с «Энтерпрайз», должно быть, у Спока появились какие-то новости или же вопросы.       Надев наушник, чтобы не тревожить лишние, слишком нерешительные для этих проблем, уши, и кликнув по значку воспроизведения, Соммерс несколько секунд даже не вслушивался в текст сообщения – всё, что его заботило, это голос Чарли на том конце провода.       Приложив усилие, мужчина сосредоточился и ещё пару раз прослушал длинное пятиминутное сообщение и преисполнился гордости. И неизбывного желания начистить этим деятелям морды. Потому что, судя по её словам, она и не подозревала, что МакКой работает с ним, а это значило только одно – Чарли узнала обо всём не от Кирка. Он мог лишь предполагать, в каком смятении сейчас находится его девочка, и как ей на самом деле больно, и как…несмотря ни на что, она собралась, и уже его проинструктировала об уходе за Леонардом. Он и не подозревал, что она оставила себе какие-то документы, особенно те, что никогда не использовались ни в одном раннем терапевтическом протоколе поддержания. Чарли будто могла подглядывать на расстоянии – так точно она предсказала возможные трудности и полную неэффективность двух существующих методов, ни один из которых действительно не помог МакКою. Видимо, предложенный ею экстренный протокол она разработала на крайний случай, который так ей и не представила, потому что всегда срабатывали первые два.       Соммерс скачал присланный документ и несколько раз прокрутил последние напутствия женщины.       «Ответь, как только сможешь. Найди его, Редж. Мне нужно, чтобы ты дал мне время. Только найди его. И самое важное: он не хотел, чтобы я знала. Я хочу, чтобы так и оставалось. Пока я жива и работаю на «Энтерпрайз», МакКой не должен знать. Люблю тебя. Надеюсь, до скорого».       - Ох, милая, - обречённо уронив голову на стоящую сзади подушку, пробормотал мужчина.       Одновременно с непрошеной надеждой, в его груди поселился страх.       Он не имел ни малейшего понятия о том, что собирается делать Чарли, но слишком хорошо её знал, чтобы понимать: она нарушит все возможные правила и мыслимые доводы здравого смысла, пытаясь найти лечение. Так было с Элеонорой, и так же будет с Боунсом. Только на этот раз она была одна.       - Храни тебя Господь, ребёнок, - прошептал Реджи.